— Он тебе нравится?
— Глупости не говори, — фыркнула она. — Где я, а где он?
— На одной пищевой ступени, — хмыкнула я в ответ. И это правда. Они равные и по статусу, и по происхождению, да и вообще… Это мне ничего не светит с Инаром, а ей очень даже может быть. — Ты расскажешь мне, что у вас произошло?
— Ничего. Правда, ничего. И с чего ты вообще взяла, что он мог мне понравиться? Он старше даже Инара, и уверена, еще больший зануда, чем мой брат.
— Ой, Тей, еще скажи, что он тебе в отцы годится, — хмыкнула я. Подруга явно лукавила, вспоминая про возраст Солнечного принца.
Все знают, что полукровки не стареют. И в сорок они могут выглядеть на двадцать по человеческим меркам, а в шестьдесят максимум на двадцать пять. Насколько я знаю, принцу тридцать шесть лет. Совсем не возраст для полукровки. Инару тридцать три, но даже он при всей своей суровости и неприступности повелителя на свой возраст не тянет, по крайней мере, внешне.
— Ну и зря. А я вот, когда он приедет, обязательно присмотрюсь. Кто знает, может при личной встрече он мне так понравится, что я захочу поехать с ним в далекие дали и стать принцессой.
— Ну и становись, — ощетинилась явно задетая Тей. Я намеревалась и дальше ее дразнить, пока не признается, что не так уж равнодушна к Солнечному принцу, как хочет казаться, но тут заговорила няня Олена.
— Я помню этого мальчика. Он гостил вместе с Солнечной королевой во дворце. Помню, с ней были еще два шустрых мальчугана, брат королевы и принц Киран. Ох, и настырные детишки. Везде лезли, во все встревали, даже умудрились с твоим братом, Теюшка, подраться.
— Серьезно? — удивились мы с Тей. Лично я никогда не слышала этой истории и, судя по ошарашенному лицу подруги, она тоже.
— Когда, когда это было?
— Ох, давно. Лет двадцать назад, еще до вашего рождения.
Нянюшка Олена как-то резко погрустнела, и у нее сделался такой взгляд… не предвещающий ничего хорошего взгляд, а когда она заговорила быстро, почти бессвязно, мы поняли, что ее накрыл приступ:
— Он был в… там. Самира уже не плакала, только хныкала, а я… холодно было. И страшно… умереть, вот так, замурованными в обрушившемся погребе. Она так кричала, так кричала, а я боялась, что нас найдут, зажимала рот Самире, чтобы не выдала нас. Я не могла помочь, не могла, не могла…
— Хватит! — громкий окрик Теи мгновенно привел нянюшку в чувство, она вздрогнула, посмотрела на нас, заплакала, и мы кинулись ее утешать и отпаивать ромашковым чаем.
Нянюшку не часто настигали эти приступы, но всегда, когда речь заходила о чем-то, напоминающем о Кровавых песках, она менялась. Если нас с Тей та страшная ночь преследовала только в кошмарах, то ее иногда и наяву. Но она и пережила больше.
Когда на город напали, нянюшка с родителями и леди Мариссой были дома, в совершенной уверенности, что мы мирно спим в своих кроватках. Но мы с Тей тогда сбежали к холмам, смотреть на звездопад. Самира последовала за нами, хотя мы и не приглашали.
Представляю весь ужас родителей, когда они бросились в детскую, а кровати оказались пусты. Быть может, если бы мы тогда остались, все сложилось бы по-другому? Может, мама с папой не кинулись бы к драконьим амбарам, думая, что мы там, и их не убили бы пришлые, и леди Марисса спряталась бы в горах и осталась жива. Заговорщики бы не нашли ее, не подвергли бы насилию, не заставили бы так кричать, что даже в погребе няня Олена и Самира слышали те страшные крики…
— Не надо было тебе о принце говорить, — подавленно сказала Тей, когда мы практически сбежали из особняка.
Обеим было паршиво. Эти воспоминания, как уколы в самое сердце. Вроде забылось все, прошло, но иногда так кольнет, что в глазах темнеет от боли. У всех нас свои шрамы, полученные в Кровавых песках, и иногда хочется стереть их, как кляксу, оставленную чернилами на белоснежном листе. Мудрые говорят, что именно воспоминания и опыт прошлого делают нас теми, кто мы есть, даже если они калечат душу. Может, так и есть, только они не учитывают, что иногда эти же воспоминания рождают монстров. И очень скоро я наглядно убедилась в правдивости этой неожиданной мысли.
— Странно, а что за праздник сегодня?
Мы вышли из дома Мариссы, пересекли улицу и оказались на дороге, ведущей к главной площади, в самом центре большой толпы, разодетой в красные плащи. На многих были капюшоны, но среди тех, кто шел не скрываясь, не было ни одного дэйва. А я заметила другое — на каждой двери, мимо которой они проходили, появлялся нарисованный красной краской знак в виде сломанного стебля алой розы.
— Символ Кровавых песков, — прошептала мне на ухо Тей и взяла за руку. Я тоже не была в восторге от развития событий, и поддержка подруги оказалась как раз кстати. Жером был раздражен, Ассан сосредоточен. Полукровки шли вперед, некоторые с ненавистью глядели на Жерома.
— День Кровавой жатвы, — напряженно сказала Тей.
— Что? — не поняла я.
— В этот день прошла первая волна убийств.
Точно. А я и забыла. Первая волна возникла, когда заговорщики начали уничтожать семьи жриц Матери всех драконов.
Интересно, а почему их не разгоняют? Или мы пришли только к началу?
Я знаю, что дэйвы не любят вспоминать эти страницы нашей истории, слегка попахивающие истреблением, они День Памяти-то с трудом терпят. А ведь для нас — полукровок этот день священен, особенно для тех, кто побывал в Кровавых песках или потерял там кого-то из близких.
Двенадцать лет назад закон о Дне Памяти протолкнул наш куратор — мастер Хорст. А вот День Кровавой жатвы так и остался просто днем. К нам он мало относился, но все равно, мы не могли пройти мимо и заняться своими делами, словно и не было этого дня вовсе. Только не понятно, почему они решили собраться в такую рань? Ведь еще и десяти нет, а красные плащи заполоняют площадь, мешая торговцам с этой самой площади открывать свои магазинчики. И краска эта. Жуть.
Нас почти вынесло на площадь, оставался какой-то жалкий квартал, когда все резко изменилось. В какой-то момент из переулка появились дэйвы на кагуарах7. Их было четверо, богато одетых, холеных, брезгливо посматривающих на всю эту процессию, в сопровождении полукровок охранников.
— Не нравится мне это, — тревожно прошептала Тей и крепче ухватилась за мою руку. Наши охранники тоже насторожились и начали проталкивать нам путь из середины толпы ближе к стенам домов. И все же мы не успели.
Я не знаю, кто и что начал, кто, и что сказал, но в руках дэйва на кагуаре появилась плеть из тех, которыми подгоняют лошадей. Он врезался в толпу, та медленно и со скрипом расступалась, и вдруг дэйв ударил этой плетью кого-то из «красных плащей». Наступила оглушительная тишина. Мне показалось, что даже воздух замер от неожиданности, и тут произошли сразу две вещи: одинокий голос прокричал: «долой власть высших!», и кто-то кинул в дэйва пузырем с чем-то красным, то ли краской, то ли кровью.
Дэйв не успел выставить щит, и алая жидкость растеклась по его лицу, по дорогому, расшитому золотом, камзолу, попала на кагуара, и тот взбесился. Толпа перестала быть организованной, полукровки испуганно кинулись врассыпную, кагуар скинул своего наездника и бросился на присутствующих, а мы с Тей стояли и потрясенно смотрели на то, как стремительно развивались события, превращая мирное шествие в настоящее безумие.
Кагуар раскидывал всех, кто попадал в поле его зрения, все усугубляло ограниченное домами пространство узкой улицы. Зверь бежал на площадь, а толпа, испуганные полукровки, не только мужчины, но и женщины, дети, бросились в противоположную сторону, фактически прямо на нас.
Жером метнулся к Тее, но не успел, толпа буквально нас смела, единственное, что мы могли — это крепко держаться за руки и стараться не упасть. Иначе бы нас просто затоптали.
Какое-то время Ассан был рядом, но вскоре мы и его потеряли из вида. Пытались уйти из гущи толпы ближе к краю, но едва не упали. Какой-то мужик, смахивающий на борова, так сильно пихнул меня по ребрам своим локтем, что кажется, одно из них сломал. Тей решила больше не рисковать, покориться неизбежному и позволить толпе вынести нас на пересечение улиц. Когда же удалось выбраться из потока и отдышаться у какого-то дома, подруга озабочено спросила:
— Ты как?
— Нормально, — заверила я, оглядываясь. Район, куда нас вынесло, был мне не знаком, по правде, я мало, что видела в столице, даже в главном парке никогда не была. Вся надежда возлагалась на Тей. Но и она, похоже, не очень-то понимала, где мы находимся.
— Идти сможешь?
— Тей, я в порядке. Меня и не так на тренировках пихали. Лучше скажи, как выбираться будем?
— Так, — задумалась она, — либо мы прячемся, либо маскируемся, а то слишком много внимания привлекаем.
Что правда, то правда. Наша пусть и не броская, но явно дорогая одежда заставляла пробегающих мимо «красных плащей» бросать подозрительные взгляды. И это чудо, что никто из них до сих пор не поинтересовался, кто мы такие и чего забыли среди них.
— Боюсь, что уже поздно маскироваться, прятаться пора, — поднялась я и указала на противоположный конец улицы, где прямо из воздуха образовывались стихийные порталы, из которых выходили дэйвы в черных униформах с серебряными нашивками, с магией и оружием наизготовку.
— Спецы Тайной Канцелярии, — присвистнула Тей, — оперативно работают.
— Ты думаешь, они не знали обо всем?
— Чтобы мой брат и не знал, что происходит под самым его носом? Никогда в это не поверю. Но, очевидно, он не предполагал, что мы окажемся в самой гуще.
Да уж. Хуже не придумаешь. Вряд ли он обрадуется, узнав, что и недели не прошло, а мы с Тей снова рискуем жизнью. Подруга подумала о том же и потянула меня к переулку. И очень вовремя потянула. Спецы полностью взяли в кольцо полукровок в красных плащах на окраинах улицы и раскинули сеть подчинения.
К этому моменту толпа успела оклематься от нападения кагуара, распасться на мелкие группы, некоторые из которых, были довольно агрессивны, заряжены на противостояние. Скрываясь, мы успели заметить появившиеся в их руках ножи, мечи, у некоторых дубины. Они надеялись на силу, на большинство и на то, что дэйвам не удастся раскинуть сеть на всех.
И все же некоторые, не растерявшие остатков разума, предпочли уйти от опасного столкновения и кинулись в ту же улочку, что и мы.
— Поверить не могу, что это все реально, — шипела Тей, когда мы бежали по переулку, и я понимала ее состояние. Злость на тех, кто вышел сегодня на улицы, не для мирного шествия, но для мятежа, на тех, кто допустил это безобразие, на себя, что даже мысли не допускали, что это возможно в центре столицы, и больше всего глубокое разочарование. Как бы я не относилась к дэйвам, к Дарранату, к нашему второсортному положению в Илларии, я верила, что полукровки выше этого. Мы не стали мстить тогда, когда имели на это полное право, так почему же решились мстить сейчас? Спустя столько лет? Или нами просто кто-то умело манипулирует, преследуя свои цели?
— Ты видела их лица? Их глаза? Они готовы были растерзать тех дэйвов, Жерома, любого, кто попался бы им на пути…
— Тей, пожалуйста, не принимай близко к сердцу.
— Почему? Это мои подданные, мой народ, я одна из них — полукровка, и фактически они выступили сегодня против меня, против Инара. Зачем?
— Во-первых, их было там не более пяти сотен, во-вторых, я не уверена, что все они собрались с плохими намерениями, и, в-третьих, мне кажется, их просто использовали.
— Зачем? — снова спросила Тей.
— Давай узнаем.
— Как?
— Вернемся на площадь. Как минимум, мы найдем наших пропавших охранников, а может, и что-то новое выясним.
— Это опасно, — засомневалась подруга.
— Да, но разве не этому нас учат в Академии? Действовать, невзирая на страх.
— Ты права. Я никому не позволю творить бесчинства в моем городе. Идем, — решительно кивнула принцесса, и мы поспешили к выходу из проулка.
* * *
На центральной площади было жарко. Здесь мятежников собралось в разы больше, и, кажется, я погорячилась, заявляя, что не все одели плащи, чтобы нападать.
Спецы не справлялись, на площади раскинуть сеть подчинения просто физически невозможно, она слишком большая, да и центральный портал фонит так, что любая сеть неизменно рвется.
Ни Ассана, ни Жерома мы не обнаружили, зато увидели мастера Хорста, который инструктировал большую группу полукровок и дэйвов с нашивками Академии. Мы поспешили к нему.
— Мастер Хорст…
— Эриса Парс, принцесса? — удивленно воскликнул куратор. — Что вы здесь делаете? Почему не во дворце? Немедленно возвращайтесь туда. Я открою портал…
Он потянулся к портальному амулету, но не успел руку протянуть, как нечто странное привлекло наше внимание. Кто-то кинул в толпу магические шары с туманной дымкой. Довольно безобидное средство маскировки. Частицы магического дыма окутывают пространство так, что на расстоянии вытянутой руки невозможно ничего разглядеть. Правда, этот туман был какой-то странный, красный. Даже до нас долетело, несколько студентов закашлялись.
Мы отшатнулись от необычного тумана, а мастер поспешил выставить щит. Как раз кстати, ведь с толпой начало что-то происходить.
Если раньше все кричали, то теперь отовсюду слышалось жуткое животное рычание. Полукровки кидались врассыпную от своих же, многие побросали оружие и бросились под защиту властей. Пока мы ошарашенно пялились на все это безумие, пара каких-то сумасшедших попыталась протаранить наш щит. Мы слаженно отшатнулись, так, на всякий случай, а затем кто-то спросил:
— Мастер, а что у них с глазами?
Я такого никогда не видела. Злые, перекошенные лица и совершенно дикие глаза с красными белками от полопавшихся сосудов. Они бесновались, нападая на щит, словно обезумевшие, пугая не только нас, но и бесстрашных студентов из «драконьего когтя». И эти двое полукровок были не единственные, кто потерял разум.
— Кажется… кажется… это «красная чума», — почти прошептала одна из студенток-дэйв.
Мы с Тей одновременно вздрогнули, да и большинство полукровок тоже. Я слышала это название. Все полукровки слышали. Это мерзкое зелье из разряда запрещенных. Его использование карается смертью.
Мастер де Сенсер рассказывал когда-то, что его создал дэйв из высших и испытывал на своих рабах полукровках. Хотел вывести идеального солдата без чувств, эмоций, желаний, способного только уничтожать. Эта зараза поражает мозг полукровок, если ее вдохнуть. Дрянь быстро выводится из организма, и вдохнувший приходит в норму, но… до этого, он полностью теряет себя. Каким бы мирным и добрым не был полукровка, влияние этой гадости делает его зверем, настоящим зверем, который может уничтожить даже самых близких, всех, кого любил.
Мастер Хорст это понял и спешил активировать амулет уже не только для нас с Тей, но и для остальных студентов.
Когда портал был почти закончен, одна из девушек завизжала, остальные слаженно посмотрели на нее, а она, в свою очередь, пялилась на своего однокурсника-полукровку, глаза которого стремительно наливались жаждой убийства. Яд «красной чумы» добрался и до нас.
— Назад! — крикнул мастер Хорст, и мы все бросились врассыпную сквозь барьер.
Вот тут-то я и потеряла Тей. Бегала в жутком мареве, зацепилась за что-то и рухнула в лужу. Только вода была какая-то странная, липкая и пахла…
— Глупости не говори, — фыркнула она. — Где я, а где он?
— На одной пищевой ступени, — хмыкнула я в ответ. И это правда. Они равные и по статусу, и по происхождению, да и вообще… Это мне ничего не светит с Инаром, а ей очень даже может быть. — Ты расскажешь мне, что у вас произошло?
— Ничего. Правда, ничего. И с чего ты вообще взяла, что он мог мне понравиться? Он старше даже Инара, и уверена, еще больший зануда, чем мой брат.
— Ой, Тей, еще скажи, что он тебе в отцы годится, — хмыкнула я. Подруга явно лукавила, вспоминая про возраст Солнечного принца.
Все знают, что полукровки не стареют. И в сорок они могут выглядеть на двадцать по человеческим меркам, а в шестьдесят максимум на двадцать пять. Насколько я знаю, принцу тридцать шесть лет. Совсем не возраст для полукровки. Инару тридцать три, но даже он при всей своей суровости и неприступности повелителя на свой возраст не тянет, по крайней мере, внешне.
— Ну и зря. А я вот, когда он приедет, обязательно присмотрюсь. Кто знает, может при личной встрече он мне так понравится, что я захочу поехать с ним в далекие дали и стать принцессой.
— Ну и становись, — ощетинилась явно задетая Тей. Я намеревалась и дальше ее дразнить, пока не признается, что не так уж равнодушна к Солнечному принцу, как хочет казаться, но тут заговорила няня Олена.
— Я помню этого мальчика. Он гостил вместе с Солнечной королевой во дворце. Помню, с ней были еще два шустрых мальчугана, брат королевы и принц Киран. Ох, и настырные детишки. Везде лезли, во все встревали, даже умудрились с твоим братом, Теюшка, подраться.
— Серьезно? — удивились мы с Тей. Лично я никогда не слышала этой истории и, судя по ошарашенному лицу подруги, она тоже.
— Когда, когда это было?
— Ох, давно. Лет двадцать назад, еще до вашего рождения.
Нянюшка Олена как-то резко погрустнела, и у нее сделался такой взгляд… не предвещающий ничего хорошего взгляд, а когда она заговорила быстро, почти бессвязно, мы поняли, что ее накрыл приступ:
— Он был в… там. Самира уже не плакала, только хныкала, а я… холодно было. И страшно… умереть, вот так, замурованными в обрушившемся погребе. Она так кричала, так кричала, а я боялась, что нас найдут, зажимала рот Самире, чтобы не выдала нас. Я не могла помочь, не могла, не могла…
— Хватит! — громкий окрик Теи мгновенно привел нянюшку в чувство, она вздрогнула, посмотрела на нас, заплакала, и мы кинулись ее утешать и отпаивать ромашковым чаем.
Нянюшку не часто настигали эти приступы, но всегда, когда речь заходила о чем-то, напоминающем о Кровавых песках, она менялась. Если нас с Тей та страшная ночь преследовала только в кошмарах, то ее иногда и наяву. Но она и пережила больше.
Когда на город напали, нянюшка с родителями и леди Мариссой были дома, в совершенной уверенности, что мы мирно спим в своих кроватках. Но мы с Тей тогда сбежали к холмам, смотреть на звездопад. Самира последовала за нами, хотя мы и не приглашали.
Представляю весь ужас родителей, когда они бросились в детскую, а кровати оказались пусты. Быть может, если бы мы тогда остались, все сложилось бы по-другому? Может, мама с папой не кинулись бы к драконьим амбарам, думая, что мы там, и их не убили бы пришлые, и леди Марисса спряталась бы в горах и осталась жива. Заговорщики бы не нашли ее, не подвергли бы насилию, не заставили бы так кричать, что даже в погребе няня Олена и Самира слышали те страшные крики…
— Не надо было тебе о принце говорить, — подавленно сказала Тей, когда мы практически сбежали из особняка.
Обеим было паршиво. Эти воспоминания, как уколы в самое сердце. Вроде забылось все, прошло, но иногда так кольнет, что в глазах темнеет от боли. У всех нас свои шрамы, полученные в Кровавых песках, и иногда хочется стереть их, как кляксу, оставленную чернилами на белоснежном листе. Мудрые говорят, что именно воспоминания и опыт прошлого делают нас теми, кто мы есть, даже если они калечат душу. Может, так и есть, только они не учитывают, что иногда эти же воспоминания рождают монстров. И очень скоро я наглядно убедилась в правдивости этой неожиданной мысли.
ГЛАВА 5 День Кровавой жатвы
— Странно, а что за праздник сегодня?
Мы вышли из дома Мариссы, пересекли улицу и оказались на дороге, ведущей к главной площади, в самом центре большой толпы, разодетой в красные плащи. На многих были капюшоны, но среди тех, кто шел не скрываясь, не было ни одного дэйва. А я заметила другое — на каждой двери, мимо которой они проходили, появлялся нарисованный красной краской знак в виде сломанного стебля алой розы.
— Символ Кровавых песков, — прошептала мне на ухо Тей и взяла за руку. Я тоже не была в восторге от развития событий, и поддержка подруги оказалась как раз кстати. Жером был раздражен, Ассан сосредоточен. Полукровки шли вперед, некоторые с ненавистью глядели на Жерома.
— День Кровавой жатвы, — напряженно сказала Тей.
— Что? — не поняла я.
— В этот день прошла первая волна убийств.
Точно. А я и забыла. Первая волна возникла, когда заговорщики начали уничтожать семьи жриц Матери всех драконов.
Интересно, а почему их не разгоняют? Или мы пришли только к началу?
Я знаю, что дэйвы не любят вспоминать эти страницы нашей истории, слегка попахивающие истреблением, они День Памяти-то с трудом терпят. А ведь для нас — полукровок этот день священен, особенно для тех, кто побывал в Кровавых песках или потерял там кого-то из близких.
Двенадцать лет назад закон о Дне Памяти протолкнул наш куратор — мастер Хорст. А вот День Кровавой жатвы так и остался просто днем. К нам он мало относился, но все равно, мы не могли пройти мимо и заняться своими делами, словно и не было этого дня вовсе. Только не понятно, почему они решили собраться в такую рань? Ведь еще и десяти нет, а красные плащи заполоняют площадь, мешая торговцам с этой самой площади открывать свои магазинчики. И краска эта. Жуть.
Нас почти вынесло на площадь, оставался какой-то жалкий квартал, когда все резко изменилось. В какой-то момент из переулка появились дэйвы на кагуарах7. Их было четверо, богато одетых, холеных, брезгливо посматривающих на всю эту процессию, в сопровождении полукровок охранников.
— Не нравится мне это, — тревожно прошептала Тей и крепче ухватилась за мою руку. Наши охранники тоже насторожились и начали проталкивать нам путь из середины толпы ближе к стенам домов. И все же мы не успели.
Я не знаю, кто и что начал, кто, и что сказал, но в руках дэйва на кагуаре появилась плеть из тех, которыми подгоняют лошадей. Он врезался в толпу, та медленно и со скрипом расступалась, и вдруг дэйв ударил этой плетью кого-то из «красных плащей». Наступила оглушительная тишина. Мне показалось, что даже воздух замер от неожиданности, и тут произошли сразу две вещи: одинокий голос прокричал: «долой власть высших!», и кто-то кинул в дэйва пузырем с чем-то красным, то ли краской, то ли кровью.
Дэйв не успел выставить щит, и алая жидкость растеклась по его лицу, по дорогому, расшитому золотом, камзолу, попала на кагуара, и тот взбесился. Толпа перестала быть организованной, полукровки испуганно кинулись врассыпную, кагуар скинул своего наездника и бросился на присутствующих, а мы с Тей стояли и потрясенно смотрели на то, как стремительно развивались события, превращая мирное шествие в настоящее безумие.
Кагуар раскидывал всех, кто попадал в поле его зрения, все усугубляло ограниченное домами пространство узкой улицы. Зверь бежал на площадь, а толпа, испуганные полукровки, не только мужчины, но и женщины, дети, бросились в противоположную сторону, фактически прямо на нас.
Жером метнулся к Тее, но не успел, толпа буквально нас смела, единственное, что мы могли — это крепко держаться за руки и стараться не упасть. Иначе бы нас просто затоптали.
Какое-то время Ассан был рядом, но вскоре мы и его потеряли из вида. Пытались уйти из гущи толпы ближе к краю, но едва не упали. Какой-то мужик, смахивающий на борова, так сильно пихнул меня по ребрам своим локтем, что кажется, одно из них сломал. Тей решила больше не рисковать, покориться неизбежному и позволить толпе вынести нас на пересечение улиц. Когда же удалось выбраться из потока и отдышаться у какого-то дома, подруга озабочено спросила:
— Ты как?
— Нормально, — заверила я, оглядываясь. Район, куда нас вынесло, был мне не знаком, по правде, я мало, что видела в столице, даже в главном парке никогда не была. Вся надежда возлагалась на Тей. Но и она, похоже, не очень-то понимала, где мы находимся.
— Идти сможешь?
— Тей, я в порядке. Меня и не так на тренировках пихали. Лучше скажи, как выбираться будем?
— Так, — задумалась она, — либо мы прячемся, либо маскируемся, а то слишком много внимания привлекаем.
Что правда, то правда. Наша пусть и не броская, но явно дорогая одежда заставляла пробегающих мимо «красных плащей» бросать подозрительные взгляды. И это чудо, что никто из них до сих пор не поинтересовался, кто мы такие и чего забыли среди них.
— Боюсь, что уже поздно маскироваться, прятаться пора, — поднялась я и указала на противоположный конец улицы, где прямо из воздуха образовывались стихийные порталы, из которых выходили дэйвы в черных униформах с серебряными нашивками, с магией и оружием наизготовку.
— Спецы Тайной Канцелярии, — присвистнула Тей, — оперативно работают.
— Ты думаешь, они не знали обо всем?
— Чтобы мой брат и не знал, что происходит под самым его носом? Никогда в это не поверю. Но, очевидно, он не предполагал, что мы окажемся в самой гуще.
Да уж. Хуже не придумаешь. Вряд ли он обрадуется, узнав, что и недели не прошло, а мы с Тей снова рискуем жизнью. Подруга подумала о том же и потянула меня к переулку. И очень вовремя потянула. Спецы полностью взяли в кольцо полукровок в красных плащах на окраинах улицы и раскинули сеть подчинения.
К этому моменту толпа успела оклематься от нападения кагуара, распасться на мелкие группы, некоторые из которых, были довольно агрессивны, заряжены на противостояние. Скрываясь, мы успели заметить появившиеся в их руках ножи, мечи, у некоторых дубины. Они надеялись на силу, на большинство и на то, что дэйвам не удастся раскинуть сеть на всех.
И все же некоторые, не растерявшие остатков разума, предпочли уйти от опасного столкновения и кинулись в ту же улочку, что и мы.
— Поверить не могу, что это все реально, — шипела Тей, когда мы бежали по переулку, и я понимала ее состояние. Злость на тех, кто вышел сегодня на улицы, не для мирного шествия, но для мятежа, на тех, кто допустил это безобразие, на себя, что даже мысли не допускали, что это возможно в центре столицы, и больше всего глубокое разочарование. Как бы я не относилась к дэйвам, к Дарранату, к нашему второсортному положению в Илларии, я верила, что полукровки выше этого. Мы не стали мстить тогда, когда имели на это полное право, так почему же решились мстить сейчас? Спустя столько лет? Или нами просто кто-то умело манипулирует, преследуя свои цели?
— Ты видела их лица? Их глаза? Они готовы были растерзать тех дэйвов, Жерома, любого, кто попался бы им на пути…
— Тей, пожалуйста, не принимай близко к сердцу.
— Почему? Это мои подданные, мой народ, я одна из них — полукровка, и фактически они выступили сегодня против меня, против Инара. Зачем?
— Во-первых, их было там не более пяти сотен, во-вторых, я не уверена, что все они собрались с плохими намерениями, и, в-третьих, мне кажется, их просто использовали.
— Зачем? — снова спросила Тей.
— Давай узнаем.
— Как?
— Вернемся на площадь. Как минимум, мы найдем наших пропавших охранников, а может, и что-то новое выясним.
— Это опасно, — засомневалась подруга.
— Да, но разве не этому нас учат в Академии? Действовать, невзирая на страх.
— Ты права. Я никому не позволю творить бесчинства в моем городе. Идем, — решительно кивнула принцесса, и мы поспешили к выходу из проулка.
* * *
На центральной площади было жарко. Здесь мятежников собралось в разы больше, и, кажется, я погорячилась, заявляя, что не все одели плащи, чтобы нападать.
Спецы не справлялись, на площади раскинуть сеть подчинения просто физически невозможно, она слишком большая, да и центральный портал фонит так, что любая сеть неизменно рвется.
Ни Ассана, ни Жерома мы не обнаружили, зато увидели мастера Хорста, который инструктировал большую группу полукровок и дэйвов с нашивками Академии. Мы поспешили к нему.
— Мастер Хорст…
— Эриса Парс, принцесса? — удивленно воскликнул куратор. — Что вы здесь делаете? Почему не во дворце? Немедленно возвращайтесь туда. Я открою портал…
Он потянулся к портальному амулету, но не успел руку протянуть, как нечто странное привлекло наше внимание. Кто-то кинул в толпу магические шары с туманной дымкой. Довольно безобидное средство маскировки. Частицы магического дыма окутывают пространство так, что на расстоянии вытянутой руки невозможно ничего разглядеть. Правда, этот туман был какой-то странный, красный. Даже до нас долетело, несколько студентов закашлялись.
Мы отшатнулись от необычного тумана, а мастер поспешил выставить щит. Как раз кстати, ведь с толпой начало что-то происходить.
Если раньше все кричали, то теперь отовсюду слышалось жуткое животное рычание. Полукровки кидались врассыпную от своих же, многие побросали оружие и бросились под защиту властей. Пока мы ошарашенно пялились на все это безумие, пара каких-то сумасшедших попыталась протаранить наш щит. Мы слаженно отшатнулись, так, на всякий случай, а затем кто-то спросил:
— Мастер, а что у них с глазами?
Я такого никогда не видела. Злые, перекошенные лица и совершенно дикие глаза с красными белками от полопавшихся сосудов. Они бесновались, нападая на щит, словно обезумевшие, пугая не только нас, но и бесстрашных студентов из «драконьего когтя». И эти двое полукровок были не единственные, кто потерял разум.
— Кажется… кажется… это «красная чума», — почти прошептала одна из студенток-дэйв.
Мы с Тей одновременно вздрогнули, да и большинство полукровок тоже. Я слышала это название. Все полукровки слышали. Это мерзкое зелье из разряда запрещенных. Его использование карается смертью.
Мастер де Сенсер рассказывал когда-то, что его создал дэйв из высших и испытывал на своих рабах полукровках. Хотел вывести идеального солдата без чувств, эмоций, желаний, способного только уничтожать. Эта зараза поражает мозг полукровок, если ее вдохнуть. Дрянь быстро выводится из организма, и вдохнувший приходит в норму, но… до этого, он полностью теряет себя. Каким бы мирным и добрым не был полукровка, влияние этой гадости делает его зверем, настоящим зверем, который может уничтожить даже самых близких, всех, кого любил.
Мастер Хорст это понял и спешил активировать амулет уже не только для нас с Тей, но и для остальных студентов.
Когда портал был почти закончен, одна из девушек завизжала, остальные слаженно посмотрели на нее, а она, в свою очередь, пялилась на своего однокурсника-полукровку, глаза которого стремительно наливались жаждой убийства. Яд «красной чумы» добрался и до нас.
— Назад! — крикнул мастер Хорст, и мы все бросились врассыпную сквозь барьер.
Вот тут-то я и потеряла Тей. Бегала в жутком мареве, зацепилась за что-то и рухнула в лужу. Только вода была какая-то странная, липкая и пахла…
