– Для меня-то у тебя всегда время находится, – проворчал Шимаэл, отряхивая грязь с куртки.
– Проклятье! – Сейра в отчаянии обхватила голову руками, – ну почему, почему ты скрыл от нас эту часть отчета?! Чего ты хотел этим добиться?!
– Я же сказал – не хотел, чтобы вы засоряли себе головы посторонним мусором.
– Ничего себе, «посторонний мусор»! – с шумом выдохнул Айван. – Из-за твоей заботы мы тут, того и гляди, концы отдадим!
– И что прикажешь нам теперь думать?! – продолжала сокрушаться девушка. – Быть может, ты еще что-нибудь интересное от нас утаил? Быть может, и Теодор не просто так запропал?
– Об этом мне ничего не известно, – отмахнулся Риккардо, – не надо приписывать мне чужих заслуг.
– Уж лучше бы к дикарям подались, – продолжал недовольно брюзжать Шимаэл, – они хотя бы предсказуемые.
– Ты же сам говорил, что в таком случае мы не смогли бы даже окупить затраты на топливо! Мы не благотворительный цирк, мы должны деньги зарабатывать!
– Ах, вон оно что! – Сейра уперла руки в бока. – Ты так жаждал подзаработать на горяченьком, что ради этого решился на подлог? Боялся, что мы, узнав подробности, не захотим лететь на Клиссу и предпочтем какой-нибудь более спокойный, пусть даже менее прибыльный вариант? Что, так сильно финансовые проблемы допекли?
– Так! Хватит препираться! Сейчас у нас есть дела поважнее, – Риккардо решил прекратить дискуссию, пока она не зашла слишком далеко, – давайте сначала выберемся отсюда, а потом уже будем друн другу счета предъявлять.
– А мы выберемся? – риторический вопрос Шимаэла повис в воздухе.
– Шим, заткнись! – огрызнулась Сейра.
– Кто хочет, может оставаться, – капитан подошел к своему рюкзаку и, поморщившись от пронзившей бок боли, взвалил его на плечо, – но лично я голосую за то, чтобы убраться из этого болота как можно скорее.
Он повернулся к лесу и решительно зашагал вперед, вскоре скрывшись за деревьями.
– М-да, – хмыкнул Айван, угрюмо глядя ему вслед, – положение наше выглядит откровенно дерьмово, а пахнет и того хуже, но сидя здесь и попусту сотрясая воздух мы ничегошеньки не изменим. Надо идти.
– Он прав, Шим, – Сейра подошла к пилоту и положила руку ему на плечо, – пошли с нами. Ты нам нужен.
– Ладно, хуже мне все равно уже не будет, – тот осторожно покрутил головой, проверяя, цела ли шея после столь близкого знакомства с клешнями Айвана, и тяжко вздохнул. – Только ради тебя…
Подобрав свои вещи, они углубились в лес, оставив позади пылающие останки машины, которая оплакивала погибших сверкающими слезами плавящегося алюминия. Поднимающийся почти вертикально столб густого черного дыма терялся в низком свинцовом небе. Отличный ориентир, который вскоре должен был привлечь сюда немало любопытствующих, объясняться с которыми никому не хотелось.
Их отряд взбирался вверх по склону гряды, представляя собой весьма странную процессию, где четыре человека шли в одном направлении, но при этом каждый старательно держался сам по себе.
Шимаэл плелся в самом конце, то и дело спотыкаясь и падая в сухой мох. Последние события буквально опустошили его, лишив последних оставшихся сил. Каждый раз, упав, он невольно задумывался, а стоит ли вообще подниматься. Трудно сказать, что именно двигало им, быть может элементарное животное желание жить, но пока пилот раз за разом снова вставал на ноги и продолжал идти дальше с энтузиазмом человека, которого ведут на смертную казнь.
Давящее чувство, что за ними наблюдают, поджидая удобного момента, чтобы выбить табурет из-под ног очередного висельника, никуда не делось, а, напротив, стало только сильнее. Казалось, если поднять взгляд к небу, то можно увидеть огромный стеклянный колпак, сквозь который просвечивают равнодушные глаза их истязателя. Иногда Шимаэлу даже мерещилось гнусное хихиканье. И все было бы еще ничего, кабы не человек, выбранный для приведения приговора в исполнение. Шимаэл пребывал в замешательстве, он был растерян и озадачен.
Шимаэл в очередной раз споткнулся и вполголоса выругался, больно ударившись коленкой об камень.
На какое-то время он оставил в стороне размышления о маячащих впереди мрачных перспективах и сосредоточился на пристальном изучении собственных чувств. Он уже вышел из того возраста, когда бурлящие в крови гормоны время от времени срывают крышку с черепной коробки, да и аналитический склад его ума располагал к критическому осмыслению собственных эмоций и переживаний. Ему и раньше доводилось заводить знакомства на одну ночь, однако до сих пор все эти сладкие пули благополучно проходили мимо его сердца, оставляя после себя лишь легкий порыв пахнущего духами воздуха. Все его предыдущие отношения с помощницей капитана также были лишь дружеской забавой, эдаким лекарством от скуки, не более того.
Но после последнего выстрела он неожиданно обнаружил в своей душе кровоточащую рану, которая упорно не хотела затягиваться. Разумеется, Шимаэлу случалось влюбляться, но пока ему удавалось сохранять определенный контроль над этим блаженным безумием, отдавая себе отчет в том, что именно с ним происходит.
На сей же раз все развивалось столь стремительно и неожиданно, что он был совершенно сбит с толку. Быть может всему виной тот Танец, что Оди танцевала с ним? Действительно ли Жрицы способны таким образом творить с людьми все, что только пожелают? Крайне неприятно ощущать себя послушной игрушкой в чьих-то руках. Быть может Айван все-таки прав, и Шимаэла сделали пятой колонной в их команде, не спрашивая на то его согласия? Ведь тогда, в Храме, он не раздумывая бросился вперед и встал между Айваном и Одэзи. Почему он так поступил? Что им двигало? Раньше он никогда не страдал от приступов болезненно обостренного чувства справедливости и не обнаруживал в себе склонности к самопожертвованию. Скорее наоборот. Люди не единожды убивали друг друга у Шимаэла на глазах, и ему даже в голову не приходило вмешаться и попытаться их остановить. Он же не возражал, когда Найда стреляла в Зиолу и в Верховную Жрицу. Почему же в случае с Оди он поступил иначе?
Было ли то искренним порывом души или же ожидаемой реакцией послушного раба? Он всего-навсего влюбился (пусть не вовремя и чертовски неудачно) или потихоньку сходит с ума? Увы, но Шимаэл понимал, что никогда не сможет найти ответы на эти вопросы без посторонней помощи, ведь человек, все глубже погружающийся в пучину безумия, сам себе продолжает казаться абсолютно нормальным!
Сейра, карабкавшаяся вверх по склону впереди него, не особо увлекалась подобным самокопанием. В настоящий момент она больше всего на свете мечтала вообще не думать потому, что ее мысли уже прокатали в мозгу глубокую колею, из которой она никак не могла их выбить. Снова и снова, круг за кругом перед ее внутренним взором проходили одни и те же сцены.
Смеющаяся Найда, озадаченно скребущий лысину Чак, а потом кровь, кровь, кровь…
И следом неизменно всплывал один и тот же холодящий сердце вопрос: кто следующий?
Девушка не пускалась в долгие и многословные рассуждения о том, кто или что является причиной их несчастий, она просто боялась. Такой страх невозможно заглушить, придумав логичное объяснение или хотя бы название тому, что с тобой происходит, поскольку это никоим образом не устранит его первопричину. Сейра с жадностью хваталась за любую возможность хоть как-то отвлечься, переключиться на другие заботы – приревновать Шимаэла к Одэзи, натаскать валежника для погребального костра, разозлиться на капитана – все что угодно, лишь бы не вспоминать о том, что все они приговорены.
Но, как Сейра ни старалась, ужас продолжал овладевать всем ее существом, медленно высасывая из нее последние силы, лишая надежды и все глубже погружая в бездну отчаяния, обернувшись обреченной убежденностью в неотвратимости расплаты. Ей теперь повсюду мерещились невидимые глаза, что следили за каждым их шагом, холодные пряди паутины, тянущиеся к ним со всех сторон и опутывающие их руки и ноги. Сейра согласилась пойти вслед за Айваном и Риккардо лишь для того, чтобы не оставаться один на один со своими кошмарами. На миру, все-таки, и смерть не так страшна. А Шимаэла она уговорила присоединиться к ним потому, что ей было немного спокойней, когда сзади плелся кто-то еще – это создавало иллюзию защищенности, словно Шимаэл мог уберечь ее от удара в спину.
Айван, который не верил ни в Бога ни в Черта, также не углублялся в сложные философские материи. С одной стороны потому, что был чужд подобных неосязаемых субстанций, а с другой – потому, что его разум не любил распыляться по нескольким проблемам. В данный момент спецназовец был всецело поглощен своей яростью, нацеленной на Одэзи и всех прочих Жриц вместе взятых. Айван привык всегда находить самое простое и понятное объяснение и сосредотачивался на нем.
Он был абсолютно убежден в том, что именно их козни являются причиной всех несчастий, что происходили с командой. Сейчас его не особо интересовало, каким образом все было ими подстроено. Когда виновный уже назначен, никто не станет слушать его оправданий.
Полный решимости разобраться с дамочками в черных балахонах, как только представится такая возможность, Айван крепко сжимал в руках свою винтовку. Впредь он не станет тратить время на разговоры и не оставит им ни единого шанса. Он будет умнее – он сначала выстрелит, а разбираться, кто прав, а кто виноват будет уже после.
Тем не менее, памятуя о недавнем трагическом казусе, он предпочел оставить оружие на предохранителе.
Риккардо вышагивал впереди, точнее, пытался вышагивать, что получалось у него не особенно хорошо, поскольку лезть в гору со сломанными ребрами и с тяжелым рюкзаком на плечах крайне непросто. Он был раздражен и не на шутку зол. Всегда ведь так – если все идет отлично, то это заслуга слаженной команды, а если начинаются проблемы, то во всем виноват раздолбай капитан! Будь проклят Теодор со своими неуемными фантазиями! Почему он не мог ограничиться описанием фактов, почему его вечно тянет что-то додумывать, выдвигать предположения и гипотезы различной степени безумности, о которых его никто не просит?! Сказал бы просто: не знаю, и точка! Скольких неприятностей можно было бы тогда избежать.
А эти… Риккардо тряхнул головой и, поправив рюкзак, прибавил шагу. Стоило столкнуться с чем-то неожиданным и непонятным, как его подопечные тут же забились в истерике. Да, им оказали сопротивление. Да, их противники оказались хитры и изворотливы. Но это же еще не повод поднимать панику! Можно спокойно и организованно отступить и попробовать другой подход.
Нет, мирная жизнь определенно не пошла им на пользу. Армейская дисциплина пришлась бы сейчас очень кстати! А когда подчиненные начинают рассуждать о посторонних вещах – добра не жди. Он специально убрал из отчета Теодора последние страницы, чтобы не давать им повода для сомнений, но они и без этого умудрились пустить их поезд под откос. Верно говорят: свинья всегда лужу найдет!
Прошло около получаса, прежде чем Риккардо, весь взмокший и красный как помидор, перевалил через вершину каменистого гребня. Он по-прежнему злился на своих подчиненных и не желал лишний раз с ними общаться без особой необходимости, а потому не стал их дожидаться и сразу начал спуск. Возможно, таким образом давали о себе знать рудиментарные остатки его совести, но он не собирался давать этой взбалмошной особе дополнительной пищи для размышлений. Капитан даже не задержался, чтобы полюбоваться открывшимся с высоты видом, который, впрочем, был изрядно подпорчен низкой свинцовой облачностью и косыми завесами изливавшегося из них то тут, то там дождя.
Он был столь поглощен мысленным противопоставлением собственных заслуг просчетам своих бездарных подчиненных, что не заметил, как ослабла и начала разматываться повязка, наложенная Сейрой ему на грудную клетку. Выбившаяся из-под куртки черная лента волочилась за Риккардо по земле, мотаясь из стороны в сторону как слепое щупальце в поисках добычи.
Не успел он спуститься по склону и на десяток метров, как растрепанная ткань зацепилась за острый обломанный сук. Резкий рывок пронзил грудь острой болью, от которой потемнело в глазах. Риккардо сдавленно вскрикнул и, потеряв равновесие, беспомощно взмахнул руками и рухнул вперед.
Добравшись до вершины, Айван сделал небольшую передышку, прислонив рюкзак к сухой сосне и утирая пот со лба. Он осмотрел склон впереди, пытаясь разглядеть, как далеко успел уйти капитан, но не нашел его. Странно. Судя по следам, оставленным на поросших мхом камнях, Риккардо прошел здесь и, не задерживаясь, двинулся дальше, но он не мог уйти так далеко, чтобы скрыться из виду!
Сзади, тяжело сопя и отдуваясь, подошла Сейра и устало плюхнулась на большое поваленное дерево.
– Уф! Все, привал, – она подергала себя за воротник, пытаясь хоть немного остудить разгоряченное тело. – Куда наш начальник подевался?
– Понятия не имею.
– Как это? Ты что, не заметил, куда он пошел?
– Да он так рванул, будто здоровый, я только пятки его и видел. Я поднялся сюда, а его уже и след простыл.
– Так и разбрестись недолго, будем потом до темноты аукаться.
– Это вряд ли, – не согласился с Сейрой Айван, – тут почти невозможно заблудиться. Вот его следы, – он кивнул на ободранный с камней мох, – Риккардо прошел здесь и начал спускаться.
– И где же он? – девушка обеспокоено нахмурилась.
– Отсюда не видать, – Айван сложил ладони рупором и зычно крикнул. – Эй, капитан! Нас подожди!
С окрестных деревьев в воздух взвились испуганно галдящие птицы, но их щебет, да еще далекое эхо оставались единственным ответом на его крик.
– Кого-то потеряли? – подошедший сзади Шимаэл остановился, вытирая с висков капли пота, которые, смешавшись с грязью, располосовали его щеки как тигриную шкуру.
– Риккардо вперед убежал и не отзывается, – Сейра поднялась с камня и встала рядом с Айваном, вглядываясь в частокол стволов внизу.
– Интересно, – рука Шимаэла замерла посреди движения, – только у меня одного нехорошее предчувствие?
Предчувствие его не обмануло. И теперь, стоя над лежащим в расселине между камней телом капитана, пилот подумал вдруг, что возможность предвидеть будущее по сути своей самое настоящее проклятие. Сможет ли спокойно жить на свете человек, заранее знающий, как и когда погибнут его близкие? И тот факт, что их смерть будет быстрой и безболезненной, вряд ли может служить достаточным утешением.
Не требовалось спускаться вниз, чтобы убедиться в том, что Риккардо мертв. Достаточно было взглянуть на неестественный поворот его головы.
Издав глухой звериный рык, Айван рванул затвор винтовки и дал длинную размашистую очередь по верхушкам деревьев.
– Я знаю, что ты где-то здесь, сука!!! – в бешенстве заорал он, – покажись!!!
Он дал еще одну очередь, и дымящиеся гильзы со звоном запрыгали по камням.
– Я доберусь до тебя, тварь!!! Слышишь?! Я удавлю тебя голыми руками!!!
Айван отбросил в сторону пустой магазин и, выдернув новый из кармана на поясе, резким движением вогнал его на место и снова передернул затвор.
– Только попадись мне! – прохрипел он, сжав винтовку с такой силой, что пластик затрещал под его пальцами, – только попадись!
– Хватит уже, Вань, – простонала Сейра, прикрыв глаза, – угомонись.
– Проклятье! – Сейра в отчаянии обхватила голову руками, – ну почему, почему ты скрыл от нас эту часть отчета?! Чего ты хотел этим добиться?!
– Я же сказал – не хотел, чтобы вы засоряли себе головы посторонним мусором.
– Ничего себе, «посторонний мусор»! – с шумом выдохнул Айван. – Из-за твоей заботы мы тут, того и гляди, концы отдадим!
– И что прикажешь нам теперь думать?! – продолжала сокрушаться девушка. – Быть может, ты еще что-нибудь интересное от нас утаил? Быть может, и Теодор не просто так запропал?
– Об этом мне ничего не известно, – отмахнулся Риккардо, – не надо приписывать мне чужих заслуг.
– Уж лучше бы к дикарям подались, – продолжал недовольно брюзжать Шимаэл, – они хотя бы предсказуемые.
– Ты же сам говорил, что в таком случае мы не смогли бы даже окупить затраты на топливо! Мы не благотворительный цирк, мы должны деньги зарабатывать!
– Ах, вон оно что! – Сейра уперла руки в бока. – Ты так жаждал подзаработать на горяченьком, что ради этого решился на подлог? Боялся, что мы, узнав подробности, не захотим лететь на Клиссу и предпочтем какой-нибудь более спокойный, пусть даже менее прибыльный вариант? Что, так сильно финансовые проблемы допекли?
– Так! Хватит препираться! Сейчас у нас есть дела поважнее, – Риккардо решил прекратить дискуссию, пока она не зашла слишком далеко, – давайте сначала выберемся отсюда, а потом уже будем друн другу счета предъявлять.
– А мы выберемся? – риторический вопрос Шимаэла повис в воздухе.
– Шим, заткнись! – огрызнулась Сейра.
– Кто хочет, может оставаться, – капитан подошел к своему рюкзаку и, поморщившись от пронзившей бок боли, взвалил его на плечо, – но лично я голосую за то, чтобы убраться из этого болота как можно скорее.
Он повернулся к лесу и решительно зашагал вперед, вскоре скрывшись за деревьями.
– М-да, – хмыкнул Айван, угрюмо глядя ему вслед, – положение наше выглядит откровенно дерьмово, а пахнет и того хуже, но сидя здесь и попусту сотрясая воздух мы ничегошеньки не изменим. Надо идти.
– Он прав, Шим, – Сейра подошла к пилоту и положила руку ему на плечо, – пошли с нами. Ты нам нужен.
– Ладно, хуже мне все равно уже не будет, – тот осторожно покрутил головой, проверяя, цела ли шея после столь близкого знакомства с клешнями Айвана, и тяжко вздохнул. – Только ради тебя…
Глава 23
Подобрав свои вещи, они углубились в лес, оставив позади пылающие останки машины, которая оплакивала погибших сверкающими слезами плавящегося алюминия. Поднимающийся почти вертикально столб густого черного дыма терялся в низком свинцовом небе. Отличный ориентир, который вскоре должен был привлечь сюда немало любопытствующих, объясняться с которыми никому не хотелось.
Их отряд взбирался вверх по склону гряды, представляя собой весьма странную процессию, где четыре человека шли в одном направлении, но при этом каждый старательно держался сам по себе.
Шимаэл плелся в самом конце, то и дело спотыкаясь и падая в сухой мох. Последние события буквально опустошили его, лишив последних оставшихся сил. Каждый раз, упав, он невольно задумывался, а стоит ли вообще подниматься. Трудно сказать, что именно двигало им, быть может элементарное животное желание жить, но пока пилот раз за разом снова вставал на ноги и продолжал идти дальше с энтузиазмом человека, которого ведут на смертную казнь.
Давящее чувство, что за ними наблюдают, поджидая удобного момента, чтобы выбить табурет из-под ног очередного висельника, никуда не делось, а, напротив, стало только сильнее. Казалось, если поднять взгляд к небу, то можно увидеть огромный стеклянный колпак, сквозь который просвечивают равнодушные глаза их истязателя. Иногда Шимаэлу даже мерещилось гнусное хихиканье. И все было бы еще ничего, кабы не человек, выбранный для приведения приговора в исполнение. Шимаэл пребывал в замешательстве, он был растерян и озадачен.
Шимаэл в очередной раз споткнулся и вполголоса выругался, больно ударившись коленкой об камень.
На какое-то время он оставил в стороне размышления о маячащих впереди мрачных перспективах и сосредоточился на пристальном изучении собственных чувств. Он уже вышел из того возраста, когда бурлящие в крови гормоны время от времени срывают крышку с черепной коробки, да и аналитический склад его ума располагал к критическому осмыслению собственных эмоций и переживаний. Ему и раньше доводилось заводить знакомства на одну ночь, однако до сих пор все эти сладкие пули благополучно проходили мимо его сердца, оставляя после себя лишь легкий порыв пахнущего духами воздуха. Все его предыдущие отношения с помощницей капитана также были лишь дружеской забавой, эдаким лекарством от скуки, не более того.
Но после последнего выстрела он неожиданно обнаружил в своей душе кровоточащую рану, которая упорно не хотела затягиваться. Разумеется, Шимаэлу случалось влюбляться, но пока ему удавалось сохранять определенный контроль над этим блаженным безумием, отдавая себе отчет в том, что именно с ним происходит.
На сей же раз все развивалось столь стремительно и неожиданно, что он был совершенно сбит с толку. Быть может всему виной тот Танец, что Оди танцевала с ним? Действительно ли Жрицы способны таким образом творить с людьми все, что только пожелают? Крайне неприятно ощущать себя послушной игрушкой в чьих-то руках. Быть может Айван все-таки прав, и Шимаэла сделали пятой колонной в их команде, не спрашивая на то его согласия? Ведь тогда, в Храме, он не раздумывая бросился вперед и встал между Айваном и Одэзи. Почему он так поступил? Что им двигало? Раньше он никогда не страдал от приступов болезненно обостренного чувства справедливости и не обнаруживал в себе склонности к самопожертвованию. Скорее наоборот. Люди не единожды убивали друг друга у Шимаэла на глазах, и ему даже в голову не приходило вмешаться и попытаться их остановить. Он же не возражал, когда Найда стреляла в Зиолу и в Верховную Жрицу. Почему же в случае с Оди он поступил иначе?
Было ли то искренним порывом души или же ожидаемой реакцией послушного раба? Он всего-навсего влюбился (пусть не вовремя и чертовски неудачно) или потихоньку сходит с ума? Увы, но Шимаэл понимал, что никогда не сможет найти ответы на эти вопросы без посторонней помощи, ведь человек, все глубже погружающийся в пучину безумия, сам себе продолжает казаться абсолютно нормальным!
Сейра, карабкавшаяся вверх по склону впереди него, не особо увлекалась подобным самокопанием. В настоящий момент она больше всего на свете мечтала вообще не думать потому, что ее мысли уже прокатали в мозгу глубокую колею, из которой она никак не могла их выбить. Снова и снова, круг за кругом перед ее внутренним взором проходили одни и те же сцены.
Смеющаяся Найда, озадаченно скребущий лысину Чак, а потом кровь, кровь, кровь…
И следом неизменно всплывал один и тот же холодящий сердце вопрос: кто следующий?
Девушка не пускалась в долгие и многословные рассуждения о том, кто или что является причиной их несчастий, она просто боялась. Такой страх невозможно заглушить, придумав логичное объяснение или хотя бы название тому, что с тобой происходит, поскольку это никоим образом не устранит его первопричину. Сейра с жадностью хваталась за любую возможность хоть как-то отвлечься, переключиться на другие заботы – приревновать Шимаэла к Одэзи, натаскать валежника для погребального костра, разозлиться на капитана – все что угодно, лишь бы не вспоминать о том, что все они приговорены.
Но, как Сейра ни старалась, ужас продолжал овладевать всем ее существом, медленно высасывая из нее последние силы, лишая надежды и все глубже погружая в бездну отчаяния, обернувшись обреченной убежденностью в неотвратимости расплаты. Ей теперь повсюду мерещились невидимые глаза, что следили за каждым их шагом, холодные пряди паутины, тянущиеся к ним со всех сторон и опутывающие их руки и ноги. Сейра согласилась пойти вслед за Айваном и Риккардо лишь для того, чтобы не оставаться один на один со своими кошмарами. На миру, все-таки, и смерть не так страшна. А Шимаэла она уговорила присоединиться к ним потому, что ей было немного спокойней, когда сзади плелся кто-то еще – это создавало иллюзию защищенности, словно Шимаэл мог уберечь ее от удара в спину.
Айван, который не верил ни в Бога ни в Черта, также не углублялся в сложные философские материи. С одной стороны потому, что был чужд подобных неосязаемых субстанций, а с другой – потому, что его разум не любил распыляться по нескольким проблемам. В данный момент спецназовец был всецело поглощен своей яростью, нацеленной на Одэзи и всех прочих Жриц вместе взятых. Айван привык всегда находить самое простое и понятное объяснение и сосредотачивался на нем.
Он был абсолютно убежден в том, что именно их козни являются причиной всех несчастий, что происходили с командой. Сейчас его не особо интересовало, каким образом все было ими подстроено. Когда виновный уже назначен, никто не станет слушать его оправданий.
Полный решимости разобраться с дамочками в черных балахонах, как только представится такая возможность, Айван крепко сжимал в руках свою винтовку. Впредь он не станет тратить время на разговоры и не оставит им ни единого шанса. Он будет умнее – он сначала выстрелит, а разбираться, кто прав, а кто виноват будет уже после.
Тем не менее, памятуя о недавнем трагическом казусе, он предпочел оставить оружие на предохранителе.
Риккардо вышагивал впереди, точнее, пытался вышагивать, что получалось у него не особенно хорошо, поскольку лезть в гору со сломанными ребрами и с тяжелым рюкзаком на плечах крайне непросто. Он был раздражен и не на шутку зол. Всегда ведь так – если все идет отлично, то это заслуга слаженной команды, а если начинаются проблемы, то во всем виноват раздолбай капитан! Будь проклят Теодор со своими неуемными фантазиями! Почему он не мог ограничиться описанием фактов, почему его вечно тянет что-то додумывать, выдвигать предположения и гипотезы различной степени безумности, о которых его никто не просит?! Сказал бы просто: не знаю, и точка! Скольких неприятностей можно было бы тогда избежать.
А эти… Риккардо тряхнул головой и, поправив рюкзак, прибавил шагу. Стоило столкнуться с чем-то неожиданным и непонятным, как его подопечные тут же забились в истерике. Да, им оказали сопротивление. Да, их противники оказались хитры и изворотливы. Но это же еще не повод поднимать панику! Можно спокойно и организованно отступить и попробовать другой подход.
Нет, мирная жизнь определенно не пошла им на пользу. Армейская дисциплина пришлась бы сейчас очень кстати! А когда подчиненные начинают рассуждать о посторонних вещах – добра не жди. Он специально убрал из отчета Теодора последние страницы, чтобы не давать им повода для сомнений, но они и без этого умудрились пустить их поезд под откос. Верно говорят: свинья всегда лужу найдет!
Прошло около получаса, прежде чем Риккардо, весь взмокший и красный как помидор, перевалил через вершину каменистого гребня. Он по-прежнему злился на своих подчиненных и не желал лишний раз с ними общаться без особой необходимости, а потому не стал их дожидаться и сразу начал спуск. Возможно, таким образом давали о себе знать рудиментарные остатки его совести, но он не собирался давать этой взбалмошной особе дополнительной пищи для размышлений. Капитан даже не задержался, чтобы полюбоваться открывшимся с высоты видом, который, впрочем, был изрядно подпорчен низкой свинцовой облачностью и косыми завесами изливавшегося из них то тут, то там дождя.
Он был столь поглощен мысленным противопоставлением собственных заслуг просчетам своих бездарных подчиненных, что не заметил, как ослабла и начала разматываться повязка, наложенная Сейрой ему на грудную клетку. Выбившаяся из-под куртки черная лента волочилась за Риккардо по земле, мотаясь из стороны в сторону как слепое щупальце в поисках добычи.
Не успел он спуститься по склону и на десяток метров, как растрепанная ткань зацепилась за острый обломанный сук. Резкий рывок пронзил грудь острой болью, от которой потемнело в глазах. Риккардо сдавленно вскрикнул и, потеряв равновесие, беспомощно взмахнул руками и рухнул вперед.
Добравшись до вершины, Айван сделал небольшую передышку, прислонив рюкзак к сухой сосне и утирая пот со лба. Он осмотрел склон впереди, пытаясь разглядеть, как далеко успел уйти капитан, но не нашел его. Странно. Судя по следам, оставленным на поросших мхом камнях, Риккардо прошел здесь и, не задерживаясь, двинулся дальше, но он не мог уйти так далеко, чтобы скрыться из виду!
Сзади, тяжело сопя и отдуваясь, подошла Сейра и устало плюхнулась на большое поваленное дерево.
– Уф! Все, привал, – она подергала себя за воротник, пытаясь хоть немного остудить разгоряченное тело. – Куда наш начальник подевался?
– Понятия не имею.
– Как это? Ты что, не заметил, куда он пошел?
– Да он так рванул, будто здоровый, я только пятки его и видел. Я поднялся сюда, а его уже и след простыл.
– Так и разбрестись недолго, будем потом до темноты аукаться.
– Это вряд ли, – не согласился с Сейрой Айван, – тут почти невозможно заблудиться. Вот его следы, – он кивнул на ободранный с камней мох, – Риккардо прошел здесь и начал спускаться.
– И где же он? – девушка обеспокоено нахмурилась.
– Отсюда не видать, – Айван сложил ладони рупором и зычно крикнул. – Эй, капитан! Нас подожди!
С окрестных деревьев в воздух взвились испуганно галдящие птицы, но их щебет, да еще далекое эхо оставались единственным ответом на его крик.
– Кого-то потеряли? – подошедший сзади Шимаэл остановился, вытирая с висков капли пота, которые, смешавшись с грязью, располосовали его щеки как тигриную шкуру.
– Риккардо вперед убежал и не отзывается, – Сейра поднялась с камня и встала рядом с Айваном, вглядываясь в частокол стволов внизу.
– Интересно, – рука Шимаэла замерла посреди движения, – только у меня одного нехорошее предчувствие?
Предчувствие его не обмануло. И теперь, стоя над лежащим в расселине между камней телом капитана, пилот подумал вдруг, что возможность предвидеть будущее по сути своей самое настоящее проклятие. Сможет ли спокойно жить на свете человек, заранее знающий, как и когда погибнут его близкие? И тот факт, что их смерть будет быстрой и безболезненной, вряд ли может служить достаточным утешением.
Не требовалось спускаться вниз, чтобы убедиться в том, что Риккардо мертв. Достаточно было взглянуть на неестественный поворот его головы.
Издав глухой звериный рык, Айван рванул затвор винтовки и дал длинную размашистую очередь по верхушкам деревьев.
– Я знаю, что ты где-то здесь, сука!!! – в бешенстве заорал он, – покажись!!!
Он дал еще одну очередь, и дымящиеся гильзы со звоном запрыгали по камням.
– Я доберусь до тебя, тварь!!! Слышишь?! Я удавлю тебя голыми руками!!!
Айван отбросил в сторону пустой магазин и, выдернув новый из кармана на поясе, резким движением вогнал его на место и снова передернул затвор.
– Только попадись мне! – прохрипел он, сжав винтовку с такой силой, что пластик затрещал под его пальцами, – только попадись!
– Хватит уже, Вань, – простонала Сейра, прикрыв глаза, – угомонись.
