Он никогда не встречал их раньше. Судя по нашивкам, они служили в обычной страже, и не состояли в личной гвардии Куратора. Их правые руки лежали на рукоятях мечей.
-Что угодно почтенному господину? - спросил один из солдат.
Вместо ответа Иган сунул ему под нос сжатую в кулак руку с перстнем, завидев который, оба стражника немедленно вытянулись по стойке "смирно".
-Что здесь произошло?
-Ночью на резиденцию напали Криворуковцы.
-Криворуковцы? – непонимающе нахмурился Иган, - Кто это?
Солдат удивленно посмотрел на него, но, тем не менее, ответил:
-Банда Гуна Криворукого, хотя, говорят, сейчас всеми делами там заправляет уже не он.
-Что с Ораной?
-С Куратором? Я не знаю.
-Как это не знаешь!?
-Наш отряд подняли по тревоге и отправили сюда, - пожав плечами, объяснил солдат, - нас с Марсом поставили охранять ворота. Мы не имеем ни малейшего понятия о положении дел внутри. Но, судя по тому, что нам видно отсюда, криворуковцы убили всех.
В груди у Игана что-то оборвалось. Он мчался сюда, чтобы предупредить Орану о грозящей ей опасности, но удар пришел совсем с другой стороны, откуда он его не ожидал. Отстранив стражников, Зверолов на негнущихся ногах вошел во двор. В ноздри ему ударил запах пожарища и горелого мяса, но их почти полностью заглушал пронзительный, сладковатый, почти липкий аромат свежей крови.
Стиснув зубы, он обошел лежащую прямо у ворот мертвую лошадь, обожженный бок которой влажно блестел на солнце, и почти на ощупь двинулся сквозь застилавший все вокруг дым. Откуда-то слева доносились отдаваемые зычным голосом команды, мимо него промелькнули тени людей с ведрами в руках, но Иган ничего этого не замечал. Его разум словно отпочковался от окружающей действительности и теперь плавал в отделенном от мира формалиновом пузыре отчаяния.
Ноги сами привели Игана к крыльцу дома, механически переступив по дороге через несколько трупов. Он знал этих ребят, бился с ними на тренировках, охаживал их спины хворостиной, когда они что-то делали не так. А теперь он, зажав нос, просто перешагивал через их тела, стараясь не вдохнуть случайно запах их хлюпающей под сапогами крови.
Он уже собирался войти внутрь, когда порыв ветра разорвал дымную завесу над его головой. Иган поднял взгляд вверх и застыл словно оглушенный. Пожар уничтожил зеленое покрывало плюща, оплетавшего фасад здания, оставив только обугленные остатки балконных перил, за которые тот раньше цеплялся. И теперь, над центральным входом стал виден скрытый ранее от посторонних глаз слегка закопченный герб Кураторов Восточного Предела.
Губы Игана сами собой задвигались, шепча молитвы богам, в которых он никогда не верил. Проклятья родовых гербов всегда сбываются! Всегда! Иногда их трудно расшифровать, и скрытый смысл их иносказаний становится ясен лишь после. Герб рода Венье, например, изображал броненосца, сторожащего колыбель с младенцем. Его страшное значение Иган понял только много позже, когда узнал, причем, совершенно случайно, что после плевка Кетозавра Огюст вместе со зрением потерял и способность иметь детей. Старик был обречен сойти в могилу, так и не оставив наследников.
Герб Бросковцов с черным рыцарем и занесенным над его головой белым мечом допускал тысячи разных трактовок, а потому Иган никогда не забивал свою голову пустопорожними размышлениями.
Но герб Ораны… Он не намекал, не загадывал загадок, он просто кричал, вопил о том, чему суждено случиться, и, как Иган внезапно понял, уже очень скоро. На нем был изображен дракон, держащий в своих лапах мертвую темноволосую девушку в развевающемся зеленом платье.
Закусив губу, Иган, чувствуя, как у него вдруг защипало в глазах, и уже совсем не от дыма, отвернулся от герба и поднялся на крыльцо.
Внутри царил полный разгром. Обломки мебели, разбитая посуда, мертвые тела и отдельные их части смешались в невообразимую кашу, пробираться через которую удавалось с изрядным трудом. Здесь чаще попадались трупы нападавших, нежели защитников. Почти все погибшие гвардейцы были в доспехах и при полной экипировке. По-видимому, они успели забаррикадироваться в здании и организовать оборону.
Иган добрался до лестницы и начал подниматься по ней, то и дело поскальзываясь в темноте на мокрых не то от воды, не то от вездесущей крови ступенях. Все, кто попадался ему навстречу, спешили отступить в сторону, пугаясь одного только выражения его лица.
Перед дверями личного кабинета Куратора царило некоторое оживление. Несколько человек вполголоса о чем-то спорили, но при появлении Игана немедленно умолкли и замерли, выжидательно глядя на него. Он долю секунды помедлил, поскольку боялся увидеть самое страшное, после чего вздохнул и шагнул за порог.
Сразу за дверью проход перегораживала целая куча мертвых бандитов. На самом ее верху лежал разбойник с торчащим из глазницы древком стрелы. Орана не промахнулась. Чуть дальше, на полпути к столу, лежал, раскинув руки в стороны, бездыханный Чеплок, до последнего мгновения защищавший свою госпожу. Его правая рука продолжала сжимать рукоять покрытого бурыми потеками меча. Тяжелая арбалетная стрела пробила его кирасу насквозь, оставив снаружи только оперение. Иган осторожно, словно опасаясь кого-то вспугнуть, двинулся дальше.
Шаг, еще шаг… Зверолов затаил дыхание. В поле его зрения медленно вплыл опрокинутый стул, затем незаряженный арбалет, россыпь стрел и… все. Ни следов борьбы, ни пятен крови, ни Ораны, ничего.
-Где Куратор? - Иган развернулся к людям, что толклись в дверях, - что с ней?
-Ее забрали криворуковцы, - отозвался кто-то из задних рядов.
-Куда?
-Мы понятия не имеем!
-Они взяли ее почти без борьбы, как им это удалось?
-Мы не знаем! – почти в отчаянии воскликнул один из солдат, - у нас самих произошедшее в голове не укладывается! Слишком много вопросов! Слишком много неясного! Все это как-то… неправильно, что ли.
Иган остановился посередине кабинета и, закрыв глаза, сделал несколько глубоких вдохов через рот. «Тише, спокойнее! – сказал он мысленно сам себе, - надо немного успокоиться, сосредоточиться. Суета делу не поможет. Орана, по-видимому, еще жива, но чтобы найти ее, необходимо для начала выяснить, что именно здесь произошло?»
Он снова открыл глаза. «Неправильно» - сказал стражник и имел на то все основания. Части мозаики упорно отказывались соединяться в цельную картину. Каким образом толпа разношерстного сброда смогла ворваться в укрепленный замок и одолеть прекрасно вооруженный и обученный гарнизон? Какую цель они преследовали? Зачем им потребовалось, невзирая на потери, непременно взять Орану в плен живой? И почему именно сейчас? Или тут кроется нечто большее, нежели простое совпадение?
Иган невольно передернулся, отгоняя безумную догадку, что его осенила. Не этих ли «ребят» упоминал Кехшавад при их последнем разговоре? Нет, вряд ли, разве возможна столь запредельная циничность, попытался урезонить он сам себя, но интуиция продолжала нашептывать ему в уши. Проклятье! Чтобы ее угомонить теперь потребуются довольно веские аргументы. Иган еще раз окинул комнату взглядом, потом сделал пару шагов и остановился около мертвого Чеплока.
Странно, ни у одного из нападавших он не встретил арбалета. Мечи, ножи, топоры, но не арбалеты. Это оружие смертоносное, но удручающе неторопливое, совершенно непригодное для стремительной атаки, каковая обрушилась на дом Куратора. Кто же тогда стрелял? Иган внимательно осмотрел торчащее из груди гвардейца оперение, затем столь же пристально изучил стрелу, пронзившую глаз бандита. Напоследок он подошел к столу и подобрал с пола одну из высыпавшихся из колчана стрел Ораны. Все три стрелы оказались идентичны. Каждый стрелок метил оперение своих стрел, чтобы отличать их при стрельбе по мишеням, и две ярко-красных полоски недвусмысленно говорили о том, что и бандита и Чеплока поразили стрелы из одного оружия – из арбалета Ораны.
Нет! Нет! – Иган обхватил гудящую голову руками, - это слишком очевидно и слишком абсурдно, чтобы быть правдой! Надо мыслить трезво, мыслить логически! Но колотящееся в груди сердце постоянно сбивало мысли, не давая толком сосредоточиться. Пусть так, пусть, неважно, почему она это сделала, но каким образом ей удалось провернуть столь замысловатую комбинацию?
Провожаемый любопытными взглядами, Иган снова вскочил на ноги, осматривая побоище.
Мертвый бандит лежал спиной к двери. Все верно – он поймал стрелу в глаз от Ораны, укрывшейся за столом. Там арбалет и лежал сейчас. Но каким образом ей тогда удалось всадить еще одну стрелу в грудь Чеплоку, который стоял в тот момент к ней спиной? Кроме того, если выпущенная из ее арбалета стрела смогла пробить тяжелую стальную кирасу, то голову незадачливого разбойника она прошила бы навылет, а этого не произошло. Почему?
Обежав еще несколько раз вокруг разбросанных по полу мертвых тел, прицеливаясь из воображаемого арбалета с разных позиций, Иган так и не смог прийти к какому-то заключению. Картинка по-прежнему не сходилась. Может, попробовать выстрелить еще разок в мертвого Чеплока? Ему-то уже все равно, а Иган хотел убедиться, что стрела сможет пробить стальной лист, не размозжившись при этом в щепки!
Он снова присел на корточки рядом с гвардейцем и осторожно потянул за оперение убившей его стрелы. Она неожиданно легко выскользнула из раны и оказалась в его руках – целая и невредимая.
Где-то глубоко в груди тоненьким голоском зазвенел колокольчик подозрения, но он был еще слишком слаб, чтобы разобрать, о чем именно он трезвонит. Иган схватил один из валявшихся на полу листов бумаги и протер им дырку в кирасе, после чего аккуратно вставил стрелу обратно. Так и есть – она оказалась немного тоньше, чем отверстие. Вопль сумасшедшей догадки почти оглушил Игана, и ему даже пришлось зажать ладонями уши. Он не хотел его слышать, он не хотел верить, что все обстоит именно так. Необходимо найти другие, более убедительные доказательства!
Опустившись на четвереньки, он принялся осматривать все закоулки кабинета, заглядывая под шкафы и кресла, но не нашел ничего, кроме пыли и пары закатившихся пуговиц. Иган переместился дальше и приподнял край покрывала, свисавшего со стоящей в углу кушетки. Его внимание привлек небольшой тускло поблескивающий предмет возле дальней левой ножки. Моля небеса о том, чтобы это оказалась какая-нибудь безделушка, он лег на пол и запустил под кушетку руку. Его пальцы нашарили предмет и извлекли его на свет.
В душе Игана на несколько секунд воцарилась полная тишина и спокойствие. Такой штиль обычно случается перед ударом сокрушительной бури. Все подозрения и версии были отброшены за ненадобностью, поскольку теперь их место заняли факты.
На его ладони покачивалась свеженькая стреляная гильза.
Спелые колосья хрустели под копытами мчащейся галопом Карлы и хлестали Игана по ногам, но он гнал лошадь все быстрее и быстрее. Вспугнутые им птицы вылетали из-под самого носа, словно выпущенные из пращи камни. Когда Кабаний Холм позади уже почти растаял в полуденном мареве, он, наконец, рванул поводья и остановился. Вынув из кармана гарнитуру, он нацепил ее на ухо и нажал кнопку вызова.
Здесь, посреди неспешно колышущегося пшеничного поля, ничто не напоминало о произошедшей совсем недалеко трагедии. Лишь бледная ленточка дыма поднималась над крышами темнеющего вдалеке замка Ораны. Тишину нарушали только трели неразличимых в небе жаворонков и фырканье разгоряченной скачкой Карлы. И тем сильнее был контраст с бурей ярости, клокочущей у Игана в груди.
-Я слушаю, - раздался в ухе спокойный голос Кехшавада.
-Где она!? – зубы Зверолова скрипнули от еле сдерживаемого гнева.
-Что?… - адмирал запнулся, - О! А ты быстро соображаешь!
-Где она!? – повторил вопрос Иган.
-Не беспокойся, госпожа Куратор в полном порядке. И… я рад, что не ошибся в тебе.
-Где она!?
-Не торопись, всему свое время. Ты с ней обязательно увидишься, но сперва мы должны разобраться с нашими делами.
-Отпусти ее немедленно, не то я с тобой так разберусь, что родная мать не узнает!!!
-Я уже сказал – всему свое время! Не горячись, ты не в том положении, чтобы диктовать мне условия. Все козыри у меня, - в наушнике послышался сдавленный женский вскрик, а затем отчаянные ругательства. Иган мгновенно покрылся холодным потом, он узнал голос Ораны, - будь хорошим мальчиком!
-Саир, если хоть один волос упадет с ее головы…
-Сделай то, что должен, и никто не пострадает.
-«Никто не пострадает»!? – воскликнул Иган, - ты сколько народу уже угробил, сволочь!?
-Не бери в голову, у нас есть дела поважнее.
-Чего ты от меня хочешь?
-Все того же – питомца для зоопарка.
-Я же объяснял тебе – это невозможно!
-Когда ты соглашался на участие в этой затее, ты рассуждал иначе.
-Тогда я многого не знал!
-Да ты и сейчас по большому счету ни черта не знаешь! Но что это меняет? Не получится, так не получится, но ты ведь даже не пытаешься!
-Саир, первая же попытка окончится для меня могилой, я чувствую это. И я боюсь, то будет еще не самое страшное ее последствие. Мы же всю планету так сгноить можем!
-Значит так, - оборвал его адмирал, - у нас мало времени. Я не сторонник насилия, но если ты до завтра не определишься, то утром получишь по почте очаровательное женское ушко. Или я дам тебе послушать, как будут гоготать ребята, когда я приглашу их немного развлечься с нашей гостьей. Чего ты страшишься больше?
Зверолову захотелось заплакать от осознания собственного бессилия. Обстоятельства вновь ухватили его за шиворот и поволокли вперед, к грохочущим мельничным жерновам и пылающему в печи огню, чтобы в очередной раз перемолоть его гордость и слепить, испечь из нее все, что пожелаешь. Иган сам взрастил свою болевую точку, надавив на которую, Кехшавад теперь мог крутить им как угодно, не ведая жалости или сострадания.
Все клыки, когти и ядовитые шипы, что когда-либо терзали его плоть, не могли причинить такого страдания, какое обрушилось на него на сей раз. Да, юношеская влюбленность пылает сильней и ярче, а чувства, которые испытывал Иган к Оране, отличались меньшей остротой и не побуждали к совершению безумных поступков. Они не вспыхивали ослепительным искрящимся фейерверком, а согревали ласковым теплом очага. Не взвивались ввысь побегами скороспелого бамбука, а неспешно произрастали из глубин богатого жизненного опыта как могучий раскидистый дуб, не сводя с ума, но придавая сил и наполняя жизнь смыслом.
И если юная страсть яростно бьет наотмашь, оставляя на сердце кровавые раны, то Иган чувствовал себя сейчас так, словно из него просто выдернули позвоночник.
Он снова проиграл.
-Пожалуйста, - еле слышно прошептал он, - не причиняй ей вреда.
-Ни один волос…
-Какие ты можешь дать гарантии?
-Увы, я не страховой агент и не торгую гарантиями, но я даю тебе больше – я даю тебе Надежду. Что на это скажешь?
-Ты - мразь, Саир.
-Таковы правила игры в нашем жестоком и несовершенном мире. Итак, каков твой ответ?
-Ладно, хорошо, я сделаю то, о чем ты просишь, - Игану приходилось буквально выдавливать из себя слова, - но потом я приду по твою душу, слышишь!? Я приду за тобой!!! – заорал он вдруг, словно взорвавшись. Перепуганные птицы вспорхнули из травы, оглашая окрестности тревожными трелями, - я найду тебя, где бы ты ни был, и тогда, обещаю, твоей надеждой, твоей мечтой станет сам Ад!!!
-Что угодно почтенному господину? - спросил один из солдат.
Вместо ответа Иган сунул ему под нос сжатую в кулак руку с перстнем, завидев который, оба стражника немедленно вытянулись по стойке "смирно".
-Что здесь произошло?
-Ночью на резиденцию напали Криворуковцы.
-Криворуковцы? – непонимающе нахмурился Иган, - Кто это?
Солдат удивленно посмотрел на него, но, тем не менее, ответил:
-Банда Гуна Криворукого, хотя, говорят, сейчас всеми делами там заправляет уже не он.
-Что с Ораной?
-С Куратором? Я не знаю.
-Как это не знаешь!?
-Наш отряд подняли по тревоге и отправили сюда, - пожав плечами, объяснил солдат, - нас с Марсом поставили охранять ворота. Мы не имеем ни малейшего понятия о положении дел внутри. Но, судя по тому, что нам видно отсюда, криворуковцы убили всех.
В груди у Игана что-то оборвалось. Он мчался сюда, чтобы предупредить Орану о грозящей ей опасности, но удар пришел совсем с другой стороны, откуда он его не ожидал. Отстранив стражников, Зверолов на негнущихся ногах вошел во двор. В ноздри ему ударил запах пожарища и горелого мяса, но их почти полностью заглушал пронзительный, сладковатый, почти липкий аромат свежей крови.
Стиснув зубы, он обошел лежащую прямо у ворот мертвую лошадь, обожженный бок которой влажно блестел на солнце, и почти на ощупь двинулся сквозь застилавший все вокруг дым. Откуда-то слева доносились отдаваемые зычным голосом команды, мимо него промелькнули тени людей с ведрами в руках, но Иган ничего этого не замечал. Его разум словно отпочковался от окружающей действительности и теперь плавал в отделенном от мира формалиновом пузыре отчаяния.
Ноги сами привели Игана к крыльцу дома, механически переступив по дороге через несколько трупов. Он знал этих ребят, бился с ними на тренировках, охаживал их спины хворостиной, когда они что-то делали не так. А теперь он, зажав нос, просто перешагивал через их тела, стараясь не вдохнуть случайно запах их хлюпающей под сапогами крови.
Он уже собирался войти внутрь, когда порыв ветра разорвал дымную завесу над его головой. Иган поднял взгляд вверх и застыл словно оглушенный. Пожар уничтожил зеленое покрывало плюща, оплетавшего фасад здания, оставив только обугленные остатки балконных перил, за которые тот раньше цеплялся. И теперь, над центральным входом стал виден скрытый ранее от посторонних глаз слегка закопченный герб Кураторов Восточного Предела.
Губы Игана сами собой задвигались, шепча молитвы богам, в которых он никогда не верил. Проклятья родовых гербов всегда сбываются! Всегда! Иногда их трудно расшифровать, и скрытый смысл их иносказаний становится ясен лишь после. Герб рода Венье, например, изображал броненосца, сторожащего колыбель с младенцем. Его страшное значение Иган понял только много позже, когда узнал, причем, совершенно случайно, что после плевка Кетозавра Огюст вместе со зрением потерял и способность иметь детей. Старик был обречен сойти в могилу, так и не оставив наследников.
Герб Бросковцов с черным рыцарем и занесенным над его головой белым мечом допускал тысячи разных трактовок, а потому Иган никогда не забивал свою голову пустопорожними размышлениями.
Но герб Ораны… Он не намекал, не загадывал загадок, он просто кричал, вопил о том, чему суждено случиться, и, как Иган внезапно понял, уже очень скоро. На нем был изображен дракон, держащий в своих лапах мертвую темноволосую девушку в развевающемся зеленом платье.
Закусив губу, Иган, чувствуя, как у него вдруг защипало в глазах, и уже совсем не от дыма, отвернулся от герба и поднялся на крыльцо.
Внутри царил полный разгром. Обломки мебели, разбитая посуда, мертвые тела и отдельные их части смешались в невообразимую кашу, пробираться через которую удавалось с изрядным трудом. Здесь чаще попадались трупы нападавших, нежели защитников. Почти все погибшие гвардейцы были в доспехах и при полной экипировке. По-видимому, они успели забаррикадироваться в здании и организовать оборону.
Иган добрался до лестницы и начал подниматься по ней, то и дело поскальзываясь в темноте на мокрых не то от воды, не то от вездесущей крови ступенях. Все, кто попадался ему навстречу, спешили отступить в сторону, пугаясь одного только выражения его лица.
Перед дверями личного кабинета Куратора царило некоторое оживление. Несколько человек вполголоса о чем-то спорили, но при появлении Игана немедленно умолкли и замерли, выжидательно глядя на него. Он долю секунды помедлил, поскольку боялся увидеть самое страшное, после чего вздохнул и шагнул за порог.
Сразу за дверью проход перегораживала целая куча мертвых бандитов. На самом ее верху лежал разбойник с торчащим из глазницы древком стрелы. Орана не промахнулась. Чуть дальше, на полпути к столу, лежал, раскинув руки в стороны, бездыханный Чеплок, до последнего мгновения защищавший свою госпожу. Его правая рука продолжала сжимать рукоять покрытого бурыми потеками меча. Тяжелая арбалетная стрела пробила его кирасу насквозь, оставив снаружи только оперение. Иган осторожно, словно опасаясь кого-то вспугнуть, двинулся дальше.
Шаг, еще шаг… Зверолов затаил дыхание. В поле его зрения медленно вплыл опрокинутый стул, затем незаряженный арбалет, россыпь стрел и… все. Ни следов борьбы, ни пятен крови, ни Ораны, ничего.
-Где Куратор? - Иган развернулся к людям, что толклись в дверях, - что с ней?
-Ее забрали криворуковцы, - отозвался кто-то из задних рядов.
-Куда?
-Мы понятия не имеем!
-Они взяли ее почти без борьбы, как им это удалось?
-Мы не знаем! – почти в отчаянии воскликнул один из солдат, - у нас самих произошедшее в голове не укладывается! Слишком много вопросов! Слишком много неясного! Все это как-то… неправильно, что ли.
Иган остановился посередине кабинета и, закрыв глаза, сделал несколько глубоких вдохов через рот. «Тише, спокойнее! – сказал он мысленно сам себе, - надо немного успокоиться, сосредоточиться. Суета делу не поможет. Орана, по-видимому, еще жива, но чтобы найти ее, необходимо для начала выяснить, что именно здесь произошло?»
Он снова открыл глаза. «Неправильно» - сказал стражник и имел на то все основания. Части мозаики упорно отказывались соединяться в цельную картину. Каким образом толпа разношерстного сброда смогла ворваться в укрепленный замок и одолеть прекрасно вооруженный и обученный гарнизон? Какую цель они преследовали? Зачем им потребовалось, невзирая на потери, непременно взять Орану в плен живой? И почему именно сейчас? Или тут кроется нечто большее, нежели простое совпадение?
Иган невольно передернулся, отгоняя безумную догадку, что его осенила. Не этих ли «ребят» упоминал Кехшавад при их последнем разговоре? Нет, вряд ли, разве возможна столь запредельная циничность, попытался урезонить он сам себя, но интуиция продолжала нашептывать ему в уши. Проклятье! Чтобы ее угомонить теперь потребуются довольно веские аргументы. Иган еще раз окинул комнату взглядом, потом сделал пару шагов и остановился около мертвого Чеплока.
Странно, ни у одного из нападавших он не встретил арбалета. Мечи, ножи, топоры, но не арбалеты. Это оружие смертоносное, но удручающе неторопливое, совершенно непригодное для стремительной атаки, каковая обрушилась на дом Куратора. Кто же тогда стрелял? Иган внимательно осмотрел торчащее из груди гвардейца оперение, затем столь же пристально изучил стрелу, пронзившую глаз бандита. Напоследок он подошел к столу и подобрал с пола одну из высыпавшихся из колчана стрел Ораны. Все три стрелы оказались идентичны. Каждый стрелок метил оперение своих стрел, чтобы отличать их при стрельбе по мишеням, и две ярко-красных полоски недвусмысленно говорили о том, что и бандита и Чеплока поразили стрелы из одного оружия – из арбалета Ораны.
Нет! Нет! – Иган обхватил гудящую голову руками, - это слишком очевидно и слишком абсурдно, чтобы быть правдой! Надо мыслить трезво, мыслить логически! Но колотящееся в груди сердце постоянно сбивало мысли, не давая толком сосредоточиться. Пусть так, пусть, неважно, почему она это сделала, но каким образом ей удалось провернуть столь замысловатую комбинацию?
Провожаемый любопытными взглядами, Иган снова вскочил на ноги, осматривая побоище.
Мертвый бандит лежал спиной к двери. Все верно – он поймал стрелу в глаз от Ораны, укрывшейся за столом. Там арбалет и лежал сейчас. Но каким образом ей тогда удалось всадить еще одну стрелу в грудь Чеплоку, который стоял в тот момент к ней спиной? Кроме того, если выпущенная из ее арбалета стрела смогла пробить тяжелую стальную кирасу, то голову незадачливого разбойника она прошила бы навылет, а этого не произошло. Почему?
Обежав еще несколько раз вокруг разбросанных по полу мертвых тел, прицеливаясь из воображаемого арбалета с разных позиций, Иган так и не смог прийти к какому-то заключению. Картинка по-прежнему не сходилась. Может, попробовать выстрелить еще разок в мертвого Чеплока? Ему-то уже все равно, а Иган хотел убедиться, что стрела сможет пробить стальной лист, не размозжившись при этом в щепки!
Он снова присел на корточки рядом с гвардейцем и осторожно потянул за оперение убившей его стрелы. Она неожиданно легко выскользнула из раны и оказалась в его руках – целая и невредимая.
Где-то глубоко в груди тоненьким голоском зазвенел колокольчик подозрения, но он был еще слишком слаб, чтобы разобрать, о чем именно он трезвонит. Иган схватил один из валявшихся на полу листов бумаги и протер им дырку в кирасе, после чего аккуратно вставил стрелу обратно. Так и есть – она оказалась немного тоньше, чем отверстие. Вопль сумасшедшей догадки почти оглушил Игана, и ему даже пришлось зажать ладонями уши. Он не хотел его слышать, он не хотел верить, что все обстоит именно так. Необходимо найти другие, более убедительные доказательства!
Опустившись на четвереньки, он принялся осматривать все закоулки кабинета, заглядывая под шкафы и кресла, но не нашел ничего, кроме пыли и пары закатившихся пуговиц. Иган переместился дальше и приподнял край покрывала, свисавшего со стоящей в углу кушетки. Его внимание привлек небольшой тускло поблескивающий предмет возле дальней левой ножки. Моля небеса о том, чтобы это оказалась какая-нибудь безделушка, он лег на пол и запустил под кушетку руку. Его пальцы нашарили предмет и извлекли его на свет.
В душе Игана на несколько секунд воцарилась полная тишина и спокойствие. Такой штиль обычно случается перед ударом сокрушительной бури. Все подозрения и версии были отброшены за ненадобностью, поскольку теперь их место заняли факты.
На его ладони покачивалась свеженькая стреляная гильза.
Спелые колосья хрустели под копытами мчащейся галопом Карлы и хлестали Игана по ногам, но он гнал лошадь все быстрее и быстрее. Вспугнутые им птицы вылетали из-под самого носа, словно выпущенные из пращи камни. Когда Кабаний Холм позади уже почти растаял в полуденном мареве, он, наконец, рванул поводья и остановился. Вынув из кармана гарнитуру, он нацепил ее на ухо и нажал кнопку вызова.
Здесь, посреди неспешно колышущегося пшеничного поля, ничто не напоминало о произошедшей совсем недалеко трагедии. Лишь бледная ленточка дыма поднималась над крышами темнеющего вдалеке замка Ораны. Тишину нарушали только трели неразличимых в небе жаворонков и фырканье разгоряченной скачкой Карлы. И тем сильнее был контраст с бурей ярости, клокочущей у Игана в груди.
-Я слушаю, - раздался в ухе спокойный голос Кехшавада.
-Где она!? – зубы Зверолова скрипнули от еле сдерживаемого гнева.
-Что?… - адмирал запнулся, - О! А ты быстро соображаешь!
-Где она!? – повторил вопрос Иган.
-Не беспокойся, госпожа Куратор в полном порядке. И… я рад, что не ошибся в тебе.
-Где она!?
-Не торопись, всему свое время. Ты с ней обязательно увидишься, но сперва мы должны разобраться с нашими делами.
-Отпусти ее немедленно, не то я с тобой так разберусь, что родная мать не узнает!!!
-Я уже сказал – всему свое время! Не горячись, ты не в том положении, чтобы диктовать мне условия. Все козыри у меня, - в наушнике послышался сдавленный женский вскрик, а затем отчаянные ругательства. Иган мгновенно покрылся холодным потом, он узнал голос Ораны, - будь хорошим мальчиком!
-Саир, если хоть один волос упадет с ее головы…
-Сделай то, что должен, и никто не пострадает.
-«Никто не пострадает»!? – воскликнул Иган, - ты сколько народу уже угробил, сволочь!?
-Не бери в голову, у нас есть дела поважнее.
-Чего ты от меня хочешь?
-Все того же – питомца для зоопарка.
-Я же объяснял тебе – это невозможно!
-Когда ты соглашался на участие в этой затее, ты рассуждал иначе.
-Тогда я многого не знал!
-Да ты и сейчас по большому счету ни черта не знаешь! Но что это меняет? Не получится, так не получится, но ты ведь даже не пытаешься!
-Саир, первая же попытка окончится для меня могилой, я чувствую это. И я боюсь, то будет еще не самое страшное ее последствие. Мы же всю планету так сгноить можем!
-Значит так, - оборвал его адмирал, - у нас мало времени. Я не сторонник насилия, но если ты до завтра не определишься, то утром получишь по почте очаровательное женское ушко. Или я дам тебе послушать, как будут гоготать ребята, когда я приглашу их немного развлечься с нашей гостьей. Чего ты страшишься больше?
Зверолову захотелось заплакать от осознания собственного бессилия. Обстоятельства вновь ухватили его за шиворот и поволокли вперед, к грохочущим мельничным жерновам и пылающему в печи огню, чтобы в очередной раз перемолоть его гордость и слепить, испечь из нее все, что пожелаешь. Иган сам взрастил свою болевую точку, надавив на которую, Кехшавад теперь мог крутить им как угодно, не ведая жалости или сострадания.
Все клыки, когти и ядовитые шипы, что когда-либо терзали его плоть, не могли причинить такого страдания, какое обрушилось на него на сей раз. Да, юношеская влюбленность пылает сильней и ярче, а чувства, которые испытывал Иган к Оране, отличались меньшей остротой и не побуждали к совершению безумных поступков. Они не вспыхивали ослепительным искрящимся фейерверком, а согревали ласковым теплом очага. Не взвивались ввысь побегами скороспелого бамбука, а неспешно произрастали из глубин богатого жизненного опыта как могучий раскидистый дуб, не сводя с ума, но придавая сил и наполняя жизнь смыслом.
И если юная страсть яростно бьет наотмашь, оставляя на сердце кровавые раны, то Иган чувствовал себя сейчас так, словно из него просто выдернули позвоночник.
Он снова проиграл.
-Пожалуйста, - еле слышно прошептал он, - не причиняй ей вреда.
-Ни один волос…
-Какие ты можешь дать гарантии?
-Увы, я не страховой агент и не торгую гарантиями, но я даю тебе больше – я даю тебе Надежду. Что на это скажешь?
-Ты - мразь, Саир.
-Таковы правила игры в нашем жестоком и несовершенном мире. Итак, каков твой ответ?
-Ладно, хорошо, я сделаю то, о чем ты просишь, - Игану приходилось буквально выдавливать из себя слова, - но потом я приду по твою душу, слышишь!? Я приду за тобой!!! – заорал он вдруг, словно взорвавшись. Перепуганные птицы вспорхнули из травы, оглашая окрестности тревожными трелями, - я найду тебя, где бы ты ни был, и тогда, обещаю, твоей надеждой, твоей мечтой станет сам Ад!!!
