Тем более с таким талантливым, как Кира, способным за несколько секунд превратить любого, даже решительного и волевого оппонента в хнычущее и жалкое убожество.
Такая безграничная власть неизбежно накладывает отпечаток на того, кто ей обладает, деформирует его психику, искажает мораль и полностью перетрясает его систему ценностей. Я даже не берусь судить, чем такой дар является в большей степени – благом или проклятием. Далеко не всякому дано выдержать такое испытание и остаться самим собой, не превратиться в монстра, помыкающего окружающими в угоду своим извращенным капризам и прихотям.
В каком-то смысле Эдуард поступил с Кирой откровенно жестоко, взвалив на ее хрупкие женские плечи такую тяжкую ношу и полностью устранившись от дальнейшего участия в развитии первоначальной идеи. Любой другой на ее месте наверняка бы сломался, психанул и отказался тянуть дальше лямку в одиночку, но только не она. Отдав совершенствованию института Медиации несколько лет жизни и кучу нервов, Кира сумела добиться поставленных целей, отладив механизм до безупречной выверенности швейцарского хронометра. Да, итоговый результат заметно отличался от исходного замысла Эдуарда, но такое случается сплошь и рядом, когда обстоятельства диктуют свои условия и заставляют вносить коррективы в первоначальный план. И еще неизвестно, что получилось бы, попытайся Кира бездумно следовать заданным ей на старте установкам.
Так или иначе, но она справилась, о чем весьма убедительно свидетельствует неуклонно усыхающая статистика преступности за последнюю пару лет. Такие достижения несомненно заслуживают самой высокой оценки, хотя сам Эдуард оказался слишком закостенелым и упрямым, чтобы с благодарностью принять итог трудов Киры. А вот остальные люди, ради блага которых она, собственно, и старалась, оценили ее вклад в полной мере, воздавая ей вполне уместные почести.
Что удивительно, несмотря на окружившие ее восторги, Кира не забывала и обо мне, постоянно напоминая, что по-прежнему меня любит и изредка даже подбадривала меня, оживляя мои чувства и раздувая огонь страсти, чтобы он не угасал. Она, отвлекшись от своих забот, тратила свое время и свой драгоценный дар на меня, хоть я о том и не просил. И, строго говоря, такого внимания не заслуживал.
Что бы Кира ни делала, я постоянно оставался чем-то недоволен, то сетуя на ее чуть ли не круглосуточные бдения в Центре, то капризно морща нос, когда она подпитывала меня позаимствованной у других любовью. Вместо того чтобы поддержать жену в ее начинаниях, похвалить ее за тяжкий каждодневный труд, я вечно придирался, отыскивая малейшие поводы для глупых претензий.
А потом и вовсе ее предал.
Я обменял свою светлую, чистую и по-детски непосредственную Киру на вульгарную и бесчувственную девку, прельстившись ее соблазнительными телесами. Я отрекся от воплощенного ангела, с готовностью окунувшись в приторно-сладкую трясину похоти. Я пал так быстро и так низко потому, что внутри меня отсутствовал несущий стержень, опора, удерживавшая меня на верном пути. До сего дня я худо-бедно удерживался в рамках лишь потому, что рядом со мной находилась Кира, помогавшая мне не сойти с тропы. Но стоило мне провести вдали от нее всего несколько дней, как все мое гнилое нутро немедленно вылезло наружу.
Я брезгливо покосился на скорчившуюся на полу у моих ног Юлию и с трудом удержался, чтобы не пнуть этот мерзкий ком разврата и порока. Однако еще больше мне хотелось отделать себя самого. Соблазнившая меня потаскуха – всего лишь повод, толчок, пробудивший к жизни самые гнусные стороны моего характера, вытащивший на свет ту грязь, что до поры до времени таилась на дне моей души. Так что истинный корень зла крылся не в распутной девке, а во мне. И именно я, больше, чем кто-либо другой, заслуживал самого сурового наказания, хоть никакие терзания плоти и не смогут искупить всей тяжести моей вины.
Пошатываясь, точно пьяный, я отошел к окну и сел прямо на пол, обхватив колени руками. Стыд жег мое лицо, и сейчас я бы ни за что на свете не решился бы поднять на Киру взгляд покрасневших от слез глаз. Никакие извинения, никакое покаяние не могло облегчить мою душу, ибо любые мои слова звучали бы лживо и жалко. Да и не могло быть прощения тому подлому удару в спину, который я ей нанес. Движимый затаенной завистью к ее величию, я попытался хоть как-то отыграться, измазать дегтем ее светлый образ, но потерпел неудачу, и теперь меня ждала справедливая расплата.
Какой бы она ни была – я приму ее со смирением и радостью.
Негромко щелкнула входная дверь, и в кабинет вошли вызванные Кирой охранники. Они подхватили нас с Юлией под руки и поволокли в коридор, а мы даже не предпринимали попыток сопротивления, полностью подавленные и опустошенные. В дверях я случайно коснулся Юлиного рукава, и меня всего передернуло от омерзения.
А за своей спиной я услышал торжествующий смех Киры.
Погода с утра выдалась сухая и ясная. Все подходы к Дворцу загодя украсили яркими флагами и разноцветными воздушными шарами, резко выделявшимися на фоне повсеместного засилья однообразного белого мрамора. Еще вчера здесь развевались черные траурные ленты в память о безвременно почившем Эдуарде, но сегодня ничто не должно омрачать праздничное торжество. Печаль миновала, настало время праздника!
Примерно после обеда на центральную площадь поселка начали стягиваться его жители. Все они постарались приодеться, чтобы соответствовать торжественности момента, многие пришли с детьми, дополняя атмосферу праздника детским гомоном и криками.
Никто не мог толком объяснить, что за мероприятие запланировано на сегодня, но все точно знали, что пропустить предстоящее действо – непростительно!
Розалия Аше шагала рядом с супругом, крепко зажав в кулаке пригласительный билет, на котором были указаны места, где следовало расположиться их семейству. За ними шли обе дочери, между которыми пританцовывала Кристи, радовавшаяся такой редкой семейной прогулке.
Им выделили сектор в зоне для почетных гостей, в самых передних рядах, что дополнительно грело душу и лишний раз напоминало всем, кто есть кто. Примерно там же находились места Министра Обороны и его жены, хоть организаторы и постарались разнести их друг от друга как можно дальше, памятуя об инциденте, случившемся во время аукциона.
Впрочем, беспокоились они напрасно. Сегодня повсюду царила столь позитивная и благостная атмосфера, что, встретившись, две вчерашние драчуньи только рассмеялись бы, вспоминая о недавней стычке.
Теплая и ясная погода давала прекрасную возможность всем желающим продемонстрировать свои лучшие наряды, а потому аллеи, ведущие к главной площади, превратились в один затяжной показ Высокой Моды. Вот только зрители сегодня были в дефиците, поскольку самих жителей поселка больше занимало предстоящее мероприятие, нежели платья и костюмы соседей.
Никто не хотел пропустить даже мельчайшей детали, поэтому к назначенному времени абсолютно все обитатели «Светлого Города» заняли свои места на площади перед парадным входом в Центр. Часы на изящной башенке, венчающей здание, пробили полдень, и на балконе, украшенном гирляндами алых роз, перевитых белоснежными с золотом лентами, появился Алан.
Он был облачен в строгий черный костюм с белой сорочкой и галстуком-бабочкой, и его иссиня-черная шевелюра прекрасно дополняла образ. Подождав, пока стихнут аплодисменты, он подступил к микрофону.
-Друзья! – его наполненный радостью голос разнесся над заполненной людьми площадью, - сегодня все мы празднуем знаменательное событие! Сегодня настал тот день, к которому мы шли долгие месяцы и годы. Первая очередь «Светлого Города» - нашего дома, нашего совместного детища, плода наших объединенных усилий – полностью завершена и официально принята в эксплуатацию!
Ответом ему стал одобрительный гул и новая порция аплодисментов.
-Любой переезд – это всегда суматоха, всегда хлопоты и волнения. Однако никакие организационные неурядицы не могут заслонить то чувство открытия свежей, чистой страницы своей жизни. Новый дом – это как новая обувь, которая радует глаз, но кое-где, возможно еще не успела разноситься и доставляет некоторый дискомфорт, неспособный, впрочем, испортить удовольствие от обновки.
-Наш «Светлый город» - не исключение, хоть мы и старались свести к минимуму все мыслимые недочеты. Где-то еще не до конца выветрился запах свежей краски, не везде успели прижиться недавно высаженные деревья, из-за ограды иногда долетает шум работающей строительной техники, но я уверен, что подобные мелочи не в силах заглушить тот оптимизм, который все мы испытываем, соприкоснувшись с царящей здесь атмосферой гармонии и счастья.
-Наш успех, - продолжил Алан, - стал результатом напряженного труда тысяч людей – архитекторов и инженеров, художников и строителей, дизайнеров и садовников. И мы сегодня выражаем нашу самую искреннюю и глубокую признательность всем этим подчас безымянным и незаметным, но незаменимым людям, благодаря которым самые смелые и дерзкие мечты смогли воплотиться в реальности.
Выдержав еще одну паузу, он перешел к главному пункту повестки дня.
-Но сегодня я хотел бы отдельно воздать должное тому человеку, без которого весь «Светлый Город» так и остался бы лишь грудой бетона и мрамора, безжизненным сборищем каменных коробок, ничем не отличающимся от прочих людских муравейников. Человеку, который вдохнул в него жизнь, наполнил его улицы смехом и радостью, заставил окна домов и глаза людей светиться от счастья, помог нам всем поверить в свои мечты, подарил веру в себя и открыл второе дыхание нашей фантазии! Приветствуйте нашу прекрасную и драгоценную Киру Лоскутину!
Площадь взорвалась радостными криками и настолько бурной овацией, что даже сам Алан немного опешил. Люди действительно жаждали увидеть своего кумира, окатив его волной своего почитания и восторга. Абсолютно все, от депутатов парламента до министров и крупных бизнесменов, пришли в неописуемое возбуждение от одной только мысли, что сейчас они воочию узрят свою благодетельницу.
Алан отступил в сторону, и в проеме показалась Она. Прекрасная и величественная, облаченная в традиционное длинное белоснежное платье, подол которого за ней нес Андрей в темно-бордовом костюме пажа, преисполненный гордости от осознания того, что ему доверили столь ответственную и почетную миссию.
Публика неистовствовала, и только ограждения, разделявшие разные сектора, удерживали людей от того, чтобы броситься вперед, на ступени парадного входа, чтобы хоть немного приблизиться к той, что наполнила смыслом их серую и унылую жизнь.
На сей раз ждать тишины пришлось довольно долго, поскольку собравшиеся жители никак не хотели останавливаться и продолжали свою овацию. Кира вскинула руки, призывая к спокойствию, но все равно публика угомонилась далеко не сразу.
-Друзья! – ее голос немного дрожал от волнения, тронутый столь жарким приемом, - ожидание этого дня всем нам показалось вечностью, но он все же настал! Признаться, поначалу мне и самой с трудом верилось в то, что наша мечта осуществима. Я была исполнена скептицизма и сомнений, но, тем не менее, осмелилась рискнуть.
И у нас с вами все получилось! Посреди бушующего моря страстей и страхов, пройдя через рифы фобий и миновав отмели шарлатанства, мы нашли ту тихую и безопасную заводь, где отступают любые невзгоды, и становятся возможны любые, даже самые дерзкие устремления! Мы смело шагнули за грань неуверенности и сомнений, и перед нами открылись новые горизонты, распахнулись невиданные доселе перспективы!
Отныне «Светлый Город» - не просто место для счастливой, беззаботной жизни, а нечто большее. Мы явили миру пример гармоничного и счастливого коллектива, и теперь наш долг – указать людям путь, проложить дорогу к счастью всем остальным, реализовать вековечную мечту человечества о построении идеального общества! Общества без преступности и насилия, без боли и нищеты. Общества, где каждый может реализовать себя, стать тем, кем он пожелает, воплотить любую, даже самую дерзкую свою фантазию!
Мы – маяк, освещающий путь всему миру!
Мы – семя, из которого взрастет новое, лучшее человечество!
Мы – глас истины посреди пустыни безмолвия!
Мы – авангард освобождения от страхов и боли!
Мы – будущее!
Кира вскинула руки, и площадь ответила ей восторженным ревом, в котором перемешались радость, пылающий энтузиазм и фанатичное восхищение. Воодушевленные ее речью, сейчас люди были готовы пойти за ней хоть на край света, хоть в бездну ада, хоть на смерть! Они без малейших колебаний снесли бы любые преграды, что встали на их пути, смели бы все препоны, препятствующие воплощению их мечты, уничтожили бы любого, кто осмелился угрожать их Кире.
Здесь больше не осталось отдельных личностей и неповторимых индивидуальностей. Всех их растворила в себе единая, монолитная, ослепленная собственным экстазом и оглушенная осознанием своего величия толпа.
-Друзья! – слово вновь взял Алан, но угомонить публику и привлечь ее внимание ему удалось далеко не сразу.
-Друзья! Наша великая и ответственная миссия требует от нас единства и решительности. Время полумер и компромиссов прошло, настал момент, когда необходимо действовать! Действовать уверенно и смело! В такой ситуации нам нужен лидер, который четко видит цель, знает путь к ее достижению и, что важно, пользуется непререкаемым авторитетом.
И я сегодня от лица всех присутствующих, от лица всех жителей «Светлого Города» покорнейше прошу Киру принять титул нашей королевы!
-Да!!! – грянуло в ответ людское море, и Кира, печально улыбнувшись, слегка склонила голову, вняв их просьбе и смиренно принимая этот дар.
Под гром фанфар на балкон снова вышел Андрей, неся перед собой на алой атласной подушке изящную сверкающую корону. Она чем-то напоминала ажурную диадему киберкортекса, но, в отличие от дешевых поделок из алюминия, серебристого пластика и разноцветных лампочек, была изготовлена из настоящего белого золота и платины и ослепительно сверкала на солнце чистейшими бриллиантами.
Все затаили дыхание, и в воздухе повисла звенящая тишина. Алан осторожно взял корону в руки и подступил к Кире.
-В знак нашей признательности и нашего почтения мы венчаем тебя на царство и нарекаем Королевой «Светлого Города», - он опустил диадему на ее голову и шагнул в сторону, - мы присягаем тебе на верность вечную и отдаем свои судьбы на волю твою!
Алан с Андреем, стоявшие по бокам от нее, медленно опустились на одно колено. Кира Первая шагнула к парапету и простерла руки над заполненной людьми площадью, приветствуя своих подданных. И они, все до единого, от маленьких детей до сенаторов и министров, точно так же склонились перед ней.
По щекам коленопреклоненной Розалии Аше катились крупные слезы умиления и счастья. Одной рукой она смахивала их, а другой прижимала к себе Кристи, которая в силу своей детской непосредственности никак не могла сообразить, что случилось, и почему все вокруг нее попадали на колени и теперь плачут и радостно смеются одновременно.
Еще никогда прежде Розалия не чувствовала себя так умиротворенно, так… цельно. Как будто все предыдущие годы своей жизни она скиталась по миру в поисках утерянного смысла, подобно слепому котенку тычась мордочкой во все углы в поисках тепла, заботы и любви.
Такая безграничная власть неизбежно накладывает отпечаток на того, кто ей обладает, деформирует его психику, искажает мораль и полностью перетрясает его систему ценностей. Я даже не берусь судить, чем такой дар является в большей степени – благом или проклятием. Далеко не всякому дано выдержать такое испытание и остаться самим собой, не превратиться в монстра, помыкающего окружающими в угоду своим извращенным капризам и прихотям.
В каком-то смысле Эдуард поступил с Кирой откровенно жестоко, взвалив на ее хрупкие женские плечи такую тяжкую ношу и полностью устранившись от дальнейшего участия в развитии первоначальной идеи. Любой другой на ее месте наверняка бы сломался, психанул и отказался тянуть дальше лямку в одиночку, но только не она. Отдав совершенствованию института Медиации несколько лет жизни и кучу нервов, Кира сумела добиться поставленных целей, отладив механизм до безупречной выверенности швейцарского хронометра. Да, итоговый результат заметно отличался от исходного замысла Эдуарда, но такое случается сплошь и рядом, когда обстоятельства диктуют свои условия и заставляют вносить коррективы в первоначальный план. И еще неизвестно, что получилось бы, попытайся Кира бездумно следовать заданным ей на старте установкам.
Так или иначе, но она справилась, о чем весьма убедительно свидетельствует неуклонно усыхающая статистика преступности за последнюю пару лет. Такие достижения несомненно заслуживают самой высокой оценки, хотя сам Эдуард оказался слишком закостенелым и упрямым, чтобы с благодарностью принять итог трудов Киры. А вот остальные люди, ради блага которых она, собственно, и старалась, оценили ее вклад в полной мере, воздавая ей вполне уместные почести.
Что удивительно, несмотря на окружившие ее восторги, Кира не забывала и обо мне, постоянно напоминая, что по-прежнему меня любит и изредка даже подбадривала меня, оживляя мои чувства и раздувая огонь страсти, чтобы он не угасал. Она, отвлекшись от своих забот, тратила свое время и свой драгоценный дар на меня, хоть я о том и не просил. И, строго говоря, такого внимания не заслуживал.
Что бы Кира ни делала, я постоянно оставался чем-то недоволен, то сетуя на ее чуть ли не круглосуточные бдения в Центре, то капризно морща нос, когда она подпитывала меня позаимствованной у других любовью. Вместо того чтобы поддержать жену в ее начинаниях, похвалить ее за тяжкий каждодневный труд, я вечно придирался, отыскивая малейшие поводы для глупых претензий.
А потом и вовсе ее предал.
Я обменял свою светлую, чистую и по-детски непосредственную Киру на вульгарную и бесчувственную девку, прельстившись ее соблазнительными телесами. Я отрекся от воплощенного ангела, с готовностью окунувшись в приторно-сладкую трясину похоти. Я пал так быстро и так низко потому, что внутри меня отсутствовал несущий стержень, опора, удерживавшая меня на верном пути. До сего дня я худо-бедно удерживался в рамках лишь потому, что рядом со мной находилась Кира, помогавшая мне не сойти с тропы. Но стоило мне провести вдали от нее всего несколько дней, как все мое гнилое нутро немедленно вылезло наружу.
Я брезгливо покосился на скорчившуюся на полу у моих ног Юлию и с трудом удержался, чтобы не пнуть этот мерзкий ком разврата и порока. Однако еще больше мне хотелось отделать себя самого. Соблазнившая меня потаскуха – всего лишь повод, толчок, пробудивший к жизни самые гнусные стороны моего характера, вытащивший на свет ту грязь, что до поры до времени таилась на дне моей души. Так что истинный корень зла крылся не в распутной девке, а во мне. И именно я, больше, чем кто-либо другой, заслуживал самого сурового наказания, хоть никакие терзания плоти и не смогут искупить всей тяжести моей вины.
Пошатываясь, точно пьяный, я отошел к окну и сел прямо на пол, обхватив колени руками. Стыд жег мое лицо, и сейчас я бы ни за что на свете не решился бы поднять на Киру взгляд покрасневших от слез глаз. Никакие извинения, никакое покаяние не могло облегчить мою душу, ибо любые мои слова звучали бы лживо и жалко. Да и не могло быть прощения тому подлому удару в спину, который я ей нанес. Движимый затаенной завистью к ее величию, я попытался хоть как-то отыграться, измазать дегтем ее светлый образ, но потерпел неудачу, и теперь меня ждала справедливая расплата.
Какой бы она ни была – я приму ее со смирением и радостью.
Негромко щелкнула входная дверь, и в кабинет вошли вызванные Кирой охранники. Они подхватили нас с Юлией под руки и поволокли в коридор, а мы даже не предпринимали попыток сопротивления, полностью подавленные и опустошенные. В дверях я случайно коснулся Юлиного рукава, и меня всего передернуло от омерзения.
А за своей спиной я услышал торжествующий смех Киры.
Глава 21
Погода с утра выдалась сухая и ясная. Все подходы к Дворцу загодя украсили яркими флагами и разноцветными воздушными шарами, резко выделявшимися на фоне повсеместного засилья однообразного белого мрамора. Еще вчера здесь развевались черные траурные ленты в память о безвременно почившем Эдуарде, но сегодня ничто не должно омрачать праздничное торжество. Печаль миновала, настало время праздника!
Примерно после обеда на центральную площадь поселка начали стягиваться его жители. Все они постарались приодеться, чтобы соответствовать торжественности момента, многие пришли с детьми, дополняя атмосферу праздника детским гомоном и криками.
Никто не мог толком объяснить, что за мероприятие запланировано на сегодня, но все точно знали, что пропустить предстоящее действо – непростительно!
Розалия Аше шагала рядом с супругом, крепко зажав в кулаке пригласительный билет, на котором были указаны места, где следовало расположиться их семейству. За ними шли обе дочери, между которыми пританцовывала Кристи, радовавшаяся такой редкой семейной прогулке.
Им выделили сектор в зоне для почетных гостей, в самых передних рядах, что дополнительно грело душу и лишний раз напоминало всем, кто есть кто. Примерно там же находились места Министра Обороны и его жены, хоть организаторы и постарались разнести их друг от друга как можно дальше, памятуя об инциденте, случившемся во время аукциона.
Впрочем, беспокоились они напрасно. Сегодня повсюду царила столь позитивная и благостная атмосфера, что, встретившись, две вчерашние драчуньи только рассмеялись бы, вспоминая о недавней стычке.
Теплая и ясная погода давала прекрасную возможность всем желающим продемонстрировать свои лучшие наряды, а потому аллеи, ведущие к главной площади, превратились в один затяжной показ Высокой Моды. Вот только зрители сегодня были в дефиците, поскольку самих жителей поселка больше занимало предстоящее мероприятие, нежели платья и костюмы соседей.
Никто не хотел пропустить даже мельчайшей детали, поэтому к назначенному времени абсолютно все обитатели «Светлого Города» заняли свои места на площади перед парадным входом в Центр. Часы на изящной башенке, венчающей здание, пробили полдень, и на балконе, украшенном гирляндами алых роз, перевитых белоснежными с золотом лентами, появился Алан.
Он был облачен в строгий черный костюм с белой сорочкой и галстуком-бабочкой, и его иссиня-черная шевелюра прекрасно дополняла образ. Подождав, пока стихнут аплодисменты, он подступил к микрофону.
-Друзья! – его наполненный радостью голос разнесся над заполненной людьми площадью, - сегодня все мы празднуем знаменательное событие! Сегодня настал тот день, к которому мы шли долгие месяцы и годы. Первая очередь «Светлого Города» - нашего дома, нашего совместного детища, плода наших объединенных усилий – полностью завершена и официально принята в эксплуатацию!
Ответом ему стал одобрительный гул и новая порция аплодисментов.
-Любой переезд – это всегда суматоха, всегда хлопоты и волнения. Однако никакие организационные неурядицы не могут заслонить то чувство открытия свежей, чистой страницы своей жизни. Новый дом – это как новая обувь, которая радует глаз, но кое-где, возможно еще не успела разноситься и доставляет некоторый дискомфорт, неспособный, впрочем, испортить удовольствие от обновки.
-Наш «Светлый город» - не исключение, хоть мы и старались свести к минимуму все мыслимые недочеты. Где-то еще не до конца выветрился запах свежей краски, не везде успели прижиться недавно высаженные деревья, из-за ограды иногда долетает шум работающей строительной техники, но я уверен, что подобные мелочи не в силах заглушить тот оптимизм, который все мы испытываем, соприкоснувшись с царящей здесь атмосферой гармонии и счастья.
-Наш успех, - продолжил Алан, - стал результатом напряженного труда тысяч людей – архитекторов и инженеров, художников и строителей, дизайнеров и садовников. И мы сегодня выражаем нашу самую искреннюю и глубокую признательность всем этим подчас безымянным и незаметным, но незаменимым людям, благодаря которым самые смелые и дерзкие мечты смогли воплотиться в реальности.
Выдержав еще одну паузу, он перешел к главному пункту повестки дня.
-Но сегодня я хотел бы отдельно воздать должное тому человеку, без которого весь «Светлый Город» так и остался бы лишь грудой бетона и мрамора, безжизненным сборищем каменных коробок, ничем не отличающимся от прочих людских муравейников. Человеку, который вдохнул в него жизнь, наполнил его улицы смехом и радостью, заставил окна домов и глаза людей светиться от счастья, помог нам всем поверить в свои мечты, подарил веру в себя и открыл второе дыхание нашей фантазии! Приветствуйте нашу прекрасную и драгоценную Киру Лоскутину!
Площадь взорвалась радостными криками и настолько бурной овацией, что даже сам Алан немного опешил. Люди действительно жаждали увидеть своего кумира, окатив его волной своего почитания и восторга. Абсолютно все, от депутатов парламента до министров и крупных бизнесменов, пришли в неописуемое возбуждение от одной только мысли, что сейчас они воочию узрят свою благодетельницу.
Алан отступил в сторону, и в проеме показалась Она. Прекрасная и величественная, облаченная в традиционное длинное белоснежное платье, подол которого за ней нес Андрей в темно-бордовом костюме пажа, преисполненный гордости от осознания того, что ему доверили столь ответственную и почетную миссию.
Публика неистовствовала, и только ограждения, разделявшие разные сектора, удерживали людей от того, чтобы броситься вперед, на ступени парадного входа, чтобы хоть немного приблизиться к той, что наполнила смыслом их серую и унылую жизнь.
На сей раз ждать тишины пришлось довольно долго, поскольку собравшиеся жители никак не хотели останавливаться и продолжали свою овацию. Кира вскинула руки, призывая к спокойствию, но все равно публика угомонилась далеко не сразу.
-Друзья! – ее голос немного дрожал от волнения, тронутый столь жарким приемом, - ожидание этого дня всем нам показалось вечностью, но он все же настал! Признаться, поначалу мне и самой с трудом верилось в то, что наша мечта осуществима. Я была исполнена скептицизма и сомнений, но, тем не менее, осмелилась рискнуть.
И у нас с вами все получилось! Посреди бушующего моря страстей и страхов, пройдя через рифы фобий и миновав отмели шарлатанства, мы нашли ту тихую и безопасную заводь, где отступают любые невзгоды, и становятся возможны любые, даже самые дерзкие устремления! Мы смело шагнули за грань неуверенности и сомнений, и перед нами открылись новые горизонты, распахнулись невиданные доселе перспективы!
Отныне «Светлый Город» - не просто место для счастливой, беззаботной жизни, а нечто большее. Мы явили миру пример гармоничного и счастливого коллектива, и теперь наш долг – указать людям путь, проложить дорогу к счастью всем остальным, реализовать вековечную мечту человечества о построении идеального общества! Общества без преступности и насилия, без боли и нищеты. Общества, где каждый может реализовать себя, стать тем, кем он пожелает, воплотить любую, даже самую дерзкую свою фантазию!
Мы – маяк, освещающий путь всему миру!
Мы – семя, из которого взрастет новое, лучшее человечество!
Мы – глас истины посреди пустыни безмолвия!
Мы – авангард освобождения от страхов и боли!
Мы – будущее!
Кира вскинула руки, и площадь ответила ей восторженным ревом, в котором перемешались радость, пылающий энтузиазм и фанатичное восхищение. Воодушевленные ее речью, сейчас люди были готовы пойти за ней хоть на край света, хоть в бездну ада, хоть на смерть! Они без малейших колебаний снесли бы любые преграды, что встали на их пути, смели бы все препоны, препятствующие воплощению их мечты, уничтожили бы любого, кто осмелился угрожать их Кире.
Здесь больше не осталось отдельных личностей и неповторимых индивидуальностей. Всех их растворила в себе единая, монолитная, ослепленная собственным экстазом и оглушенная осознанием своего величия толпа.
-Друзья! – слово вновь взял Алан, но угомонить публику и привлечь ее внимание ему удалось далеко не сразу.
-Друзья! Наша великая и ответственная миссия требует от нас единства и решительности. Время полумер и компромиссов прошло, настал момент, когда необходимо действовать! Действовать уверенно и смело! В такой ситуации нам нужен лидер, который четко видит цель, знает путь к ее достижению и, что важно, пользуется непререкаемым авторитетом.
И я сегодня от лица всех присутствующих, от лица всех жителей «Светлого Города» покорнейше прошу Киру принять титул нашей королевы!
-Да!!! – грянуло в ответ людское море, и Кира, печально улыбнувшись, слегка склонила голову, вняв их просьбе и смиренно принимая этот дар.
Под гром фанфар на балкон снова вышел Андрей, неся перед собой на алой атласной подушке изящную сверкающую корону. Она чем-то напоминала ажурную диадему киберкортекса, но, в отличие от дешевых поделок из алюминия, серебристого пластика и разноцветных лампочек, была изготовлена из настоящего белого золота и платины и ослепительно сверкала на солнце чистейшими бриллиантами.
Все затаили дыхание, и в воздухе повисла звенящая тишина. Алан осторожно взял корону в руки и подступил к Кире.
-В знак нашей признательности и нашего почтения мы венчаем тебя на царство и нарекаем Королевой «Светлого Города», - он опустил диадему на ее голову и шагнул в сторону, - мы присягаем тебе на верность вечную и отдаем свои судьбы на волю твою!
Алан с Андреем, стоявшие по бокам от нее, медленно опустились на одно колено. Кира Первая шагнула к парапету и простерла руки над заполненной людьми площадью, приветствуя своих подданных. И они, все до единого, от маленьких детей до сенаторов и министров, точно так же склонились перед ней.
По щекам коленопреклоненной Розалии Аше катились крупные слезы умиления и счастья. Одной рукой она смахивала их, а другой прижимала к себе Кристи, которая в силу своей детской непосредственности никак не могла сообразить, что случилось, и почему все вокруг нее попадали на колени и теперь плачут и радостно смеются одновременно.
Еще никогда прежде Розалия не чувствовала себя так умиротворенно, так… цельно. Как будто все предыдущие годы своей жизни она скиталась по миру в поисках утерянного смысла, подобно слепому котенку тычась мордочкой во все углы в поисках тепла, заботы и любви.
