Но только здесь, только сейчас она, наконец, смогла обрести искомое. Ее мытарства закончены, теперь у нее есть новый прекрасный дом, где ее, продрогшую и голодную, приютила ласковая и добрая хозяйка. И не было в мире большего счастья, чем, позабыв обо всех невзгодах и треволнениях, всецело довериться ее нежным рукам, утонуть в бездонной глубине ее прекрасных глаз, раствориться в звуках ее чарующего голоса.
Ибо сегодня в лице Киры Первой в мир явилось само Совершенство!
* * *
Мучительно долгие секунды отчаяния складывались в минуты и часы, километры презрения к самому себе неспешно наматывались на мою истерзанную душу, чувство собственной ничтожности песчинка за песчинкой громоздилось в огромные курганы бессмысленности моего бытия и терриконы пустоты моей нелепой жизни. Я мечтал только об одном – чтобы мое никчемное существование поскорее закончилось, но смерть упорно продолжала меня игнорировать, как я ее ни звал. Видимо даже для нее я был слишком жалок. Трусость и слабость духа не позволяли мне покончить с собой, а палачи все никак не являлись по мою душу, продолжая истязать ее нестерпимыми муками бесконечного ожидания.
Каморка, в которой меня заперли, отличалась полнейшим отсутствием мебели, и свет, с трудом пробивавшийся в маленькое окошко под самым потолком, еле-еле позволял разглядеть четыре пустых стены. Дважды в день мне приносили и ставили прямо на пол поднос с едой, но я к ней даже не притронулся, поскольку считал себя недостойным даже такой маленькой радости. Мне следовало страдать, не отвлекаясь на удовлетворение примитивных животных позывов. Да и зачем напрасно изводить продукты на отщепенца, который все равно приговорен к скорой смерти.
В своих мыслях я казнил себя сотни и тысячи раз, но мое сердце упрямо продолжало биться, оскорбляя Мироздание каждым своим ударом…
Входная дверь снова открылась, но я даже не взглянул в ее сторону, всецело поглощенный своей болью. Только когда шаги вошедшего человека остановились непосредственно рядом со мной, я на секунду оторвался от самобичевания и поднял на него свои красные от слез и бессонницы глаза.
Я успел лишь разглядеть стандартную униформу уборщика, как незнакомец наклонился и быстрым движением ткнул инъектором мне в шею.
На какой-то миг я испытал чувство облегчения, предположив, что меня наконец-то решили отправить в лучший из миров, обойдясь без лишних церемоний, но время шло, а я все еще продолжал дышать и помирать пока не собирался.
-Что Вы мне вкололи? – я потер слегка зудящее место инъекции.
-Коктейль из Мемоблокса и лошадиной дозы транквилизаторов, - пояснил «уборщик», - Сашка считает, что это должно помочь. По крайней мере, на какое-то время.
-Сашка? – мысли в моей голове путались и ускользали как мокрый обмылок из рук, - какой еще Сашка?
-Саттар, какой же еще! Ну как, полегчало?
Я вперил взгляд в лицо неожиданного гостя, отыскивая в нем хоть какие-то знакомые черты, но напрасно. Этого человека я определенно видел впервые в жизни.
-Кто Вы такой!? Что Вам от меня нужно!?
-Ну вот, вроде бы начал оживать, - он ухватил меня за куртку, поднимая на ноги, - давай, пошли! Нам еще Юлю вытаскивать.
-Юлю? Откуда вытаскивать? – каждая мысль отдавалась в голове гулким эхом, точно камушек, брошенный в глубокий колодец.
-Вообще-то Сашка просил меня спасти только ее, но я настоял на том, чтобы заодно вызволить и тебя. Иначе, думаю, она, когда прочухается, нас по головке не погладит, и за тобой все равно придется возвращаться, но это будет уже на порядок сложней.
Какие-то колесики в моем мозгу смогли, наконец, войти в зацепление и совершили несколько пробных оборотов.
-Овод!?
-Ну, слава Богу! – облегченно вздохнул он, выволакивая меня в коридор, - хоть какие-то признаки разума! Залезай!
Овод подтолкнул меня к большой тележке, на которой по комнатам развозили белье, и откинул в сторону простыню, закрывавшую ее внутренний отсек.
-Но… как? – я снова уставился на его лицо, снова и снова убеждаясь, что передо мной стоит совершенно незнакомый человек, не походящий на Овода ни внешностью, ни комплекцией, - я не понимаю…
-Что уставился? Да, я арендовал дайва на время, другой возможности подобраться к вам не было. И давай отложим вопросы на потом, у нас очень мало времени. Залезай!
Я кое-как втиснулся в тележку, для чего мне пришлось скрючиться в три погибели, и мой нос почти уткнулся в колени. Тележка вздрогнула и покатилась вперед.
Что характерно, несмотря на крайне тревожную ситуацию, я не испытывал страха или возбуждения. Должно быть таким образом на меня подействовали вколотые транквилизаторы. Я вообще не ощущал в себе никаких эмоций, словно на дне моей души выдернули сливную пробку и все их спустили в канализацию. Куда больше меня будоражил рой вопросов, требовавших немедленных ответов. Кто? Как? Откуда? В моем опустошенном мозгу образовался своего рода информационный вакуум, жаждавший наполнения.
-Но каким образом ты…?
-Заткнись! – негромко буркнул Овод, - для тюка с грязным тряпьем ты слишком разговорчив!
Я прикусил язык, сообразив, что едва нас не выдал.
Тележка тем временем продолжала катить по коридорам, подпрыгивая на порожках и жалобно скрипя в каждом повороте. Ее конструкция явно не была рассчитана на такую нагрузку. Не хватало еще, чтобы у нее колеса отвалились…
Мы резко остановились, и я услышал, как Овод что-то бормочет себе под нос, словно разговаривая сам с собой. Щелкнул открывшийся дверной замок, и он удовлетворенно воскликнул:
-Ага! Есть! – а потом отдернул простыню и поманил меня за собой, - давай, вылезай!
Он втолкнул меня в еще одну небольшую комнатку, и у меня ушло некоторое время, пока мои глаза привыкали к полумраку, а затекшие конечности восстанавливали чувствительность и подвижность.
Чуть погодя я разглядел съежившуюся в углу женскую фигурку, которая никак не отреагировала на наше появление. Рядом с ней на полу стоял поднос с едой, к которой она даже не притронулась. Овод подошел к ней, и в его руке блеснул инъектор.
-Темница собственного разума – самая надежная тюрьма, - сделав укол, он отошел назад и встал рядом со мной, - можно даже не тратиться на тяжелые запоры и вооруженную охрану. От себя-то не сбежишь!
Юлия пошевелилась и повернула к нам осунувшееся лицо с заплаканными глазами. Я по-прежнему ничего не чувствовал, скупо отметив, насколько она измождена, и предвкушая новую порцию банальных вопросов.
-Кто… кто вы такие и чего вам от меня нужно? – она с трудом сфокусировала взгляд на моей персоне, - Олег?
-Так, ребята, время не ждет! Все ответы вы получите немного позже… если выберетесь, конечно, - он протянул мне большой пакет с одеждой, - переодевайтесь, и шустро.
-Прямо здесь!? – Юлия, нахмурившись, покосилась на предметы женского туалета, что я ей протягивал. Ее мозг восстановил более-менее нормальную работу заметно быстрее моего.
-Я подожду снаружи, - Овод подошел к двери, но, увидев, что мы все еще медлим, добавил, - ой, только не говорите мне, что вы друг друга стесняетесь!
Погода с утра выдалась сухая и ясная. Все подходы к Дворцу загодя украсили яркими флагами и разноцветными воздушными шарами, резко выделявшимися на фоне повсеместного засилья однообразного белого мрамора. Еще вчера здесь развевались черные траурные ленты в память о безвременно почившем Эдуарде, но сегодня ничто не должно омрачать праздничное торжество. Печаль миновала, настало время праздника!
Примерно после обеда на центральную площадь поселка начали стягиваться его жители. Все они постарались приодеться, чтобы соответствовать торжественности момента, многие пришли с детьми, дополняя атмосферу праздника детским гомоном и криками.
Никто не мог толком объяснить, что за мероприятие запланировано на сегодня, но все точно знали, что пропустить предстоящее действо – непростительно!
Розалия Аше шагала рядом с супругом, крепко зажав в кулаке пригласительный билет, на котором были указаны места, где следовало расположиться их семейству. За ними шли обе дочери, между которыми пританцовывала Кристи, радовавшаяся такой редкой семейной прогулке.
Им выделили сектор в зоне для почетных гостей, в самых передних рядах, что дополнительно грело душу и лишний раз напоминало всем, кто есть кто. Примерно там же находились места Министра Обороны и его жены, хоть организаторы и постарались разнести их друг от друга как можно дальше, памятуя об инциденте, случившемся во время аукциона.
Впрочем, беспокоились они напрасно. Сегодня повсюду царила столь позитивная и благостная атмосфера, что, встретившись, две вчерашние драчуньи только рассмеялись бы, вспоминая о недавней стычке.
Теплая и ясная погода давала прекрасную возможность всем желающим продемонстрировать свои лучшие наряды, а потому аллеи, ведущие к главной площади, превратились в один затяжной показ Высокой Моды. Вот только зрители сегодня были в дефиците, поскольку самих жителей поселка больше занимало предстоящее мероприятие, нежели платья и костюмы соседей.
Никто не хотел пропустить даже мельчайшей детали, поэтому к назначенному времени абсолютно все обитатели «Светлого Города» заняли свои места на площади перед парадным входом в Центр. Часы на изящной башенке, венчающей здание, пробили полдень, и на балконе, украшенном гирляндами алых роз, перевитых белоснежными с золотом лентами, появился Алан.
Он был облачен в строгий черный костюм с белой сорочкой и галстуком-бабочкой, и его иссиня-черная шевелюра прекрасно дополняла образ. Подождав, пока стихнут аплодисменты, он подступил к микрофону.
-Друзья! – его наполненный радостью голос разнесся над заполненной людьми площадью, - сегодня все мы празднуем знаменательное событие! Сегодня настал тот день, к которому мы шли долгие месяцы и годы. Первая очередь «Светлого Города» - нашего дома, нашего совместного детища, плода наших объединенных усилий – полностью завершена и официально принята в эксплуатацию!
Ответом ему стал одобрительный гул и новая порция аплодисментов.
-Любой переезд – это всегда суматоха, всегда хлопоты и волнения. Однако никакие организационные неурядицы не могут заслонить то чувство открытия свежей, чистой страницы своей жизни. Новый дом – это как новая обувь, которая радует глаз, но кое-где, возможно еще не успела разноситься и доставляет некоторый дискомфорт, неспособный, впрочем, испортить удовольствие от обновки.
-Наш «Светлый город» - не исключение, хоть мы и старались свести к минимуму все мыслимые недочеты. Где-то еще не до конца выветрился запах свежей краски, не везде успели прижиться недавно высаженные деревья, из-за ограды иногда долетает шум работающей строительной техники, но я уверен, что подобные мелочи не в силах заглушить тот оптимизм, который все мы испытываем, соприкоснувшись с царящей здесь атмосферой гармонии и счастья.
-Наш успех, - продолжил Алан, - стал результатом напряженного труда тысяч людей – архитекторов и инженеров, художников и строителей, дизайнеров и садовников. И мы сегодня выражаем нашу самую искреннюю и глубокую признательность всем этим подчас безымянным и незаметным, но незаменимым людям, благодаря которым самые смелые и дерзкие мечты смогли воплотиться в реальности.
Выдержав еще одну паузу, он перешел к главному пункту повестки дня.
-Но сегодня я хотел бы отдельно воздать должное тому человеку, без которого весь «Светлый Город» так и остался бы лишь грудой бетона и мрамора, безжизненным сборищем каменных коробок, ничем не отличающимся от прочих людских муравейников. Человеку, который вдохнул в него жизнь, наполнил его улицы смехом и радостью, заставил окна домов и глаза людей светиться от счастья, помог нам всем поверить в свои мечты, подарил веру в себя и открыл второе дыхание нашей фантазии! Приветствуйте нашу прекрасную и драгоценную Киру Лоскутину!
Площадь взорвалась радостными криками и настолько бурной овацией, что даже сам Алан немного опешил. Люди действительно жаждали увидеть своего кумира, окатив его волной своего почитания и восторга. Абсолютно все, от депутатов парламента до министров и крупных бизнесменов, пришли в неописуемое возбуждение от одной только мысли, что сейчас они воочию узрят свою благодетельницу.
Алан отступил в сторону, и в проеме показалась Она. Прекрасная и величественная, облаченная в традиционное длинное белоснежное платье, подол которого за ней нес Андрей в темно-бордовом костюме пажа, преисполненный гордости от осознания того, что ему доверили столь ответственную и почетную миссию.
Публика неистовствовала, и только ограждения, разделявшие разные сектора, удерживали людей от того, чтобы броситься вперед, на ступени парадного входа, чтобы хоть немного приблизиться к той, что наполнила смыслом их серую и унылую жизнь.
На сей раз ждать тишины пришлось довольно долго, поскольку собравшиеся жители никак не хотели останавливаться и продолжали свою овацию. Кира вскинула руки, призывая к спокойствию, но все равно публика угомонилась далеко не сразу.
-Друзья! – ее голос немного дрожал от волнения, тронутый столь жарким приемом, - ожидание этого дня всем нам показалось вечностью, но он все же настал! Признаться, поначалу мне и самой с трудом верилось в то, что наша мечта осуществима. Я была исполнена скептицизма и сомнений, но, тем не менее, осмелилась рискнуть.
И у нас с вами все получилось! Посреди бушующего моря страстей и страхов, пройдя через рифы фобий и миновав отмели шарлатанства, мы нашли ту тихую и безопасную заводь, где отступают любые невзгоды, и становятся возможны любые, даже самые дерзкие устремления! Мы смело шагнули за грань неуверенности и сомнений, и перед нами открылись новые горизонты, распахнулись невиданные доселе перспективы!
Отныне «Светлый Город» - не просто место для счастливой, беззаботной жизни, а нечто большее. Мы явили миру пример гармоничного и счастливого коллектива, и теперь наш долг – указать людям путь, проложить дорогу к счастью всем остальным, реализовать вековечную мечту человечества о построении идеального общества! Общества без преступности и насилия, без боли и нищеты. Общества, где каждый может реализовать себя, стать тем, кем он пожелает, воплотить любую, даже самую дерзкую свою фантазию!
Мы – маяк, освещающий путь всему миру!
Мы – семя, из которого взрастет новое, лучшее человечество!
Мы – глас истины посреди пустыни безмолвия!
Мы – авангард освобождения от страхов и боли!
Мы – будущее!
Кира вскинула руки, и площадь ответила ей восторженным ревом, в котором перемешались радость, пылающий энтузиазм и фанатичное восхищение. Воодушевленные ее речью, сейчас люди были готовы пойти за ней хоть на край света, хоть в бездну ада, хоть на смерть! Они без малейших колебаний снесли бы любые преграды, что встали на их пути, смели бы все препоны, препятствующие воплощению их мечты, уничтожили бы любого, кто осмелился угрожать их Кире.
Здесь больше не осталось отдельных личностей и неповторимых индивидуальностей. Всех их растворила в себе единая, монолитная, ослепленная собственным экстазом и оглушенная осознанием своего величия толпа.
-Друзья! – слово вновь взял Алан, но угомонить публику и привлечь ее внимание ему удалось далеко не сразу.
-Друзья! Наша великая и ответственная миссия требует от нас единства и решительности.
Ибо сегодня в лице Киры Первой в мир явилось само Совершенство!
* * *
Мучительно долгие секунды отчаяния складывались в минуты и часы, километры презрения к самому себе неспешно наматывались на мою истерзанную душу, чувство собственной ничтожности песчинка за песчинкой громоздилось в огромные курганы бессмысленности моего бытия и терриконы пустоты моей нелепой жизни. Я мечтал только об одном – чтобы мое никчемное существование поскорее закончилось, но смерть упорно продолжала меня игнорировать, как я ее ни звал. Видимо даже для нее я был слишком жалок. Трусость и слабость духа не позволяли мне покончить с собой, а палачи все никак не являлись по мою душу, продолжая истязать ее нестерпимыми муками бесконечного ожидания.
Каморка, в которой меня заперли, отличалась полнейшим отсутствием мебели, и свет, с трудом пробивавшийся в маленькое окошко под самым потолком, еле-еле позволял разглядеть четыре пустых стены. Дважды в день мне приносили и ставили прямо на пол поднос с едой, но я к ней даже не притронулся, поскольку считал себя недостойным даже такой маленькой радости. Мне следовало страдать, не отвлекаясь на удовлетворение примитивных животных позывов. Да и зачем напрасно изводить продукты на отщепенца, который все равно приговорен к скорой смерти.
В своих мыслях я казнил себя сотни и тысячи раз, но мое сердце упрямо продолжало биться, оскорбляя Мироздание каждым своим ударом…
Входная дверь снова открылась, но я даже не взглянул в ее сторону, всецело поглощенный своей болью. Только когда шаги вошедшего человека остановились непосредственно рядом со мной, я на секунду оторвался от самобичевания и поднял на него свои красные от слез и бессонницы глаза.
Я успел лишь разглядеть стандартную униформу уборщика, как незнакомец наклонился и быстрым движением ткнул инъектором мне в шею.
На какой-то миг я испытал чувство облегчения, предположив, что меня наконец-то решили отправить в лучший из миров, обойдясь без лишних церемоний, но время шло, а я все еще продолжал дышать и помирать пока не собирался.
-Что Вы мне вкололи? – я потер слегка зудящее место инъекции.
-Коктейль из Мемоблокса и лошадиной дозы транквилизаторов, - пояснил «уборщик», - Сашка считает, что это должно помочь. По крайней мере, на какое-то время.
-Сашка? – мысли в моей голове путались и ускользали как мокрый обмылок из рук, - какой еще Сашка?
-Саттар, какой же еще! Ну как, полегчало?
Я вперил взгляд в лицо неожиданного гостя, отыскивая в нем хоть какие-то знакомые черты, но напрасно. Этого человека я определенно видел впервые в жизни.
-Кто Вы такой!? Что Вам от меня нужно!?
-Ну вот, вроде бы начал оживать, - он ухватил меня за куртку, поднимая на ноги, - давай, пошли! Нам еще Юлю вытаскивать.
-Юлю? Откуда вытаскивать? – каждая мысль отдавалась в голове гулким эхом, точно камушек, брошенный в глубокий колодец.
-Вообще-то Сашка просил меня спасти только ее, но я настоял на том, чтобы заодно вызволить и тебя. Иначе, думаю, она, когда прочухается, нас по головке не погладит, и за тобой все равно придется возвращаться, но это будет уже на порядок сложней.
Какие-то колесики в моем мозгу смогли, наконец, войти в зацепление и совершили несколько пробных оборотов.
-Овод!?
-Ну, слава Богу! – облегченно вздохнул он, выволакивая меня в коридор, - хоть какие-то признаки разума! Залезай!
Овод подтолкнул меня к большой тележке, на которой по комнатам развозили белье, и откинул в сторону простыню, закрывавшую ее внутренний отсек.
-Но… как? – я снова уставился на его лицо, снова и снова убеждаясь, что передо мной стоит совершенно незнакомый человек, не походящий на Овода ни внешностью, ни комплекцией, - я не понимаю…
-Что уставился? Да, я арендовал дайва на время, другой возможности подобраться к вам не было. И давай отложим вопросы на потом, у нас очень мало времени. Залезай!
Я кое-как втиснулся в тележку, для чего мне пришлось скрючиться в три погибели, и мой нос почти уткнулся в колени. Тележка вздрогнула и покатилась вперед.
Что характерно, несмотря на крайне тревожную ситуацию, я не испытывал страха или возбуждения. Должно быть таким образом на меня подействовали вколотые транквилизаторы. Я вообще не ощущал в себе никаких эмоций, словно на дне моей души выдернули сливную пробку и все их спустили в канализацию. Куда больше меня будоражил рой вопросов, требовавших немедленных ответов. Кто? Как? Откуда? В моем опустошенном мозгу образовался своего рода информационный вакуум, жаждавший наполнения.
-Но каким образом ты…?
-Заткнись! – негромко буркнул Овод, - для тюка с грязным тряпьем ты слишком разговорчив!
Я прикусил язык, сообразив, что едва нас не выдал.
Тележка тем временем продолжала катить по коридорам, подпрыгивая на порожках и жалобно скрипя в каждом повороте. Ее конструкция явно не была рассчитана на такую нагрузку. Не хватало еще, чтобы у нее колеса отвалились…
Мы резко остановились, и я услышал, как Овод что-то бормочет себе под нос, словно разговаривая сам с собой. Щелкнул открывшийся дверной замок, и он удовлетворенно воскликнул:
-Ага! Есть! – а потом отдернул простыню и поманил меня за собой, - давай, вылезай!
Он втолкнул меня в еще одну небольшую комнатку, и у меня ушло некоторое время, пока мои глаза привыкали к полумраку, а затекшие конечности восстанавливали чувствительность и подвижность.
Чуть погодя я разглядел съежившуюся в углу женскую фигурку, которая никак не отреагировала на наше появление. Рядом с ней на полу стоял поднос с едой, к которой она даже не притронулась. Овод подошел к ней, и в его руке блеснул инъектор.
-Темница собственного разума – самая надежная тюрьма, - сделав укол, он отошел назад и встал рядом со мной, - можно даже не тратиться на тяжелые запоры и вооруженную охрану. От себя-то не сбежишь!
Юлия пошевелилась и повернула к нам осунувшееся лицо с заплаканными глазами. Я по-прежнему ничего не чувствовал, скупо отметив, насколько она измождена, и предвкушая новую порцию банальных вопросов.
-Кто… кто вы такие и чего вам от меня нужно? – она с трудом сфокусировала взгляд на моей персоне, - Олег?
-Так, ребята, время не ждет! Все ответы вы получите немного позже… если выберетесь, конечно, - он протянул мне большой пакет с одеждой, - переодевайтесь, и шустро.
-Прямо здесь!? – Юлия, нахмурившись, покосилась на предметы женского туалета, что я ей протягивал. Ее мозг восстановил более-менее нормальную работу заметно быстрее моего.
-Я подожду снаружи, - Овод подошел к двери, но, увидев, что мы все еще медлим, добавил, - ой, только не говорите мне, что вы друг друга стесняетесь!
Погода с утра выдалась сухая и ясная. Все подходы к Дворцу загодя украсили яркими флагами и разноцветными воздушными шарами, резко выделявшимися на фоне повсеместного засилья однообразного белого мрамора. Еще вчера здесь развевались черные траурные ленты в память о безвременно почившем Эдуарде, но сегодня ничто не должно омрачать праздничное торжество. Печаль миновала, настало время праздника!
Примерно после обеда на центральную площадь поселка начали стягиваться его жители. Все они постарались приодеться, чтобы соответствовать торжественности момента, многие пришли с детьми, дополняя атмосферу праздника детским гомоном и криками.
Никто не мог толком объяснить, что за мероприятие запланировано на сегодня, но все точно знали, что пропустить предстоящее действо – непростительно!
Розалия Аше шагала рядом с супругом, крепко зажав в кулаке пригласительный билет, на котором были указаны места, где следовало расположиться их семейству. За ними шли обе дочери, между которыми пританцовывала Кристи, радовавшаяся такой редкой семейной прогулке.
Им выделили сектор в зоне для почетных гостей, в самых передних рядах, что дополнительно грело душу и лишний раз напоминало всем, кто есть кто. Примерно там же находились места Министра Обороны и его жены, хоть организаторы и постарались разнести их друг от друга как можно дальше, памятуя об инциденте, случившемся во время аукциона.
Впрочем, беспокоились они напрасно. Сегодня повсюду царила столь позитивная и благостная атмосфера, что, встретившись, две вчерашние драчуньи только рассмеялись бы, вспоминая о недавней стычке.
Теплая и ясная погода давала прекрасную возможность всем желающим продемонстрировать свои лучшие наряды, а потому аллеи, ведущие к главной площади, превратились в один затяжной показ Высокой Моды. Вот только зрители сегодня были в дефиците, поскольку самих жителей поселка больше занимало предстоящее мероприятие, нежели платья и костюмы соседей.
Никто не хотел пропустить даже мельчайшей детали, поэтому к назначенному времени абсолютно все обитатели «Светлого Города» заняли свои места на площади перед парадным входом в Центр. Часы на изящной башенке, венчающей здание, пробили полдень, и на балконе, украшенном гирляндами алых роз, перевитых белоснежными с золотом лентами, появился Алан.
Он был облачен в строгий черный костюм с белой сорочкой и галстуком-бабочкой, и его иссиня-черная шевелюра прекрасно дополняла образ. Подождав, пока стихнут аплодисменты, он подступил к микрофону.
-Друзья! – его наполненный радостью голос разнесся над заполненной людьми площадью, - сегодня все мы празднуем знаменательное событие! Сегодня настал тот день, к которому мы шли долгие месяцы и годы. Первая очередь «Светлого Города» - нашего дома, нашего совместного детища, плода наших объединенных усилий – полностью завершена и официально принята в эксплуатацию!
Ответом ему стал одобрительный гул и новая порция аплодисментов.
-Любой переезд – это всегда суматоха, всегда хлопоты и волнения. Однако никакие организационные неурядицы не могут заслонить то чувство открытия свежей, чистой страницы своей жизни. Новый дом – это как новая обувь, которая радует глаз, но кое-где, возможно еще не успела разноситься и доставляет некоторый дискомфорт, неспособный, впрочем, испортить удовольствие от обновки.
-Наш «Светлый город» - не исключение, хоть мы и старались свести к минимуму все мыслимые недочеты. Где-то еще не до конца выветрился запах свежей краски, не везде успели прижиться недавно высаженные деревья, из-за ограды иногда долетает шум работающей строительной техники, но я уверен, что подобные мелочи не в силах заглушить тот оптимизм, который все мы испытываем, соприкоснувшись с царящей здесь атмосферой гармонии и счастья.
-Наш успех, - продолжил Алан, - стал результатом напряженного труда тысяч людей – архитекторов и инженеров, художников и строителей, дизайнеров и садовников. И мы сегодня выражаем нашу самую искреннюю и глубокую признательность всем этим подчас безымянным и незаметным, но незаменимым людям, благодаря которым самые смелые и дерзкие мечты смогли воплотиться в реальности.
Выдержав еще одну паузу, он перешел к главному пункту повестки дня.
-Но сегодня я хотел бы отдельно воздать должное тому человеку, без которого весь «Светлый Город» так и остался бы лишь грудой бетона и мрамора, безжизненным сборищем каменных коробок, ничем не отличающимся от прочих людских муравейников. Человеку, который вдохнул в него жизнь, наполнил его улицы смехом и радостью, заставил окна домов и глаза людей светиться от счастья, помог нам всем поверить в свои мечты, подарил веру в себя и открыл второе дыхание нашей фантазии! Приветствуйте нашу прекрасную и драгоценную Киру Лоскутину!
Площадь взорвалась радостными криками и настолько бурной овацией, что даже сам Алан немного опешил. Люди действительно жаждали увидеть своего кумира, окатив его волной своего почитания и восторга. Абсолютно все, от депутатов парламента до министров и крупных бизнесменов, пришли в неописуемое возбуждение от одной только мысли, что сейчас они воочию узрят свою благодетельницу.
Алан отступил в сторону, и в проеме показалась Она. Прекрасная и величественная, облаченная в традиционное длинное белоснежное платье, подол которого за ней нес Андрей в темно-бордовом костюме пажа, преисполненный гордости от осознания того, что ему доверили столь ответственную и почетную миссию.
Публика неистовствовала, и только ограждения, разделявшие разные сектора, удерживали людей от того, чтобы броситься вперед, на ступени парадного входа, чтобы хоть немного приблизиться к той, что наполнила смыслом их серую и унылую жизнь.
На сей раз ждать тишины пришлось довольно долго, поскольку собравшиеся жители никак не хотели останавливаться и продолжали свою овацию. Кира вскинула руки, призывая к спокойствию, но все равно публика угомонилась далеко не сразу.
-Друзья! – ее голос немного дрожал от волнения, тронутый столь жарким приемом, - ожидание этого дня всем нам показалось вечностью, но он все же настал! Признаться, поначалу мне и самой с трудом верилось в то, что наша мечта осуществима. Я была исполнена скептицизма и сомнений, но, тем не менее, осмелилась рискнуть.
И у нас с вами все получилось! Посреди бушующего моря страстей и страхов, пройдя через рифы фобий и миновав отмели шарлатанства, мы нашли ту тихую и безопасную заводь, где отступают любые невзгоды, и становятся возможны любые, даже самые дерзкие устремления! Мы смело шагнули за грань неуверенности и сомнений, и перед нами открылись новые горизонты, распахнулись невиданные доселе перспективы!
Отныне «Светлый Город» - не просто место для счастливой, беззаботной жизни, а нечто большее. Мы явили миру пример гармоничного и счастливого коллектива, и теперь наш долг – указать людям путь, проложить дорогу к счастью всем остальным, реализовать вековечную мечту человечества о построении идеального общества! Общества без преступности и насилия, без боли и нищеты. Общества, где каждый может реализовать себя, стать тем, кем он пожелает, воплотить любую, даже самую дерзкую свою фантазию!
Мы – маяк, освещающий путь всему миру!
Мы – семя, из которого взрастет новое, лучшее человечество!
Мы – глас истины посреди пустыни безмолвия!
Мы – авангард освобождения от страхов и боли!
Мы – будущее!
Кира вскинула руки, и площадь ответила ей восторженным ревом, в котором перемешались радость, пылающий энтузиазм и фанатичное восхищение. Воодушевленные ее речью, сейчас люди были готовы пойти за ней хоть на край света, хоть в бездну ада, хоть на смерть! Они без малейших колебаний снесли бы любые преграды, что встали на их пути, смели бы все препоны, препятствующие воплощению их мечты, уничтожили бы любого, кто осмелился угрожать их Кире.
Здесь больше не осталось отдельных личностей и неповторимых индивидуальностей. Всех их растворила в себе единая, монолитная, ослепленная собственным экстазом и оглушенная осознанием своего величия толпа.
-Друзья! – слово вновь взял Алан, но угомонить публику и привлечь ее внимание ему удалось далеко не сразу.
-Друзья! Наша великая и ответственная миссия требует от нас единства и решительности.
