восторга – тогда она была совсем молоденькой и неопытной в плане выступлений и не умела правильно относиться к зрителям, да и опоздание их коллектива на работу сыграло свою роль: Гуле было за него стыдно. Она крутила пои, а руки чуть дрожали - слишком уж пристально смотрел на нее тот парень, и его неподвижность так контрастировала с хлопающими друзьями…
Несколько простых круток, а дальше - фонтан: крутка поями справа, слева и над головой.
Один из поев полетел в старательно убранные и побрызганные лаком волосы…
Это была мимолетная заминка, почти не замеченная никем, но не тем парнем: он дернулся, хотя и остался стоять на месте. Гуля тихо вскрикнула - лишь мгновенный вскрик. Огонь опалил волосы.
Она продолжала крутить пои, пребывая в состоянии легкого шока. Но зрители хлопали также, никто не кричал, что у нее горят волосы, и Гуля успокоилась. Посмотрела на того парня, улыбнулась ему (« Знай наших!»), и на несколько секунд их взгляды встретились. Затем Гуля зашла за мнимое ограждение чашек: музыка заканчивалась, нужно было сделать финальную точку. Кланялась она с бешено бьющимся сердцем, заходящимся от адреналина и странного ощущения, которое разошлось по всему телу, вызывая эйфорию. Пусть она и накосячила перед этим чванным мужиком, но сумела с достоинством выйти из ситуации и даже нагло улыбнуться при этом. А еще – она лишь подпалила себе волосы, ничего серьезного. Нескольких прядей лишилась, но беспокоиться не стала - отрастут.
После выступления Женьку отозвали куда-то. Гуля и Пашка собрали реквизит и грелись около дежурной чашки: время было чуть больше одиннадцати, ночь не отличалась высокой температурой, да и Гуля забыла кофту – тогда кофты она еще забывала дома.
Увидев приближающегося Женька, а с ним - какого-то человека, Гуля с облечением нагнулась и затушила с помощью специальной ткани огонь в чашке. Ей было все равно, кто идет рядом с Женькой: ждать его и она, и Пашка устали. Хотелось домой как можно скорее, отмыться от запаха керосина и гари - и спать.
– Это – Антон, он будет тренироваться с нами, - безапелляционно отчеканил Женька. Гуля, нагнувшаяся над чашкой, резко подняла голову.
Она его узнала. Это был тот неподвижный парень из толпы.
- Привет, - впервые в жизни улыбнулся ей Антон.
Потом она скажет Женьке все, что думает о приеме в коллектив новых неизвестных парней. Потом даже успеет поругаться с Женьком и покапризничать насчет Антона, но Женька останется равнодушным к ее капризам. Это все будет потом, а тогда Гуля смотрела в лицо Антона и не представляла, что ответить симпатичному парню…
- Это - Гуля, гордость нашего шоу, - ответил за нее Пашка, - а я Пашок. Не имею понятия, что ты посулил Женьку, чтобы тебя взяли, но все равно – добро пожаловать…
- Сказал, что я хореограф и что помогу сделать ваши выступления более зрелищными, - продолжал улыбаться парень. Пашок хлопнул по плечу Гулю, которая, сделав вид, что занята вытаскиванием фитиля из чашки, опустила голову:
-Клево, Гуль! А ты все ноешь, что мы как-то неправильно делаем! Вот к нам пришел! Хореограф! Настоящий!
Слова резанули Гулю по сердцу. Раньше все танцевальные моменты были на ней: фаерщики не разбирались в основах хореографии, могли работать предметами под любую музыку, часто даже не слушая ритм. Теперь она почувствовала – впервые среди этих людей! – что больше не особенно здесь нужна…
- Девушка, мне орешков кедровых грамм триста, пожалуйста!
Гуля встрепенулась, открывая глаза. Растяпа! Замечталась на рабочем месте!
Но после ухода покупательницы Гуля не смогла запретить себе вспоминать прошлое. Оно затягивало ее, снова и снова вставая перед глазами, и чувства, испытываемые тогда, были такими реальными, словно все происходило с ней вчера…
- Гуля, я не пойму! – удивлялся Антон, - Они что, не догоняют, что если крутят шесты под музыку, то хотя бы иногда должны попадать в такт! В идеале – всегда! Иначе получается, что музыка отдельно, а фаерщики – отдельно!
Один из вопросов, над которым постоянно билась Гуля, Антон разрешил за несколько занятий. Как он втолковал свободным неформальным фаерщикам, что нужно слушать музыку, Гуля не и представить не могла. Но после того, как Женька и Пашка с Юлькой начали крутить шесты, пои и прочий реквизит, попадая в ритм, она почувствовала еще большее отчуждение от остальных фаерщиков. Нет, ничего подобного не было в реальности. Гулю любили в коллективе, в ней нуждались, особенно – когда решались организационные вопросы. Это потом Антон взвалил большую часть них на себя, и Гуля в глубине души почувствовала себя вообще никчемной.
А уж когда Антон начал выступать наравне с Женькой…
Гуля ощущала ревность – и одновременно ее тянуло к Антону. С такими неоднозначными, почти противоположными чувствами она безрезультатно боролась на протяжении всего существования старого коллектива.
Когда он распался и Гулина дорога разошлась с дорогой Антона, сначала стало легче. Гуля была полна амбиций, создавая чисто женскую команду «Леди-фаер». Она забыла, что Антон был не менее амбициозен, и когда постепенно к его «Фристайлу» пришла известность, начала испытывать обоснованное беспокойство.
Через некоторое время уже ничего нельзя было изменить. « Фристайл» стал знаменитым, ее коллектив – обычным середнячком, лучше многих, и все же – середнячком…
-Гульмира, добрый вечер!
Голос дяди Расима неимоверно испугал Гулю.
- Ой, Расим Ислямович! Я что-то…э-э… отвлеклась.
- Закрывай точку, поехали!
- Куда? – Гуля, широко распахнул глаза, испугалась еще больше.
- Домой отвезу тебя. Пойдешь спать, поняла? Сколько можно это делать на работе? И завтра не выходи, отдохни.
- Да вы что, Расим Ислямович! Я…я не сплю! Не сплю на рабочем месте никогда! И я не устала, чтобы отдыхать. Неделя же только началась!
- Сдается мне, что нет, - тяжко вздохнул дядя Расим, - закрывай точку. Жду тебя в своей машине. Кассу закрывай и выходи.
Гуля не стала спорить: выполнила все приказания дяди Расима, недоумевая про себя: почему уже который человек так желает ее подвезти?
В машине дядя Расим все расспрашивал про танцы, про заказы, про то, остается ли время, чтобы отдохнуть, и как она отдыхает. Гуля отвечала вежливо, но односложно: сидеть в большом ленд крузере рядом с дядей Расимом было непривычно и неуютно. И хотя тот всегда относился по- доброму к ней, что-то настораживало Гулю и не давало наивно рассказать свои новости.
Дядя Расим довез ее до дома, остановив машину напротив калитки.
- Как отец-то? – спросил на прощанье.
Гуля только рукой махнула.
- Совсем плохо? Давай я приеду и проведаю его. Поговорю. Может, что изменится…
- Конечно! До свидания! - ответила Гуля, вылезая из машины. Не было печали, так еще дядя Расим отцу будет нотации читать.
Всем всегда кажется, что уж они-то смогут решить чужие проблемы. Чем поможет дядя Расим, если даже собственная дочь бессильна изменить отца?
Гуля немного напряглась, когда увидела подходящую к ее точке тетю Лилю. Чтобы жена дяди Расима зашла в «Май» - так только по большим праздникам. Она видела эту изысканную женщину несколько раз в своей жизни – и то в большинстве них в детстве, когда сидела рядом с работающей мамой, а тетя Лиля приезжала с проверкой, заменяя приболевшего дядю Расима. Мама о ней была только лестного мнения. Красавица, яркая женщина, мать троих детей, заботливая жена… Ну, и так далее. Мать и о дяде Расиме ни разу плохого слова не сказала…
Гуля суетливо перебирала в памяти, за что могла бы ее поругать тетя Лиля, к чему прицепиться. Но по деньгам и товару все сходилось, и Гуля не грубила покупателям… Значит, жена дяди Расима пришла не к ней.
От сердца отлегло. Гуля приветливо посмотрела на подходящую к прилавку женщину. Тетя Лиля не задирает нос: поздоровается с Гулей, а потом пойдет по делам. Не будет же она проходить мимо, даже не сказав «здравствуй»!
- Гуля, - огромные миндалевидные глаза тети Лили выглядели немного припухшими, а в остальном она была все такой же шикарной женщиной, - здравствуй! Как дела?
Гуля улыбнулась в ответ: все правильно в ее рассуждениях.
- Добрый день! Работаем потихонечку, - ответила дружелюбно, но без панибратства.
- Закрой-ка пока точку, - тетя Лиля дотронулась рукой до своих темных волос, поправляя их, - сейчас время обеда. Хотела немного перекусить здесь, ездила по делам.. Составь мне компанию! Я угощаю.
- Хорошо, - Гуля не почувствовала никакого подвоха. Почти. Попросив соседку ненадолго приглядеть за точкой, пошла провожать тетю Лилю до забегаловок торгового центра.
Странно все это. Здесь, в "Мае", только дешевые забегаловки. В них, поди, тетя Лиля кушать не привыкла: мама говорила, у них дома свой повар. Да и сама она готовит отлично, по рассказам дяди Расима.
Пока Гуля плелась за тетей Лилей до ближайшей закусочной, она все недоумевала.
- Вы…что хотите поесть?
- Все равно, - дернула изящным плечом тетя Лиля. Хотя у нее было трое детей и по годам, как Гуля предполагала, ей было за сорок, она сохранила красивую стройную фигуру и легкость движений настоящей балерины, коей, впрочем, никогда не являлась. Гуля все хотела узнать секрет ее стройности – так, на будущее, но спросить стеснялась.
В элегантном платье, на высоких шпильках, эта женщина приковывала взгляд своей царственной осанкой и неуловимым ощущением властности, исходящим от нее. Проходящие мимо смотрели сначала на тетю Лилю, а потом на Гулю – скромного воробья в любимейших удобных джинсах и цветной майке-безрукавке, с непременной косичкой, совсем не накрашенную.
Гуля никогда не претендовала на то, чтобы приковывать внимание всех и вся, потому она не ощущала себя несчастной замарашкой рядом с этой успешной и красивой – а тетя Лиля была поистине красивой – женщиной. "Каждому – свое", как говаривал батя. Она шла, терзаемая одной мыслью: сейчас состоится разговор, а Гуля никак не придумает, о чем он может быть.
Разговор предсказуем: зачем люди собираются покушать вместе? Чтобы поговорить. Тетя Лиля зовет ее обедать в первый раз. Вот и сопоставьте факты.
Гуля не могла представить, как тетя Лиля будет стоять в очереди в Маевской пиццерии, потому сразу же усадила ее за столик, договорившись, что она, Гуля, сейчас все сама принесет.
- Мне кофе. Двойной эспрессо. И возьми кусочек любой пиццы. А себе - что хочешь себе бери, главное – чтобы наесться. Возьми деньги, - тетя Лиля протянула ей приличную сумму. На нее можно было накормить пятерых.
Гуля наглеть не стала: себе взяла тоже кусочек пиццы и кофе, только не такой крепкий, как заказала тетя Лиля, а с молоком. Она бы не отказалась добавить чего-нибудь еще к своему заказу, но посчитала, что и так ей жирно есть за чужой счет. Если попозже проголодается, возьмет сухофруктов на точке.
« У Альфии же свадьба скоро! Она хочет попросить меня выступить!», - мелькнуло в голове, пока Гуля стояла в очереди. Незаметно посмотрела на тетю Лилю: та разглядывала стену забегаловки.
« У них проблемы с деньгами, что ли, и она из-за этого такая грустная? Да ладно, выступлю бесплатно!»
- Как отец? – был первый вопрос, когда Гуля вернулась с подносом, осторожно поставив перед тетей Лилей чашечку кофе и тарелку с большим куском пиццы. Она даже захватила вилку и ножик для нее: не руками же будет есть эта потрясающая женщина!
Тетя Лиля к пицце не притронулась. Отпила глоток кофе, помолчала. Гуле же, при всем ее голоде, кусок еле полез в горло. Непривычно как-то… когда тетя Лиля рядом.
- Ничего, - аккуратно ответила Гуля. Это все дядя Расим, не иначе! Рассказал ей про папу! И Гуля приготовилась к нравоучениям, что она плохая дочь. Или что напрягает своими проблемами чужих мужей.
- И не работает, - подытожила тетя Лиля после очередного глотка кофе.
- Нет, - покачала головой Гуля, - года два назад ему дали пенсию по инвалидности. Он на нее и…э-э.. раньше он работал…
-Значит, его кормишь ты, Гуля…
Гуля неопределенно пожала плечами. А что здесь такого?
- Работаешь у Расима, выступаешь… - тетя Лиля как будто говорила сама с собой.
Гуля вновь качнула головой, откусив большой кусок пиццы. Все-таки есть ей очень хотелось, впрочем, как и спать – ее любимое состояние. По ночам уже больше недели заснуть было трудно, и Гуля ворочалась на кровати, чуть не плача от мысли, что завтра рано вставать, а утром подняться будет практически невозможно.
Поцелуй Антона, как оказалось, имел отсроченное действие. Чем больше времени проходило, тем больше Гуляя жаждала его повторения. Вспоминала, смакуя этот момент, уговаривая себя, что это «просто так, потому что давно с парнями не встречалась».
Она несколько раз этой ночью вставала, открывала окно и смотрела на яркие звезды – их на окраине города на небе было видно много, и почти все– крупные и низкие. Присаживалась на деревянный подоконник, смотрела вверх и улыбалась.
Гуля не размышляла больше, что чувствовал Антон, когда целовал ее, и что думает теперь. Зачем? Ушедший в историю эпизод, глупое, хотя и удачное шоу для сбора денег. Пускай. У Гули останутся воспоминания о поцелуе, который затмил все на свете. Случится ли в ее жизни еще раз подобный – отключивший разум, обжегший сердце - или нет, но память о нем останется, и…и…
Короче, Гулю тогда, ночью, тянуло на лирику. В ярком же свете дня, сидя напротив тети Лили, она ясно понимала: все фигня, и толку нет от ее страданий. Надо стремиться, зарабатывать деньги, чтобы быть как тетя Лиля: в свои сорок – почти ни одной морщиночки! И одежда клевая! Она ни от кого не зависит!
Ой. Кроме дяди Расима.
А Гуля сделает так, что ни от какого мужика зависеть не будет. Да!
- Устаешь? От своих танцев, выступлений? Понимаю, это хорошие деньги, но я сама танцевала в детстве в татарском коллективе, и помню, сколько мы репетировали…
Гуля чуть было не выругалась вслух. И дядя Расим, и она – одно и то же! Почему все уверены, что можно беспечно лезть в Гулину жизнь? Ей сложно, она устает – никто не спорит! Но знала бы тетя Лиля, как счастлива Гуля, когда танцует с огнем! Они не поймут ее, они же не танцевали…
Да и есть люди, которые, сколько не практикуются, все равно огня боятся. К Гуле в коллектив приходила подобная девочка. Все прекрасно, пятьдесят раз уже выступала, а все равно на нее находил ступор, когда в руки попадал горящий реквизит.
Огонь надо любить – и очень уважительно с ним обращаться.
- Мне нормально, - уклончиво произнесла Гуля.
Тетя Лиля странно посмотрела на нее. Взяла чайную ложечку, зачем-то начала помешивать свой эспрессо…
- А как же мальчики, Гуля? Да, я в курсе: выступления кружат голову, после них здорово, а уж с огнем! Но…о своей жизни тоже надо подумать. Тебе двадцать два уже, так? Взросленькая девушка…
Гуля чуть не поперхнулась. Сразу отхлебнула большой глоток кофе.
Спросить :«А вам какое дело, тетя Лиля?» Гуля смогла бы в любом другом случае, а сейчас медлила. Она умела быть грубой, но ненароком обидеть человека, который ее маму помнил, которому больше лет, чем тебе? Мама Гулю никогда не учила быть невоспитанной, отец – тоже.
Кроме того, это ее начальница, а работа, хоть не слишком высокооплачиваемая, приносит Гуле стабильность и мало-мальскую уверенность, что если не будет заказов, все равно без денег не останется.
- Я думаю, скоро найду, тетя Лиля, - вежливо отозвалась Гуля.
Несколько простых круток, а дальше - фонтан: крутка поями справа, слева и над головой.
Один из поев полетел в старательно убранные и побрызганные лаком волосы…
Это была мимолетная заминка, почти не замеченная никем, но не тем парнем: он дернулся, хотя и остался стоять на месте. Гуля тихо вскрикнула - лишь мгновенный вскрик. Огонь опалил волосы.
Она продолжала крутить пои, пребывая в состоянии легкого шока. Но зрители хлопали также, никто не кричал, что у нее горят волосы, и Гуля успокоилась. Посмотрела на того парня, улыбнулась ему (« Знай наших!»), и на несколько секунд их взгляды встретились. Затем Гуля зашла за мнимое ограждение чашек: музыка заканчивалась, нужно было сделать финальную точку. Кланялась она с бешено бьющимся сердцем, заходящимся от адреналина и странного ощущения, которое разошлось по всему телу, вызывая эйфорию. Пусть она и накосячила перед этим чванным мужиком, но сумела с достоинством выйти из ситуации и даже нагло улыбнуться при этом. А еще – она лишь подпалила себе волосы, ничего серьезного. Нескольких прядей лишилась, но беспокоиться не стала - отрастут.
После выступления Женьку отозвали куда-то. Гуля и Пашка собрали реквизит и грелись около дежурной чашки: время было чуть больше одиннадцати, ночь не отличалась высокой температурой, да и Гуля забыла кофту – тогда кофты она еще забывала дома.
Увидев приближающегося Женька, а с ним - какого-то человека, Гуля с облечением нагнулась и затушила с помощью специальной ткани огонь в чашке. Ей было все равно, кто идет рядом с Женькой: ждать его и она, и Пашка устали. Хотелось домой как можно скорее, отмыться от запаха керосина и гари - и спать.
– Это – Антон, он будет тренироваться с нами, - безапелляционно отчеканил Женька. Гуля, нагнувшаяся над чашкой, резко подняла голову.
Она его узнала. Это был тот неподвижный парень из толпы.
- Привет, - впервые в жизни улыбнулся ей Антон.
Потом она скажет Женьке все, что думает о приеме в коллектив новых неизвестных парней. Потом даже успеет поругаться с Женьком и покапризничать насчет Антона, но Женька останется равнодушным к ее капризам. Это все будет потом, а тогда Гуля смотрела в лицо Антона и не представляла, что ответить симпатичному парню…
- Это - Гуля, гордость нашего шоу, - ответил за нее Пашка, - а я Пашок. Не имею понятия, что ты посулил Женьку, чтобы тебя взяли, но все равно – добро пожаловать…
- Сказал, что я хореограф и что помогу сделать ваши выступления более зрелищными, - продолжал улыбаться парень. Пашок хлопнул по плечу Гулю, которая, сделав вид, что занята вытаскиванием фитиля из чашки, опустила голову:
-Клево, Гуль! А ты все ноешь, что мы как-то неправильно делаем! Вот к нам пришел! Хореограф! Настоящий!
Слова резанули Гулю по сердцу. Раньше все танцевальные моменты были на ней: фаерщики не разбирались в основах хореографии, могли работать предметами под любую музыку, часто даже не слушая ритм. Теперь она почувствовала – впервые среди этих людей! – что больше не особенно здесь нужна…
- Девушка, мне орешков кедровых грамм триста, пожалуйста!
Гуля встрепенулась, открывая глаза. Растяпа! Замечталась на рабочем месте!
Но после ухода покупательницы Гуля не смогла запретить себе вспоминать прошлое. Оно затягивало ее, снова и снова вставая перед глазами, и чувства, испытываемые тогда, были такими реальными, словно все происходило с ней вчера…
- Гуля, я не пойму! – удивлялся Антон, - Они что, не догоняют, что если крутят шесты под музыку, то хотя бы иногда должны попадать в такт! В идеале – всегда! Иначе получается, что музыка отдельно, а фаерщики – отдельно!
Один из вопросов, над которым постоянно билась Гуля, Антон разрешил за несколько занятий. Как он втолковал свободным неформальным фаерщикам, что нужно слушать музыку, Гуля не и представить не могла. Но после того, как Женька и Пашка с Юлькой начали крутить шесты, пои и прочий реквизит, попадая в ритм, она почувствовала еще большее отчуждение от остальных фаерщиков. Нет, ничего подобного не было в реальности. Гулю любили в коллективе, в ней нуждались, особенно – когда решались организационные вопросы. Это потом Антон взвалил большую часть них на себя, и Гуля в глубине души почувствовала себя вообще никчемной.
А уж когда Антон начал выступать наравне с Женькой…
Гуля ощущала ревность – и одновременно ее тянуло к Антону. С такими неоднозначными, почти противоположными чувствами она безрезультатно боролась на протяжении всего существования старого коллектива.
Когда он распался и Гулина дорога разошлась с дорогой Антона, сначала стало легче. Гуля была полна амбиций, создавая чисто женскую команду «Леди-фаер». Она забыла, что Антон был не менее амбициозен, и когда постепенно к его «Фристайлу» пришла известность, начала испытывать обоснованное беспокойство.
Через некоторое время уже ничего нельзя было изменить. « Фристайл» стал знаменитым, ее коллектив – обычным середнячком, лучше многих, и все же – середнячком…
-Гульмира, добрый вечер!
Голос дяди Расима неимоверно испугал Гулю.
- Ой, Расим Ислямович! Я что-то…э-э… отвлеклась.
- Закрывай точку, поехали!
- Куда? – Гуля, широко распахнул глаза, испугалась еще больше.
- Домой отвезу тебя. Пойдешь спать, поняла? Сколько можно это делать на работе? И завтра не выходи, отдохни.
- Да вы что, Расим Ислямович! Я…я не сплю! Не сплю на рабочем месте никогда! И я не устала, чтобы отдыхать. Неделя же только началась!
- Сдается мне, что нет, - тяжко вздохнул дядя Расим, - закрывай точку. Жду тебя в своей машине. Кассу закрывай и выходи.
Гуля не стала спорить: выполнила все приказания дяди Расима, недоумевая про себя: почему уже который человек так желает ее подвезти?
В машине дядя Расим все расспрашивал про танцы, про заказы, про то, остается ли время, чтобы отдохнуть, и как она отдыхает. Гуля отвечала вежливо, но односложно: сидеть в большом ленд крузере рядом с дядей Расимом было непривычно и неуютно. И хотя тот всегда относился по- доброму к ней, что-то настораживало Гулю и не давало наивно рассказать свои новости.
Дядя Расим довез ее до дома, остановив машину напротив калитки.
- Как отец-то? – спросил на прощанье.
Гуля только рукой махнула.
- Совсем плохо? Давай я приеду и проведаю его. Поговорю. Может, что изменится…
- Конечно! До свидания! - ответила Гуля, вылезая из машины. Не было печали, так еще дядя Расим отцу будет нотации читать.
Всем всегда кажется, что уж они-то смогут решить чужие проблемы. Чем поможет дядя Расим, если даже собственная дочь бессильна изменить отца?
Глава 11
Гуля немного напряглась, когда увидела подходящую к ее точке тетю Лилю. Чтобы жена дяди Расима зашла в «Май» - так только по большим праздникам. Она видела эту изысканную женщину несколько раз в своей жизни – и то в большинстве них в детстве, когда сидела рядом с работающей мамой, а тетя Лиля приезжала с проверкой, заменяя приболевшего дядю Расима. Мама о ней была только лестного мнения. Красавица, яркая женщина, мать троих детей, заботливая жена… Ну, и так далее. Мать и о дяде Расиме ни разу плохого слова не сказала…
Гуля суетливо перебирала в памяти, за что могла бы ее поругать тетя Лиля, к чему прицепиться. Но по деньгам и товару все сходилось, и Гуля не грубила покупателям… Значит, жена дяди Расима пришла не к ней.
От сердца отлегло. Гуля приветливо посмотрела на подходящую к прилавку женщину. Тетя Лиля не задирает нос: поздоровается с Гулей, а потом пойдет по делам. Не будет же она проходить мимо, даже не сказав «здравствуй»!
- Гуля, - огромные миндалевидные глаза тети Лили выглядели немного припухшими, а в остальном она была все такой же шикарной женщиной, - здравствуй! Как дела?
Гуля улыбнулась в ответ: все правильно в ее рассуждениях.
- Добрый день! Работаем потихонечку, - ответила дружелюбно, но без панибратства.
- Закрой-ка пока точку, - тетя Лиля дотронулась рукой до своих темных волос, поправляя их, - сейчас время обеда. Хотела немного перекусить здесь, ездила по делам.. Составь мне компанию! Я угощаю.
- Хорошо, - Гуля не почувствовала никакого подвоха. Почти. Попросив соседку ненадолго приглядеть за точкой, пошла провожать тетю Лилю до забегаловок торгового центра.
Странно все это. Здесь, в "Мае", только дешевые забегаловки. В них, поди, тетя Лиля кушать не привыкла: мама говорила, у них дома свой повар. Да и сама она готовит отлично, по рассказам дяди Расима.
Пока Гуля плелась за тетей Лилей до ближайшей закусочной, она все недоумевала.
- Вы…что хотите поесть?
- Все равно, - дернула изящным плечом тетя Лиля. Хотя у нее было трое детей и по годам, как Гуля предполагала, ей было за сорок, она сохранила красивую стройную фигуру и легкость движений настоящей балерины, коей, впрочем, никогда не являлась. Гуля все хотела узнать секрет ее стройности – так, на будущее, но спросить стеснялась.
В элегантном платье, на высоких шпильках, эта женщина приковывала взгляд своей царственной осанкой и неуловимым ощущением властности, исходящим от нее. Проходящие мимо смотрели сначала на тетю Лилю, а потом на Гулю – скромного воробья в любимейших удобных джинсах и цветной майке-безрукавке, с непременной косичкой, совсем не накрашенную.
Гуля никогда не претендовала на то, чтобы приковывать внимание всех и вся, потому она не ощущала себя несчастной замарашкой рядом с этой успешной и красивой – а тетя Лиля была поистине красивой – женщиной. "Каждому – свое", как говаривал батя. Она шла, терзаемая одной мыслью: сейчас состоится разговор, а Гуля никак не придумает, о чем он может быть.
Разговор предсказуем: зачем люди собираются покушать вместе? Чтобы поговорить. Тетя Лиля зовет ее обедать в первый раз. Вот и сопоставьте факты.
Гуля не могла представить, как тетя Лиля будет стоять в очереди в Маевской пиццерии, потому сразу же усадила ее за столик, договорившись, что она, Гуля, сейчас все сама принесет.
- Мне кофе. Двойной эспрессо. И возьми кусочек любой пиццы. А себе - что хочешь себе бери, главное – чтобы наесться. Возьми деньги, - тетя Лиля протянула ей приличную сумму. На нее можно было накормить пятерых.
Гуля наглеть не стала: себе взяла тоже кусочек пиццы и кофе, только не такой крепкий, как заказала тетя Лиля, а с молоком. Она бы не отказалась добавить чего-нибудь еще к своему заказу, но посчитала, что и так ей жирно есть за чужой счет. Если попозже проголодается, возьмет сухофруктов на точке.
« У Альфии же свадьба скоро! Она хочет попросить меня выступить!», - мелькнуло в голове, пока Гуля стояла в очереди. Незаметно посмотрела на тетю Лилю: та разглядывала стену забегаловки.
« У них проблемы с деньгами, что ли, и она из-за этого такая грустная? Да ладно, выступлю бесплатно!»
- Как отец? – был первый вопрос, когда Гуля вернулась с подносом, осторожно поставив перед тетей Лилей чашечку кофе и тарелку с большим куском пиццы. Она даже захватила вилку и ножик для нее: не руками же будет есть эта потрясающая женщина!
Тетя Лиля к пицце не притронулась. Отпила глоток кофе, помолчала. Гуле же, при всем ее голоде, кусок еле полез в горло. Непривычно как-то… когда тетя Лиля рядом.
- Ничего, - аккуратно ответила Гуля. Это все дядя Расим, не иначе! Рассказал ей про папу! И Гуля приготовилась к нравоучениям, что она плохая дочь. Или что напрягает своими проблемами чужих мужей.
- И не работает, - подытожила тетя Лиля после очередного глотка кофе.
- Нет, - покачала головой Гуля, - года два назад ему дали пенсию по инвалидности. Он на нее и…э-э.. раньше он работал…
-Значит, его кормишь ты, Гуля…
Гуля неопределенно пожала плечами. А что здесь такого?
- Работаешь у Расима, выступаешь… - тетя Лиля как будто говорила сама с собой.
Гуля вновь качнула головой, откусив большой кусок пиццы. Все-таки есть ей очень хотелось, впрочем, как и спать – ее любимое состояние. По ночам уже больше недели заснуть было трудно, и Гуля ворочалась на кровати, чуть не плача от мысли, что завтра рано вставать, а утром подняться будет практически невозможно.
Поцелуй Антона, как оказалось, имел отсроченное действие. Чем больше времени проходило, тем больше Гуляя жаждала его повторения. Вспоминала, смакуя этот момент, уговаривая себя, что это «просто так, потому что давно с парнями не встречалась».
Она несколько раз этой ночью вставала, открывала окно и смотрела на яркие звезды – их на окраине города на небе было видно много, и почти все– крупные и низкие. Присаживалась на деревянный подоконник, смотрела вверх и улыбалась.
Гуля не размышляла больше, что чувствовал Антон, когда целовал ее, и что думает теперь. Зачем? Ушедший в историю эпизод, глупое, хотя и удачное шоу для сбора денег. Пускай. У Гули останутся воспоминания о поцелуе, который затмил все на свете. Случится ли в ее жизни еще раз подобный – отключивший разум, обжегший сердце - или нет, но память о нем останется, и…и…
Короче, Гулю тогда, ночью, тянуло на лирику. В ярком же свете дня, сидя напротив тети Лили, она ясно понимала: все фигня, и толку нет от ее страданий. Надо стремиться, зарабатывать деньги, чтобы быть как тетя Лиля: в свои сорок – почти ни одной морщиночки! И одежда клевая! Она ни от кого не зависит!
Ой. Кроме дяди Расима.
А Гуля сделает так, что ни от какого мужика зависеть не будет. Да!
- Устаешь? От своих танцев, выступлений? Понимаю, это хорошие деньги, но я сама танцевала в детстве в татарском коллективе, и помню, сколько мы репетировали…
Гуля чуть было не выругалась вслух. И дядя Расим, и она – одно и то же! Почему все уверены, что можно беспечно лезть в Гулину жизнь? Ей сложно, она устает – никто не спорит! Но знала бы тетя Лиля, как счастлива Гуля, когда танцует с огнем! Они не поймут ее, они же не танцевали…
Да и есть люди, которые, сколько не практикуются, все равно огня боятся. К Гуле в коллектив приходила подобная девочка. Все прекрасно, пятьдесят раз уже выступала, а все равно на нее находил ступор, когда в руки попадал горящий реквизит.
Огонь надо любить – и очень уважительно с ним обращаться.
- Мне нормально, - уклончиво произнесла Гуля.
Тетя Лиля странно посмотрела на нее. Взяла чайную ложечку, зачем-то начала помешивать свой эспрессо…
- А как же мальчики, Гуля? Да, я в курсе: выступления кружат голову, после них здорово, а уж с огнем! Но…о своей жизни тоже надо подумать. Тебе двадцать два уже, так? Взросленькая девушка…
Гуля чуть не поперхнулась. Сразу отхлебнула большой глоток кофе.
Спросить :«А вам какое дело, тетя Лиля?» Гуля смогла бы в любом другом случае, а сейчас медлила. Она умела быть грубой, но ненароком обидеть человека, который ее маму помнил, которому больше лет, чем тебе? Мама Гулю никогда не учила быть невоспитанной, отец – тоже.
Кроме того, это ее начальница, а работа, хоть не слишком высокооплачиваемая, приносит Гуле стабильность и мало-мальскую уверенность, что если не будет заказов, все равно без денег не останется.
- Я думаю, скоро найду, тетя Лиля, - вежливо отозвалась Гуля.
