Гуля всхлипнула и мотнула головой, немного ежась.
- Мы поставили палатку вон там, - парень махнул рукой, - приехали в ваш город, хотим пожить немного. Пока лето, будем обитать здесь в палатке. Я фаерщик. Знаешь, кто это такие?
Гуля отрицательно покачала головой.
- Танцую с огнем. Шарики – конечно, не совсем эти, другие, - поджигаются, и я их кручу. Есть горящие шесты… Много чего. Сегодня будем поджигаться, как совсем темнеет. Оставайся, посмотришь! А пока темнеет, могу научить самой легкой крутке. Вставай, покажу…
- Гуля, ты меня даже не слушаешь! – жесткий тон дяди Расима резанул по нервам. Гуля заморгала: она и правда задумалась, вернувшись на много лет назад, в тот самый день, когда впервые взяла пои в руки.
- Извините, Расим Ислямович. Я… я немножко не выспалась.
- Гуля, ты постоянно не высыпаешься! Сколько тебе говорить можно? Это вредно для тебя – выступать ночами, ездить не знаю куда… Гуля, я уже молчу о том, что ты татарка! Татарским женщинам…
- Я не совсем татарка, - перебила дядю Расима Гуля. Такие вещи типа «татарской крови» она пресекала тут же. Не терпела выпендрежа по поводу национальности: Руслан и его мамаша уже однажды хорошо проехались по «крови» Гули. Второй раз выслушивать подобное, пусть и от давно знакомого человека, уважаемого, «друга семьи», Гуля не хотела.
- Я не совсем татарка, Расим Ислямович, но от этого я как человек не становлюсь лучше или хуже…
- Гуля, я, наверное, не так выразился, - прищурил свои темные глаза дядя Расим, и сеточка морщин четко обозначилась вокруг его глаз. Он выглядел моложаво, был подтянутым, следил за собой. Но взгляды у него были, как считала Гуля, поистине стариковскими. Вот и сейчас он затянул шарманку о женском достоинстве:
- Гуля, дело даже не в том, что ты татарка или нет. Я считаю, что ни одна женщина не должна танцевать за деньги! Тем более, с огнем! Это опасно!
- Огонь не опасен, если умеешь…
- Я тебе про твои танцы говорю! А если к тебе кто-нибудь из гостей пристанет? Ты танцуешь полуголая, Гульмира! Я понимаю, перед мужем…
Та чуть глаза не закатила: вовремя спохватилась и сдержала недостойный порыв. Опять двадцать пять. Перед парнем, перед мужем… Где он, парень или муж? А если ей нравится то, что она делает, если это делает ее счастливой? Обязана ли она слушать дядю Расима, пусть он желает ей самого лучшего?
- Посмотри на мою дочку, Альфию, - продолжал дядя Расим поучительным тоном, - она, конечно, немного тебя помладше, но тем не менее. Закончила школу хорошо, учится на юриста. Познакомилась с порядочным парнем, Ильдаром, сейчас встречаются, он ей сделал предложение, месяца через четыре свадьба. Моя дочь занимается танцами с детства, но чтобы она где-то выступала, кроме конкурсов, на которые ездит их коллектив? Нет!
«Вашей дочери не нужны деньги, дядя Расим. У нее есть вы и ваша жена, тетя Лиля. Вы всех обеспечиваете, у вас столько торговых точек по городу! А мне, чтобы на что-то заработать, надо пахать как папе Карло! Папули богатого не держим! Сравнили тоже!»
Стало нестерпимо горько. Захотелось пожалеть себя. Но к такому Гуля не привыкла. Закусила губу и зло посмотрела в пол. « Я могу сама зарабатывать! И заработаю, понял? Ты мне не указ здесь! Захочу – уйду от тебя. Уж такие деньги, какие платишь ты, я заработаю на трех выступлениях!»
Но дядя Расим, видно, сам почувствовал, что перегнул палку.
- Я понимаю, Гуля. У тебя ситуация иная, чем у моей Альфии. Мама умерла, папа пьет… Ты его кодировала?
- Давно уже, - процедила Гуля, продолжая смотреть в пол.
Нашел маленькую девочку! Гуля взрослая и сама себя обеспечивает! При чем тут родители?
- И как?
- Никак. Не помогло.
- У меня есть знакомый, который…
- Мне ничего не нужно, Расим Ислямович. Спасибо вам большое, что терпите меня и мои недосдачи. Я все верну в кассу, и штраф выплачу…
- Гуля, мне не нужны твои деньги. Не очень уж большая там недосдача!
- Тем более, - жестко ответила Гуля, не мигая смотря в глаза дяди Расима. Жалости к себе она ни от кого не потерпит, даже от маминого начальника, который Гуле конфетки маленькой дарил, - я все верну. Я накосячила – я отвечу. И буду отвечать, если это случится впредь. Извините, что так вышло. Если это вас не будет устраивать, вы всегда можете меня уволить…
- Гуля, Гуля, перестань! – закачал головой дядя Расим, - перестань! Что говоришь? Куда ты пойдешь? В никуда?
- Это уже не ваши проблемы будут…
- Гуля, ты мне как дочь родная! Разве я тебя брошу?
Гуля затеребила косичку. Когда так ей говорили, она была бессильна злиться и доказывать свою точку зрения. Но все равно оставалась при своем, пусть и рот закрывала.
-Спасибо, Расим Ислямович. Только я все равно деньги верну до копейки…
- Хорошо. Раз тебя это успокоит - возвращай. А кофе пей сколько угодно. Я тебя не виню ни в чем, понимаю твою ситуацию… Но помни, Гуля, здесь ты – продавщица. Не забывай продавать и правильно себя вести.
- Я помню, Расим Ислямович, - Гулю смутил сочувствующий взгляд дяди Расима. Слишком уж он ей многое прощает и позволяет.
- Умничка, - дядя Расим подмигнул Гуле, - выпишу-ка я тебе в этом месяце премию…
- Не нужно, спасибо, - Гуля изо всех сил старалась быть вежливой. Кидает ей подачки, будто эта премия изменит ее материальное состояние. А вот выступления – реально изменят.
- Нужно-нужно! Не спорь, Гульмира!
- Ладно, - нехотя согласилась Гуля. Но непонятный противный осадок от разговора сохранился до вечера.
«Зря я отказалась от человека дяди Расима, про которого он говорил. С батяней нужно решать вопрос», - думала Гуля, подходя к калитке. Песни отца неслись по всей улице.
«Чуть помедленнее, кони, чу-уть помедленне-е», - хрипел Высоцкий из открытого окна его комнаты. Гуля бросила взгляд на часы (подарок дяди Расима, кстати, она их всегда надевала на работу). Восемь вечера. В одиннадцать выступление. У нее есть час – полтора, чтобы поесть и собраться. Кафе в городе, ехать к нему от Гули минут тридцать.
Та-ак... Час нужно оставить на подготовку к выступлению – замачивание реквизита, переодевание, решение насущных вопросов о площадке, ее подготовка и еще с десяток мелочей. Полчаса ехать до кафе, минут десять на погрузку: Марат засовывал реквизит в машину долго и обстоятельно, проверяя раз по пять, все ли он положил. Итак, выезд в девять двадцать – Марат уже в курсе. Знают и Ира с Юлей. Последнюю подхватят Гуля с Маратом по дороге.
Гуля добежала до дома, толкнула дверь. Как часто бывает, не заперто. Ладно хоть, что калитка закрыта, и забор высокий…
- Па-ап! – заорала Гуля, но перекричать Высоцкого у нее не вышло.
Отец заснул, не выключив старенького магнитофона. Гуля нажала кнопочку «Оф», и дом, а вместе с ним улица, погрузились в блаженную тишину.
- Фу-ух! – потрясла рукой около носа. Едва глянув на отца, поспешила выйти из комнаты. Запах алкогольного перегара она не дух не переносила.
Похрапывая, папашка спал на кровати, в майке и трениках, но тапки снял. Накрывать одеялом его не нужно: не осень и не зима. Когда Гуля будет уезжать, она еще раз зайдет в его комнату. Прикроет окно, а отца накроет простынкой. Она вернется где-то в двенадцать ночи, и уже будет прохладно. Пусть проспиртованного папашу не берет ни одна бактерия, но ей было бы неуютно, если бы она уехала на выступление, не проверив, как отец.
« Я совсем о нем забываю со своими танцами. Надо завтра зайти к тете Камилле и спросить про бабку, которая пьяных заговаривает. И дядю Расима спросить про того мужика, о котором он говорит. Блин, зачем я психанула и не спросила… С дядей Расимом чуть не поругалась» - корила себя Гуля, закрывая дверь комнаты отца и собираясь пойти на кухню.
Ее опередил Пушок. Он первый забежал туда, подняв хвост и громко мяукая.
- Пушик-Пушик, хвостик распушил! – позвала Гуля кота. Громкое жалобное «мау» заставило Гулю улыбнуться.
- Кушай, Пушок, - щедро вывалила она коту всю банку «Вискаса» в миску. Кот, заурчав, набросился на корм.
- Не хочется мне ничего есть, Пуша, - пожаловалась коту Гуля, - и ничего не хочется. О-ой… Надо выступить и спать-спать! Завтра воскресенье, я не работаю. Будем валяться с тобой до двенадцати, да?
Пушок вовсю лопал и не обращал на Гулю никакого внимания. Гуля включила электрический чайник, вытащила из холодильника сыр и колбасу. Хотя бы бутерброд съесть перед выступлением, не танцевать же голодной!
Пока резала сыр, колбасу и хлеб, пока варила в старенькой турке, помнящей маму, кофе, в голову лезли невеселые мысли. На работе проблемы с дядей Расимом и его нравоучениями, дома зажигает батя, заказы есть, но маловато. Про личную жизнь лучше не вспоминать.
А Тоша купается в заказах, и если забыть, что с девушкой не очень, остальное у него прекрасно.
«Будем работать вместе, Гуля?»
Слова Антона, сказанные им около пяти лет назад, когда старый коллектив распался, Гуля услышала сейчас будто наяву. Она тогда задрала нос и сказала…Что она сказала? Типа «Извини, Тоша, давай по отдельности». Смысл был именно таким. У Гули на то было много причин, и одна из которых – боязнь втрескаться в Антона по уши.
Конечно, Гуле хотелось, чтобы Антон ее начал уговаривать. Но тот лишь пожал плечами и сказал: «Ну, как хочешь». С тех пор они оба набрали на обучение людей, создали свои коллективы и стали конкурентами.
А потом Антон стал вне конкуренции.
Что бы было, если бы она согласилась, Гуля представляла себе иногда, когда становилось плохо на душе, она ворочалась в постели и долго не могла заснуть. В ее мечтах Тоша приглашал Гулю на свидания, целовал…
Гуля немножко позволяла себе помечтать. Капельку – и не долго.
Реальность, если бы она тогда сказала «да», Гулю бы не устроила. Скорее всего, вышло бы, как случалось у Антона уже несколько раз (Гуля бережно собирала эти сплетни): очередная девочка уходила из его коллектива с разбитым сердцем, вся в слезах. Гуля понимала, почему такое происходило: Антон на тренировках был чудо как хорош. Его харизма заставляла девчонок постоянно отвлекаться и смотреть на него. А уж как он танцевал, и как перекатывались сильные мышцы под смуглой кожей, если они занимались летом, и Антон скидывал мокрую от пота майку! Она сама через такое прошла. Ладно, рядом был Женька, промывал ей мозги. Настоящий друг.
А еще Антон был со всеми доброжелателен и улыбчив. Каждая девочка, поди, мнила себе, что он относится к ней как-то иначе, чем к остальным. Но это была лишь вежливость, хорошее расположение – не больше. С Гулей много лет назад он был таким же: дружелюбным, веселым, готовым исполнить просьбу, помочь советом. Но за этой вежливостью ничего не стояло. Ни к кому, кроме его девушек, конечно.
Гуля налила в чашку кофе, задумчиво посмотрела на бутерброд, который сделала. Надо, Гуля! Ешь, пусть не хочется!
Пушок сидел, облизываясь, рядом с пустой чашкой. Гуля улыбнулась: хоть кому-то нужна. Отец встанет часов в семь утра, будет ходить, ахая, по квартире. Разбудит ее обязательно! Не поспать до обеда. А если вопли протрезвевшего и злого отца прервут сон, Гуля будет ходить весь день, как зомби, по дому. И неизвестно, получится ли днем урвать часок сна или нет. Опять будет целый день хотеться спать – дико, до тошноты, и отдохнуть в воскресенье не получится…
«Я сильная, я выдержу».
- Марат, где же она? До выступления осталось двадцать минут!
Встревоженная Юля стояла рядом и хмурилась.
- Не в курсе я, Гуль. Не волнуйся только! Что, первый раз кто-то из коллектива задерживается? Приедет, куда денется. Она же знает, что сегодня выступление?
- Знает, конечно!!! Мы утром созванивались, тем более… - Гуля в волнении постукивала каблучком об асфальт.
- Значит, приедет. В костюм влезть ей пять минут. Гуля, спокойнее!
- Не могу, Марат, спокойнее! Она трубку не берет, а у нас выступление без задержки! Если не приедет в ближайшее время, будем выступать без нее!
- Ну и выступите! Вдвоем с Юлей. Пиротехнику покрутишь сама! Пусть Юлька помотыляется по площадке, потянет время, пока ты конструкцию снимаешь, а ты…
- Да понятно все, Марат! Но заказчики рассчитывают на трех девочек! Заказ был на трех…
- Ты взяла всю сумму уже?
- Нет. Только предоплату, - Гуля судорожно выдохнула, оглядываясь по сторонам. Иры она так и не увидела.
- Подойди к заказчику и …
- Марат, я в курсе, что мне делать! Меня интересует, куда делась Ира! Может, с ней что-то случилось! Почему ее нет? Ирка не из опаздунов!
- А сегодня какой день недели? – внезапно спросила молчавшая до этого Юля.
- Суббота, - быстро произнес Марат.
Гуля пристально посмотрела на Юлю.
- Гуля, я, конечно, могу ошибаться…
- Ну? Юль, не тяни!
- Помнишь Демина? И кастинг Антона? Тебя не было тогда, а я была. Ира расспросила Антона, что и как. Где устраивает кастинг Антон, во сколько… В субботу через неделю. То есть сегодня. Там часов в семь вечера было это дело.
У Гули зазвенело в ушах.
- Что? – переспросила она тихо.
Невозможно. Немыслимо. Ира - ее подружка…
- Не волнуйся, Гуля! Может, я не права, конечно…
- То есть Ира собиралась к Тоше на кастинг? – у Гули не укладывалась в голове.
Юля опустила голову.
- Типа того… Но она хотела выступить!
Гуля прямо в костюме села на зеленый газон, рядом с которым они стояли.
- Сейчас, - пробормотала она, роясь в сумочке. Вытащив сотовый, стуча по экрану негнущимися пальцами, нашла номер Антона. Он так и не поменял его за пять лет.
Антон взял трубку очень быстро.
- Да, Гуль, привет.
- Не отвлекаю? Можешь говорить? – Гуля по негласному правилу задавала этот вопрос любому человеку, которому звонила. Даже самом ненавистному.
- Не отвлекаешь, - легкий смешок в трубке.
- Как твой кастинг? Завершился удачно?
- Ну…
- Моя Ира у тебя сейчас?
Секундная пауза сказала Гуле больше, чем следующие за ней слова Антона:
- Да, здесь.
- А почему она у тебя еще?
- Тебе это важно, Гуленька? Мы разбираем новый номер. Кстати, Ира сказала, что у нее получится совмещать, и я ее взял в свой коллектив. На новый номер танго.
Звон в ушах Гули усилился. Она бы в этот момент упала на газон, если бы уже не сидела на нем.
- Передай ей, что она ни хр..на ничего не успеет. Мы выступаем через пятнадцать минут. Без нее. И в моем коллективе она больше не числится. Сегодня она меня подвела. А раз она танцует теперь с тобой, у нас ей нет места. Так и передай, - медленно и четко произнесла Гуля, бросив на последней фразе трубку.
Тяжело дыша, ничего не видя перед собой, Гуля просидела на газоне еще минуту. Рядом, переминаясь с ноги на ногу, стояла Ира,. Замер, задумчиво поджав губы, Марат.
Гуля медленно выдохнула, неуклюже поднялась с газона – мешали высокие каблуки.
- Я пошла к заказчику, скажу, что будут две девочки, и платить надо меньше. Придумаю что-нибудь… Юль, думай, как будем танцевать вдвоем. В линию одну, перестроения… короче, все на месте – или вокруг себя по небольшому кругу. Сечешь?
Юля быстро кивнула.
- Одна станцуешь на середине. Я выйду – отойдешь на задний план. Сообразишь. Мы же репетировали с тобой на двоих…
- Гуль, я все сделаю, - почти прошептала Юля, - иди к заказчику, скажи, что третья девочка заболела.
- За двоих меньше денег, думаю, заказчик даже обрадуется. У него больше на руках останется. Одно дело – рассчитывать на одну сумму, и выиграть от того, что по цене сэкономили, - тут же вмешался Марат.
- Мы поставили палатку вон там, - парень махнул рукой, - приехали в ваш город, хотим пожить немного. Пока лето, будем обитать здесь в палатке. Я фаерщик. Знаешь, кто это такие?
Гуля отрицательно покачала головой.
- Танцую с огнем. Шарики – конечно, не совсем эти, другие, - поджигаются, и я их кручу. Есть горящие шесты… Много чего. Сегодня будем поджигаться, как совсем темнеет. Оставайся, посмотришь! А пока темнеет, могу научить самой легкой крутке. Вставай, покажу…
- Гуля, ты меня даже не слушаешь! – жесткий тон дяди Расима резанул по нервам. Гуля заморгала: она и правда задумалась, вернувшись на много лет назад, в тот самый день, когда впервые взяла пои в руки.
- Извините, Расим Ислямович. Я… я немножко не выспалась.
- Гуля, ты постоянно не высыпаешься! Сколько тебе говорить можно? Это вредно для тебя – выступать ночами, ездить не знаю куда… Гуля, я уже молчу о том, что ты татарка! Татарским женщинам…
- Я не совсем татарка, - перебила дядю Расима Гуля. Такие вещи типа «татарской крови» она пресекала тут же. Не терпела выпендрежа по поводу национальности: Руслан и его мамаша уже однажды хорошо проехались по «крови» Гули. Второй раз выслушивать подобное, пусть и от давно знакомого человека, уважаемого, «друга семьи», Гуля не хотела.
- Я не совсем татарка, Расим Ислямович, но от этого я как человек не становлюсь лучше или хуже…
- Гуля, я, наверное, не так выразился, - прищурил свои темные глаза дядя Расим, и сеточка морщин четко обозначилась вокруг его глаз. Он выглядел моложаво, был подтянутым, следил за собой. Но взгляды у него были, как считала Гуля, поистине стариковскими. Вот и сейчас он затянул шарманку о женском достоинстве:
- Гуля, дело даже не в том, что ты татарка или нет. Я считаю, что ни одна женщина не должна танцевать за деньги! Тем более, с огнем! Это опасно!
- Огонь не опасен, если умеешь…
- Я тебе про твои танцы говорю! А если к тебе кто-нибудь из гостей пристанет? Ты танцуешь полуголая, Гульмира! Я понимаю, перед мужем…
Та чуть глаза не закатила: вовремя спохватилась и сдержала недостойный порыв. Опять двадцать пять. Перед парнем, перед мужем… Где он, парень или муж? А если ей нравится то, что она делает, если это делает ее счастливой? Обязана ли она слушать дядю Расима, пусть он желает ей самого лучшего?
- Посмотри на мою дочку, Альфию, - продолжал дядя Расим поучительным тоном, - она, конечно, немного тебя помладше, но тем не менее. Закончила школу хорошо, учится на юриста. Познакомилась с порядочным парнем, Ильдаром, сейчас встречаются, он ей сделал предложение, месяца через четыре свадьба. Моя дочь занимается танцами с детства, но чтобы она где-то выступала, кроме конкурсов, на которые ездит их коллектив? Нет!
«Вашей дочери не нужны деньги, дядя Расим. У нее есть вы и ваша жена, тетя Лиля. Вы всех обеспечиваете, у вас столько торговых точек по городу! А мне, чтобы на что-то заработать, надо пахать как папе Карло! Папули богатого не держим! Сравнили тоже!»
Стало нестерпимо горько. Захотелось пожалеть себя. Но к такому Гуля не привыкла. Закусила губу и зло посмотрела в пол. « Я могу сама зарабатывать! И заработаю, понял? Ты мне не указ здесь! Захочу – уйду от тебя. Уж такие деньги, какие платишь ты, я заработаю на трех выступлениях!»
Но дядя Расим, видно, сам почувствовал, что перегнул палку.
- Я понимаю, Гуля. У тебя ситуация иная, чем у моей Альфии. Мама умерла, папа пьет… Ты его кодировала?
- Давно уже, - процедила Гуля, продолжая смотреть в пол.
Нашел маленькую девочку! Гуля взрослая и сама себя обеспечивает! При чем тут родители?
- И как?
- Никак. Не помогло.
- У меня есть знакомый, который…
- Мне ничего не нужно, Расим Ислямович. Спасибо вам большое, что терпите меня и мои недосдачи. Я все верну в кассу, и штраф выплачу…
- Гуля, мне не нужны твои деньги. Не очень уж большая там недосдача!
- Тем более, - жестко ответила Гуля, не мигая смотря в глаза дяди Расима. Жалости к себе она ни от кого не потерпит, даже от маминого начальника, который Гуле конфетки маленькой дарил, - я все верну. Я накосячила – я отвечу. И буду отвечать, если это случится впредь. Извините, что так вышло. Если это вас не будет устраивать, вы всегда можете меня уволить…
- Гуля, Гуля, перестань! – закачал головой дядя Расим, - перестань! Что говоришь? Куда ты пойдешь? В никуда?
- Это уже не ваши проблемы будут…
- Гуля, ты мне как дочь родная! Разве я тебя брошу?
Гуля затеребила косичку. Когда так ей говорили, она была бессильна злиться и доказывать свою точку зрения. Но все равно оставалась при своем, пусть и рот закрывала.
-Спасибо, Расим Ислямович. Только я все равно деньги верну до копейки…
- Хорошо. Раз тебя это успокоит - возвращай. А кофе пей сколько угодно. Я тебя не виню ни в чем, понимаю твою ситуацию… Но помни, Гуля, здесь ты – продавщица. Не забывай продавать и правильно себя вести.
- Я помню, Расим Ислямович, - Гулю смутил сочувствующий взгляд дяди Расима. Слишком уж он ей многое прощает и позволяет.
- Умничка, - дядя Расим подмигнул Гуле, - выпишу-ка я тебе в этом месяце премию…
- Не нужно, спасибо, - Гуля изо всех сил старалась быть вежливой. Кидает ей подачки, будто эта премия изменит ее материальное состояние. А вот выступления – реально изменят.
- Нужно-нужно! Не спорь, Гульмира!
- Ладно, - нехотя согласилась Гуля. Но непонятный противный осадок от разговора сохранился до вечера.
«Зря я отказалась от человека дяди Расима, про которого он говорил. С батяней нужно решать вопрос», - думала Гуля, подходя к калитке. Песни отца неслись по всей улице.
«Чуть помедленнее, кони, чу-уть помедленне-е», - хрипел Высоцкий из открытого окна его комнаты. Гуля бросила взгляд на часы (подарок дяди Расима, кстати, она их всегда надевала на работу). Восемь вечера. В одиннадцать выступление. У нее есть час – полтора, чтобы поесть и собраться. Кафе в городе, ехать к нему от Гули минут тридцать.
Та-ак... Час нужно оставить на подготовку к выступлению – замачивание реквизита, переодевание, решение насущных вопросов о площадке, ее подготовка и еще с десяток мелочей. Полчаса ехать до кафе, минут десять на погрузку: Марат засовывал реквизит в машину долго и обстоятельно, проверяя раз по пять, все ли он положил. Итак, выезд в девять двадцать – Марат уже в курсе. Знают и Ира с Юлей. Последнюю подхватят Гуля с Маратом по дороге.
Гуля добежала до дома, толкнула дверь. Как часто бывает, не заперто. Ладно хоть, что калитка закрыта, и забор высокий…
- Па-ап! – заорала Гуля, но перекричать Высоцкого у нее не вышло.
Отец заснул, не выключив старенького магнитофона. Гуля нажала кнопочку «Оф», и дом, а вместе с ним улица, погрузились в блаженную тишину.
- Фу-ух! – потрясла рукой около носа. Едва глянув на отца, поспешила выйти из комнаты. Запах алкогольного перегара она не дух не переносила.
Похрапывая, папашка спал на кровати, в майке и трениках, но тапки снял. Накрывать одеялом его не нужно: не осень и не зима. Когда Гуля будет уезжать, она еще раз зайдет в его комнату. Прикроет окно, а отца накроет простынкой. Она вернется где-то в двенадцать ночи, и уже будет прохладно. Пусть проспиртованного папашу не берет ни одна бактерия, но ей было бы неуютно, если бы она уехала на выступление, не проверив, как отец.
« Я совсем о нем забываю со своими танцами. Надо завтра зайти к тете Камилле и спросить про бабку, которая пьяных заговаривает. И дядю Расима спросить про того мужика, о котором он говорит. Блин, зачем я психанула и не спросила… С дядей Расимом чуть не поругалась» - корила себя Гуля, закрывая дверь комнаты отца и собираясь пойти на кухню.
Ее опередил Пушок. Он первый забежал туда, подняв хвост и громко мяукая.
- Пушик-Пушик, хвостик распушил! – позвала Гуля кота. Громкое жалобное «мау» заставило Гулю улыбнуться.
- Кушай, Пушок, - щедро вывалила она коту всю банку «Вискаса» в миску. Кот, заурчав, набросился на корм.
- Не хочется мне ничего есть, Пуша, - пожаловалась коту Гуля, - и ничего не хочется. О-ой… Надо выступить и спать-спать! Завтра воскресенье, я не работаю. Будем валяться с тобой до двенадцати, да?
Пушок вовсю лопал и не обращал на Гулю никакого внимания. Гуля включила электрический чайник, вытащила из холодильника сыр и колбасу. Хотя бы бутерброд съесть перед выступлением, не танцевать же голодной!
Пока резала сыр, колбасу и хлеб, пока варила в старенькой турке, помнящей маму, кофе, в голову лезли невеселые мысли. На работе проблемы с дядей Расимом и его нравоучениями, дома зажигает батя, заказы есть, но маловато. Про личную жизнь лучше не вспоминать.
А Тоша купается в заказах, и если забыть, что с девушкой не очень, остальное у него прекрасно.
«Будем работать вместе, Гуля?»
Слова Антона, сказанные им около пяти лет назад, когда старый коллектив распался, Гуля услышала сейчас будто наяву. Она тогда задрала нос и сказала…Что она сказала? Типа «Извини, Тоша, давай по отдельности». Смысл был именно таким. У Гули на то было много причин, и одна из которых – боязнь втрескаться в Антона по уши.
Конечно, Гуле хотелось, чтобы Антон ее начал уговаривать. Но тот лишь пожал плечами и сказал: «Ну, как хочешь». С тех пор они оба набрали на обучение людей, создали свои коллективы и стали конкурентами.
А потом Антон стал вне конкуренции.
Что бы было, если бы она согласилась, Гуля представляла себе иногда, когда становилось плохо на душе, она ворочалась в постели и долго не могла заснуть. В ее мечтах Тоша приглашал Гулю на свидания, целовал…
Гуля немножко позволяла себе помечтать. Капельку – и не долго.
Реальность, если бы она тогда сказала «да», Гулю бы не устроила. Скорее всего, вышло бы, как случалось у Антона уже несколько раз (Гуля бережно собирала эти сплетни): очередная девочка уходила из его коллектива с разбитым сердцем, вся в слезах. Гуля понимала, почему такое происходило: Антон на тренировках был чудо как хорош. Его харизма заставляла девчонок постоянно отвлекаться и смотреть на него. А уж как он танцевал, и как перекатывались сильные мышцы под смуглой кожей, если они занимались летом, и Антон скидывал мокрую от пота майку! Она сама через такое прошла. Ладно, рядом был Женька, промывал ей мозги. Настоящий друг.
А еще Антон был со всеми доброжелателен и улыбчив. Каждая девочка, поди, мнила себе, что он относится к ней как-то иначе, чем к остальным. Но это была лишь вежливость, хорошее расположение – не больше. С Гулей много лет назад он был таким же: дружелюбным, веселым, готовым исполнить просьбу, помочь советом. Но за этой вежливостью ничего не стояло. Ни к кому, кроме его девушек, конечно.
Гуля налила в чашку кофе, задумчиво посмотрела на бутерброд, который сделала. Надо, Гуля! Ешь, пусть не хочется!
Пушок сидел, облизываясь, рядом с пустой чашкой. Гуля улыбнулась: хоть кому-то нужна. Отец встанет часов в семь утра, будет ходить, ахая, по квартире. Разбудит ее обязательно! Не поспать до обеда. А если вопли протрезвевшего и злого отца прервут сон, Гуля будет ходить весь день, как зомби, по дому. И неизвестно, получится ли днем урвать часок сна или нет. Опять будет целый день хотеться спать – дико, до тошноты, и отдохнуть в воскресенье не получится…
«Я сильная, я выдержу».
- Марат, где же она? До выступления осталось двадцать минут!
Встревоженная Юля стояла рядом и хмурилась.
- Не в курсе я, Гуль. Не волнуйся только! Что, первый раз кто-то из коллектива задерживается? Приедет, куда денется. Она же знает, что сегодня выступление?
- Знает, конечно!!! Мы утром созванивались, тем более… - Гуля в волнении постукивала каблучком об асфальт.
- Значит, приедет. В костюм влезть ей пять минут. Гуля, спокойнее!
- Не могу, Марат, спокойнее! Она трубку не берет, а у нас выступление без задержки! Если не приедет в ближайшее время, будем выступать без нее!
- Ну и выступите! Вдвоем с Юлей. Пиротехнику покрутишь сама! Пусть Юлька помотыляется по площадке, потянет время, пока ты конструкцию снимаешь, а ты…
- Да понятно все, Марат! Но заказчики рассчитывают на трех девочек! Заказ был на трех…
- Ты взяла всю сумму уже?
- Нет. Только предоплату, - Гуля судорожно выдохнула, оглядываясь по сторонам. Иры она так и не увидела.
- Подойди к заказчику и …
- Марат, я в курсе, что мне делать! Меня интересует, куда делась Ира! Может, с ней что-то случилось! Почему ее нет? Ирка не из опаздунов!
- А сегодня какой день недели? – внезапно спросила молчавшая до этого Юля.
- Суббота, - быстро произнес Марат.
Гуля пристально посмотрела на Юлю.
- Гуля, я, конечно, могу ошибаться…
- Ну? Юль, не тяни!
- Помнишь Демина? И кастинг Антона? Тебя не было тогда, а я была. Ира расспросила Антона, что и как. Где устраивает кастинг Антон, во сколько… В субботу через неделю. То есть сегодня. Там часов в семь вечера было это дело.
У Гули зазвенело в ушах.
- Что? – переспросила она тихо.
Невозможно. Немыслимо. Ира - ее подружка…
- Не волнуйся, Гуля! Может, я не права, конечно…
- То есть Ира собиралась к Тоше на кастинг? – у Гули не укладывалась в голове.
Юля опустила голову.
- Типа того… Но она хотела выступить!
Гуля прямо в костюме села на зеленый газон, рядом с которым они стояли.
- Сейчас, - пробормотала она, роясь в сумочке. Вытащив сотовый, стуча по экрану негнущимися пальцами, нашла номер Антона. Он так и не поменял его за пять лет.
Антон взял трубку очень быстро.
- Да, Гуль, привет.
- Не отвлекаю? Можешь говорить? – Гуля по негласному правилу задавала этот вопрос любому человеку, которому звонила. Даже самом ненавистному.
- Не отвлекаешь, - легкий смешок в трубке.
- Как твой кастинг? Завершился удачно?
- Ну…
- Моя Ира у тебя сейчас?
Секундная пауза сказала Гуле больше, чем следующие за ней слова Антона:
- Да, здесь.
- А почему она у тебя еще?
- Тебе это важно, Гуленька? Мы разбираем новый номер. Кстати, Ира сказала, что у нее получится совмещать, и я ее взял в свой коллектив. На новый номер танго.
Звон в ушах Гули усилился. Она бы в этот момент упала на газон, если бы уже не сидела на нем.
- Передай ей, что она ни хр..на ничего не успеет. Мы выступаем через пятнадцать минут. Без нее. И в моем коллективе она больше не числится. Сегодня она меня подвела. А раз она танцует теперь с тобой, у нас ей нет места. Так и передай, - медленно и четко произнесла Гуля, бросив на последней фразе трубку.
Тяжело дыша, ничего не видя перед собой, Гуля просидела на газоне еще минуту. Рядом, переминаясь с ноги на ногу, стояла Ира,. Замер, задумчиво поджав губы, Марат.
Гуля медленно выдохнула, неуклюже поднялась с газона – мешали высокие каблуки.
- Я пошла к заказчику, скажу, что будут две девочки, и платить надо меньше. Придумаю что-нибудь… Юль, думай, как будем танцевать вдвоем. В линию одну, перестроения… короче, все на месте – или вокруг себя по небольшому кругу. Сечешь?
Юля быстро кивнула.
- Одна станцуешь на середине. Я выйду – отойдешь на задний план. Сообразишь. Мы же репетировали с тобой на двоих…
- Гуль, я все сделаю, - почти прошептала Юля, - иди к заказчику, скажи, что третья девочка заболела.
- За двоих меньше денег, думаю, заказчик даже обрадуется. У него больше на руках останется. Одно дело – рассчитывать на одну сумму, и выиграть от того, что по цене сэкономили, - тут же вмешался Марат.
