Глава 1
Нет. Я возьму этот гребаный «Шеридан». Потому что должен же быть и в моей жизни хоть какой - то праздник? Ну и что, что на мне сейчас супер – винтажный китайский пуховик ядовито лилового цвета с надписью «Пхукет» на кармане, оторванный мною в секонд – хенде. Что я посчитала кстати большой удачей. Куртейка обошлась мне в смешных пятьсот рублей. А этот вонючий ликер, лежащий сейчас в магазинной коляске и переливающийся бутылочным стеклом в куче банок с дешевыми ананасам, которые я сграбастала с полки, где продают неликвид, и коробочкой с маргарином, стоит столько, что мне наверное придется продать почку, чтобы, как-то дожить до конца месяца. Да уж. Зашибись начинаются новогодние праздники.
- Рай, да успокойся ты,- дернула меня за карман, с вышитой разноцветной пальмой, Ольга. – Ну подумаешь, в этот раз не дали тебе премию. Через год получишь. Ты ж работаешь в фирме без году неделя.
Да, это точно, мне не хватило точно недели, чтобы получить премию, по итогам года. Я отработала в фирме по продаже и изготовлению мебели одиннадцать месяцев и двадцать три дня, а значит недостойна вознаграждения. Так решил шеф, чтоб он подавился своей мармеладной улыбочкой, сволочь. А еще, меня сегодня бросил Баран Сема. Его так все зовут, уж не знаю почему, а он не объясняет. Раньше думала из-за упрямства, а сегодня поняла. «Мы с тобой разные»- насупившись произнес женишок, нагнув лобастую башку, так словно собрался меня боднуть. Короче, замечательное завершение очередного вонючего года моего прибывания на этой бренной земле. И ведь нашел время. Как подгадал, паразит.
- Детка, да плюнь. Проживем как-нибудь. Только пойло это вынь, не по карману оно нам. Это вон для красавчика того удовольствие,- показала глазами Ольга на нервно говорящего по телефону мужчину, от которого буквально веяло самоуверенностью и огромными деньгами. Ну конечно, ей то чего. Она может себе позволить пялиться на мужиков. Ольгусе то выписали туеву хучу денег. А мне надо думать, как не протянуть ноги и при этом еще мать с сестрой прокормить. Придется наверное влезать в долги, а я этого очень не люблю.
- Не выложу,- упрямо буркнула я, толкнув тележку между магазинных полок. Надо сказать, что при мысли о шоколадно – сливочном удовольствии, выглядящем в моей корзине, как принцесса в клошарском гетто, меня и саму прихватывала горькая изжога жадности. Но увидев каким взглядом проследил за мной толстый охранник, я закусилась и решила, что все пропью, но флот не опозорю. Столько презрения было в маленьких поросячьих глазках секьюрити, мама дорогая. Я твердой рукой толкнула идиотскую тележку среди рядов полок, заполненных деликатесами.
- Какого черта ты вообще меня сюда притащила? - прошипела я сквозь зубы, мечтая оттаскать Ольгу за жидкие волосенки,- магазин дорогой. Даже долбанные ананасы с пятидесятипроцентной скидкой, стоят, как алмазные копи в пустыне Небраска. А, ну да, ты ж у нас теперь богатая.
От злости я чуть сильнее толкнула тележку, не заметив красавчика, который появился, как из - под земли, держа в руке хрустальный штоф. Блин, да мой «Шеридан» пойло для нищих в сравнении с приобретением этого сноба.
-Смотри куда прешь, — грубо рыкнул он, окинув меня взглядом таких синих глаз, что я аж забыла все слова, которыми готовилась ответить на грубость. Сжалась вся в своем «попсовом» пуховичке, молясь господу богу о том, чтобы не свалиться к лаковым ботинкам этого мачо спелой грушей. - Лиза? Твою мать, Лиза? Какого хрена? Ты же ... Это же невозможно. О, боже, и во что ты вырядилась? Выглядишь, как дешевая шлюха с вокзала.
- Вы ошиблись,- спокойно сказала я, глядя как Ольга сжимает в руке пакет с апельсинами. Явно собралась отбивать меня ими от сумасшедшего. Ну а чего, и такое бывает. Богатые то тоже плачут, как известно. И крышу у них сносит достаточно часто. Не редкое явление. Распущенность, вседозволенность, наркотики, и вот вам. Обложка загляденье, все как я люблю: брюнет синими глазами и охрененным телом, которое даже пальто не скрывает. А изнутри гниль так и прет. – Меня зовут Рая. Раиса Райская. И мне пора.
- Стой, сука! В этот раз так просто ты не сольешься. Я думал ты сдохла, гадина. Но ты такая тупая, что даже не стала скрываться, чтобы поддерживать мою уверенность в этом,- прорычал сумасшедший, схватив меня за локоть.- Думаешь, я так просто поведусь снова на твои идиотские отмазки? Ты моя. Мне принадлежишь. Сейчас поедешь домой. Со мной.
- Райка, беги!- заорала Ольга опуская торбу с марокканскими цитрусами на идеальную прическу маньяка и слава богу. Потому что я впала в странный ступор и даже не попыталась вырваться из стального захвата чужих пальцев. Что это он такое говорит? И его сумасшедшие аквамариновые глаза горят такой яростью, что наверное будут еще долго являться мне в кошмарах. Я почувствовала ужас, скрутивший все внутренности и ломанулась не разбирая дороги, при этом толкая перед собой адскую телегу, к спасительному эскалатору, даже не заплатив. Какого черта я ее не бросила, нет ответа. Страх гнал меня, как стая дворовых собак, лишив разума. Так что идея провести ночь в обезьяннике не показалась мне уж такой пугающей. Я, кстати, таких эскалаторов не видела раньше. Просто движущаяся лента без ступенек, чтобы было удобно спускаться на парковку с груженой тележкой. Все для толстосумов, которые тяжелее хрена в своих руках ничего не держали. Только вот моя почему - то не застопорилась как это положено. Я влетела на ленту и поняла, что груженая коляска тянет меня вниз. И мало того, она набрала приличную скорость.
- Шухер!- заорала я. Мир вокруг меня превратился в ад, отчего – то похожий на замедленную съемку. Я с ужасом смотрела на людей, висящих на движущихся поручнях и бабульку, наряженную в меха, которую легко подбросило в воздух, сбитую мною как кеглю в дешевом боулинге. И теперь она бодро орала сидя худой задницей на банках с ананасами и отчаянно воняла охрененно дорогим «Шериданом». Его, к моему горькому разочарованию мне так и не удалось попробовать. Я моталась на ручке адской колесницы смерти, как кое-что в проруби и думала, что если выживу больше никогда не пойду в магазины. Точно не пойду, потому что когда я выйду из тюряги, отсидев срок за кражу, нападение на богатейчика и покушение на жизнь бабульки, уже придумают новые пытки для таких дур, как я.
Я не поняла, что произошло. Меня вдруг подкинуло в воздух, я сделала кульбит достойный Плющенко, раз пять крутанувшись в полете. Эх мне бы еще время, я бы даже переобуться бы в воздухе успела. Но увы. Мои цирковое антраша видно не были интересны всевышнему. Я увидела приближающуюся к лицу со скоростью болида напольную плитку. А потом наступила тьма. Молниеносно, словно кто – то очень могущественный щелкнул выключателем, погасив вселенную.
Глава 2
- Елизавета Аркадьевна,- раскаленной иглой, впился мне в ухо чей-то голос,- вы меня слышите?
Интересно, к кому это он обращается? Я пошевелилась и открыла глаза. Тело, словно онемело. Точнее не так, я просто чувствовала себя не всю. Руки ноги гнуться не желали, зато весь остальной организм болел так, будто вчера меня переехал грузовик.
- Лиза, вы меня видите? – снова тот же голос. Я повернула голову к источнику звука, и борясь с разноцветными кругами плывущими пред моими ясными очами, уставилась на белоснежного дядьку, мотающего у меня перед лицом фонариком.
- Да,- просипела я, — а вы кто? Михаил или Гавриил?
- В смысле, - не понял мужик, с тревогой вглядываясь в мое лицо.
- Забудь,- махнула я одеревеневшей рукой, — но, я жду ответа на поставленный мною вопрос.
- Вообще-то я Петр Алексеевич,- озадаченно хмыкнул дядька.
- Ну, да. Точно. Петр райские врата охраняет. Прости мужик, меня смущает твое отчество. Разве оно у апостолов бывает?
- Я доктор Зуев. Личный врач семьи Вяземских,- церемонно представился «белоснежный».- Рано вам, Елизавета Аркадьевна встречаться с апостолами.
- Да? Ну, слава богу. И какое отношение я имею к почтенному семейству, что удостоилась встречи с вами? – хмыкнула я, судорожно пытаясь вспомнить хоть что – то из прошлой жизни. Только вот выходило у меня плохо. А точнее, совсем никак.
- Вы Елизавета Вяземская,- обеспокоенно пробормотал Зуев.- Лиза, вы помните кто вы?
- Нет, меня зовут иначе,- испуганно прошептала я, роясь в своей памяти, как шахтер в забое. Вот только вспомнить имя свое так и не смогла. И сейчас мне стало невероятно страшно. – Что со мной произошло?
- Авария. Вы протаранили своим автомобилем стену ночного клуба. Просто повезло, что остались живы. Будь у вас машина классом пониже все бы кончилось более плачевно. Мерседес делает очень безопасные авто. Слава богу Игнат Романович оказался рядом. И привез вас сюда. Вы провели в коме три месяца, Лиза, а до этого отец три года искал вас. Лиза, где вы скрывались? И как вас зовут по вашему?- с интересом спросил эскулап.
- Это нереально, я не помню. Не знаю. И я не умею водить машину. Мерседес? Вы смеетесь, доктор, я же нищая. Это я хорошо помню. И кто такой этот Игнат?
- Ваш жених, — вбил последний гвоздь в крышку моего гроба Пилюлькин. Ничего себе, у меня есть жених. А я не помню этого.
- Дайте мне зеркало,- простонала я.
- Лиза, успокойтесь. Не заставляйте меня пичкать вас успокоительными. Тем более, что ваши близкие уже битый час ждут, когда смогут вас увидеть. И очень нервничают. А когда они нервничают, я не могу расслабиться, понимаете степень моей озабоченности?
- Кто я? – прохрипела я, поняв, что не помню своей жизни. Словно ластиком из мозга стерлись воспоминания. По побледневшему лицу доктора стало ясно, что ему сейчас страшно, даже больше чем мне.
Я бессильно обвалилась на подушку, пытаясь собрать в кучу разбегающиеся, как тараканы, мысли. Да только мне это не удалось. Дверь открылась бесшумно, но я уловила поток сквозняка, вызвавший у меня толпу колючих мурашек. Затаив дыхание уставилась на появившихся в комнате мужчин: высокого пожилого, который с трудом ступая подошел к моей кровати и обрушился на стоящий рядом стул, хрипло дыша. И сногсшибательного красавца, окинувшего меня взглядом льдисто синих глаз, от чего мне стало не по себе. Взгляд пришельца буквально обжег ненавистью.
- Девочка моя,- прохрипел старик, припав сухими губами к моей ладони. Я заметила слезы на его щеках.- Ты вернулась. Наконец-то. Я думал, что уже не успею тебя увидеть снова. Где же ты была, доченька?
- Я вас не знаю,- лицо старика закаменело. Сейчас передо мной сидел не добрый дедушка, а властный, хищный, еще не старый мужчина. Мой отец. Странно, но в душе у меня не дрогнуло. Как бывает, знаете, когда после долгой разлуки видишь родного человек. Я же чувствую пустоту. Такую гулкую и звенящую, что хочется реветь белугой. Отец повернулся к красивому незнакомцу, на губах которого играла злая ухмылка. Игнат, я поняла – это мой жених, смотрел на прямо на меня. И по взгляду стало ясно – он меня ненавидит и обрадовался бы, случись мне убиться в той аварии насмерть. Так наблюдает за своей жертвой паук, не давая ей и малейшей возможности сбежать.
- Лиза в своем репертуаре, Аркадий Альфредович, — ухмыльнулся красавчик, явно наслаждаясь ситуацией. Интересно, почему он до сих пор тут? Забавляется? – Наша красавица опять затеяла какую то игру. Ведь так, детка? Я прикую тебя к этой гребаной кровати, если ты еще раз попробуешь от меня сбежать,- прошипел Игнат, склоняясь ко мне якобы подушку поправить. Типа заботливый жених, — и сделай, хотя бы вид, что довольна встрече со стариком.
- Да пошел ты,- прохрипела я, вдыхая незнакомый, мужской аромат. Мой жених. Странно. Он, как бы невзначай провел рукой по моей шее, но, вдруг сжал пальцы. Я вскрикнула от боли. Но отец не обратил на меня внимания. Занятый разговором с врачом. Я не слышала, о чем идет речь, но судя по тому, каким тоном говорил этот властный мужчина, новости были не приятными.
- Ты теперь моя, крошка. И попробуй только дернуться. Я убью тебя. Мне уже не страшно. Знаешь почему?
-Почему? – одними губами произнесла я.
- Потому что, за этот грех я уже заплатил сполна. Теперь твоя очередь.
Глава 3
- Ну, вы же понимаете, Аркадий Альфредович. Голова предмет темный, как говорил сельский доктор во всем известном фильме. У Елизаветы амнезия – временная потеря памяти,- доктор замолчал, нервно вертя в руках ручку, разглядывая ее словно соломинку, за которую держится, как известно, любой утопающий. Под взглядом Вяземского, ему было явно неуютно.- Такое после травмы головы не редкость, а учитывая, каким человеком является ваша дочь, то, честно говоря, я вообще не удивлен.
- Я не понял? Ты хочешь сказать, что моя девочка ненормальная? – зашипел человек, называющий себя моим отцом. Я вся обратилась в слух, даже на время забыв о женихе, не сводящем с меня морозного взора. – Ты, Пилюлькин, не забывай с чьей ладони ешь свой хлеб. Моя дочь абсолютно адекватна.
- Ну да, — наконец подал голос Игнат. Эта усмешка, которая перерезает его лицо, меня пугает. – То, что творила ваша девочка, очень характеризует ее нормальность. Вы слепы.
- Рот закрой, щенок,- странно. Я смотрю на старика и мне страшно. Эти хищные скулы, нос раздувающийся тонкими крыльями. Я не знаю его. Никого в этой комнате не знаю, но все они кажутся мне враждебными. Хотя мой «папа» смотрит на меня с любовью и жалостью. И его пергаментная костистая рука на моей голове жжется, словно раскаленное клеймо.
- Я думаю, отпустить вашу дочь домой. Физически она абсолютно готова к этому. Может родные стены, возвращение в среду, которая ее окружала раньше, помогут вернуть ее память. Так бывает, и воспоминания могут возвратиться в любое время,- сказал врач.
- Только вот не знаю. Надо ли ей это?- хмыкнул Игнат. Господи, да на что же он намекает все время? Неужели я была такой отвратительной? И за что он так ненавидит меня?
Отец вышел из палаты, поддерживаемый под руку моим предполагаемым женихом. Я все еще не могла поверить, что эти два мужчины – самые близкие мне люди.
- Петр Алексеевич, почему они говорили обо мне, как о монстре? – прошептала я моляще, не надеясь услышать ответ от запуганного отцом доктора. – Что я натворила такого?
- Елизавета Аркадьевна, вы правда все забыли, или это очередная игра? – устало спросил врач.- Говоря откровенно, Игнат вам не верит, как впрочем и я. Но вашего батюшку нельзя сейчас волновать. Пожалуйста, хотя бы из уважения к нему, не делайте глупостей. Аркадий болен, и вы своими поступками просто сведете его в могилу. Хотя, подозреваю, что именно этого вы и добиваетесь. Так что, если это притворство, то лучше вспомните все еще сегодня. Ждите, скоро за вами придут. А я откланиваюсь
-Я не понимаю,- прохрипела я, но Зуев просто вышел из палаты, громко хлопнув дверью. Он знает меня, знает все обо мне. Как вспомнить, если никто не желает говорить с тобой? Я откинулась на подушку и зарыдала. Что ж, пока придется признать, что я монстр –тварь в обертке богатой девки. Интересно, а как я выгляжу. Спустила ноги, ощутив под ними ледяной кафельный пол и медленно, словно пробуя его на ощупь, пошла к зеркалу, висящему на стене. Его я заметила еще, когда Игнат хотел меня придушить. Смешно, но он странно зависит от отца, хотя позволяет себе много больше, чем апостол Петр.
