Один сапог куда –то улетел, пока я пыталась понять, что же произошло. Новый сапог, в первый раз надела. Жаль. Лодыжку зажгло с утроенной силой. Токающие разряды, разлились огненной волной, как и чужое дыхание, опалившее мою щеку. И я даже смогла рассмотреть мужскую щеку, покрытую темной щетиной в которую почти уткнулась своим носом – колючую, пахнущую снегом и хвоей.
- Какого...?- выдохнула прямо в чужую кожу, путаясь руками в варежках, пришитых к резинке, как у малышки. Люсьен привезла пуховые рукавички всем своим подругам из какой – то очередной поездки. А мне еще и резинку пришила, зная что я растеряша. Блин, я же должна уже быть у них. Девочки будут волноваться. -Вы ненормальный? Это же надо, сбили меня. Санками. Меня. Санками. Где мой сапог?
- Ты какого черта шляешься по ночам, дура? – прорычал мужлан, на котором я подпрыгивала, как на батуте, пытаясь подняться на ноги. Боль в ступне стала нестерпимой, и я ойкнула и свалилась обратно. Чужие руки ухватили меня за шкирку. Нахал и алкаш, скорее всего. Иначе, какого пса он катается с горки за полчаса до нового года, вместо того, чтобы сидеть у елки с бокалом шампанского в уродской лапе?
- Придурок.- рявкнула я, и замахнулась. От обиды и боли у меня видимо поехала крыша. И я бы ударила если бы не...
- Мама,- детский голосок взорвал реальность, - я же говорил, пап. Это мама. Дед мороз исполнил желание. Тодько странно как –то. Мамы не бьют пап. Это неправильно. Они их любят.
Детская ладошка коснулась моей щеки, обжигающе, одуряюще. Мальчик, симпатичный и курносый смотрел на меня широко распахнув глазенки, в темноте похожие на две небесные звезды.
- Я не бью. Я просто...- не зная что сказать, начал я выкручиваться.
- Вовка, не неси чушь,- только сейчас я рассмотрела мужчину, который и вправду в случившемся виноват был мало. Я невнимательная растыка, выскочила прямо на ледяную дорожку. – Вы как, девушка? В порядке?
- Да, - ответила растерянно, вытирая рукавом куртки наливающийся слезливой краснотой нос. Слова ребенка жгли душу, как кислота.Мама. Я так хочу стать ею. Но не судьба. - Да, я в порядке.
- Ну конечно,- пробубнил несносный мужлан. Интересно, как у таких медведей рождаются такие прекрасные мальчишки? – И поэтому ты стоишь словно цапля в одном сапоге и носом как светофор. Это теперь называется «в порядке»? Ревешь чего? Где болит? .
- Ничего, я найду свою обувь и пойду дальше. Меня ждут,- ответила я ехидно, но прозвучала жалко и плаксиво. Нога болела нещадно, и уже начала неметь от холода. Так и до обморожения недалеко.
- Па, маме холодно,- беспокойно произнес мальчик.
- Я вижу,- мужские руки начали натягивать на мою ступню найденную тут же уггу. Я вскрикнула от резкой боли, прошившей меня от кончиков пальцев казалось до самой макушки. Мужик досадливо закусил губу, и мне отчего – то захотелось попробовать ее на вкус. Дура, это посттравматический синдром видимо такой – идиотизм. Не иначе.
- Что такое? – поинтересовался нахал, и вдруг подхватил меня на руки и поволок куда –то. Молча, словно варвар убитого мамонта. Я слышала как хрустит снег под полозьями санок, и пыхтит малыш позади, таща свой снежный транспорт.
- Куда вы меня прете? – наконец набравшись сил спросила я.- В конце – концов, поставьте меня на землю.
- Поедем к доктору,- спокойно ответил захватчик, легко подбросив меня, чтобы перехватить поудобнее.
- Интересно, где вы его сейчас найдете? Через полчаса начнут бить куранты,- яд в моем голосе его совсем не рассердил и не озадачил.
- Ко мне домой. К нам с Вовкой. Я вызову личного врача, в конце – концов я же тебя сбил. Хотя ты, конечно, курица.
- Так, это переходит все границы, - его пальто, в которое я сейчас дышала покрылось инеем и слова мои звучали приглушенно. – Мы не пили брудершафтов. Никуда я не поеду, может вы расчленитель и душегуб. И сам ты этот, как его...
- Кто? – насмешливый бас, в котором нет и нотки золости.- Назовешь петухом, воткну в сугроб головой вниз, как репку. Я же маньяк. Сожру твой мозг, и поверь, это не будет такой уж потерей для человечества. Детка, мне тоже не нравится таскаться с глупой курицей на руках. Но я же джентльмен.
- Ты, вы...
- Мама, дома хорошо. И елка у нас красивая, фонарчатая. А Фира запекла гуся, и папа принес два ящика мандаринов. Они так пахнут. А папа у нас магнат, ты помнишь? Про него даже в в журнале писали, не помню названия. На Ф начинается,- подал голос ребенок. Черт, они же сумасшедшие. Как я раньше не догадалась. И мужик и его симпатичный отпрыск. От осинки не родятся апельсинки.
- Мандариновый магнат,- улыбнулась я мальчишке, захлебывающемуся словами. Мне вдруг стало его жутко жалко.
- Вова,- вздохнул мужлан, перекидывая меня на сиденье огромной машины. Ничего тачки у шизиков, дорогие и агрессивные.- Мадам, вас никто не удерживает силой. Но, судя по тому, что сапог ваш мы так и не натянули на ногу, я бы был благоразумным. Наш с Владимиром личный Парацельс очень хорош, так говорят люди, которых он пользует десятилетиями. И стоит эскулап дорого. Так что, вы поедете с нами, или замерзнете вон под той елкой, как раз тогда, когда все будут пить шипучку под бой главных часов страны? Предложение ограничено.Я не хочу лишать сына праздника из – за глупости ненормальной, бросающейся под санки.
- Папа, ты же не ... Ма, соглашайся. Не бросай меня снова, пожалуйста. Я так тебя ждал,- задрожал голосок мальчишки и я обреченно кивнула. Хотя, сдохнуть под елкой, возможно было бы не такой уж и плохой идеей.
- Мамочка, я так рад, что ты упала с неба,- тихо шепнул малыш, обнимая меня за шею. И я сошла с ума.
- Вова, она не с неба, слышишь,- он разозлился? Нет, этот сильный самец в панике и растерян и еще черт знает что. И вот сейчас мне стало реально страшно. – Откуда ты только взялась на мою голову?- прорычал магнат, дернув щекой. – Зовут то хоть как тебя, снежинка?
- Алиса. Алиса Нежина. У меня документы в сумочке, паспорт там, права, телефон со всеми контактами,- зачем я это ему сказала? Господи, веду себя. Как последняя курица. Он прав, как это не прискорбно. – А где она, кстати? Сумка? Господи, я потеряла сумку. В ней вся моя жизнь, биография. Черт, что теперь делать? Хотя, накой мне она теперь? Мое желание уже не сбудется.
- Этого не может быть,- прохрипел он. – Невозможно. Сумка у... Да и черт с ней, с сумкой.
Глеб Снежин
Это что – какая- то дурная шутка? Злой розыгрыш? Подстава? Или планомерно кто – то сводит меня с ума, и заодно дарит пустую надежду наследнику империи Снежиных. Ну не бывает таких совпадений. Девка на сиденьи затихла и вроде даже задремала. Я вдохнул кондиционированный горячий воздух, нагнетаемый климат – контролем, который тонко пах женщиной, мандаринами и какой- то пряничной ненастоящей сказкой. Странной бабой, свалившейся черте откуда, провонял весь салон джипа. Алиса Нежина – смешно. Так не бывает. И почему я не сказал этой дурынде, что сумку ее поднял и бросил в багажник? Видимо заразился снежным безумием, или тоже захотел поверить в волшебство новогодней ночи, как Вовка, притихший в своем кресле?
- Пап, а если я верну эльфам дедморозным машинку, ну ту, что они мне под елку подарили, они очень расстроятся? – почему – то шепотом спросил сынище.- Ну, пусть они ее подарят кому – нибудь другому, у которого нет такой. Мне мамы достаточно, лишь бы она осталась. Я по телевизору видел одного больного мальчика, пусть ему отдадут. Ему болеть перехочется и он выздоровеет. Нечестно же, что мне одному так много счастья сразу.
- Это так не работает, к сожалению, Вовка. Но мальчику помочь надо,- черт, я тоже шепчу, словно боясь спугнуть сумасшедшее наваждение, разомлевшее в тепле и теперь тихо сопящее. Сейчас у меня есть возможность рассмотреть «подарочек» внимательно: блондинистые локоны, беспорядочно топорщатся из под идиотской шапочки, нос маленький, на кнопку похожий, скулы высокие и ресницы как веера, доходящие почти до середины бледных щек. Искуственные наверное. Сейчас их наращивают. Только у секретарши моей, Олеськи, а по совместительству, постельной принадлежности, ресницы похожи на метелки, а у этой дуры – на бабочек, замерших в ожидании лета. Нет, она не похожа на Альку, ни грамма, ни микрона, ни доли атома. Она совсем другая. Более нежная и хрупкая, что ли. Мать Вовки была зеленоглазой шатенкой, чуть горбоносой, но ее не портило. Она была несгибаемой. Сильной и независимой. Абсолютно разные.
- Насмотрелись? – снова этот ее вредный голосок. Писклявый гребаный раздражитель, выводящий из равновесия.- Послушайте, я и вправду благодарна вам, но ...
- Посмотрите пожалуйста, как там Вовка,- перебиваю я, уже зная, точнее чувствуя, что ребенок спит. Потрясения его усыпляют.
- Он спит,- в улыбке «подарочка» стольтко тепла, что мне становится нечем дышать.- Слушайте, у вас замечательный сын.
- Он несчастен,- черт. Зачем я сейчас это говорю? Кто она? Может подставная баба подосланная конкурентами. Или просто авантюристка. И глаза эти ее аквамариновые чистые, просто маскировка, как у ядовитой паучихи. Откусит она мне ослиную башку и не подавится. Завтра пробью ее, паспорт то у меня, а пока... – Слушайте, Алиса, у меня к вам предложение. Очень выгодное, я не бедный человек.
- Магнат на букву Ф,- усмехнулась эта мерзавка, прищурив свои ведьмячьи очи. – И что же вы хотите?
- Мой сын думает, что вы его мать, скинутая с неба, уж не знаю за какие провинности,- ухмыляюсь, поражаясь своему идиотизму. Да по мне ж дурдом плачет. – Я хочу, чтобы он был счастлив, хотя бы несколько дней. Сыграйте роль любящей родительницы. Заплачу сколько скажете, это не проблема.
- А что потом? – кривит она пухлый рот, от чего сохнет у меня в горле, а сиденье сделанное немцами становится адски неудобным. И ведь права, гадина, но у меня явно замкнуло что – то в голове. – Вы понимаете, что он не простит вам обмана потом? Вы предлагаете дурость, и знаете это.
- Потом тебя заберут ангелы,- хриплю, борясь с головокружением. Вот именно сейчас можно отказаться от идиотской затеи. Согласиться с правотой этой кнопки, и соскочить. Но словно черти меня подогревают на медленном огне.
- А мне не нужны деньги,- спокойно говорит Алиса. – Я вполне состоятельна. И надеюсь, ангелы меня прииберут понарошку? Или вы меня того, ножичком по горлу чик и в колодец?
- Дура бешеная, - ухмыляюсь я, глядя, как ее глаза мечут молнни. – Денег тебе не нужно, значит? А что ты хочешь? Мою душу?
- Нет. Зачем мне выжатая до уродства субстанция? Я хочу, чтобы ты исполнил мое желание. Всего одно.
- Три дня, одно желание, - мне вдруг становится смешно. Интересно, что нужно этой падшей снежинке. – Неплохая сделка.
- Именно. Сделка. Мне нужны будут гарантии, как вас зовут, кстати?
- Вот уж не думал, что ты так быстро согласишься. Сделку будем скреплять поцелуем? - хриплю, задыхаясь от чувства нереальности происходящего. Я пру в свой дом чужую бабу, судя по замашкам авантюристку мошенницу, чтобы выдать ее за мать моего сына. Для чего? Для Вовки? Или для себя? Черт, черт, черт.
- Обрыбишься. Я не целуюсь с первыми встречными проходимцами.
- Ты сановишься матерью их детей, детка, без петтинга и кое чего другого это получилось только у одной женщины на свете. Так что...
- Да уж, жаль что у меня нет других вариантов,- вздохнула мерзавка.- Осталось совсем мало времени. Если не ты, то мое желание не сбудется никогда.
Алиса
У вас еще есть возможность изменить свою сказку. Это просто. Но нужно ли?Совет дня: подумайте, прежде чем бежать от мечты.Всегда Ваша, Вангелия Светлая
Сумасшествие. Видимо резинка на варежках передавила мне что – то в шее и в мозг перестал поступать кислород. Зачем я согласилась на странное предложение мужика, имени которого даже не знаю? Может сбежать? Вот прямо сейчас. Пока он нежно вытаскивает сына с заднего сиденья. Я вывалилась из машины, как мешок зимнего волшебника, совсем забыв о том, что моя нога травмирована. Взвизгнула от боли, и разбудила малыша.
- Пап. Маму неси,- промямлил он полусонно. – Поставь меня, я мужчина. А мужчин не носят на ручках.
- Ты маленький мужчина,- боже мой, сколько тепла в голосе этого варвара, похожего на таежного шатуна – людоеда.- И это не стыдно.
Черт, он меня поднял легко, как пушинку, под пристальным взглядом мальчишки, и понес как королеву к празднично – украшенному особняку, утопающему в сказочных соснах, стремящихся к звездам. Если бы у меня был дом, то только такой. Замок с башенками. Какая я дура. Ведь у ребенка же есть мать. Настоящая. Зачем я ему – безымянному Синему Бороде? Я упала с неба? Господи. Значит...
- Меня зовут Глеб,- прошептал мужлан в мой помпон. – И бога ради, ты же моя жена, так что будь любезна не выпадать из роли.
- Ты даже не спросил, какое мое желание, вдруг оно страшное? Как у Румпельштильцхена,- оскалилась я. Представив какое лицо будет у этого самоуверенного павиана, когда я скажу ему...
- Ну вот, теперь я знаю твое настоящее имя. Думаю, что я справлюсь,- хмыкнул Глеб.- Главное ты не хочешь мою душу.
- Да, мне будет достаточно другой части твоего организма,- пробубнила я в драп пальто. Но он не расслышал моих слов. Открыл ногой тяжелую дверь и я поняла, что пути назад теперь точно нет.
- Ну вот мы и дома, дорогая, - хмыкнул, свалив меня на огромный диван. Вовка скинул курточку прямо на пол, и подбежал ко мне.
Счастье, когда тебя обнимают детские руки. Он доверчиво прижался ко мне, и прошептал «Я так тебя ждал. Люблю, прелюблю. Ты же больше никогда меня не оставишь? Нас с папой. Ему тоже плохо без тебя. Я знаю. Он не говорит, но ночью сидит в кабинете до поздна и пьет взрослый сок»
Что же мы натворили?
- Иди переоденься, малыш,- взъерошив волосы на белобрысой детской головке, сказала я, протолкнув внутрь противный колючий ком выросший в горле. Посмотрела вслед, бросившемуся исполнять мою просьбу Вовке и начала подниматься с дивана. Лучше вот так. Сразу. Не дарить ложных надежд.
- Соскакиваешь? – насмешливый голос разорвал пространство. –Правильно. Значит не так тебе нужно то, ради чего ты приехала в чужой дом, к незнакомому мужику. Значит твое желание не заветное, детка.
- Да пошел ты,- выплюнула я. В глазах полетели искры от боли, от злости , от незнания как поступить.
- О, мы уже на ты? Мы же не пили брудершафт, курица? Или ты пересмотрела свои дурацкие принципы?
Глеб Снежин
Она чертовски права. Дьявольская ведьма, смотрит на меня глазами цвета снежного неба, сжав маленькие кулачки. Наверное она бы растерзала меня, будь чуть смелее. Растерзала за то, что я хочу сделать счастливым маленького сына. Или за то, что сделаю его абсолютно несчастным, повинуясь какому – то своему темному желанию хоть на миг почувствовать праздник жизни.
- Купить любовь нельзя, и мать ребенку тоже,- кривит идеальные губы «подарок небес». И ведь говорит чистую правду, но мне почему –то хочется ее схватить за острые плечи, затянутые в идиотский свитер украшенный смешным красноносым оленем, и хорошенько встряхнуть.- И вернуть прошлое, тоже невозможно. Я знаю, поверь. Да и не нужно это. Дурацкие воспоминания только ранят. А это ребенок. Ты сделаешь ему страшно больно. Да услышь же меня,- уже кричит она.
- Какого...?- выдохнула прямо в чужую кожу, путаясь руками в варежках, пришитых к резинке, как у малышки. Люсьен привезла пуховые рукавички всем своим подругам из какой – то очередной поездки. А мне еще и резинку пришила, зная что я растеряша. Блин, я же должна уже быть у них. Девочки будут волноваться. -Вы ненормальный? Это же надо, сбили меня. Санками. Меня. Санками. Где мой сапог?
- Ты какого черта шляешься по ночам, дура? – прорычал мужлан, на котором я подпрыгивала, как на батуте, пытаясь подняться на ноги. Боль в ступне стала нестерпимой, и я ойкнула и свалилась обратно. Чужие руки ухватили меня за шкирку. Нахал и алкаш, скорее всего. Иначе, какого пса он катается с горки за полчаса до нового года, вместо того, чтобы сидеть у елки с бокалом шампанского в уродской лапе?
- Придурок.- рявкнула я, и замахнулась. От обиды и боли у меня видимо поехала крыша. И я бы ударила если бы не...
- Мама,- детский голосок взорвал реальность, - я же говорил, пап. Это мама. Дед мороз исполнил желание. Тодько странно как –то. Мамы не бьют пап. Это неправильно. Они их любят.
Детская ладошка коснулась моей щеки, обжигающе, одуряюще. Мальчик, симпатичный и курносый смотрел на меня широко распахнув глазенки, в темноте похожие на две небесные звезды.
- Я не бью. Я просто...- не зная что сказать, начал я выкручиваться.
- Вовка, не неси чушь,- только сейчас я рассмотрела мужчину, который и вправду в случившемся виноват был мало. Я невнимательная растыка, выскочила прямо на ледяную дорожку. – Вы как, девушка? В порядке?
- Да, - ответила растерянно, вытирая рукавом куртки наливающийся слезливой краснотой нос. Слова ребенка жгли душу, как кислота.Мама. Я так хочу стать ею. Но не судьба. - Да, я в порядке.
- Ну конечно,- пробубнил несносный мужлан. Интересно, как у таких медведей рождаются такие прекрасные мальчишки? – И поэтому ты стоишь словно цапля в одном сапоге и носом как светофор. Это теперь называется «в порядке»? Ревешь чего? Где болит? .
- Ничего, я найду свою обувь и пойду дальше. Меня ждут,- ответила я ехидно, но прозвучала жалко и плаксиво. Нога болела нещадно, и уже начала неметь от холода. Так и до обморожения недалеко.
- Па, маме холодно,- беспокойно произнес мальчик.
- Я вижу,- мужские руки начали натягивать на мою ступню найденную тут же уггу. Я вскрикнула от резкой боли, прошившей меня от кончиков пальцев казалось до самой макушки. Мужик досадливо закусил губу, и мне отчего – то захотелось попробовать ее на вкус. Дура, это посттравматический синдром видимо такой – идиотизм. Не иначе.
- Что такое? – поинтересовался нахал, и вдруг подхватил меня на руки и поволок куда –то. Молча, словно варвар убитого мамонта. Я слышала как хрустит снег под полозьями санок, и пыхтит малыш позади, таща свой снежный транспорт.
- Куда вы меня прете? – наконец набравшись сил спросила я.- В конце – концов, поставьте меня на землю.
- Поедем к доктору,- спокойно ответил захватчик, легко подбросив меня, чтобы перехватить поудобнее.
- Интересно, где вы его сейчас найдете? Через полчаса начнут бить куранты,- яд в моем голосе его совсем не рассердил и не озадачил.
- Ко мне домой. К нам с Вовкой. Я вызову личного врача, в конце – концов я же тебя сбил. Хотя ты, конечно, курица.
- Так, это переходит все границы, - его пальто, в которое я сейчас дышала покрылось инеем и слова мои звучали приглушенно. – Мы не пили брудершафтов. Никуда я не поеду, может вы расчленитель и душегуб. И сам ты этот, как его...
- Кто? – насмешливый бас, в котором нет и нотки золости.- Назовешь петухом, воткну в сугроб головой вниз, как репку. Я же маньяк. Сожру твой мозг, и поверь, это не будет такой уж потерей для человечества. Детка, мне тоже не нравится таскаться с глупой курицей на руках. Но я же джентльмен.
- Ты, вы...
- Мама, дома хорошо. И елка у нас красивая, фонарчатая. А Фира запекла гуся, и папа принес два ящика мандаринов. Они так пахнут. А папа у нас магнат, ты помнишь? Про него даже в в журнале писали, не помню названия. На Ф начинается,- подал голос ребенок. Черт, они же сумасшедшие. Как я раньше не догадалась. И мужик и его симпатичный отпрыск. От осинки не родятся апельсинки.
- Мандариновый магнат,- улыбнулась я мальчишке, захлебывающемуся словами. Мне вдруг стало его жутко жалко.
- Вова,- вздохнул мужлан, перекидывая меня на сиденье огромной машины. Ничего тачки у шизиков, дорогие и агрессивные.- Мадам, вас никто не удерживает силой. Но, судя по тому, что сапог ваш мы так и не натянули на ногу, я бы был благоразумным. Наш с Владимиром личный Парацельс очень хорош, так говорят люди, которых он пользует десятилетиями. И стоит эскулап дорого. Так что, вы поедете с нами, или замерзнете вон под той елкой, как раз тогда, когда все будут пить шипучку под бой главных часов страны? Предложение ограничено.Я не хочу лишать сына праздника из – за глупости ненормальной, бросающейся под санки.
- Папа, ты же не ... Ма, соглашайся. Не бросай меня снова, пожалуйста. Я так тебя ждал,- задрожал голосок мальчишки и я обреченно кивнула. Хотя, сдохнуть под елкой, возможно было бы не такой уж и плохой идеей.
- Мамочка, я так рад, что ты упала с неба,- тихо шепнул малыш, обнимая меня за шею. И я сошла с ума.
- Вова, она не с неба, слышишь,- он разозлился? Нет, этот сильный самец в панике и растерян и еще черт знает что. И вот сейчас мне стало реально страшно. – Откуда ты только взялась на мою голову?- прорычал магнат, дернув щекой. – Зовут то хоть как тебя, снежинка?
- Алиса. Алиса Нежина. У меня документы в сумочке, паспорт там, права, телефон со всеми контактами,- зачем я это ему сказала? Господи, веду себя. Как последняя курица. Он прав, как это не прискорбно. – А где она, кстати? Сумка? Господи, я потеряла сумку. В ней вся моя жизнь, биография. Черт, что теперь делать? Хотя, накой мне она теперь? Мое желание уже не сбудется.
- Этого не может быть,- прохрипел он. – Невозможно. Сумка у... Да и черт с ней, с сумкой.
Глеб Снежин
Это что – какая- то дурная шутка? Злой розыгрыш? Подстава? Или планомерно кто – то сводит меня с ума, и заодно дарит пустую надежду наследнику империи Снежиных. Ну не бывает таких совпадений. Девка на сиденьи затихла и вроде даже задремала. Я вдохнул кондиционированный горячий воздух, нагнетаемый климат – контролем, который тонко пах женщиной, мандаринами и какой- то пряничной ненастоящей сказкой. Странной бабой, свалившейся черте откуда, провонял весь салон джипа. Алиса Нежина – смешно. Так не бывает. И почему я не сказал этой дурынде, что сумку ее поднял и бросил в багажник? Видимо заразился снежным безумием, или тоже захотел поверить в волшебство новогодней ночи, как Вовка, притихший в своем кресле?
- Пап, а если я верну эльфам дедморозным машинку, ну ту, что они мне под елку подарили, они очень расстроятся? – почему – то шепотом спросил сынище.- Ну, пусть они ее подарят кому – нибудь другому, у которого нет такой. Мне мамы достаточно, лишь бы она осталась. Я по телевизору видел одного больного мальчика, пусть ему отдадут. Ему болеть перехочется и он выздоровеет. Нечестно же, что мне одному так много счастья сразу.
- Это так не работает, к сожалению, Вовка. Но мальчику помочь надо,- черт, я тоже шепчу, словно боясь спугнуть сумасшедшее наваждение, разомлевшее в тепле и теперь тихо сопящее. Сейчас у меня есть возможность рассмотреть «подарочек» внимательно: блондинистые локоны, беспорядочно топорщатся из под идиотской шапочки, нос маленький, на кнопку похожий, скулы высокие и ресницы как веера, доходящие почти до середины бледных щек. Искуственные наверное. Сейчас их наращивают. Только у секретарши моей, Олеськи, а по совместительству, постельной принадлежности, ресницы похожи на метелки, а у этой дуры – на бабочек, замерших в ожидании лета. Нет, она не похожа на Альку, ни грамма, ни микрона, ни доли атома. Она совсем другая. Более нежная и хрупкая, что ли. Мать Вовки была зеленоглазой шатенкой, чуть горбоносой, но ее не портило. Она была несгибаемой. Сильной и независимой. Абсолютно разные.
- Насмотрелись? – снова этот ее вредный голосок. Писклявый гребаный раздражитель, выводящий из равновесия.- Послушайте, я и вправду благодарна вам, но ...
- Посмотрите пожалуйста, как там Вовка,- перебиваю я, уже зная, точнее чувствуя, что ребенок спит. Потрясения его усыпляют.
- Он спит,- в улыбке «подарочка» стольтко тепла, что мне становится нечем дышать.- Слушайте, у вас замечательный сын.
- Он несчастен,- черт. Зачем я сейчас это говорю? Кто она? Может подставная баба подосланная конкурентами. Или просто авантюристка. И глаза эти ее аквамариновые чистые, просто маскировка, как у ядовитой паучихи. Откусит она мне ослиную башку и не подавится. Завтра пробью ее, паспорт то у меня, а пока... – Слушайте, Алиса, у меня к вам предложение. Очень выгодное, я не бедный человек.
- Магнат на букву Ф,- усмехнулась эта мерзавка, прищурив свои ведьмячьи очи. – И что же вы хотите?
- Мой сын думает, что вы его мать, скинутая с неба, уж не знаю за какие провинности,- ухмыляюсь, поражаясь своему идиотизму. Да по мне ж дурдом плачет. – Я хочу, чтобы он был счастлив, хотя бы несколько дней. Сыграйте роль любящей родительницы. Заплачу сколько скажете, это не проблема.
- А что потом? – кривит она пухлый рот, от чего сохнет у меня в горле, а сиденье сделанное немцами становится адски неудобным. И ведь права, гадина, но у меня явно замкнуло что – то в голове. – Вы понимаете, что он не простит вам обмана потом? Вы предлагаете дурость, и знаете это.
- Потом тебя заберут ангелы,- хриплю, борясь с головокружением. Вот именно сейчас можно отказаться от идиотской затеи. Согласиться с правотой этой кнопки, и соскочить. Но словно черти меня подогревают на медленном огне.
- А мне не нужны деньги,- спокойно говорит Алиса. – Я вполне состоятельна. И надеюсь, ангелы меня прииберут понарошку? Или вы меня того, ножичком по горлу чик и в колодец?
- Дура бешеная, - ухмыляюсь я, глядя, как ее глаза мечут молнни. – Денег тебе не нужно, значит? А что ты хочешь? Мою душу?
- Нет. Зачем мне выжатая до уродства субстанция? Я хочу, чтобы ты исполнил мое желание. Всего одно.
- Три дня, одно желание, - мне вдруг становится смешно. Интересно, что нужно этой падшей снежинке. – Неплохая сделка.
- Именно. Сделка. Мне нужны будут гарантии, как вас зовут, кстати?
- Вот уж не думал, что ты так быстро согласишься. Сделку будем скреплять поцелуем? - хриплю, задыхаясь от чувства нереальности происходящего. Я пру в свой дом чужую бабу, судя по замашкам авантюристку мошенницу, чтобы выдать ее за мать моего сына. Для чего? Для Вовки? Или для себя? Черт, черт, черт.
- Обрыбишься. Я не целуюсь с первыми встречными проходимцами.
- Ты сановишься матерью их детей, детка, без петтинга и кое чего другого это получилось только у одной женщины на свете. Так что...
- Да уж, жаль что у меня нет других вариантов,- вздохнула мерзавка.- Осталось совсем мало времени. Если не ты, то мое желание не сбудется никогда.
Глава 3
Алиса
У вас еще есть возможность изменить свою сказку. Это просто. Но нужно ли?Совет дня: подумайте, прежде чем бежать от мечты.Всегда Ваша, Вангелия Светлая
Сумасшествие. Видимо резинка на варежках передавила мне что – то в шее и в мозг перестал поступать кислород. Зачем я согласилась на странное предложение мужика, имени которого даже не знаю? Может сбежать? Вот прямо сейчас. Пока он нежно вытаскивает сына с заднего сиденья. Я вывалилась из машины, как мешок зимнего волшебника, совсем забыв о том, что моя нога травмирована. Взвизгнула от боли, и разбудила малыша.
- Пап. Маму неси,- промямлил он полусонно. – Поставь меня, я мужчина. А мужчин не носят на ручках.
- Ты маленький мужчина,- боже мой, сколько тепла в голосе этого варвара, похожего на таежного шатуна – людоеда.- И это не стыдно.
Черт, он меня поднял легко, как пушинку, под пристальным взглядом мальчишки, и понес как королеву к празднично – украшенному особняку, утопающему в сказочных соснах, стремящихся к звездам. Если бы у меня был дом, то только такой. Замок с башенками. Какая я дура. Ведь у ребенка же есть мать. Настоящая. Зачем я ему – безымянному Синему Бороде? Я упала с неба? Господи. Значит...
- Меня зовут Глеб,- прошептал мужлан в мой помпон. – И бога ради, ты же моя жена, так что будь любезна не выпадать из роли.
- Ты даже не спросил, какое мое желание, вдруг оно страшное? Как у Румпельштильцхена,- оскалилась я. Представив какое лицо будет у этого самоуверенного павиана, когда я скажу ему...
- Ну вот, теперь я знаю твое настоящее имя. Думаю, что я справлюсь,- хмыкнул Глеб.- Главное ты не хочешь мою душу.
- Да, мне будет достаточно другой части твоего организма,- пробубнила я в драп пальто. Но он не расслышал моих слов. Открыл ногой тяжелую дверь и я поняла, что пути назад теперь точно нет.
- Ну вот мы и дома, дорогая, - хмыкнул, свалив меня на огромный диван. Вовка скинул курточку прямо на пол, и подбежал ко мне.
Счастье, когда тебя обнимают детские руки. Он доверчиво прижался ко мне, и прошептал «Я так тебя ждал. Люблю, прелюблю. Ты же больше никогда меня не оставишь? Нас с папой. Ему тоже плохо без тебя. Я знаю. Он не говорит, но ночью сидит в кабинете до поздна и пьет взрослый сок»
Что же мы натворили?
- Иди переоденься, малыш,- взъерошив волосы на белобрысой детской головке, сказала я, протолкнув внутрь противный колючий ком выросший в горле. Посмотрела вслед, бросившемуся исполнять мою просьбу Вовке и начала подниматься с дивана. Лучше вот так. Сразу. Не дарить ложных надежд.
- Соскакиваешь? – насмешливый голос разорвал пространство. –Правильно. Значит не так тебе нужно то, ради чего ты приехала в чужой дом, к незнакомому мужику. Значит твое желание не заветное, детка.
- Да пошел ты,- выплюнула я. В глазах полетели искры от боли, от злости , от незнания как поступить.
- О, мы уже на ты? Мы же не пили брудершафт, курица? Или ты пересмотрела свои дурацкие принципы?
Глеб Снежин
Она чертовски права. Дьявольская ведьма, смотрит на меня глазами цвета снежного неба, сжав маленькие кулачки. Наверное она бы растерзала меня, будь чуть смелее. Растерзала за то, что я хочу сделать счастливым маленького сына. Или за то, что сделаю его абсолютно несчастным, повинуясь какому – то своему темному желанию хоть на миг почувствовать праздник жизни.
- Купить любовь нельзя, и мать ребенку тоже,- кривит идеальные губы «подарок небес». И ведь говорит чистую правду, но мне почему –то хочется ее схватить за острые плечи, затянутые в идиотский свитер украшенный смешным красноносым оленем, и хорошенько встряхнуть.- И вернуть прошлое, тоже невозможно. Я знаю, поверь. Да и не нужно это. Дурацкие воспоминания только ранят. А это ребенок. Ты сделаешь ему страшно больно. Да услышь же меня,- уже кричит она.
