Вернулась она чернее тучи и с половиной запечатанных контейнеров. Половина пациентов от еды, несмотря на уговоры доктора Леготиной, наотрез отказалась. Другая половина все-таки поела, но немного.
В целом, дела обстояли плохо: температура пациентов вновь поползла вверх, в легких появились хрипы, на коже появились новые высыпания. Кроме того, у обоих пилотов вновь скакнуло вверх давление. Только этого для полного счастья не хватало!
- Оставь еду пока здесь, в этих контейнерах она до трех суток храниться может, — предложил Макс.
Люся оттолкнула тележку в угол и взялась за корректировку назначений. Макс все не уходил. Мялся рядом, будто не решался сказать что-то важное. В чем-то... признаться?
- Макс, в чем дело? — спросила она, одновременно потрогав ему лоб.
Хм... Люсе показалось, или он чуть заметно подался вперед всем телом, будто стремясь продлить прикосновение?
Он ответил не сразу. И начал сильно издалека.
- Ребята что-то говорили о том, как провели вчерашний день?
Люся покачала головой.
- Только в общих чертах и разрозненных фактах. Гуляли по городу, осматривали достопримечательности, покупали сувениры. Пообедали в местном трактире, перекусили с лотка, незнакомых блюд не брали, абсорбентом не пренебрегали. Где могли подцепить инфекцию, неизвестно.
- Или отравиться местным растением... — Макс тоже заглянул в справочник, тем более, Люся нужную страничку не закрывала.
- Не думаю, — ответила Люся, без особой, впрочем, уверенности.
Макс замолчал ненадолго.
- Тебе они все равно ничего не скажут, — вздохнул он, наконец.
И в ответ на недоумевающий взгляд Люси пояснил:
- Во-первых, ты не одна из нас...
Доктор Леготина тяжело вздохнула, на миг прикрыла лицо рукой, выдав мягкую версию фейспалма.
- Так и знала, что они что-то скрывают! — возмущенно засопела она и с досадой стукнула кулачком по столу. — Значит, готовы умереть, лишь бы собственный иерархический инстинкт потешить! Ну, я им сейчас задам!
Максу пришлось перехватывать ее на бегу.
- Люсь, остынь, — примирительно попросил он. — Ну, Люсён!
Девушка от удивления аж злиться перестала.
- Как ты меня назвал?!
- Люсёна, — осторожно повторил Макс, наблюдая за ее реакцией.
А заметив, что негативной реакции не последовало, повторил, на этот раз гораздо теплее, и так, что у доктора Леготиной в груди что-то приятно ёкнуло:
- Люсёна.
- Меня так мама называет, — девушка чуть не прослезилась.
Но тут же снова собралась.
- Так, это к делу не относится. И почему экипаж не станет говорить со мной?
Макс открыл, было, рот, чтобы ответить, но вдруг передумал.
- Пойдем вместе, — предложил он. — При мне никто запираться не будет.
Получилось тяжеловесно и многообещающе. Люся, заинтригованная и по-прежнему ничего не понимавшая, возражать не стала.
Итог: из экипажа все-таки удалось вытянуть правду об их вчерашних похождениях.
Происходило это так. Люся начинала разговор на тему: «Чем ты на самом деле занимался вчера во время выхода на Эрхш'Шиг, дорогой товарищ?», а Макс садился рядом и проникновенно так добавлял:
- Как на духу, дорогой! Иначе или Люся тебя не вылечит, или, если вылечит, я тебе в суп тройную дозу слабительного добавлю.
Кто-то, косясь на корабельного повара, начинал исповедоваться сразу. Но некоторые вроде той же медсестры Маши, механика или команды ученых, проявляли строптивость, и тогда Максим под большим секретом добавлял, что Люся опробует на них инновационное средство лечения неведомой заразы — клизмы с перцем! И вазелин, разумеется, надо будет заслужить! А на всякие: «Ты блефуешь!» и «Простуду клизмами не лечат!» подключалась Люся, сообщая, что, будь у экипажа обычная простуда, инфицирование вирусами или родными земными бактериями, анализатор уже выдал бы результат, и она уже начала бы лечение. Однако умная машина до сих пор думает, стало быть, все с диагнозом непросто. А вообще, в справочнике есть сразу три подходящих болезни!
По мере пересказа доктором Леготиной статей из медицинского справочника, лица самых активных участников «сопротивления» бледнели, зеленели, а гонор улетучивался, как роса под лучами солнца.
В общем, как выяснилось, все они посетили бар «Аромат формофеи», что на окраине Парм'Эха. Заведение, кстати, проходит по категории «злачные» и «полукриминальные»! Иными словами, там всегда можно разжиться выпивкой, полулегальными стимуляторами и запрещенными веществами разных мастей, найти сомнительные развлечения и, конечно, неприятности.
- Что вас туда потянуло-то?! — не сдержалась Люся.
И услышала в ответ:
- Расслабиться хотели. Неизвестно, получится потом или нет.
Макс криво усмехнулся. Люся тихо фыркнула. Расслабиться... Когда, интересно, напрячься успели?
В баре экипаж «Горизонта-5» ничего противозаконного не совершил. Просто повеселились: местная кухня, танцы, выпивка. Кое-кто отважился попробовать особый коктейль, который, по словам управляющего, смешали специально для землян. Эти-то, как раз, и маялись желудочно-кишечными симптомами.
Пойло вдарило в голову, танцы стали веселее, да так, что девушки на барную стойку плясать полезли.
- Дайте угадаю! — не выдержала Люся. — Девушки танцевали босиком. В какой-то момент коктейли, стоявшие на стойке разлились, так что ноги они в них намочили. А Рита, видимо, еще и подскользнулась, вымазав в той гадости ногу до колена. Так?
Пациенты сконфуженно кивали, Максим вновь напустил на себя вид ледяной статуи, а доктор Леготина с трудом сдерживалась, чтобы не высказать все, что думает об экспериментах с напитками, да и вообще подобном времяпрепровождении на чужой, пусть даже и вполне дружелюбной планете.
- В итоге имеем сыпь снаружи и внутри, — мрачно пропела она, пока не уточняя, что может скрываться за этим безобидным, на первый взгляд, словом. — А те, кто коктейль не пил, видимо, вдохнули его пары. Как? Курительная смесь по особому рецепту и тоже только для землян?
Как оказалось, та вечеринка и была устроена для гостей с другой планеты. М-да...
Однако прежде, чем она успела вынести свой вердикт, в истерику сорвался механик Григорий:
- Да что ты вообще можешь?! — как-то по бабьи взвизгнул он. — Стоит тут с умным видом, смотрит на нас, как на дерьмо! А сама-то... Ты Беркута убила, а теперь и за нас взялась, да?! Не успокоишься, пока всех не укокошишь?! А папа потом тебя прикроет!
- Харза, заткнись! — оборвал его Макс. — Или я сам тебя заткну, не посмотрю, что больной!
Григорий попытался вскочить с койки, но тут же без сил рухнул обратно.
- Быстро же ты переобулся! Из-за хорошенькой юбки боевых друзей предал...
Люсю затрясло, кровь бросилась в голову. Что ответил Грише Макс, она уже не слышала.
- Беркут ваш, он же Птицын Роман Игнатьевич, умер от того, что игнорировал сигналы собственного организма о проблемах с сердцем, а заодно и наследственную предрасположенность к сердечно-сосудистым заболеваниям, — ледяным тоном отчеканила она. — От того, что пьяный закинулся какой-то дрянью, вызвавшей сильнейшую аритмию, а после и инфаркт. От того, что произошло это не в населенном пункте рядом с больницей, где его могли бы спасти, а на рок-фестивале у лесного озера. Это не только мои слова, это — вывод следствия и врачебной комиссии, подкрепленный несколькими экспертизами, а не истерика какой-то девицы во всемирной паутине! Которая, кстати, вместо того, чтобы вызвать «Скорую» своему спутнику, бегала вокруг нас и снимала происходящее на видео! И на комментарии, конечно, не поскупилась. Потом мне пришлось с работы уволиться, потому что начальству скандалы были не нужны, да и вместо работы я в полицию и прокуратуру ходила едва ли не ежедневно — Анютик и ее особо активные подписчики их буквально завалили бредовыми заявлениями о том, что я еще совершила. Кеннеди лично не убивала, но в организации убийства участвовала точно... Жених и друзья, которые тоже органически не переваривали скандалы, слились потихоньку. Про соцсети и говорить нечего — удалиться оттуда пришлось, потому что с подачи той девицы меня только ленивый помоями не облил.
И, переведя дух, добавила:
- А ваш Птицын-Беркут, мало того, что он фактически убил себя — он вместе со своей подружкой, той блогершей, Лютик-Анютик, до сих пор пытается убить и ту единственную, кто попытался его спасти. Меня! Да, безуспешно, потому что он умер до приезда «Скорой». Да, потому что была в отпуске и не имела при себе медицинских приспособлений, не говоря уж о полевом наборе хирурга. И не могла лично вызвать «Скорую», потому что пыталась заставить его сердце работать. А теперь он убивает всех вас. И, кажется, успешно.
А после развернулась на каблуках и покинула лазарет. Вслед ей летело запоздалое признание Маши:
- Люсь, это я анализатор портила! И другое оборудование! Но не сильно же, их всегда можно было починить! Гриша и чинил всегда...
Максим, кляня на все корки и себя, и Беркута и Аню-Гюрзу, бросился за Люсей. Он нутром почуял, что нужно немедленно объясниться с ней, поговорить. Попытаться спасти отношения... Черт... Да, до отношений дело не дошло, но... Но и не дойдет, если он промолчит сейчас! Он вдруг понял, что не может потерять эту девушку. Но что именно ей сказать? Как найти правильные слова?
Люся дошла до края стола, на котором до сих пор загадочно мерцал огоньками анализатор, и остановилась, вцепившись руками в край столешницы.
- Люсён, — начал он, но голос позорно сорвался на хрип.
Девушка не отреагировала.
Хорошо, что она не обернулась, что продолжила стоять спиной к нему. Потому что взглянуть ей в глаза сейчас было выше его сил. Язык прилипнет к нёбу, он снова молча ретируется, и его отношения с этой удивительной девушкой так и останутся только служебными. И в голову, как назло, ничего путного не приходило.
Люся тоже молчала. Вот, значит, как... Конечно, она не слепая, и почти сразу поняла, что новый коллектив не горит желанием принимать ее, но списывала это на обычную неприязнь к новичкам, стремлением узнать, чего она стоит, проверить на вшивость. А тут, оказывается, собрались друзья умершего Птицына и личную вендетту ей объявили... Маша и остальные, мило болтая о всяких пустяках, за спиной постоянно и целенаправленно пакостили. Нет, это ж надо додуматься — исподтишка портить оборудование! Интересно, такое размягчение мозгов для всех экипажей научно-исследовательских миссий характерно или только ей так «повезло»? И вообще, если уж не хочешь работать с кем-то, почему бы не объединиться с остальными членами экипажа, не составить докладную записку капитану или, еще лучше, руководству Роскосмоса? Нет, похоже, экипаж не избавиться от Люси хотел, а отомстить! Второй акт марлезонского балета... Но самым противным, тем, что действительно выбило почву из-под ног девушки, было отнюдь не это — остракизм и бойкот она пережила бы...
- Люсь, это не то, что ты подумала... — голос Максима доносился до нее, как сквозь вату.
Девушка против воли рассмеялась. Ну, надо же! Как в плохом анекдоте!
- Еще скажи, что не винил меня в смерти Птицына, — с горечью, от которой сердце в груди Макса пропустило удар, выдохнула она.
Он, как завороженный, смотрел на ее тонкую напряженную спину в бирюзовой медицинской пижаме, и боролся с желанием обнять и притянуть ее к себе или хотя бы положить руки на плечи. Нет, не для того, чтоб не позволить ей сбежать — просто хотелось успокоить, поддержать... Да! Да, обнять! А что? Нормальное, в общем-то, желание!
- Винил, — со вздохом признался Макс. — Поначалу, пока не утихла боль от его потери. Тем более, Гюрза все так представила... Ну, то есть, Аня... Забавно, да? Боец спецназа с позывным «Гюрза», выйдя в отставку, занялась блогерством и выбрала «цветочный псевдоним»!
Люся ожидаемо шутку не оценила. И как-то незаметно появившиеся в медблоке котоморды — Снежинка, Тень и Боцман — тоже. Зато сразу поняли, что происходит между людьми, устроились поудобнее на спинке дивана и во все глаза наблюдали за двуногими. Причем на мордочках слишком явственно читалось адресованное ему, Максу, неодобрение.
А где остальная банда, интересно?
- Потом твое назначение сюда... Экипаж будто с ума сошел, по крайней мере, та его часть, которая знала Ромку и Аню...
- Большая часть, — метко уточнила девушка. — Я бы даже сказала, подавляющая.
- Я тоже злился, Люсь, — продолжил Максим. — И, при этом, ты мне очень понравилась. Правда! Не только, как девушка, но и как человек. И я испугался. Не остракизма экипажа, другого. Мне... Мне тогда казалось того, что я друга предаю, память о нем. Беркут мне как-то жизнь спас, он герой... Это потом, после ранения, не совместимого с продолжением службы, его понесло по наклонной. Его и Гюрзу вместе с ним... Люся, я очень виноват перед тобой. Я специально первый разговор с тобой выстроил так, чтобы все закончилось ссорой, и сам себя за это ненавижу.
Теперь Тень и Снежинка смотрели на него с немым укором, а круглый, как полешко, Боцман стек на сиденье, уткнулся мордочкой в диван и прикрыл голову лапками. Чувствуют надвигающуюся бурю.
Люся по-прежнему стояла спиной к Максиму и молчала. До крови прикусила губу, удерживая рвущиеся с языка злые слова, и запрокинула голову, чтобы позорные слезы не брызнули из глаз. Как будто мало того, что она сама переживала смерть того, кого не могла спасти, всех этих разбирательств и волны народного гнева, обрушившейся на ее голову! Мало... Сначала Павел, которому, оказывается, нужна жена с безупречной репутацией, теперь вот Макс... Она-то думала, что его расположение искренне! А тут... Самое поганое, что он тоже ей понравился. И снова разочарование...
- В оправдание свое могу лишь сказать, что не участвовал в подпольной войне против тебя, — добавил, чуть помолчав, Максим. — Я пытался ее прекратить, но некоторые особо ретивые личности тормозов не имеют. Это я про Машу. Ее даже Гришан успокоить не смог.
- Не больно-то и пытался, учитывая частоту поломок оборудования, — глухо отозвалась девушка.
Кошки фыркнули одновременно. Боцман осмелился приподнять одно ухо. Зрители! Только поп-корна или чего-то вроде не хватает. В их случае, сухого корма, да?
А Люся вновь вернулась к неприятной для Макса теме:
- А сегодня что изменилось? С чего ты меня кофе пить позвал и пирожным угощал? Задумал какую-то изощренную месть и втирался в доверие, чтобы ее осуществлять сподручней было?
Макс набрал в грудь побольше воздуха, будто перед прыжком в ледяную воду.
- Я знаю, что твоей вины в случившемся нет. Вернее, неофициально я получил копии материалов расследования еще до отлета, но смелости прочесть их я набрался только сегодня утром. Только к этому времени мне стало все равно, виновата ты или нет. Я понял, что не откажусь от тебя, даже если выяснится, что ты Беркута укокошила лично и с умыслом. Потому что понял, что женщина, готовая на чужой планете отвоевывать котов у аборигена, а после лично отмывавшая их и делавшая им прививки, просто не может безответственно отнестись к своим профессиональным обязанностям. Или... Или убить кого-то потому, что... Да неважно почему.
И замолчал, пораженный невольно вырвавшимся признанием. Как-то не так это должно было произойти!
С дивана донеслось сразу три фырка.
В целом, дела обстояли плохо: температура пациентов вновь поползла вверх, в легких появились хрипы, на коже появились новые высыпания. Кроме того, у обоих пилотов вновь скакнуло вверх давление. Только этого для полного счастья не хватало!
- Оставь еду пока здесь, в этих контейнерах она до трех суток храниться может, — предложил Макс.
Люся оттолкнула тележку в угол и взялась за корректировку назначений. Макс все не уходил. Мялся рядом, будто не решался сказать что-то важное. В чем-то... признаться?
- Макс, в чем дело? — спросила она, одновременно потрогав ему лоб.
Хм... Люсе показалось, или он чуть заметно подался вперед всем телом, будто стремясь продлить прикосновение?
Он ответил не сразу. И начал сильно издалека.
- Ребята что-то говорили о том, как провели вчерашний день?
Люся покачала головой.
- Только в общих чертах и разрозненных фактах. Гуляли по городу, осматривали достопримечательности, покупали сувениры. Пообедали в местном трактире, перекусили с лотка, незнакомых блюд не брали, абсорбентом не пренебрегали. Где могли подцепить инфекцию, неизвестно.
- Или отравиться местным растением... — Макс тоже заглянул в справочник, тем более, Люся нужную страничку не закрывала.
- Не думаю, — ответила Люся, без особой, впрочем, уверенности.
Макс замолчал ненадолго.
- Тебе они все равно ничего не скажут, — вздохнул он, наконец.
И в ответ на недоумевающий взгляд Люси пояснил:
- Во-первых, ты не одна из нас...
Доктор Леготина тяжело вздохнула, на миг прикрыла лицо рукой, выдав мягкую версию фейспалма.
- Так и знала, что они что-то скрывают! — возмущенно засопела она и с досадой стукнула кулачком по столу. — Значит, готовы умереть, лишь бы собственный иерархический инстинкт потешить! Ну, я им сейчас задам!
Максу пришлось перехватывать ее на бегу.
- Люсь, остынь, — примирительно попросил он. — Ну, Люсён!
Девушка от удивления аж злиться перестала.
- Как ты меня назвал?!
- Люсёна, — осторожно повторил Макс, наблюдая за ее реакцией.
А заметив, что негативной реакции не последовало, повторил, на этот раз гораздо теплее, и так, что у доктора Леготиной в груди что-то приятно ёкнуло:
- Люсёна.
- Меня так мама называет, — девушка чуть не прослезилась.
Но тут же снова собралась.
- Так, это к делу не относится. И почему экипаж не станет говорить со мной?
Макс открыл, было, рот, чтобы ответить, но вдруг передумал.
- Пойдем вместе, — предложил он. — При мне никто запираться не будет.
Получилось тяжеловесно и многообещающе. Люся, заинтригованная и по-прежнему ничего не понимавшая, возражать не стала.
Итог: из экипажа все-таки удалось вытянуть правду об их вчерашних похождениях.
Происходило это так. Люся начинала разговор на тему: «Чем ты на самом деле занимался вчера во время выхода на Эрхш'Шиг, дорогой товарищ?», а Макс садился рядом и проникновенно так добавлял:
- Как на духу, дорогой! Иначе или Люся тебя не вылечит, или, если вылечит, я тебе в суп тройную дозу слабительного добавлю.
Кто-то, косясь на корабельного повара, начинал исповедоваться сразу. Но некоторые вроде той же медсестры Маши, механика или команды ученых, проявляли строптивость, и тогда Максим под большим секретом добавлял, что Люся опробует на них инновационное средство лечения неведомой заразы — клизмы с перцем! И вазелин, разумеется, надо будет заслужить! А на всякие: «Ты блефуешь!» и «Простуду клизмами не лечат!» подключалась Люся, сообщая, что, будь у экипажа обычная простуда, инфицирование вирусами или родными земными бактериями, анализатор уже выдал бы результат, и она уже начала бы лечение. Однако умная машина до сих пор думает, стало быть, все с диагнозом непросто. А вообще, в справочнике есть сразу три подходящих болезни!
По мере пересказа доктором Леготиной статей из медицинского справочника, лица самых активных участников «сопротивления» бледнели, зеленели, а гонор улетучивался, как роса под лучами солнца.
В общем, как выяснилось, все они посетили бар «Аромат формофеи», что на окраине Парм'Эха. Заведение, кстати, проходит по категории «злачные» и «полукриминальные»! Иными словами, там всегда можно разжиться выпивкой, полулегальными стимуляторами и запрещенными веществами разных мастей, найти сомнительные развлечения и, конечно, неприятности.
- Что вас туда потянуло-то?! — не сдержалась Люся.
И услышала в ответ:
- Расслабиться хотели. Неизвестно, получится потом или нет.
Макс криво усмехнулся. Люся тихо фыркнула. Расслабиться... Когда, интересно, напрячься успели?
В баре экипаж «Горизонта-5» ничего противозаконного не совершил. Просто повеселились: местная кухня, танцы, выпивка. Кое-кто отважился попробовать особый коктейль, который, по словам управляющего, смешали специально для землян. Эти-то, как раз, и маялись желудочно-кишечными симптомами.
Пойло вдарило в голову, танцы стали веселее, да так, что девушки на барную стойку плясать полезли.
- Дайте угадаю! — не выдержала Люся. — Девушки танцевали босиком. В какой-то момент коктейли, стоявшие на стойке разлились, так что ноги они в них намочили. А Рита, видимо, еще и подскользнулась, вымазав в той гадости ногу до колена. Так?
Пациенты сконфуженно кивали, Максим вновь напустил на себя вид ледяной статуи, а доктор Леготина с трудом сдерживалась, чтобы не высказать все, что думает об экспериментах с напитками, да и вообще подобном времяпрепровождении на чужой, пусть даже и вполне дружелюбной планете.
- В итоге имеем сыпь снаружи и внутри, — мрачно пропела она, пока не уточняя, что может скрываться за этим безобидным, на первый взгляд, словом. — А те, кто коктейль не пил, видимо, вдохнули его пары. Как? Курительная смесь по особому рецепту и тоже только для землян?
Как оказалось, та вечеринка и была устроена для гостей с другой планеты. М-да...
Однако прежде, чем она успела вынести свой вердикт, в истерику сорвался механик Григорий:
- Да что ты вообще можешь?! — как-то по бабьи взвизгнул он. — Стоит тут с умным видом, смотрит на нас, как на дерьмо! А сама-то... Ты Беркута убила, а теперь и за нас взялась, да?! Не успокоишься, пока всех не укокошишь?! А папа потом тебя прикроет!
- Харза, заткнись! — оборвал его Макс. — Или я сам тебя заткну, не посмотрю, что больной!
Григорий попытался вскочить с койки, но тут же без сил рухнул обратно.
- Быстро же ты переобулся! Из-за хорошенькой юбки боевых друзей предал...
Люсю затрясло, кровь бросилась в голову. Что ответил Грише Макс, она уже не слышала.
- Беркут ваш, он же Птицын Роман Игнатьевич, умер от того, что игнорировал сигналы собственного организма о проблемах с сердцем, а заодно и наследственную предрасположенность к сердечно-сосудистым заболеваниям, — ледяным тоном отчеканила она. — От того, что пьяный закинулся какой-то дрянью, вызвавшей сильнейшую аритмию, а после и инфаркт. От того, что произошло это не в населенном пункте рядом с больницей, где его могли бы спасти, а на рок-фестивале у лесного озера. Это не только мои слова, это — вывод следствия и врачебной комиссии, подкрепленный несколькими экспертизами, а не истерика какой-то девицы во всемирной паутине! Которая, кстати, вместо того, чтобы вызвать «Скорую» своему спутнику, бегала вокруг нас и снимала происходящее на видео! И на комментарии, конечно, не поскупилась. Потом мне пришлось с работы уволиться, потому что начальству скандалы были не нужны, да и вместо работы я в полицию и прокуратуру ходила едва ли не ежедневно — Анютик и ее особо активные подписчики их буквально завалили бредовыми заявлениями о том, что я еще совершила. Кеннеди лично не убивала, но в организации убийства участвовала точно... Жених и друзья, которые тоже органически не переваривали скандалы, слились потихоньку. Про соцсети и говорить нечего — удалиться оттуда пришлось, потому что с подачи той девицы меня только ленивый помоями не облил.
И, переведя дух, добавила:
- А ваш Птицын-Беркут, мало того, что он фактически убил себя — он вместе со своей подружкой, той блогершей, Лютик-Анютик, до сих пор пытается убить и ту единственную, кто попытался его спасти. Меня! Да, безуспешно, потому что он умер до приезда «Скорой». Да, потому что была в отпуске и не имела при себе медицинских приспособлений, не говоря уж о полевом наборе хирурга. И не могла лично вызвать «Скорую», потому что пыталась заставить его сердце работать. А теперь он убивает всех вас. И, кажется, успешно.
А после развернулась на каблуках и покинула лазарет. Вслед ей летело запоздалое признание Маши:
- Люсь, это я анализатор портила! И другое оборудование! Но не сильно же, их всегда можно было починить! Гриша и чинил всегда...
Максим, кляня на все корки и себя, и Беркута и Аню-Гюрзу, бросился за Люсей. Он нутром почуял, что нужно немедленно объясниться с ней, поговорить. Попытаться спасти отношения... Черт... Да, до отношений дело не дошло, но... Но и не дойдет, если он промолчит сейчас! Он вдруг понял, что не может потерять эту девушку. Но что именно ей сказать? Как найти правильные слова?
Глава 4. Объяснение и планы
Люся дошла до края стола, на котором до сих пор загадочно мерцал огоньками анализатор, и остановилась, вцепившись руками в край столешницы.
- Люсён, — начал он, но голос позорно сорвался на хрип.
Девушка не отреагировала.
Хорошо, что она не обернулась, что продолжила стоять спиной к нему. Потому что взглянуть ей в глаза сейчас было выше его сил. Язык прилипнет к нёбу, он снова молча ретируется, и его отношения с этой удивительной девушкой так и останутся только служебными. И в голову, как назло, ничего путного не приходило.
Люся тоже молчала. Вот, значит, как... Конечно, она не слепая, и почти сразу поняла, что новый коллектив не горит желанием принимать ее, но списывала это на обычную неприязнь к новичкам, стремлением узнать, чего она стоит, проверить на вшивость. А тут, оказывается, собрались друзья умершего Птицына и личную вендетту ей объявили... Маша и остальные, мило болтая о всяких пустяках, за спиной постоянно и целенаправленно пакостили. Нет, это ж надо додуматься — исподтишка портить оборудование! Интересно, такое размягчение мозгов для всех экипажей научно-исследовательских миссий характерно или только ей так «повезло»? И вообще, если уж не хочешь работать с кем-то, почему бы не объединиться с остальными членами экипажа, не составить докладную записку капитану или, еще лучше, руководству Роскосмоса? Нет, похоже, экипаж не избавиться от Люси хотел, а отомстить! Второй акт марлезонского балета... Но самым противным, тем, что действительно выбило почву из-под ног девушки, было отнюдь не это — остракизм и бойкот она пережила бы...
- Люсь, это не то, что ты подумала... — голос Максима доносился до нее, как сквозь вату.
Девушка против воли рассмеялась. Ну, надо же! Как в плохом анекдоте!
- Еще скажи, что не винил меня в смерти Птицына, — с горечью, от которой сердце в груди Макса пропустило удар, выдохнула она.
Он, как завороженный, смотрел на ее тонкую напряженную спину в бирюзовой медицинской пижаме, и боролся с желанием обнять и притянуть ее к себе или хотя бы положить руки на плечи. Нет, не для того, чтоб не позволить ей сбежать — просто хотелось успокоить, поддержать... Да! Да, обнять! А что? Нормальное, в общем-то, желание!
- Винил, — со вздохом признался Макс. — Поначалу, пока не утихла боль от его потери. Тем более, Гюрза все так представила... Ну, то есть, Аня... Забавно, да? Боец спецназа с позывным «Гюрза», выйдя в отставку, занялась блогерством и выбрала «цветочный псевдоним»!
Люся ожидаемо шутку не оценила. И как-то незаметно появившиеся в медблоке котоморды — Снежинка, Тень и Боцман — тоже. Зато сразу поняли, что происходит между людьми, устроились поудобнее на спинке дивана и во все глаза наблюдали за двуногими. Причем на мордочках слишком явственно читалось адресованное ему, Максу, неодобрение.
А где остальная банда, интересно?
- Потом твое назначение сюда... Экипаж будто с ума сошел, по крайней мере, та его часть, которая знала Ромку и Аню...
- Большая часть, — метко уточнила девушка. — Я бы даже сказала, подавляющая.
- Я тоже злился, Люсь, — продолжил Максим. — И, при этом, ты мне очень понравилась. Правда! Не только, как девушка, но и как человек. И я испугался. Не остракизма экипажа, другого. Мне... Мне тогда казалось того, что я друга предаю, память о нем. Беркут мне как-то жизнь спас, он герой... Это потом, после ранения, не совместимого с продолжением службы, его понесло по наклонной. Его и Гюрзу вместе с ним... Люся, я очень виноват перед тобой. Я специально первый разговор с тобой выстроил так, чтобы все закончилось ссорой, и сам себя за это ненавижу.
Теперь Тень и Снежинка смотрели на него с немым укором, а круглый, как полешко, Боцман стек на сиденье, уткнулся мордочкой в диван и прикрыл голову лапками. Чувствуют надвигающуюся бурю.
Люся по-прежнему стояла спиной к Максиму и молчала. До крови прикусила губу, удерживая рвущиеся с языка злые слова, и запрокинула голову, чтобы позорные слезы не брызнули из глаз. Как будто мало того, что она сама переживала смерть того, кого не могла спасти, всех этих разбирательств и волны народного гнева, обрушившейся на ее голову! Мало... Сначала Павел, которому, оказывается, нужна жена с безупречной репутацией, теперь вот Макс... Она-то думала, что его расположение искренне! А тут... Самое поганое, что он тоже ей понравился. И снова разочарование...
- В оправдание свое могу лишь сказать, что не участвовал в подпольной войне против тебя, — добавил, чуть помолчав, Максим. — Я пытался ее прекратить, но некоторые особо ретивые личности тормозов не имеют. Это я про Машу. Ее даже Гришан успокоить не смог.
- Не больно-то и пытался, учитывая частоту поломок оборудования, — глухо отозвалась девушка.
Кошки фыркнули одновременно. Боцман осмелился приподнять одно ухо. Зрители! Только поп-корна или чего-то вроде не хватает. В их случае, сухого корма, да?
А Люся вновь вернулась к неприятной для Макса теме:
- А сегодня что изменилось? С чего ты меня кофе пить позвал и пирожным угощал? Задумал какую-то изощренную месть и втирался в доверие, чтобы ее осуществлять сподручней было?
Макс набрал в грудь побольше воздуха, будто перед прыжком в ледяную воду.
- Я знаю, что твоей вины в случившемся нет. Вернее, неофициально я получил копии материалов расследования еще до отлета, но смелости прочесть их я набрался только сегодня утром. Только к этому времени мне стало все равно, виновата ты или нет. Я понял, что не откажусь от тебя, даже если выяснится, что ты Беркута укокошила лично и с умыслом. Потому что понял, что женщина, готовая на чужой планете отвоевывать котов у аборигена, а после лично отмывавшая их и делавшая им прививки, просто не может безответственно отнестись к своим профессиональным обязанностям. Или... Или убить кого-то потому, что... Да неважно почему.
И замолчал, пораженный невольно вырвавшимся признанием. Как-то не так это должно было произойти!
С дивана донеслось сразу три фырка.
