Здравствуй, Ваня, Новый год!

- Эй, хозяева! — раздался задорный и звонкий, как будто детский, окрик со двора. — Эгей!
       Деревянный забор заскрипел — на него навалился кто-то потяжелее ребенка.
       Иван по прозвищу Осинник, магвой из дружины князя Велимира, владыки Семиречья, помянул нечистого сквозь зубы и натянул на голову одеяло. В нем еще теплилась надежда, что крикун поверит, что дома никого нет, и уйдет. И кого принесло в такую рань, еще до света?! Да-да, еще не рассвело, иначе петухи уже драли бы горло на заборах!
       Нет, деревенские, конечно, встают рано, но вчера-то все праздновали Новый год и спать легли далеко за полночь. Так кто там горланит?
       Однако надежде той не суждено было сбыться.
       - Хозяева! Подъем! Подъе-е-е-ем!!! — надрывался кто-то на улице.
       Иван накрыл подушкой гудящую после вчерашнего голову. Вот уж нет, овощ огородный тебе, а не хозяин! Уходи! Нет никого!
       Ох, набрался он вчера изрядно! Да еще и, против обыкновения, прямо с обеда начал. А как иначе-то? Товарищи служивые, Званко Сорока да Злат Верста, приехали нежданно-негаданно! Конечно, встречу надо было отпраздновать. Вот они и старались — сначала в трактире на въезде в Верхние Луховицы, потом у Ермила-Ратника, тоже захотевшего службу вспомнить, а после на капище на краю села, где все собрались праздновать наступление нового года. Хорошо напраздновались. И набрались изрядно, хотя выпили, вроде, немного — по две чарки в кабаке, да в гостях столько же, под хорошую закуску... Видимо, хватило! Настолько, что Иван сейчас помнил события предыдущего вечера только урывками. Вот, например то, куда делись друзья по дороге от капища до его дома, его память не сохранила. «Бабы деревенские, видать, разобрали!» — с усмешкой подумал он. Есть в Луховицах пара веселых вдовушек...
       А еще вот то, как они перед тем поссорились со жрицей света — вполне... Ой-ё, что ж теперь будет?! Прощение у богов Ваня выпросит, не впервой уже. А вот с самой жрицей, Аграфеной Бочкиной по прозвищу «Медведица», все сложнее — эта обид не прощает, ничего не забывает и непременно отомстит при случае! А из-за чего сыр-бор? Увы, тут снова провал...
       - Хозяин, подъем! — вопил некто со двора. — Петухов нет, я за них! Кукареку!
       Иван тихо застонал, сжимая простынь в кулак.
       - Кукарекх... кхе... — «петушиный» крик оборвался кашлем.
       Но не успел Ваня порадоваться тому, как за окном раздалось визгливое:
       - Хозяин, чтоб тебя! Вставай, сарай горит! Пожа-а-а-ар!!!
       Тут Ваню подбросило с постели на чистых инстинктах. Ему, родившемуся и выросшему в деревне, не надо было объяснять, чем опасен огонь!
       Магвой в мгновение ока по старой выучке набросил полушубок, благо спать вчера завалился прямо в одежде, ловко впрыгнул в валенки, схватил лопату, стоявшую в сенях, и выскочил из дома. И сразу бросился к сараю, на крыше которого действительно разгорался веселый огонек, к счастью, пока еще небольшой. Ваня в два счета закидал пламя снегом. И только тогда оглянулся в поисках крикуна.
       - Хех, встал все-таки! — раздалось от калитки.
       Ваня обернулся, да так и замер, хлопая глазами и испытывая сильнейшее желание ущипнуть себя. Нужно же как-то убедиться, что маленький белый дракончик, важно восседающий на заборе, ему не мерещится. Но и лопату из рук выпускать он не спешил — какое-никакое, а оружие! Деревянная, конечно, быстро загорится. С другой стороны, на один удар хватит, а там...
       - Ты кто? — спросил Иван, нахмурившись.
       - Я Беляш! — дракончик приосанился, важно выпятив грудь и расправив крылья, что, восседая на узких жердях забора, сделать было непросто — Я здесь для того, чтоб ты, Ваня, рассветы встречал и ни одного не пропустил!
       Иван тихо ругнулся, потом тряхнул головой.
       Драконы жили, преимущественно, на гряде Буяновой и земле Китаяновой, в дела людей вмешивались крайне редко, да и то на уровне бояр, не меньше. И взрослые особи! А тут явно детеныш, хоть и со среднюю собаку размером! И Иван — простой магвой, сын деревенской травницы, к старшим в дружине никоим боком не относящийся...
       - Как будто я еще сплю...
       Дракончик и не думал нападать — сидел себе на своем насесте, вприщур разглядывал магвоя и как будто ухмылялся противно. Разве эти крылатые чуда-юда так умеют?
       - Да нет, не спишь, — сказал он, наконец.
       Ваня все-таки воткнул лопату в сугроб и умылся снегом. Раз, другой...
       Дракончик со смешным именем исчезать не торопился. Он, склонив голову набок, смерил его взглядом, фыркнул с явным пренебрежением и весомо заявил:
       - Не поможет! И лопатой не вздумай махать! Я к тебе не по своей воле приставлен, не тебе меня прогонять.
       - Как это? — вынырнул из снега мужчина.
       
       
       
       И начал вспоминать, кому это он мог ТАК нагадить. Список получился короткий, но все-таки... Ничего удивительного для княжьего дружинника, пусть и сосланного по ранению в долгосрочный отпуск. Черный волхв проклял так, что ноги две луны не держали, да потом столько же едва ходили... Сейчас стараниями матери-травницы, ритуалами жрецов да собственными усилиями, когда из кожи вон лез, заново мышцы разрабатывая, он уже здоров, о чем еще осенью отписал в град Семиречье. А ответа, кстати, до сих пор нет!
       - Вспоминай, чего пред ликом богов на капище желал! — дракончик топнул передней лапой и тут же, потеряв равновесие, все-таки свалился в сугроб.
       Вынырнул и зафыркал, ежась и отряхиваясь.
       Ваня снова начал тереть лицо снегом. Как ни странно, помогало — из памяти одна за другой начали вспышками всплывать картины предыдущего вечера и ночи.
       Вот они со Званко и Златом выходят от Ермила, причем парни ведут его, Ваню, под руки. Почему? Неужели снова ноги подвели? Плохо, если так! Или, может, он уже тогда перебрал? Хм... Да, вроде, тогда еще в уме был. И ребята тоже. Вдруг Ратник что-нибудь эдакое в самогон добавляет?! Какую-нибудь гадость отсроченного действия?!
       Дальше — капище. Там весело — музыка, пляски, елка наряженная, от угощений ломились наспех сколоченные столы... Аграфена Медведица со своим посохом, более напоминающим дубину, преграждает им путь. Брови ее сурово сдвинуты, губы поджаты, и настроение отнюдь не праздничное.
       - Здесь не место таким, как вы! — рычит она, поигрывая своей магической оглоблей в руку толщиной, и самоцвет в навершие посоха в подтверждение ее слов угрожающе вспыхивает темно-красным.
       Рядом с ней, по другую сторону ворот на капище, как по волшебству появляется батюшка Никанор, тоже нахмуренный, крест пудовый с шеи снимает и перехватывает на манер топора. Молчит, тоже смотрит строго, кивает в такт словам волховицы. Гонят. Парни-то, видно, не настолько пьяные были, отошли, за собой его потянули.
       А вот в самом Иване странное поведение односельчан и выпитое обиду всколыхнуло. За шепотки за спиной, косые взгляды, а то и смех в лицо: «Куда ты теперь, калека? Тебе ли о граде княжьем мечтать, коли сам до задка дойти не можешь? Все, обломали соколу крылья, скакать тебе теперь на заднице петухом ощипанным!». И страх, что правдивы те злые слова, что необратимо проклятие Вавилы Чермного, что бросили его все — друзья, побратимы, Велеслава...
       Вырвалось все это криком:
       - Выгоняете?! Да и пошли вы оба! Вы все! Мне бы в Семиречье вернуться, князю служить, как служил, да рожи ваши больше не видеть! И ни одного рассвета больше не пропустить!
       В магии Ваня более тяготел к огню и, как ни странно, к воде, так что ему всегда было проще восстанавливать растраченную магическую силу у речки или озера, во время восхода солнца. А когда его ноги временно утратили подвижность, с этим появились затруднения — из дома лишний раз не выйти, до озера не дойти, а все силы организма, в том числе и магические, идут на восстановление. Вот, теперь наверстывал. Но не так быстро, как хотелось бы — зима, воду лед сковал, а солнце... Сказать по правде, в прежнюю силу магвой вошел еще не до конца, так что частенько спал до полудня. Особенно теперь, когда мать уехала сестру проведать.
       Ваня еще много чего сказать хотел, да парни уволокли. А дальше воспоминания снова обрываются. До того момента, как его разбудил Беляш. На рассвете, кстати. Не пропустил... Правда, был слишком занят тушением пожара, а потом и разговором с чешуйчатым. В общем, в магическом резерве его по-прежнему крохи, только на светляка и хватит. Вся надежда на верный меч. И на лопату.
       - Так вот я и направлен богами к тебе, чтоб тебя на рассвете каждый день будить, — дракончик улыбался совсем уж издевательски. — Каждый! День! И это не просто, Ваня!
       И, довольный собой, расхохотался, выплевывая искры. Так он еще и огнедышащий! Теперь понятно, кто сарай поджег!
       - Не вздумай больше кукарекать! — осек его магвой. — И смейся куда-нибудь в сугроб! Только пожара мне еще не хватало!
       Дракончик весело выпустил из ноздри лихо закрученную струю дыма.
       - Быть этого не может! — потрясенно выдохнул мужчина, опять невольно хватаясь за лопату.
       - Еще как может! — Беляш откровенно веселился и плевался искрами.
       Искры, к счастью, летели в снег.
       И тут же посерьезнел, прищурил глаза строго и вкрадчивым тоном осведомился:
       - Или ты, Ваня, с богами спорить собрался? Не веришь в них?
       Иван покачал головой. Верил, еще как — и в старых, и в нового, единого. Среди служивого люда безбожников нет, особенно среди тех, кто с волшбой дело имеет. Надо бы с Аграфеной поговорить насчет этого чешуйчатого... Хм... Сам пожелал... Получается, боги услышали его злые слова, неосмотрительно брошенные на капище! И прислали ему Беляша, чтобы тот будил его по утрам. Так-так... Он еще загадал возвращение в Семиречье на службу и никого из деревенских не видеть! Вдруг боги и это желание исполнят? Поспособствуют, например, его переводу в столицу княжества. И долгой службе до самой старости. Хотя, какая, к дракону, старость?! Общеизвестно, что магвои до нее редко доживают!
       - И... Что же мне с тобой делать? — в растерянности выдохнул мужчина.
       Дракончик перелетел на крыльцо.
       - Покормить, для начала. Еда у тебя есть?
       
       Однако прежде, чем озадаченный Иван ответил, калитка скрипнула, и во двор друг за дружкой вошли три отроковицы в нарядных шубках. Это еще кто?!
       - Иван Осинник? — мило улыбнулась первая.
       И, дождавшись ответного кивка, вручила магвою грамоту с княжеской печатью. Надломленной и неловко заклеенной, заметил он. Одолело, видать, девчонок любопытство, не удержались, прочли то, что им не предназначено. А что в письме, кстати?
       Иван, затаив дыхание, развернул грамоту. Неужели?!
       «Получателю сего повелеваю в кратчайший срок явиться в Ладов Лог для обучения дочерей боярских волшбе и науке ратной! Княжескую волю мою повелеваю исполнять верой и правдой, служить Велеславе Огневой, как мне!».
       Иван в полной мере ощутил смысл выражения: «Опустилось все»! Это же... Это попал он, как кур в ощип! Да, конечно, Ладов Лог — это почти что стольный град Семиречье, как он и хотел. Но... Во-первых, кругом девчонки-отроковицы, да не простые, а родовитые, характерец... да у всех у них характер дайте-боги, гонор с апломбом впереди разума бегут! Нет, у парней, в целом, так же. Да только последние прямые, как оглобли. А у девчонок все с какими-то заскоками-экивоками, кои в такие дебри завести могут, что обратной дороги не будет! Тут один неосторожный поступок, необдуманное слово, движение или даже взгляд, и все — ты либо женат, либо покойник. Второе, учитывая его происхождение, более вероятно! Ни то, ни другое Ваню, понятное дело, не устраивало.
       Но это еще полбеды — лавировать между сильными мира сего Ивану не привыкать, опыт имеется. И можно засыпать князя прошениями о возврате в дружину. Хуже другое: подчиняться ему предстоит той, кто ни разу не навестила его за время болезни, даже весточки о себе не подала. Той, с которой они собирались просить у богов благословения на брак в первый день осени. Которую заслонил от проклятия собой не по приказу, а по велению сердца. И, самое поганое, если б время обернулось вспять, все равно поступил бы так же! Уж лучше самому страдать, чес наблюдать за немощью любимой! Особенно если помочь ей не в твоей власти... А теперь он Велеславушке не нужен. Конечно, молодую здоровую женщину трудно упрекнуть в нежелании связывать свою жизнь с калекой. Но так, даже не объяснившись и не попрощавшись... Этого Иван понять не мог.
       И что же, делать вид, что ничего не случилось?! Да как можно делать одно дело... Как вообще в глаза смотреть друг другу после такого... предательства?! И, главное, отказаться нельзя — приказ князя. А прошение о переводе можно подать... Да через полгода, наверное, не раньше... Да чтоб вас!
       Магвой тряхнул головой, еще раз перечитал грамоту, медленно поднял глаза на трех девиц под окном. Ощущение неправильности происходящего охватило его, будто спасительная соломинка.
       - А что же, никого другого не нашлось, чтоб грамотку доставить? Обязательно надо было дочек боярских гонять? Да еще и пешком через половину села...
       В то, что трех родовитых отроковиц кто-то из дома выпустил без должного сопровождения, ему не верилось. По уму, тут столько народу набежать должно, с лошадями, повозками и подводами, что на дворе бы все не поместились, девчонкам дорогу к крыльцу ткаными половичками устелили бы. А они тут одни... Непорядок! И, судя по покрасневшим щекам и шмыгающим носам, уже порядком замерзли.
       - А нам почем знать? — сердито насупилась первая. — Нас к Верхним Луховицам сама Велеслава созвала, каждой камень для перемещения вручила.
       - Мы вчера еще прибыть должны были, — поддержала ее подружка и виновато потупилась. — Да припозднились мы. Прибыли — а тут ни души.
       - Даже изб никто не топит, — задумчиво протянула третья, сняв варежки и широко расставив руки ладонями вперед. — Петухи не кричат. Коровы не мычат. Собаки не лают. Мы как в портал прошли, так и не видели никого. И тихо так... Нехорошая тишина. Случилось что-то, сердцем чую!
       Иван прислушался и тоже задумался. И правда, как-то тихо вокруг.
       - Радмиле можно верить, — забеспокоились первые две отроковицы. — У нее чуйка на волшбу сильная, ее род с трудом от жрецов отбил.
       Беляш тоже забеспокоился — завертел рогатой головой, принюхался.
       - И правда, дымом что-то не тянет... Слышь, хозяин, не морозь гостей во дворе! Хоть в избу пригласи, что ли...
       Иван растерянно кивнул и посторонился с крыльца. Замерзших девчонок — Забаву, Ведару и уже известную Ивану Радмилу — не надо было упрашивать дважды, они почти бегом бросились в теплую избу.