АНДРЕЙ
Уже не помню, как узнал, кажется, Риткина подружка сказала. Но как узнал, так и принял меры. Манька выяснила, где он есть, этот засранец, и я лично поехал к нему туда. Для Ритки мне всегда хотелось делать все лично. Но я взял с собой Стаса и Пашку, у них рожи подходящие.
Пришли мы, сел я и говорю ему:
- Ну привет, Олесь Геннадьевич. Ни за что не догадываешься, зачем я к тебе пришел. Я пришел к тебе с просьбой.
- С кем имею честь?.. – надулся он, такой важный стал, спесивый.
Я назвался, лицо его перекосилось, и он сдулся. Я приступил к делу:
- Значит, берем у спонсора денежки и, вместо того чтобы зарплату работникам платить, крутим их, да? Я на это сквозь пальцы смотрю. Мне твои грошики не нужны. И мне плевать, что крутишь ты не свои грошики. Но мне не плевать, что ты год не отдаешь заработанное Ритке, а она перебивается с хлеба на квас. Гордая очень, понимаешь, моих денег не хочет брать, хочет свои, заработанные, а ты не отдаешь. Ты суть просьбы уловил? Вот, доложи в ее деньги еще эти. Только посмей взять оттуда себе – без руки останешься. Я чего-то не услышал: ты меня понял?
- Д-д-да. «Ритка» – это… Маргарита Соколова?
- Она самая. Ну, бывай, Оладушек. Больше не зарься на чужое. Не умеешь.
МАРГАРИТА
В отношении Оладьева я перечувствовала многое. В конце концов мне стало смешно: да он же мелкий жулик, причем не слишком удачливый! Позже мне даже стало его жаль. Он постоянно болел и испытывал множество прочих неприятностей.
Однажды я разговаривала с подругой, и она мне сказала, что Оладьев позвонил ей и попросил занять денег. Услышав это, я усмехнулась. Подруга каждый месяц тратила массу сил и нервов на «выбивание» у него своих денег, причем платил он ей вдвое меньше того, что стоила ее работа, а в итоге осталась без денег не она, неоднократно обманутая им, а он.
АНДРЕЙ
Иногда Ритка ведет себя как дура. Этот Оладушек ей не платил, и не заплатил бы, если бы не я, а она узнала, что он на мели, и стала ему деньги предлагать! Очень удивлялась, когда он не захотел у нее взять, да еще такой испуг показал. Меня это, конечно, не удивило, но я Ритке ничего не сказал.
Прода от 27 сентября 2020 года
МАРГАРИТА
Следующим шагом Александра, сразившим меня, было разрешение работать дома и приходить по необходимости или когда он позовет. Александр не злоупотреблял вызовами, когда же вызывал, обсуждение очередного творения происходило в ресторане.
Все было очень пристойно и мило, но последние наши встречи заставили меня забеспокоиться. Пока я пробегала глазами рукопись, Александр пристально смотрел на меня. В его взгляде сквозило нечто, чего я не могла понять. В атмосфере появилась некая напряженность, будто в воздухе беззвучно дрожала струна.
Однажды Александр вот так же странно смотрел на меня и не отводил глаз, даже когда я, глядя на него в упор, высказывала свою точку зрения по поводу рукописи. Он явно не слышал меня, произведение его, похоже, не интересовало.
- Александр Алексеевич, не лучше ли будет отложить обсуждение до следующего раза? Мне кажется, вас сегодня что-то беспокоит. Что-то далекое от литературы.
- Меня беспокоите вы, Маргарита Федоровна.
- Я не справляюсь со своими обязанностями?
- Нет, что вы! Чем больше я наблюдаю за вашей работой, тем больше удивляюсь вашей одаренности.
- Спасибо.
- Это не все. Чем больше я вас слушаю, тем больше поражаюсь вашему уму. Чем больше имею с вами дела, тем больше восхищаюсь вашим достоинством. У вас королевское достоинство. Я знаю, о чем говорю. Я знаком со многими высокопоставленными людьми, редкий из них сравнится с вами по умению держать себя.
- Вы очень добры, Александр Алексеевич.
- Это не комплименты. Чем больше я смотрю на вас, тем больше изумляюсь своей слепоте. Вы прекрасны. И чем больше я смотрю, тем прекраснее и прекраснее вы становитесь. Неуклюже выразился. Но вы же поняли, что я хотел сказать?
Представляю себе, как бы я выглядела, если бы хоть часть того, что творилось у меня внутри, отразилось на лице. С детства я работала не только над тем, чтобы ничто не отражалось у меня на лице, но и над тем, чтобы никто или ничто не заставало меня врасплох. Александру это удалось. Все, что я могла сделать в ответ на его вопрос, – только кивнуть, а кивнув, я испугалась, что он может истолковать мой кивок как согласие с его утверждением, что я прекрасна. Только я хотела заявить, что понимаю, что он хотел сказать, а не соглашаюсь с тем, что прекрасна (и это, между прочим, тоже было бы ошибкой), как подоспел следующий сюрприз. Я, которая так гордилась своим самообладанием, почти вздрогнула: меня поцеловал в щеку мужчина, который внезапно появился из-за моей спины. Сделав это, он сел за наш столик и громко воскликнул:
- Привет, Маргаритка! Что за вороватое лицо? Ты что-то натворила? – громкий мужчина протянул руку моему работодателю и представился: – Андрей. А ты, наверное, Маргариткин босс?
Мой «босс» с усмешкой пожал протянутую руку Андрея и ответил утвердительно. Манера Андрея всем тыкать меня коробила, но в тот момент я чувствовала такую растерянность, что мне было не до пробелов в Андреевом воспитании.
АНДРЕЙ
Ритке обязательно все надо делать по-своему. Говорил: кто тебя гонит? Говорил: сиди дома, делай что хочешь. Нет, ей надо работать! Все свою независимость охраняла. Но я не мог пустить это дело на самотек. Я помогал Ритке найти работу через подставных лиц. Она быстро это вычисляла. Она отказывалась от «моих» работ. Но отказывалась, скорее, потому, что они были не то, чего ей хотелось, нежели из гордости. Ритка гордая, но не до дурости, хотя есть пределы, которые она не переступает, даже если здравый смысл обещает большую выгоду. Ритка всегда действует под диктовку своего здравого смысла. Он у нее не отключается никогда. По крайней мере, со мной не отключался, только с Этим Членом.
На работу в чертово издательство Ритка устроилась с помощью одного неудачника, местного известного писателя. Кому он известен? Таким же неудачникам, как сам? Ради Ритки мне пришлось дать денег на издание нескольких его книг и еще хвалить эту муть. Мне не нравилось, что он крутится возле нее, хотя Ритка видела в нем только производителя продукта, который ей надо было исправлять. Работала она на него бесплатно. Писака меня побаивался и скоро отвалил сам, мне даже намекать не пришлось, хватило пары взглядов. Все, что я мог сделать с ее работой в издательстве, я сделал. Я проверил всех, кто работал с ней, и нашел там человечка, который за ней присматривал.
Я не дурак, я видел, что не очень-то Ритка стремится за меня замуж. Видел, что не любит она меня. Но я мог загнать ее за себя замуж. Ритка сопротивлялась слабо. У меня все было под контролем. Я допустил только одну ошибку. Когда она сказала мне, что встречается чуть не каждый день с боссом, я пропустил это мимо ушей.
Ритка очень умная, и большинство мужиков ей не интересны. Когда она мне сказала об этом, я ей не поверил, мало ли что бабы говорят. В первый раз я увидел это случайно, а потом проверил: попросил своих пацанов, они мне подогнали нескольких разношерстных красавчиков, Ритка их всех забраковала. И я успокоился: никакая смазливая рожа ее не приманит, а если и приманит, то на мало: как только рожа откроет рот и покажет свой ум словами, для Ритки эта рожа перестанет существовать тут же.
Ритка не станет иметь дело с мужиком, если он не подходит не только по уму, если он не подходит хотя бы под один из ее стандартов. Меня она не послала ни после первого знакомства, ни после других встреч. Я подходил под все ее требования. Пока не появился Этот Член. Самое обидное, что его я тоже проверил и решил, что он не опасный. У него была смазливая рожа…
МАРГАРИТА
Удивительно, но Андрей был единственным, кто неизменно угадывал, что творилось у меня на сердце. Он всегда знал, в каком я настроении, каково мое самочувствие. С ним я начинала сомневаться в своем умении сохранять бесстрастие на лице. Позже Гена сказал мне, что Андрей скорее чувствовал, что чувствую я, чем читал по моему лицу. Поразительный эмпат. Реакция же других лиц убеждала: о моих переживаниях известно только мне, – и я успокаивалась. Александр не догадывался ни о чем и никогда. Сначала меня это радовало, потом радовать перестало.
АНДРЕЙ
Я всегда, с детства, чувствовал настроение своих друзей и врагов. Это меня выручало и даже спасало. Я, к примеру, знал, когда начнут стрелять. Или когда меня пытались надуть. Так что Ритка с ее попытками что-то скрыть от меня была дитем по сравнению с теми, с кем мне приходилось иметь дело.
МАРГАРИТА
Андрей остался за нашим столом. Он сделал заказ, когда еду принесли, ел и разговаривал с Александром, изредка обращаясь и ко мне. Я не слышала ни слова из того, что он говорил мне, но, тем не менее, умудрялась отвечать впопад.
- Да, Маргаритка? – в голосе Андрея слышались удивление и радость.
- Да, – смело повторила я.
- Наконец-таки!
Андрей подозвал официанта. Я занервничала: он уйдет, а я останусь наедине со странным Александром. Андрей рассчитался с официантом и начал подниматься. Я положила руку на его локоть и спросила, на мой взгляд, излишне эмоционально:
- Ты уже уходишь?
- Да что с тобой сегодня?
- Ничего. Может быть, все-таки посидишь еще?
- Нет, солнце, не могу. Если тебя нужно подвезти, я оставлю тебе машину.
- Как же ты без полного сопровождения?
- Я подвезу Маргариту Федоровну. Если позволите, – предложил Александр.
- Подвези. Буду должен. До вечера.
Андрей на виду у всего ресторана припал к моим губам. После этой демонстрации обладания он кивнул Александру и ушел. Когда Андрей уходил, я провожала его взглядом, но пока провожала его взглядом, я взяла себя в руки.
- Ну что ж, Александр Алексеевич, мне пора возвращаться к работе, – сказала я, повернувшись лицом к шефу и прямо глядя в его серые глаза. Эту фраза я сказала совершенно спокойно, втайне радуясь, что контролирую себя.
- Это был ваш… мужчина?
- Он себя им считает, – предала я Андрея в первый раз.
- Он себя считает бОльшим.
- Он надеется стать бОльшим, – предала я Андрея во второй раз.
- Вы его надежды поддерживаете?
- Поддерживаю.
- Напрасно. Он вам не подходит.
- Позвольте мне самой судить, кто мне подходит, а кто нет, Александр Алексеевич.
- Вам подхожу я.
- Мне нужно идти. У меня действительно много работы.
- Вы, наверное, не поняли.
- Отчего же? Я все слышала и поняла. Нет, вы мне не подходите.
- Вы не можете этого знать, Маргарита Федоровна.
- А вы можете?
- У меня опыт. Но я, пожалуй, поторопился.
- Пожалуй.
- Хотите, я освобожу вас от работы сегодня?
- Если я не сделаю работу сегодня, завтра мне придется выполнять двойную работу.
- Хотите, я освобожу вас от работы вообще?
- Нет, благодарю. У меня уже есть один освободитель.
- Как насчет вечернего выхода со мной?
- Вечером у меня Андрей.
- Ну хоть отвезти вас домой я могу?
Мне очень не хотелось длить эту пытку – оставаться с Александром наедине, но, чтобы не быть заподозренной в том, что я от него бегу, а значит, боюсь себя, я согласилась.
АНДРЕЙ
И ничего мне в голову не стукнуло даже тогда, когда я собственными глазами увидел Ритку с ее боссом в ресторане. Я знал Ритку, я проверил его, мой стукачок не рассказывал мне больше, чем говорила сама Ритка. У меня не было оснований их подозревать. И я не подозревал. Глаза мне открыла Матильда. Да поздно. И почему я, такой суперрасчувствительный, не почувствовал, что что-то делается? Думаю, потому, что Ритка скрывала это не только от меня, но и от себя.
Бабам верить нельзя, они не знают, чего им надо. Даже Ритка. Когда у них говорят чувства, они не слышат ума. Даже такие, как Ритка. Тем более они не слышат других.
Мужики тоже. Я, к примеру. Сколько мне говорили, что она мне не подходит, а я все равно…
МАРГАРИТА
В тот день я так и не смогла сосредоточиться на работе, я была слишком взволнована. Я пребывала в другом измерении, где все так же, да не так – наряднее, веселее, солнечнее. Смутное торжество владело мной, тревожное счастье охватывало, радость и возбуждение не оставляли меня. Когда пришел Андрей, мне пришлось сделать усилие, чтобы вернуться к действительности.
- Ну? Поехали, что ли?
- Куда?
- Как куда?! К Матильде! Одевайся давай!
- Подожди, подожди. Насколько помню, я не давала согласия пойти к твоей Матильде.
- Как это «не давала»?! А кто сегодня днем в ресторане сказал мне «да»?!
Я совсем забыла об этом.
Матильда – гадалка и ясновидящая. Андрей ей очень верил. Ни одно дело, задуманное им, не начиналось, если не получало одобрения Матильды. Андрей собирался продемонстрировать меня ей с первой нашей встречи. Ожидая моего согласия пойти к Матильде, он времени не терял и показал гадалке мою фотографию. Она сказала, что я его судьба, и посоветовала крепко за меня держаться, если упустит – будет плохо. Андрей не замедлил поставить меня об этом в известность и обрадовать, что я попалась. Я была устрашена.
Надо признаться, я не слишком сопротивлялась вторжению Андрея в свою жизнь. Я позволяла ему себя любить, я принимала его заботу. С ним все проблемы решались очень просто, мне оставались лишь профессиональные трудности и вопросы, касающиеся выбора одежды, макияжа и тому подобного. Кроме того, Андрей был достаточно покладистым и, если я просила его не приходить, не приходил. Но и в этом меду имелся свой деготь. У Андрея случались всплески пренеприятного упрямства, и тогда покладистой приходилось быть мне. «Мужчина должен быть мужчиной» – записали Андреевы предки в свои гены, и ему это передалось. Почувствовав ущемление этой своей мужественности, Андрей начинал буйствовать, и буйствовал до тех пор, пока его какое-нибудь мелкое и, как правило, абсурдное желание не бывало удовлетворено. Получив то, что хотел, он обычно успокаивался и опять становился покладистым. Любопытно, что Андрей никогда не упрямствовал в отношении вещей действительно важных.
Мой отказ идти к Матильде, особенно после согласия, данного днем, поднял всех Андреевых предков мужского пола из могил, и те потребовали у своего потомка отчета: мужчина или не мужчина? И Андрей разбушевался. Мое заявление, что «да» было сказано мной по ошибке, только сильнее разозлило его. Он не желал ничего об этом слышать и требовал выполнения обещания. Я всегда выполняла свои обещания, и мне пришлось пойти к Матильде.
Гадалка оказалась молодой женщиной лет двадцати восьми, красивой, если вам нравится цыганский тип внешности. Она сказала, что у меня силен ум, его я слушала, его и должна послушаться, когда придет время делать выбор, если же пойду на поводу у неопытного сердца, сделаю несчастными четырех человек. Мне стало не по себе. На мгновение я очутилась у края пропасти, оттуда тянуло холодом, дна видно не было, и я отчетливо осознала, что, если упаду туда, разобьюсь насмерть, в лучшем случае – останусь калекой. Я поняла, что имела в виду Матильда, но к тому моменту я уже выкинула из головы все глупости, вместе с фехтовальщиком, который их вызывал.
