Ребята, что обыскивали мою машину — его служба безопасности. Им поступил анонимный звонок, что пропажу стоит поискать у меня. Я дурак, не забрал у Оксаны ключи от квартиры. Но мне повезло, охранники из дома смогли её задержать со вторым комплектом ключей от машины в кармане. Она приезжала, чтобы их вернуть. Я вызвал туда её отца. Он был в бешенстве, когда я отдал ему документы и всё рассказал. А она не могла уже ничего отрицать. Теперь он поможет мне безо всяких условий, а Оксану отослал подальше, за границу. И она наконец от меня отстанет.
— Ты давно её знаешь?
— Давно. Когда-то мы с Виктором даже её делили. Где были тогда мои глаза? Слава богу, я на ней не женился!
Я испытала огромное облегчение! Так вот кто была та девушка, про которую говорил Борис — это вовсе не Ольга. Я была благодарна Максиму за доверие, многое стало ясно. А он помолчал и проникновенно посмотрел мне в глаза.
— Ты спасла меня от очень больших проблем! Я хочу тебя отблагодарить. Видел твою машину… В общем, выбирай любую. Я ведь ничего не подарил тебе на день рождения.
— Ты ещё деньги мне предложи, — моя усмешка задела Максима, я заметила, как напряглось его лицо.
— Я понял, ты ничего от меня не возьмёшь. Правильно?
Я кивнула.
— А почему? Почему ты вообще мне помогла?
Он напряжённо ждал, что я скажу, прожигая взглядом, словно пытался сам найти ответ внутри меня. Я размышляла, не хотелось показывать, что он всё ещё много для меня значит. И придумала:
— Из-за Лены!
Мои слова Максиму не понравились, он поморщился и вдруг разозлился.
— Ясно, правды от тебя не добьёшься, ты упрямая! Я тебя обидел, и ты с этим своим упрямством сломаешь жизнь и себе, и мне. Будешь страдать и носиться со своей гордостью. А мне что делать, если я не могу без тебя? Если мне тошно, когда рядом не ты, а другая?
Напор и боль в его голосе заставили меня усомниться. Может и правда, надо послать всё к чёрту и попробовать быть вместе, несмотря ни на что — ни на его сомнения и недоверие, ни на мою обиду и страхи? Я колебалась, и он это понял. Встал, схватил меня за локти, заставил подняться, обнял и прижался щекой к моей щеке. Его губы шептали мне в ухо:
— Забудь, слышишь, всё забудь! Есть только ты и я, и больше ничего не важно! Вернись ко мне.
Моё сердце рвалось к нему, но я прекрасно видела, что он обманывается сам и пытается обмануть меня. Мы не сможем сделать вид, что мира вокруг нас не существует. Вернее, сможем, но совсем ненадолго. А что потом?
Я вздохнула и отстранилась. По моему лицу он понял, что не убедил меня, и дал волю своей злости.
— Да что за чёрт! Как же я устал! Зачем ты вообще свалилась мне на голову? Женился бы на этой дуре Оксане и горя не знал! Ни она мне не нужна, ни я ей не нужен, и все довольны.
Я обиделась.
— Ну и шёл бы к своей невесте! Она тебя быстро в тюрьму пристроит.
— Да лучше в тюрьму, чем так мучиться. С тобой же с ума сойдёшь!
Слёзы брызнули у меня из глаз. Максим, душераздирающе вздыхая, принялся меня утешать, что закончилось вполне предсказуемо — объятиями и поцелуями. Впрочем, я проявила недюжинную силу воли и прекратила всё это, пока у меня ещё оставалась хоть капля разума. В результате, когда он отвёз меня домой, мы расстались если не врагами, то уж точно не добрыми друзьями.
Пришло лето, а с ним и очередная сессия. Я полностью погрузилась в учёбу, лишь иногда выбиралась куда-нибудь с подругами. В основном, конечно, со Светкой, у Наташи всё её время уходило на семью. С Ильёй мы регулярно перезванивались, а вот виделись редко. Мне было стыдно, я понимала, что веду себя с ним нечестно. Я не была готова переводить наши отношения в другую плоскость и даже не представляла, когда буду готова. Сколько ещё придётся ждать, чтобы закрывая глаза перед сном, не видеть лица Максима, в каждом телефонном звонке не надеяться услышать его голос, глядя на целующиеся парочки, не вспоминать его губы?
Перспектива вырисовывалась нерадужная, и держать Илью рядом всё это время, давая призрачную надежду, было несправедливо. Я решила, что надо потихоньку отдаляться от него. Пусть привыкает и начинает смотреть на других. Максим пока благоразумно держался подальше от меня, не звонил и не появлялся. Видимо и правда, устал бороться с собой или со мной. Я была с ним согласна. На расстоянии действительно немного легче, ровно настолько, насколько глухая тоска легче острой боли.
В ближайшие выходные я собиралась поехать на дачу. Родители отправились на две недели на море, и на мне была обязанность подстригать газон и поливать мамины любимые розы. Чтобы было веселее, я позвала с собой Свету, она с радостью согласилась, но накануне перезвонила. Подружка простудилась под сильным кондиционером и была не в силах куда-либо ехать. "Ну что ж, побуду в одиночестве", — подумала я, собралась и не спеша доехала до дачи. Целый день занималась текущими делами, ухаживала за розами, поливала огурцы, полола морковку, а во время отдыха загорала с учебником в руках.
Вечером, выпив на веранде чай, ушла спать в свою комнату. Ночью я проснулась от сильной грозы. Дождь барабанил по крыше, окна вздрагивали от грохота грома, вдруг погас свет. Конечно, сразу же проявились детские страхи темноты, начали чудиться всякие шорохи и подозрительные звуки. Я включила фонарик и, уговаривая себя, что всё пройдёт с первыми лучами солнца, постаралась заснуть.
Наверное, эта гроза подействовала на меня — мне приснился странный сон. Была тёмная ночь. Я лежала на берегу реки, мне было холодно и очень страшно. Страшно за себя и за ребёнка, который вот-вот должен родиться. А ещё я ждала, скоро придёт человек, которого я боялась. Напрягая слух, я расслышала приближающиеся шаги и вдруг отчётливо увидела будущее. Он придёт, родится ребёнок, а потом тёмная холодная вода сомкнётся над моей головой.
Я проснулась в холодном поту. Никогда ещё за все двадцать лет жизни я не испытывала такого ужаса от, пусть и страшного, но всё же сна. Еле придя в себя к обеду, я нашла в себе силы порадоваться, что кошмар ушёл в прошлое вместе с грозой. Тогда я ещё не знала, что начиная с этого времени, не будет ни одной недели, на которой мне хотя бы раз не приснится этот сон.
Возможно, дело было во сне, он слишком сильно на меня повлиял, я снова стала ощущать тревогу и беспокойство. Мне даже показалось, что за мной опять следят. Когда я ходила пешком, то всматривалась в витрины магазинов, а за рулём — в зеркало заднего вида. Я не смогла никого засечь, но ощущение, что кто-то смотрит в затылок, не проходило.
Такое состояние не способствовало общению и мешало готовиться к экзаменам. Читая учебники, я часто ловила себя на том, что ничего не запоминаю, мои мысли улетали куда-то далеко. К тому же из-за общей нервозности я никак не могла сосредоточиться и ответить Лене на её письма. Она прислала уже третье, а я всё ещё не ответила на первое. Заканчивалась неделя, и я решила написать ей на даче. На этот раз Света ехала со мной, правда, только на один день. В субботу вечером я должна была посадить её на электричку, и воскресенье у меня было свободным.
Я везла подружку за город. Она заметила моё беспокойство и начала оглядываться, стараясь понять, что я постоянно изучаю в зеркале заднего вида — пришлось отшучиваться. Первый выходной день прошёл спокойно, мне удалось взять себя в руки и немного расслабиться. Мы загорали, болтали обо всём подряд и ели созревшую клубнику. Ближе к вечеру Светка собралась, и я повезла её на станцию.
Обычно, уезжая с дачи ненадолго, я не закрывала ворота на замок, а использовала только задвижку. У нас было спокойно, и последняя кража случилась много лет назад, тем более, летом со всех сторон жили люди. Но в этот раз, поддавшись тревожному настрою, я повесила замок и всё равно на автомате закрыла задвижку.
Посадив подружку на электричку, я не спешила возвращаться обратно. Заехала в магазин, не торопясь, закупила продукты, а потом заправила машину. Прислушалась к себе и удивилась — похоже, я боялась остаться одна на даче. Раньше такого не было, может это из-за того сна? Я подъехала к дому, оставила сумки в машине и пошла к воротам. Сняла замок, схватилась за задвижку и замерла — она была открыта. Я стояла перед домом и боялась войти внутрь — вот до чего я дошла. Кажется, пора было обращаться к специалисту.
Вдруг зазвонил телефон. Подпрыгнув от неожиданности, я обрадовалась задержке и села в машину. Это был Максим. Он выразил неудовольствие тем, что я заставляю беспокоиться Лену, не отвечая на её письма. И поинтересовался, чем таким очень важным я занята. Я рассеянно отвечала ему, думая совсем о другом. Когда пару раз сказала что-то невпопад, он наконец насторожился и спросил, что происходит. Я хотела ответить, что всё в порядке, но неожиданно для себя сказала правду — что боюсь зайти в дом.
Максим выслушал мои невразумительные объяснения, помолчал и вдруг заявил, что скоро приедет. А от меня потребовал отъехать от дома подальше, например, на заправку, и ждать его там. Я собиралась поспорить, но передумала. Если он хочет приехать, пускай. Чья-то спокойная, трезвая голова мне сейчас точно не помешает.
Максим подъехал, когда я почти уснула. Сел ко мне в машину и заставил ещё раз подробно рассказать, что меня напугало. Рядом с ним мои страхи показались настолько надуманными, что стало стыдно. Он мог решить, что я вообще всё это насочиняла. Но Максим просто попросил показать дорогу, и через десять минут мы тормозили у моей дачи.
Улица здесь освещалась фонарями. Сначала мой спутник долго рассматривал замок и задвижку, потом прошёл за ворота, я следовала за ним. Мы дошли до дома, там уже было темно. Максим включил фонарик и исследовал входную дверь, которая была заперта. Забрал у меня ключи и сам открыл замок. Мы вошли в прихожую. Странный запах ударил мне в нос, я закашлялась. Ничего не было видно. Я не понимала, что у меня в доме может так вонять, и потянулась к выключателю.
— Не трогай! — Максим бросился ко мне и ударил по руке, потом выволок на улицу. — Стой тут.
Он набрал в лёгкие воздух, вернулся в дом и распахнул окно. Выйдя на улицу, взял меня за руку и повёл к своей машине. Я шла за ним, совершенно ничего не понимая.
Когда мы устроились внутри, я смогла разглядеть его лицо — очень напряжённое, мрачное и даже испуганное.
— Максим, что случилось?
— Ты помнишь, окно на кухне оставляла открытым? — в его голосе слышалось сильное беспокойство.
— Я всегда летом держу это окно приоткрытым. Там у нас газовый котёл и газовая плита.
— Кто-то открыл газ на плите и закрыл окно. Если бы ты включила свет, был бы взрыв.
Я не верила своим ушам, такого просто не могло быть!
— Но зачем?!
— Вот что, расскажи-ка мне всё странное, что с тобой происходило в последнее время.
Я молчала, со мной ничего странного не происходило, если не считать сна и моих непонятных ощущений, что же рассказывать? Максим меня поторопил.
— Давай, не тяни!
Я пожала плечами и, стыдясь, озвучила свои страхи, не подкреплённые никакими событиями. Ему, похоже, этого хватило, он надолго задумался, потом сказал:
— Пойду посмотрю. Думаю, газ уже выветрился. Переночуем сегодня здесь. Завтра я вызову специалистов, пусть проверят замки и остальное.
Он ушёл, я сидела и пыталась разобраться в себе. Умом я понимала, что если бы не Максим, меня бы уже не было в живых, но никаких чувств и эмоций пока не испытывала. Я просто не успела ещё этого осознать.
С опаской я входила в свой дом, теперь уже не чувствовала себя под его защитой и ощущала предательство. Мой дом тоже предал меня, впустил чужого. Максим заметил мой страх.
— Не бойся, я уже вызвал охрану. Они будут стоять за воротами всю ночь.
Я думала не про охрану, а про предательство, а он не понял и попытался отвлечь меня разговорами. Я видела это и решила помочь. Отвечала на реплики, приготовила нам ужин и ему постель в гостевой комнате, а потом сослалась на усталость и ушла к себе. Мне нужно было побыть одной, свыкнуться с мыслью, что кто-то пытается меня убить.
Неожиданно для себя, я довольно быстро уснула. Снова берег реки, шаги и холодная вода над головой. Я закричала и проснулась, моё лицо было мокрым от слёз. Стало ещё страшнее — опять этот сон, уже второй раз! Только в прошлый раз я была уверена, что это случайный кошмар, а теперь поняла, что ошиблась.
Дверь открылась, вошёл Максим. На нём были только джинсы, наверное, он уже отдыхал, а я помешала ему своим криком. Он сел рядом и прижал меня к себе. Почувствовал моё мокрое лицо и начал успокаивать, говоря что-то про охрану. Я качала головой и бессвязно шептала про сон, чем его ещё больше напугала. Он уже вообще ничего не понимал, просто крепко держал меня, пока я всхлипывала и бормотала про холодную воду и темноту.
Наконец я успокоилась и немного согрелась на его груди. Быстрый стук его сердца завораживал меня, но я взяла себя в руки и отстранилась. Посмотрела на него и замерла. В темноте спальни его глаза казались бездонными, а взгляд вызывал дрожь. Я ощущала его желание, как что-то материальное, что окутывало меня, лишая воли и возможности сопротивляться. Он медленно наклонился ко мне, и я сдалась. Слишком сильно я нуждалась в нём, чтобы слушать голос разума.
Когда я открыла глаза, Максим смотрел на меня. Похоже, ночью вообще не спал. Но силы у него ещё оставались, и он быстро доказал это. Во второй раз я проснулась уже одна, оделась и спустилась вниз. Услышала голоса на улице, выглянула туда и нашла Максима вместе с каким-то мужчиной изучающими замок входной двери.
Занявшись приготовлением завтрака, я думала о том, как осложнила своё положение. После этой ночи мне в десятки раз труднее будет уйти от него. А это неминуемо случится, если он опять во мне усомнится. О покушении я почти не думала, странно, но сейчас оно казалось мне менее значимым, чем эта ночь.
Пока незнакомые люди изучали мои двери и бродили по участку, мы завтракали. Сидя напротив, Максим не отрывал от меня глаз. Я с трудом справлялась с горячей волной, поднимавшейся во мне от его взгляда, что очень мешало есть. Видимо, поняв моё состояние, он довольно улыбнулся, а потом задал вопрос:
— Расскажи мне о своём сне. Что в нём было?
Я почувствовала, что бледнею, ужас снова охватил меня.Я поняла, что не могу сделать того, что он просил. Нет, только не это! Максим заметил мою реакцию, и улыбка быстро сошла с его лица, сменившись испугом и раскаянием. Он подхватил меня, посадил к себе на колени. Обнимая, целуя, просил прощения, но я видела, что он сильно озадачен.
Днём мы вернулись в город, а перед этим сильно повздорили. Максим потребовал, чтобы на то время, пока он будет всё выяснять, я жила у него. Вспомнив, сколько он уже разбирается с покушениями на Лену, я категорически отказалась. Мой собеседник уговаривал, ругался, доказывал и вообще применил все возможные методы убеждения, включая запрещённые. Но я не собиралась сдавать последний плацдарм и твёрдо стояла на своём. В конце концов, ему пришлось отступить. Единственное, с чем я согласилась, так это с охраной, что действительно было разумно.
Максим проводил меня на своей машине домой и остался до утра. Родители ещё не вернулись из отпуска, и квартира была в нашем распоряжении.
— Ты давно её знаешь?
— Давно. Когда-то мы с Виктором даже её делили. Где были тогда мои глаза? Слава богу, я на ней не женился!
Я испытала огромное облегчение! Так вот кто была та девушка, про которую говорил Борис — это вовсе не Ольга. Я была благодарна Максиму за доверие, многое стало ясно. А он помолчал и проникновенно посмотрел мне в глаза.
— Ты спасла меня от очень больших проблем! Я хочу тебя отблагодарить. Видел твою машину… В общем, выбирай любую. Я ведь ничего не подарил тебе на день рождения.
— Ты ещё деньги мне предложи, — моя усмешка задела Максима, я заметила, как напряглось его лицо.
— Я понял, ты ничего от меня не возьмёшь. Правильно?
Я кивнула.
— А почему? Почему ты вообще мне помогла?
Он напряжённо ждал, что я скажу, прожигая взглядом, словно пытался сам найти ответ внутри меня. Я размышляла, не хотелось показывать, что он всё ещё много для меня значит. И придумала:
— Из-за Лены!
Мои слова Максиму не понравились, он поморщился и вдруг разозлился.
— Ясно, правды от тебя не добьёшься, ты упрямая! Я тебя обидел, и ты с этим своим упрямством сломаешь жизнь и себе, и мне. Будешь страдать и носиться со своей гордостью. А мне что делать, если я не могу без тебя? Если мне тошно, когда рядом не ты, а другая?
Напор и боль в его голосе заставили меня усомниться. Может и правда, надо послать всё к чёрту и попробовать быть вместе, несмотря ни на что — ни на его сомнения и недоверие, ни на мою обиду и страхи? Я колебалась, и он это понял. Встал, схватил меня за локти, заставил подняться, обнял и прижался щекой к моей щеке. Его губы шептали мне в ухо:
— Забудь, слышишь, всё забудь! Есть только ты и я, и больше ничего не важно! Вернись ко мне.
Моё сердце рвалось к нему, но я прекрасно видела, что он обманывается сам и пытается обмануть меня. Мы не сможем сделать вид, что мира вокруг нас не существует. Вернее, сможем, но совсем ненадолго. А что потом?
Я вздохнула и отстранилась. По моему лицу он понял, что не убедил меня, и дал волю своей злости.
— Да что за чёрт! Как же я устал! Зачем ты вообще свалилась мне на голову? Женился бы на этой дуре Оксане и горя не знал! Ни она мне не нужна, ни я ей не нужен, и все довольны.
Я обиделась.
— Ну и шёл бы к своей невесте! Она тебя быстро в тюрьму пристроит.
— Да лучше в тюрьму, чем так мучиться. С тобой же с ума сойдёшь!
Слёзы брызнули у меня из глаз. Максим, душераздирающе вздыхая, принялся меня утешать, что закончилось вполне предсказуемо — объятиями и поцелуями. Впрочем, я проявила недюжинную силу воли и прекратила всё это, пока у меня ещё оставалась хоть капля разума. В результате, когда он отвёз меня домой, мы расстались если не врагами, то уж точно не добрыми друзьями.
***
Пришло лето, а с ним и очередная сессия. Я полностью погрузилась в учёбу, лишь иногда выбиралась куда-нибудь с подругами. В основном, конечно, со Светкой, у Наташи всё её время уходило на семью. С Ильёй мы регулярно перезванивались, а вот виделись редко. Мне было стыдно, я понимала, что веду себя с ним нечестно. Я не была готова переводить наши отношения в другую плоскость и даже не представляла, когда буду готова. Сколько ещё придётся ждать, чтобы закрывая глаза перед сном, не видеть лица Максима, в каждом телефонном звонке не надеяться услышать его голос, глядя на целующиеся парочки, не вспоминать его губы?
Перспектива вырисовывалась нерадужная, и держать Илью рядом всё это время, давая призрачную надежду, было несправедливо. Я решила, что надо потихоньку отдаляться от него. Пусть привыкает и начинает смотреть на других. Максим пока благоразумно держался подальше от меня, не звонил и не появлялся. Видимо и правда, устал бороться с собой или со мной. Я была с ним согласна. На расстоянии действительно немного легче, ровно настолько, насколько глухая тоска легче острой боли.
В ближайшие выходные я собиралась поехать на дачу. Родители отправились на две недели на море, и на мне была обязанность подстригать газон и поливать мамины любимые розы. Чтобы было веселее, я позвала с собой Свету, она с радостью согласилась, но накануне перезвонила. Подружка простудилась под сильным кондиционером и была не в силах куда-либо ехать. "Ну что ж, побуду в одиночестве", — подумала я, собралась и не спеша доехала до дачи. Целый день занималась текущими делами, ухаживала за розами, поливала огурцы, полола морковку, а во время отдыха загорала с учебником в руках.
Вечером, выпив на веранде чай, ушла спать в свою комнату. Ночью я проснулась от сильной грозы. Дождь барабанил по крыше, окна вздрагивали от грохота грома, вдруг погас свет. Конечно, сразу же проявились детские страхи темноты, начали чудиться всякие шорохи и подозрительные звуки. Я включила фонарик и, уговаривая себя, что всё пройдёт с первыми лучами солнца, постаралась заснуть.
Наверное, эта гроза подействовала на меня — мне приснился странный сон. Была тёмная ночь. Я лежала на берегу реки, мне было холодно и очень страшно. Страшно за себя и за ребёнка, который вот-вот должен родиться. А ещё я ждала, скоро придёт человек, которого я боялась. Напрягая слух, я расслышала приближающиеся шаги и вдруг отчётливо увидела будущее. Он придёт, родится ребёнок, а потом тёмная холодная вода сомкнётся над моей головой.
Я проснулась в холодном поту. Никогда ещё за все двадцать лет жизни я не испытывала такого ужаса от, пусть и страшного, но всё же сна. Еле придя в себя к обеду, я нашла в себе силы порадоваться, что кошмар ушёл в прошлое вместе с грозой. Тогда я ещё не знала, что начиная с этого времени, не будет ни одной недели, на которой мне хотя бы раз не приснится этот сон.
***
Возможно, дело было во сне, он слишком сильно на меня повлиял, я снова стала ощущать тревогу и беспокойство. Мне даже показалось, что за мной опять следят. Когда я ходила пешком, то всматривалась в витрины магазинов, а за рулём — в зеркало заднего вида. Я не смогла никого засечь, но ощущение, что кто-то смотрит в затылок, не проходило.
Такое состояние не способствовало общению и мешало готовиться к экзаменам. Читая учебники, я часто ловила себя на том, что ничего не запоминаю, мои мысли улетали куда-то далеко. К тому же из-за общей нервозности я никак не могла сосредоточиться и ответить Лене на её письма. Она прислала уже третье, а я всё ещё не ответила на первое. Заканчивалась неделя, и я решила написать ей на даче. На этот раз Света ехала со мной, правда, только на один день. В субботу вечером я должна была посадить её на электричку, и воскресенье у меня было свободным.
Я везла подружку за город. Она заметила моё беспокойство и начала оглядываться, стараясь понять, что я постоянно изучаю в зеркале заднего вида — пришлось отшучиваться. Первый выходной день прошёл спокойно, мне удалось взять себя в руки и немного расслабиться. Мы загорали, болтали обо всём подряд и ели созревшую клубнику. Ближе к вечеру Светка собралась, и я повезла её на станцию.
Обычно, уезжая с дачи ненадолго, я не закрывала ворота на замок, а использовала только задвижку. У нас было спокойно, и последняя кража случилась много лет назад, тем более, летом со всех сторон жили люди. Но в этот раз, поддавшись тревожному настрою, я повесила замок и всё равно на автомате закрыла задвижку.
Посадив подружку на электричку, я не спешила возвращаться обратно. Заехала в магазин, не торопясь, закупила продукты, а потом заправила машину. Прислушалась к себе и удивилась — похоже, я боялась остаться одна на даче. Раньше такого не было, может это из-за того сна? Я подъехала к дому, оставила сумки в машине и пошла к воротам. Сняла замок, схватилась за задвижку и замерла — она была открыта. Я стояла перед домом и боялась войти внутрь — вот до чего я дошла. Кажется, пора было обращаться к специалисту.
Вдруг зазвонил телефон. Подпрыгнув от неожиданности, я обрадовалась задержке и села в машину. Это был Максим. Он выразил неудовольствие тем, что я заставляю беспокоиться Лену, не отвечая на её письма. И поинтересовался, чем таким очень важным я занята. Я рассеянно отвечала ему, думая совсем о другом. Когда пару раз сказала что-то невпопад, он наконец насторожился и спросил, что происходит. Я хотела ответить, что всё в порядке, но неожиданно для себя сказала правду — что боюсь зайти в дом.
Максим выслушал мои невразумительные объяснения, помолчал и вдруг заявил, что скоро приедет. А от меня потребовал отъехать от дома подальше, например, на заправку, и ждать его там. Я собиралась поспорить, но передумала. Если он хочет приехать, пускай. Чья-то спокойная, трезвая голова мне сейчас точно не помешает.
***
Максим подъехал, когда я почти уснула. Сел ко мне в машину и заставил ещё раз подробно рассказать, что меня напугало. Рядом с ним мои страхи показались настолько надуманными, что стало стыдно. Он мог решить, что я вообще всё это насочиняла. Но Максим просто попросил показать дорогу, и через десять минут мы тормозили у моей дачи.
Улица здесь освещалась фонарями. Сначала мой спутник долго рассматривал замок и задвижку, потом прошёл за ворота, я следовала за ним. Мы дошли до дома, там уже было темно. Максим включил фонарик и исследовал входную дверь, которая была заперта. Забрал у меня ключи и сам открыл замок. Мы вошли в прихожую. Странный запах ударил мне в нос, я закашлялась. Ничего не было видно. Я не понимала, что у меня в доме может так вонять, и потянулась к выключателю.
— Не трогай! — Максим бросился ко мне и ударил по руке, потом выволок на улицу. — Стой тут.
Он набрал в лёгкие воздух, вернулся в дом и распахнул окно. Выйдя на улицу, взял меня за руку и повёл к своей машине. Я шла за ним, совершенно ничего не понимая.
Когда мы устроились внутри, я смогла разглядеть его лицо — очень напряжённое, мрачное и даже испуганное.
— Максим, что случилось?
— Ты помнишь, окно на кухне оставляла открытым? — в его голосе слышалось сильное беспокойство.
— Я всегда летом держу это окно приоткрытым. Там у нас газовый котёл и газовая плита.
— Кто-то открыл газ на плите и закрыл окно. Если бы ты включила свет, был бы взрыв.
Я не верила своим ушам, такого просто не могло быть!
— Но зачем?!
— Вот что, расскажи-ка мне всё странное, что с тобой происходило в последнее время.
Я молчала, со мной ничего странного не происходило, если не считать сна и моих непонятных ощущений, что же рассказывать? Максим меня поторопил.
— Давай, не тяни!
Я пожала плечами и, стыдясь, озвучила свои страхи, не подкреплённые никакими событиями. Ему, похоже, этого хватило, он надолго задумался, потом сказал:
— Пойду посмотрю. Думаю, газ уже выветрился. Переночуем сегодня здесь. Завтра я вызову специалистов, пусть проверят замки и остальное.
Он ушёл, я сидела и пыталась разобраться в себе. Умом я понимала, что если бы не Максим, меня бы уже не было в живых, но никаких чувств и эмоций пока не испытывала. Я просто не успела ещё этого осознать.
С опаской я входила в свой дом, теперь уже не чувствовала себя под его защитой и ощущала предательство. Мой дом тоже предал меня, впустил чужого. Максим заметил мой страх.
— Не бойся, я уже вызвал охрану. Они будут стоять за воротами всю ночь.
Я думала не про охрану, а про предательство, а он не понял и попытался отвлечь меня разговорами. Я видела это и решила помочь. Отвечала на реплики, приготовила нам ужин и ему постель в гостевой комнате, а потом сослалась на усталость и ушла к себе. Мне нужно было побыть одной, свыкнуться с мыслью, что кто-то пытается меня убить.
Неожиданно для себя, я довольно быстро уснула. Снова берег реки, шаги и холодная вода над головой. Я закричала и проснулась, моё лицо было мокрым от слёз. Стало ещё страшнее — опять этот сон, уже второй раз! Только в прошлый раз я была уверена, что это случайный кошмар, а теперь поняла, что ошиблась.
Дверь открылась, вошёл Максим. На нём были только джинсы, наверное, он уже отдыхал, а я помешала ему своим криком. Он сел рядом и прижал меня к себе. Почувствовал моё мокрое лицо и начал успокаивать, говоря что-то про охрану. Я качала головой и бессвязно шептала про сон, чем его ещё больше напугала. Он уже вообще ничего не понимал, просто крепко держал меня, пока я всхлипывала и бормотала про холодную воду и темноту.
Наконец я успокоилась и немного согрелась на его груди. Быстрый стук его сердца завораживал меня, но я взяла себя в руки и отстранилась. Посмотрела на него и замерла. В темноте спальни его глаза казались бездонными, а взгляд вызывал дрожь. Я ощущала его желание, как что-то материальное, что окутывало меня, лишая воли и возможности сопротивляться. Он медленно наклонился ко мне, и я сдалась. Слишком сильно я нуждалась в нём, чтобы слушать голос разума.
Когда я открыла глаза, Максим смотрел на меня. Похоже, ночью вообще не спал. Но силы у него ещё оставались, и он быстро доказал это. Во второй раз я проснулась уже одна, оделась и спустилась вниз. Услышала голоса на улице, выглянула туда и нашла Максима вместе с каким-то мужчиной изучающими замок входной двери.
Занявшись приготовлением завтрака, я думала о том, как осложнила своё положение. После этой ночи мне в десятки раз труднее будет уйти от него. А это неминуемо случится, если он опять во мне усомнится. О покушении я почти не думала, странно, но сейчас оно казалось мне менее значимым, чем эта ночь.
Пока незнакомые люди изучали мои двери и бродили по участку, мы завтракали. Сидя напротив, Максим не отрывал от меня глаз. Я с трудом справлялась с горячей волной, поднимавшейся во мне от его взгляда, что очень мешало есть. Видимо, поняв моё состояние, он довольно улыбнулся, а потом задал вопрос:
— Расскажи мне о своём сне. Что в нём было?
Я почувствовала, что бледнею, ужас снова охватил меня.Я поняла, что не могу сделать того, что он просил. Нет, только не это! Максим заметил мою реакцию, и улыбка быстро сошла с его лица, сменившись испугом и раскаянием. Он подхватил меня, посадил к себе на колени. Обнимая, целуя, просил прощения, но я видела, что он сильно озадачен.
***
Днём мы вернулись в город, а перед этим сильно повздорили. Максим потребовал, чтобы на то время, пока он будет всё выяснять, я жила у него. Вспомнив, сколько он уже разбирается с покушениями на Лену, я категорически отказалась. Мой собеседник уговаривал, ругался, доказывал и вообще применил все возможные методы убеждения, включая запрещённые. Но я не собиралась сдавать последний плацдарм и твёрдо стояла на своём. В конце концов, ему пришлось отступить. Единственное, с чем я согласилась, так это с охраной, что действительно было разумно.
Максим проводил меня на своей машине домой и остался до утра. Родители ещё не вернулись из отпуска, и квартира была в нашем распоряжении.
