— Нет у него ничего! — зло сплюнул один из них, поднялся и с досады пнул пробегавшую крысу. Она ударилась о стену дома и замертво упала рядом с лежащим стариком.
— Ладно, пошли, — отозвался другой, в последний раз посмотрел на Ничтожество, который не шевелился…
… он лежал. И лежал не на холодных сырых камнях, среди мусора и копошащихся в нем крыс, а на прогретом солнцем зеленом лугу. Вокруг пахло медом и травами, и от этого приятного аромата кружилась голова. Ничтожество медленно разлепил опухшие от слез покрасневшие веки и увидел над собой яркое слепящее солнце. Он зажмурился.
— Вставай, брат мой, — услышал он знакомый голос.
Снова открыл глаза и повернул голову. И увидел, как к нему идет через высокую траву человек. Золотистые колосья и белые ромашки касались его раскрытых ладоней, а он шел по цветущему лугу и тепло улыбался Ничтожеству.
Старик, увидев знакомое лицо, чуть не задохнулся. Он неуклюже перевернулся на бок и приподнявшись упал на колени. Припал лицом к земле, вдыхая ароматы трав. Над его головой летали бабочки и жужжали пчелы. Высоко в небе кричали птицы, которые учили летать своих птенцов. Все на этом лугу дышало жизнью, тихим счастьем и умиротворением. И Ничтожество, не в силах сдерживаться, разрыдался. Он открыл рот и стал хватать траву и землю в странном припадке.
Шедший к нему человек остановился рядом и склонился к нему. Его теплая ладонь коснулась макушки рыдающего и жравшего землю старика.
— Не надо, брат мой, — тихим голосом промолвил он и погладил Ничтожество по редким седым волосам.
Ничтожество перестал жрать землю и поднял к человеку заплаканное лицо и прошептал только одно слово:
— Прости…
Человек улыбнулся ему.
— Я простил. И ты прости себя.
Ничтожество затряс головой.
— Не могу, не могу, — снова заплакал он.
Человек бережно обхватил его за плечи и помог подняться на ноги.
— Пойдем. Я приведу тебя в свой дом, омою твои рани и разделю с тобой ужин.
Ничтожество согласно кивнул, больше всего на свете ему хотелось так поступить. Сойти с этого трудного пути, по которому он шел все эти годы… вернуться к этому человеку… снова видеть его, говорить с ним и делить с ним еду.
За спиной человека послышались голоса: мужские, женские, детские. И Ничтожество увидел их всех. Всех! Они были ЖИВЫ! Они были здесь, на этом лугу. И он от облегчения расплакался. Какая-то тяжкая ноша сразу свалилась с его плеч.
— Мы ждали тебя, — сказал ему человек.
— И я могу… — старик от переизбытка чувств на какое-то время потерял дар речи. — Я могу остаться с вами? — с надеждой спросил он.
Человек кивнул ему.
— Теперь ты дома.
— Дома… — повторил он, но потом обернулся.
Вдруг вспомнил о девочке, виновато посмотрел на стоявшего и ждавшего его решения человека.
— Я нужен ей.
— Раз ты хочешь вернуться на этот путь… ступай.
… — Я нужен ей, — еле слышно промолвил Ничтожество.
— Конечно, нужен! — захихикал над самым ухом противный женский голос.
Снова неприятно запахло помоями, сыростью, гнилью и кровью. Ничтожество услышал рядом какую-то возню, разлепил веки и увидел над собой склонившееся чумазое лицо с горящими глазами и широко раскрытым ртом, полным черных сгнивших зубов. Это была какая-то старуха. Немытая, в лохмотьях, со спутанными, грязными, торчавшими в разные стороны волосами. Из ее рта разило гнилью и выпивкой. Ничтожество отвернул голову и увидел, как рядом с ним две больших крысы пожирали убитую хулиганом мертвую крысу. Его чуть не стошнило при виде этой жуткой картины и он отвернулся, и закрыл глаза.
— Поднимайся, Крысиный царь! Поднимайся! — захихикала старуха.
И Ничтожество, преодолевая головокружение и тошноту, поднялся.
Старуха помогла ему выбраться из подворотни и вывела на шумную людную улицу. На запястье у нее была татуировка в виде глаза. Ничтожество уже видел такие, но не мог вспомнить, что они означали.
— А теперь ступай! Девочка ждет тебя!
Ничтожество в изумлении уставился на нее, потом вспомнил об украденном волшебном камне и качнул головой.
— Нет камушка. У Ничтожества его забрали.
— Ну и что? Девочка ждет тебя. Ступай к ней и защити ее!
— Мы сильно рискуем, — предупредил Леандр, когда их отряд поднялся над долиной и остановился в пролеске, — граница подходит очень близко, — указал он на огни внизу.
То была небольшая деревушка, которая находилась уже на землях Западного Дарра. Но проехать мимо и не встретиться со старостой той деревни Арвэй не мог. Даже несмотря на ту опасность, о которой говорил Леандр. Староста давно был проверенным источником информации и мог знать, что творится в этих землях, откуда появились носители рун, про которых уже давно никто ничего не слышал.
— Отправь в деревню Касиаса, — распорядился Арвэй, — только пусть будет осторожен и убедиться, что нет засады. А мы пока подождем здесь.
Он спрыгнул с коня, огляделся и повернулся к замершей Лии. Девушка сидела не шелохнувшись, глядя на землю не мигающими глазами. В тот миг она напоминала безжизненную статую. Прекрасную, но холодную. И Арвэй бы залюбовался ей, если бы не одно обстоятельство, которое так напугало ее. По земле стелился белый густой туман. Наползал с востока, затягивал пролесок, в котором они остановились, и медленно опускался в долину. Лия следила за ним как завороженная. Как загнанная хищником жертва, которая понимает, что ей не спастись.
— Не бойся, — ободряюще улыбнулся Арвэй, он сразу догадался о причинах ее страха.
Снял перчатки для верховой езды, заткнул за пояс и поднял к девушке руки. Крепко обхватив ее за талию, он помог спуститься ей на покрытую белым покрывалом землю. И испугавшись еще больше, Лия вцепилась пальчиками в его плечи и не отпускала, словно в нем одном было ее спасение. Она с ужасом следила за тем, как туман поднимается выше по их ногам. Но стоявший рядом Арвэй оставался спокойным, спокойны были и его верные люди.
— Лия, посмотри на меня, — позвал он, правой рукой коснулся ее подбородка, вынуждая поднять на него глаза, — тебе ничего не грозит, — пообещал он.
И Лия медленно кивнула.
— Я вдруг вспомнила тот кошмар, — призналась она тихим виноватым голосом, — и испугалась, что снова попаду в него.
— Этого не случится, — заверил Арвэй и снова улыбнулся ей. Провел руками по ее сплетенным в косы волосам, коснулся подрагивающих плеч, а после взял ее похолодевшие от напряжения пальчики в свои горячие ладони: — У тебя холодные руки. Ты замерзла?
— Нет, — смущенно промолвила Лия.
Почувствовала, как краснеет, и опустила глаза. А Арвэй все равно снял дорожный плащ и накинул ей на плечи. Взял ее руки в свои, поднес к лицу и стал дышать на них. И все это время неотрывно смотрел на нее сверху вниз, будто гипнотизировал. И Лия, чувствуя его испытывающий взгляд, снова залилась яркой краской. Не могла она выносить его долгие взгляды, не могла спокойно относиться к его вниманию и заботе.
— Ты невероятно милая, когда смущаешься, — заметил он.
— Я становлюсь такой из-за тебя, господин, — промолвила она, опустила руки и отступила, все еще не решаясь глядеть на него.
Арвэй нахмурился. Не понравилось ему то, что она по-прежнему обращалась к нему так. А ведь он уже говорил ей, чтобы называла его по имени. Но Лии было сложно привыкнуть к подобному, в особенности теперь, когда она знала, кто стоял перед ней. Не простой ликиец. И даже не легур. Сам наместник. Правитель империи. А называли его так, потому что император Ликии считался наместником бога Легура на земле.
— Легур и Вермирий в отличии от остальных своих братьев и сестер не просто набирали учеников среди смертных и обучали их тайным знаниям. Они создали первые государства, — как-то рассказал Лии Арвэй, — собрали армии.
— Но зачем?
— Не хотели делить власть, — неохотно признавал очевидное Арвэй, — и потому воевали друг с другом.
— Но ведь они были братьями!
— Старшими среди всех. И самыми могущественными. Но ни один из них не хотел признавать могущества другого.
— А в чем была их сила?
— Легур был искусным воином. Сильнейшим среди всех. Ему было даровано бессмертие. А Вермирий обладал колдовскими чарами.
— Ты так и не сказал, кем стали ученики Вермирия, — напомнила Лия.
Арвэй сделался мрачным. Не хотел он лишний раз говорить об этом.
— Учениками Вермирия стали служители опасного культа, Лия. Магию своего бога-колдуна они научились обращать против легуров.
— Ты говоришь о носителях рун, — догадалась она и сразу вспомнила о том, что слышала о них от старосты.
— Да, о них. Безумцах, использующих опасную древнюю магию.
— Тогда, в лесу… тебя ранил один из них… мне Леандр рассказал. Если ты знал, что там будет носитель рун, зачем поехал?
Арвэй покачал головой.
— Я не знал, Лия. До меня доходили разные слухи, но я не мог и представить… Видишь ли, всех служителей культа и подготовленных ими убийц уничтожили еще при моем отце. По крайней мере, так я думал…
— Выходит, кто-то выжил. И теперь готовит новых носителей рун.
— Это не так просто, Лия. Чтобы подготовить одного убийцу легура требуется много сил и времени… и магия в жилах служителя. Носители рун проходят обряды на крови, и для них выбирают особых жертв. В крови жертвы, как и служителя культа должна течь магия Вермирия. Мой отец полагал, что истребил всех ее носителей. Но он ошибался.
«Кто-то выжил», — поняла Лия. И этот кто-то, возможно пытался восстановить уничтоженный культ, скрывался и готовил новых носителей рун.
— Наместник! — из тумана, уже опустившегося в долину, появились Касиас и какой-то старик в длинном плаще с опущенным на плечи капюшоном, выглядел он взволнованным и очень спешил на встречу с Арвэем.
— Староста, хорошо, что ты пришел. Нам нужно поговорить, известно ли тебе…
Но Арвэй не договорил. Увидел перекошенное лицо склонившегося перед ним старика и сразу понял, что случилось что-то страшное.
— Наместник, — дрожащим голосом обратился к нему староста.
— Что случилось? Говори!
Старик в растерянности развел руками.
— Ничего не понимаю. И никто не понимает, господин. В нашей деревне и соседних с ней снова стали пропадать молодые люди. Девушки и юноши.
— Вот как? — Арвэй и Леандр переглянулись, услышанное не понравилось им.
— Не знаю, что это, — покачал головой староста, — но до добра не доведет. Чувствует мое сердце, что скоро приключиться страшная беда!
— Рассказывай по порядку, — махнул рукой Арвэй.
— А что рассказывать, вы ведь и сами все знаете, — растерянно проговорил тот в ответ, — началось это у нас, с пропажи Харвина, а потом… Эх! Теперь дошло и до деревни Лювира. У тамошнего старика пропали младшие сыновья, и он один остался. Крепкие были детины. Оба охотники. Они ушли в лес и не вернулись. Их ходили искать всей деревней. Но так и не нашли. А у нас седмицу тому назад пропали влюбленные голубки. Все ходили по вечерам ворковать на сеновал, вот и… от девушки остался только платок. А ее самой и ее возлюбленного и след простыл.
Староста тяжело вздохнул. Покачал головой и с надеждой воззрился на наместника.
— Может, вы что подскажите, — с мольбой заговорил отчаявшийся старик, — ведь вчера пропала и еще одна девушка. Ее семья места себе не находит. Искали бедняжку всей деревней, да так и не нашли.
— А что там у тебя в деревне? — спросил Арвэй, а сам подошел к обрыву, поглядел на огни в долине.
Уже темнело, да и туман, окутавший землю, многое скрывал от глаз.
— Безопасно у нас, господин, — тут же заверил староста, обрадовался, что наместник готов откликнуться на его просьбу, — так что можем спуститься в деревню, а там, если будет на то ваша милость, разузнаете больше о странных делах, что у нас творятся. Я поведу вас к семье, в которой пропала дочь. Они люди надежные и зря болтать не станут. О вас никому не расскажут, будьте спокойны.
Арвэй вопрошающе посмотрел на него.
— А сам-то, что думаешь?
— Есть у меня одна догадка, господин, — и он оглянулся, будто боялся, что кто-то мог подслушать их разговор, подошел ближе к наместнику и тихо ответил, — все чаще деревенские стали шептаться про странных людей. Говорят, их видели в лесах. На дороги они не выходят, в поселения не заходят. Будто сторонятся всех.
Арвэй снова переглянулся с Леандром. Потом обратился к Касиасу, который привел старика.
— А ты, Касиас, что-нибудь заметил в деревне или неподалеку от нее?
— Ничего подозрительного, наместник.
Арвэй кивнул тогда, дал приказ своим людям отправляться в деревню старосты. Но заезжать туда всем отрядом не стали, близ деревенской околицы, в дубовой рощей привязали лошадей, а нескольких людей оставили караулить дороги и в случае опасности предупредить наместника. А сам Арвэй со старостой, Лией, Леандром и Касиасом отправились в дом семьи, в которой пропала девушка.
По счастью, их дом, как и дом старосты, находился на окраине. Долго идти не пришлось, и они пробрались незамеченными. Староста первым подошел к двери, постучал тихонько и отозвавшейся хозяйке ответил, кто пришел. Открыл дверь, переступил порог, после выглянул и махнул рукой, приглашая войти вслед за ним.
— Отца и брата пропавшей бедняжки до сих пор нет, еще не вернулись с поисков, — сообщил староста, вошедшему наместнику.
— Господин, — склонили перед Арвэем головы хозяйка дома и ее молоденькая дочь, милая девушка с пшеничной косой и блестящими светлыми глазами, — добро пожаловать.
— Эльна, Леля, — обратился к ним староста и указал глазами на стол, — вы бы подсуетились.
И хозяйка, смущенно покраснев, без слов кивнула младшей дочери. Та кинулась к печи, достала горшок со сваренной кашей, затем взялась за припасы на полках. К ней подошла Лия и предложила помочь, пока мужчины, заняв места за столом, стали расспрашивать ее мать.
— Что вы, госпожа, — робко отозвалась девушка, — идите за стол, я и сама со всем управлюсь.
Но как бы она управилась, когда пыталась схватить все, что попадалось ей под руку. Горшков, плошек, кувшинов было много, а у нее только две руки.
— Меня зовут, Лия, — улыбнулась ей целительница, протянула к ней руки и забрала горшки с медом и перетертыми ягодами.
— Спасибо, госпожа!
Лия едва не рассмеялась, никогда еще ее не называли госпожой, а сегодня вечером впервые. Но она не стала и без того смущать бедную девушку, которая, похоже, впервые принимала у себя в доме наместника и его людей.
А тем временем, ее мать, опечаленная судьбой старшей дочери, рассказывала Арвэю, что знала.
— Ушла она по утру и не вернулась, господин, — сидела напротив наместника Эльна и рассказывала прерывающимся от волнения и горя голосом, всё теребила пальцами фартук и смотрела перед собой, — никто не видел ее. Всей деревней ходили искать, но не нашли.
— А не могла твоя дочь сбежать? — задал справедливый вопрос Леандр.
В этот миг из рук младшей дочери Эльны посыпались на пол глиняные стаканы, разлетелись на куски в разные стороны.
— Простите, матушка, — виновато проговорила она и опустила пылающее лицо.
— Мало нам горя, вот теперь и это, — вздохнула Эльна, поднялась уже на ноги, чтобы подойти к дочери и помочь убрать осколки, но потом махнула рукой и снова опустилась на лавку.
— Не могла моя Эна сбежать, господин. Не могла. Не было у нее причин.
— Ладно, пошли, — отозвался другой, в последний раз посмотрел на Ничтожество, который не шевелился…
… он лежал. И лежал не на холодных сырых камнях, среди мусора и копошащихся в нем крыс, а на прогретом солнцем зеленом лугу. Вокруг пахло медом и травами, и от этого приятного аромата кружилась голова. Ничтожество медленно разлепил опухшие от слез покрасневшие веки и увидел над собой яркое слепящее солнце. Он зажмурился.
— Вставай, брат мой, — услышал он знакомый голос.
Снова открыл глаза и повернул голову. И увидел, как к нему идет через высокую траву человек. Золотистые колосья и белые ромашки касались его раскрытых ладоней, а он шел по цветущему лугу и тепло улыбался Ничтожеству.
Старик, увидев знакомое лицо, чуть не задохнулся. Он неуклюже перевернулся на бок и приподнявшись упал на колени. Припал лицом к земле, вдыхая ароматы трав. Над его головой летали бабочки и жужжали пчелы. Высоко в небе кричали птицы, которые учили летать своих птенцов. Все на этом лугу дышало жизнью, тихим счастьем и умиротворением. И Ничтожество, не в силах сдерживаться, разрыдался. Он открыл рот и стал хватать траву и землю в странном припадке.
Шедший к нему человек остановился рядом и склонился к нему. Его теплая ладонь коснулась макушки рыдающего и жравшего землю старика.
— Не надо, брат мой, — тихим голосом промолвил он и погладил Ничтожество по редким седым волосам.
Ничтожество перестал жрать землю и поднял к человеку заплаканное лицо и прошептал только одно слово:
— Прости…
Человек улыбнулся ему.
— Я простил. И ты прости себя.
Ничтожество затряс головой.
— Не могу, не могу, — снова заплакал он.
Человек бережно обхватил его за плечи и помог подняться на ноги.
— Пойдем. Я приведу тебя в свой дом, омою твои рани и разделю с тобой ужин.
Ничтожество согласно кивнул, больше всего на свете ему хотелось так поступить. Сойти с этого трудного пути, по которому он шел все эти годы… вернуться к этому человеку… снова видеть его, говорить с ним и делить с ним еду.
За спиной человека послышались голоса: мужские, женские, детские. И Ничтожество увидел их всех. Всех! Они были ЖИВЫ! Они были здесь, на этом лугу. И он от облегчения расплакался. Какая-то тяжкая ноша сразу свалилась с его плеч.
— Мы ждали тебя, — сказал ему человек.
— И я могу… — старик от переизбытка чувств на какое-то время потерял дар речи. — Я могу остаться с вами? — с надеждой спросил он.
Человек кивнул ему.
— Теперь ты дома.
— Дома… — повторил он, но потом обернулся.
Вдруг вспомнил о девочке, виновато посмотрел на стоявшего и ждавшего его решения человека.
— Я нужен ей.
— Раз ты хочешь вернуться на этот путь… ступай.
… — Я нужен ей, — еле слышно промолвил Ничтожество.
— Конечно, нужен! — захихикал над самым ухом противный женский голос.
Снова неприятно запахло помоями, сыростью, гнилью и кровью. Ничтожество услышал рядом какую-то возню, разлепил веки и увидел над собой склонившееся чумазое лицо с горящими глазами и широко раскрытым ртом, полным черных сгнивших зубов. Это была какая-то старуха. Немытая, в лохмотьях, со спутанными, грязными, торчавшими в разные стороны волосами. Из ее рта разило гнилью и выпивкой. Ничтожество отвернул голову и увидел, как рядом с ним две больших крысы пожирали убитую хулиганом мертвую крысу. Его чуть не стошнило при виде этой жуткой картины и он отвернулся, и закрыл глаза.
— Поднимайся, Крысиный царь! Поднимайся! — захихикала старуха.
И Ничтожество, преодолевая головокружение и тошноту, поднялся.
Старуха помогла ему выбраться из подворотни и вывела на шумную людную улицу. На запястье у нее была татуировка в виде глаза. Ничтожество уже видел такие, но не мог вспомнить, что они означали.
— А теперь ступай! Девочка ждет тебя!
Ничтожество в изумлении уставился на нее, потом вспомнил об украденном волшебном камне и качнул головой.
— Нет камушка. У Ничтожества его забрали.
— Ну и что? Девочка ждет тебя. Ступай к ней и защити ее!
Глава XXI (Лия).
— Мы сильно рискуем, — предупредил Леандр, когда их отряд поднялся над долиной и остановился в пролеске, — граница подходит очень близко, — указал он на огни внизу.
То была небольшая деревушка, которая находилась уже на землях Западного Дарра. Но проехать мимо и не встретиться со старостой той деревни Арвэй не мог. Даже несмотря на ту опасность, о которой говорил Леандр. Староста давно был проверенным источником информации и мог знать, что творится в этих землях, откуда появились носители рун, про которых уже давно никто ничего не слышал.
— Отправь в деревню Касиаса, — распорядился Арвэй, — только пусть будет осторожен и убедиться, что нет засады. А мы пока подождем здесь.
Он спрыгнул с коня, огляделся и повернулся к замершей Лии. Девушка сидела не шелохнувшись, глядя на землю не мигающими глазами. В тот миг она напоминала безжизненную статую. Прекрасную, но холодную. И Арвэй бы залюбовался ей, если бы не одно обстоятельство, которое так напугало ее. По земле стелился белый густой туман. Наползал с востока, затягивал пролесок, в котором они остановились, и медленно опускался в долину. Лия следила за ним как завороженная. Как загнанная хищником жертва, которая понимает, что ей не спастись.
— Не бойся, — ободряюще улыбнулся Арвэй, он сразу догадался о причинах ее страха.
Снял перчатки для верховой езды, заткнул за пояс и поднял к девушке руки. Крепко обхватив ее за талию, он помог спуститься ей на покрытую белым покрывалом землю. И испугавшись еще больше, Лия вцепилась пальчиками в его плечи и не отпускала, словно в нем одном было ее спасение. Она с ужасом следила за тем, как туман поднимается выше по их ногам. Но стоявший рядом Арвэй оставался спокойным, спокойны были и его верные люди.
— Лия, посмотри на меня, — позвал он, правой рукой коснулся ее подбородка, вынуждая поднять на него глаза, — тебе ничего не грозит, — пообещал он.
И Лия медленно кивнула.
— Я вдруг вспомнила тот кошмар, — призналась она тихим виноватым голосом, — и испугалась, что снова попаду в него.
— Этого не случится, — заверил Арвэй и снова улыбнулся ей. Провел руками по ее сплетенным в косы волосам, коснулся подрагивающих плеч, а после взял ее похолодевшие от напряжения пальчики в свои горячие ладони: — У тебя холодные руки. Ты замерзла?
— Нет, — смущенно промолвила Лия.
Почувствовала, как краснеет, и опустила глаза. А Арвэй все равно снял дорожный плащ и накинул ей на плечи. Взял ее руки в свои, поднес к лицу и стал дышать на них. И все это время неотрывно смотрел на нее сверху вниз, будто гипнотизировал. И Лия, чувствуя его испытывающий взгляд, снова залилась яркой краской. Не могла она выносить его долгие взгляды, не могла спокойно относиться к его вниманию и заботе.
— Ты невероятно милая, когда смущаешься, — заметил он.
— Я становлюсь такой из-за тебя, господин, — промолвила она, опустила руки и отступила, все еще не решаясь глядеть на него.
Арвэй нахмурился. Не понравилось ему то, что она по-прежнему обращалась к нему так. А ведь он уже говорил ей, чтобы называла его по имени. Но Лии было сложно привыкнуть к подобному, в особенности теперь, когда она знала, кто стоял перед ней. Не простой ликиец. И даже не легур. Сам наместник. Правитель империи. А называли его так, потому что император Ликии считался наместником бога Легура на земле.
— Легур и Вермирий в отличии от остальных своих братьев и сестер не просто набирали учеников среди смертных и обучали их тайным знаниям. Они создали первые государства, — как-то рассказал Лии Арвэй, — собрали армии.
— Но зачем?
— Не хотели делить власть, — неохотно признавал очевидное Арвэй, — и потому воевали друг с другом.
— Но ведь они были братьями!
— Старшими среди всех. И самыми могущественными. Но ни один из них не хотел признавать могущества другого.
— А в чем была их сила?
— Легур был искусным воином. Сильнейшим среди всех. Ему было даровано бессмертие. А Вермирий обладал колдовскими чарами.
— Ты так и не сказал, кем стали ученики Вермирия, — напомнила Лия.
Арвэй сделался мрачным. Не хотел он лишний раз говорить об этом.
— Учениками Вермирия стали служители опасного культа, Лия. Магию своего бога-колдуна они научились обращать против легуров.
— Ты говоришь о носителях рун, — догадалась она и сразу вспомнила о том, что слышала о них от старосты.
— Да, о них. Безумцах, использующих опасную древнюю магию.
— Тогда, в лесу… тебя ранил один из них… мне Леандр рассказал. Если ты знал, что там будет носитель рун, зачем поехал?
Арвэй покачал головой.
— Я не знал, Лия. До меня доходили разные слухи, но я не мог и представить… Видишь ли, всех служителей культа и подготовленных ими убийц уничтожили еще при моем отце. По крайней мере, так я думал…
— Выходит, кто-то выжил. И теперь готовит новых носителей рун.
— Это не так просто, Лия. Чтобы подготовить одного убийцу легура требуется много сил и времени… и магия в жилах служителя. Носители рун проходят обряды на крови, и для них выбирают особых жертв. В крови жертвы, как и служителя культа должна течь магия Вермирия. Мой отец полагал, что истребил всех ее носителей. Но он ошибался.
«Кто-то выжил», — поняла Лия. И этот кто-то, возможно пытался восстановить уничтоженный культ, скрывался и готовил новых носителей рун.
— Наместник! — из тумана, уже опустившегося в долину, появились Касиас и какой-то старик в длинном плаще с опущенным на плечи капюшоном, выглядел он взволнованным и очень спешил на встречу с Арвэем.
— Староста, хорошо, что ты пришел. Нам нужно поговорить, известно ли тебе…
Но Арвэй не договорил. Увидел перекошенное лицо склонившегося перед ним старика и сразу понял, что случилось что-то страшное.
— Наместник, — дрожащим голосом обратился к нему староста.
— Что случилось? Говори!
Старик в растерянности развел руками.
— Ничего не понимаю. И никто не понимает, господин. В нашей деревне и соседних с ней снова стали пропадать молодые люди. Девушки и юноши.
— Вот как? — Арвэй и Леандр переглянулись, услышанное не понравилось им.
— Не знаю, что это, — покачал головой староста, — но до добра не доведет. Чувствует мое сердце, что скоро приключиться страшная беда!
— Рассказывай по порядку, — махнул рукой Арвэй.
— А что рассказывать, вы ведь и сами все знаете, — растерянно проговорил тот в ответ, — началось это у нас, с пропажи Харвина, а потом… Эх! Теперь дошло и до деревни Лювира. У тамошнего старика пропали младшие сыновья, и он один остался. Крепкие были детины. Оба охотники. Они ушли в лес и не вернулись. Их ходили искать всей деревней. Но так и не нашли. А у нас седмицу тому назад пропали влюбленные голубки. Все ходили по вечерам ворковать на сеновал, вот и… от девушки остался только платок. А ее самой и ее возлюбленного и след простыл.
Староста тяжело вздохнул. Покачал головой и с надеждой воззрился на наместника.
— Может, вы что подскажите, — с мольбой заговорил отчаявшийся старик, — ведь вчера пропала и еще одна девушка. Ее семья места себе не находит. Искали бедняжку всей деревней, да так и не нашли.
— А что там у тебя в деревне? — спросил Арвэй, а сам подошел к обрыву, поглядел на огни в долине.
Уже темнело, да и туман, окутавший землю, многое скрывал от глаз.
— Безопасно у нас, господин, — тут же заверил староста, обрадовался, что наместник готов откликнуться на его просьбу, — так что можем спуститься в деревню, а там, если будет на то ваша милость, разузнаете больше о странных делах, что у нас творятся. Я поведу вас к семье, в которой пропала дочь. Они люди надежные и зря болтать не станут. О вас никому не расскажут, будьте спокойны.
Арвэй вопрошающе посмотрел на него.
— А сам-то, что думаешь?
— Есть у меня одна догадка, господин, — и он оглянулся, будто боялся, что кто-то мог подслушать их разговор, подошел ближе к наместнику и тихо ответил, — все чаще деревенские стали шептаться про странных людей. Говорят, их видели в лесах. На дороги они не выходят, в поселения не заходят. Будто сторонятся всех.
Арвэй снова переглянулся с Леандром. Потом обратился к Касиасу, который привел старика.
— А ты, Касиас, что-нибудь заметил в деревне или неподалеку от нее?
— Ничего подозрительного, наместник.
Арвэй кивнул тогда, дал приказ своим людям отправляться в деревню старосты. Но заезжать туда всем отрядом не стали, близ деревенской околицы, в дубовой рощей привязали лошадей, а нескольких людей оставили караулить дороги и в случае опасности предупредить наместника. А сам Арвэй со старостой, Лией, Леандром и Касиасом отправились в дом семьи, в которой пропала девушка.
По счастью, их дом, как и дом старосты, находился на окраине. Долго идти не пришлось, и они пробрались незамеченными. Староста первым подошел к двери, постучал тихонько и отозвавшейся хозяйке ответил, кто пришел. Открыл дверь, переступил порог, после выглянул и махнул рукой, приглашая войти вслед за ним.
— Отца и брата пропавшей бедняжки до сих пор нет, еще не вернулись с поисков, — сообщил староста, вошедшему наместнику.
— Господин, — склонили перед Арвэем головы хозяйка дома и ее молоденькая дочь, милая девушка с пшеничной косой и блестящими светлыми глазами, — добро пожаловать.
— Эльна, Леля, — обратился к ним староста и указал глазами на стол, — вы бы подсуетились.
И хозяйка, смущенно покраснев, без слов кивнула младшей дочери. Та кинулась к печи, достала горшок со сваренной кашей, затем взялась за припасы на полках. К ней подошла Лия и предложила помочь, пока мужчины, заняв места за столом, стали расспрашивать ее мать.
— Что вы, госпожа, — робко отозвалась девушка, — идите за стол, я и сама со всем управлюсь.
Но как бы она управилась, когда пыталась схватить все, что попадалось ей под руку. Горшков, плошек, кувшинов было много, а у нее только две руки.
— Меня зовут, Лия, — улыбнулась ей целительница, протянула к ней руки и забрала горшки с медом и перетертыми ягодами.
— Спасибо, госпожа!
Лия едва не рассмеялась, никогда еще ее не называли госпожой, а сегодня вечером впервые. Но она не стала и без того смущать бедную девушку, которая, похоже, впервые принимала у себя в доме наместника и его людей.
А тем временем, ее мать, опечаленная судьбой старшей дочери, рассказывала Арвэю, что знала.
— Ушла она по утру и не вернулась, господин, — сидела напротив наместника Эльна и рассказывала прерывающимся от волнения и горя голосом, всё теребила пальцами фартук и смотрела перед собой, — никто не видел ее. Всей деревней ходили искать, но не нашли.
— А не могла твоя дочь сбежать? — задал справедливый вопрос Леандр.
В этот миг из рук младшей дочери Эльны посыпались на пол глиняные стаканы, разлетелись на куски в разные стороны.
— Простите, матушка, — виновато проговорила она и опустила пылающее лицо.
— Мало нам горя, вот теперь и это, — вздохнула Эльна, поднялась уже на ноги, чтобы подойти к дочери и помочь убрать осколки, но потом махнула рукой и снова опустилась на лавку.
— Не могла моя Эна сбежать, господин. Не могла. Не было у нее причин.
