Люди слишком к ним привыкли, люди слишком избалованны тем, что киборги им дают. Они будут покупать. А если предложить им улучшенный вариант, способный на чувства, на взаимность, на сопереживание, они будут покупать за любые деньги. Алекс согласился, что проект перспективный, но для начала следует раздобыть всю документацию, завладеть самой технологией. Одно дело — киборг обычный, неразумный, и совсем другое — киборг одушевленный. Наладить производство первых труда не составит. Ходят слухи, что его освоили даже шоаррцы, правда, качество продукции оставляет желать лучшего, и совсем другое — сотворить такого как этот… Мартин. Так, кажется, зовут киборга Корделии Трастамара?
Секрет его создания, увы, потерян. Корделия позаботилась, чтобы все инфокристаллы в отделе научных разработок"DEX-company», связанные с работой Гибульского, были уничтожены. Остались только те, что касаются киборгов, производившихся серийно. Все эти разработки, инструкции, программное обеспечение присвоила дочь Гибульского, ушлая девица, организовавшая благотворительное общество. Особой угрозы она собой не представляла, но Альфред сделал пометку где-то на полях своего ежедневника: «Разобраться». Не сейчас, в будущем, чтобы не мешала. Сейчас эта Кира и её организация слишком ничтожны и не стоят ни времени, ни ресурсов. Гораздо больший интерес вызывает Корделия.
Альфред всегда опасался таких женщин, самостоятельных, независимых. Он всегда придерживался сугубо патриархальных взглядов. Место женщины в детской и на кухне. Если хорошо образована, то в гостиной. Но никак ни в бизнесе или в политике. В их семье на протяжении многих поколений придерживались этих правил, что шло только на пользу дела. Семья Рифеншталь пришла к своему могуществу именно благодаря незыблемости традиций. И мать и жена Альфреда всегда довольствовались участью домохозяек. Они образцово вели дом, воспитывали детей, устраивали чаепития, куда приглашали таких же безупречных жён и дочерей. Во время этих церемонных посиделок обговаривались взаимовыгодные брачные союзы. А мужчины в это время занимались тем, что им и положено — опасным и прибыльным бизнесом, подчиняя себе Галактику. Этот установленный тысячелетия назад миропорядок как раз и позволил человечеству двигаться вперёд, а разрушения этой догмы, этого столпа ведёт к гибели и хаосу. Появление таких женщин, как эта Корделия, настоящая угроза.
Опытной делец в первую очередь предлагает сделку. Всегда проще договориться, пойти на финансовые жертвы, чем стрелять друг в друга. Лазерные пушки это последний довод, а первый — кошелёк.
— Сколько она возьмёт за своего киборга? — спросил Альфред, когда они с Александром только обдумывали проект.
Внук подумал и ответил:
— Нисколько.
— То есть?
— Она его не продаст.
— А если…
— Даже за миллиард.
Альфред ему тогда не поверил. Чтобы женщина проявила такую твёрдость? И ради кого? Ради киборга? Даже самая верная жена продаст своего мужа за миллиард, а мать — сына. Да, да, продаст. Альфреду доводилось заключать подобные сделки. Что там миллиард! За миллион продавали — и детей, и жён, и мужей. А тут какой-то киборг… Альфред поручил своим психологам составить подробный психопрофиль Корделии и понял, что Алекс был прав: не продаст. Следовательно, по-хорошему это препятствие не обойти. Только по-плохому.
Провести подробное расследование, почему Алекс потерпел неудачу, Альфред не успел. Теперь, после смерти внука, и вовсе не считал это необходимым. Его аналитики могли бы всё разложить по полочкам и найти виновных. Вероятно, и сам Алекс допустил ошибку, сделал ставку не на тех людей. Доверился женщине, какой-то Камилле Войчинской, а та, в свою очередь, наняла беглого пирата, который в него стрелял. Альфред тоже виноват. Он не был до конца честен с внуком, он скрыл от него главное, не признался, что тот уникальный киборг нужен был не только как тестовая модель. Он нужен был как возможное вместилище чужого сознания. Этот киборг — своеобразная чаша Грааля, путь к бессмертию.
Чем старше становился Альфред, тем чаще он задумывался о несправедливой конечности жизни. Всю жизнь работать, укреплять, расширять свою империю, а потом вдруг умереть. Уйти и оставить кому-то наслаждаться жизнью и пожинать плоды. Как же это несправедливо. И тем более несправедливо, ибо судьба отняла у него единственного достойного преемника. Да, Алекс его внук, но он не Ингвар, он всё равно другой, а Торстен — тем более, несмотря на безукоризненный генокод. Получалось, что Альфред оставляет всё им достигнутое каким-то чужим, малознакомым людям. Нет, он не хочет умирать. Да, его тело дряхлеет, изнашивается, но ум по-прежнему ясен, полон далеко идущих честолюбивых планов. Он хочет жить дальше, хочет властвовать, править, хочет диктовать свою волю этим ничтожным расплодившимся по галактике людишкам. Потому что он умнее, предприимчивее, дальновидней. Он почти бог! Да он и есть бог, потому что подчиняет чужие судьбы. А боги не должны умирать, боги бессмертны.
Работы по оцифровке человеческого сознания и перенесению его на искусственный носитель идут уже не одно десятилетие, и кое-какие подвижки на этом секретном поприще уже свершились. Фонды Рифеншталей давно финансировали исследования в этой области. И многие ученые уверенно утверждали, что создать нейросеть, равную по своей сложности человеческому мозгу, не такая уж и фантастика. Это вполне разрешимая задача. Нейросеть самостоятельно сделает копию личности с органического носителя и сможет перенести её куда угодно. Заархивированное сознание может храниться до тех пор, пока не будет выращен клон с мозговым имплантатом, куда это сознание и будет закачано. Этот уникальный киборг и есть такой клон. Согласно собранной информации, это первый экспериментальный перенос личности некого Мартина Каленберга. Разумеется, личность перенесена частично, так как заранее операция не предусматривалась. Главное, что такой клон с цифровым носителем уже есть. Он, Альфред, проживет ещё лет десять. А к тому времени нейробиологи научатся оцифровывать сознание и создадут полноценный экзокортекс.
На терминале вспыхнул запрос от секретаря. Альфред принял вызов.
— Слушаю.
— К вам мистер Холстейн.
— Пусть войдёт.
Томас Холстейн заведовал своеобразной контрразведкой Рифеншталей, службой, осуществляющей довольно сомнительные, если не сказать преступные операции. Люди Холстейна вели наблюдения за конкурентами, добывали компромат, шантажировали запугивали, устраняли. В их обязанности входило также обеспечивать безопасность членов семьи Рифеншталь, но так как Алекс официально не входил в их число (он считался дальним родственником), то и наблюдение за его перемещениями и деятельностью осуществлялась по стандартной, упрощенной схеме. О чём Альфред сейчас очень жалел. Он не дал Холстейну на этот счет дополнительных распоряжений. Впрочем, Ингвара и его семью эти дополнительные распоряжения не спасли. Потому что если кого-то назначили жертвой и вынесли приговор, то приговор этот будет приведён в исполнение, будь у этой жертвой даже самые лучшие телохранители.
Глава дома Рифеншталь и сам когда-то более пяти лет выслеживал давнего врага, диктатора одной аграрной планеты. Тот некогда национализировал принадлежащий Рифеншталям банк. Диктатор был свергнут, бежал, сменил внешность, местожительство, но его всё равно нашли и ликвидировали. Любая служба безопасности обладает возможностями, но она не всемогуща. Есть ещё такой фактор как судьба и множество таких, которые не поддаются рациональному объяснению, как, к примеру, мистическая неуязвимость Корделии Трастамара. Однако это вовсе не означает, что он, Альфред, подчинится обстоятельствам и отступит. Нет, если его внук убит, он будет искать убийцу.
Томас Холстейн, невысокий коренастый человек, неслышно возник в проеме двери. Он ожидал подтверждения от босса.
— Что у тебя, Томас? — сухо осведомился Альфред.
— В доме вашего адвоката Рема Адиссона мы обнаружили отпечаток пальца.
— Кто? — глухо спросил Альфред.
— Прямых улик нет.
— Кто? — повторил Альфред
— Есть только неподтвержденное подозрение.
— Кто? — в третий раз произнес Альфред
— Ваша невестка Кристина.
Старый банкир закрыл глаза. Кристина, младшая дочь Натаниэля Моргана, давнего партнера и, казалось бы, друга. Казалось бы… Но в бизнесе, тем более таком, друзей не бывает. Много лет назад Кристина вышла замуж за Торстена. Тогда этот союз представлялся взаимовыгодным. Слияния двух могущественных кланов, объединение капиталов. И в первое время так и было. Дети Торстена признавались наследниками обоих семей. Натаниэль как-то на семейном сборище по поводу крестин внука так и сказал:
— Вот оно, наше будущее.
Альфред не придал его словам особого значения. Ведь у него тогда был Ингвар.
— Мне нужен подробный отчёт, — приказал он, — когда, где, с кем она встречалась. И что дала расшифровка записей в доме Алекса?
— Есть запись только с внешних камер. Внутри дома камеры деактивированы.
— Почему? Диверсия?
— Нет, их отключил сам Александр ван дер Велле.
— А она… знала об этом?
Шеф службы контрразведки помолчал.
— Возможно.
Альфред сплел сухие желтые пальцы. Он не верил в совпадения.
***
Кристина Рифеншталь, урожденная Морган, собиралась на благотворительный бал.
Со дня гибели Алекса прошло уже больше двух месяцев. Первую неделю ей приходилось тайком глотать снотворное. Но даже эта мера не избавлялся её от кошмаров. В коротких рваных видениях к ней являлся Алекс. Смотрел на неё, молчал. Будто хотел спросить о чем-то. Но не спрашивал. Потом стало легче. Видения прекратились. Но как же это всё-таки неприятно. Ведь ей же обещали, что всё будет сделано чужими руками. Всегда найдется исполнитель. А тут не удалось… Все случилось слишком быстро и подобраться к Алексу могла только она. Не было времени подготовить более сложную операцию. На самом деле шла подготовка к устранению Альфреда. Старику было уже за 90, а умирать он не собирался. Её отцу Натаниэлю, брату Уильяму и дяде Роберту надоело ждать. Они рассчитывали, что со смертью Альфреда всё решится само собой — наследником станет Торстен, а через Кристину и детей активы приберут к рукам Морганы.
Допрос старого адвоката был предпринят для подстраховки. Вдруг в завещании окажутся сюрпризы. И сюрпризы там оказались. У Альфреда оказался другой наследник — Александр ван дер Велле, посмертный сын Ингвара. Это был удар. Даже Кристина пришла в ярость. Столько лет! Столько лет она играла в образцовую жену этого раздолбая Торстена! И всё зря. Следовало немедленно что-то предпринять. Немедленно. И Кристине ничего не оставалось, как взять эту миссию на себя. Её уверили, что в теле Алекса следов препарата не найдут, а камеры внутри дома Алекс никогда не включает, взломавший систему хакер это подтвердил.
Когда Александр уже не дышал, она вызвала службу спасения. Её рыдания, обморок были непритворные. Она испугалась. А потом эти кошмары. Как и следовало ожидать, полиция ничего не нашла, и смерть Алекса была признана естественной. Тромбоэмболия. После тяжелых ранений, операций это бывает. Да и адвокаты встали стеной перед дознавателями. Тогда чего же она боится? Почему не спит? Заподозрить её может только Альфред. Но с какой стати? До сих пор она повода не давала. И то, что она была в доме Алекса, совпадение, всего лишь совпадение.
Кристина в последний раз оглядела себя в зеркале и пошла вниз, где её ждал новенький флайер — подарок мужа. Когда она уже потянула ручку двери, появился Торстен. За ним бежали дети, мальчик и девочка.
Странно, он должен был везти детей на день рождения к Стивенсонам.
— Послушай, солнышко, давай на сегодня поменяемся. Дети хотят прокатиться на твоей новенькой букашке.
— Торстен, что за фантазии? Я опаздываю. А лететь на твоем мне не хочется. Он слишком тяжелый.
— Ну мама, ты же обещала! Когда купишь новый, мы будем первыми.
— Кристи, я их только заброшу и сразу вернусь.
Участвовать в предстоящем мероприятии у Кристины особого желания не было. И она согласилась задержаться. Торстен вскочил на место пилота, дети забрались на заднее сиденье. Новенькая, сверкающая машина стремительно взмыла вверх. Кристина наблюдала за полётом, заслонившись от бьющего в глаза закатного солнца. Мягко подкрадывались летние сумерки. Внезапно рядом с первым солнцем вспыхнуло второе. Тишину над обезумевшей женщиной расколол взрыв сверхновой.
Прода от 25.07.2021, 21:20
Глава 6. Конец главы
Говорят, что история повторяется дважды: первый раз в виде трагедии, а второй — в виде фарса.
Трагедию уже сыграли. Теперь очередь за фарсом.
Сценой для первой послужила заброшенная станция «Explorer» в системе Беллатрикс. На стыковочной палубе этой станции был произведен обмен Мартина на Корделию. Он пожертвовал собой, чтобы вырвать ее из рук похитителей. Там Корделия видела, как он упал, как мучительно пытался подняться, пока мозг, лишившись содействия процессора, пытался взять под контроль обездвиженное тело.
Там, на «Explorer’e», при свете мутных панелей, Корделия успела пережить еще одну утрату, вполне сравнимую по масштабу и интенсивности с той, что постигла ее на «Посейдоне». Она смотрела вслед уходящему в небытие любимому существу, и хотя она не слышала стона и скрежета раздираемого металла, свиста утекающего воздуха, не глохла от несущегося с нижних палуб предсмертного воя, трагедия все же свершилась.
И вновь галерея. Вновь предстоит сделать шаг и вновь пройти до точки невозврата.
Бесшумно уходит в пазы высокая, прозрачная дверь. Впереди залитая солнцем галерея на 135-м этаже бизнес-центра «Imperial» на Новой Москве. Сходство этой, второй, с той первой, узкой, едва освещенной, забитой омертвелым воздухом, весьма условно. Не будь у Корделии прежнего опыта, ей бы и в голову не пришло сравнивать и проводить параллели.
Здесь в бизнес-центре это необъятное, заполненное светом пространство, чьи границы искусно скрыты в оптических архитектурных изысках, способствующих легкой дезориентации. Вошедшие сюда не способны сразу оценить подлинные размеры. Возникает чувство опасной неопределенности, открытости, подчиненности всем ветрам. Воздушная стихия не укрощена, не подавлена, а напротив, полностью узаконена и даже связана обязательствами. Взгляду не препятствует стеклянная обособленность. Свет не преломляется, не теряется в рассеивающих кристаллах. Он первозданен и раскален до температур звездного чрева, он только что оттуда, новорожденный, энергетически целостный, еще не тронутый энтропией. Достаточно взглянуть вверх и убедиться — ни единого фотона не рассыпалось, не распалось, не искажено и не смазано фильтром.
Конечно, это иллюзия. Корделия не раз бывала в этой галерее, которая выполняла функции то выставочного зала, то банкетного, то танцевального, а то, как сейчас, переговорного, и знала, что никакого единения с воздушной стихией тут нет. Секрет в том, что галерея, как и здание бизнес-центра, сотворена из сверхпрочного пластика, одним из достоинств которого являлась вариабельная проводимость, и по желанию заказчика, художника, юбиляра, бизнесмена, стенам и потолку галереи придавали определенную прозрачность.
