«Все эти деньги может получить любой, кто принесёт в банк сердце моей внучки, Ларин Катэл» - наконец я поняла, что означали взрывы над моей головой. Этим стервятникам ничего не стоило разнести дедушкин склеп в мелкую крошку, но я нужна была им живой, или хотя бы целой, в той части тела, где находиться моё сердце, - «Не расстраивайся, продолжительности этой охоты зависит только от тебя. Сколь быстро ты доберёшься до императора, настолько же быстро эти охотники отстанут от тебя. Все, кроме…»
В последний раз взрыв раздался слишком близко. Взрывная волна сбила меня с ног. И повредила аппарат воспроизведения. Говорящая голограмма потеряла звук, и не услышала имени того, у кого ещё останутся претензии на моё сердце, после того, как я получу свои деньги. Звуки выстрелов и крики, раздававшиеся прямо из-за двери, заставляли бежать. А голограмма, заходясь от помех, вызываемых близкими боями, тряслась от смеха. И я могла бы присоединиться к хохочущему покойнику, правда, будь мне хотя бы на половину так смешно, как ему.
- Ларин! – крикнул чей-то голос, и какая-то фигура появилась в открывшемся дверном проёме, окруженная клубами дыма. У меня закружилась от ужаса голова. Вкинув руку с «ящером», я, практически, не целясь, выстрелила. Хотя, может быть, стоило поднести «ящера» к виску и одним нажатием курка разнести башку? Нет, пожалуй, в ту минуту, я не была готова пойти на это, - Чёрт, Ларин! Что ты делаешь? Это я – Дарий…
Дорогие мои, господа присяжные, знаете ли вы что такое преданность? В тот день, стоя в разрушающемся склепе старого козла, который ради шутки сотворил вокруг меня «Монополию» - экономическая игра популярная в СНГ и России в период 1989-1992 гг., я тоже не знала истинного значения этого слова. Но немногим позже, в каюте яхты уносившей меня от первой партии охотников за моим сердцем, я спросила Стэндила, почему они с Дарием не выставили оружие в мою сторону, он ответил, не долго думая. « Преданность одному человеку стоит гораздо дороже, чем кто-то среди тех псов, что преследуют нас, может себе представить.» Эти двое были преданы семье Катэл, и только совсем недавно я поняла это окончательно.
Описывать то, что происходило потом, нет нужды. Тысячу раз я рассказывала об этом следователям, допрашивавшим меня, так, что теперь вам достаточно протянуть руку, и нажать кнопку, чтобы в следующее мгновение перед вашими глазами появилось в подробностях каждое совершенное мной убийство.
Да, я убивала. Из милой, простой девушки, работавшей секретарём в хорошей фирме, я превратилась в убийцу. Как это можно было объяснить? Я не хотела убивать Императора, но не было другой возможности остаться в живых. В принципе мне даже не дали времени на обдумывание ситуации. Как глупого кутёнка меня толкнули на глубину, заставляя учиться плавать. Я училась, и никого не волновала, как я это делаю. Я поняла главное. Я хочу оставаться в живых до тех пор, пока могу. А это я могла себе позволить, только вырезав половину Империи, или убив Императора. Что может быть проще? Разнести себе голову приложенным к виску оружием. Не смотрите на меня такими глазами, господа присяжные. Окажись большинство из вас на моём месте, вы наверно бы так и поступили. Вы так думаете. Но я не прошу снисхождения. Не жду и не желаю проявления подобного малодушия. Я должна быть наказана.
Можно забыть о том, что я нарушила одну из важнейших заповедей Бога «Не убий!». Не удивляйтесь. Ведь я нарушила ещё одну. « Почитай родителей своих…» … Как там дальше?. Ну, вы сами наверно помните. Но тот, кто попал под эту заповедь, не мог требовать от меня почтения, а тем более того, чтобы я оставила ему…
- Жизнь – сложная штука, - проговорил вдруг Дарий в той сонно-дремотной тишине рубки, которая возникала в последнее время очень и очень редко.
Большая часть охотников-дилетантов давно отстали от яхты и её владельцев, понимая, что прорваться мимо охотников по - крупнее и поудачнее, в какой-то мере, им всё равно не удастся. А кроме этого, связываться с хищником загнанным в угол просто опасно для жизни. В тоже время осталось ещё достаточно желающий найти меня, наследницу ранчо «Ангел Джо» и вырвать моё сердце. Их нападения, четко спланированные и усиленные, приносили много вреда, но ещё не разу не увенчались хотя бы шансом на успех. Может быть, будь я одна, всё закончилось много раньше, но отчаянное желание жить да помощь двух преданных, по невероятной причине, мужчин, спасала меня раз за разом.
- Это ты к чему? – спросила я пару минут спустя, переварив сонным сознанием высказыванием Дария. Он ответил не сразу. Поймав кинутую Стэндилом банку пива, он открыл её, и, сложив ноги на пульте, отпил. Долго громко чмокая, оценивал пиво.
- Нет, я серьёзно, - проговорил он так, словно бы я с ним спорила.
- И всё же? – повторила я в той же тональности, что и в первый раз.
- Да я о том, что мы уже несколько месяцев носимся по Галактике, удирая во все лопатки от любителей человеческого мяса и большого количества наличных на счёте в банке, а всё так и не можешь решиться убить Императора…
- Но я…
- Неужели ты всерьёз надеешься вырезать пол-Империи, а оставшуюся её часть уговорить оставить тебя в покое?…
- Он говорит дело, милая… - Стэндил дал банку пива и сел рядом, - Ты должна на что-нибудь согласиться. Наше везение с заправкой и покупкой вооружения может когда-нибудь кончиться, и тогда нас точно разорвут на куски. И ни один клочок размером не пойдёт на носовой платок.
- Вы предлагаете поставить «ящера» к виску?!
- Нет, мы хотим, чтобы ты попыталась достать императорское сердце.
- Это одно и тоже, - огрызнулась я возражение Стэндила, - У меня нет ни единого шанса, без вас или с вами – неважно, подобраться к нему даже для поцелуя. И разве его телохранители скажут мне, валяй любаха, сделай его! Нет, даже если я просто подумаю о покушении на него в километре от его особы, от меня останется лишь горстка атомов…
- Но всё же попытаться…
- Попытаться, как можно извращеннее умереть, чем попытаться жить дальше, не смотря на постоянную угрозу?! – я допила пиво, и, скомкав банку, кинула её в угол рубки, где уже высилась приличных размеров горка, - Кроме того, вы забываете о том, единственном, кто будет претендовать на моё сердце и на мои деньги после смерти Императора…
- Я, например, всегда о нём думаю, - вставил давно молчавший Дарий, и почувствовала в себе острое желание его удавить. Ведь это с его слов, в который раз начался этот спор, - Но ведь это будет только один человек, а не та толпа, что гоняется за тобой сейчас…
- Любовь моя, Дарий, - я подошла к нему и обняла его со спины за шею, - Если я убью Императора, за мной начнёт гоняться вся Империя, горя праведным гневом, и один человек, чьи амбиции будут оплачиваться моими деньгами, на фоне этой оравы, вряд ли будет заметен. - Заканчивая фразу, я ужесточила захват, лишая Дария возможности дышать, и двигаться, поскольку в локтевой сустав у меня было вживлено три дюйма атомного лезвия, способного разделать за пять минут быка, не говоря уже о тонких шейных хрящах человека.
- Неизвестный корабль! – взвыла охранная система. Я вздрогнула, и вовремя отвела руку от Дария. Сверкающее лезвие выскользнуло из-под кожи.
- Все приготовиться! – буркнул Стэндил, смерив меня хмурым взглядом. Это меня остудило. Я расслабила руку, заставляя лезвие убраться обратно в руку, и отойдя от Дария, заняла своё место. Во взгляде молодого человека, посмотревшего в мою сторону, я увидела что-то совсем мне не понравившееся. Я увидела там презрение человека, который по какой-то не нравящейся ему причине вынужден находиться рядом со мной. «Боже, и где их со Стэндилом преданность?» - подумала я за мгновение до того, как потерять сознание от парализующего луча, которым выстрелил в меня старый негр. А на экране во всей красе вырисовывался боевой корабль фрахтовой компании «Дел Вэрдэ» - личный крейсер моего отца.
- Идиотка! –бросил Ренальдо Торас. Он, небрежно развалившись, сидел в кресле, покуривая одну из своих вонючих сигарет, с которыми не расставался вне биржы.
Я сидела напротив него, и ощущала свои руки заведённые за спинку стула и сцепленные там чем-то вроде наручников. Весьма неудобно. Я попыталась пошевелить плечами, и едва не заработала себе вывих грудной клетки и перелом ключицы.
- Идиотка! – повторил отец. Чёрт возьми, сколько же лет я его не видела? Шесть-семь? С того самого момента, как он выставил меня за дверь, узнав о любви к обществу деда. Потом несколько раз до меня доходили новости о нём, приносимые матерью, два раза в неделю навещавшей меня на ранчо. Кстати, узнав об этом, Ренальдо Торас категорически запретил эти навещаловки. Чем сильно меня обрадовал! Слышать о нём самом мне не хотелось, а вид рыдающей и умоляющей вернуться матери, вы водил меня из себя.
- Чем же я идиотка? – попыталась уточнить я, - Вроде недержанием не страдаю, да и мозги мне от тебя достались…
- И сердце матери! – грубо оборвал меня отец, туша окурок о подлокотник, и зажигая новую сигарету.
- И как же оно влияет на способности моего мозга?…
- Мешает думать! – отец щёлкнул пальцами, и рядом с ним появился Дарий, поднося высокий бокал с коктейлем. Очень хорошо, что он не пытался смотреть мне в глаза. Каюсь, не удержалась бы, и просто взглядом выжгла бы ему мозг, и не важно, что до сих пор я это не умела, и тем более никогда не делала…
- О чём мешает думать? – стараясь отвлечься от ярости клокотавшей у меня в груди, я сосредоточилась на ярком огоньке сигареты. Было приятно думать, что он тух и тут же вспыхивал только лишь по моему желанию.
- Ну почему ты не попыталась убить Императора? – голос отца из строго обвиняющего превратился в отечески упрекающий «Ну, почему ты не доела свою кашку?» - Стэндил и Дарий сделали столько, чтобы склонить тебя к этому. Почему ты упрямилась? Неужели ты всерьёз думала, что сможешь обхитрить всю галактику и хапнуть дедулины деньги…
- Кретин! – бросила я, внезапно похолодев от догадки посетившей мои взбудораженные мозги, - В моей ситуации уже не оставалась места желанию получить наследство. Больше всего в жизни я хотела вернуться в свою квартиру, к Кассию…
- К этой антропоидной обезьяне, которую ты выбрала в любовники? – саркастически ухмыльнулся отец, и я увидела едва сдерживаемую ухмылку на лице Дария. Я рванулась вперёд, рискуя выломать себе руки, но боль сопротивляющихся мышц, усадили меня на место.
- Да, к нему, - ответила я, опускаясь на стул, и продолжая буравить ненавидящим взглядом ставшее непроницаемым лицо Дария. Эта скотина!!! И подумать только, я спала с ним! Велики боги, почему вы оставили меня в такой момент?! Такая дикая, в отчаянии брошенная мысль опустошила меня до глубины души. Вместо ярости их моих глаза потекли слёзы, а гнев задохнулся в облаке жалости к самой себе. Зачем? Зачем эти двое так спокойно выкинувшие меня из своей жизни, сделали так много чтобы вернуть обратно? Неужели под их руками мало марионеток, что они решили развлечься на моей несчастной персоне?
- Вот видишь, ты уже плачешь, - спокойно презрительно прокомментировал мои слёзы отец. Я отвернулась. И тут почувствовала, что могу двигать руками, даже поднимать их, не чувствуя при этом боли.
- Есть с чего заплакать, - ответила я, не веря своей удаче (может быть я всё таки себе что-то вывихнула?), пробуя осторожно поднимать и опускать руки, - Если учитывать, что в праве наследования внучка поменялась местами с родным сыном. Ну, как было оказаться на вторых ролях? – ехидно спросила я, с потрясающим внешним спокойствием наблюдая, как меняется в лице отец. Это была хорошая новость. Мне бы сейчас оружие. Я не питала радужных иллюзий на то, что мне удастся выбраться с корабля живой, но умереть прихватив на тот свет этого старого негодяя, и двух его прихвостней, захотелось до одурения.
- Может быть это и вторая роль, но она не настолько известна, как твоя, -ответил отец, собрав где-то остатки своего достоинства, - Популярность за которую распыляют на атомы без вопросов – редко срывает аплодисменты.
- Я убивала негодяев!
- Большинство из них были достойными гражданами нашей Галактики, и полиция разыскивающая виновника их смерти, считает их желание получить столь необходимые всем деньги, не поводом для убийства.
- Ну, да, конечно! Куда проще сидеть в центре лабиринта, и ждать, пока идиотка – мышь привлеченная запахом сыра, залезет туда сама. Ты послал за мой двух придурков с целью уговорить с целью уговорить меня на самоубийство… - я скривилась, но продолжила разглагольствовать, отвлекая всех от делаемых мной телодвижений. Моим вниманием завладела рукоять оружия похожего внешне похожего на «ящера», болтавшегося на поясе появившегося рядом со мной охранника, - Ты настолько труслив, и мнителен, что сам не мог решиться убить своего ребёнка. Его можно выставить за дверь, и посмотреть, как другие будут над ним измываться. Но убить его самому, боже упаси! Зато как было бы идеально, реши я убить Императора. Его телохранители уничтожают меня. С прекращением работы моего сердца и мозга, аппарат переводит всё наследство на твоё имя, и ты становишься баснословно богат, отделавшись лишь публичным покаянием за безрассудную дочь, в столь юном возрасте покинувшую родной дом, и присоединившуюся к преступным группировкам.
- Это так, - нашёл в себе силы ответить человек, который физически ещё являлся моим отцом, но морально и этически давно это право утративший. - Это был бы самый приемлемый для тебя вариант. Но ты не поняла этого, и не захотела так сделать. Так что сейчас тебе некого обвинять…
- Ты вырежешь мне сердце сам, или поручишь это своим прихлебателям? – поинтересовалась я собираясь для решительного рывка. Интересно, сколько дырок они успеют во мне сделать, прежде чем я доберусь до отца?
- К сожалению, это должен сделать я сам. На пароле, которым будет твоё сердце должны быть только мои отпечатки. Кровь, как известно, обладает качеством не дающем себя подделать…
- Безумно интересно! – процедила я, подрываясь снова и тут же откидываясь в сторону. Главное было ноги поставить, как можно дальше от падающего стула. Охранник, как оказалось стоял ближе, чем, я рассчитывала, и мы столкнулись. Возникшая куча мала увеличилась с бросившимися к нам ещё солдат. Не рассчитав своей скорости и моей «способности» сражаться с негнущимся стулом, у которого и ножек то не было, они падали на пол со скоростью скороспелых груш. Почувствовав необратимое отец и кто-то рядом с ним начали стрелять. И им было не важно, что, стреляя по мне, они попадают в своих же. Завеса, поднявшаяся от дыма горящих комбинезонов и дымящегося пластика, позволила мне ускользнуть. Тем более, что лежащие в куче, те, что ещё остались в живых, прилагали все усилия, чтобы такими и остаться. Отползя подальше от выстрелов в нечто, вроде тенистого уголка, я, не общая внимания на скулящую в плече боль, вывернула руки вперёд. Беглый осмотр наручного механизма подсказал мне, что я его не сниму…
Я выбралась с того корабля живой. Не надеялась на это, но всё же смогла. С вашими бравыми полицейскими. Найдя меня на дрейфующем корабле, в луже крови, и в окружении холодных трупов отца и его компании, они сочли меня жертвой. Но проверка выявила мой статус – Враг номер 1. Помню потрясенный взгляд молодого лейтенанта, и ужас, с которым он взирал на меня, прочитав сообщение из полицейского информатория.
В последний раз взрыв раздался слишком близко. Взрывная волна сбила меня с ног. И повредила аппарат воспроизведения. Говорящая голограмма потеряла звук, и не услышала имени того, у кого ещё останутся претензии на моё сердце, после того, как я получу свои деньги. Звуки выстрелов и крики, раздававшиеся прямо из-за двери, заставляли бежать. А голограмма, заходясь от помех, вызываемых близкими боями, тряслась от смеха. И я могла бы присоединиться к хохочущему покойнику, правда, будь мне хотя бы на половину так смешно, как ему.
- Ларин! – крикнул чей-то голос, и какая-то фигура появилась в открывшемся дверном проёме, окруженная клубами дыма. У меня закружилась от ужаса голова. Вкинув руку с «ящером», я, практически, не целясь, выстрелила. Хотя, может быть, стоило поднести «ящера» к виску и одним нажатием курка разнести башку? Нет, пожалуй, в ту минуту, я не была готова пойти на это, - Чёрт, Ларин! Что ты делаешь? Это я – Дарий…
Дорогие мои, господа присяжные, знаете ли вы что такое преданность? В тот день, стоя в разрушающемся склепе старого козла, который ради шутки сотворил вокруг меня «Монополию» - экономическая игра популярная в СНГ и России в период 1989-1992 гг., я тоже не знала истинного значения этого слова. Но немногим позже, в каюте яхты уносившей меня от первой партии охотников за моим сердцем, я спросила Стэндила, почему они с Дарием не выставили оружие в мою сторону, он ответил, не долго думая. « Преданность одному человеку стоит гораздо дороже, чем кто-то среди тех псов, что преследуют нас, может себе представить.» Эти двое были преданы семье Катэл, и только совсем недавно я поняла это окончательно.
Описывать то, что происходило потом, нет нужды. Тысячу раз я рассказывала об этом следователям, допрашивавшим меня, так, что теперь вам достаточно протянуть руку, и нажать кнопку, чтобы в следующее мгновение перед вашими глазами появилось в подробностях каждое совершенное мной убийство.
Да, я убивала. Из милой, простой девушки, работавшей секретарём в хорошей фирме, я превратилась в убийцу. Как это можно было объяснить? Я не хотела убивать Императора, но не было другой возможности остаться в живых. В принципе мне даже не дали времени на обдумывание ситуации. Как глупого кутёнка меня толкнули на глубину, заставляя учиться плавать. Я училась, и никого не волновала, как я это делаю. Я поняла главное. Я хочу оставаться в живых до тех пор, пока могу. А это я могла себе позволить, только вырезав половину Империи, или убив Императора. Что может быть проще? Разнести себе голову приложенным к виску оружием. Не смотрите на меня такими глазами, господа присяжные. Окажись большинство из вас на моём месте, вы наверно бы так и поступили. Вы так думаете. Но я не прошу снисхождения. Не жду и не желаю проявления подобного малодушия. Я должна быть наказана.
Можно забыть о том, что я нарушила одну из важнейших заповедей Бога «Не убий!». Не удивляйтесь. Ведь я нарушила ещё одну. « Почитай родителей своих…» … Как там дальше?. Ну, вы сами наверно помните. Но тот, кто попал под эту заповедь, не мог требовать от меня почтения, а тем более того, чтобы я оставила ему…
- Жизнь – сложная штука, - проговорил вдруг Дарий в той сонно-дремотной тишине рубки, которая возникала в последнее время очень и очень редко.
Большая часть охотников-дилетантов давно отстали от яхты и её владельцев, понимая, что прорваться мимо охотников по - крупнее и поудачнее, в какой-то мере, им всё равно не удастся. А кроме этого, связываться с хищником загнанным в угол просто опасно для жизни. В тоже время осталось ещё достаточно желающий найти меня, наследницу ранчо «Ангел Джо» и вырвать моё сердце. Их нападения, четко спланированные и усиленные, приносили много вреда, но ещё не разу не увенчались хотя бы шансом на успех. Может быть, будь я одна, всё закончилось много раньше, но отчаянное желание жить да помощь двух преданных, по невероятной причине, мужчин, спасала меня раз за разом.
- Это ты к чему? – спросила я пару минут спустя, переварив сонным сознанием высказыванием Дария. Он ответил не сразу. Поймав кинутую Стэндилом банку пива, он открыл её, и, сложив ноги на пульте, отпил. Долго громко чмокая, оценивал пиво.
- Нет, я серьёзно, - проговорил он так, словно бы я с ним спорила.
- И всё же? – повторила я в той же тональности, что и в первый раз.
- Да я о том, что мы уже несколько месяцев носимся по Галактике, удирая во все лопатки от любителей человеческого мяса и большого количества наличных на счёте в банке, а всё так и не можешь решиться убить Императора…
- Но я…
- Неужели ты всерьёз надеешься вырезать пол-Империи, а оставшуюся её часть уговорить оставить тебя в покое?…
- Он говорит дело, милая… - Стэндил дал банку пива и сел рядом, - Ты должна на что-нибудь согласиться. Наше везение с заправкой и покупкой вооружения может когда-нибудь кончиться, и тогда нас точно разорвут на куски. И ни один клочок размером не пойдёт на носовой платок.
- Вы предлагаете поставить «ящера» к виску?!
- Нет, мы хотим, чтобы ты попыталась достать императорское сердце.
- Это одно и тоже, - огрызнулась я возражение Стэндила, - У меня нет ни единого шанса, без вас или с вами – неважно, подобраться к нему даже для поцелуя. И разве его телохранители скажут мне, валяй любаха, сделай его! Нет, даже если я просто подумаю о покушении на него в километре от его особы, от меня останется лишь горстка атомов…
- Но всё же попытаться…
- Попытаться, как можно извращеннее умереть, чем попытаться жить дальше, не смотря на постоянную угрозу?! – я допила пиво, и, скомкав банку, кинула её в угол рубки, где уже высилась приличных размеров горка, - Кроме того, вы забываете о том, единственном, кто будет претендовать на моё сердце и на мои деньги после смерти Императора…
- Я, например, всегда о нём думаю, - вставил давно молчавший Дарий, и почувствовала в себе острое желание его удавить. Ведь это с его слов, в который раз начался этот спор, - Но ведь это будет только один человек, а не та толпа, что гоняется за тобой сейчас…
- Любовь моя, Дарий, - я подошла к нему и обняла его со спины за шею, - Если я убью Императора, за мной начнёт гоняться вся Империя, горя праведным гневом, и один человек, чьи амбиции будут оплачиваться моими деньгами, на фоне этой оравы, вряд ли будет заметен. - Заканчивая фразу, я ужесточила захват, лишая Дария возможности дышать, и двигаться, поскольку в локтевой сустав у меня было вживлено три дюйма атомного лезвия, способного разделать за пять минут быка, не говоря уже о тонких шейных хрящах человека.
- Неизвестный корабль! – взвыла охранная система. Я вздрогнула, и вовремя отвела руку от Дария. Сверкающее лезвие выскользнуло из-под кожи.
- Все приготовиться! – буркнул Стэндил, смерив меня хмурым взглядом. Это меня остудило. Я расслабила руку, заставляя лезвие убраться обратно в руку, и отойдя от Дария, заняла своё место. Во взгляде молодого человека, посмотревшего в мою сторону, я увидела что-то совсем мне не понравившееся. Я увидела там презрение человека, который по какой-то не нравящейся ему причине вынужден находиться рядом со мной. «Боже, и где их со Стэндилом преданность?» - подумала я за мгновение до того, как потерять сознание от парализующего луча, которым выстрелил в меня старый негр. А на экране во всей красе вырисовывался боевой корабль фрахтовой компании «Дел Вэрдэ» - личный крейсер моего отца.
- Идиотка! –бросил Ренальдо Торас. Он, небрежно развалившись, сидел в кресле, покуривая одну из своих вонючих сигарет, с которыми не расставался вне биржы.
Я сидела напротив него, и ощущала свои руки заведённые за спинку стула и сцепленные там чем-то вроде наручников. Весьма неудобно. Я попыталась пошевелить плечами, и едва не заработала себе вывих грудной клетки и перелом ключицы.
- Идиотка! – повторил отец. Чёрт возьми, сколько же лет я его не видела? Шесть-семь? С того самого момента, как он выставил меня за дверь, узнав о любви к обществу деда. Потом несколько раз до меня доходили новости о нём, приносимые матерью, два раза в неделю навещавшей меня на ранчо. Кстати, узнав об этом, Ренальдо Торас категорически запретил эти навещаловки. Чем сильно меня обрадовал! Слышать о нём самом мне не хотелось, а вид рыдающей и умоляющей вернуться матери, вы водил меня из себя.
- Чем же я идиотка? – попыталась уточнить я, - Вроде недержанием не страдаю, да и мозги мне от тебя достались…
- И сердце матери! – грубо оборвал меня отец, туша окурок о подлокотник, и зажигая новую сигарету.
- И как же оно влияет на способности моего мозга?…
- Мешает думать! – отец щёлкнул пальцами, и рядом с ним появился Дарий, поднося высокий бокал с коктейлем. Очень хорошо, что он не пытался смотреть мне в глаза. Каюсь, не удержалась бы, и просто взглядом выжгла бы ему мозг, и не важно, что до сих пор я это не умела, и тем более никогда не делала…
- О чём мешает думать? – стараясь отвлечься от ярости клокотавшей у меня в груди, я сосредоточилась на ярком огоньке сигареты. Было приятно думать, что он тух и тут же вспыхивал только лишь по моему желанию.
- Ну почему ты не попыталась убить Императора? – голос отца из строго обвиняющего превратился в отечески упрекающий «Ну, почему ты не доела свою кашку?» - Стэндил и Дарий сделали столько, чтобы склонить тебя к этому. Почему ты упрямилась? Неужели ты всерьёз думала, что сможешь обхитрить всю галактику и хапнуть дедулины деньги…
- Кретин! – бросила я, внезапно похолодев от догадки посетившей мои взбудораженные мозги, - В моей ситуации уже не оставалась места желанию получить наследство. Больше всего в жизни я хотела вернуться в свою квартиру, к Кассию…
- К этой антропоидной обезьяне, которую ты выбрала в любовники? – саркастически ухмыльнулся отец, и я увидела едва сдерживаемую ухмылку на лице Дария. Я рванулась вперёд, рискуя выломать себе руки, но боль сопротивляющихся мышц, усадили меня на место.
- Да, к нему, - ответила я, опускаясь на стул, и продолжая буравить ненавидящим взглядом ставшее непроницаемым лицо Дария. Эта скотина!!! И подумать только, я спала с ним! Велики боги, почему вы оставили меня в такой момент?! Такая дикая, в отчаянии брошенная мысль опустошила меня до глубины души. Вместо ярости их моих глаза потекли слёзы, а гнев задохнулся в облаке жалости к самой себе. Зачем? Зачем эти двое так спокойно выкинувшие меня из своей жизни, сделали так много чтобы вернуть обратно? Неужели под их руками мало марионеток, что они решили развлечься на моей несчастной персоне?
- Вот видишь, ты уже плачешь, - спокойно презрительно прокомментировал мои слёзы отец. Я отвернулась. И тут почувствовала, что могу двигать руками, даже поднимать их, не чувствуя при этом боли.
- Есть с чего заплакать, - ответила я, не веря своей удаче (может быть я всё таки себе что-то вывихнула?), пробуя осторожно поднимать и опускать руки, - Если учитывать, что в праве наследования внучка поменялась местами с родным сыном. Ну, как было оказаться на вторых ролях? – ехидно спросила я, с потрясающим внешним спокойствием наблюдая, как меняется в лице отец. Это была хорошая новость. Мне бы сейчас оружие. Я не питала радужных иллюзий на то, что мне удастся выбраться с корабля живой, но умереть прихватив на тот свет этого старого негодяя, и двух его прихвостней, захотелось до одурения.
- Может быть это и вторая роль, но она не настолько известна, как твоя, -ответил отец, собрав где-то остатки своего достоинства, - Популярность за которую распыляют на атомы без вопросов – редко срывает аплодисменты.
- Я убивала негодяев!
- Большинство из них были достойными гражданами нашей Галактики, и полиция разыскивающая виновника их смерти, считает их желание получить столь необходимые всем деньги, не поводом для убийства.
- Ну, да, конечно! Куда проще сидеть в центре лабиринта, и ждать, пока идиотка – мышь привлеченная запахом сыра, залезет туда сама. Ты послал за мой двух придурков с целью уговорить с целью уговорить меня на самоубийство… - я скривилась, но продолжила разглагольствовать, отвлекая всех от делаемых мной телодвижений. Моим вниманием завладела рукоять оружия похожего внешне похожего на «ящера», болтавшегося на поясе появившегося рядом со мной охранника, - Ты настолько труслив, и мнителен, что сам не мог решиться убить своего ребёнка. Его можно выставить за дверь, и посмотреть, как другие будут над ним измываться. Но убить его самому, боже упаси! Зато как было бы идеально, реши я убить Императора. Его телохранители уничтожают меня. С прекращением работы моего сердца и мозга, аппарат переводит всё наследство на твоё имя, и ты становишься баснословно богат, отделавшись лишь публичным покаянием за безрассудную дочь, в столь юном возрасте покинувшую родной дом, и присоединившуюся к преступным группировкам.
- Это так, - нашёл в себе силы ответить человек, который физически ещё являлся моим отцом, но морально и этически давно это право утративший. - Это был бы самый приемлемый для тебя вариант. Но ты не поняла этого, и не захотела так сделать. Так что сейчас тебе некого обвинять…
- Ты вырежешь мне сердце сам, или поручишь это своим прихлебателям? – поинтересовалась я собираясь для решительного рывка. Интересно, сколько дырок они успеют во мне сделать, прежде чем я доберусь до отца?
- К сожалению, это должен сделать я сам. На пароле, которым будет твоё сердце должны быть только мои отпечатки. Кровь, как известно, обладает качеством не дающем себя подделать…
- Безумно интересно! – процедила я, подрываясь снова и тут же откидываясь в сторону. Главное было ноги поставить, как можно дальше от падающего стула. Охранник, как оказалось стоял ближе, чем, я рассчитывала, и мы столкнулись. Возникшая куча мала увеличилась с бросившимися к нам ещё солдат. Не рассчитав своей скорости и моей «способности» сражаться с негнущимся стулом, у которого и ножек то не было, они падали на пол со скоростью скороспелых груш. Почувствовав необратимое отец и кто-то рядом с ним начали стрелять. И им было не важно, что, стреляя по мне, они попадают в своих же. Завеса, поднявшаяся от дыма горящих комбинезонов и дымящегося пластика, позволила мне ускользнуть. Тем более, что лежащие в куче, те, что ещё остались в живых, прилагали все усилия, чтобы такими и остаться. Отползя подальше от выстрелов в нечто, вроде тенистого уголка, я, не общая внимания на скулящую в плече боль, вывернула руки вперёд. Беглый осмотр наручного механизма подсказал мне, что я его не сниму…
Я выбралась с того корабля живой. Не надеялась на это, но всё же смогла. С вашими бравыми полицейскими. Найдя меня на дрейфующем корабле, в луже крови, и в окружении холодных трупов отца и его компании, они сочли меня жертвой. Но проверка выявила мой статус – Враг номер 1. Помню потрясенный взгляд молодого лейтенанта, и ужас, с которым он взирал на меня, прочитав сообщение из полицейского информатория.
