И когда Анабель – моя коллега, направленная к знакомому Татьяны Франсуа – раскрыла мое инкогнито, я не стал со всех ног бросаться назад в кусты (в смысле, в невидимость), а воспользовался предоставленным судьбой случаем, чтобы тщательно ознакомиться с ее более обширным опытом пребывания на земле. И даже если потом меня вызвали на дисциплинарное слушание в контрольной комиссии, мне удалось отстоять свою точку зрения на характер отношений между ангелом-хранителем и вверенным ему человеком и добиться их признания правоты всех моих действий.
Дополнительная нагрузка также никогда не вызывала у меня неприятия. Несмотря на то, что мне пришлось найти работу, чтобы обеспечить свой официальный статус пребывания на земле в видимости, я с удовольствием принял на себя обязательства по наставничеству над молодым и неопытным коллегой, у которого возникли трудности в понимании его подопечной Гали, и которого Татьяна окрестила Тошей. Именно с удовольствием – мне всегда казалось, что нам на земле не мешало бы потеснее общаться, оказывая – по мере надобности – посильную помощь друг другу. И когда возникло подозрение, что за этими трудностями стоят наши противники по воздействию на человеческие души, именно у меня возникла мысль, каким образом можно эти опасения подтвердить или опровергнуть.
Анабель, уже однажды столкнувшаяся с темными ангелами, охотно поддержала мою идею и вывела очаровавшего Галю до умопомрачения Дениса на чистую воду. После чего Тоше осталось всего лишь развеять тот нимб, который образовался в Галином сознании вокруг ее непревзойденного кумира, с чем он, в конечном итоге – под моим руководством – успешно справился. Был, правда, момент, когда сдержанность и трезвость суждения, столь необходимые ангелу-хранителю, ему изменили, и его чуть не отстранили от задания – но мое ходатайство за парня сыграло свою значимую роль, и контрольная комиссия сочла возможным оставить его на земле, под моим неусыпным контролем.
Для обеспечения успешного проведения операции мне даже выделили в помощь часть отдела службы внешней защиты (отряда ангелов-карателей, как мы их у себя называем) во главе с его руководителем Стасом.
И если бы речь шла исключительно об установлении новых профессиональных связей, я бы только приветствовал все эти перемены в своей жизни. К сожалению, по мере дальнейшего погружения в земную жизнь, расширился и мой круг человеческих контактов. И вот тут-то количество предоставляемых людьми сюрпризов начало переходить в качество кошмаров, преследующих меня по ночам.
Мало того, что у них обнаружилась масса неведомых мне доселе представлений об отношениях между людьми, к которым мне пришлось – так или иначе – приноравливаться. Не стану, правда, скрывать, что многие атрибуты человеческой жизни пришлись мне весьма по душе. Принятие пищи – если осуществлять его на регулярной основе – приводит к интригующему колебанию между состоянием острого томления и ощущением полного довольства окружающим миром. А процесс ее приготовления можно смело возвести в ранг искусства, к которому, как нетрудно предположить, у меня тут же открылись яркие способности.
В земной жизни, вообще, оказалось множество возможностей сделать что-либо своими руками – направив имеющиеся навыки и смекалку на создание материального объекта, способного долгие годы неустанно поддерживать веру их творца в себя.
Но апогеем моего внедрения в человеческую жизнь стала возможность испытать – во всей полноте – ее эмоциональную сторону. Я и раньше, храня Татьяну в невидимости, частенько ловил себя на том, что испытываю то раздражение, то умиление, то полную озадаченность. После того же как мы «познакомились», а потом поняли, что небезразличны друг другу, а потом она согласилась выйти за меня замуж… Раздражение сменилось бешеной яростью, которую можно было выплеснуть, не таясь, в жарком споре. Умиление переросло в ослепляющую страсть, которая находила выход в не менее жарком примирении. Мирились мы всегда долго и самозабвенно, чтобы было чего ждать с нетерпением при следующем скандале. Озадаченность… осталась. Возведенная в куб.
Дело в том, что отдельные представители человечества с присущей им самонадеянностью решили, что вполне в состоянии справиться – наравне с ангелами – и с проблемами вселенского масштаба. И Татьяна оказалась одним из самых ярких тому примеров. Не моргнув ни единым глазом, она самовольно вмешалась в мою тщательно спланированную подготовку налаживания отношений с молодым Галиным ангелом и – исключительно благодаря предварительно проведенной мной кропотливой работе – грубо выдернула его из невидимости, наделила человеческим именем и со всего размаха втолкнула в Галину жизнь под видом нашего общего знакомого.
Неудивительно, что парень ошалел от такой бесцеремонности и – из чистого отчаяния – нырнул в слабо знакомый ей компьютерный мир, чтобы было, где хоть время от времени отдышаться от ее напористости. И вместо того, чтобы строго напомнить ему о его непосредственных обязанностях, она с готовностью взялась потакать его прихоти и даже работу ему «по специальности» нашла! У себя в офисе – где мне всегда приходилось в невидимости томиться.
Войдя во вкус, она и с Анабель – в обход меня – общий язык нашла, а с безответным ангелом, замещающим нас с Тошей на время дисциплинарных слушаний, и вовсе такой тон взяла, что он с перепуга у нее порученцем сделался, когда ей взбрело в голову моему начальству привет передать. Вместе с ультиматумом – вернуть нас с Тошей на землю в двадцать четыре часа. Как меня тогда на исправительные работы не отправили – до сих пор не пойму. Она их, правда, припугнула, что продолжит начатую борьбу с Денисом по-своему – пришлось им меня как руководителя операции срочно назад возвращать, для восстановления порядка.
Но на Татьяну у меня хоть какие-то рычаги давления были – время от времени мне удавалось достучаться до ее совести, донести до нее, что своим безрассудным поведением она серьезно подрывает мой авторитет. Временами она даже прислушивалась. А временами мне просто приходилось – из соображений безопасности – держать ее в неведении. Так, например, я довольно долго скрывал от нее истинную сущность Дениса, чтобы она не схватилась тут же за веник – изгонять его с позором из человеческого общества. Да и потом еле убедил, что для этого специальные ангельские службы есть.
А вот с Мариной… С ней у меня с самого начала отношения не сложились – интуиция, видно, подсказала, что это – особо неподдающийся экземпляр человеческой породы. Если Марина ставит перед собой цель, ее никто с курса сбить не может. И я ни мало не преувеличиваю. Когда она догадалась, кто мы с Тошей на самом деле… Справедливости ради нужно отметить, что в прошлой жизни у нее был ангел-хранитель, который (где-то я ему даже сочувствую) не смог уберечь ее от безвременной кончины, так что основания для такой догадки у нее все же были.
Так вот – к ней тогда и поднаторевших в деле отвлечения людей от ангельских забот спасателей посылали, и нового ангела-хранителя предлагали, чтобы он ее в руки взял – ничего не вышло. Она – ни много, ни мало – ангелов-карателей вызвала и предложила им свой план изгнания Дениса. Который и увенчался – разумеется, с их помощью – полным успехом. После чего Марина окончательно уверовала в свою непогрешимость, а Стас (спасибо ему большое за доверие!) поведал мне, что отныне – при появлении малейшей внешней угрозы – мы все будем дружно и плодотворно сотрудничать.
Я с ужасом принялся ждать неизбежного. Неизбежное дало мне передышку в четыре дня. Целых четыре дня мы с Татьяной наслаждались спокойствием и обществом друг друга. С непродолжительными выходами на реку, которая и зимой меня не подвела. Я уже давно понял, что Татьяна раньше спортом не занималась только потому, что меня рядом не было. Вот и сейчас – коньки ей явно больше лыж понравились, поскольку на них можно было в обнимку кататься. Встав на лед, она так нарочито замахала руками, что я сразу понял – притворяется; если на цыпочках босиком с дорогой душой бегает, то откуда проблемам с равновесием на жестких коньках взяться? Так бы прямо и сказала, что хочет, чтобы я ее подержал – я же разве против? А перед этим, когда реку переходили, еще совести хватило дразниться – только хотел ее на руки взять, с таким пылом вперед рванула, что пришлось шаг придержать, чтобы она хоть раз себя победительницей почувствовала.
И вот, ровно через четыре дня, реальность напомнила мне о себе. Мариниными устами, разумеется. В целом, я был даже рад встретиться со старыми друзьями – Свету с Сергеем мы действительно уже давно не видели – если бы Татьяна их опять за моей спиной не пригласила. Чтобы восстановить баланс недоверия, в тот же вечер, когда Татьяна залегла в ванной, я набрал Тошин номер.
– Привет-привет! – рассеянно ответил он. – Да нет, у нас все в порядке…
– А что же это вы отказались к нам прийти? – поинтересовался я.
– Да Гале как раз пятого к врачу нужно, – после какой-то непонятной паузы отозвался он, – а потом еще куда-то ехать…
– Ты чего такой… задумчивый? – насторожился я.
– А они с матерью уже спать собираются, так я решил… – Он опять замялся. – Понимаешь, тут программа новая вышла, нужно бы разобраться…
– А ты не мог вместо этого на Галю повлиять, чтобы она в люди выбралась, – едко спросил я, – вместо того, чтобы в четырех стенах сидеть?
– Слушай, имей совесть! – взорвался вдруг Тоша, правда, шепотом. – Я сутками попугаем долдоню по десять раз на день, чтобы зарядку сделала, чтобы поела, но не переедала, чтобы оделась потеплее! На прогулку каждый вечер – по часам! Я могу хоть ночью пару часов поработать?
– А когда долдонишь, ты что делаешь? – фыркнул я.
– Тоже работаю, – с готовностью согласился он. – Так дай ты мне отвлечься ненадолго, чтобы силы для убеждения к завтрашнему дню восстановились. – Он бросил трубку.
От его трудового энтузиазма мне даже неловко стало. Может, и мне уже на работу пора? Моя ведь основная работа в последнее время сплошными удовольствиями оборачивается… Глянув на часы, я прикинул, что Татьяна вряд ли дольше меня по телефону болтала. Как-то полегчало.
Вернуться к работе мне пришлось прямо во время встречи со Светой и Мариной. Причем к основной и к самой неприятной ее части – той, которая касалась возникновения непредвиденных опасностей и сотрудничества по этому поводу. Первый сюрприз заключался в том, что сотрудничество – между Татьяной и Мариной – как раз и привело к тому, что на моем горизонте замаячило крайне подозрительное облако.
Началось все просто замечательно. Первым делом я продемонстрировал Свете с Сергеем плоды наших длительных трудов по усовершенствованию моей квартиры – и они пришли в подобающий случаю восторг. Марина отмахнулась – я, мол, все это уже видела. Я еще хмыкнул про себя – когда это она успела в ту безумную новогоднюю ночь хоть что-то рассмотреть? Как выяснилось, осталась она с Татьяной в прихожей не случайно.
Когда Света за столом принялась расспрашивать о Гале, а потом – словно невзначай – и о Денисе, я тоже не очень удивился. С Галей они с самого первого раза очень легко сошлись, а финал нашего многоборья с Денисом в ее отсутствие прошел. Только я открыл рот, чтобы скромно, не красуясь, крупными мазками обрисовать, как общими усилиями мы вырвали Галю из рук беспринципного ловеласа, как Татьяна во всеуслышание объявила, что за информацией о дальнейшей судьбе Дениса следует обращаться к Марине. Многозначительно вскинув при этом бровь.
Не может быть, чтобы она рассказала Свете, что Марина – после того, что случилось с Галей! – хоть минуту в его обществе провела! Такого же ни одна женщина не стерпит, даже от лучшей подруги… Святые отцы-архангелы, что еще она ей рассказала?! И как они собираются объяснять исчезновение Дениса – видел же, как они переглядывались! Две современные суперменши здорового мужика до смерти запугали?
Марина не стала подтверждать самые худшие из моих опасений – она пошла дальше. Самодовольно ухмыльнувшись, она прозрачно намекнула собравшимся, что у нее есть, к кому обратиться, чтобы справедливость восторжествовала. Нет, вы слышали такое! Мало того, что сама в серьезные дела суется, так еще и не стесняется хвастаться, что чужими руками их решает! А чего это она на меня поглядывает? Напоминает об обещанном сотрудничестве – и твоим, мол, рукам работа найдется – или предупреждает, что теперь у нее и против меня оружие имеется? Помню я, как она мне зудела, что я Татьяне развивать ее силы и способности мешаю…
Ладно, сейчас я ей отвечу. Пусть не думает, что ни у кого на нее управы не найдется…
Я поинтересовался, не боится ли она, что пресловутая палка ее саму другим концом по голове треснет. Хорошенько. Если я эту палку в руках держать буду.
Она многозначительно ответила, что давно уже ничего не боится (давно – это с тех пор, как со Стасом познакомилась?), и отныне все мерзавцы будут ее бояться.
От возмущения я онемел. Это что – обзываться, пользуясь тем, что при посторонних я ей тем же не отвечу? За что?! Самолюбие нерешительно предположило, что, вроде, не за что, и что речь, возможно, вовсе не обо мне шла. М-да? Я уже собрался спросить, кто, с ее точки зрения, подпадает под определение «мерзавец», как меня опять выручила Света.
Последующий разговор о мести мне очень не понравился. Не стоит людям о ней задумываться, особенно о ее оправданности. Для них она превращается в жажду, причем в неутолимую. Даже успешно совершив акт мести, человек никогда не успокаивается – окрыленный успехом, он тут же начинает оглядываться по сторонам в поисках того, чьи гнусные деяния все еще не получили достойного отпора. И найти следующую цель, зачастую воображаемую, ему тут же услужливо помогает темный ангел. Не случайно же и среди нас эту тему впервые именно Денис поднял.
Нет уж, отмщение действительно лучше небесным силам оставить – у нас ведь для этого даже специальный отряд имеется. И специалисты высочайшего класса.
Но не говорить же мне об этом вслух!
Я вдруг заметил, что Татьяна молчит. Все в разговоре участие приняли: Сергей – посмеиваясь, Света – горячась, Марина… бровями поигрывая и… доводя меня до бешенства. А Татьяна молчит. И судя по выражению лица, опять думает. О чем она думает? Неужели Маринины бредовые идеи затронули какую-то нотку в ее душе?
Вопрос вырвался у меня сам собой, без малейшего участия моей воли.
Фу, слава Богу, внушил! Обиды человеку лучше забывать, оставлять их позади и не оглядываться – там с ними те, кому следует, разберутся. Что значит – ей этого мало? Это что за поломанные руки-ноги она себе воображает? Это что – вот такие садистские картины она себе рисует всякий раз, когда мы ругаемся? Тоша в свое время, правда, тоже предлагал Дениса в больницу отправить с телесными повреждениями средней тяжести… Но он же – ангел, он своего человека защитить хотел, а не мстить за помехи в работе. Или все-таки за помехи?
А, вот это уже лучше – в реальной жизни никакие руки-ноги она ломать не собирается. А почему нотка сомнения в голосе?
И тут Марина, словно фокусник, дошедший до кульминационного момента в своей программе, выпустила из тумана философских рассуждений один-единственный, но ослепительный фейерверк. С обещанием куда более богатого представления через полторы недели.
Дополнительная нагрузка также никогда не вызывала у меня неприятия. Несмотря на то, что мне пришлось найти работу, чтобы обеспечить свой официальный статус пребывания на земле в видимости, я с удовольствием принял на себя обязательства по наставничеству над молодым и неопытным коллегой, у которого возникли трудности в понимании его подопечной Гали, и которого Татьяна окрестила Тошей. Именно с удовольствием – мне всегда казалось, что нам на земле не мешало бы потеснее общаться, оказывая – по мере надобности – посильную помощь друг другу. И когда возникло подозрение, что за этими трудностями стоят наши противники по воздействию на человеческие души, именно у меня возникла мысль, каким образом можно эти опасения подтвердить или опровергнуть.
Анабель, уже однажды столкнувшаяся с темными ангелами, охотно поддержала мою идею и вывела очаровавшего Галю до умопомрачения Дениса на чистую воду. После чего Тоше осталось всего лишь развеять тот нимб, который образовался в Галином сознании вокруг ее непревзойденного кумира, с чем он, в конечном итоге – под моим руководством – успешно справился. Был, правда, момент, когда сдержанность и трезвость суждения, столь необходимые ангелу-хранителю, ему изменили, и его чуть не отстранили от задания – но мое ходатайство за парня сыграло свою значимую роль, и контрольная комиссия сочла возможным оставить его на земле, под моим неусыпным контролем.
Для обеспечения успешного проведения операции мне даже выделили в помощь часть отдела службы внешней защиты (отряда ангелов-карателей, как мы их у себя называем) во главе с его руководителем Стасом.
И если бы речь шла исключительно об установлении новых профессиональных связей, я бы только приветствовал все эти перемены в своей жизни. К сожалению, по мере дальнейшего погружения в земную жизнь, расширился и мой круг человеческих контактов. И вот тут-то количество предоставляемых людьми сюрпризов начало переходить в качество кошмаров, преследующих меня по ночам.
Мало того, что у них обнаружилась масса неведомых мне доселе представлений об отношениях между людьми, к которым мне пришлось – так или иначе – приноравливаться. Не стану, правда, скрывать, что многие атрибуты человеческой жизни пришлись мне весьма по душе. Принятие пищи – если осуществлять его на регулярной основе – приводит к интригующему колебанию между состоянием острого томления и ощущением полного довольства окружающим миром. А процесс ее приготовления можно смело возвести в ранг искусства, к которому, как нетрудно предположить, у меня тут же открылись яркие способности.
В земной жизни, вообще, оказалось множество возможностей сделать что-либо своими руками – направив имеющиеся навыки и смекалку на создание материального объекта, способного долгие годы неустанно поддерживать веру их творца в себя.
Но апогеем моего внедрения в человеческую жизнь стала возможность испытать – во всей полноте – ее эмоциональную сторону. Я и раньше, храня Татьяну в невидимости, частенько ловил себя на том, что испытываю то раздражение, то умиление, то полную озадаченность. После того же как мы «познакомились», а потом поняли, что небезразличны друг другу, а потом она согласилась выйти за меня замуж… Раздражение сменилось бешеной яростью, которую можно было выплеснуть, не таясь, в жарком споре. Умиление переросло в ослепляющую страсть, которая находила выход в не менее жарком примирении. Мирились мы всегда долго и самозабвенно, чтобы было чего ждать с нетерпением при следующем скандале. Озадаченность… осталась. Возведенная в куб.
Дело в том, что отдельные представители человечества с присущей им самонадеянностью решили, что вполне в состоянии справиться – наравне с ангелами – и с проблемами вселенского масштаба. И Татьяна оказалась одним из самых ярких тому примеров. Не моргнув ни единым глазом, она самовольно вмешалась в мою тщательно спланированную подготовку налаживания отношений с молодым Галиным ангелом и – исключительно благодаря предварительно проведенной мной кропотливой работе – грубо выдернула его из невидимости, наделила человеческим именем и со всего размаха втолкнула в Галину жизнь под видом нашего общего знакомого.
Неудивительно, что парень ошалел от такой бесцеремонности и – из чистого отчаяния – нырнул в слабо знакомый ей компьютерный мир, чтобы было, где хоть время от времени отдышаться от ее напористости. И вместо того, чтобы строго напомнить ему о его непосредственных обязанностях, она с готовностью взялась потакать его прихоти и даже работу ему «по специальности» нашла! У себя в офисе – где мне всегда приходилось в невидимости томиться.
Войдя во вкус, она и с Анабель – в обход меня – общий язык нашла, а с безответным ангелом, замещающим нас с Тошей на время дисциплинарных слушаний, и вовсе такой тон взяла, что он с перепуга у нее порученцем сделался, когда ей взбрело в голову моему начальству привет передать. Вместе с ультиматумом – вернуть нас с Тошей на землю в двадцать четыре часа. Как меня тогда на исправительные работы не отправили – до сих пор не пойму. Она их, правда, припугнула, что продолжит начатую борьбу с Денисом по-своему – пришлось им меня как руководителя операции срочно назад возвращать, для восстановления порядка.
Но на Татьяну у меня хоть какие-то рычаги давления были – время от времени мне удавалось достучаться до ее совести, донести до нее, что своим безрассудным поведением она серьезно подрывает мой авторитет. Временами она даже прислушивалась. А временами мне просто приходилось – из соображений безопасности – держать ее в неведении. Так, например, я довольно долго скрывал от нее истинную сущность Дениса, чтобы она не схватилась тут же за веник – изгонять его с позором из человеческого общества. Да и потом еле убедил, что для этого специальные ангельские службы есть.
А вот с Мариной… С ней у меня с самого начала отношения не сложились – интуиция, видно, подсказала, что это – особо неподдающийся экземпляр человеческой породы. Если Марина ставит перед собой цель, ее никто с курса сбить не может. И я ни мало не преувеличиваю. Когда она догадалась, кто мы с Тошей на самом деле… Справедливости ради нужно отметить, что в прошлой жизни у нее был ангел-хранитель, который (где-то я ему даже сочувствую) не смог уберечь ее от безвременной кончины, так что основания для такой догадки у нее все же были.
Так вот – к ней тогда и поднаторевших в деле отвлечения людей от ангельских забот спасателей посылали, и нового ангела-хранителя предлагали, чтобы он ее в руки взял – ничего не вышло. Она – ни много, ни мало – ангелов-карателей вызвала и предложила им свой план изгнания Дениса. Который и увенчался – разумеется, с их помощью – полным успехом. После чего Марина окончательно уверовала в свою непогрешимость, а Стас (спасибо ему большое за доверие!) поведал мне, что отныне – при появлении малейшей внешней угрозы – мы все будем дружно и плодотворно сотрудничать.
Я с ужасом принялся ждать неизбежного. Неизбежное дало мне передышку в четыре дня. Целых четыре дня мы с Татьяной наслаждались спокойствием и обществом друг друга. С непродолжительными выходами на реку, которая и зимой меня не подвела. Я уже давно понял, что Татьяна раньше спортом не занималась только потому, что меня рядом не было. Вот и сейчас – коньки ей явно больше лыж понравились, поскольку на них можно было в обнимку кататься. Встав на лед, она так нарочито замахала руками, что я сразу понял – притворяется; если на цыпочках босиком с дорогой душой бегает, то откуда проблемам с равновесием на жестких коньках взяться? Так бы прямо и сказала, что хочет, чтобы я ее подержал – я же разве против? А перед этим, когда реку переходили, еще совести хватило дразниться – только хотел ее на руки взять, с таким пылом вперед рванула, что пришлось шаг придержать, чтобы она хоть раз себя победительницей почувствовала.
И вот, ровно через четыре дня, реальность напомнила мне о себе. Мариниными устами, разумеется. В целом, я был даже рад встретиться со старыми друзьями – Свету с Сергеем мы действительно уже давно не видели – если бы Татьяна их опять за моей спиной не пригласила. Чтобы восстановить баланс недоверия, в тот же вечер, когда Татьяна залегла в ванной, я набрал Тошин номер.
– Привет-привет! – рассеянно ответил он. – Да нет, у нас все в порядке…
– А что же это вы отказались к нам прийти? – поинтересовался я.
– Да Гале как раз пятого к врачу нужно, – после какой-то непонятной паузы отозвался он, – а потом еще куда-то ехать…
– Ты чего такой… задумчивый? – насторожился я.
– А они с матерью уже спать собираются, так я решил… – Он опять замялся. – Понимаешь, тут программа новая вышла, нужно бы разобраться…
– А ты не мог вместо этого на Галю повлиять, чтобы она в люди выбралась, – едко спросил я, – вместо того, чтобы в четырех стенах сидеть?
– Слушай, имей совесть! – взорвался вдруг Тоша, правда, шепотом. – Я сутками попугаем долдоню по десять раз на день, чтобы зарядку сделала, чтобы поела, но не переедала, чтобы оделась потеплее! На прогулку каждый вечер – по часам! Я могу хоть ночью пару часов поработать?
– А когда долдонишь, ты что делаешь? – фыркнул я.
– Тоже работаю, – с готовностью согласился он. – Так дай ты мне отвлечься ненадолго, чтобы силы для убеждения к завтрашнему дню восстановились. – Он бросил трубку.
От его трудового энтузиазма мне даже неловко стало. Может, и мне уже на работу пора? Моя ведь основная работа в последнее время сплошными удовольствиями оборачивается… Глянув на часы, я прикинул, что Татьяна вряд ли дольше меня по телефону болтала. Как-то полегчало.
Глава 3.1
Вернуться к работе мне пришлось прямо во время встречи со Светой и Мариной. Причем к основной и к самой неприятной ее части – той, которая касалась возникновения непредвиденных опасностей и сотрудничества по этому поводу. Первый сюрприз заключался в том, что сотрудничество – между Татьяной и Мариной – как раз и привело к тому, что на моем горизонте замаячило крайне подозрительное облако.
Началось все просто замечательно. Первым делом я продемонстрировал Свете с Сергеем плоды наших длительных трудов по усовершенствованию моей квартиры – и они пришли в подобающий случаю восторг. Марина отмахнулась – я, мол, все это уже видела. Я еще хмыкнул про себя – когда это она успела в ту безумную новогоднюю ночь хоть что-то рассмотреть? Как выяснилось, осталась она с Татьяной в прихожей не случайно.
Когда Света за столом принялась расспрашивать о Гале, а потом – словно невзначай – и о Денисе, я тоже не очень удивился. С Галей они с самого первого раза очень легко сошлись, а финал нашего многоборья с Денисом в ее отсутствие прошел. Только я открыл рот, чтобы скромно, не красуясь, крупными мазками обрисовать, как общими усилиями мы вырвали Галю из рук беспринципного ловеласа, как Татьяна во всеуслышание объявила, что за информацией о дальнейшей судьбе Дениса следует обращаться к Марине. Многозначительно вскинув при этом бровь.
Не может быть, чтобы она рассказала Свете, что Марина – после того, что случилось с Галей! – хоть минуту в его обществе провела! Такого же ни одна женщина не стерпит, даже от лучшей подруги… Святые отцы-архангелы, что еще она ей рассказала?! И как они собираются объяснять исчезновение Дениса – видел же, как они переглядывались! Две современные суперменши здорового мужика до смерти запугали?
Марина не стала подтверждать самые худшие из моих опасений – она пошла дальше. Самодовольно ухмыльнувшись, она прозрачно намекнула собравшимся, что у нее есть, к кому обратиться, чтобы справедливость восторжествовала. Нет, вы слышали такое! Мало того, что сама в серьезные дела суется, так еще и не стесняется хвастаться, что чужими руками их решает! А чего это она на меня поглядывает? Напоминает об обещанном сотрудничестве – и твоим, мол, рукам работа найдется – или предупреждает, что теперь у нее и против меня оружие имеется? Помню я, как она мне зудела, что я Татьяне развивать ее силы и способности мешаю…
Ладно, сейчас я ей отвечу. Пусть не думает, что ни у кого на нее управы не найдется…
Я поинтересовался, не боится ли она, что пресловутая палка ее саму другим концом по голове треснет. Хорошенько. Если я эту палку в руках держать буду.
Она многозначительно ответила, что давно уже ничего не боится (давно – это с тех пор, как со Стасом познакомилась?), и отныне все мерзавцы будут ее бояться.
От возмущения я онемел. Это что – обзываться, пользуясь тем, что при посторонних я ей тем же не отвечу? За что?! Самолюбие нерешительно предположило, что, вроде, не за что, и что речь, возможно, вовсе не обо мне шла. М-да? Я уже собрался спросить, кто, с ее точки зрения, подпадает под определение «мерзавец», как меня опять выручила Света.
Последующий разговор о мести мне очень не понравился. Не стоит людям о ней задумываться, особенно о ее оправданности. Для них она превращается в жажду, причем в неутолимую. Даже успешно совершив акт мести, человек никогда не успокаивается – окрыленный успехом, он тут же начинает оглядываться по сторонам в поисках того, чьи гнусные деяния все еще не получили достойного отпора. И найти следующую цель, зачастую воображаемую, ему тут же услужливо помогает темный ангел. Не случайно же и среди нас эту тему впервые именно Денис поднял.
Нет уж, отмщение действительно лучше небесным силам оставить – у нас ведь для этого даже специальный отряд имеется. И специалисты высочайшего класса.
Но не говорить же мне об этом вслух!
Я вдруг заметил, что Татьяна молчит. Все в разговоре участие приняли: Сергей – посмеиваясь, Света – горячась, Марина… бровями поигрывая и… доводя меня до бешенства. А Татьяна молчит. И судя по выражению лица, опять думает. О чем она думает? Неужели Маринины бредовые идеи затронули какую-то нотку в ее душе?
Вопрос вырвался у меня сам собой, без малейшего участия моей воли.
Фу, слава Богу, внушил! Обиды человеку лучше забывать, оставлять их позади и не оглядываться – там с ними те, кому следует, разберутся. Что значит – ей этого мало? Это что за поломанные руки-ноги она себе воображает? Это что – вот такие садистские картины она себе рисует всякий раз, когда мы ругаемся? Тоша в свое время, правда, тоже предлагал Дениса в больницу отправить с телесными повреждениями средней тяжести… Но он же – ангел, он своего человека защитить хотел, а не мстить за помехи в работе. Или все-таки за помехи?
А, вот это уже лучше – в реальной жизни никакие руки-ноги она ломать не собирается. А почему нотка сомнения в голосе?
И тут Марина, словно фокусник, дошедший до кульминационного момента в своей программе, выпустила из тумана философских рассуждений один-единственный, но ослепительный фейерверк. С обещанием куда более богатого представления через полторы недели.
