- Роман описывает настоящие события, имевшие место в жизни?
- И да, и нет, ваше величество. Автор, с присущей ему великолепной фантазией и отменными литературными способностями, написал целый ряд беллетристических произведений, неизменно привлекавших внимание читателей. Его любимой фразой была: «История - это гвоздь, на который я вешаю свою картину», так что, исторической правдоподобности своих сочинений господин Дюма не добивался. Его произведения переведены на целый ряд языков, и часто служат материалом для театральных постановок. История в его изложении была веселой, красочной, искрящейся юмором, в ней велась извечная борьба между Добром и Злом…
Не хочет говорить! Почему?
- О, вот, мы и пришли, - облегченно вздохнул Нестеров. – Прошу вас, располагайтесь, ваше величество, я узнаю, дома ли госпожа Рэйчел.
Сбежал от расспросов, это настораживает. Что же такого написано в пресловутом романе?
Коснувшись поцелуем руки появившейся госпожи Рэйчел, король про себя отметил ее необычность. Пальцы длинные, тонкие, но сильные, кое где, даже в мозолях! Пара ссадин, ногти коротко острижены, но без заусенцев, кожа кисти мягкая, видно, что ее хозяйка не пренебрегает уходом. Изготавливая доспехи? Удивительно!
Перейдя на английский - Ричард уже заметил, что женщина предпочитает общение на его родном языке, похвалил виденные им доспехи работы Рэйчел и посетовал, что Лондонская гильдия оружейников лишь закупает отдельные части германской, фламандской, итальянской работы, подгоняя на месте, вместо того, чтобы производить собственные. Выслушал, что оруженица предпочитает миланскую школу и чаще занимается декорированием закупленных заготовок, не говоря уже о поддоспешниках, восхитился, насколько за полтора века ушло вперед кузнечное дело, и уточнил, не заказывают ли у них части экипировки королевские мушкетеры, в том числе, и господин Атос, так любезно приютивший его в чужой стране и чужом времени, а также поведал слегка утомленной его болтовней женщине ту же байку, что и ее приятелю.
- Господин Атос поделился с вами подробностями своей личной жизни, желая вас развлечь? – изумленно переспросила Рэйчел.
- О, нет, его личные обстоятельства мне неизвестны, я всего лишь узнал, что он, в какой-то мере, является прообразом одного из героев широко известного у вас романа, который, вы, без сомнения, читали.
- Увы и ах, - рассмеялась Рэйчел, - не читала, всего лишь видела довольно старый фильм по мотивам господина Дюма.
- Фильм?
- Разновидность спектакля, нечто, вроде театрального представления.
- И о чем же был этот спектакль?
- О, спустя столько лет, я помню только самые общие места.
Определенно, у людей в будущем, с памятью большие затруднения!
- Может быть, вы припомните хоть что-то, я сгораю от нетерпения!
- Ну, - замялась Рэйчел, - роман повествует о дружбе королевских мушкетерах, их подвигах на войне, о любви и верности, о стойкости и мужестве, чести и долге, добродетели и…
- Благодарю вас, я понял! - король позволил себе проявить бестактность, опасаясь, что женское пустословие может затянуться надолго.
Рэйчел мило улыбнулась и предложила еще вина. Король не отказался, вежливо посидел и откланялся.
- На мост Нотр-Дам! – раздраженно бросил он Гримо.
Судя по всему, у Вольдемара неудачный день. Желающих развлечься и облегчить свой кошелек возле него не наблюдается.
- Добрый день! – Ричард явил свою радость от нечаянной встречи.
- Уж, какой там добрый, господин хороший, - усмехнулся наперсточник, осторожничая на людях. - Вот, скучать приходится! Не желают господа испытать судьбу! С утра не желают!
Французский язык Вольдемара был вполне сносным, за исключением некоторых отдельных слов, о каких королю приходилось догадываться по смыслу предложения.
- Позвольте поднять вам настроение, угостив обедом.
- А, все едино, никого нет, - посокрушался Вольдемар. - Тут за углом хороший трактир имеется.
Ричард заказал обед в кабинет, окончательно расположив к себе вчерашнего собутыльника.
- Мой любезный хозяин, видимо, желая меня развлечь, поведал мне, что является героем романа будущего. Вы его, случайно не читали? - поинтересовался король наудачу.
- Нет, не читал, я больше стихи уважаю.
- Как жаль! В романах есть особенная прелесть! Они так поучительны! И поэтичны!
- Да что там такого-то, мне земляк по ночам в караулке сказывал, что тот француз понаписал. Спать-то нельзя было, вот, он по ночам и шарашил.
- Пересказывал роман?
- «Три мушкетера» называется, я только не понял, почему три, когда их – четверо.
- Четверо?
- Портос, Арамис, Д’Артаньян и Атос. Его так и зовут, как хозяина вашего. И еще эта, моя леди!
- Как интересно! И кто же эта леди? Англичанка?
- Не, она тоже из Франции, только замуж за вашего земляка, графа, пошла, да и овдовела.
- О, как печально!
- Это ее муженьку повезло, что вовремя на тот свет убрался, та еще штучка была, горячая! За ту свою горячность и клеймо схлопотала!
- Так она была не дворянка!
- Это почему?
- Дворянок не клеймят.
- А, вот, ей обломилось. И поделом!
- Отчего же?
- Так она и вовсе не имела права замуж идти, потому как спервоначалу монашкой была!
- Надо же!
- Ну, видать надоело цельный день молитвы дундеть, вот, и подорвала из монастыря, да разные ценности с собой прихватила, предметы культа!
- Вот как!
- А еще - убийца она, вот, что я вам скажу. И мужа, и монашку, и там всяких разных. А муж ей голову отрубил. Только сначала повесил.
- Позвольте, муж же приказал долго жить!
- Так это был другой муж, а первый ее на осинке вздернул.
- Как же она во второй раз замуж вышла, при живом-то муже?
- Говорю же, в первый раз она замуж вышла, уже заклейменная, а граф - не сном не духом, а как клеймо увидел, да и повесил ее, только она в тот раз жива осталась, помог кто или еще как – неизвестно. Потом к вам, в Англию, сбежала, думала – первый муж помер, и другого окрутила, тоже графа. Потом уже вдовой в Париж и вернулась. И еще в одного графа втюрилась…
- Втюрилась?
- Ну, влюбилась, то есть.
- Видимо, к графскому титулу эта дама испытывала особенную слабость.
- Слабость, по мужской части - на передок!
- Вот как!
- Начала тому, третьему графу, письма писать, а Д’Артаньян, те письма перехватил. Он в нее тоже, влюбился, и под видом того графа к ней в спальню и пробрался. А она и не поняла, ночью-то все кошки серы, и того-этого!
- Что именно, господин Вольдемар?
- Ей богу, ваше величество, вы как вчера родились! Ну, дала она ему, пару раз.
- А!
- Ага! На графа, который к ней в спальню, не попал, разъярилась, и начала подговаривать мушкетера, чтоб того убил. А сама-то в одной рубашонке! Д’Артаньян, не будь дурак, клеймо и разглядел! А она и его зарезать захотела, только он сбежал. Ха-ха, в женском платье, у служанки одолжил. С ней он тоже, того-этого, поимел!
- Надо же!
- А моя леди до того озверела, что и убийц к нему подсылала, и травануть пыталась, вином с ядом, а потом взяла, да и убила его подружку.
- Служанку?
- Нет, там еще она была, забыл, как звали, имя такое, на мужское смахивает. Нашла ее в монастыре, и зарезала, или траванула, уж, не помню и как.
- Д’Артаньян совратил монашку?
- Да нет, та девица в монастыре пряталась, от кардинала, и, вообще, замужем была, за одним торговцем, только тот старый был. Шалава, словом!
- Чем же она рассердила его преосвященство?
- Так королева здешняя подарок любовнику подарила, тоже вашему, как же его? – министру, цацки бешеной цены, мужнин подарок, а кардинал возьми да узнай, и мужу-королю, расскажи. Ну, тот, понятное дело, в амбиции полез: как так, я ей эти финтифлюшки подарил, а она их, кому не попадя… Умора! А она, чтоб не сознаваться, а то, разведется, не дай бог, и попрут из королев, решила эти висюльки вернуть, и через подружку Д’Артаньяна всех четверых в Англию и послала. Только он один доехал, остальных по дороге постреляли. Правда, не до смерти, так, поранили. Д’Артаньян те штучки вернул, королева мужу предъявила, и все чин - чинарем. А девку эту спрятала, чтоб кардинал не нашел, только моя леди с ней управилась, больно отомстить порывалась. А они, все четверо, ее изловили, да палача наняли, голову ей срубить.
- О!
- Ого! Но кардинал их простил, они ему бумагу отдали, которую моя леди у него выклянчила - позволение на убийство.
- Служанки?
- Да нет же, любовника королевы.
- Так он остался жив?
- Неа, его зарезал солдат, которого моя леди подговорила.
- А!
- Вот такая книжка! Жизненная!
Какое счастья, что провалами в памяти страдают далеко не все! Теперь понятно, почему у остальных повальная эпидемия забывчивости! Интриги двух королевских дворов! Однако!
Лён вертелась на кровати в режиме пропеллера. Денек – тот еще, как тут уснуть? Мало того, что с Миледи спутали – офигеть, так еще с Атосом объясняться пришлось. Бли-и-ин! Потолковали – дальше некуда, а Миледи он три раза видел. Мельком! Очешуеть, никакого повешения и в помине? Как-то его мельком – не провернешь! Стоп, а за что ее вешать было? Женат-то он не ней, а на мне, оказывается! Получается, все совсем не по Мэтру.
Итак, мы встречаемся в нашей гостиной раз, другой, потом мама пропадает, за ней папа – уже из дому, а мы такие с Ванькой за ним следом вдогонку. Тусуемся у Атоса какое-то время. Стоп, почему у Атоса, у графа де ла Фер. Оставив нас на него, папа едет искать маму, с собой не взял. Кто знает, что там, на Мальте, одни пираты чего стоят. Нет, он же сначала уехал, а потом вернулся – записку оставить, значит, нас уже не было, и графа не было. А куда он делся? В Париж - умереть за короля. Суицидальные склонности появляются не на ровном месте. Пропадают, получается, родные люди, ищет - не находит, и отправляется самоубиваться. Надо же, женился на попаданке, япона мать! А брак-то, выходит, по - настоящему был, если я свое физиологическое состояние поменяла? Это, что - в благодарность? За стол и кров? Вместе с титулом графским в придачу? Я, конечно, человек меркантильный, но не до такой степени. Не, в такого не влюбиться нереально! Даже в семнадцатом веке! А мы-то где? Графиня де ла Фер! А сын графини – графинчик! Тпру, какой сын? Кудый-то меня несет, мне детей еще не хватало, щас договорюсь, мысль озвученная, она, того самого… вот, не надо!
А, кольцо на пальце! Гравировка «Elena» внутри, и граф не в курсе. Я дома всю голову сломала, что это за сюрпрайз, и тут никакой ясности: дело - ясное, что дело – темное. Как же это я умудрилась обо всем забыть? Вместе с Ванькой? Порчу, что ли, на нас навели? Эзотерическое воздействие? На обоих сразу?
Уснуть Лён, не сразу, но удалось, и до самого утра ей снились глаза цвета морской волны. Она еще, по молодости лет, не знала, что в любовь, как и в ревматизм, не верят до первого приступа.
Ее брату – тоже глаза снились. «Серые глаза — рассвет, пароходная сирена, дождь, разлука, серый след за винтом бегущей пены…» И взгляд тающий. Или это я сам таю, как масло на подоконнике! Как люблю я вас, как боюсь я вас! Из другой оперы, но по-любому к месту, неважно, что не черные, но, как есть, страстные!
Хозяйке этих самых очей снилось, как Ваня вчера романс цыганский пел. Значит, встретил вас я в недобрый час! Уж, куда добрее – в средневековом Париже! Аль хаПаним! ?? ????? (Ужасно!)
Рахели-Рэйчел, вдруг взял, да и приснился король Ричард! Будто на реконструкции босвортского поля ее напарник поднял забрало, а лицо, как у этого, что до «Трех мушкетеров» докапывался.
Сам король Йоркский во сне пребывал в Миддлхэме, с женой и сыном, живыми, и совсем не хотел просыпаться до самого утра!
Бывшему поручику Российской императорской армии бывшей Российской империи снился его «Фарман». Он катал на нем встретившуюся ему в Париже удивительную девушку по имени Елена, очерчивая небольшие плоские круги – блинчики. Не очень высоко, чтоб не пугать пассажирку, а она весело смеялась, прижимая руками светлые локоны – шляпку унесло ветром.
Володе Ведмедеву ничего не снилось, с устатку: наломался за день!
Атосу тоже ничего не снилось, потому что заснуть не удалось - в эту ночь, как и почти во все предыдущие. Спустя месяц после свадьбы мою жену похищают и возвращают домой вместе с братом, который также лишается памяти. Мне самому внушается кошмар из популярного в будущем литературного произведения. Через семь(!) лет в Париже незнакомец по имени Людвиг развеивает мое заблуждение, информируя о деятельности некоей тайной Службы Времени, находящейся в далеком – насколько неизвестно, будущем. Он вручает устройство, позволяющее найти Елену в ее времени, ожидая в качестве ответной услуги помощь в поисках миледи де Винтер, ранее принимавшей непосредственное участие в интриге с подвесками. Вероятно, после провала планов хозяина она впала в немилость, но ее загадочное исчезновение, вряд ли, с этим связано - прошло уже достаточно времени. Гнев герцога тогда обрушился на бедняжку Бонасье, не коснувшись ни нас, ни Д’Артатьяна, которому сделалось выгодное предложение сменить место службы, и он обошелся без возмездия за свой отказ. Возможно – только пока. Неистощимо терпение его преосвященства! Или далеко идущие планы?
Фабула пресловутого романа, наконец, вырисовывается. Королевские мушкетеры оказались втянуты в интриги кардинала, перейдя дорогу его подручной, являвшейся по воле рока заклейменной женой одного из друзей и нечаянной любовницей другого, случайно узнавшего ее постыдную тайну. Из мести она совершает ряд неудавшихся покушений на любовника и убивает его возлюбленную, за что платит собственной головой. Ее убийцы остаются безнаказанными, невзирая на отменно выполненное миледи поручение Ришелье по убийству английского министра. Насколько события, отраженные в авантюрном романе спустя целых два столетия, имеют под собой реальную подоплеку? Один Бог знает!
Неисповедимы пути Господни во всех его промыслах, впрочем, как и мои, неожиданные познания в русском языке. В московской квартире хозяева говорили на своем языке, гости на своем, но всеобщее понимание было утрачено, едва мы переступили границы того времени, вынудив общаться по-французски. Повесив на шею занятную вещицу, врученную господином Людвигом - интегратор! - понимание русского языка я осознал только в Париже, когда пришельцы из другого столетия общались с моими гостями. И чуть было не выдал себя, продемонстрировав понимание разговора, что, кажется, осталось незамеченным. Обнаруженные возможности, распространяются только на меня, поскольку король, даже находясь рядом, познаний в русском не обретает. Сам же я эти способности утрачиваю, стоит отойти от невероятной вещи на несколько ярдов. Мешочек с неодушевленным переводчиком не следует снимать не только в целях его сохранности, хотя при мне, как при остальных, гости говорят по-французски, несомненно, из уважения к присутствующим. Кстати, я впервые слушал пение жены, с трепетом и наслаждением понимая русские песни. Это восхитительно, и щемит до слез!
Атос заставил себя оторваться от дивных воспоминаний. На днях управляющий должен привести деньги. Стоит отдать распоряжение заняться поиском сведений о приговоре, по которому сестра кюре была заклеймена, как и любых упоминаний о Жюле Бонне и Анне де Бейль, де Бюэй или де Брей на территории Франции.
- И да, и нет, ваше величество. Автор, с присущей ему великолепной фантазией и отменными литературными способностями, написал целый ряд беллетристических произведений, неизменно привлекавших внимание читателей. Его любимой фразой была: «История - это гвоздь, на который я вешаю свою картину», так что, исторической правдоподобности своих сочинений господин Дюма не добивался. Его произведения переведены на целый ряд языков, и часто служат материалом для театральных постановок. История в его изложении была веселой, красочной, искрящейся юмором, в ней велась извечная борьба между Добром и Злом…
Не хочет говорить! Почему?
- О, вот, мы и пришли, - облегченно вздохнул Нестеров. – Прошу вас, располагайтесь, ваше величество, я узнаю, дома ли госпожа Рэйчел.
Сбежал от расспросов, это настораживает. Что же такого написано в пресловутом романе?
Коснувшись поцелуем руки появившейся госпожи Рэйчел, король про себя отметил ее необычность. Пальцы длинные, тонкие, но сильные, кое где, даже в мозолях! Пара ссадин, ногти коротко острижены, но без заусенцев, кожа кисти мягкая, видно, что ее хозяйка не пренебрегает уходом. Изготавливая доспехи? Удивительно!
Перейдя на английский - Ричард уже заметил, что женщина предпочитает общение на его родном языке, похвалил виденные им доспехи работы Рэйчел и посетовал, что Лондонская гильдия оружейников лишь закупает отдельные части германской, фламандской, итальянской работы, подгоняя на месте, вместо того, чтобы производить собственные. Выслушал, что оруженица предпочитает миланскую школу и чаще занимается декорированием закупленных заготовок, не говоря уже о поддоспешниках, восхитился, насколько за полтора века ушло вперед кузнечное дело, и уточнил, не заказывают ли у них части экипировки королевские мушкетеры, в том числе, и господин Атос, так любезно приютивший его в чужой стране и чужом времени, а также поведал слегка утомленной его болтовней женщине ту же байку, что и ее приятелю.
- Господин Атос поделился с вами подробностями своей личной жизни, желая вас развлечь? – изумленно переспросила Рэйчел.
- О, нет, его личные обстоятельства мне неизвестны, я всего лишь узнал, что он, в какой-то мере, является прообразом одного из героев широко известного у вас романа, который, вы, без сомнения, читали.
- Увы и ах, - рассмеялась Рэйчел, - не читала, всего лишь видела довольно старый фильм по мотивам господина Дюма.
- Фильм?
- Разновидность спектакля, нечто, вроде театрального представления.
- И о чем же был этот спектакль?
- О, спустя столько лет, я помню только самые общие места.
Определенно, у людей в будущем, с памятью большие затруднения!
- Может быть, вы припомните хоть что-то, я сгораю от нетерпения!
- Ну, - замялась Рэйчел, - роман повествует о дружбе королевских мушкетерах, их подвигах на войне, о любви и верности, о стойкости и мужестве, чести и долге, добродетели и…
- Благодарю вас, я понял! - король позволил себе проявить бестактность, опасаясь, что женское пустословие может затянуться надолго.
Рэйчел мило улыбнулась и предложила еще вина. Король не отказался, вежливо посидел и откланялся.
- На мост Нотр-Дам! – раздраженно бросил он Гримо.
Судя по всему, у Вольдемара неудачный день. Желающих развлечься и облегчить свой кошелек возле него не наблюдается.
- Добрый день! – Ричард явил свою радость от нечаянной встречи.
- Уж, какой там добрый, господин хороший, - усмехнулся наперсточник, осторожничая на людях. - Вот, скучать приходится! Не желают господа испытать судьбу! С утра не желают!
Французский язык Вольдемара был вполне сносным, за исключением некоторых отдельных слов, о каких королю приходилось догадываться по смыслу предложения.
- Позвольте поднять вам настроение, угостив обедом.
- А, все едино, никого нет, - посокрушался Вольдемар. - Тут за углом хороший трактир имеется.
Ричард заказал обед в кабинет, окончательно расположив к себе вчерашнего собутыльника.
- Мой любезный хозяин, видимо, желая меня развлечь, поведал мне, что является героем романа будущего. Вы его, случайно не читали? - поинтересовался король наудачу.
- Нет, не читал, я больше стихи уважаю.
- Как жаль! В романах есть особенная прелесть! Они так поучительны! И поэтичны!
- Да что там такого-то, мне земляк по ночам в караулке сказывал, что тот француз понаписал. Спать-то нельзя было, вот, он по ночам и шарашил.
- Пересказывал роман?
- «Три мушкетера» называется, я только не понял, почему три, когда их – четверо.
- Четверо?
- Портос, Арамис, Д’Артаньян и Атос. Его так и зовут, как хозяина вашего. И еще эта, моя леди!
- Как интересно! И кто же эта леди? Англичанка?
- Не, она тоже из Франции, только замуж за вашего земляка, графа, пошла, да и овдовела.
- О, как печально!
- Это ее муженьку повезло, что вовремя на тот свет убрался, та еще штучка была, горячая! За ту свою горячность и клеймо схлопотала!
- Так она была не дворянка!
- Это почему?
- Дворянок не клеймят.
- А, вот, ей обломилось. И поделом!
- Отчего же?
- Так она и вовсе не имела права замуж идти, потому как спервоначалу монашкой была!
- Надо же!
- Ну, видать надоело цельный день молитвы дундеть, вот, и подорвала из монастыря, да разные ценности с собой прихватила, предметы культа!
- Вот как!
- А еще - убийца она, вот, что я вам скажу. И мужа, и монашку, и там всяких разных. А муж ей голову отрубил. Только сначала повесил.
- Позвольте, муж же приказал долго жить!
- Так это был другой муж, а первый ее на осинке вздернул.
- Как же она во второй раз замуж вышла, при живом-то муже?
- Говорю же, в первый раз она замуж вышла, уже заклейменная, а граф - не сном не духом, а как клеймо увидел, да и повесил ее, только она в тот раз жива осталась, помог кто или еще как – неизвестно. Потом к вам, в Англию, сбежала, думала – первый муж помер, и другого окрутила, тоже графа. Потом уже вдовой в Париж и вернулась. И еще в одного графа втюрилась…
- Втюрилась?
- Ну, влюбилась, то есть.
- Видимо, к графскому титулу эта дама испытывала особенную слабость.
- Слабость, по мужской части - на передок!
- Вот как!
- Начала тому, третьему графу, письма писать, а Д’Артаньян, те письма перехватил. Он в нее тоже, влюбился, и под видом того графа к ней в спальню и пробрался. А она и не поняла, ночью-то все кошки серы, и того-этого!
- Что именно, господин Вольдемар?
- Ей богу, ваше величество, вы как вчера родились! Ну, дала она ему, пару раз.
- А!
- Ага! На графа, который к ней в спальню, не попал, разъярилась, и начала подговаривать мушкетера, чтоб того убил. А сама-то в одной рубашонке! Д’Артаньян, не будь дурак, клеймо и разглядел! А она и его зарезать захотела, только он сбежал. Ха-ха, в женском платье, у служанки одолжил. С ней он тоже, того-этого, поимел!
- Надо же!
- А моя леди до того озверела, что и убийц к нему подсылала, и травануть пыталась, вином с ядом, а потом взяла, да и убила его подружку.
- Служанку?
- Нет, там еще она была, забыл, как звали, имя такое, на мужское смахивает. Нашла ее в монастыре, и зарезала, или траванула, уж, не помню и как.
- Д’Артаньян совратил монашку?
- Да нет, та девица в монастыре пряталась, от кардинала, и, вообще, замужем была, за одним торговцем, только тот старый был. Шалава, словом!
- Чем же она рассердила его преосвященство?
- Так королева здешняя подарок любовнику подарила, тоже вашему, как же его? – министру, цацки бешеной цены, мужнин подарок, а кардинал возьми да узнай, и мужу-королю, расскажи. Ну, тот, понятное дело, в амбиции полез: как так, я ей эти финтифлюшки подарил, а она их, кому не попадя… Умора! А она, чтоб не сознаваться, а то, разведется, не дай бог, и попрут из королев, решила эти висюльки вернуть, и через подружку Д’Артаньяна всех четверых в Англию и послала. Только он один доехал, остальных по дороге постреляли. Правда, не до смерти, так, поранили. Д’Артаньян те штучки вернул, королева мужу предъявила, и все чин - чинарем. А девку эту спрятала, чтоб кардинал не нашел, только моя леди с ней управилась, больно отомстить порывалась. А они, все четверо, ее изловили, да палача наняли, голову ей срубить.
- О!
- Ого! Но кардинал их простил, они ему бумагу отдали, которую моя леди у него выклянчила - позволение на убийство.
- Служанки?
- Да нет же, любовника королевы.
- Так он остался жив?
- Неа, его зарезал солдат, которого моя леди подговорила.
- А!
- Вот такая книжка! Жизненная!
Какое счастья, что провалами в памяти страдают далеко не все! Теперь понятно, почему у остальных повальная эпидемия забывчивости! Интриги двух королевских дворов! Однако!
Глава 15. Ночные грезы.
Лён вертелась на кровати в режиме пропеллера. Денек – тот еще, как тут уснуть? Мало того, что с Миледи спутали – офигеть, так еще с Атосом объясняться пришлось. Бли-и-ин! Потолковали – дальше некуда, а Миледи он три раза видел. Мельком! Очешуеть, никакого повешения и в помине? Как-то его мельком – не провернешь! Стоп, а за что ее вешать было? Женат-то он не ней, а на мне, оказывается! Получается, все совсем не по Мэтру.
Итак, мы встречаемся в нашей гостиной раз, другой, потом мама пропадает, за ней папа – уже из дому, а мы такие с Ванькой за ним следом вдогонку. Тусуемся у Атоса какое-то время. Стоп, почему у Атоса, у графа де ла Фер. Оставив нас на него, папа едет искать маму, с собой не взял. Кто знает, что там, на Мальте, одни пираты чего стоят. Нет, он же сначала уехал, а потом вернулся – записку оставить, значит, нас уже не было, и графа не было. А куда он делся? В Париж - умереть за короля. Суицидальные склонности появляются не на ровном месте. Пропадают, получается, родные люди, ищет - не находит, и отправляется самоубиваться. Надо же, женился на попаданке, япона мать! А брак-то, выходит, по - настоящему был, если я свое физиологическое состояние поменяла? Это, что - в благодарность? За стол и кров? Вместе с титулом графским в придачу? Я, конечно, человек меркантильный, но не до такой степени. Не, в такого не влюбиться нереально! Даже в семнадцатом веке! А мы-то где? Графиня де ла Фер! А сын графини – графинчик! Тпру, какой сын? Кудый-то меня несет, мне детей еще не хватало, щас договорюсь, мысль озвученная, она, того самого… вот, не надо!
А, кольцо на пальце! Гравировка «Elena» внутри, и граф не в курсе. Я дома всю голову сломала, что это за сюрпрайз, и тут никакой ясности: дело - ясное, что дело – темное. Как же это я умудрилась обо всем забыть? Вместе с Ванькой? Порчу, что ли, на нас навели? Эзотерическое воздействие? На обоих сразу?
Уснуть Лён, не сразу, но удалось, и до самого утра ей снились глаза цвета морской волны. Она еще, по молодости лет, не знала, что в любовь, как и в ревматизм, не верят до первого приступа.
Ее брату – тоже глаза снились. «Серые глаза — рассвет, пароходная сирена, дождь, разлука, серый след за винтом бегущей пены…» И взгляд тающий. Или это я сам таю, как масло на подоконнике! Как люблю я вас, как боюсь я вас! Из другой оперы, но по-любому к месту, неважно, что не черные, но, как есть, страстные!
Хозяйке этих самых очей снилось, как Ваня вчера романс цыганский пел. Значит, встретил вас я в недобрый час! Уж, куда добрее – в средневековом Париже! Аль хаПаним! ?? ????? (Ужасно!)
Рахели-Рэйчел, вдруг взял, да и приснился король Ричард! Будто на реконструкции босвортского поля ее напарник поднял забрало, а лицо, как у этого, что до «Трех мушкетеров» докапывался.
Сам король Йоркский во сне пребывал в Миддлхэме, с женой и сыном, живыми, и совсем не хотел просыпаться до самого утра!
Бывшему поручику Российской императорской армии бывшей Российской империи снился его «Фарман». Он катал на нем встретившуюся ему в Париже удивительную девушку по имени Елена, очерчивая небольшие плоские круги – блинчики. Не очень высоко, чтоб не пугать пассажирку, а она весело смеялась, прижимая руками светлые локоны – шляпку унесло ветром.
Володе Ведмедеву ничего не снилось, с устатку: наломался за день!
Атосу тоже ничего не снилось, потому что заснуть не удалось - в эту ночь, как и почти во все предыдущие. Спустя месяц после свадьбы мою жену похищают и возвращают домой вместе с братом, который также лишается памяти. Мне самому внушается кошмар из популярного в будущем литературного произведения. Через семь(!) лет в Париже незнакомец по имени Людвиг развеивает мое заблуждение, информируя о деятельности некоей тайной Службы Времени, находящейся в далеком – насколько неизвестно, будущем. Он вручает устройство, позволяющее найти Елену в ее времени, ожидая в качестве ответной услуги помощь в поисках миледи де Винтер, ранее принимавшей непосредственное участие в интриге с подвесками. Вероятно, после провала планов хозяина она впала в немилость, но ее загадочное исчезновение, вряд ли, с этим связано - прошло уже достаточно времени. Гнев герцога тогда обрушился на бедняжку Бонасье, не коснувшись ни нас, ни Д’Артатьяна, которому сделалось выгодное предложение сменить место службы, и он обошелся без возмездия за свой отказ. Возможно – только пока. Неистощимо терпение его преосвященства! Или далеко идущие планы?
Фабула пресловутого романа, наконец, вырисовывается. Королевские мушкетеры оказались втянуты в интриги кардинала, перейдя дорогу его подручной, являвшейся по воле рока заклейменной женой одного из друзей и нечаянной любовницей другого, случайно узнавшего ее постыдную тайну. Из мести она совершает ряд неудавшихся покушений на любовника и убивает его возлюбленную, за что платит собственной головой. Ее убийцы остаются безнаказанными, невзирая на отменно выполненное миледи поручение Ришелье по убийству английского министра. Насколько события, отраженные в авантюрном романе спустя целых два столетия, имеют под собой реальную подоплеку? Один Бог знает!
Неисповедимы пути Господни во всех его промыслах, впрочем, как и мои, неожиданные познания в русском языке. В московской квартире хозяева говорили на своем языке, гости на своем, но всеобщее понимание было утрачено, едва мы переступили границы того времени, вынудив общаться по-французски. Повесив на шею занятную вещицу, врученную господином Людвигом - интегратор! - понимание русского языка я осознал только в Париже, когда пришельцы из другого столетия общались с моими гостями. И чуть было не выдал себя, продемонстрировав понимание разговора, что, кажется, осталось незамеченным. Обнаруженные возможности, распространяются только на меня, поскольку король, даже находясь рядом, познаний в русском не обретает. Сам же я эти способности утрачиваю, стоит отойти от невероятной вещи на несколько ярдов. Мешочек с неодушевленным переводчиком не следует снимать не только в целях его сохранности, хотя при мне, как при остальных, гости говорят по-французски, несомненно, из уважения к присутствующим. Кстати, я впервые слушал пение жены, с трепетом и наслаждением понимая русские песни. Это восхитительно, и щемит до слез!
Атос заставил себя оторваться от дивных воспоминаний. На днях управляющий должен привести деньги. Стоит отдать распоряжение заняться поиском сведений о приговоре, по которому сестра кюре была заклеймена, как и любых упоминаний о Жюле Бонне и Анне де Бейль, де Бюэй или де Брей на территории Франции.
