Оформление дома доверено не декоратору, а известному антиквару, преобразившему лабиринт с узкими комнатками и множеством дверей в наполненные воздухом и светом апартаменты, возвращая к представлениям о масштабе, цвете и расположении помещений давно ушедшего времени. Главное место в гостиной, в окружении битком набитых толстенными томами старинных книжных шкафов прекрасной сохранности, занимал портрет сына хозяина в шляпе с пышными перьями, камзоле с разрезами, со шпагой на шитой золотом перевязи и кинжалом под пару. Какая прелестная работа - вероятно, маститого художника! Живописное полотно производило особенное впечатление на фоне самого героя картины - в супермодных джинсах и роскошной, но строгой белой рубашке.
Хозяева угощали вином с собственных виноградников под неспешные разговоры о Великой реконструкции Парижа, грандиозных планах и не менее грандиозных, не просто баснословных, а прямо фантастических тратах по превращению города в современный с целью возвращению Франции былого величия. Мелькали имена известных инженеров и архитекторов, разумеется, барона Османа, пришли к единому мнению, что у префекта получилось подарить Парижу прямые широкие улицы, парки и лучшую в тогдашнем мире канализацию. Одновременно посетовали, что менее чем за двадцать лет, часто без серьезных оснований, был уничтожен огромный пласт культурного наследия, превратив столицу – по словам Золя, в «кровоточащий Париж, словно разрубленный саблей на куски». Утеряна живописная и очаровательная атмосфера, исторический облик и характер, передававшийся от поколения к поколению. Хозяин сокрушенно привел мнение известного горожанина: «Народ, не сумевший отстоять свою столицу перед бессмысленными разрушениями, через несколько лет не смог отстоять ее и перед иностранными захватчиками».
Не обошли вниманием и фотографа Шарля Марвиля, запечатлевшего ход изменения Парижа по заказу префектуры, благоразумно умолчавшей, что средневековый город уничтожен, скорее, по политическим соображениям. На узких улочках можно легко и просто строить баррикады во время революционных волнений, а проспекты позволяли применять против восставших войска с артиллерией и кавалерией. Основательно погуглив накануне и припомнив виденные в музее Карнавале стеклянные фотопластинки, Инна Павловна поддержала беседу, предположив, что у Марвиля почти не встречаются люди потому, что фотограф использовал длинные выдержки. Туман на переднем плане и есть горожане, но он считал это недостатком снимков и старался фотографировать ранним утром, когда света было уже достаточно, а людей на улицах было мало. Весьма кстати, потом она упомянула российские выставки французской фотографии последних лет, и, покидая гостеприимный дом, была приглашена на Spectacle Historique de de Meaux – проходящее каждый год в конце июня масштабное Историческое шоу в престижном месте епископального города Мо. Ввиду окончания пребывания во Франции с огорчением пришлось отказаться, обещав, по возможности, посетить перфоманс следующим летом. На прощанье хозяева подарили фотографию сыновнего портрета с трогательной надписью – заметили, с каким восхищением москвичка поглядывает на картину. Еще бы, пошить для Игры такой костюм – тому же Ваньке – восторг публики обеспечен, жаль, что изготовление похожего оружия декораторы наши не потянут, у них все время почти бутафория выходит. Ну, что имеем…
Вот как, шпага куплена на частном аукционе вместе с костюмом - для того самого спектакля в Мо, а парный кинжал, с таким же клеймом на клинке - в виде герба, удалось подобрать позже? Представляю, во сколько это обошлось! Вернее, даже не представляю... Как фамилия мастера?.. все равно, что у нас Иванов… Есть ли еще его работы?.. Все изделия в единичном экземпляре? Невероятно! Это титанический труд… и, определенно, сумасшедшие деньги!
С применением средневековой техники изготовления? Настолько полное соответствие эпохе, что хотели экспертизу заказывать? А костюм со шляпой?.. Где только такие материалы сыскали! Какие народные умельцы во французской глубинке, с ума сойти можно – точно воспроизвести старинные технологии… и мастер, похоже, был не один: портной, шляпник, оруженик – целая корпорация… а заказы они принимают? Только через агента?.. Похоже, блюдут не только технологии, но и секрет фирмы… Конкурентов опасаются или криминального мира? Желающие выдать качественные современные поделки за антиквариат всегда найдутся…
Они вернулись в шум и гам улицы Риволи, прошли мимо домов с мемориальными досками, напоминавшими о знаменитостях, проживавшими в этих элегантных зданиях, и окунулись в зеленокудрый оазис Тюильри. Присев на раскладной шезлонг, Аверин задумчиво произнес:
- Иногда нужно остановиться и посмотреть на мир, который движется вокруг тебя. Тюильри, Люксембургский сад или скверик на Монмартре - идеальное место для такой паузы.
Успеть согласиться не дал телефон:
- Да, Ванюша… Вот как… Поняла… Конечно…
Следаки определились с прослушкой: квартира проверена, больше ничего подобного. На жучке отпечатков, увы, не найдено, сама модель – китайская, далеко непрофессиональная, видимо, торопились, и поставили первую попавшуюся. Вряд ли, так было задумано для конспирации, не полезь Ванька укрепить розетку… может, у Службы Времени проблемы с финансированием?
- Ваня совсем забросил нумизматику?
- С тех пор у него было немало увлечений, сейчас полностью погряз в компьютерах.
- Жаль. Я до сих пор храню его подарок.
Инна Павловна улыбнулась: когда Ванька в Москве вручил найденыша – старинную серебряную монетку, что подобрал на берегу Сены, Аверин поспешил консультироваться – вдруг подарок окажется слишком дорогим, и принимать его не следует, тем более, от ребенка. Найденный ливр оказался фальшивкой, правда, весьма солидного возраста, и, вздохнув с облегчением, парижанин презентовал мальчику дорогой справочник коллекционера, чем положил начало занятию нумизматикой, позже прекращенному в связи с материальным положением семьи.
Они вдоволь налюбовались садово-парковой архитектурой, цветами в клумбах, деревьями и кустарниками, имеющих чисто французский статус «примечательное дерево» - на табличках так и написано. Проголодавшись, заглянули в кафе у площади Согласия. Когда в Париже наступает время поесть, следует знать, что оказался в правильном городе - тут в три раза больше поваров, чем, к примеру, юристов. Аверин рассказывал о гонках гарсонов - мастерство официантов даже удостоилось собственного соревнования, и сотни парижских подавальщиков пробегают по улицам, стараясь не расплескать ни капли из стоящих на подносе бокалов. Потом они гуляли по набережной Сены, где, присев на лавочку, парижанин негромко читал Рождественского, а Инна Павловна ловила себя на том, что и не подозревала, насколько ее визави к Роберту Ивановичу неравнодушен. К тому же, она заметила, как по-особенному русские строки ложатся на душу тут, в этом самом французском далёко, и задумалась: может, это - уже возрастное?
Тихо летят паутинные нити.
Солнце горит на оконном стекле.
Что–то я делал не так;
извините:
жил я впервые на этой земле.
Я ее только теперь ощущаю.
К ней припадаю.
И ею клянусь...
И по–другому прожить обещаю.
Если вернусь...
Но ведь я не вернусь.
Длинный парижский день накануне лета, потихоньку обволакивая наступавшими сумерками, все длился и длился, будто обещая припоминаться студеными московскими вечерами, и только реденький, как всегда, неожиданный, дождик заставил поспешить укрыться в ближайшем метро.
А еще говорят, что, на самом деле, сновидения заказывать не сложно: если о чем-то думаешь перед сном, напряженно думаешь, то приснится, что хочешь. Как же! Я только и думаю с утра до вечера о перемещениях во времени, и хоть бы что новое за последние дни приснилось, которую ночь по кругу тащусь. Бесплатный аттракцион Морфея заканчивается, или я не дочитала рукопись до конца? Господи, как там Аленка в «страдающем» средневековье… Новом Времени, один черт… И правда, большие детки – большие бедки, хорошо, хоть Ванька уже дома…
Продолжения средневековой истории могло не быть, если б мы все, впервые за много лет, не взяли большие отпуска. Ребята могли не рискнуть отправиться с Атосом, зная, что их отсутствие быстро обнаружится… как бы не так, насочиняли что-нибудь, и все равно бы сбежали… я им даже немножко завидую… не совсем немножко, а очень даже… что там, отчаянно завидую, прямо со страшной силой, когда еще в жизни такой случай выпадет… только бы кончилось благополучно. Какие знакомства, умереть – не встать, один монарх чего стоит, с проблемным и горемычным именем, ставшим негласным табу для наследников английской короны. Трое из имевшихся в наличии Ричардов – отнюдь, не старшие сыновья, и взошли на английский трон по воле случая. Правление пришлось на кровавые смуты, бедствия, войны, эпидемии, они умерли не своей смертью, никому из них не наследовали сыновья, а след в истории остался неоднозначный. Персонаж под номером один, казалось, присвоил все славные деяния, отпущенные на долю остальных, став синонимом отваги, мужества и благородства. Беспримерное прозвище - всем на зависть, трендовое, с кандибобером, получил еще при жизни, но способен ли стать хорошим правителем Англии образцовый рыцарь аквитанского происхождения? Удрал, обложив страну налогами, угодил в плен, на выкуп из которого собирали всем миром, да и сгинул на Востоке. Владыка за номером два, с весьма непростыми отношениями с отцом – самую малость не дотянувшим до престола Черным Принцем, люто комплексовал, что смазлив, как женщина, хотя, был вполне себе нарциссом. Но с Уотом Тайлером самолично разобрался, и два десятка лет на троне сумел-таки продержаться, а ведь, чума, восстания, буксовавшая, как колымага по осенней грязи, затянувшаяся война, оставляющая в чужой земле армию, будто в зыбучих песках. Порядковый номер последнего связывают со степенью нарастания трагичности протагониста: после гибели, между прочим, с оружием в руках, как и подобает настоящему королю, его начали очернять, подключив до кучи гениев литературного труда, записав в уроды и обвинив в убийстве собственных малолетних племянников, предварительно объявленных незаконнорожденными. Поколение, воспитанное в кровавых усобицах, равнодушно смотрело на кровь. Йорк не являлся исключением, но справедливее демонический характер, которым, по традиции, его наделяют, оставить достоянием легенды, сохранив в истории образ умного, талантливого, импульсивного, мужественного и честолюбивого человека. Хм, при всем том настолько невезучего, что в его случае попаданство выглядит прямо какой-то случайной закономерностью. Ох, горемыка …
Спать решительно не хотелось, Инна Павловна принялась за статью, случайно обнаруженную на просторах интернета. Это про киношников, думаю, мне тоже, каким боком, подойдет.
Существует шесть способов вычислить дурной детектив.
1. Речь о центральном событии (смерть/убийство/сверхъестественное) постоянно оттягивается. Тайна равна самой себе и не более того, то есть, она не становится источником для последующего плетения загадок, как в лучших образцах детективов, а лишь объектом постоянного увиливания, умолчания, игр со зрителем, чтобы в конце просто выложить финальную отгадку — случилось, вот, такое. Конец.
Ну, до конца еще очень сильно далеко…
2.О важных деталях, приближающих к ответу, мы узнаем только в удобное для автора время, когда это потребуется для продвижения сюжета, когда совпадут все факторы, и герой дозреет до нужного состояния, а не тогда, когда все должно случиться по логике самого персонажа.
Охохо, я готова приблизиться к ответу в любое время – уже дозрела до нужной кондиции…
3.Большинство персонажей придуманы только для того, чтобы исполнить какую?то функцию в сюжете и пропасть. В дурной картине отсутствуют проработанные второстепенные персонажи, за которыми интересно следить, и кто может чем?то привлечь внимание, кроме появления, в необходимый момент.
У меня - прорва второстепенных персонажей, лично мне интересно следить за всем кагалом…
4.Желательно, чтобы происходящее целиком не объяснялось паранормальными делами, поскольку тогда разгадка переходит из рациональной плоскости в фантастическую и становится неуловимой для пытливого зрителя, который мог бы по ходу действия сортировать аргументы и сложить все разбросанные подсказки в более стройную картину мира, как это происходит в лучших образцах жанра. Объяснить весь детективный запал странными делами из высших сфер — самое простое, потому что такое не требует логичного объяснения. Высший пилотаж — разгадать, казалось бы, необъяснимое при помощи ясного прикладного случая; в идеале это что?то настолько простое, что любой из нас совершает каждый день. Но это подвластно только самым лучшим детективам: из бытового сложить невозможное преступление, которое непросто выявить сразу. Конечно, бывают канонические примеры, вроде, шьямалановской классики «Шестое чувство» или фильма «Другие», которые обладают фантастической развязкой, но честная игра на этой заповедной территории подвластна единицам.
Я и рада бы обойтись без фантастической подоплеки, да куда деваться? Интеграторы, ёшкин кот!
5.Интрига сильно затянута потому, что нам показывают множество бессмысленных для финала вещей, которые нужны только для того, чтобы лишний раз отвлечь и манипулировать зрителями. Если вам покажется, что кто?то из героев слишком заранее показан, как злодей-абьюзер, словно из плохого секс-триллера 90-х, то он таковым, скорее всего, не окажется, но, тем не менее, зачем было выставлять эмоциональный окрас персонажа столь нарочито плоским, остается неясным.
Пока не вижу ни одного злодея чистой воды, а у СВ-шников просто такая работа, ничего личного.
6.В хорошем детективе авторы, как сознательные земледелы, выискивают подходящую идеальную равнину и благородную почву, в которой сложившийся рельеф сюжета позволяет ручейку интриги протечь естественно и незаметно. В же плохих детективах авторы, как худшие геодезисты, сначала придумывают русло для ручья, а потом терраформируют почву и вручную расставляют все нужные бугры так, как следует для плавного течения умозрительной интриги. Дают легкую жвачку для мозгов, декорируют интригу, обставляют самое вычурное решение ложными ловушками и оставляют ужасное послевкусие от концовки, что в итоге отравляет общую экологию для жанра, который начинает деградировать вместе со зрителями, подсевшими на манипулятивные сюжетные крючки. Подобные произведения созданы для того, чтобы их было интересно смотреть, дабы вы не успели заснуть от серии к серии, но, когда вам откроют глаза, уже будет поздно отматывать назад. Самое главное правило хорошего детектива: зрители должны знать ровно столько же информации вместе с главным героем, чтобы находчивый наблюдатель мог сам найти и объяснить разложенные улики и, возможно, даже предугадать развязку.
Ёшки-матрешки, да я все подряд в книгу тащу, надеюсь, Ванька поможет фильтровать базар. Улики, как на прилавке разложены, да проку нам от них, как с козла молока… делать-то что? Рассчитывать, что Аленка сама вернется, когда родителей найдет? А граф-то как же?..
Хозяева угощали вином с собственных виноградников под неспешные разговоры о Великой реконструкции Парижа, грандиозных планах и не менее грандиозных, не просто баснословных, а прямо фантастических тратах по превращению города в современный с целью возвращению Франции былого величия. Мелькали имена известных инженеров и архитекторов, разумеется, барона Османа, пришли к единому мнению, что у префекта получилось подарить Парижу прямые широкие улицы, парки и лучшую в тогдашнем мире канализацию. Одновременно посетовали, что менее чем за двадцать лет, часто без серьезных оснований, был уничтожен огромный пласт культурного наследия, превратив столицу – по словам Золя, в «кровоточащий Париж, словно разрубленный саблей на куски». Утеряна живописная и очаровательная атмосфера, исторический облик и характер, передававшийся от поколения к поколению. Хозяин сокрушенно привел мнение известного горожанина: «Народ, не сумевший отстоять свою столицу перед бессмысленными разрушениями, через несколько лет не смог отстоять ее и перед иностранными захватчиками».
Не обошли вниманием и фотографа Шарля Марвиля, запечатлевшего ход изменения Парижа по заказу префектуры, благоразумно умолчавшей, что средневековый город уничтожен, скорее, по политическим соображениям. На узких улочках можно легко и просто строить баррикады во время революционных волнений, а проспекты позволяли применять против восставших войска с артиллерией и кавалерией. Основательно погуглив накануне и припомнив виденные в музее Карнавале стеклянные фотопластинки, Инна Павловна поддержала беседу, предположив, что у Марвиля почти не встречаются люди потому, что фотограф использовал длинные выдержки. Туман на переднем плане и есть горожане, но он считал это недостатком снимков и старался фотографировать ранним утром, когда света было уже достаточно, а людей на улицах было мало. Весьма кстати, потом она упомянула российские выставки французской фотографии последних лет, и, покидая гостеприимный дом, была приглашена на Spectacle Historique de de Meaux – проходящее каждый год в конце июня масштабное Историческое шоу в престижном месте епископального города Мо. Ввиду окончания пребывания во Франции с огорчением пришлось отказаться, обещав, по возможности, посетить перфоманс следующим летом. На прощанье хозяева подарили фотографию сыновнего портрета с трогательной надписью – заметили, с каким восхищением москвичка поглядывает на картину. Еще бы, пошить для Игры такой костюм – тому же Ваньке – восторг публики обеспечен, жаль, что изготовление похожего оружия декораторы наши не потянут, у них все время почти бутафория выходит. Ну, что имеем…
Вот как, шпага куплена на частном аукционе вместе с костюмом - для того самого спектакля в Мо, а парный кинжал, с таким же клеймом на клинке - в виде герба, удалось подобрать позже? Представляю, во сколько это обошлось! Вернее, даже не представляю... Как фамилия мастера?.. все равно, что у нас Иванов… Есть ли еще его работы?.. Все изделия в единичном экземпляре? Невероятно! Это титанический труд… и, определенно, сумасшедшие деньги!
С применением средневековой техники изготовления? Настолько полное соответствие эпохе, что хотели экспертизу заказывать? А костюм со шляпой?.. Где только такие материалы сыскали! Какие народные умельцы во французской глубинке, с ума сойти можно – точно воспроизвести старинные технологии… и мастер, похоже, был не один: портной, шляпник, оруженик – целая корпорация… а заказы они принимают? Только через агента?.. Похоже, блюдут не только технологии, но и секрет фирмы… Конкурентов опасаются или криминального мира? Желающие выдать качественные современные поделки за антиквариат всегда найдутся…
Они вернулись в шум и гам улицы Риволи, прошли мимо домов с мемориальными досками, напоминавшими о знаменитостях, проживавшими в этих элегантных зданиях, и окунулись в зеленокудрый оазис Тюильри. Присев на раскладной шезлонг, Аверин задумчиво произнес:
- Иногда нужно остановиться и посмотреть на мир, который движется вокруг тебя. Тюильри, Люксембургский сад или скверик на Монмартре - идеальное место для такой паузы.
Успеть согласиться не дал телефон:
- Да, Ванюша… Вот как… Поняла… Конечно…
Следаки определились с прослушкой: квартира проверена, больше ничего подобного. На жучке отпечатков, увы, не найдено, сама модель – китайская, далеко непрофессиональная, видимо, торопились, и поставили первую попавшуюся. Вряд ли, так было задумано для конспирации, не полезь Ванька укрепить розетку… может, у Службы Времени проблемы с финансированием?
- Ваня совсем забросил нумизматику?
- С тех пор у него было немало увлечений, сейчас полностью погряз в компьютерах.
- Жаль. Я до сих пор храню его подарок.
Инна Павловна улыбнулась: когда Ванька в Москве вручил найденыша – старинную серебряную монетку, что подобрал на берегу Сены, Аверин поспешил консультироваться – вдруг подарок окажется слишком дорогим, и принимать его не следует, тем более, от ребенка. Найденный ливр оказался фальшивкой, правда, весьма солидного возраста, и, вздохнув с облегчением, парижанин презентовал мальчику дорогой справочник коллекционера, чем положил начало занятию нумизматикой, позже прекращенному в связи с материальным положением семьи.
Они вдоволь налюбовались садово-парковой архитектурой, цветами в клумбах, деревьями и кустарниками, имеющих чисто французский статус «примечательное дерево» - на табличках так и написано. Проголодавшись, заглянули в кафе у площади Согласия. Когда в Париже наступает время поесть, следует знать, что оказался в правильном городе - тут в три раза больше поваров, чем, к примеру, юристов. Аверин рассказывал о гонках гарсонов - мастерство официантов даже удостоилось собственного соревнования, и сотни парижских подавальщиков пробегают по улицам, стараясь не расплескать ни капли из стоящих на подносе бокалов. Потом они гуляли по набережной Сены, где, присев на лавочку, парижанин негромко читал Рождественского, а Инна Павловна ловила себя на том, что и не подозревала, насколько ее визави к Роберту Ивановичу неравнодушен. К тому же, она заметила, как по-особенному русские строки ложатся на душу тут, в этом самом французском далёко, и задумалась: может, это - уже возрастное?
Тихо летят паутинные нити.
Солнце горит на оконном стекле.
Что–то я делал не так;
извините:
жил я впервые на этой земле.
Я ее только теперь ощущаю.
К ней припадаю.
И ею клянусь...
И по–другому прожить обещаю.
Если вернусь...
Но ведь я не вернусь.
Длинный парижский день накануне лета, потихоньку обволакивая наступавшими сумерками, все длился и длился, будто обещая припоминаться студеными московскими вечерами, и только реденький, как всегда, неожиданный, дождик заставил поспешить укрыться в ближайшем метро.
А еще говорят, что, на самом деле, сновидения заказывать не сложно: если о чем-то думаешь перед сном, напряженно думаешь, то приснится, что хочешь. Как же! Я только и думаю с утра до вечера о перемещениях во времени, и хоть бы что новое за последние дни приснилось, которую ночь по кругу тащусь. Бесплатный аттракцион Морфея заканчивается, или я не дочитала рукопись до конца? Господи, как там Аленка в «страдающем» средневековье… Новом Времени, один черт… И правда, большие детки – большие бедки, хорошо, хоть Ванька уже дома…
Продолжения средневековой истории могло не быть, если б мы все, впервые за много лет, не взяли большие отпуска. Ребята могли не рискнуть отправиться с Атосом, зная, что их отсутствие быстро обнаружится… как бы не так, насочиняли что-нибудь, и все равно бы сбежали… я им даже немножко завидую… не совсем немножко, а очень даже… что там, отчаянно завидую, прямо со страшной силой, когда еще в жизни такой случай выпадет… только бы кончилось благополучно. Какие знакомства, умереть – не встать, один монарх чего стоит, с проблемным и горемычным именем, ставшим негласным табу для наследников английской короны. Трое из имевшихся в наличии Ричардов – отнюдь, не старшие сыновья, и взошли на английский трон по воле случая. Правление пришлось на кровавые смуты, бедствия, войны, эпидемии, они умерли не своей смертью, никому из них не наследовали сыновья, а след в истории остался неоднозначный. Персонаж под номером один, казалось, присвоил все славные деяния, отпущенные на долю остальных, став синонимом отваги, мужества и благородства. Беспримерное прозвище - всем на зависть, трендовое, с кандибобером, получил еще при жизни, но способен ли стать хорошим правителем Англии образцовый рыцарь аквитанского происхождения? Удрал, обложив страну налогами, угодил в плен, на выкуп из которого собирали всем миром, да и сгинул на Востоке. Владыка за номером два, с весьма непростыми отношениями с отцом – самую малость не дотянувшим до престола Черным Принцем, люто комплексовал, что смазлив, как женщина, хотя, был вполне себе нарциссом. Но с Уотом Тайлером самолично разобрался, и два десятка лет на троне сумел-таки продержаться, а ведь, чума, восстания, буксовавшая, как колымага по осенней грязи, затянувшаяся война, оставляющая в чужой земле армию, будто в зыбучих песках. Порядковый номер последнего связывают со степенью нарастания трагичности протагониста: после гибели, между прочим, с оружием в руках, как и подобает настоящему королю, его начали очернять, подключив до кучи гениев литературного труда, записав в уроды и обвинив в убийстве собственных малолетних племянников, предварительно объявленных незаконнорожденными. Поколение, воспитанное в кровавых усобицах, равнодушно смотрело на кровь. Йорк не являлся исключением, но справедливее демонический характер, которым, по традиции, его наделяют, оставить достоянием легенды, сохранив в истории образ умного, талантливого, импульсивного, мужественного и честолюбивого человека. Хм, при всем том настолько невезучего, что в его случае попаданство выглядит прямо какой-то случайной закономерностью. Ох, горемыка …
Спать решительно не хотелось, Инна Павловна принялась за статью, случайно обнаруженную на просторах интернета. Это про киношников, думаю, мне тоже, каким боком, подойдет.
Существует шесть способов вычислить дурной детектив.
1. Речь о центральном событии (смерть/убийство/сверхъестественное) постоянно оттягивается. Тайна равна самой себе и не более того, то есть, она не становится источником для последующего плетения загадок, как в лучших образцах детективов, а лишь объектом постоянного увиливания, умолчания, игр со зрителем, чтобы в конце просто выложить финальную отгадку — случилось, вот, такое. Конец.
Ну, до конца еще очень сильно далеко…
2.О важных деталях, приближающих к ответу, мы узнаем только в удобное для автора время, когда это потребуется для продвижения сюжета, когда совпадут все факторы, и герой дозреет до нужного состояния, а не тогда, когда все должно случиться по логике самого персонажа.
Охохо, я готова приблизиться к ответу в любое время – уже дозрела до нужной кондиции…
3.Большинство персонажей придуманы только для того, чтобы исполнить какую?то функцию в сюжете и пропасть. В дурной картине отсутствуют проработанные второстепенные персонажи, за которыми интересно следить, и кто может чем?то привлечь внимание, кроме появления, в необходимый момент.
У меня - прорва второстепенных персонажей, лично мне интересно следить за всем кагалом…
4.Желательно, чтобы происходящее целиком не объяснялось паранормальными делами, поскольку тогда разгадка переходит из рациональной плоскости в фантастическую и становится неуловимой для пытливого зрителя, который мог бы по ходу действия сортировать аргументы и сложить все разбросанные подсказки в более стройную картину мира, как это происходит в лучших образцах жанра. Объяснить весь детективный запал странными делами из высших сфер — самое простое, потому что такое не требует логичного объяснения. Высший пилотаж — разгадать, казалось бы, необъяснимое при помощи ясного прикладного случая; в идеале это что?то настолько простое, что любой из нас совершает каждый день. Но это подвластно только самым лучшим детективам: из бытового сложить невозможное преступление, которое непросто выявить сразу. Конечно, бывают канонические примеры, вроде, шьямалановской классики «Шестое чувство» или фильма «Другие», которые обладают фантастической развязкой, но честная игра на этой заповедной территории подвластна единицам.
Я и рада бы обойтись без фантастической подоплеки, да куда деваться? Интеграторы, ёшкин кот!
5.Интрига сильно затянута потому, что нам показывают множество бессмысленных для финала вещей, которые нужны только для того, чтобы лишний раз отвлечь и манипулировать зрителями. Если вам покажется, что кто?то из героев слишком заранее показан, как злодей-абьюзер, словно из плохого секс-триллера 90-х, то он таковым, скорее всего, не окажется, но, тем не менее, зачем было выставлять эмоциональный окрас персонажа столь нарочито плоским, остается неясным.
Пока не вижу ни одного злодея чистой воды, а у СВ-шников просто такая работа, ничего личного.
6.В хорошем детективе авторы, как сознательные земледелы, выискивают подходящую идеальную равнину и благородную почву, в которой сложившийся рельеф сюжета позволяет ручейку интриги протечь естественно и незаметно. В же плохих детективах авторы, как худшие геодезисты, сначала придумывают русло для ручья, а потом терраформируют почву и вручную расставляют все нужные бугры так, как следует для плавного течения умозрительной интриги. Дают легкую жвачку для мозгов, декорируют интригу, обставляют самое вычурное решение ложными ловушками и оставляют ужасное послевкусие от концовки, что в итоге отравляет общую экологию для жанра, который начинает деградировать вместе со зрителями, подсевшими на манипулятивные сюжетные крючки. Подобные произведения созданы для того, чтобы их было интересно смотреть, дабы вы не успели заснуть от серии к серии, но, когда вам откроют глаза, уже будет поздно отматывать назад. Самое главное правило хорошего детектива: зрители должны знать ровно столько же информации вместе с главным героем, чтобы находчивый наблюдатель мог сам найти и объяснить разложенные улики и, возможно, даже предугадать развязку.
Ёшки-матрешки, да я все подряд в книгу тащу, надеюсь, Ванька поможет фильтровать базар. Улики, как на прилавке разложены, да проку нам от них, как с козла молока… делать-то что? Рассчитывать, что Аленка сама вернется, когда родителей найдет? А граф-то как же?..
