- Жаль, что так долго шла ко мне, девочка, - проговорила ворожея.
Инна не нашлась, что ответить, и с некоторым беспокойством ожидала продолжения.
- Пораньше бы, сейчас долго сходить будет.
- Что сходить?
- Порча твоя. Вон, сколько черноты накопилось.
Гостья растерянно хлопнула глазами:
- Я не очень во все это верю.
- Дело твое, верь – не верь, она свое дело делает.
Инна перевела глаза на иконы в углу. Верующая? А сама шаманит? Или как все это назвать?
- Если все так, помочь мне можно?
- Непременно помогу. Воду с собой дам, умываться будешь.
- И все?
- Остальное сама сделаю.
- А…
- Уйдет, плохое-то. А каяться пойдут – не всем верь, люди разные.
- Кто пойдет?
- Кто сможет. Или как сможет. И когда.
Не утерпела:
- Валерий…
- Объявится еще.
- Мы с ним… будем вместе?
- Как сама пожелаешь.
- Виноват он передо мной.
- Захочешь – простишь.
- А смогу?
- От тебя зависит.
- А…
- Сны и дальше видеть будешь. Непростые они.
- Как это?
- Узнаешь. Не скоро.
Ворожея достала из шкафа большую банку с водой, открыла стеклянную крышку и недолго пошептала на воду, иногда взглядывая на притихшую Инну.
- Вот, держи.
Банка была тяжелой, и казалась скользкой, прижав к себе, чтобы не выронить, Инна открыла рот:
- А…
Ворожея утомленно отмахнулась:
- Не беру я денег.
- Спасибо!
- После спасибо скажешь. Если успеешь.
- Как это?
Женщина усмехнулась:
- Я - не вечная.
- Ой…
- Иди, девочка, устала я.
Осторожно переставляя ноги, чтобы не уронить банку, она выскользнула за дверь. Фантасмагория! Ладно, умываться не трудно! Может, правда, чем черт не шутит, когда бог спит?
Глава 6. Где собака порылась.
Дом, милый дом, встретил забытым голосом телевизора: тетя Шура, вызвав монтера чинить розетку, произвела ревизию давно молчавших телеприемников. Ее «Авангарду» был сменен выключатель и вилка в шнуре, у инниной «Чайки» какие-то лампы, а «КВНу» Яковлевны обещан подержанный трансформатор на 127.
- Много взял?
- Нисколько. Привет тебе передал, от капитана… забыла, фамилия не русская.
- Тревиль?
- Вот-вот!
Инна улыбнулась:
- Надо зайти спасибо сказать.
До жилконторы удалось добраться только к вечеру – подарки Деда Мороза еще не кончились. Торговый дядечка, отдуваясь, втащил большую коробку:
- Ничего, что монитор без ноги? Можно будет книжки подложить.
- А…
- Pentium! – с гордостью выговорил даритель. – Принтер - заправленный. И модем имеется. А карточек – целых два десятка, на пока хватит, потом еще дам. Теперь дела пойдут!
- У нас телефон спаренный.
- Расспарь, какие проблемы?
Вовка Тревиль, с паяльником в руке, нашелся в отдельном закутке ЖЭКа, заставленном разнокалиберной техникой.
- Привет, Миледи! Сижу, починяю примус, никого не трогаю, - улыбнулся бывшей однокласснице.
- Подходяще устроился!
- А то! У меня и обмен есть, старое на новое. Если годный видак принесут, поменяю твою чернушку на цветную, будешь дома кино смотреть.
- Спасибо, Володя!
- Да не за что, обращайся!
- Свое дело открыть не хочешь?
- Налоги платить? Нет, я - по старинке, баш на баш.
- Наших кого видел?
- На днях к Атосу выбрался.
- Как он?
- Пьет. По-черному! Ей-ей, как сам граф!
- Графушка не водку, он вино пил.
- Может, потому и не спился. Я бутылку открыл, а в стакан женькин попасть не могу.
- Почему?
- У него рука ходуном ходит.
- Кошмар какой!
- А то! Но посидели недолго, кобра быстро разогнала – не жалует наших. На Старый Новый год Митьку с собой возьму…
- Какого Митьку?
- Д’Артаньяна…
- Селезнева?
- Ин, ты чего?
- Сказали, убили его в тюрьме. Давно, еще до того, как Белый Дом штурмовали.
- Кто сказал?
- Жена атосова.
- Вот, стерва! Нарочно, что ли? Чтоб ты не ходила? Она ко всем бабам ревнует.
- Как он?
- Митька-то? Не забурел, такой же. Учиться пошел, на юриста, говорит, дело нужное. Не иначе, как после отсидки поумнел.
- Так он сидел?
- По хулиганке присел, еще дешево отделался. Пока на нарах загорал, жена сына на его мать скинула и в заграницы намылилась. В модели. Говорят, в журнале напечатали. Чай, не первую русскую задницу голой позырили.
- А ребенок?
- Митька, не будь дурак, пацана на себя оформил, мало ли!
Инна вздохнула: вот, почему Селезнев не пришел, как обещал. Ну, жив-здоров, и, слава богу!
- Ин, ты, вроде, бухгалтер?
- Вроде.
- У жены в клинике главбухша слиняла, замша мычит чего-то, разобраться надо, они на ушах стоят.
- Разобраться могу.
- Да, еще… Я б к Сашке на свадьбу не пошел…
- Это быльем поросло, Володя!
- Вот, и ладушки!
Капитанша Тревиль, в девичестве мадам де Ланнуа, в белом халате и крахмальной шапочке, повела на верхний этаж бывшей советской клиники косметической хирургии мимо разноперых торговых вывесок:
- Арендаторы?
- Только за счет них и живем!
- Как дочка?
- Невестится, ухажеров гонять не поспеваем.
- Строго вы как!
- Я, пока Вовка служил, с ней намыкалась, пускай отдохнет подольше. А твоей десять скоро?
- Она у меня смирная.
- В тебя пошла?
- Не дай бог!
Затюканная замша, с красными, не то от слез, не то с недосыпа глазами больше мешала, чем помогала, а четверо теток – на столах ни одного компьютера, зыркали по-разному: кто с надеждой, а кто не по-доброму, но ей не привыкать, и, обложившись бумагами, Инна принялась вникать в ситуацию. Истина начала вырисовываться скоро: денежные средства пропали в лопнувшем банке, но почему клиникой по договорам не плачено? Чего ждали? Штрафы за просрочку копили? Что банк мутный, вся Москва знала. Как фамилия главбухши? Хорошее дело! Ее теперь с банкиром с собаками не сыщешь. А организации что теперь делать? Варианты есть?
Оставив банковские хищения следственным органам, Инна сосредоточилась на выведении клиники из плачевного состояния, предоставив конкретный бизнес-план, не упустивший ни одной мелочи - от получения дополнительных платежей по договорам, непременно в условных единицах, учитывая подскочивший до небес курс, до принудительного выселения злостных неплательщиков. Освобожденные помещения предлагалось предоставить организациям со специализированными услугами, которые можно оказывать клиентам в дополнение к косметологии: консультационные, астрологические, стилистические, с целью превращения клиники в оздоровительно-реабилитационный центр широкого профиля на заграничный манер. Доклад на руководство впечатление произвел, но комментарии: «Бухгалтер в России – больше, чем бухгалтер!» или «Есть такая профессия – предприятие защищать!», заставили скривиться. Фильм «Офицеры» она любила, но что взять с капиталистов? Буржуин, и в Африке буржуин!
Недруг Валерия после праздников новую фирму открыл, но упорно держал пустой, и, получая жалованье, Инна никак не могла отделаться от мысли, как или чем ей придется расплачиваться. Не может же он деньги на ветер бросать, чтобы лишний раз уесть соперника, сведя его главбуха из стойла? Или может? В архивном шкафу порылась в папке с отчетами. Вместо распечатанной на мюллершином принтере копии осеннего баланса увидела ксероксную. Дырки от степлера на подколотой почтовой описи были неаккуратными, как от повторного прикрепления. А где первый экземпляр? Выслан по адресу Валерия Андреевича? Налоговая чужой отчет не приняла, вернув с ругательным сопроводительным письмом? Отчет по фирме Валерия пришел вовремя, сверку перед фашистками делала. Ее подставили, чтоб конкуренту напакостить? Донесли на главбуха, обслуживающего оба предприятия?
Мюллерша проклюнулась к концу января, с недоумением получив иннин отказ рвануть на новое задание, роняя тапки. Рабовладелица сделала вывод, что наглеть стоит в меру? Давно бы так!
Отпущенный по случаю мужского праздника, Васечка подходил к проходной, с неудовольствием отмечая, что в былые времена профком устроил бы заводчанам сытный обед, а нынче ограничился упаковкой «Зефира в шоколаде» и жестяной коробочкой, правда, заграничной. Нюхательная смесь для повышения иммунитета? Придумают же!
Охранник притормозил возле турникета, пропуская делегацию хорошо одетых мужчин.
- Это кто?
- Покупатели.
- Какие?
- Завод наш выкупают, не слыхал, что ли?
Васечка раскрыл глаза пошире. Он почитал себя незаменимым, хоть, новая метла по-новому и метет… А этот хмырь, что здесь делает? Охранник? Не похоже… с главным, вроде, на равных… Чем черт не шутит, ну, узнает, как мы его от Прынцессы наладили? Пять с лишним лет прошло… До сих пор себе бабу не нашел? А как нет? Инка и посейчас соломенной вдовой… да, ладно, может, мы ее от смерти спасли? Шалава из второго подъезда со своим на Кипр мотанулась, в деревянной одежке оба вернулись – бандюки ухажера и на море нашли… нет, как бы чего не вышло… Подношения вернуть? «Ну, погоди» в шкафу где-то валяется. Кому теперь Тетрис нужен, когда компьютер есть? У Прынцессиной девки день рожденья вот-вот… «Зефир в шоколаде» отдать, а с цветочками - перетопчется, мала еще…
Супруга конфетами отмазаться не согласилась: жирно будет, но за Тетрисом полезла, а Васечка, приняв на грудь пару рюмок в честь Дня защитника Родины, открыл дареную жестянку и сделал вдох. Апчхи! Апчхи!! Апчхи!!! Женщина покосилась неодобрительно, чтобы не нагнетать, Васечка прихватил коробочку в туалет и вдохнул еще раз. Апчхи!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
- Мам, я в туалет хочу!
- А кто там?
- Дядя Вася.
- Долго?
- Очень. Сначала чихал, как паровоз, а теперь молчит.
На стук сосед не отвечал, пришлось прибегнуть к помощи супруги. Не дождавшись ответа, она вынесла дверь и нашла начавшего синеть мужа верхом на унитазе. Доктор со скорой так и сказал: прежде, чем употреблять, хорошо в инструкцию глянуть - нельзя эту смесь нюхать после алкоголя. Васечкина спасительница, вежливо поблагодарив за обшарпанную «Ну, погоди», передарила игру младшей сестренке подружки – ей по возрасту будет.
Накануне 8 Марта Инна решилась пробежаться по магазинам – на новой работе праздник отмечать будут. Платье сшила, а туфли – совсем страшные!
Невзирая на заваленные обувью полки, выбор был невелик. Поневоле вспомнишь советский обувной у дома. Какие там туфельки были: красные, с розовой отделкой и замшевым бантиком! Как раз, для мамы - тридцать четвертого размера, он в продаже еще встречался. Туфли долго в витрине стояли, все денег не было. Слава богу, дождались! Теперь и тридцать пятый – днем с огнем, не хочешь, а приходится на размер больше брать. Повезет, если окажется маломеркой, а то ходи, как бомж, с куском ваты в носке… вон, те, вроде, ничего. И размер есть. Но, дорого как…
Отважившись примерять синие лодочки, она присела на скамеечку, да так и замерла с туфлей в руке – перед ней возникла секретарша Валерия Андреевича:
- Будете брать, Инна Павловна?
- Не решила еще, дороговато.
- Вот, возьмите! – девушка протянула деньги.
- С какой стати?
- Это ваши.
- Мои?
- Я… не отдала тогда…
- Почему?
- А сами вы как думаете?
Инна взглянула на воровку. Совесть проснулась? С чего бы? Секретарша, постояв с протянутой рукой, пихнула сложенные купюры в обувную коробку и замерла в ожидании.
Мне в благодарностях рассыпаться? Поспрашивать, как они там без меня?
Девушка, по-прежнему не отводя глаз от ее лица, но скривившись, как от лимона, выпалила:
- Вы сами виноваты!
- Это в чем же?
- Вам сорок лет скоро!
- Тридцать шесть осенью будет.
- Вот! А туда же!
- ???
- Думаете, Валерий просто так вид делал, что влюбился? Это, чтоб вы ему бухгалтерию, как следует, химичили!
- Бухгалтерию не химичат, милочка, ее ведут, и, желательно, грамотно.
- То-то вам аудиторы гору листов исписали! Все нашли!
Не находя нужным продолжать, Инна поднялась, посмотрела на деньги в коробке и, положив сверху туфли, направилась к кассе.
- Места вы своего не знаете, вот, что! Старые тетки глаза в пол должны, а не с задранным носом… прошло времечко…
Инна расплатилась и выскочила на улицу - не хватало выслушивать! – но девушка не отставала:
- Потом еще «спасибо» скажете! За науку!
Инна заспешила по раскисшей, с неплотными островками снега, тропинке к автобусной остановке, а сзади доносилось:
- Вам - приворот… ему - отворот… сама сделала… книжку в переходе купила… колдунья связываться не стала… обратка прилетит… по вашей фотке… порча давняя… хрычовка долбаная…
Это как же понимать? Безголовая дурында в эзотерики полезла? Книжку в переходе купила? Идиотка! Говорят, не буди лихо! Надо же, профи отказалась. Обратка прилетит? Кому, специалистке? А почему? Кто его знает! Порча давняя… с той иголки, что ли? Да что ж я им всем сделала-то, а? Уроды! Ворожеиной воды - на самом донышке. Еще сходить? Вон, чего делается! Ведь, правда, все, как она говорила: каются, и впрямь, кто как может. Чудеса, да и только!
Тетя Шура просветила: «Сорок дней уж ворожеюшке было, земля ей пухом!», и справляться с напастью придется самой. Инна припомнила частушку военных времен:
«Продолжается война,
Я одна, одна, одна,
Я и лошадь, я и бык,
Я и баба, и мужик»,
и достала копию договора с адресом заказчицы. Та запираться не стала: фирмы скинула намеренно, чтоб не промеж двух огней - паны дерутся, у холопов чубы летят. Нечисто там, кто шпионит – по барабану, главное, чтоб на нее не грешили. Вот, где собака порылась! Шпионские страсти! Кто ж это у Валерия Штирлицем для конкурента трудится? Работников - раз, два, и обчелся. На кладовщицу не похоже… секретарша? Черт ее знает, девка - клиническая идиотка… хотя, с амбициями, что мощнее амуниции.
«Чем ниже человек душой, тем выше задирает нос.
Он носом тянется туда, куда душою не дорос».
Старик Хайям - как раз, про эту дуру. Ну, пускай с ней директор разбирается, мое дело – сторона. Ох, провалиться б им всем! В тартарары!
В эту ночь в пекло, или еще куда, провалилось все средневековье – сны пришли исключительно современные: о Валерии, впрочем, без прежнего ощущения невосполнимой потери, но на сердце все же царапало. Перевернув подушку, Инна устроилась поудобней и заказала себе продолжение исторического кинодетектива. Организм плохо расслышал – приснились девчонки, молоденькие, даже подростки, обе в коротких юбках, на скамейке сидят, у одной книжка в руках. Пригляделась: «Три мушкетера. Александр Дюма». Надо же! По-любому, в ту степь!
