Рас захрустел яблоком.
– Подарили какую-то фигню с бабочкой, – значок блеснул и упал в опилки. Свинки отреагировали испуганным свистом. – Как будто грамот было недостаточно.
– Ну хоть не волчья башка, – отозвалась Маришка. – Как там они сказали? «Бабочка – символ прекрасного преображения ». Типа соригинальничали.
Я вытащила из опилок подарок телепатов. Да ничего так, серебряная бабочка со сложенными крылышками. Нам всем такие дали, на память. С другой стороны, какая разница, что это? Лично мне дороже стеклянные шарики…
– Поздно уже, – Маришка обулась и демонстративно пошла к выходу. – Кто со мной чай пить?
Я сняла с гвоздика Ольгину куртку. Когда речь идет о чае, меня долго уговаривать не надо.
– Я с вами, – тоже засобирался Рас. – Два часа здесь угробил, еще эта Мася придурочная меня клюнула!
Да уж, не повезло человеку. Одна радость, ужасный день закончился.
Следующий день подарил мне преображение, о котором я даже мечтать не осмеливалась. Поскольку у Софии была Нестабильность, сокурсники единодушно наделили меня полномочиями старосты, аж на один день. А что? Почетно, да и работа непыльная. Таскай журнал группы, открывай аудитории и доску мой. Мне бояться нечего, за несколько часов же не успею накосячить.
В начале лекции по преобразованию неодушевленных предметов Николис попросила старосту, то есть в данном случае ее заместителя, отнести на кафедру стопочку рефератов. «Стопочка» оказалась внушительной – Гнездо, как я убедилась спустя несколько мгновений, жаловала исключительно работы, напечатанные крупными буквами, от того расход бумаги всеми любимого формата А4 у студентов увеличивался. Как назло, преподавательница ухитрилась все это добро выронить, и один реферат разлетелся по полу. Мистрис Николис так засуетилась, будто разбила редчайший фарфор, и ее мельтешение только мешало мне собирать листы. Под завывания в духе «Ах, я уже начала читать эту работу и потеряла скрепочку…» я сидела перед всей группой на корточках и, стараясь действовать как можно деликатней, вырывала из рук суетливой женщины листы, которые она так и норовила помять и перепутать. Выйдя в коридор, я почувствовала несказанное облегчение, даже плечами повела, словно с них груз свалился. Больше никогда не буду клушей, это же так напрягает окружающих!
Размышляя о собственном поведении и его последствиях, я уверенно шла по знакомому маршруту. А жаль, что сейчас лекция, лучше бы с практики ушла…
Шедший мне навстречу парень внезапно остановился посреди коридора. Выронил сумку и схватился за голову, будто на него напала мигрень. Наверное, у него тоже сегодня Нестабильность. Мне уже говорили, что перед непроизвольным превращением у юного мага проявляются симптомы-звоночки. У Раса, например, это рези в груди, а у Маришки начинает двоиться в глазах.
Белая сфера съежилась до маленького комочка, и на полу беспокойно задергался рыжий карп с белым брюшком. Словно в мольбе о помощи, рыбка беззвучно хлопала губами.
Да не рыбка же… Студент!
Рефераты вылетели у меня из рук и веером рассыпались по полу. Я огляделась, но в коридоре не было ни одной аудитории, где могли быть преподаватели. А на единственной двери с табличкой «Лаборатория №3», как издевательство, криво висела записка «Ушла принимать новые ингр. для зелий».
Так, без паники. Это не может длиться вечно. Самый максимум – минут десять. Только сможет ли карп выжить в таких условиях?
Моим вниманием завладела бутылочка с водой, торчащая из кармана сумки неудачливого студента. От страха ноги гнулись у меня еле-еле, да и руки не желали нормально слушаться. Трясущимися пальцами отвинтила крышку и полила почти переставшую шевелиться рыбку.
– Миленький, ну превращайся назад.
Полупрозрачный хвостик дернулся, то ли из чувства благодарности, то ли протестуя против моего неумелого обращения.
Со стороны лестницы послышались шаги. Я с пустой пластиковой бутылочкой в руке кинулась на спасительный звук. Хоть бы это был препод!
По ступенькам резво скакал вниз Бартос. Мне просто повезло, что я успела его увидеть.
– Мастер!
Он нехотя развернулся и вытащил из правого уха наушник.
– Что…
– Помогите!
Этого оказалось достаточно. Я мысленно добавила ему плюс в карму за сообразительность и оперативность.
Я привела Бартоса к жертве Нестабильности, и тот легко вывел парня из Образа.
– Стас! Ты какого… – препод сделал неопределенный взмах рукой, сдержав полную версию ругательства. – …вылез вообще из общежития? Тебе, как маленькому, надо объяснять, почему вам освобождения от занятий выписывают?
Из свешивающихся дохлыми змейками наушников по-прежнему гремел рок.
Стас тяжело сел и потер рукавом мокрое лицо с прилипшими от влаги прядками.
– Да я в библиотеку хотел сходить. Позаниматься.
– Позанимался, – подытожил Бартос. – Это чем надо было думать, чтобы с рыбьим Образом пойти в библиотеку?!
– Я же не знал, что у меня такой Образ. У меня они все нормальные… были…
– Скажи вот Ольге спасибо, а то не разговаривали бы мы сейчас с тобой.
Едва парень взглянул на меня, как тут же охнул и зажмурился. Что, опять?
Перед нами возник огромный лохматый пес с грустной черной мордой. Он собрался было встряхнуться, но Бартос бесцеремонно схватил его за загривок.
– Эй, спокойно. Не прекратишь психовать, будешь до вечера из рыбы в собаку оборачиваться.
Я до хруста сдавила в руках пластиковую бутылку.
– Простите, мастер. Я пыталась ему помочь, но…
– Не парься, ты все равно бы ничего не сделала. Только со второго курса проходят принудительный выброс субъекта из Образа. Молодец. Правда, с водой получилось глупо, но от перепуганной бабы большего не стоило ожидать.
Вот умеет же как бы невзначай унизить. Неудивительно, что студенты не слишком хорошо о нем отзываются.
– Бумажки собери. Ты же уронила? Сумка чья, его? А мы пойдем в деканат, пусть ему в журнале Нестабильности специальную пометку поставят. Ты, чего встал? Пошли!
Бартос подхватил сумку Стаса и пошел в указанном направлении. Пес с обреченным видом поплелся за ним.
Мда-а-а… Нестабильность это вам не прикольный выходной.
Наглость – неведомое мне счастье, но история с карпиком потрясла меня до такой степени, что я, еле дождавшись перемены, расспросила друзей об Ольгиной Коллекции. Те только удивились, как можно было так долго тянуть с этим вопросом.
Как уже можно было догадаться, первым Образом Ольги стала черепаха, самая обычная, сухопутная. Не очень романтично, да еще добрый Рас сразу дал любимой «ласковое» прозвище «Ползучка».
Вот следующий Образ их в какой-то мере роднил.
Им оказалась собака – одно из самых распространенных животных среди метаморфов, но этот недостаток компенсировало немалое количество пород. Ольга могла теперь без труда превращаться… в таксу. Эх, а нам обеим нравятся собаки покрупнее, типа бобтейлов и сенбернаров.
Зато в прошлом месяце назойливая Нестабильность обернулась праздником, и даже не нарушила заветы Раса.
– Оцелот, – с придыханием сказала Маришка. – Прикинь, получить такое чудо в Коллекцию! Превосходный экземпляр! Ольга, правда, рысь хотела, но, может, как-нибудь в другой раз.
Мне не удалось сдержать глупую улыбку. Блин, так приятно, как будто это я обладала талантом оборачиваться дикой кошкой. Хм, а как насчет подруги?
– А Маришка у нас пернатая, – Рас опередил мой вопрос.
– Ух ты! Моя Марина с детства хотела уметь летать.
– Не все птички летают, – покачала головой метаморфиня и потеребила молнию на сумке. – Ради такого удовольствия мне приходится тратить силы и в памяти держать формулу. Ты не представляешь, какой мудреный рисунок у «птичьих» заклинаний, столько ответвлений!
Мда, хвастаться ей, судя по всему, пока нечем. Но я верю, что это ненадолго!
– Это только начало, у тебя Коллекция будет такая, что все обзавидуются.
Рас тоже решил подбодрить подружку.
– На следующей практике будут крупные кошки, вдруг тебе перепадет какая-нибудь тигрица?
– Не какая-нибудь, а белая, – возразила Маришка. – Я белой быть хочу.
– Ну вот и разобрались, – поставила я точку под звон колокола. – И спасибо, что меня просветили.
– В планшете есть фотки, давно бы уже посмотрела, – напомнил Рас. – Вот чего ты стесняешься?
Мне оставалось только пожимать плечами. А действительно, чего? Ольга наверняка уже весь мой ноут прошерстила.
Если бы я не постеснялась залезть в свой же планшет, некоторые вопросы отпали бы сами собой. В папку «Учеба» открывать пока не стала, чтобы там не накосячить, зато с удовольствием полистала фотографии. Что могу сказать, Ольга, в отличие от меня, любит позировать перед камерой, и не только в истинном облике.
Фотки нового Образа нашлись в папке «Моя лапочка». Красивый котик этот оцелот, прям маленький грациозный леопардик. Вот он крадется, рычит, обнажая зубы хищника, валяется на кровати, кусает Раса за покрывающийся металлом кулак… Просто прелесть!
Перед сном я взяла планшет в кровать, подгребла к себе плюшевую овечку и по новой просмотрела наиболее интересные фотки. Рас уже лег спать, так что мне пришлось сидеть тише воды ниже травы. Утром очередная практика человеческих преобразований, и он допоздна повторял новую формулу, пусть человек выспится. Судя по ажиотажу в общей комнате, от желающих попробовать Образы львов и тигров отбоя не будет, так что на это раз я за сохранность своего облика спокойна. Сделаю вид, что уступаю другим. Постараюсь, по крайней мере.
На зимнюю серию фотографий я залипла надолго. Она была сделана в этом году перед каникулами, за пару дней до Снежного Праздника. Зима превратила академию в сказочный пейзаж с новогодних картинок. Ребята из нашей подгруппы дурачились на фоне чистого синего неба и покрытых искрящимся снегом елок и бельведеров: девочки магией лепили фигуры в человеческий рост, а парни безыдейно сыпали снег друг другу за шиворот. Ну и без превращений не обошлось, иначе не объяснишь, откуда у Сони с Маришкой появилась свора хаски. А еще на одной фотке Рас прижимал к груди лохматую рыжую таксу…
Оставалось только молча завидовать.
Меня не покидало ощущение, что это происходило со мной, только я совсем ничего не помню и теперь все открываю для себя заново. Так странно, даже мороз по коже прошел. Или это мое воображение так романтизировало холод подвала? Ну ничего, еще пара деньков и мы выберемся отсюда.
Наше временное пристанище было таким же унылым и депрессивным, как и в первый вечер ссылки, порядок мы навели только относительный. Весь хлам как был на своих местах, так и остался, мы даже гамак не устали убирать, лишь в угол его отфутболили. С чистотой тоже получалось не так как хотелось, но в полутьме и не поймешь, есть ли пыль на старой мебели или нет.
Я бросила взгляд на этажерку. Рядом с ночником я поставила розу, подарок декана Горацика. Заставила своего мастера на все руки сообразить для нее простецкую вазочку, в которую он недолго думая превратил обычный стакан. Правда, сначала он бурчал, что ему хватает одного украшения, и то оно до жути похоже на его девушку, но я была настойчива. Комната от этого лучше не стала, но цветок грел мне душу. Права моя Маринка, я слишком много придаю значения вещам и цепляюсь за них, как утопающий за соломинку. Эх, как бы мне не набрать отсюда мешок сувениров за три-то недели!
Не заметила, как время на планшете убежало за полночь. Надо срочно ложиться, завтра меня ждет очередное потрясение, – не каждый день видишь, как люди в хищников превращаются. С этими мыслями я с головой забралась под одеяло.
Наверное, это очень неудобно, быть крупным животным в аудитории, забитой партами и студентами.
Наши девочки были в восторге от того, что практическое занятие перенесли на свежий воздух, ближе к природе. В Янтарном бельведере, в окружении могучих сосен, настрой у юных метаморфинь только укрепился.
Мальчишки расселись на ступенях в ожидании препода, мы же пошли в беседку.
– Нельзя такие превращения проходить в помещении, – рассуждала Элеонора, первой усаживаясь на белую скамейку. – Стены давят так, что просто кошмар. А метаморфу нужна свобода, его разум и тело ничто не должно стеснять.
И с ней никто не спорил.
У всех студентов родители были волшебниками, у большинства – метаморфами, как и они сами, и магия для них штука обыденная. И то их в разной степени мучили переживания.
– Всю жизнь мечтала научиться оборачиваться пантерой, – разоткровенничалась Леночка. – Самый женственный Образ, дикий и нежный одновременно.
И здесь Элеоноре надо было высказаться:
– А мы с Сонькой будем тигрицами, серебряной и золотой, да, Сонь?
Соня лишь кивнула и погладила кулончик из лунного камня, на счастье.
Я накануне, готовясь к паре, узнала, что такие звери действительно существуют и просто отличаются от привычных особей цветом шкур и полосок. Красивые.
– Женщины придают столько значения внешнему виду, – недовольно протянул Фил. – Образ не того цвета в Коллекции для них равносилен наступлению Тьмы.
– И не говори, – откликнулся Рас, – вот моя мама приняла предложение отца только тогда, когда он явился к ней в Образе огромного черного льва.
– А в пасти он принес букет белых роз, – предположила Элеонора.
Рас на секунду смутился.
– Нет, розы были в гриве.
Девчонки с одобрением заахали.
– А почему лев черный? – запоздало поинтересовалась я.
– Так мама именно такого заказывала, душа чародейская потребовала.
Вот так, слово невесты – закон! Что-то мне подсказывает, что Ольга в будущем потребует от Раса нечто подобное. Мне такое, конечно, не светит, но всегда можно найти альтернативу. Я, например, буду не против, если вместе с колечком жених подарит мне котенка. Любовь к кошкам объединяет женщин, и неважно, волшебницы они или нет.
Не успела я нафантазировать имя и цвет желанной киски, как Маришка бесцеремонно прервала мои мечтания, сунув под нос тетрадь и велев повторять формулу. Пришлось с серьезной миной рассматривать исписанные листы. Да сколько ни учи, заклинания такого уровня мне не под силу. Максимум, что я смогла сделать самостоятельно за все время пребывания в академии – поменять цвет Маришкиных бисеринок. Меня даже летающие записочки не слушаются.
Тим встал со ступеней и с недовольным видом покосился в нашу сторону.
– А сами девушки будто какие-то особенные существа, и мы должны перед ними на задних лапках прыгать.
– Интересно, – отвлеклась от конспекта Леночка. – Нам тоже надо что-то делать, чтоб вам, мужикам, угодить?
– Да нет, что ты, – горячо откликнулся Тим. – Вам иногда достаточно быть похожими на девушек. А то некоторых иногда от парней не отличить.
Сказать такое коротковолосой Леночке было, по меньшей мере, бестактно. Пусть она и напоминает с такой причёской шаловливого мальчика.
Девушка поморщилась и демонстративно отвернулась.
Я выговорила Тиму, все, что о нем думала, только мысленно. Вот если бы не боялась испортить им с Ольгой отношения, то в той же манере объяснила бы этому франту, что нормальные парни не используют столько лака для волос и не носят такие яркие носки. Сегодня вообще в полосатых приперся.
– Забейтесь, гляньте-ка, кто к нам катит, – Рудольф показал свернутым в трубочку докладом на дорогу.
В нашу сторону ехал на велике аспирант Славик.
– Не понял, че, Бартоса не будет? – Рас не поверил своим глазам.
– Подарили какую-то фигню с бабочкой, – значок блеснул и упал в опилки. Свинки отреагировали испуганным свистом. – Как будто грамот было недостаточно.
– Ну хоть не волчья башка, – отозвалась Маришка. – Как там они сказали? «Бабочка – символ прекрасного преображения ». Типа соригинальничали.
Я вытащила из опилок подарок телепатов. Да ничего так, серебряная бабочка со сложенными крылышками. Нам всем такие дали, на память. С другой стороны, какая разница, что это? Лично мне дороже стеклянные шарики…
– Поздно уже, – Маришка обулась и демонстративно пошла к выходу. – Кто со мной чай пить?
Я сняла с гвоздика Ольгину куртку. Когда речь идет о чае, меня долго уговаривать не надо.
– Я с вами, – тоже засобирался Рас. – Два часа здесь угробил, еще эта Мася придурочная меня клюнула!
Да уж, не повезло человеку. Одна радость, ужасный день закончился.
Следующий день подарил мне преображение, о котором я даже мечтать не осмеливалась. Поскольку у Софии была Нестабильность, сокурсники единодушно наделили меня полномочиями старосты, аж на один день. А что? Почетно, да и работа непыльная. Таскай журнал группы, открывай аудитории и доску мой. Мне бояться нечего, за несколько часов же не успею накосячить.
В начале лекции по преобразованию неодушевленных предметов Николис попросила старосту, то есть в данном случае ее заместителя, отнести на кафедру стопочку рефератов. «Стопочка» оказалась внушительной – Гнездо, как я убедилась спустя несколько мгновений, жаловала исключительно работы, напечатанные крупными буквами, от того расход бумаги всеми любимого формата А4 у студентов увеличивался. Как назло, преподавательница ухитрилась все это добро выронить, и один реферат разлетелся по полу. Мистрис Николис так засуетилась, будто разбила редчайший фарфор, и ее мельтешение только мешало мне собирать листы. Под завывания в духе «Ах, я уже начала читать эту работу и потеряла скрепочку…» я сидела перед всей группой на корточках и, стараясь действовать как можно деликатней, вырывала из рук суетливой женщины листы, которые она так и норовила помять и перепутать. Выйдя в коридор, я почувствовала несказанное облегчение, даже плечами повела, словно с них груз свалился. Больше никогда не буду клушей, это же так напрягает окружающих!
Размышляя о собственном поведении и его последствиях, я уверенно шла по знакомому маршруту. А жаль, что сейчас лекция, лучше бы с практики ушла…
Шедший мне навстречу парень внезапно остановился посреди коридора. Выронил сумку и схватился за голову, будто на него напала мигрень. Наверное, у него тоже сегодня Нестабильность. Мне уже говорили, что перед непроизвольным превращением у юного мага проявляются симптомы-звоночки. У Раса, например, это рези в груди, а у Маришки начинает двоиться в глазах.
Белая сфера съежилась до маленького комочка, и на полу беспокойно задергался рыжий карп с белым брюшком. Словно в мольбе о помощи, рыбка беззвучно хлопала губами.
Да не рыбка же… Студент!
Рефераты вылетели у меня из рук и веером рассыпались по полу. Я огляделась, но в коридоре не было ни одной аудитории, где могли быть преподаватели. А на единственной двери с табличкой «Лаборатория №3», как издевательство, криво висела записка «Ушла принимать новые ингр. для зелий».
Так, без паники. Это не может длиться вечно. Самый максимум – минут десять. Только сможет ли карп выжить в таких условиях?
Моим вниманием завладела бутылочка с водой, торчащая из кармана сумки неудачливого студента. От страха ноги гнулись у меня еле-еле, да и руки не желали нормально слушаться. Трясущимися пальцами отвинтила крышку и полила почти переставшую шевелиться рыбку.
– Миленький, ну превращайся назад.
Полупрозрачный хвостик дернулся, то ли из чувства благодарности, то ли протестуя против моего неумелого обращения.
Со стороны лестницы послышались шаги. Я с пустой пластиковой бутылочкой в руке кинулась на спасительный звук. Хоть бы это был препод!
По ступенькам резво скакал вниз Бартос. Мне просто повезло, что я успела его увидеть.
– Мастер!
Он нехотя развернулся и вытащил из правого уха наушник.
– Что…
– Помогите!
Этого оказалось достаточно. Я мысленно добавила ему плюс в карму за сообразительность и оперативность.
Я привела Бартоса к жертве Нестабильности, и тот легко вывел парня из Образа.
– Стас! Ты какого… – препод сделал неопределенный взмах рукой, сдержав полную версию ругательства. – …вылез вообще из общежития? Тебе, как маленькому, надо объяснять, почему вам освобождения от занятий выписывают?
Из свешивающихся дохлыми змейками наушников по-прежнему гремел рок.
Стас тяжело сел и потер рукавом мокрое лицо с прилипшими от влаги прядками.
– Да я в библиотеку хотел сходить. Позаниматься.
– Позанимался, – подытожил Бартос. – Это чем надо было думать, чтобы с рыбьим Образом пойти в библиотеку?!
– Я же не знал, что у меня такой Образ. У меня они все нормальные… были…
– Скажи вот Ольге спасибо, а то не разговаривали бы мы сейчас с тобой.
Едва парень взглянул на меня, как тут же охнул и зажмурился. Что, опять?
Перед нами возник огромный лохматый пес с грустной черной мордой. Он собрался было встряхнуться, но Бартос бесцеремонно схватил его за загривок.
– Эй, спокойно. Не прекратишь психовать, будешь до вечера из рыбы в собаку оборачиваться.
Я до хруста сдавила в руках пластиковую бутылку.
– Простите, мастер. Я пыталась ему помочь, но…
– Не парься, ты все равно бы ничего не сделала. Только со второго курса проходят принудительный выброс субъекта из Образа. Молодец. Правда, с водой получилось глупо, но от перепуганной бабы большего не стоило ожидать.
Вот умеет же как бы невзначай унизить. Неудивительно, что студенты не слишком хорошо о нем отзываются.
– Бумажки собери. Ты же уронила? Сумка чья, его? А мы пойдем в деканат, пусть ему в журнале Нестабильности специальную пометку поставят. Ты, чего встал? Пошли!
Бартос подхватил сумку Стаса и пошел в указанном направлении. Пес с обреченным видом поплелся за ним.
Мда-а-а… Нестабильность это вам не прикольный выходной.
Наглость – неведомое мне счастье, но история с карпиком потрясла меня до такой степени, что я, еле дождавшись перемены, расспросила друзей об Ольгиной Коллекции. Те только удивились, как можно было так долго тянуть с этим вопросом.
Как уже можно было догадаться, первым Образом Ольги стала черепаха, самая обычная, сухопутная. Не очень романтично, да еще добрый Рас сразу дал любимой «ласковое» прозвище «Ползучка».
Вот следующий Образ их в какой-то мере роднил.
Им оказалась собака – одно из самых распространенных животных среди метаморфов, но этот недостаток компенсировало немалое количество пород. Ольга могла теперь без труда превращаться… в таксу. Эх, а нам обеим нравятся собаки покрупнее, типа бобтейлов и сенбернаров.
Зато в прошлом месяце назойливая Нестабильность обернулась праздником, и даже не нарушила заветы Раса.
– Оцелот, – с придыханием сказала Маришка. – Прикинь, получить такое чудо в Коллекцию! Превосходный экземпляр! Ольга, правда, рысь хотела, но, может, как-нибудь в другой раз.
Мне не удалось сдержать глупую улыбку. Блин, так приятно, как будто это я обладала талантом оборачиваться дикой кошкой. Хм, а как насчет подруги?
– А Маришка у нас пернатая, – Рас опередил мой вопрос.
– Ух ты! Моя Марина с детства хотела уметь летать.
– Не все птички летают, – покачала головой метаморфиня и потеребила молнию на сумке. – Ради такого удовольствия мне приходится тратить силы и в памяти держать формулу. Ты не представляешь, какой мудреный рисунок у «птичьих» заклинаний, столько ответвлений!
Мда, хвастаться ей, судя по всему, пока нечем. Но я верю, что это ненадолго!
– Это только начало, у тебя Коллекция будет такая, что все обзавидуются.
Рас тоже решил подбодрить подружку.
– На следующей практике будут крупные кошки, вдруг тебе перепадет какая-нибудь тигрица?
– Не какая-нибудь, а белая, – возразила Маришка. – Я белой быть хочу.
– Ну вот и разобрались, – поставила я точку под звон колокола. – И спасибо, что меня просветили.
– В планшете есть фотки, давно бы уже посмотрела, – напомнил Рас. – Вот чего ты стесняешься?
Мне оставалось только пожимать плечами. А действительно, чего? Ольга наверняка уже весь мой ноут прошерстила.
Если бы я не постеснялась залезть в свой же планшет, некоторые вопросы отпали бы сами собой. В папку «Учеба» открывать пока не стала, чтобы там не накосячить, зато с удовольствием полистала фотографии. Что могу сказать, Ольга, в отличие от меня, любит позировать перед камерой, и не только в истинном облике.
Фотки нового Образа нашлись в папке «Моя лапочка». Красивый котик этот оцелот, прям маленький грациозный леопардик. Вот он крадется, рычит, обнажая зубы хищника, валяется на кровати, кусает Раса за покрывающийся металлом кулак… Просто прелесть!
Перед сном я взяла планшет в кровать, подгребла к себе плюшевую овечку и по новой просмотрела наиболее интересные фотки. Рас уже лег спать, так что мне пришлось сидеть тише воды ниже травы. Утром очередная практика человеческих преобразований, и он допоздна повторял новую формулу, пусть человек выспится. Судя по ажиотажу в общей комнате, от желающих попробовать Образы львов и тигров отбоя не будет, так что на это раз я за сохранность своего облика спокойна. Сделаю вид, что уступаю другим. Постараюсь, по крайней мере.
На зимнюю серию фотографий я залипла надолго. Она была сделана в этом году перед каникулами, за пару дней до Снежного Праздника. Зима превратила академию в сказочный пейзаж с новогодних картинок. Ребята из нашей подгруппы дурачились на фоне чистого синего неба и покрытых искрящимся снегом елок и бельведеров: девочки магией лепили фигуры в человеческий рост, а парни безыдейно сыпали снег друг другу за шиворот. Ну и без превращений не обошлось, иначе не объяснишь, откуда у Сони с Маришкой появилась свора хаски. А еще на одной фотке Рас прижимал к груди лохматую рыжую таксу…
Оставалось только молча завидовать.
Меня не покидало ощущение, что это происходило со мной, только я совсем ничего не помню и теперь все открываю для себя заново. Так странно, даже мороз по коже прошел. Или это мое воображение так романтизировало холод подвала? Ну ничего, еще пара деньков и мы выберемся отсюда.
Наше временное пристанище было таким же унылым и депрессивным, как и в первый вечер ссылки, порядок мы навели только относительный. Весь хлам как был на своих местах, так и остался, мы даже гамак не устали убирать, лишь в угол его отфутболили. С чистотой тоже получалось не так как хотелось, но в полутьме и не поймешь, есть ли пыль на старой мебели или нет.
Я бросила взгляд на этажерку. Рядом с ночником я поставила розу, подарок декана Горацика. Заставила своего мастера на все руки сообразить для нее простецкую вазочку, в которую он недолго думая превратил обычный стакан. Правда, сначала он бурчал, что ему хватает одного украшения, и то оно до жути похоже на его девушку, но я была настойчива. Комната от этого лучше не стала, но цветок грел мне душу. Права моя Маринка, я слишком много придаю значения вещам и цепляюсь за них, как утопающий за соломинку. Эх, как бы мне не набрать отсюда мешок сувениров за три-то недели!
Не заметила, как время на планшете убежало за полночь. Надо срочно ложиться, завтра меня ждет очередное потрясение, – не каждый день видишь, как люди в хищников превращаются. С этими мыслями я с головой забралась под одеяло.
Наверное, это очень неудобно, быть крупным животным в аудитории, забитой партами и студентами.
Наши девочки были в восторге от того, что практическое занятие перенесли на свежий воздух, ближе к природе. В Янтарном бельведере, в окружении могучих сосен, настрой у юных метаморфинь только укрепился.
Мальчишки расселись на ступенях в ожидании препода, мы же пошли в беседку.
– Нельзя такие превращения проходить в помещении, – рассуждала Элеонора, первой усаживаясь на белую скамейку. – Стены давят так, что просто кошмар. А метаморфу нужна свобода, его разум и тело ничто не должно стеснять.
И с ней никто не спорил.
У всех студентов родители были волшебниками, у большинства – метаморфами, как и они сами, и магия для них штука обыденная. И то их в разной степени мучили переживания.
– Всю жизнь мечтала научиться оборачиваться пантерой, – разоткровенничалась Леночка. – Самый женственный Образ, дикий и нежный одновременно.
И здесь Элеоноре надо было высказаться:
– А мы с Сонькой будем тигрицами, серебряной и золотой, да, Сонь?
Соня лишь кивнула и погладила кулончик из лунного камня, на счастье.
Я накануне, готовясь к паре, узнала, что такие звери действительно существуют и просто отличаются от привычных особей цветом шкур и полосок. Красивые.
– Женщины придают столько значения внешнему виду, – недовольно протянул Фил. – Образ не того цвета в Коллекции для них равносилен наступлению Тьмы.
– И не говори, – откликнулся Рас, – вот моя мама приняла предложение отца только тогда, когда он явился к ней в Образе огромного черного льва.
– А в пасти он принес букет белых роз, – предположила Элеонора.
Рас на секунду смутился.
– Нет, розы были в гриве.
Девчонки с одобрением заахали.
– А почему лев черный? – запоздало поинтересовалась я.
– Так мама именно такого заказывала, душа чародейская потребовала.
Вот так, слово невесты – закон! Что-то мне подсказывает, что Ольга в будущем потребует от Раса нечто подобное. Мне такое, конечно, не светит, но всегда можно найти альтернативу. Я, например, буду не против, если вместе с колечком жених подарит мне котенка. Любовь к кошкам объединяет женщин, и неважно, волшебницы они или нет.
Не успела я нафантазировать имя и цвет желанной киски, как Маришка бесцеремонно прервала мои мечтания, сунув под нос тетрадь и велев повторять формулу. Пришлось с серьезной миной рассматривать исписанные листы. Да сколько ни учи, заклинания такого уровня мне не под силу. Максимум, что я смогла сделать самостоятельно за все время пребывания в академии – поменять цвет Маришкиных бисеринок. Меня даже летающие записочки не слушаются.
Тим встал со ступеней и с недовольным видом покосился в нашу сторону.
– А сами девушки будто какие-то особенные существа, и мы должны перед ними на задних лапках прыгать.
– Интересно, – отвлеклась от конспекта Леночка. – Нам тоже надо что-то делать, чтоб вам, мужикам, угодить?
– Да нет, что ты, – горячо откликнулся Тим. – Вам иногда достаточно быть похожими на девушек. А то некоторых иногда от парней не отличить.
Сказать такое коротковолосой Леночке было, по меньшей мере, бестактно. Пусть она и напоминает с такой причёской шаловливого мальчика.
Девушка поморщилась и демонстративно отвернулась.
Я выговорила Тиму, все, что о нем думала, только мысленно. Вот если бы не боялась испортить им с Ольгой отношения, то в той же манере объяснила бы этому франту, что нормальные парни не используют столько лака для волос и не носят такие яркие носки. Сегодня вообще в полосатых приперся.
– Забейтесь, гляньте-ка, кто к нам катит, – Рудольф показал свернутым в трубочку докладом на дорогу.
В нашу сторону ехал на велике аспирант Славик.
– Не понял, че, Бартоса не будет? – Рас не поверил своим глазам.
