– Спасибо! – от души и с облегчением – вроде прокатило – поблагодарила я, усаживаясь рядом с ним на жесткое длинное сиденье.
И мы затряслись по местным ухабам и колдобинам прямиком в Ромашки. Ох и отбила же я себе зад!
В пути словоохотливый мой спутник все выспрашивал подробности моей жизни, я же отвечала осторожно и кратко, боясь выдать свое неместное происхождение. К счастью, дорога много времени не заняла, мы въехали в Ромашки. Въезд наш фурора не произвел, да и вообще прошел незамеченным.
Сердобольный дед велел мне двигать к мамаше Малите в «Пьяную даль», говоря, что она меня и приютит, и накормит. Затем, указав кривым грязным пальцем направление, в коем мне надлежало двигаться, чтобы попасть в эту самую «Пьяную даль», посчитал наше знакомство оконченным.
Я, немного поразмыслив, решила последовать его совету, ибо где, как не в трактире, можно собрать сведения о месте, в которое попала, не задав при этом ни единого вопроса, а просто слушая разговоры подвыпивших обывателей.
Ромашки оказались самой настоящей деревней, в чем я убедилась, прогулявшись по ним. Небольшие подворья с одноэтажными деревянными домами и хозяйственными пристройками, с раздававшимся из-за заборов блеянием, мычанием, кудахтаньем и прочими деревенскими звуками. Эти звуки обрадовали меня, ведь они означали, что здесь водятся и обычные животные, а не только жуткие твари, наподобие той, что привезла меня в Ромашки. Иногда выразительно попахивало навозом, а порой доносились весьма аппетитные ароматы стряпни.
Вот и «Пьяная даль» с вычурной вывеской, изображающей пивную кружку с вылетающей из нее струйкой пенного пива, устремляющейся вдаль. Ну что ж, этимология названия трактира мне ясна.
Вечерело, и в трактире дым стоял коромыслом. Я с трудом нашла незанятый столик из грубо сколоченных досок и уселась на скамью, с любопытством оглядывая посетителей «Пьяной дали». В основном здесь присутствовали трудяги, вернувшиеся с поля и спешившие расслабиться после тяжелого трудового дня, но попадались и семейные (или несемейные) парочки разных возрастных категорий. Большинство посетителей было изрядно навеселе.
Мое появление было замечено немногими, теми, кто еще не упился вусмерть, да и то особого впечатления не произвело. Я удостоилась пары любопытных взглядов двух женщин, молодой и постарше, и заинтересованно-оценивающего – от одного парня, сидевшего в одиночестве и неспешно потягивающего что-то из большой кружки. Перед ним красовалось блюдо с грудой обглоданных костей, а сам парень выглядел так, будто запросто мог смолотить и эти кости – могучие плечи, мощная шея, тяжелая челюсть и тяжелый взгляд небольших голубых глаз из-под спадающей на лоб пряди светлых волос.
Ко мне подскочила шустрая подавальщица в не слишком чистом переднике.
– Что будете? У нас сегодня тушеная капуста с ребрышками, пшенная каша со свининой, облепиховый взвар и пиво из самого Тарвинса.
Я выбрала кашу и взвар.
– Три медяка, – подавальщица протянула руку, на среднем пальце которой красовалось кольцо с большим аляповатом камнем.
Немного напрягшись, я протянула ей требуемую сумму, и подавальщица удалилась, виляя бедрами. Я выдохнула с облегчением – значит деньги и у нас, наверху, и здесь, внизу, были одни и те же. Это сильно облегчит мое здешнее существование! Видать, единая денежная система, распространенная в нашем мире с незапамятных времен, действует и здесь. Удивительно… Не говорит ли это о том, что когда-то Верхний Мир и Подземье были тесно связаны между собой? Хм…
Вскоре подавальщица вернулась, неся на подносе мой заказ и ловко уклоняясь от мужских дланей, то и дело норовивших шлепнуть ее по мягкому месту. Иногда какому-нибудь счастливчику это удавалось и тогда подавальщица вскрикивала и кидала на наглеца притворно-гневный взгляд.
Я с удовольствием приступила к трапезе и успела умять половину каши прежде чем парень, бросавший на меня заинтересованные взгляды, приступил к активным действиям, а именно, поднялся (причем оказался настоящей горой), подошел к моему столу и сел на скамью напротив.
– Каким ветром занесло такую ладную пташку в трактир мамаши Малиты, причем совершенно одну? Не боишься?
– А чего мне бояться? – я равнодушно пожала плечами.
– Как «чего»? Что к такой симпатичной девушке начнут приставать пьяные мужики.
– Так тебя мне тоже бояться надо?
Кажется, парень оскорбился.
– Я не пьяный, не мужик и я к тебе не пристаю.
– Правда? Так ты трезвая девушка, желающая поговорить по душам с другой девушкой?
Здоровяк сверкнул на меня своими голубыми глазками и наклонился вперед, так, что его лицо оказалась непозволительно близко от моего. На меня пахнуло запахом облепихового взвара. Я откинулась назад, к стене.
– Я сын старосты, Кевин, я не пьяный и не пристаю к тебе.
– Да? Ты без приглашения подсел к моему столу и пытаешься завязать беседу. Это ли не приставание?
– Нет! – сердито рявкнул сын старосты, да так громко, что на нас начали оборачиваться. – Я не пристаю, а просто хочу познакомиться с понравившейся мне девушкой, а это разные вещи!
Придумать достойный ответ я не успела, так как входная дверь распахнулась и в трактир шагнули три фигуры в фиолетовых плащах, в накинутых на головы капюшонах, надвинутых так низко, что не позволяли увидеть лиц.
– Темные ловцы! – полупридушенно пискнул кто-то и весь трактир испуганно замолчал. Тишина воцарилась такая, что слышно было, как жужжит муха, облетая зал.
Фиолетовые фигуры, не произнося ни слова, прошлись по залу, внимательно оглядывая присутствующих из-под своих капюшонов. У одного из них в руках был металлический выпуклый диск со вставками из камней, по виду драгоценных. Камни вспыхивали и перемигивались разными цветами, пока ловец обходил зал. На миг я почувствовала чужой взгляд и по телу побежали мурашки, настолько жутким оказалось это ощущение.
Плащи остановились, из-под одного из них выпросталась бледная рука, унизанная серебряными с чернением кольцами и указала по очереди на меня, на сына старосты и на еще одного мужчину, сидевшего в компании вульгарно одетой особы с красными, явно крашенными волосами.
– Ты, ты и ты: за мной.
Под всеобщее испуганное перешептывание мой новый знакомый и тот мужчина безропотно встали из-за столов и направились к ждущим фигурам в плащах. Я же осталась сидеть, не понимая, что происходит и не собираясь подчиняться, как вдруг почувствовала, как виски мои сдавила режущая боль, а тело перестало слушаться. Как деревянная кукла, дергаемая за ниточки кукловодом, я поднялась со скамьи и направилась вслед за теми двумя. Мой внутренний огонь быстро выжег чужое вмешательство – боль прошла, и я вновь обрела контроль над своим телом. Но я покорно подошла к фигурам и встала рядом с сыном старосты – сопротивляться и показывать норов в данной ситуации мне показалось неразумным, нужно сначала разобраться, что здесь происходит, а потом уже что-то предпринимать.
Один из плащей шагнул ко мне, подцепил подбородок когтистым пальцем, заставляя меня смотреть в темноту под капюшоном, и прошипел рассерженно:
– Будешь теперь слушаться, девка?
Я покорно кивнула, изобразив ужас на своем лице, и капюшон вернулся на свое место.
– На выход, – бросил он и пошел за своими собратьями, уже покинувшими трактир. Наша троица покорно засеменила следом.
Выйдя из трактира, я увидела весьма оригинальный экипаж, смахивающий на большую клетку на колесах с такими жуткими тварями в упряжке, что тот чешуйчатый гад, что привез меня в Ромашки, выглядел по сравнению с ними невинным ягненком. Эти, казалось, состояли из одних когтей, зубов, чешуйчатых наростов и жутких глаз, горящих желтым пламенем. На козлах я увидела еще одного фиолетово-плащевого.
А в клетке сидели мужчина и девушка. Один из фиолетовых плащей щелкнул замком и открыл дверцу этой тюремной кареты, мои товарищи по несчастью безропотно полезли внутрь, я, поколебавшись пару мгновений, последовала за ними. За спиной с грохотом захлопнулась решетка. Я примостилась на одной из грубых деревянных лавок. Один из ловцов сел рядом с возницей, остальные двое устроились позади них. «Карета» тронулась. Все молчали. Тишина нарушалась только шипением и фырканьем чешуйчатых «лошадок» да шуршанием их лап, вздымающих дорожную пыль. Я принялась украдкой рассматривать своих спутников да поглядывать через прутья решетки на проплывающий мимо пейзаж.
Парня, который подсел ко мне в трактире, сына старосты, Кевина, как он отрекомендовался, я уже успела рассмотреть раньше – гора мышц да смазливая физиономия, девчонки деревенские небось штабелями перед ним складывались. Другой мужчина из трактира выглядел постарше, видом поинтеллигентнее – тонкие черты, пронзительный взгляд исподлобья, длинные изящные пальцы, ухоженные руки, лишенные мозолей и прочих признаков физического труда. Даже интересно, как он мог оказаться в обществе той вульгарной особы с красной копной волос, полное же несоответствие! Вот если бы с той девицей сидел Кевин, я бы не удивилась.
Мужчина, который уже был в клетке, когда мы попали сюда, типажом походил на Кевина – мускулистый здоровяк, только постарше и лицом попроще.
А вот девушка меня заинтересовала больше всех. Маленькая, тоненькая, с по-детски круглыми щеками и льняными волосами. Маленький ротик, широко распахнутые голубые глаза, смотрящие с испугом. Она должна была выглядеть беспомощной и слабой, но таковой не являлась, хотя сама и не знала об этом. В Высоком Арвейгре нас учили не только управлять даром огня, но и распознавать стихийный дар в других людях, причем распознавать не только свою родную огненную стихию, но и воздушную, водную и земляную. Так вот, в этой девочке, что сидела напротив, беспомощно приоткрыв рот и не смея глаз поднять, я отчетливо увидела завихрения воздушных потоков. Она была магом воздуха, слабым, с неразвитым даром, необученным, но магом. Интересно!
Остальные мои товарищи по несчастью были обычными людьми, лишенными магической искры.
Ромашки давно остались позади, вокруг расстилалась пустынная местность – каменистая долина, кое-где поросшая островками бледно-голубой жухлой травы. Пейзаж довольно-таки унылый, надо сказать. Но вот мы выехали на опушку леса, и я потрясенно открыла рот. Листва на деревьях была густо-синего цвета, стволы – угольно-черными, жирно поблескивающими. Кроме деревьев в лесу больше ничего не росло – ни трава, ни кустарники, а черно-синие исполины были такими мрачными, производили такое гнетущее впечатление, что у меня на душе кошки заскребли. Идеальное место для развития упаднических настроений! Вот прямо на пустом месте, буквально из ничего, здесь можно вырастить высокое и раскидистое дерево черной меланхолии и зачахнуть в его тени! И что же, мы поедем через этот жуткий лес?!
К моему облегчению, наша передвижная тюрьма остановилась. Привал? Перекус? Отдых?
Чем бы это не являлось, наше положение – положение пленников в клетке – осталось неизменным. А вот господа в фиолетовых плащах спешились, потянулись, разминая затекшие от долгого сидения конечности, и окружили клетку и зверюг, впряженных в нее. Вытянув руки в стороны, прямо как на школьной зарядке, они дружно забормотали что-то себе под нос. С рук их сорвались извилистые фиолетовые молнии, соединились между собой. Теперь нашу клетку окружал квадрат из молний, вершинами которого служили фигуры в фиолетовых плащах. Остальное пространство за пределами квадрата подернулось мраком. Такого колдовства мне еще видеть не доводилось, больше того, я ни о чем похожем и не слышала!
Вскоре мрак рассеялся, и я не сдержала изумленного возгласа: синий лес исчез! А на его месте возвышался дворец из черного хрусталя, тонкие шпили которого вздымались так высоко, что верхушки их исчезали в перламутровой дымке, заменявшей жителям Подземья небо. И зловещий дворец этот не имел ни окон, ни дверей – сплошной монолит гладкого минерала, черного, блестящего и непроницаемого.
Мгновенное перемещение в пространстве? Но разве такое возможно?!
Замок щелкнул, решетка распахнулась и один из ловцов прикрикнул:
– На выход!
Наша четверка нерешительно помялась и начала выбираться наружу.
– Вы, двое, за мной! – продолжал раздавать команды все тот же фиолетовый плащ, указывая на сына старосты и на мускулистого здоровяка постарше.
Не оглядываясь, ловец направился к каким-то темным длинным строениям, стоявшим недалеко от дворца. Двое пленников покорно трусили следом.
– Девушки, пойдемте, – услышала я тихий, вкрадчивый голос другого ловца.
Ну по крайней мере, этот не рявкает как на плацу. Он направился ко дворцу и девушки, то есть я и белокурая воздушница, переглянувшись, засеменили следом.
Фиолетовый плащ, подойдя к хрустальной стене, приложил к ней руку, и глянцевая черная поверхность минерала сменилась на матовую черноту провала.
Ловец сделал шаг вперед и исчез в темноте. Воздушница бездумно шагнула следом, я же помешкала. Не лучше ли свалить, пока еще есть возможность? Ведь очевидно, что это тот самый Хрустальный дворец колдуна, а фиолетовые плащи – его прислужники. И зачем нас туда ведут, совершенно непонятно.
Я отогнала эти осторожные и трусливые мыслишки. Уж если я хочу узнать побольше о Подземье и о том, попали ли сюда жители Лиордама, то где это лучше сделать, если не в сердце и средоточии этого мира – в логове темного правителя Подземья?! Уж как-нибудь выберусь. Мой огонь со мной, а значит я практически неуязвима.
Так я думала тогда.
Я решительно шагнула в черный провал и ошеломленно завертела головой. Я оказалась в огромнейшем круглом зале. Пол был выложен квадратными обсидиановыми плитами, по черным хрустальным стенам вилась лестница с изящными кованными перилами, поднимаясь все выше и выше, а через равные промежутки зияли темные стрельчатые провалы ходов. Эти провалы пронизывали все стены, от пола до потолка, который терялся где-то на недосягаемой высоте.
Здесь царили холод, пустота и тишина. Не было ни стражи (как в любом мало-мальски уважающем себя дворце или замке), ни прислуги, ни дворцовых обывателей и обитателей. НИ-КО-ГО.
Фиолетовый плащ повел нас к лестнице, спиралью уходящей вверх. Шаги наши эхом разносились по залу. Я шла и изучала все, что поддавалось изучению. Ступени из черного мрамора, изящной ковки перила из черного металла, красиво изогнутые, узорчатые и с завитушками. Встречающиеся с завидной постоянностью стрельчатые арки, в которых клубилась непроницаемая тьма. Мерцающие хрустальные стены. Все удаляющийся от нас каменный пол. Мы нарезали виток за витком по этой гигантской спирали, поднимаясь все выше и выше. Вдруг тьма в стрельчатой арке, к которой мы как раз подходили, расступилась, и на лестницу шагнула фигура. Ею оказалась стройная женщина в изящном и строгом синем платье, с темными волосами, собранными на затылке в узел. Она низко склонилась перед ловцом, а когда выпрямилась, тот невнятно прошелестел:
– Вот ваша новая подопечная, госпожа Крийна, – и вытолкнул белокурую девушку вперед.
Госпожа Крийна снова поклонилась, взяла мою спутницу за руку и молча увлекла ее в темноту арки.
Фиолетовый плащ продолжил свое восхождение по кажущейся бесконечной лестнице, я за ним.
Пройдя еще примерно этажа два, я снова увидела фигуру, выходящую из очередной арки.
И мы затряслись по местным ухабам и колдобинам прямиком в Ромашки. Ох и отбила же я себе зад!
В пути словоохотливый мой спутник все выспрашивал подробности моей жизни, я же отвечала осторожно и кратко, боясь выдать свое неместное происхождение. К счастью, дорога много времени не заняла, мы въехали в Ромашки. Въезд наш фурора не произвел, да и вообще прошел незамеченным.
Сердобольный дед велел мне двигать к мамаше Малите в «Пьяную даль», говоря, что она меня и приютит, и накормит. Затем, указав кривым грязным пальцем направление, в коем мне надлежало двигаться, чтобы попасть в эту самую «Пьяную даль», посчитал наше знакомство оконченным.
Я, немного поразмыслив, решила последовать его совету, ибо где, как не в трактире, можно собрать сведения о месте, в которое попала, не задав при этом ни единого вопроса, а просто слушая разговоры подвыпивших обывателей.
Ромашки оказались самой настоящей деревней, в чем я убедилась, прогулявшись по ним. Небольшие подворья с одноэтажными деревянными домами и хозяйственными пристройками, с раздававшимся из-за заборов блеянием, мычанием, кудахтаньем и прочими деревенскими звуками. Эти звуки обрадовали меня, ведь они означали, что здесь водятся и обычные животные, а не только жуткие твари, наподобие той, что привезла меня в Ромашки. Иногда выразительно попахивало навозом, а порой доносились весьма аппетитные ароматы стряпни.
Вот и «Пьяная даль» с вычурной вывеской, изображающей пивную кружку с вылетающей из нее струйкой пенного пива, устремляющейся вдаль. Ну что ж, этимология названия трактира мне ясна.
Вечерело, и в трактире дым стоял коромыслом. Я с трудом нашла незанятый столик из грубо сколоченных досок и уселась на скамью, с любопытством оглядывая посетителей «Пьяной дали». В основном здесь присутствовали трудяги, вернувшиеся с поля и спешившие расслабиться после тяжелого трудового дня, но попадались и семейные (или несемейные) парочки разных возрастных категорий. Большинство посетителей было изрядно навеселе.
Мое появление было замечено немногими, теми, кто еще не упился вусмерть, да и то особого впечатления не произвело. Я удостоилась пары любопытных взглядов двух женщин, молодой и постарше, и заинтересованно-оценивающего – от одного парня, сидевшего в одиночестве и неспешно потягивающего что-то из большой кружки. Перед ним красовалось блюдо с грудой обглоданных костей, а сам парень выглядел так, будто запросто мог смолотить и эти кости – могучие плечи, мощная шея, тяжелая челюсть и тяжелый взгляд небольших голубых глаз из-под спадающей на лоб пряди светлых волос.
Ко мне подскочила шустрая подавальщица в не слишком чистом переднике.
– Что будете? У нас сегодня тушеная капуста с ребрышками, пшенная каша со свининой, облепиховый взвар и пиво из самого Тарвинса.
Я выбрала кашу и взвар.
– Три медяка, – подавальщица протянула руку, на среднем пальце которой красовалось кольцо с большим аляповатом камнем.
Немного напрягшись, я протянула ей требуемую сумму, и подавальщица удалилась, виляя бедрами. Я выдохнула с облегчением – значит деньги и у нас, наверху, и здесь, внизу, были одни и те же. Это сильно облегчит мое здешнее существование! Видать, единая денежная система, распространенная в нашем мире с незапамятных времен, действует и здесь. Удивительно… Не говорит ли это о том, что когда-то Верхний Мир и Подземье были тесно связаны между собой? Хм…
Вскоре подавальщица вернулась, неся на подносе мой заказ и ловко уклоняясь от мужских дланей, то и дело норовивших шлепнуть ее по мягкому месту. Иногда какому-нибудь счастливчику это удавалось и тогда подавальщица вскрикивала и кидала на наглеца притворно-гневный взгляд.
Я с удовольствием приступила к трапезе и успела умять половину каши прежде чем парень, бросавший на меня заинтересованные взгляды, приступил к активным действиям, а именно, поднялся (причем оказался настоящей горой), подошел к моему столу и сел на скамью напротив.
– Каким ветром занесло такую ладную пташку в трактир мамаши Малиты, причем совершенно одну? Не боишься?
– А чего мне бояться? – я равнодушно пожала плечами.
– Как «чего»? Что к такой симпатичной девушке начнут приставать пьяные мужики.
– Так тебя мне тоже бояться надо?
Кажется, парень оскорбился.
– Я не пьяный, не мужик и я к тебе не пристаю.
– Правда? Так ты трезвая девушка, желающая поговорить по душам с другой девушкой?
Здоровяк сверкнул на меня своими голубыми глазками и наклонился вперед, так, что его лицо оказалась непозволительно близко от моего. На меня пахнуло запахом облепихового взвара. Я откинулась назад, к стене.
– Я сын старосты, Кевин, я не пьяный и не пристаю к тебе.
– Да? Ты без приглашения подсел к моему столу и пытаешься завязать беседу. Это ли не приставание?
– Нет! – сердито рявкнул сын старосты, да так громко, что на нас начали оборачиваться. – Я не пристаю, а просто хочу познакомиться с понравившейся мне девушкой, а это разные вещи!
Придумать достойный ответ я не успела, так как входная дверь распахнулась и в трактир шагнули три фигуры в фиолетовых плащах, в накинутых на головы капюшонах, надвинутых так низко, что не позволяли увидеть лиц.
– Темные ловцы! – полупридушенно пискнул кто-то и весь трактир испуганно замолчал. Тишина воцарилась такая, что слышно было, как жужжит муха, облетая зал.
Фиолетовые фигуры, не произнося ни слова, прошлись по залу, внимательно оглядывая присутствующих из-под своих капюшонов. У одного из них в руках был металлический выпуклый диск со вставками из камней, по виду драгоценных. Камни вспыхивали и перемигивались разными цветами, пока ловец обходил зал. На миг я почувствовала чужой взгляд и по телу побежали мурашки, настолько жутким оказалось это ощущение.
Плащи остановились, из-под одного из них выпросталась бледная рука, унизанная серебряными с чернением кольцами и указала по очереди на меня, на сына старосты и на еще одного мужчину, сидевшего в компании вульгарно одетой особы с красными, явно крашенными волосами.
– Ты, ты и ты: за мной.
Под всеобщее испуганное перешептывание мой новый знакомый и тот мужчина безропотно встали из-за столов и направились к ждущим фигурам в плащах. Я же осталась сидеть, не понимая, что происходит и не собираясь подчиняться, как вдруг почувствовала, как виски мои сдавила режущая боль, а тело перестало слушаться. Как деревянная кукла, дергаемая за ниточки кукловодом, я поднялась со скамьи и направилась вслед за теми двумя. Мой внутренний огонь быстро выжег чужое вмешательство – боль прошла, и я вновь обрела контроль над своим телом. Но я покорно подошла к фигурам и встала рядом с сыном старосты – сопротивляться и показывать норов в данной ситуации мне показалось неразумным, нужно сначала разобраться, что здесь происходит, а потом уже что-то предпринимать.
Один из плащей шагнул ко мне, подцепил подбородок когтистым пальцем, заставляя меня смотреть в темноту под капюшоном, и прошипел рассерженно:
– Будешь теперь слушаться, девка?
Я покорно кивнула, изобразив ужас на своем лице, и капюшон вернулся на свое место.
– На выход, – бросил он и пошел за своими собратьями, уже покинувшими трактир. Наша троица покорно засеменила следом.
ГЛАВА 5 Хрустальный дворец
Выйдя из трактира, я увидела весьма оригинальный экипаж, смахивающий на большую клетку на колесах с такими жуткими тварями в упряжке, что тот чешуйчатый гад, что привез меня в Ромашки, выглядел по сравнению с ними невинным ягненком. Эти, казалось, состояли из одних когтей, зубов, чешуйчатых наростов и жутких глаз, горящих желтым пламенем. На козлах я увидела еще одного фиолетово-плащевого.
А в клетке сидели мужчина и девушка. Один из фиолетовых плащей щелкнул замком и открыл дверцу этой тюремной кареты, мои товарищи по несчастью безропотно полезли внутрь, я, поколебавшись пару мгновений, последовала за ними. За спиной с грохотом захлопнулась решетка. Я примостилась на одной из грубых деревянных лавок. Один из ловцов сел рядом с возницей, остальные двое устроились позади них. «Карета» тронулась. Все молчали. Тишина нарушалась только шипением и фырканьем чешуйчатых «лошадок» да шуршанием их лап, вздымающих дорожную пыль. Я принялась украдкой рассматривать своих спутников да поглядывать через прутья решетки на проплывающий мимо пейзаж.
Парня, который подсел ко мне в трактире, сына старосты, Кевина, как он отрекомендовался, я уже успела рассмотреть раньше – гора мышц да смазливая физиономия, девчонки деревенские небось штабелями перед ним складывались. Другой мужчина из трактира выглядел постарше, видом поинтеллигентнее – тонкие черты, пронзительный взгляд исподлобья, длинные изящные пальцы, ухоженные руки, лишенные мозолей и прочих признаков физического труда. Даже интересно, как он мог оказаться в обществе той вульгарной особы с красной копной волос, полное же несоответствие! Вот если бы с той девицей сидел Кевин, я бы не удивилась.
Мужчина, который уже был в клетке, когда мы попали сюда, типажом походил на Кевина – мускулистый здоровяк, только постарше и лицом попроще.
А вот девушка меня заинтересовала больше всех. Маленькая, тоненькая, с по-детски круглыми щеками и льняными волосами. Маленький ротик, широко распахнутые голубые глаза, смотрящие с испугом. Она должна была выглядеть беспомощной и слабой, но таковой не являлась, хотя сама и не знала об этом. В Высоком Арвейгре нас учили не только управлять даром огня, но и распознавать стихийный дар в других людях, причем распознавать не только свою родную огненную стихию, но и воздушную, водную и земляную. Так вот, в этой девочке, что сидела напротив, беспомощно приоткрыв рот и не смея глаз поднять, я отчетливо увидела завихрения воздушных потоков. Она была магом воздуха, слабым, с неразвитым даром, необученным, но магом. Интересно!
Остальные мои товарищи по несчастью были обычными людьми, лишенными магической искры.
Ромашки давно остались позади, вокруг расстилалась пустынная местность – каменистая долина, кое-где поросшая островками бледно-голубой жухлой травы. Пейзаж довольно-таки унылый, надо сказать. Но вот мы выехали на опушку леса, и я потрясенно открыла рот. Листва на деревьях была густо-синего цвета, стволы – угольно-черными, жирно поблескивающими. Кроме деревьев в лесу больше ничего не росло – ни трава, ни кустарники, а черно-синие исполины были такими мрачными, производили такое гнетущее впечатление, что у меня на душе кошки заскребли. Идеальное место для развития упаднических настроений! Вот прямо на пустом месте, буквально из ничего, здесь можно вырастить высокое и раскидистое дерево черной меланхолии и зачахнуть в его тени! И что же, мы поедем через этот жуткий лес?!
К моему облегчению, наша передвижная тюрьма остановилась. Привал? Перекус? Отдых?
Чем бы это не являлось, наше положение – положение пленников в клетке – осталось неизменным. А вот господа в фиолетовых плащах спешились, потянулись, разминая затекшие от долгого сидения конечности, и окружили клетку и зверюг, впряженных в нее. Вытянув руки в стороны, прямо как на школьной зарядке, они дружно забормотали что-то себе под нос. С рук их сорвались извилистые фиолетовые молнии, соединились между собой. Теперь нашу клетку окружал квадрат из молний, вершинами которого служили фигуры в фиолетовых плащах. Остальное пространство за пределами квадрата подернулось мраком. Такого колдовства мне еще видеть не доводилось, больше того, я ни о чем похожем и не слышала!
Вскоре мрак рассеялся, и я не сдержала изумленного возгласа: синий лес исчез! А на его месте возвышался дворец из черного хрусталя, тонкие шпили которого вздымались так высоко, что верхушки их исчезали в перламутровой дымке, заменявшей жителям Подземья небо. И зловещий дворец этот не имел ни окон, ни дверей – сплошной монолит гладкого минерала, черного, блестящего и непроницаемого.
Мгновенное перемещение в пространстве? Но разве такое возможно?!
Замок щелкнул, решетка распахнулась и один из ловцов прикрикнул:
– На выход!
Наша четверка нерешительно помялась и начала выбираться наружу.
– Вы, двое, за мной! – продолжал раздавать команды все тот же фиолетовый плащ, указывая на сына старосты и на мускулистого здоровяка постарше.
Не оглядываясь, ловец направился к каким-то темным длинным строениям, стоявшим недалеко от дворца. Двое пленников покорно трусили следом.
– Девушки, пойдемте, – услышала я тихий, вкрадчивый голос другого ловца.
Ну по крайней мере, этот не рявкает как на плацу. Он направился ко дворцу и девушки, то есть я и белокурая воздушница, переглянувшись, засеменили следом.
Фиолетовый плащ, подойдя к хрустальной стене, приложил к ней руку, и глянцевая черная поверхность минерала сменилась на матовую черноту провала.
Ловец сделал шаг вперед и исчез в темноте. Воздушница бездумно шагнула следом, я же помешкала. Не лучше ли свалить, пока еще есть возможность? Ведь очевидно, что это тот самый Хрустальный дворец колдуна, а фиолетовые плащи – его прислужники. И зачем нас туда ведут, совершенно непонятно.
Я отогнала эти осторожные и трусливые мыслишки. Уж если я хочу узнать побольше о Подземье и о том, попали ли сюда жители Лиордама, то где это лучше сделать, если не в сердце и средоточии этого мира – в логове темного правителя Подземья?! Уж как-нибудь выберусь. Мой огонь со мной, а значит я практически неуязвима.
Так я думала тогда.
Я решительно шагнула в черный провал и ошеломленно завертела головой. Я оказалась в огромнейшем круглом зале. Пол был выложен квадратными обсидиановыми плитами, по черным хрустальным стенам вилась лестница с изящными кованными перилами, поднимаясь все выше и выше, а через равные промежутки зияли темные стрельчатые провалы ходов. Эти провалы пронизывали все стены, от пола до потолка, который терялся где-то на недосягаемой высоте.
Здесь царили холод, пустота и тишина. Не было ни стражи (как в любом мало-мальски уважающем себя дворце или замке), ни прислуги, ни дворцовых обывателей и обитателей. НИ-КО-ГО.
Фиолетовый плащ повел нас к лестнице, спиралью уходящей вверх. Шаги наши эхом разносились по залу. Я шла и изучала все, что поддавалось изучению. Ступени из черного мрамора, изящной ковки перила из черного металла, красиво изогнутые, узорчатые и с завитушками. Встречающиеся с завидной постоянностью стрельчатые арки, в которых клубилась непроницаемая тьма. Мерцающие хрустальные стены. Все удаляющийся от нас каменный пол. Мы нарезали виток за витком по этой гигантской спирали, поднимаясь все выше и выше. Вдруг тьма в стрельчатой арке, к которой мы как раз подходили, расступилась, и на лестницу шагнула фигура. Ею оказалась стройная женщина в изящном и строгом синем платье, с темными волосами, собранными на затылке в узел. Она низко склонилась перед ловцом, а когда выпрямилась, тот невнятно прошелестел:
– Вот ваша новая подопечная, госпожа Крийна, – и вытолкнул белокурую девушку вперед.
Госпожа Крийна снова поклонилась, взяла мою спутницу за руку и молча увлекла ее в темноту арки.
Фиолетовый плащ продолжил свое восхождение по кажущейся бесконечной лестнице, я за ним.
Пройдя еще примерно этажа два, я снова увидела фигуру, выходящую из очередной арки.
