– Гюнтер – хороший правитель, – осторожно произнесла Василина.
– Хороший, да не на своем месте, – хмыкнула Талия.
Василина промолчала. Это уже была политика, и нужно было следить за словами.
Массажистки проводили их в купальню, и женщины устроились у бортика, лениво болтая ногами в воде.
– Талия, – не выдержала Василина, – так при чем тут нейтрализаторы?
– Ой, – засмеялась царица, – у меня так бывает, извини. Хочу рассказать об одном, а болтаю совсем о другом, куда мысль уведет. Сейчас, сейчас, милая, только выпью сока, а то горло пересохло совсем.
Она медленно пила, прикрыв глаза, а Василина чуть ли не пританцовывала в воде, ожидая продолжения.
– Кстати, рекомендую, попробуй. Вкусно!
– Нет, спасибо, – вежливо отказалась Василина. – Талия, не томи, я сейчас лопну от любопытства.
– Эх, – сокрушенно вздохнула царица Маль-Серены, – когда-то и я была молода и нетерпелива. И так же красива, как ты.
– Ты и сейчас прекрасна, – искренне сказала королева Рудлога, – не скромничай. Талия, я растворюсь тут сейчас и так и не узнаю ничего. Тебе будет стыдно.
Царица снова засмеялась низким, гортанным смехом. Она действительно была великолепна – рослая, пусть в теле, но очень гармоничном, с идеальной грудью, покатыми плечами, прямым носом, прозрачно-серыми глазами, белой, почти голубоватой кожей и иссиня-черными волосами. И только если присмотреться, можно было заметить сеточку морщин у глаз и на лбу.
– Да все просто на самом деле, милая. Всё в нашей крови, всё от свойств наших божественных прародителей. Гюнтер и Луциус – нейтрализаторы, они идеальные защитники, могут смирить любую стихию. И на них ментальная магия не действует абсолютно. Бермонт – преобразователь, он может одну стихию менять на другую, пропуская через себя. Наш милейший император Хань Ши – стабилизатор, он управляется с потоками, выравнивает дисгармонию, убирает разрывы. Его кровь способна восстанавливать магов после выгорания, например. Ты, Василина, усилитель, и твоя кровь усиливает любую магию, и ты сама усиливаешь общий щит над континентом. Нам Рудлога очень не хватало… мы можем вместе взаимодействовать, как ты видела… и, конечно, каждый может заменить другого, но это уже будет не то…
– А ты, Талия? – нетерпеливо спросила Василина. Все и правда было просто.
– А я, милая, проводник, – усмехнулась царица, – я могу всю вашу силу замкнуть на себе и обладаю слабенькими, но свойствами каждого дома. Поэтому и смогла учить тебя.
– А что же делают темные? И драконы?
– Могу только предполагать, – вздохнула Иппоталия. – Наследники Черного, скорее всего, поглотители – они могут воспринимать чужую магию, увеличивая личный резерв. А про драконов сказать ничего не могу… судя по тому, что мы родственники, возможно, они тоже проводники. А может, и нет.
– Зачем же им Ангелина? – рассеянно спросила королева Рудлога. Ей надоело висеть у бортика, она оттолкнулась и поплыла. И еще она думала о том, нельзя ли попросить императора Хань Ши о капельке крови для Марины…
– Понятия не имею, – честно ответила плывущая рядом царица. – Но, думаю, мы это скоро узнаем. Вариантов масса – может, элементарная месть, может, в заложницы взяли и готовятся к переговорам. Так и не узнали ничего, где она?
– Я только общее направление чувствую, – печально призналась Василина, разворачиваясь и начиная двигаться обратно, – и что жива, а конкретно – никак. Ищем, ищем – без толку. Тандаджи говорит, местные просто отказываются сотрудничать: то ли боятся, то ли еще что. Талия, – ее вдруг осенило, – а ты не можешь найти Ангелину?
– Нет, что ты, – откликнулась Иппоталия, – это только между близкими кровными работает. Ну, между супругами иногда. Никто из наших не сможет, только ваша семья. Но я дам тебе совет, а прислушаться или нет – дело твое, королевское. Найдете – не руби сгоряча, как у Рудлогов принято, разберись. Ангелина не трепетный цветочек, в обиду себя не даст, а вот что драконам нужно – узнать будет полезно.
– Мудрая ты, Талия, – улыбнулась Василина. – И добрая.
– Скажи это моим мужьям, – снова рассмеялась царица. – То-то они при мне слово лишнее сказать боятся.
– А тебе это нравится? – Василина замялась. – Разве не хочется такого, чтобы хотя бы равным был, царица?
– А кто сказал, что такого нет, королева? – таинственно и тихо ответила Иппоталия. – Замуж-то необязательно выходить. Особенно за равного. Ему у меня будет нехорошо, а мне у него. А для всего остального есть телепорты. Мы без правильного мужика срываемся, милая. Нам абы какой не подойдет; нужно, чтобы дурную энергию в постели регулярно выколачивал.
И она так сладко потянулась, выгнулась, что стало понятно – «дурную энергию» ей «выколотили» совсем недавно.
Разговор стал совершенно женским, и Василина открыла было рот, чтобы спросить, о ком речь, – и закрыла. Все-таки они не настолько близки. Но любопытно было до жути.
– Но тебе-то это не надо, правда? – остро глянула на нее царица, снова прислоняясь к бортику. – Эх, был бы у маменьки твоей такой, как Мариан… хотя Ирина резка была, вряд ли бы потерпела… вот и срывалась…
– В смысле срывалась? – непонимающе переспросила Василина. – Ты имеешь в виду приступы гнева? У Ангелины тоже такое было, а у меня – ни разу.
– И гнева, и не гнева, дорогая, – туманно ответила Талия. – Да у тебя и не будет. Не переживай. Пошли-ка лучше пообедаем, я коня готова после этих процедур проглотить.
На волне воспоминаний Василина задремала, согревшись под теплым одеялом. И снилось ей только хорошее.
* * *
Мариан Байдек, выйдя от жены, нос к носу столкнулся с Мариной. Она о чем-то раздумывала, стоя в коридоре у дверей королевских покоев, задумчиво кусала губу, и не мешали ее размышлениям ни удивленные охранники, ни проходившие мимо слуги.
– Марина? – тихо позвал он, и девушка встрепенулась, посмотрела на него. Взгляд ее медленно приобретал осмысленность.
– А, Мариан. Я хотела с Василиной поговорить, а в кабинете ее не было. Задумалась немного, – она смущенно огляделась. – Она здесь?
Барон Байдек внимательно посмотрел на нее, и девушка, кажется, занервничала.
– Василина отдыхает, – спокойно пояснил он. – Может, попозже зайдешь?
– Отдыхает? – удивилась она, глянула на часы, которые показывали половину двенадцатого. – Она приболела, что ли? Так я посмотрю, давай?
– Марина, – барону стоило немалых усилий сдержать улыбку, – с ней все в порядке. Она здорова и прекрасно себя чувствует, поверь.
– А… – она посмотрела на него и непонятно что увидела, потому что покраснела. – А-а.
– Может, я могу тебе помочь? – вежливо спросил Мариан, приглашая ее двигаться за ним и в который раз поражаясь, как в третьей принцессе совмещается вполне себе циничная женщина и совершенно неоперившийся подросток. – Кстати, я только заметил, ты уши проколола.
Марина потрогала ухо, вздохнула.
– Да. Да, наверное, можешь. Мариан, я хочу обратно на свою работу выйти. Тошно мне тут, я скоро на стены прыгать начну. Хочу сбежать, понимаешь? И не знаю, как Васюте сказать.
«И сбегаешь ведь, – подумал Байдек недовольно, – и я тебя понимаю».
– Ты хочешь моего совета? – осторожно спросил он.
– Сейчас хочу, а если бы не встретились, сама не подошла бы, – честно ответила принцесса.
– Василина тебя любит и не будет препятствовать, – сказал он уверенно, – и ты сама это знаешь.
Охранники у его кабинета поприветствовали их, и Мариан кивнул в ответ, открыл дверь, пропуская девушку внутрь.
– Знаю, – согласилась она, с любопытством пробегая глазами по скромной обстановке. – Тебе тут удобно?
– Вполне, – барон сел за стол. – Марина, если тебе тяжело – выходи, работай. Но я тебя попрошу… лично от себя. Не съезжай пока из дворца.
Она сжала губы.
– Потерпи немного, придворный маг вполне может доставлять тебя в больницу и обратно Зеркалом. Найдем Ангелину, разыщем Полину, и жене не придется тревожиться еще и за тебя. Ей нелегко сейчас.
Мариан, конечно, отдавал себе отчет, что давит на ее чувство долга. Но одно дело – отслеживать перемещения Марины из дворца, и совсем другое – организовывать охрану вокруг квартиры, где вокруг масса людей. Если еще одна сестра пропадет, ему только в фермеры идти. Потому что в деле охраны он оказался совершенно некомпетентен.
Принцесса молчала, потом кивнула со вздохом.
– Хорошо, Мариан. Пока не съеду… раз ты меня просишь.
До обеда оставался еще час, и, попрощавшись с Мариной, барон Байдек, а ныне принц-консорт королевства Рудлог, набрал номер руководителя госбезопасности.
– Тандаджи, слушаю, – суховато ответил Майло.
– Это Байдек. Нужно обсудить кое-что. Можешь зайти?
– Сейчас занят, ваше высочество. Но… если есть время, загляни ко мне через полчаса. Хочу познакомить тебя с одним человеком.
Через полчаса барон был в Зеленом крыле. И там ему представили Игоря Ивановича Стрелковского, бывшего начальника разведуправления, про которого он был наслышан от Василины и который сыграл немалую роль в спасении его жены.
Стрелковский оказался высок, сухощав и подтянут, с характерной осанкой, выдававшей в нем военного. Спокойный, с острым взглядом и узким хищным лицом, светло-голубыми глазами и светлыми, коротко стриженными волосами. Никакой седины, хотя ему уже было под пятьдесят. Коротко поздоровался, пожал руку, представился.
Байдек сразу каким-то внутренним чутьем понял, что ему можно доверять.
– Игорь Иванович берет на себя поиски Полины Рудлог с нашей стороны, – пояснил Тандаджи, наблюдавший за их знакомством с благодушием опытной свахи. – Игорь, тебе достаточно информации?
– Да, – ответил тот, – но мне нужны будут помощники. Менталист, по крайней мере.
– Будут тебе помощники, – согласился Тандаджи. – Мариан, слушаю тебя. При Игоре Ивановиче можешь говорить свободно.
– Сам вижу, – буркнул Байдек. Стрелковский внимательно посмотрел на него, чуть улыбнулся, и барон вдруг отметил, как похожи эти двое – бывший и нынешний безопасники. Не внешностью – вряд ли можно было бы найти двух более непохожих людей. Мимикой, сдержанностью, экономными жестами. Взглядами.
– Марина хочет выйти на работу. Туда, где она работала раньше. Нужно там все проверить. Посмотреть, как охранять так, чтобы не перепугать всех.
– Сделаю, – спокойно ответил Майло, помечая что-то в блокноте.
– Чуть больше чем через две недели у Василины день рождения. Будет бал.
– Об этом уже знаю, – сообщил Тандаджи почему-то довольным тоном. – С пятницы. Не вовремя, конечно. Обговорим, барон. У Игоря Ивановича опыт большой, может, он нам что-нибудь подскажет. Да, полковник?
Стрелковский с холодком глянул на бывшего подчиненного, покачал головой и коротко ответил:
– Подскажу.
Глава 14
Середина октября, Иоаннесбург
Игорь Стрелковский
Стрелковский легко перенес и возвращение во дворец, и то, что его место занято. Ему не трудно было идти по знакомым коридорам, где он знал каждый уголок, каждый кирпичик. Трудно было сдерживаться и не смотреть на неприметную дверь в углу его бывшего кабинета. Ту самую, через которую он нес свою королеву в их последнюю ночь.
Но Игорь Иванович справился.
Молодой принц-консорт ему тоже понравился. Нормальный, крепкий мужик, с хорошим стержнем. Не болтливый, не высокомерный. Военный, что говорило в его пользу. В нем не имелось ничего «не от мира сего», что было свойственно Святославу Федоровичу. Стрелковский всегда недоумевал, почему при всех возможностях Ирина выбрала именно его. Слишком мягкий, слишком податливый для такой женщины, как королева. Хотя, может, ей и нужна была мягкая подушка для ее неукротимой энергии?
Тандаджи выделил ему отдельный кабинет, несмотря на то что Игорь был готов работать в общем зале, как обычный агент. Тидусс с непроницаемым лицом выслушал все возражения, качнул головой и пояснил, что дело Полины Рудлог – деликатное, семейное, поэтому не надо сопротивляться. Потом, если полковник решит остаться в Управлении и захочет переехать – препятствовать не будет. А сейчас, Игорь Иванович, будьте любезны, уважьте старого друга или, если хотите, начальника и занимайте кабинет.
Тандаджи всегда обладал своеобразным юмором. Наверное, поэтому в помощники к Игорю приставил женщину, отрекомендовав ее как опытного и сильного менталиста с дополнительной квалификацией по боевой магии. Люджина Дробжек закончила Военную магическую академию почти десять лет назад, какое-то время работала на Севере, а потом попала в поле зрения Тандаджи. Она и выглядела, как типичная северянка – крепкая, рослая, синеглазая, с простым круглым лицом и аккуратно убранными в узел темными волосами. Носила военную форму, хотя Управление разрешало военным одеваться в цивильное.
И смотрела на него с восхищением.
Первым желанием после этих взглядов было пойти к Тандаджи и потребовать заменить ее. Но напарница оказалась спокойной, въедливой, молчаливой и, что важно, понимающей с полуслова. Дистанцию выдерживала, под руку с гениальными идеями не лезла. Изучила документы, выслушала его, кивнула и сказала, что готова работать, если она господина полковника устраивает.
Игорь Иванович был человеком практичным и, если его что-то не устраивало, не стеснялся обидеть отказом. Но по здравом размышлении придраться было не к чему. И он оставил все как есть.
Прежде всего нужно было опросить преподавателей университета, в котором училась Полина. И ее университетских друзей. С друзьями можно было встретиться и вечером, а вот преподавателей придется собирать через ректора, и получится это только во вторник.
Он снова перелистнул папку на титульный лист. С фотографии на Игоря смотрела его дочь – такая, какой она стала после их последней встречи. Совсем не похожа на него, темноглазая, темноволосая, крепкая. Байдек подробно рассказал, что случилось после перемещения из зала телепорта, и Стрелковский был благодарен ему за то, что тот не задает лишних вопросов.
– Да мы не очень дружили в последнее время, – говорила одна из соседок Полины, косясь на капитана Дробжек, невозмутимо, но пристально глядевшую на нее. Они сидели в комнате, и за дверью, в коридоре общежития, взволнованно и любопытно галдели пытающиеся подслушать студенты. – Нет, отношения нормальные были, но она почти всегда отсутствовала. Считайте, только ночевать приходила. Раньше мы и гуляли вместе, и болтали, она небогатая была, но щедрая, помогала мне, если по учебе что-то не получалось. Языки она хорошо знала, мы постоянно ее ругали, что на иняз не пошла. А потом устроилась на одну работу, на другую, и как-то общение сошло на нет.
– А на какую работу Полина устроилась? – уточнил Стрелковский, поощрительно улыбаясь, чтобы расслабились и не так пугались напарницы. Надо сказать, пусть как-то поприветливее выглядит, что ли. Свидетели – народ такой: чуть выбьешь из колеи – и половину важного забудут, а половину побоятся сказать.
– Сначала официанткой работала, – сказала вторая, морща лоб, – месяца четыре, таскала с собой из кафе пирожные, нас угощала. А потом, как с университета полетела, куда-то устроилась, но не говорила куда.
– Мы думали, в сборную какую-нибудь попала, – подала голос третья, – потому что со спортивной сумкой ходила постоянно.
