Он прошелся пальцами по своду ступни, от пятки к пальцам, обхватил кольцом, сжал, потер с нажимом. Принцесса не шевельнулась. Только напряглась, и пальцы второй ноги больно впились ему в бедро. Он улыбнулся.
- И сколько хватает взгляда – бесконечные террасы и поля с цветами, до самого горизонта. И запах опьяняющий на много километров вокруг. Я бы хотел тебе показать их. Или сводить в подземные пещеры со светящимися мхами и питающимися нектаром летучими мышами. Ты знаешь, что детеныши летучих мышей пушистые, как котята, и родители заботятся о них со всей нежностью?
Одна рука осталась на пятке, другая поднялась на лодыжку, разминая вверх-вниз. Главное – никакого намека на чувственность, чтобы не испугалась и не вынырнула из непривычного ему смиренного оцепенения. Нории чувствовал себя заклинателем змей – чуть собьешься с ритма, запнешься – и вонзится клыками тебе в кожу, впрыскивая обжигающий яд.
- А размером они с твой мизинец. На руке, - добавил он, но потянулся к пальцам ноги, пока не опомнилась. Он теребил ее пальчики, мял их, крутил, а ее аура вздрагивала в такт его движениям, и чуть ощутимо напрягались ступни и бедра. – Пушистые, пищащие, теплые. Пещеры были рядом с огромным озером на севере Песков, откуда как раз начинались цветочные поля. Мы называли его Белым морем, потому что оно находилось в гигантском мраморном бассейне, стены которого, окрашенные в белый, с растущими сверху соснами и блеклыми лишайниками, почти отвесно спускались к воде и отражались в ней. Питалось озеро подземными реками и родниками, и вода в нем была чистая, холодная, даже летом. На закате чаша озера становилась бордовой, на восходе – нежно-розовой, а шторма и течения вымыли в мраморных стенах арки, в которых мог бы поместиться наш дворец, высоченные столбы и уступы, и смотрелось это совершенно невероятно. Из Белого моря брала свое начало река Неру, самая полноводная река на континенте, проходила через все Пески и впадала в Южное море, опресняя его. А сейчас, когда мы купались, я заметил, что вода там плотная, соленая.
Рука скользнула выше, на мгновение задержалась под коленкой, и спустилась обратно, и тут же ее пламя полыхнуло жаром, и запах изменился – к свежести добавились мягкие женские нотки. Он не поднимал глаз, чтобы не встретиться взглядами – иначе примет за вызов и снова заледенеет. И так ведь не позволяет себе расслабиться, откинуться на спинку софы, сидит выпрямившись, спокойно положив руки на колени. Дракон мягко взял другую ногу, чувствуя, как напрягается она под его движениями, и продолжил тихо, рокочуще, рассказывать все, что взбредет в голову. Сам он уже давно восстановился, и излишки энергии заставляли рисунок ауры на его теле светиться ярче, просвечивая через рубаху. И пусть на мозаике сидеть неудобно, и спина уже затекла – зато не останавливает, не уходит, не замораживается.
- У Южного моря, за солеварнями, на склонах холмов и в узких долинах вокруг города Лонкара мы круглый год выращивали персики, апельсины, дыни и виноград, сладкий, терпкий, белый и красный, и делали вино. Свадьбы у нас игрались с началом сезона Синей, с первого осеннего молодого вина, и новобрачным дарили ящик с бутылками урожая этого года, чтобы всегда могли вспомнить вкус своей радости. Иногда весь урожай осеннего вина уходил молодым, и тогда считалось, что год будет особенно удачным. А столовый виноград сушили, делали изюм, и им торговали – и в Йеллоувинь, и в Эмираты, и в Рудлог.
Аура сжалась, и она мягко высвободила ногу, встала, перешагнув через него.
- Уже поздно, - еле заметное волнение, чуть сдавленный голос - и он насмешливо глянул в ее серьезные глаза, - а я хочу еще немного поплавать. Спокойной ночи, Нории.
Что же, одна ошибка. В следующий раз будет осторожнее.
- Спокойной ночи, - ответил он, поднялся одним движением и ушел, чувствуя спиной ее строгий взгляд.
Ангелина долго плавала под ночным южным небом, колыхались и тихо шуршали на ветру разноцветные легкие занавески, а перед глазами стояли бесконечные цветочные поля и густые закатные тени в багровеющих арках и колоннах Белого моря.
Утро следующего дня началось с привычного уже планирования. И раздумий. Идеально было бы попросить сестру выслать сюда пятерку магов, чтобы обустроить почтовый телепорт – для начала, а потом создать транспортный телепорт, настроив его на столицы континента. Идеально было бы, конечно, заполучить сильного придворного мага с помощниками. За двойную плату найти таких не составит проблем. Но как доставить их сюда? На драконе? Или, пока не разрешится ситуация с ее похищением, не вмешивать Рудлог в отношения с воскресшим соседом, чтобы не казалось, что это выкуп за нее, как за заложницу, и работать с югом – с Эмиратами? Но тогда эмиры получат приоритет, что, естественно, повлияет на будущую политику Песков. А ей очень хотелось, чтобы в приоритете был Рудлог. Но как этого добиться, если де-факто существует правовой конфуз – мирный договор, как она поняла, так и не был подписан, сорван заключением драконов в гору, и по сути их государства до сих пор находились в состоянии войны? И пока она не вернется, никакого партнерского взаимодействия не получится.
А если обратиться в Йеллоувинь? Император своей выгоды не упустит, и при этом между странами нет давнего конфликта, омраченного смертями тысяч людей и сотен драконов. Другое дело, что с желтыми трудно играть на равных – слишком сильно государство, слишком высока вероятность впасть в зависимость. Нет, решено, по поводу магов она попросит Василину. А с эмирами, как и планировалось, пусть пока ведутся переговоры о приобретении техники и налаживании торговли.
- Сафаиита, - от размышлений ее отвлекла служанка, Суреза, - Владыка приказал сообщить, что он ждет вас в приемном зале. Там сегодня много людей, - добавила она, - позвольте причесать вас и предложить вам богатое платье.
Первой мыслью было отказаться, но первая Рудлог все-таки была женщиной, а женщинам свойственно любопытство. И она понимала, что пойти туда, где, по-видимому, проходит важный прием, в простой одежде непозволительно. Поэтому позволила нарядить ее в зеленое яркое платье до пят, с расширяющимися длинными рукавами с золотыми манжетами, золотым же поясом и блестящей вышивкой вокруг ворота, спускающейся полосой до самого подола. И терпела, пока закалывали ей гребнями волосы, и даже не хмурилась, когда Суреза вздыхала, что пригодились бы сюда и кольца, и круглые серьги, и ожерелья, и подвеска на лоб с камнем-каплей, и побольше, и побогаче, чтобы все видели, как госпожа прекрасна.
В зал ее почтительно проводил один из младших советников, дожидающийся в коридоре, он же и сообщил, что к Владыке пришли поклониться несколько богатых племен с севера Песков, и они же попросили увидеть невесту божественного повелителя.
У нее был выбор. Но она все равно пошла. Потому что понимала, что не приди она по его просьбе, пусть она была передана как приказ – и оскорбит Нории, выставит его посмешищем перед почитающими его людьми. Их будущие отношения – их дело, она этот вопрос решит, но внешне всегда нужно соблюдать приличия. Так ее учили, и она не видела причин вести себя иначе.
Приемный зал был белым, большим, с резными стенами, арками с фонтанами и высоким полукруглым потолком. На широком синем диване с высокой спинкой сидел красноволосый Владыка, в роскошных одеждах, а перед ним, на полу, на коврах расположилось с полсотни мужчин разных возрастов. Они, тоже ярко одетые, сидели на коленях, и пока один говорил, другие опускали головы. Но не чувствовалось страха, только восторг и почтение.
Принцесса зашла, остановилась, окинула находящихся в зале спокойным взглядом, чуть склонила голову перед Нории, и глаза его недоверчиво расширились.
- Господин, - сказала она, видя, как плещется в зеленых глазах изумление, - вы звали меня.
- Да, - произнес он медленно и низко, - подойди ко мне.
И улыбнулся, совсем чуть, будто показывая, что это игра, и благодаря ее за то, что она приняла эту игру. А как иначе? Едешь с визитом в дружественное государство – должна знать правила этикета принимающей стороны, носить их одежду и не шокировать жителей неподобающим поведением, даже если у тебя оно является нормой. Едешь в Эмираты – покрывай голову, участвуешь в национальном серенитском празднике – будь готова показаться с обнаженной левой грудью. Находишься в гостях у драконов – веди себя так, как принято у них.
- Мужчины племен Севара и Мина просили увидеть тебя, - сказал он, когда Ангелина подошла. – Смотрите, - обратился он к мужчинам, - это ваша госпожа, Ангелина, почитайте ее как меня и больше меня, потому что я почитаю ее.
Пятьдесят лбов коснулись ковров, и принцессе, при всей ее выдержке, стало не по себе.
- Разрешаю вам говорить с ней, - пророкотал Нории.
Поднялся старший, поклонился. Совсем дедушка, седой, худой, с острым взглядом.
- Мы слышали, - начал он напевно, - о чудесной женщине Владыки, прекрасной, как Луна, крепкой, как самая выносливая верблюдица, которая тайно ходит по Городу и пустыне, изучая жизнь простых людей. Нам рассказали, как она три дня сдерживала полчища безумных песчаников, держала щит над сотнями людей, пока Владыка был в бою, и от их молитв становилась только крепче. Как может она призвать нашего Господина к себе, и он всегда откликнется на ее зов, как может утихомирить его гнев и вынести его мощь. Пески говорят о ее славе и силе, и теперь мы просим божественную Ани-лишу благословить нас, дать нам защиту и свое покровительство.
Принцесса чувствовала взгляд Владыки-дракона, видела, как смотрят на нее люди, с надеждой и беспокойством, и не могла сказать, что ее благословение не спасет их от чудовищ, голода и зноя.
- Позволяю, - произнес красноволосый гигант своим гулким голосом, и люди стали подниматься, кланяться – сначала ему, потом ей. Подходить, опускаться на колени и прикасаться лбом к ее рукам. И в этой удушающей почтительности ей предлагают провести всю жизнь? Всегда на людях называть мужа господином, и быть тихой и послушной? Или заслужить непонимание и неприятие от народа, ведя себя так, как привыкла, будучи первой Рудлог? Как же далек этот мир от ее, привычного, и невозможно ей будет стать его частью. А менять мир… ради чего?
Последним был старший, седовласый старик, и когда он встал, поочередно коснувшись ее рук, принцесса все-таки заговорила, надеясь, что формула вежливости не очень отличается от той, что принята в Эмиратах:
- Пусть ваши семьи будут всегда здоровы, и знайте, что вы всегда найдете в Истаиле отдых и приют, дети Песков. Вы просите о защите, но я просто женщина и не всегда смогу прийти на помощь. Поэтому будьте осторожны и пусть пути ваши будут безопасны.
Старик хитро глянул на нее своими черными глазами, и успокаивающе закивал головой, обращаясь к Нории:
- Госпожа прекрасна и скромна, Владыка. Не может быть лучшей жены, дай ей Боги плодовитости и щедрости. Но пусть божественная Ани-лиша не боится за мужчин своего народа – мы всегда готовы к смерти и полагаемся на себя и лишь чуть – на удачу. Мудрые говорят, что ее благословение сделает удачу крепче, а кто я, чтобы спорить?
Мужчины снова стали рассаживаться на коврах, уже чуть свободнее, зашли слуги с подносами с фруктами, мясом, пловом. Видимо, предстоял долгий мужской разговор, как принято, за совместным приемом пищи.
- Я могу идти, господин? – спросила Ангелина кротко, повернувшись к Нории, и тот улыбнулся, кивнул, махнул рукой, величественный – настоящий Владыка.
- Иди, прекраснейшая. Я доволен.
Уже выходя из двери, она оглянулась и увидела, как драконий Владыка опускается на ковер, чтобы быть на уровне своих подданных, и перед ним ставят поднос с пловом.
Ангелина переоделась и снова села за бумаги, не позволяя себе отвлекаться на мысли о разнице культур и менталитетов двух соседних стран.
Дела нарастали снежным комом, и вопрос был только в том, сколько времени она сможет справляться в одиночку. Но пока справляется – надо спланировать по максимуму.
Образование. Еще один гигантский пробел у народа Песков. То, без чего невозможно построить цивилизованную страну. Начинать нужно с детских садов. Затем десять лет школы. Даже если совместить последние два класса с профессиональным образованием, даже если открыть вечерние школы для взрослых, все равно – пока образуется прослойка, умеющая читать и писать, пройдет около десяти лет. А ведь чтобы выучить выпускников на учителей и врачей, инженеров и финансистов, нужно еще пять-семь лет. Значит, минимальный срочный план растянется на два десятилетия. И опять не обойтись без приглашенных специалистов. Закупки учебников и справочников. Лекарств для врачей, оборудования. Прокладки электросетей, для которых нужны электростанции. Для которых нужно топливо. И опять оборудование. Строители, умеющие строить станции. Инженеры, умеющие их планировать. Университеты, которые должны обучить инженеров….и так далее – до бесконечности.
Ангелина, погружаясь в долгосрочное планирование, исписала уже кипу листов – схемами, наметками, вариантами решений. Если экстренные меры, которые она обсудила с Нории, уже начинали претворяться в жизнь, то попытки охватить все сферы госустройства и государственного строительства напоминали пока неструктурированные выкладки. И, несмотря на то, что мать привлекала ее к делам, и несмотря на образование, она с недовольством понимала, что ей не хватает опыта, знаний, и, главное – практики. Хотя и в теории все выглядело пугающе.
Она записывала идеи, возможности их реализации. И снова и снова утыкалась в три основные проблемы. Отсутствие образования. Отсутствие инфраструктуры. Отсутствие торговых и дипломатических связей. Без налаживания последнего первые два были невозможны. Наладить связи невозможно, пока она не вернется домой. Замкнутый круг. И не спасет взаимодействие с Эмиратами, потому что рынок – агрессивная вещь, и без конкуренции поставщики могут диктовать кабальные условия. И будут диктовать, обязательно.
«Шаг за шагом», - сказала она себе, потому что объем необходимой работы пугал ее – хотя в этом она бы никому не призналась. Шаг за шагом. Не все сразу. Не торопись. Работай с тем, что есть.
Ангелина подготовила тексты указов об обязательных общественных работах для жителей Истаила, о поощрении торговцев, которые решат доставлять в город «цивилизованные» товары – хозяйственные, бытовые. Об обязанности кочевников докладывать о местах, где выступают из-под песка пятна нефти – чтобы в будущем не тратить время на геологоразведку. Об организации службы оповещения населения о нововведениях. Раз здесь нет ни радио, ни телевидения, а читать и писать умеют далеко не все, то придется по старинке, оповещать указы на площадях в определенное время.
Было несколько насущных вопросов, которые необходимо было обсудить с Нории. Точнее, вопросов было много больше, но три из них были очень актуальными. Иначе завтра опять улетит, а у нее и так мало, очень мало нужной информации!
Тихо подошедшая Суреза поставила перед ней кувшин с лимонадом, тонкий узкий фарфоровый стакан, фрукты, одобрительно покосилась на госпожу и удалилась. Она вообще заметно повеселела после того, как Ангелина исполнила роль покорной невесты в присутствии гостей, и оставалось только гадать, каким образом по дворцу так быстро распространяются слухи. Хотя какое ей дело до слухов? Месяц – и она будет свободна.
- И сколько хватает взгляда – бесконечные террасы и поля с цветами, до самого горизонта. И запах опьяняющий на много километров вокруг. Я бы хотел тебе показать их. Или сводить в подземные пещеры со светящимися мхами и питающимися нектаром летучими мышами. Ты знаешь, что детеныши летучих мышей пушистые, как котята, и родители заботятся о них со всей нежностью?
Одна рука осталась на пятке, другая поднялась на лодыжку, разминая вверх-вниз. Главное – никакого намека на чувственность, чтобы не испугалась и не вынырнула из непривычного ему смиренного оцепенения. Нории чувствовал себя заклинателем змей – чуть собьешься с ритма, запнешься – и вонзится клыками тебе в кожу, впрыскивая обжигающий яд.
- А размером они с твой мизинец. На руке, - добавил он, но потянулся к пальцам ноги, пока не опомнилась. Он теребил ее пальчики, мял их, крутил, а ее аура вздрагивала в такт его движениям, и чуть ощутимо напрягались ступни и бедра. – Пушистые, пищащие, теплые. Пещеры были рядом с огромным озером на севере Песков, откуда как раз начинались цветочные поля. Мы называли его Белым морем, потому что оно находилось в гигантском мраморном бассейне, стены которого, окрашенные в белый, с растущими сверху соснами и блеклыми лишайниками, почти отвесно спускались к воде и отражались в ней. Питалось озеро подземными реками и родниками, и вода в нем была чистая, холодная, даже летом. На закате чаша озера становилась бордовой, на восходе – нежно-розовой, а шторма и течения вымыли в мраморных стенах арки, в которых мог бы поместиться наш дворец, высоченные столбы и уступы, и смотрелось это совершенно невероятно. Из Белого моря брала свое начало река Неру, самая полноводная река на континенте, проходила через все Пески и впадала в Южное море, опресняя его. А сейчас, когда мы купались, я заметил, что вода там плотная, соленая.
Рука скользнула выше, на мгновение задержалась под коленкой, и спустилась обратно, и тут же ее пламя полыхнуло жаром, и запах изменился – к свежести добавились мягкие женские нотки. Он не поднимал глаз, чтобы не встретиться взглядами – иначе примет за вызов и снова заледенеет. И так ведь не позволяет себе расслабиться, откинуться на спинку софы, сидит выпрямившись, спокойно положив руки на колени. Дракон мягко взял другую ногу, чувствуя, как напрягается она под его движениями, и продолжил тихо, рокочуще, рассказывать все, что взбредет в голову. Сам он уже давно восстановился, и излишки энергии заставляли рисунок ауры на его теле светиться ярче, просвечивая через рубаху. И пусть на мозаике сидеть неудобно, и спина уже затекла – зато не останавливает, не уходит, не замораживается.
- У Южного моря, за солеварнями, на склонах холмов и в узких долинах вокруг города Лонкара мы круглый год выращивали персики, апельсины, дыни и виноград, сладкий, терпкий, белый и красный, и делали вино. Свадьбы у нас игрались с началом сезона Синей, с первого осеннего молодого вина, и новобрачным дарили ящик с бутылками урожая этого года, чтобы всегда могли вспомнить вкус своей радости. Иногда весь урожай осеннего вина уходил молодым, и тогда считалось, что год будет особенно удачным. А столовый виноград сушили, делали изюм, и им торговали – и в Йеллоувинь, и в Эмираты, и в Рудлог.
Аура сжалась, и она мягко высвободила ногу, встала, перешагнув через него.
- Уже поздно, - еле заметное волнение, чуть сдавленный голос - и он насмешливо глянул в ее серьезные глаза, - а я хочу еще немного поплавать. Спокойной ночи, Нории.
Что же, одна ошибка. В следующий раз будет осторожнее.
- Спокойной ночи, - ответил он, поднялся одним движением и ушел, чувствуя спиной ее строгий взгляд.
Ангелина долго плавала под ночным южным небом, колыхались и тихо шуршали на ветру разноцветные легкие занавески, а перед глазами стояли бесконечные цветочные поля и густые закатные тени в багровеющих арках и колоннах Белого моря.
Утро следующего дня началось с привычного уже планирования. И раздумий. Идеально было бы попросить сестру выслать сюда пятерку магов, чтобы обустроить почтовый телепорт – для начала, а потом создать транспортный телепорт, настроив его на столицы континента. Идеально было бы, конечно, заполучить сильного придворного мага с помощниками. За двойную плату найти таких не составит проблем. Но как доставить их сюда? На драконе? Или, пока не разрешится ситуация с ее похищением, не вмешивать Рудлог в отношения с воскресшим соседом, чтобы не казалось, что это выкуп за нее, как за заложницу, и работать с югом – с Эмиратами? Но тогда эмиры получат приоритет, что, естественно, повлияет на будущую политику Песков. А ей очень хотелось, чтобы в приоритете был Рудлог. Но как этого добиться, если де-факто существует правовой конфуз – мирный договор, как она поняла, так и не был подписан, сорван заключением драконов в гору, и по сути их государства до сих пор находились в состоянии войны? И пока она не вернется, никакого партнерского взаимодействия не получится.
А если обратиться в Йеллоувинь? Император своей выгоды не упустит, и при этом между странами нет давнего конфликта, омраченного смертями тысяч людей и сотен драконов. Другое дело, что с желтыми трудно играть на равных – слишком сильно государство, слишком высока вероятность впасть в зависимость. Нет, решено, по поводу магов она попросит Василину. А с эмирами, как и планировалось, пусть пока ведутся переговоры о приобретении техники и налаживании торговли.
- Сафаиита, - от размышлений ее отвлекла служанка, Суреза, - Владыка приказал сообщить, что он ждет вас в приемном зале. Там сегодня много людей, - добавила она, - позвольте причесать вас и предложить вам богатое платье.
Первой мыслью было отказаться, но первая Рудлог все-таки была женщиной, а женщинам свойственно любопытство. И она понимала, что пойти туда, где, по-видимому, проходит важный прием, в простой одежде непозволительно. Поэтому позволила нарядить ее в зеленое яркое платье до пят, с расширяющимися длинными рукавами с золотыми манжетами, золотым же поясом и блестящей вышивкой вокруг ворота, спускающейся полосой до самого подола. И терпела, пока закалывали ей гребнями волосы, и даже не хмурилась, когда Суреза вздыхала, что пригодились бы сюда и кольца, и круглые серьги, и ожерелья, и подвеска на лоб с камнем-каплей, и побольше, и побогаче, чтобы все видели, как госпожа прекрасна.
В зал ее почтительно проводил один из младших советников, дожидающийся в коридоре, он же и сообщил, что к Владыке пришли поклониться несколько богатых племен с севера Песков, и они же попросили увидеть невесту божественного повелителя.
У нее был выбор. Но она все равно пошла. Потому что понимала, что не приди она по его просьбе, пусть она была передана как приказ – и оскорбит Нории, выставит его посмешищем перед почитающими его людьми. Их будущие отношения – их дело, она этот вопрос решит, но внешне всегда нужно соблюдать приличия. Так ее учили, и она не видела причин вести себя иначе.
Приемный зал был белым, большим, с резными стенами, арками с фонтанами и высоким полукруглым потолком. На широком синем диване с высокой спинкой сидел красноволосый Владыка, в роскошных одеждах, а перед ним, на полу, на коврах расположилось с полсотни мужчин разных возрастов. Они, тоже ярко одетые, сидели на коленях, и пока один говорил, другие опускали головы. Но не чувствовалось страха, только восторг и почтение.
Принцесса зашла, остановилась, окинула находящихся в зале спокойным взглядом, чуть склонила голову перед Нории, и глаза его недоверчиво расширились.
- Господин, - сказала она, видя, как плещется в зеленых глазах изумление, - вы звали меня.
- Да, - произнес он медленно и низко, - подойди ко мне.
И улыбнулся, совсем чуть, будто показывая, что это игра, и благодаря ее за то, что она приняла эту игру. А как иначе? Едешь с визитом в дружественное государство – должна знать правила этикета принимающей стороны, носить их одежду и не шокировать жителей неподобающим поведением, даже если у тебя оно является нормой. Едешь в Эмираты – покрывай голову, участвуешь в национальном серенитском празднике – будь готова показаться с обнаженной левой грудью. Находишься в гостях у драконов – веди себя так, как принято у них.
- Мужчины племен Севара и Мина просили увидеть тебя, - сказал он, когда Ангелина подошла. – Смотрите, - обратился он к мужчинам, - это ваша госпожа, Ангелина, почитайте ее как меня и больше меня, потому что я почитаю ее.
Пятьдесят лбов коснулись ковров, и принцессе, при всей ее выдержке, стало не по себе.
- Разрешаю вам говорить с ней, - пророкотал Нории.
Поднялся старший, поклонился. Совсем дедушка, седой, худой, с острым взглядом.
- Мы слышали, - начал он напевно, - о чудесной женщине Владыки, прекрасной, как Луна, крепкой, как самая выносливая верблюдица, которая тайно ходит по Городу и пустыне, изучая жизнь простых людей. Нам рассказали, как она три дня сдерживала полчища безумных песчаников, держала щит над сотнями людей, пока Владыка был в бою, и от их молитв становилась только крепче. Как может она призвать нашего Господина к себе, и он всегда откликнется на ее зов, как может утихомирить его гнев и вынести его мощь. Пески говорят о ее славе и силе, и теперь мы просим божественную Ани-лишу благословить нас, дать нам защиту и свое покровительство.
Принцесса чувствовала взгляд Владыки-дракона, видела, как смотрят на нее люди, с надеждой и беспокойством, и не могла сказать, что ее благословение не спасет их от чудовищ, голода и зноя.
- Позволяю, - произнес красноволосый гигант своим гулким голосом, и люди стали подниматься, кланяться – сначала ему, потом ей. Подходить, опускаться на колени и прикасаться лбом к ее рукам. И в этой удушающей почтительности ей предлагают провести всю жизнь? Всегда на людях называть мужа господином, и быть тихой и послушной? Или заслужить непонимание и неприятие от народа, ведя себя так, как привыкла, будучи первой Рудлог? Как же далек этот мир от ее, привычного, и невозможно ей будет стать его частью. А менять мир… ради чего?
Последним был старший, седовласый старик, и когда он встал, поочередно коснувшись ее рук, принцесса все-таки заговорила, надеясь, что формула вежливости не очень отличается от той, что принята в Эмиратах:
- Пусть ваши семьи будут всегда здоровы, и знайте, что вы всегда найдете в Истаиле отдых и приют, дети Песков. Вы просите о защите, но я просто женщина и не всегда смогу прийти на помощь. Поэтому будьте осторожны и пусть пути ваши будут безопасны.
Старик хитро глянул на нее своими черными глазами, и успокаивающе закивал головой, обращаясь к Нории:
- Госпожа прекрасна и скромна, Владыка. Не может быть лучшей жены, дай ей Боги плодовитости и щедрости. Но пусть божественная Ани-лиша не боится за мужчин своего народа – мы всегда готовы к смерти и полагаемся на себя и лишь чуть – на удачу. Мудрые говорят, что ее благословение сделает удачу крепче, а кто я, чтобы спорить?
Мужчины снова стали рассаживаться на коврах, уже чуть свободнее, зашли слуги с подносами с фруктами, мясом, пловом. Видимо, предстоял долгий мужской разговор, как принято, за совместным приемом пищи.
- Я могу идти, господин? – спросила Ангелина кротко, повернувшись к Нории, и тот улыбнулся, кивнул, махнул рукой, величественный – настоящий Владыка.
- Иди, прекраснейшая. Я доволен.
Уже выходя из двери, она оглянулась и увидела, как драконий Владыка опускается на ковер, чтобы быть на уровне своих подданных, и перед ним ставят поднос с пловом.
Ангелина переоделась и снова села за бумаги, не позволяя себе отвлекаться на мысли о разнице культур и менталитетов двух соседних стран.
Дела нарастали снежным комом, и вопрос был только в том, сколько времени она сможет справляться в одиночку. Но пока справляется – надо спланировать по максимуму.
Образование. Еще один гигантский пробел у народа Песков. То, без чего невозможно построить цивилизованную страну. Начинать нужно с детских садов. Затем десять лет школы. Даже если совместить последние два класса с профессиональным образованием, даже если открыть вечерние школы для взрослых, все равно – пока образуется прослойка, умеющая читать и писать, пройдет около десяти лет. А ведь чтобы выучить выпускников на учителей и врачей, инженеров и финансистов, нужно еще пять-семь лет. Значит, минимальный срочный план растянется на два десятилетия. И опять не обойтись без приглашенных специалистов. Закупки учебников и справочников. Лекарств для врачей, оборудования. Прокладки электросетей, для которых нужны электростанции. Для которых нужно топливо. И опять оборудование. Строители, умеющие строить станции. Инженеры, умеющие их планировать. Университеты, которые должны обучить инженеров….и так далее – до бесконечности.
Ангелина, погружаясь в долгосрочное планирование, исписала уже кипу листов – схемами, наметками, вариантами решений. Если экстренные меры, которые она обсудила с Нории, уже начинали претворяться в жизнь, то попытки охватить все сферы госустройства и государственного строительства напоминали пока неструктурированные выкладки. И, несмотря на то, что мать привлекала ее к делам, и несмотря на образование, она с недовольством понимала, что ей не хватает опыта, знаний, и, главное – практики. Хотя и в теории все выглядело пугающе.
Она записывала идеи, возможности их реализации. И снова и снова утыкалась в три основные проблемы. Отсутствие образования. Отсутствие инфраструктуры. Отсутствие торговых и дипломатических связей. Без налаживания последнего первые два были невозможны. Наладить связи невозможно, пока она не вернется домой. Замкнутый круг. И не спасет взаимодействие с Эмиратами, потому что рынок – агрессивная вещь, и без конкуренции поставщики могут диктовать кабальные условия. И будут диктовать, обязательно.
«Шаг за шагом», - сказала она себе, потому что объем необходимой работы пугал ее – хотя в этом она бы никому не призналась. Шаг за шагом. Не все сразу. Не торопись. Работай с тем, что есть.
Ангелина подготовила тексты указов об обязательных общественных работах для жителей Истаила, о поощрении торговцев, которые решат доставлять в город «цивилизованные» товары – хозяйственные, бытовые. Об обязанности кочевников докладывать о местах, где выступают из-под песка пятна нефти – чтобы в будущем не тратить время на геологоразведку. Об организации службы оповещения населения о нововведениях. Раз здесь нет ни радио, ни телевидения, а читать и писать умеют далеко не все, то придется по старинке, оповещать указы на площадях в определенное время.
Было несколько насущных вопросов, которые необходимо было обсудить с Нории. Точнее, вопросов было много больше, но три из них были очень актуальными. Иначе завтра опять улетит, а у нее и так мало, очень мало нужной информации!
Тихо подошедшая Суреза поставила перед ней кувшин с лимонадом, тонкий узкий фарфоровый стакан, фрукты, одобрительно покосилась на госпожу и удалилась. Она вообще заметно повеселела после того, как Ангелина исполнила роль покорной невесты в присутствии гостей, и оставалось только гадать, каким образом по дворцу так быстро распространяются слухи. Хотя какое ей дело до слухов? Месяц – и она будет свободна.
