Но тебе уже это не важно — важно не оступиться, не упасть снова, не увидеть презрения во взгляде учителя. Кажется, ты истекаешь кровью — немеют руки, голова начинает кружиться и темнеет в глазах — а дракон все не останавливается. И когда уже смиряешься с тем, что умрешь сегодня — все вдруг становится отчетливым и цельным, все приобретает резкость, а в душе воцаряется безразличие ко всему, что было и что будет — кроме одного боя. Мастер скалится и смеется, и глаза его горят красным безумием, Светлана хлопает, и в хлопках этих слышны отчаяние и мольба — а твои глаза выхватывают удивительный белый цветок на ослепительно-зеленом фоне, и ты почти чувствуешь его запах — и падаешь в темноту, отбив один из страшных ударов.
Макс очнулся от вкуса сладкого молока на губах. Четери держал его голову на коленях, чуть приподняв, и лил тонкой струйкой молоко в рот — оно проливалось мимо, смешивалось с кровью, стекало на лазурную плитку. Спину саднило, но боль, скорее, была фантомной. А вот слабость — настоящей.
- Хорошо, - сказал Мастер ласково и гордо. - Ты лучший. Так быстро, как ты, никто не обучался. Запомни состояние последних минут, так нужно биться всегда. Но если зазнаешься и начнешь ошибаться — высеку.
- Ожил? - раздался рядом встревоженный голос Мартина. Друг присел на корточки — он был непривычно серьезен. Взгляд его то и дело останавливался на плечах инляндца. - Я думал, все. Придется мстить. Этот дракон не родственник ли нашего Алмазыча? Методы похожи.
Макс криво усмехнулся и сел. Сам взял кувшин с молоком и почти с рычанием начал пить.
Март со вздохом встал, покаянно покачался с носка на пятку.
- Извини, что отвлек. Я не должен был приходить. И вы извините, Четери.
- Пришел и пришел, - отозвался дракон, аккуратно проведший рукой по спине Тротта — тот дернулся, почувствовав вливающуюся в него энергию, заскрипел зубами. - Будешь моим гостем. Зато ученику урок. Все видеть, ни на что не отвлекаться.
Март помолчал.
- Меня не возьмете учиться?
- Нет, - строго ответил Четери. - Ты не гибкий, у тебя немного вывернута правая нога, и ты слишком тяжело дышишь. И, самое главное, твое призвание защищать, а не атаковать.
Он еще что-то говорил, а Макс пил и оглядывал двор, освещенный тусклым полумесяцем. У натянутой веревки никого не было — зато в темноте на воротах маячила фигура йеллоувиньца. Света уже сидела на скамье рядом с Владыкой Нории, о чем-то с ним говорила и старалась не слишком часто поглядывать в их сторону. Слуги у второй скамьи накрывали стол, и до тошноты остро пахло едой.
- Но смотреть можно? - уточнил Мартин. - И повторять? Хоть с палкой?
- Смотреть я никому не запрещаю, - Четери встал. - И палку можешь выбрать любую. Обмойся, Макс. Будем ужинать.
Дракон похлопал его по плечу и отошел к Нории и Свете. Тротт молча поднялся, так же молча протянул блакорийцу ополовиненный кувшин с молоком. Тот схватил его с жадностью, выпил, и затем стоял, недоверчиво разглядывая друга, пока служанки лили на него воду, вытирали.
- Какой сервис, - одна из девушек взмахнула ресницами, и барон ослепительно улыбнулся, подмигнул. И все же не выдержал. - Макс. А когда это ты тело успел расписать?
- Опыты на себе ставил, - буркнул Тротт. - И ставлю. По автощитам с природными компонентами. Чтобы была минимальная защита даже когда нет сил.
- Угу, - странным тоном протянул Март, проводил отошедших служанок теплым и оценивающим взглядом. - Понятно. Не слишком ли… здесь все жестко, Макс? Стоит оно того?
- Да, - ровно отозвался Тротт, надевая рубашку.
- Ты извини, - повторил блакориец. - Я сплоховал.
Он хмуро проследил, как скрываются под тонким хлопком знаки. Открыл было рот, чтобы еще что-то спросить, но его отвлек шум крыльев — фон Съедентент задрал голову и с восхищением стал наблюдать за кружащимся, спускающимся во двор драконом.
Вскоре к скамье, где сидел Владыка, подошел еще один красноволосый мужчина, что-то коротко сказал. До друзей, присевших у фонтана, донесся приглушенный разговор.
- Мне надо лететь, Чет.
- Останься на ужин, - в голосе Мастера настойчивость.
- Нет. Письмо. От нее. Надо лететь.
Чет вздохнул как-то тяжело и кивнул. Подождал, пока Владыка отойдет, обернулся к магам, поманил рукой.
Уже когда они рассаживались, над ними взмыл ввысь огромный белый дракон.
А ужин прошел прекрасно. Март все недоверчиво косился то на молчаливого Макса, то на вернувшегося в шутливое состояние Четери — будто не он с час назад остановил его одним взглядом. И ведь правда убил бы. Но постепенно расслабился, втянулся в разговор — расспрашивал про Пески, про город, просил разрешения пройтись по нему в следующий раз — и Четери охотно отвечал, соглашался, хохотал над его шутками. Света льнула к мужу, как веточка и мягко поглядывала на Тротта — и к удивлению Мартина, друг общался с ней вполне доброжелательно. «С другой стороны, - размышлял блакориец, ухмыляясь, - ляпнешь что-нибудь про место женщины — и тебя нарежут на отбивные.»
Несмотря на случившееся, Мартин совершенно точно понял — не зря он сюда пришел. Не зря хотя бы потому, что увидел Макса почти нормальным. Почти таким, каким он был семнадцать лет назад.
Нории был в Истаиле к ночи. Не одеваясь после оборота, быстро прошел мимо Зафира, застывшего с чашей дымящейся крови, и направился в свои покои.
Там, в большом холле, на столике, на котором они играли в шахматы, лежал бумажный пакет, опечатанный сургучом, и прикрепленное к нему письмо. Владыка осторожно, не торопясь, открепил конверт, сел на софу, открыл письмо и быстро пробежал его глазами. Усмехнулся горько, откинулся на спинку и устало закрыл глаза.
В дверь поскреблись. Вошел невозмутимый Зафир, поклонился, протянул чашу — и дракон с благодарностью принял ее, начал пить.
- Господин, гонец спрашивает, будет ли ответ, - сказал старый слуга почтительно, принимая чашу обратно.
- Будет. Но не сейчас. Пусть отдохнет, - медленно ответил Нории. - Я ознакомлюсь с содержимым предложения и вызову его. Принеси мне еды, Зафир.
- Да, Владыка, - в голосе старого кочевника промелькнуло едва заметное сочувствие.
Позже, за ужином, Владыка Истаила прочитал послание от короля Бермонта. Его величество Демьян очень корректно — совсем не похоже на того взбешенного и собранного бермана, коим Нории его увидел - высказывал сожаление о том, что первая встреча произошла при столь необычных и печальных обстоятельствах. Благодарил за помощь в исцелении, приглашал коллегу на королевский совет, который должен был состояться в субботу, и предлагал прибыть с делегацией, чтобы пока монархи будут общаться между собой, дипломаты обсудили создание посольств, налаживание связей и подписали все необходимые бумаги.
Ответ Демьяну Бермонту Нории написал очень быстро. Заверил в готовности поучаствовать в совете, поддержал все предложения.
А затем еще раз перечитал послание огненной принцессы. Ровный почерк, ровные слова. Ни искры для него, ни надежды.
Улетающий в ночь гонец вез письмо королю северной страны и короткую записку для посредницы. В ней было всего пять слов.
«Ваше высочество, благодарю за содействие».
Утром уставший дракон принес пакет в кабинет Ангелины Рудлог. Выслушал похвалу за скорость, с благодарностью принял предложение остаться в городе и восстановить силы. И не видел, как после его ухода принцесса вскрыла письмо, прочитала, и с такой же усталостью опустила голову, как и Владыка накануне за много километров от Теранови.
В обеденный перерыв Ани отправилась в Бермонт. Демьян распорядился принимать телепортом родных супруги в любое время, без предварительного согласования, и сейчас Ангелина страстно захотела увидеть Полли.
Ее проводили во внутренний двор. Медведица встретила сестру без настороженности - Пол лениво точила когти о какое-то несчастное дерево, на подошедшую принцессу лишь покосилась, не прерывая своего занятия.
И Ани, как и в прошлый раз, прижалась к сестре, прикрыла глаза, слыша, как под ее ухом шумно дышит огромный зверь, и почти задремала в тепле погодного купола. Медведица отчего-то не уходила, прислушивалась к бормотанию и ласковым словам старшей Рудлог, склоняя большую мохнатую башку. Уши ее дергались, и периодически она снова начинала драть кору с таким остервенением, что Ани казалось, что она находится рядом с отрядом пилящих деревья лесорубов.
Старшая Рудлог говорила. О делах в семье, о том, как все скучают по ней, Полине, и ждут, когда она вернется. Говорила, пусть даже сама не верила в то, что это возможно. О том, что в следующий раз принесет сюда семейные фотографии и щенка тер-сели поиграть - вдруг что-то всколыхнется в памяти? О том, какими огромными могут вырастать водяные псы и как бы Пол понравилось в Истаиле. О том, что старшая сестра теперь не хуже самой Поли может оборачиваться в разных зверей и птиц. А все потому, что однажды пришлось идти через пустыню к своим девочкам...
Обеденное время давно уже прошло, а Ани все шептала и бормотала, вспоминая свои дни в Песках, больше произнося про себя, чем вслух. Душераздирающий треск рвущейся коры уже не тревожил ее - медведица периодически урчала, но большей частью молчала и не двигалась - то ли тоже уснула, то ли испугалась странной женщины и затихла, мечтая выбраться из цепких объятий посетительницы. Периодически во двор выглядывали слуги, но потревожить мохнатую госпожу и ее сестру никто не осмелился. И только упавшая на двор тень от замка - солнце ушло за башню - заставила Ангелину очнуться, потереть сухие глаза, погладить на прощание смирно лежащую Полю и уйти.
На выходных они с Василиной устроили тренировку младшим сестрам. И для занятий по освоению родовой магии очень пригодился кусочек летнего парка под погодным куполом, подаренный отцом и Марианом Василине.
Придворного мага накануне обязали закрыть стены щитами, чтобы не повредить и их, и Зигфрид, видимо, чтобы не вызвали на выходные, постарался так, что под погодным куполом сверкало еще несколько полусфер. И там, под переливающейся защитой, и прошел первый урок.
Ани рассказала все, что узнала от Нории про принцип действия родовой магии, Василина напомнила о прозвучавшем у Иппоталии. Теория закончилась, началась практика.
Марина с Алиной старательно закрывали глаза, пытаясь увидеть и ощутить свою ауру, Каролинка сидела на траве и пыталась повторить за старшими. Ани рассказывала, как ставить щиты – у Марины каким-то чудом получилось с первого раза, но потом, как она ни старалась, ничего не выходило.
- Ты просто недостаточно сосредоточена, - объясняла королева. – Тебе нужно отвлечься от всего, найти внутренний баланс.
- Где ж я его найду, если у меня его никогда не было, - ворчала Марина, снова и снова расставляя руки. – Первый раз не иначе как с перепугу смогла построить.
- У меня наоборот лучше всего работает, когда я на пике эмоций, - успокоила ее Ангелина. Марина недоверчиво посмотрела на нее. «Ты – на пике эмоций?» - говорил ее взгляд.
У Алинки с защитой дела обстояли лучше, но щит получался совсем маленький и слабый. Зато она легко обернулась в лошадку, прогарцевала вокруг сестер и внимательно выслушала напоминание Ангелины, что не нужно усердствовать, иначе будет мучиться от боли. Топнула ногой, заржала с вызовом – и вскорости вокруг пруда по зеленой траве носился уже целый табун, и хорошо, что никто из придворных не мог сюда заглянуть – страшно подумать, о чем бы стали шептаться во дворце.
- Я – бездарь, - простонала Марина, падая на траву рядом с младшей сестрой – после того, как у Алинки получилась и силовая волна, всколыхнувшая воду. – Наверное, мне просто не дано.
- Или кто-то просто не хочет учиться, - мягко сказала Василина. – Ничего, будем тренироваться, пока не получится.
Полный тоски взгляд был ей ответом.
Макс очнулся от вкуса сладкого молока на губах. Четери держал его голову на коленях, чуть приподняв, и лил тонкой струйкой молоко в рот — оно проливалось мимо, смешивалось с кровью, стекало на лазурную плитку. Спину саднило, но боль, скорее, была фантомной. А вот слабость — настоящей.
- Хорошо, - сказал Мастер ласково и гордо. - Ты лучший. Так быстро, как ты, никто не обучался. Запомни состояние последних минут, так нужно биться всегда. Но если зазнаешься и начнешь ошибаться — высеку.
- Ожил? - раздался рядом встревоженный голос Мартина. Друг присел на корточки — он был непривычно серьезен. Взгляд его то и дело останавливался на плечах инляндца. - Я думал, все. Придется мстить. Этот дракон не родственник ли нашего Алмазыча? Методы похожи.
Макс криво усмехнулся и сел. Сам взял кувшин с молоком и почти с рычанием начал пить.
Март со вздохом встал, покаянно покачался с носка на пятку.
- Извини, что отвлек. Я не должен был приходить. И вы извините, Четери.
- Пришел и пришел, - отозвался дракон, аккуратно проведший рукой по спине Тротта — тот дернулся, почувствовав вливающуюся в него энергию, заскрипел зубами. - Будешь моим гостем. Зато ученику урок. Все видеть, ни на что не отвлекаться.
Март помолчал.
- Меня не возьмете учиться?
- Нет, - строго ответил Четери. - Ты не гибкий, у тебя немного вывернута правая нога, и ты слишком тяжело дышишь. И, самое главное, твое призвание защищать, а не атаковать.
Он еще что-то говорил, а Макс пил и оглядывал двор, освещенный тусклым полумесяцем. У натянутой веревки никого не было — зато в темноте на воротах маячила фигура йеллоувиньца. Света уже сидела на скамье рядом с Владыкой Нории, о чем-то с ним говорила и старалась не слишком часто поглядывать в их сторону. Слуги у второй скамьи накрывали стол, и до тошноты остро пахло едой.
- Но смотреть можно? - уточнил Мартин. - И повторять? Хоть с палкой?
- Смотреть я никому не запрещаю, - Четери встал. - И палку можешь выбрать любую. Обмойся, Макс. Будем ужинать.
Дракон похлопал его по плечу и отошел к Нории и Свете. Тротт молча поднялся, так же молча протянул блакорийцу ополовиненный кувшин с молоком. Тот схватил его с жадностью, выпил, и затем стоял, недоверчиво разглядывая друга, пока служанки лили на него воду, вытирали.
- Какой сервис, - одна из девушек взмахнула ресницами, и барон ослепительно улыбнулся, подмигнул. И все же не выдержал. - Макс. А когда это ты тело успел расписать?
- Опыты на себе ставил, - буркнул Тротт. - И ставлю. По автощитам с природными компонентами. Чтобы была минимальная защита даже когда нет сил.
- Угу, - странным тоном протянул Март, проводил отошедших служанок теплым и оценивающим взглядом. - Понятно. Не слишком ли… здесь все жестко, Макс? Стоит оно того?
- Да, - ровно отозвался Тротт, надевая рубашку.
- Ты извини, - повторил блакориец. - Я сплоховал.
Он хмуро проследил, как скрываются под тонким хлопком знаки. Открыл было рот, чтобы еще что-то спросить, но его отвлек шум крыльев — фон Съедентент задрал голову и с восхищением стал наблюдать за кружащимся, спускающимся во двор драконом.
Вскоре к скамье, где сидел Владыка, подошел еще один красноволосый мужчина, что-то коротко сказал. До друзей, присевших у фонтана, донесся приглушенный разговор.
- Мне надо лететь, Чет.
- Останься на ужин, - в голосе Мастера настойчивость.
- Нет. Письмо. От нее. Надо лететь.
Чет вздохнул как-то тяжело и кивнул. Подождал, пока Владыка отойдет, обернулся к магам, поманил рукой.
Уже когда они рассаживались, над ними взмыл ввысь огромный белый дракон.
А ужин прошел прекрасно. Март все недоверчиво косился то на молчаливого Макса, то на вернувшегося в шутливое состояние Четери — будто не он с час назад остановил его одним взглядом. И ведь правда убил бы. Но постепенно расслабился, втянулся в разговор — расспрашивал про Пески, про город, просил разрешения пройтись по нему в следующий раз — и Четери охотно отвечал, соглашался, хохотал над его шутками. Света льнула к мужу, как веточка и мягко поглядывала на Тротта — и к удивлению Мартина, друг общался с ней вполне доброжелательно. «С другой стороны, - размышлял блакориец, ухмыляясь, - ляпнешь что-нибудь про место женщины — и тебя нарежут на отбивные.»
Несмотря на случившееся, Мартин совершенно точно понял — не зря он сюда пришел. Не зря хотя бы потому, что увидел Макса почти нормальным. Почти таким, каким он был семнадцать лет назад.
Нории был в Истаиле к ночи. Не одеваясь после оборота, быстро прошел мимо Зафира, застывшего с чашей дымящейся крови, и направился в свои покои.
Там, в большом холле, на столике, на котором они играли в шахматы, лежал бумажный пакет, опечатанный сургучом, и прикрепленное к нему письмо. Владыка осторожно, не торопясь, открепил конверт, сел на софу, открыл письмо и быстро пробежал его глазами. Усмехнулся горько, откинулся на спинку и устало закрыл глаза.
В дверь поскреблись. Вошел невозмутимый Зафир, поклонился, протянул чашу — и дракон с благодарностью принял ее, начал пить.
- Господин, гонец спрашивает, будет ли ответ, - сказал старый слуга почтительно, принимая чашу обратно.
- Будет. Но не сейчас. Пусть отдохнет, - медленно ответил Нории. - Я ознакомлюсь с содержимым предложения и вызову его. Принеси мне еды, Зафир.
- Да, Владыка, - в голосе старого кочевника промелькнуло едва заметное сочувствие.
Позже, за ужином, Владыка Истаила прочитал послание от короля Бермонта. Его величество Демьян очень корректно — совсем не похоже на того взбешенного и собранного бермана, коим Нории его увидел - высказывал сожаление о том, что первая встреча произошла при столь необычных и печальных обстоятельствах. Благодарил за помощь в исцелении, приглашал коллегу на королевский совет, который должен был состояться в субботу, и предлагал прибыть с делегацией, чтобы пока монархи будут общаться между собой, дипломаты обсудили создание посольств, налаживание связей и подписали все необходимые бумаги.
Ответ Демьяну Бермонту Нории написал очень быстро. Заверил в готовности поучаствовать в совете, поддержал все предложения.
А затем еще раз перечитал послание огненной принцессы. Ровный почерк, ровные слова. Ни искры для него, ни надежды.
Улетающий в ночь гонец вез письмо королю северной страны и короткую записку для посредницы. В ней было всего пять слов.
«Ваше высочество, благодарю за содействие».
Утром уставший дракон принес пакет в кабинет Ангелины Рудлог. Выслушал похвалу за скорость, с благодарностью принял предложение остаться в городе и восстановить силы. И не видел, как после его ухода принцесса вскрыла письмо, прочитала, и с такой же усталостью опустила голову, как и Владыка накануне за много километров от Теранови.
В обеденный перерыв Ани отправилась в Бермонт. Демьян распорядился принимать телепортом родных супруги в любое время, без предварительного согласования, и сейчас Ангелина страстно захотела увидеть Полли.
Ее проводили во внутренний двор. Медведица встретила сестру без настороженности - Пол лениво точила когти о какое-то несчастное дерево, на подошедшую принцессу лишь покосилась, не прерывая своего занятия.
И Ани, как и в прошлый раз, прижалась к сестре, прикрыла глаза, слыша, как под ее ухом шумно дышит огромный зверь, и почти задремала в тепле погодного купола. Медведица отчего-то не уходила, прислушивалась к бормотанию и ласковым словам старшей Рудлог, склоняя большую мохнатую башку. Уши ее дергались, и периодически она снова начинала драть кору с таким остервенением, что Ани казалось, что она находится рядом с отрядом пилящих деревья лесорубов.
Старшая Рудлог говорила. О делах в семье, о том, как все скучают по ней, Полине, и ждут, когда она вернется. Говорила, пусть даже сама не верила в то, что это возможно. О том, что в следующий раз принесет сюда семейные фотографии и щенка тер-сели поиграть - вдруг что-то всколыхнется в памяти? О том, какими огромными могут вырастать водяные псы и как бы Пол понравилось в Истаиле. О том, что старшая сестра теперь не хуже самой Поли может оборачиваться в разных зверей и птиц. А все потому, что однажды пришлось идти через пустыню к своим девочкам...
Обеденное время давно уже прошло, а Ани все шептала и бормотала, вспоминая свои дни в Песках, больше произнося про себя, чем вслух. Душераздирающий треск рвущейся коры уже не тревожил ее - медведица периодически урчала, но большей частью молчала и не двигалась - то ли тоже уснула, то ли испугалась странной женщины и затихла, мечтая выбраться из цепких объятий посетительницы. Периодически во двор выглядывали слуги, но потревожить мохнатую госпожу и ее сестру никто не осмелился. И только упавшая на двор тень от замка - солнце ушло за башню - заставила Ангелину очнуться, потереть сухие глаза, погладить на прощание смирно лежащую Полю и уйти.
На выходных они с Василиной устроили тренировку младшим сестрам. И для занятий по освоению родовой магии очень пригодился кусочек летнего парка под погодным куполом, подаренный отцом и Марианом Василине.
Придворного мага накануне обязали закрыть стены щитами, чтобы не повредить и их, и Зигфрид, видимо, чтобы не вызвали на выходные, постарался так, что под погодным куполом сверкало еще несколько полусфер. И там, под переливающейся защитой, и прошел первый урок.
Ани рассказала все, что узнала от Нории про принцип действия родовой магии, Василина напомнила о прозвучавшем у Иппоталии. Теория закончилась, началась практика.
Марина с Алиной старательно закрывали глаза, пытаясь увидеть и ощутить свою ауру, Каролинка сидела на траве и пыталась повторить за старшими. Ани рассказывала, как ставить щиты – у Марины каким-то чудом получилось с первого раза, но потом, как она ни старалась, ничего не выходило.
- Ты просто недостаточно сосредоточена, - объясняла королева. – Тебе нужно отвлечься от всего, найти внутренний баланс.
- Где ж я его найду, если у меня его никогда не было, - ворчала Марина, снова и снова расставляя руки. – Первый раз не иначе как с перепугу смогла построить.
- У меня наоборот лучше всего работает, когда я на пике эмоций, - успокоила ее Ангелина. Марина недоверчиво посмотрела на нее. «Ты – на пике эмоций?» - говорил ее взгляд.
У Алинки с защитой дела обстояли лучше, но щит получался совсем маленький и слабый. Зато она легко обернулась в лошадку, прогарцевала вокруг сестер и внимательно выслушала напоминание Ангелины, что не нужно усердствовать, иначе будет мучиться от боли. Топнула ногой, заржала с вызовом – и вскорости вокруг пруда по зеленой траве носился уже целый табун, и хорошо, что никто из придворных не мог сюда заглянуть – страшно подумать, о чем бы стали шептаться во дворце.
- Я – бездарь, - простонала Марина, падая на траву рядом с младшей сестрой – после того, как у Алинки получилась и силовая волна, всколыхнувшая воду. – Наверное, мне просто не дано.
- Или кто-то просто не хочет учиться, - мягко сказала Василина. – Ничего, будем тренироваться, пока не получится.
Полный тоски взгляд был ей ответом.
