Иначе никто в своём уме не решился бы за ним вернуться. Кстати, где он? Сознание снова меркнет. Дальняя дорога. Его всё куда-то несут, волокут. Когда же это кончится-то?
— Он нужен мне живым, не дайте этой твари сдохнуть, — визгливый, резкий женский голос, как через вату, кажется знакомым. Где-то он его уже слышал.
Это о нём, что ли? Мысли путаются. Сосредоточиться не получается. Тяжёлое забытье пожирает его.
Хлёсткий обжигающий удар по лицу заставил очнуться.
Маргелиус помотал головой. В голове дурман, как будто он пьян вусмерть. Он попытался сесть, это удалось с трудом. Зазвенели тяжёлые кандалы. А вот это плохо. Маргелиус с трудом разлепил глаза, поморгал. Он находится в какой-то тёмной камере, руки-ноги закованы в кандалы, цепи вбиты в пол. Горло обхватывает мощный ошейник, цепь от которого вдета в мощное кольцо в стене. И чем же он заслужил такое обращение? Но заковали его прям на совесть, покруче, чем дикого свирепого зверя.
— Давай просыпайся, — обманчиво ласковый голос над самым ухом.
Маргелиус с трудом сфокусировал мутный взгляд на лице обладательницы такого издевательски-ехидного голоса.
— Помнишь меня? — пропела чародейка, тряхнув каштановыми кудрями. Она была одета в красивое изумрудное платье с глубоким вырезом. Изящные белые руки обхватывали искусной работы сверкающие браслеты. Красивые пухлые губы кривила насмешливая улыбка.
— Зарида, — прохрипел маг потрескавшимися губам, пытаясь прогнать вязкий туман в голове. Но мысли слушались плохо. Он опьянён. Его пичкают одурманивающими травами.
Мысли потекли назад в прошлое. Зариду Маргелиус помнил: злая колдунья, которая маскировалась под королевскую чародейку. Мечтала отомстить всему Гвилберду. Строила козни, похитила их сына. Бежала со своим сообщником сэром Заумнисом, но благодаря Айрис была вышвырнута на холодный Зандир. Значит, выбралась. Новый пинок вернул его к действительности.
— Ну и как тебе курорт на Зандире? — стараясь придать голосу максимум наглости, растягивая слова, сипло осведомился Маргелиус.
— Тварь! Ты сдохнешь здесь! — теряя самообладание, заорала чародейка, красивое породистое лицо исказилось в гримасе злобы. Если бы кто-то мог видеть её сейчас, то напугался бы не меньше, чем при виде Маргелиуса в боевом образе.
В памяти Зариды всколыхнулось, как она была выброшена вместе с обожжённым сообщником в такой неприветливый хищный мир. Как они долго пробирались через ледяные заносы. Сдерживали атаки разных чудовищ, что водились там в изобилии. Мир был по-настоящему чужой, враждебный, агрессивный. Она поклялась страшно отомстить, если выберется. Телепортация оттуда работала так непредсказуемо, что она не рискнула прыгать, опасаясь обратиться в космическую пыль. Сами зандиряне оказались кровожадными, коварными и жестокими, и при случае только и стремились вцепиться ей в глотку. Поэтому ту, что скрывалась под обликом Великой Феи, она вспоминала с внутренним содроганием. Пришлось приложить немало усилий, чтобы добиться депортации из такого недружелюбного мира.
— Ты разрушил мои планы. Я так тщательно готовила атаку сандразаров, направляла их. Они должны были уничтожить весь Гвилберд. И кто же снова оказался на моём пути? Ты, жалкий, презренный недомаг, — зло выплюнула Зарида.
— Сандразары — твоих рук дело? Надо было догадаться. Больше тысячи лет их не было, а тут на тебе. На планете Нимф, где они никогда не водились, тут — нашествие. Мне искренне жаль, что я расстроил твои планы, — нахально протянул Маргелиус без особого сожаления в голосе. За что тут же получил ещё один болезненный тычок острой туфелькой под рёбра.
— Рано радуешься, Альгвардский, теперь у меня есть ты. И я позабочусь, чтобы ты сдыхал долго, — лучезарно улыбнулась Зарида. — Как ты вызвал снежную бурю?
— Бурю? Какую бурю? Я туда случайно забрёл, чуть сам не замёрз, — нагло осклабился Маргелиус, сделав невинные глаза.
— Угу, — зло прищурилась чародейка, проведя пальчиком по своей лебединой шее. — Ну ничего, времени у нас много. Потом сам будешь умолять, чтобы я поговорила с тобой.
Она развернулась к невидимому собеседнику и мелодично приказала:
— Три раза в день молоко брусней с дурманом — по кружке, строго по времени. Не будет пить сам, заливайте ему в глотку насильно. Он маг. Считается, что бывший. Но после ледяного шторма я ему не верю. Да и слухи о нём доходили не самые приятные. Молоко брусней не позволит ему выйти на Магическую передачу с драконом, женой и всем тем многочисленным сбродом, с кем он слил свой разум. Погасит любые его магические силы, если он таковыми ещё владеет. Он должен всё время находиться под воздействием отвара. Цепи проверять каждый день, этот зверь обладает огромной физической силой. Нам не нужно, чтобы он освободился, — и для Маргелиуса она добавила: — Цепи я заказывала у гномов, они мастера создания заговорённых оков для удержания особо опасных хищников.
— Да, госпожа, — почтительно отозвался невидимый магу стражник. Судя по голосу, он молод.
— Увидимся через месяц, Альгвардский. Думаю, тогда ты станешь сговорчивее. А я тем временем съезжу на юг, отдохну, позагораю, — Зарида послала Маргелиусу воздушный поцелуй и выплыла из темницы.
Дни потянулись один за другим — серые, однообразные. Кормили пленника весьма скудно: опасались, наверное, что он на дармовых харчах раздобреет. Удобств в камере без окон не было никаких, за исключением клока прелой соломы и дырки в полу. Маргелиус сначала пробовал дико сопротивляться, чтобы его не опаивали дурманящим мозг отваром. За что был жестоко бит не раз, с пленником не церемонились. Приказы госпожи строго выполнялись. Большую часть времени он проводил в тяжёлом забытье без сил, лёжа на каменном полу. Как только сознание возвращалось, его снова поили отваром. Тело плохо слушалось, мозги вообще пребывали в мучительном тумане. Он не понимал, день или ночь, где его содержат. Потерял счёт времени. Если бы он только мог снова трансформироваться в хранителя, но ослабленное и истерзанное тело не слушалось. Он попробовал воззвать к Северу и Холоду, в ответ была тишина. Загремела кованая тяжёлая дверь, кто-то вошёл.
— Ну и как вам отдыхается у меня в гостях, Ваша Светлость? — насмешливый красивый голос.
Маргелиус с трудом открыл мутные янтарные глаза. Зарида собственной персоной, отдохнувшая и похорошевшая, в красивом облегающем платье цвета морской волны. Изящно обмахивается веером. Неужели он здесь уже месяц? Айрис и Лютый, небось, сходят с ума от беспокойства, не зная, жив он или мёртв. А он даже не может связаться с ними, чтобы успокоить.
— Иди к кандразару, — нелюбезно послал очаровательную чародейку Маргелиус, почесав длинную щетину на подбородке.
— А вы всё такой же грубиян, каким я вас помню, — насмешливо пропела Зарида, сморщив свой красивый носик. — Что ж, увидимся через месяц, — она противно захихикала, покидая жалкое узилище своего пленника.
Через месяц сцена повторилась.
— Не желаете ли со мной сотрудничать, Ваша Светлость? — скучающий зевок. В этот раз чародейка была одета в длинное шёлковое бирюзовое платье с пышными рукавами. На её шее посверкивало колье с топазами. Весь её облик благоухал свежестью и чистотой. Последним герцог, который сидел в плену уже третий месяц, похвастаться совсем не мог.
— Как я ни благодарен за столь лестное предложение, но пожалуй, я быстрее дружбу кандразара предпочту, чем вашу, миледи, — насмешливо растягивая слова, отозвался Маргелиус.
— Идиот, — топнула ногой чародейка, обиженно надув красивые пухлые губы. — Ты мог бы быть моим могучим союзником! Мы, два самых великих волшебника нашего времени, могли бы завоевать весь мир. И что выбираешь ты? Этих жалких существ? Свою недофею? Ты думаешь, люди оценят твои усилия? Они тебя всегда будут ненавидеть, для них ты — монстр!
— И всё же я хотел бы остаться при своём, — невежливо заржал маг.
Зарида в гневе вылетела из камеры, а Маргелиус за свою строптивость получил три кружки дурманящего пойла сразу. Двумя часами позже он лежал в почти бессознательном состоянии, жалея, что сандразары его не сожрали. И всё-таки, когда он вспоминал раздосадовано-гневное выражение на лице Зариды, в его мутных глазах появлялись весёлые огоньки. Иногда ему казалось, что сила вот-вот вернется, но чего-то не хватает.
Айрис с Лютым и Пройдохой сбились с ног за последние три месяца, разыскивая Маргелиуса. Попытки вызвать его через мысленную связь ничего не дали. Казалось, тот после битвы просто испарился. Айрис отправилась в Рейсгард в облике Великой Феи — Эвредики, подозревая, что к исчезновению мужа приложили руку королевские маги.
Лидиан Дрейнард недовольно нахмурилась, когда Великая Фея заявилась к ней.
— Я не знаю, куда делся после битвы Маргелиус, — раздражённо поморщилась она. — Да, я считаю, что он опасен, но я его не похищала и не убивала. Наша Магическая школа хотела его захватить, но кто-то успел это сделать до нас. Может, ему вообще надоело играть с тобой в семью? И он просто бросил тебя, когда ему представился удобный случай.
Лицо Айрис побледнело, на глаза навернулись непрошеные слёзы, но она справилась с собой.
— Я могу поверить, что он бросил меня. Но не поверю, что бросил Лютого. С ним что-то случилось, — тихо, но твёрдо заявила она.
Лидиан закусила губу. Да, дракона Маргелиус точно бы не бросил, его любовь к Лютому была всем известна. Надо же, Фея, похоже, искренне любит этого монстра. Она смогла сделать то, о чём Лидиан даже помыслить не хотела. Когда Маргелиус прошёл слияние разумов с драконом и изменился, она с треском разорвала помолвку и постаралась вымарать все упоминания об этом. А Фея ходит, позорится по Рейсгарду и ближайшим городам который месяц, в открытую расспрашивает у всех о маге, даже не скрывает отношений с ним. На аристократическом лице Лидиан появилась раздражённая гримаса.
— То, что он пропал — лучше для всех, и будет ещё лучше, если он никогда не вернётся, — надменно закончила она, стараясь не глядеть в жалкие, полные боли глаза Феи.
Айрис кивнула и, пробормотав слова благодарности, медленно пошла на выход.
— Я сказала тебе правду: я не знаю, где он! И к его исчезновению не причастна! — крикнула вслед Лидиан, в глубине души отчего-то устыдившись.
— Спасибо.
Быстрый взгляд ясных тёплых глаз. Фея ушла.
Лидиан Дрейнард со вздохом откинулась в кресле. Может, и правда заняться поисками пропавшего мага? Но будет ли лучше этому миру, если маг, ставший Ледяным хранителем, найдётся?
Эльф Выбей-глаз стоял перед зеркалом и довольно рассматривал себя. Зверская физиономия с мрачным злодейским выражением. Чёрная шёлковая повязка на левом глазу. Красавчик. Злодей, всем злодеям злодей. Он провёл рукой по коротко стриженым волосам, надел шляпу и спустился в зал, где уже собрались все гости.
Бал. Ежегодный бал злодеев, который устраивала Великая злая чародейка Зарида. И он, маленький воинственный эльф, удостоился чести быть приглашённым вместе со всякими чёрными колдунами, ведьмами, вампирами, некромантами и сочувствующей скучающей аристократией, которой хотелось экзотики. Публика была ещё та, надо сказать. Он довольно осклабился. К нему сразу подскочил официант, протянул рог с вином. Всем гостям полагалось пить и веселиться. Жизнь налаживалась.
— А теперь я вам хочу представить свою новую игрушку, — раздался красивый звучный голос. Зарида стояла в центре и держала рукой занавеску, которая что-то скрывала. — Маргелиус Альгвардский, Лорд Севера и Правитель Страны Гор, величайший маг всех времён. Бывший, — отчётливо добавила она, срывая занавес. Публика ахнула. Эльф с интересом поглядел на деревянную конструкцию, к которой был прикован маг, глаза того были мутными и равнодушными, будто он даже не понимал где находится. Должно быть, одурманен. — Это отрепье человечества посмело перейти мне дорогу, — публика сокрушённо заахала, всплёскивая руками и шушукаясь. — За это он наказан. Так будет с каждым, кто попробует пойти против моей воли и впасть у меня в немилость.
Веселье было в разгаре. Гости подходили, разглядывали новую игрушку хозяйки замка, кто-то выливал на пленённого человека бокал-другой вина, дёргал за волосы, гнусно хихикая. Эльф, ругая себя последними словами — и зачем ему это надо? Он же злодей, ему нет дела до того, как Маргелиус очутился в кандалах! — протиснулся к позорному помосту.
— И как же тебя угораздило, Лорд Севера, стать последним аутсайдером среди злодеев? — прошептал эльф на ухо магу, делая вид, что наслаждается чарующей обстановкой и попивает вино из рога.
Маргелиус вздрогнул, открыл глаза, скользнул отрешённым взглядом по гнусной наглой роже эльфа. Глаза его на мгновение сверкнули багровым светом. Эльф озадаченно моргнул. Померещилось ли? На лице герцога появилась довольно паскудная улыбка.
— А ты меня что, освободить пришёл? — ироническим тоном протянул Маргелиус — полушёпотом, чтобы их не услышали веселящиеся гости, которые как раз пустились в пляс под задорную музыку.
Он немного пришёл в себя. Днём к нему снова пожаловала Зарида, немного поглумилась. Затем объявила, что ему выпала честь присутствовать на большом празднике злодеев, в качестве её новой игрушки. Велела слугам его побрить, умыть. Те радостно обмакнули физиономию мага в ведро несколько раз. Кандалы с него предусмотрительно не стали снимать, одежду оставили старую, драную.
— Я не самоубийца, — пробурчал эльф, недовольно засопев. — Представляешь, что со мной потом сделает хозяйка замка за то, что я тебя пытался освободить?
— Ты лучше представь, что я с тобой сделаю за то, что ты мне не помог, — проникновенным тоном отозвался Маргелиус в оттопыренное волосатое, тщательно вымытое ухо маленького собеседника.
— Это шантаж, — подпрыгнул маленький эльф, чуть не разлив вино. — Не я тебя сюда засадил, не мне и освобождать.
Он круто развернулся на носках и резво скрылся в толпе.
Маргелиус уныло сплюнул сквозь зубы. Не, ну, а что? Стоило попытаться же, вдруг выгорело бы?
Гости веселились, танцевали, пели, пили. Дурман в голове рассеивался. Он тут явно давно торчит. Маргелиус вдохнул полной грудью. Обвёл более осознанным взглядом весь аристократический сброд, что пришёл засвидетельствовать почтение злой чародейке. Нехилую толпу прихлебателей собрала. Он попробовал разорвать цепи, — крепкие, сделаны на совесть. Ему не по силам. Слишком истощён и слаб. Заморозить? Он снова начал чувствовать Холод, но вряд ли сможет освободиться незаметно. Его зарубят до того, как он разломает кандалы.
Выбей-глаз увивался вокруг чародейки уже битых полчаса, пуская пыль в глаза, рассыпаясь в галантных комплиментах, распевая серенады. О, позор, он и серенады, до чего дожил. Но приложенные усилия стоили того: он умудрился расспросить Зариду о пленнике. Обливаясь потом от страха, порывисто обнял её на прощание. Она подскочила как ужаленная и возмущённо оттолкнула эльфа. Её добродетель была уязвлена такой бесцеремонностью. Она подумывала, не превратить ли гнусного, нахального эльфа в статую, как вдруг тот бухнулся на колени, заломив руки, истошно вопя, что её красота затмила ему глаза и он утратил разум. Зарида скривила пухлые губы и велела убираться. Выбей-глаз был рад выполнить её пожелание и со скоростью камня, выпущенного из пращи, понёсся прочь.
— Он нужен мне живым, не дайте этой твари сдохнуть, — визгливый, резкий женский голос, как через вату, кажется знакомым. Где-то он его уже слышал.
Это о нём, что ли? Мысли путаются. Сосредоточиться не получается. Тяжёлое забытье пожирает его.
Хлёсткий обжигающий удар по лицу заставил очнуться.
Маргелиус помотал головой. В голове дурман, как будто он пьян вусмерть. Он попытался сесть, это удалось с трудом. Зазвенели тяжёлые кандалы. А вот это плохо. Маргелиус с трудом разлепил глаза, поморгал. Он находится в какой-то тёмной камере, руки-ноги закованы в кандалы, цепи вбиты в пол. Горло обхватывает мощный ошейник, цепь от которого вдета в мощное кольцо в стене. И чем же он заслужил такое обращение? Но заковали его прям на совесть, покруче, чем дикого свирепого зверя.
— Давай просыпайся, — обманчиво ласковый голос над самым ухом.
Маргелиус с трудом сфокусировал мутный взгляд на лице обладательницы такого издевательски-ехидного голоса.
— Помнишь меня? — пропела чародейка, тряхнув каштановыми кудрями. Она была одета в красивое изумрудное платье с глубоким вырезом. Изящные белые руки обхватывали искусной работы сверкающие браслеты. Красивые пухлые губы кривила насмешливая улыбка.
— Зарида, — прохрипел маг потрескавшимися губам, пытаясь прогнать вязкий туман в голове. Но мысли слушались плохо. Он опьянён. Его пичкают одурманивающими травами.
Мысли потекли назад в прошлое. Зариду Маргелиус помнил: злая колдунья, которая маскировалась под королевскую чародейку. Мечтала отомстить всему Гвилберду. Строила козни, похитила их сына. Бежала со своим сообщником сэром Заумнисом, но благодаря Айрис была вышвырнута на холодный Зандир. Значит, выбралась. Новый пинок вернул его к действительности.
— Ну и как тебе курорт на Зандире? — стараясь придать голосу максимум наглости, растягивая слова, сипло осведомился Маргелиус.
— Тварь! Ты сдохнешь здесь! — теряя самообладание, заорала чародейка, красивое породистое лицо исказилось в гримасе злобы. Если бы кто-то мог видеть её сейчас, то напугался бы не меньше, чем при виде Маргелиуса в боевом образе.
В памяти Зариды всколыхнулось, как она была выброшена вместе с обожжённым сообщником в такой неприветливый хищный мир. Как они долго пробирались через ледяные заносы. Сдерживали атаки разных чудовищ, что водились там в изобилии. Мир был по-настоящему чужой, враждебный, агрессивный. Она поклялась страшно отомстить, если выберется. Телепортация оттуда работала так непредсказуемо, что она не рискнула прыгать, опасаясь обратиться в космическую пыль. Сами зандиряне оказались кровожадными, коварными и жестокими, и при случае только и стремились вцепиться ей в глотку. Поэтому ту, что скрывалась под обликом Великой Феи, она вспоминала с внутренним содроганием. Пришлось приложить немало усилий, чтобы добиться депортации из такого недружелюбного мира.
— Ты разрушил мои планы. Я так тщательно готовила атаку сандразаров, направляла их. Они должны были уничтожить весь Гвилберд. И кто же снова оказался на моём пути? Ты, жалкий, презренный недомаг, — зло выплюнула Зарида.
— Сандразары — твоих рук дело? Надо было догадаться. Больше тысячи лет их не было, а тут на тебе. На планете Нимф, где они никогда не водились, тут — нашествие. Мне искренне жаль, что я расстроил твои планы, — нахально протянул Маргелиус без особого сожаления в голосе. За что тут же получил ещё один болезненный тычок острой туфелькой под рёбра.
— Рано радуешься, Альгвардский, теперь у меня есть ты. И я позабочусь, чтобы ты сдыхал долго, — лучезарно улыбнулась Зарида. — Как ты вызвал снежную бурю?
— Бурю? Какую бурю? Я туда случайно забрёл, чуть сам не замёрз, — нагло осклабился Маргелиус, сделав невинные глаза.
— Угу, — зло прищурилась чародейка, проведя пальчиком по своей лебединой шее. — Ну ничего, времени у нас много. Потом сам будешь умолять, чтобы я поговорила с тобой.
Она развернулась к невидимому собеседнику и мелодично приказала:
— Три раза в день молоко брусней с дурманом — по кружке, строго по времени. Не будет пить сам, заливайте ему в глотку насильно. Он маг. Считается, что бывший. Но после ледяного шторма я ему не верю. Да и слухи о нём доходили не самые приятные. Молоко брусней не позволит ему выйти на Магическую передачу с драконом, женой и всем тем многочисленным сбродом, с кем он слил свой разум. Погасит любые его магические силы, если он таковыми ещё владеет. Он должен всё время находиться под воздействием отвара. Цепи проверять каждый день, этот зверь обладает огромной физической силой. Нам не нужно, чтобы он освободился, — и для Маргелиуса она добавила: — Цепи я заказывала у гномов, они мастера создания заговорённых оков для удержания особо опасных хищников.
— Да, госпожа, — почтительно отозвался невидимый магу стражник. Судя по голосу, он молод.
— Увидимся через месяц, Альгвардский. Думаю, тогда ты станешь сговорчивее. А я тем временем съезжу на юг, отдохну, позагораю, — Зарида послала Маргелиусу воздушный поцелуй и выплыла из темницы.
Дни потянулись один за другим — серые, однообразные. Кормили пленника весьма скудно: опасались, наверное, что он на дармовых харчах раздобреет. Удобств в камере без окон не было никаких, за исключением клока прелой соломы и дырки в полу. Маргелиус сначала пробовал дико сопротивляться, чтобы его не опаивали дурманящим мозг отваром. За что был жестоко бит не раз, с пленником не церемонились. Приказы госпожи строго выполнялись. Большую часть времени он проводил в тяжёлом забытье без сил, лёжа на каменном полу. Как только сознание возвращалось, его снова поили отваром. Тело плохо слушалось, мозги вообще пребывали в мучительном тумане. Он не понимал, день или ночь, где его содержат. Потерял счёт времени. Если бы он только мог снова трансформироваться в хранителя, но ослабленное и истерзанное тело не слушалось. Он попробовал воззвать к Северу и Холоду, в ответ была тишина. Загремела кованая тяжёлая дверь, кто-то вошёл.
— Ну и как вам отдыхается у меня в гостях, Ваша Светлость? — насмешливый красивый голос.
Маргелиус с трудом открыл мутные янтарные глаза. Зарида собственной персоной, отдохнувшая и похорошевшая, в красивом облегающем платье цвета морской волны. Изящно обмахивается веером. Неужели он здесь уже месяц? Айрис и Лютый, небось, сходят с ума от беспокойства, не зная, жив он или мёртв. А он даже не может связаться с ними, чтобы успокоить.
— Иди к кандразару, — нелюбезно послал очаровательную чародейку Маргелиус, почесав длинную щетину на подбородке.
— А вы всё такой же грубиян, каким я вас помню, — насмешливо пропела Зарида, сморщив свой красивый носик. — Что ж, увидимся через месяц, — она противно захихикала, покидая жалкое узилище своего пленника.
Через месяц сцена повторилась.
— Не желаете ли со мной сотрудничать, Ваша Светлость? — скучающий зевок. В этот раз чародейка была одета в длинное шёлковое бирюзовое платье с пышными рукавами. На её шее посверкивало колье с топазами. Весь её облик благоухал свежестью и чистотой. Последним герцог, который сидел в плену уже третий месяц, похвастаться совсем не мог.
— Как я ни благодарен за столь лестное предложение, но пожалуй, я быстрее дружбу кандразара предпочту, чем вашу, миледи, — насмешливо растягивая слова, отозвался Маргелиус.
— Идиот, — топнула ногой чародейка, обиженно надув красивые пухлые губы. — Ты мог бы быть моим могучим союзником! Мы, два самых великих волшебника нашего времени, могли бы завоевать весь мир. И что выбираешь ты? Этих жалких существ? Свою недофею? Ты думаешь, люди оценят твои усилия? Они тебя всегда будут ненавидеть, для них ты — монстр!
— И всё же я хотел бы остаться при своём, — невежливо заржал маг.
Зарида в гневе вылетела из камеры, а Маргелиус за свою строптивость получил три кружки дурманящего пойла сразу. Двумя часами позже он лежал в почти бессознательном состоянии, жалея, что сандразары его не сожрали. И всё-таки, когда он вспоминал раздосадовано-гневное выражение на лице Зариды, в его мутных глазах появлялись весёлые огоньки. Иногда ему казалось, что сила вот-вот вернется, но чего-то не хватает.
Айрис с Лютым и Пройдохой сбились с ног за последние три месяца, разыскивая Маргелиуса. Попытки вызвать его через мысленную связь ничего не дали. Казалось, тот после битвы просто испарился. Айрис отправилась в Рейсгард в облике Великой Феи — Эвредики, подозревая, что к исчезновению мужа приложили руку королевские маги.
Лидиан Дрейнард недовольно нахмурилась, когда Великая Фея заявилась к ней.
— Я не знаю, куда делся после битвы Маргелиус, — раздражённо поморщилась она. — Да, я считаю, что он опасен, но я его не похищала и не убивала. Наша Магическая школа хотела его захватить, но кто-то успел это сделать до нас. Может, ему вообще надоело играть с тобой в семью? И он просто бросил тебя, когда ему представился удобный случай.
Лицо Айрис побледнело, на глаза навернулись непрошеные слёзы, но она справилась с собой.
— Я могу поверить, что он бросил меня. Но не поверю, что бросил Лютого. С ним что-то случилось, — тихо, но твёрдо заявила она.
Лидиан закусила губу. Да, дракона Маргелиус точно бы не бросил, его любовь к Лютому была всем известна. Надо же, Фея, похоже, искренне любит этого монстра. Она смогла сделать то, о чём Лидиан даже помыслить не хотела. Когда Маргелиус прошёл слияние разумов с драконом и изменился, она с треском разорвала помолвку и постаралась вымарать все упоминания об этом. А Фея ходит, позорится по Рейсгарду и ближайшим городам который месяц, в открытую расспрашивает у всех о маге, даже не скрывает отношений с ним. На аристократическом лице Лидиан появилась раздражённая гримаса.
— То, что он пропал — лучше для всех, и будет ещё лучше, если он никогда не вернётся, — надменно закончила она, стараясь не глядеть в жалкие, полные боли глаза Феи.
Айрис кивнула и, пробормотав слова благодарности, медленно пошла на выход.
— Я сказала тебе правду: я не знаю, где он! И к его исчезновению не причастна! — крикнула вслед Лидиан, в глубине души отчего-то устыдившись.
— Спасибо.
Быстрый взгляд ясных тёплых глаз. Фея ушла.
Лидиан Дрейнард со вздохом откинулась в кресле. Может, и правда заняться поисками пропавшего мага? Но будет ли лучше этому миру, если маг, ставший Ледяным хранителем, найдётся?
Глава 33. Ежегодный бал злодеев
Эльф Выбей-глаз стоял перед зеркалом и довольно рассматривал себя. Зверская физиономия с мрачным злодейским выражением. Чёрная шёлковая повязка на левом глазу. Красавчик. Злодей, всем злодеям злодей. Он провёл рукой по коротко стриженым волосам, надел шляпу и спустился в зал, где уже собрались все гости.
Бал. Ежегодный бал злодеев, который устраивала Великая злая чародейка Зарида. И он, маленький воинственный эльф, удостоился чести быть приглашённым вместе со всякими чёрными колдунами, ведьмами, вампирами, некромантами и сочувствующей скучающей аристократией, которой хотелось экзотики. Публика была ещё та, надо сказать. Он довольно осклабился. К нему сразу подскочил официант, протянул рог с вином. Всем гостям полагалось пить и веселиться. Жизнь налаживалась.
— А теперь я вам хочу представить свою новую игрушку, — раздался красивый звучный голос. Зарида стояла в центре и держала рукой занавеску, которая что-то скрывала. — Маргелиус Альгвардский, Лорд Севера и Правитель Страны Гор, величайший маг всех времён. Бывший, — отчётливо добавила она, срывая занавес. Публика ахнула. Эльф с интересом поглядел на деревянную конструкцию, к которой был прикован маг, глаза того были мутными и равнодушными, будто он даже не понимал где находится. Должно быть, одурманен. — Это отрепье человечества посмело перейти мне дорогу, — публика сокрушённо заахала, всплёскивая руками и шушукаясь. — За это он наказан. Так будет с каждым, кто попробует пойти против моей воли и впасть у меня в немилость.
Веселье было в разгаре. Гости подходили, разглядывали новую игрушку хозяйки замка, кто-то выливал на пленённого человека бокал-другой вина, дёргал за волосы, гнусно хихикая. Эльф, ругая себя последними словами — и зачем ему это надо? Он же злодей, ему нет дела до того, как Маргелиус очутился в кандалах! — протиснулся к позорному помосту.
— И как же тебя угораздило, Лорд Севера, стать последним аутсайдером среди злодеев? — прошептал эльф на ухо магу, делая вид, что наслаждается чарующей обстановкой и попивает вино из рога.
Маргелиус вздрогнул, открыл глаза, скользнул отрешённым взглядом по гнусной наглой роже эльфа. Глаза его на мгновение сверкнули багровым светом. Эльф озадаченно моргнул. Померещилось ли? На лице герцога появилась довольно паскудная улыбка.
— А ты меня что, освободить пришёл? — ироническим тоном протянул Маргелиус — полушёпотом, чтобы их не услышали веселящиеся гости, которые как раз пустились в пляс под задорную музыку.
Он немного пришёл в себя. Днём к нему снова пожаловала Зарида, немного поглумилась. Затем объявила, что ему выпала честь присутствовать на большом празднике злодеев, в качестве её новой игрушки. Велела слугам его побрить, умыть. Те радостно обмакнули физиономию мага в ведро несколько раз. Кандалы с него предусмотрительно не стали снимать, одежду оставили старую, драную.
— Я не самоубийца, — пробурчал эльф, недовольно засопев. — Представляешь, что со мной потом сделает хозяйка замка за то, что я тебя пытался освободить?
— Ты лучше представь, что я с тобой сделаю за то, что ты мне не помог, — проникновенным тоном отозвался Маргелиус в оттопыренное волосатое, тщательно вымытое ухо маленького собеседника.
— Это шантаж, — подпрыгнул маленький эльф, чуть не разлив вино. — Не я тебя сюда засадил, не мне и освобождать.
Он круто развернулся на носках и резво скрылся в толпе.
Маргелиус уныло сплюнул сквозь зубы. Не, ну, а что? Стоило попытаться же, вдруг выгорело бы?
Гости веселились, танцевали, пели, пили. Дурман в голове рассеивался. Он тут явно давно торчит. Маргелиус вдохнул полной грудью. Обвёл более осознанным взглядом весь аристократический сброд, что пришёл засвидетельствовать почтение злой чародейке. Нехилую толпу прихлебателей собрала. Он попробовал разорвать цепи, — крепкие, сделаны на совесть. Ему не по силам. Слишком истощён и слаб. Заморозить? Он снова начал чувствовать Холод, но вряд ли сможет освободиться незаметно. Его зарубят до того, как он разломает кандалы.
Выбей-глаз увивался вокруг чародейки уже битых полчаса, пуская пыль в глаза, рассыпаясь в галантных комплиментах, распевая серенады. О, позор, он и серенады, до чего дожил. Но приложенные усилия стоили того: он умудрился расспросить Зариду о пленнике. Обливаясь потом от страха, порывисто обнял её на прощание. Она подскочила как ужаленная и возмущённо оттолкнула эльфа. Её добродетель была уязвлена такой бесцеремонностью. Она подумывала, не превратить ли гнусного, нахального эльфа в статую, как вдруг тот бухнулся на колени, заломив руки, истошно вопя, что её красота затмила ему глаза и он утратил разум. Зарида скривила пухлые губы и велела убираться. Выбей-глаз был рад выполнить её пожелание и со скоростью камня, выпущенного из пращи, понёсся прочь.
