Маюми – грациозная красавица.
Глава 10
Наша жизнь — росинка.
Пусть лишь капелька росы
Наша жизнь — и все же...
(Исса)
Белоснежные крылья несли журавля цуру над островом. Даже с высоты полёта казалось, что сама природа окружает красотой и нежностью дом и сад Маюми.
Вновь море волнами билось внизу, но быстро пролетел журавль над ним по воздуху, пока были силы. Лишь когда впереди появились очертания Хонсю, усталость заставила снизиться. Коснувшись земли, Карасума вновь стал человеком. Он оказался среди лиственного леса. Клёны и ясени шелестели листвой, бук и каштан соревновались в крепости стволов. Пятнистые олени паслись на поляне, в кронах деревьев прошмыгнула белка-летяга, вспугнув упавшей веткой стайку медных фазанов.
Карасума шёл под сенью деревьев, согреваясь мыслями о той, что осталась за морем. Вдруг душераздирающее мяуканье послышалось из кустарника. Карасума поспешил туда, и увидел корчащуюся в муках трёхцветную кошку. Страдалица черно-бело-коричневого окраса корчилась в муках. Карасума ужаснулся – раздвоенный хвост у неё был зажат в расщеплённом пне, и истекал кровью. Кошка не могла выбраться из капкана, любое движение причиняло нестерпимую боль.
Самурай, не долго думая, поспешил на выручку. Осторожно вырезал он сердцевину пня, вынимая по кусочку. Кошка, понимая, что человек пытается освободить её, не сопротивлялась, но продолжала повизгивать от боли. Наконец-то Карасума аккуратно высвободил кошачий хвост. Он собрался было перевязать его обрывками одежды, но освобождённая кошка зализала раны, и кровь моментально остановилась. Самурай протянул ей кусочек вяленой рыбы, что Маюми дала в дорогу, и присел отдохнуть.
Подкрепившись, кошка выглядела уже не такой несчастной. Выгнув спину дугой, и потянувшись, она вдруг начала увеличиваться в размерах. Перед воином предстала грациозная девушка в трёхцветном кимоно, с движениями и осанкой кошки:
– Ты спас меня, самурай! Мой долг отплатить тебе за доброту!
– Я рад, что успел вовремя! Но кто так жестоко обошёлся с тобой? – Карасума нахмурился.
– Тот, кого я любила всем сердцем. Он надсмеялся надо мной, бросил как ненужную вещь! А чтобы я не смогла отомстить, хотел моей гибели. Но не сразу, он желал видеть мои мучения! Он стоял и смотрел, как мне больно, как мучаюсь я, и бросил здесь одну, умирать! Он знал, что без моего хвоста не будет у меня сил сопротивляться, навести иллюзию и исчезнуть, что я не смогу восстановиться! – кошка-оборотень, нэкомата, от злости царапнула ствол дерева.
– Кто он, твой мучитель? – спросил Карасума.
– Идзиваруна, демон! – скрипя зубами, выплюнула имя нэкомата.
– Тогда у нас общий долг! – вскричал самурай, вскакивая на ноги.
– И я знаю, где его искать! – зловеще прошипела девушка-кошка.
Она вновь обернулась кошкой, но в три раза больше.
– Садись, я отвезу тебя к нашему врагу! – вскричала резким мяукающим голосом нэкомата.
Карасума взобрался на оборотня, и они помчались сквозь лиственный лес…
Глава 11
Долгие дни весны
Идут чередой... Я снова
В давно минувшем живу.
(Бусон)
Нэкомата остановила свой бег у пещеры. Тотем – фигура ворона, вырезанная из дерева, стоял у входа. Карасума спустился на землю, а трёхцветная кошка вновь обернулась девушкой.
– Здесь живёт дух того, чья мудрость родилась вместе с островами! – почтительно проговорила девушка-оборотень. – Прости, я была в гневе, но бег остудил мой разум. Ты должен обрести зерно мудрости, прежде чем вступишь в битву. Я оставлю тебя здесь, но мы обязательно встретимся в час истины!
Нэкомата мелькнула трёхцветной тенью, и растворилась в тени деревьев. Карасума огляделся. У входа в пещеру лежали несколько перьев ворона. Самурай вошёл внутрь. В пещере горели факелы, освещая внутреннее пространство. Посредине была площадка, выложенная округлыми камнями. На задней стене пещеры Карасума вновь увидел изображение ворона, такого же, как у входа, но нарисованного чёрной краской.
Вдруг порыв ветра ощутимо пролетел по пещере. Огонь факелов заколыхался, колеблясь в разные стороны, но не погас. Гигантская птица оказалась на каменном помосте. Ворон сложил крылья, и вновь открыл, но уже полами длинного плаща в облике умудрённого старца.
– Вот и ты! – старец утвердительно качнул головой, будто не сомневался в том, что увидит воина.
Карасума поклонился, и почтительно ждал, что же скажет хозяин пещеры. А старец продолжил:
– Вижу, что снедают тебя сомнения. Ты не можешь определиться, кто ты есть на самом деле. Потеряв всё, ты обрёл многое. Но ты должен решить, оставить ли себя прежнего, воинствующего ворона в душе, или обрести иного проводника, что поведёт тебя по избранной дороге.
– Как решить мне, кем я являюсь? – Карасума поднял взгляд на собеседника. – Раньше не испытывал я сомнений, твёрдо зная, что нет для воина иного пути, чем служение господину и смерть во имя него! Но теперь мир приобрёл краски жизни, что пришли на смену чёрным и серым цветам.
– Посмотри в озеро истины! – эхом отразились слова от стен пещеры.
Ворон-оборотень взмахнул крыльями, и взмыл вверх, растворяясь в полумраке. На том месте, где только что стоял он, поблёскивало тёмное озеро посредине каменных сводов. Карасума подошёл к тёмным водам, и заглянул в глубину подземного озера.
Будто вся жизнь промелькнула перед ним, вспыхивая, подобно искрам костра. Прошлое увидел самурай, и настоящее. И тень будущего пролегла, подёрнув рябью воды озера, разделив на две половины. В одной из них увидел воин кровь и смерть, сражения и крики, в другой дивный сад и небесную синь, глаза любимой и перо журавля.
Сменилось отражение в воде. Присмотревшись, не свой облик нашёл там Карасума, а птицу с чёрными перьями ворона, и острым клювом.
Остался ворон в водах тёмного озера, освобождая самурая от прошлого. Лёгкая тень мелькнула у озера. Поднял глаза воин, и увидел призрачного журавля. Пошёл за ним Карасума, и вышел из пещеры к свету Солнца. Журавль надежды стал проводником, и радость зазвенела в душе. Теперь твёрдо знал самурай, что ему есть за что бороться, цвет жизни избрал он отныне.
А высоко в небе летел ворон. К горе Мероэ лежал его воздушный путь. Могучие крылья несли его домой, оттуда мог наблюдать он за тем, что происходит в мире…
Глава 12
Змея сразив мечом,
Герой идет по долине
В тени молодой листвы.
(Бусон)
Путь по серебряной нити Хранителя Дорог вёл самурая всё дальше и дальше. Дорога привела его к пустоши, выгоревшей и чёрной. Смертью дышала земля, предчувствием угрозы. Ни одна травинка не росла там, ни одна птица не пролетала, разливаясь трелью. И предчувствия не обманули самурая.
Посреди пустоши закружился чёрный вихрь, разнося запах гари и тлена. Из вихря вылетел чёрный ворон с окровавленными перьями. Он начал увеличиваться на глазах, обретая силуэт огромного демона, ощетинившего пасть с острыми клыками. Идзиваруна предстал в своём истинной обличии. Громовой раскат хохота разнёсся над пустошью:
– Ты, сменивший оперение ворона на журавлиную грацию, искал меня? На что надеялся ты, человек?
Карасума долго шёл к этой встрече, думая о мести, горя ненавистью. Тысячу раз представлял он битву с демоном, тысячу раз вкладывал в меч всю силу воина. И вот сейчас враг его совсем рядом. Стоит напротив, усмехаясь дерзости человека, посмевшего помыслить о том, чтобы равняться с демоном!
Идзиваруна мог одним ударом расправиться с самураем, но он любил поиграть с жертвой, как кот с мышью. Метнувшись чёрной тенью, он оказался прямо перед лицом воина. Острые когти рванули рукав Карасумы, распоров ткань и кожу. Капли крови брызнули, пропитав одежду. Самурай отскочил назад от когтистой лапы, целящейся в живот. Меч рубанул по телу демона, не принося вреда.
Идзиваруна оскалил пасть, полную острых зубов. Клыки торчали по краям, готовые впиться в горло. Начался настоящий танец смерти. Карасума нападал, а демон перетекал чёрной тенью, оказываясь сзади, каждый раз нанося раны острыми когтями. Казалось, итог поединка предрешён. Силы были неравны, несмотря на быстроту и ловкость самурая, виртуозное владение оружием.
Но помощь пришла неожиданно. Огромная трёхцветная кошка с раздвоенным хвостом прыгнула на демона, придавив тяжестью. Нэкомата терзала зубами и когтями того, кто был её злейшим врагом. Это дало время самураю собраться с силами. Он нащупал чешую дракона, что хранил на протяжении всего пути. Мысленно позвал Карасума Красного дракона, потому что на слова не хватало сил. Но пока призыв мчался к дракону, веер-сэнсу сам взлетел в воздух, и ринулся крутящимся ураганом к демону, нанося острые порезы, пробивающие даже толстую шкуру.
Карасума сжал мизухики, который был рядом с чешуёй. Он получил мизухики в подарок от благодарных жителей селения, что спас когда-то от монстра. От незамысловатого плетения самурай почувствовал тепло, наполняющее тело, восстанавливающее силы. А лента, что вышила Маюми, засияла цветами сакуры и заскользила по телу, излечивая раны.
Хлопанье могучих крыльев возвестило о прилёте Красного дракона. В битву вступили все те, кто противостоял злому демону. Кошка-оборотень, Красный дракон, веер-сэнсу атаковали с разных сторон. Карасума поднялся с земли, полный сил, что вернули ему любовь и надежда тех, кто верил в него.
Меч самурая засиял подобно свету Солнца, прогоняющему тьму ночи. Карасума направил на демона не только оружие, а и всю силу, что дали ему друзья. Этот удар сразил демона, как молния, что разбивает столетний дуб! Нечеловеческий вой раздался из пасти поверженного врага, и разлетелось тело чёрными клочьями, падая на землю. А земля тут же впитывала то, что осталось от демона, забирая в самые недра, и заключая в тюрьму вечности зло, чтобы не смогло оно вырваться больше никогда.
Карасума стоял в окружении друзей. Маюми появилась рядом, воспользовавшись даром белой ведьмы. Красный дракон и кошка-оборотень тяжело дышали после битвы. А по пустоши вилась серебряная нить Сарутахико, возрождая мёртвую землю, призывая травы и цветы занять своё место.
После исчезновения Идзиваруны пропали большинство юрэй, и теперь ночами спокойнее стало в селениях и городах. Но с победой над демоном не исчезли с земли войны и беды. Остались самураи и оружие, междоусобицы и раздоры. Но больше не властвовала над жителями городов и селений принуждающая сила тьмы, толкающая поступать, повинуясь чужой воле. Появилась надежда, что люди сами поймут, как поступать, и какую жизнь выбрать. Может, не сразу, и даже не через век, но когда-нибудь, этот правильный выбор будет сделан - во имя жизни, во имя будущего. Когда-нибудь…
По лесной тропке бежала нэкомата, поглядывая в высоту небес, и помахивая двойным хвостом. С земли в небесную синь смотрели, держась за руки, Карасума и Маюми. Они провожали по облачной дороге Красного дракона, возвращающегося домой.
А на лугу дивные цветы выросли на выжженной пустоши. Природа хотела поскорее восполнить то, что было утрачено, и здесь рядом красовались гортензии и подсолнухи, хризантемы и ликорис, космея и токкобана. Они цвели все вместе, несмотря на то, что появляются в разные сезоны. На этом ковре разноцветья благоухали сакуры. Под сенью деревьев было спокойно. Розовые и белые лепестки, подчиняясь порывам ветра, летели вдаль, напоминая о хрупкости и мимолётности каждого прожитого дня…
Идешь по облакам,
И вдруг на горной тропке
Сквозь дождь — вишневый цвет!
(Кито)
