МЕЖ ДВУХ МИРОВ
Стайка разноцветных рыбёшек врассыпную бросилась прочь от хищной рыбины, уже нацелившейся на вкусный обед. Огромная пасть хищницы щёлкнула, острые зубы захватили лишь воду. Анару проплыл мимо, стараясь держаться у скальной породы, чтобы не привлекать внимания. Глупая рыбина реагирует на движение, и молодому темарунцу не хотелось без причины убивать, если она нападёт. С течением времени всё меньше обитателей остаётся в водах Чёрного моря, и лишать жизни даже хищное создание не стоит.
Анару достиг поверхности, когда солнечный диск опустился за горизонт. В послезакатные сумерки поднялся он на одну из скал-близнецов. Адалары были его любимым местом отдыха, когда он поднимался из глубины. У границы с побережьем Гурзуфа, омываемые морем, стояли они, как стражи меж двух миров. Темарунец окинул взглядом берег, и присел на камни. Голова немного кружилась от перестройки дыхания. Жабры уступили лёгким, и Анару вдохнул морской воздух с ароматом южных цветов. Сосны и кипарисы добавляли струю свежести. Собратьям было непонятно стремление Анару время от времени покидать подводный мир, и подниматься наверх. Но сам он чувствовал, что без этих прогулок начинает задыхаться под толщей воды.
Вайра говорит, что тяга к поверхности у него генетическая. Ведь Анару не был уроженцем Темаруна, хотя и с младенчества жил там. Совсем ещё крохой его спасли во время кораблекрушения. Такие, как он, жили в глубоководном мире, Анару не был исключением. Хирургическое вмешательство было отработанной и безболезненной процедурой, позволявшей получить второй шанс – жить в воде. Наверное, Вайра права, и что-то заложенное в генах тянет его периодически навещать берега полуострова. Где-то там, на побережье, живут его родственники, вернее, потомки тех, кто знал его семью. В Темаруне иной ход времени, и за то время, что Анару рос, набирался опыта и знаний, на побережье сменились поколения. Однако хотелось верить, что где-то на полуострове есть кто-то с такими же смоляными волосами и носом с горбинкой, кому передались гены мужской линии Анару. И пусть они будут так же любознательны и наблюдательны, и любят море, как он.
Как же быстро бежит время здесь, на поверхности! Вот только-только светило скрылось за Ай-Петри, и уже лунная дорожка расчертила морские воды. Сверкающая, она протянулась от самой Луны, точнёхонько к белой известняковой скале, будто приглашая ступить на светящуюся поверхность моря. Разделив море на две части, лунная дорожка добралась и до Анару. Вот так и его душа, всегда разделена пополам. Одна часть вполне счастлива в Темаруне, а другая поёт и мечтает взлететь над этим зелёным побережьем, дышать воздухом полной грудью. Но и эта возможность бывать на поверхности может в любой момент прекратиться. Всё больше сужается проход, всё сильнее давит слой сероводорода, преграждая путь на поверхность. Учёные всё ещё пытаются найти способ очистить Чёрное море, уничтожить смертоносный пласт, но пока безуспешно.
Анару встал, и повернулся к Аю-Дагу. Медведь навечно застыл, склонив голову в воды черноморские, пьёт-не напьётся вот уже сколько веков. Эх, если б смог он выпить весь сероводород! Тогда жители Темаруна не только бы сохранили связь с внешним миром, они помогли бы восстановить флору и фауну, вернуть многие виды морских обитателей. Но, вероятно, уповать нужно не на каменного медведя, и не на учёных.
Вайра верит в сказки. Над девочкой всегда посмеиваются, слушая, как она вдохновенно рассказывает истории Темаруна, и заканчивает каждую сказку уверенностью в том, что всё так и было. Вайра говорит, что где-то глубоко-глубоко, там, где лишь тонкая оболочка отделяет мир от ядра земного, спрятан кристалл. Этот кристалл оставили Первые, и только он обладает силой, способной изменить мир. Но никто не воспринимает всерьёз сказки Вайры, не верит, что Первые так бездумно оставили мощную энергию в опасной близости к ядру земному. Анару верит. А что ему остаётся – если выход не будет найден, то не будет и прогулок к поверхности, не будет лунной дорожки и запаха кипарисов. И в скором времени изменится до неузнаваемости и само Чёрное море, продолжат исчезать его обитатели, поднимется слой сероводорода, губя всё живое. Окинул взглядом берег Анару, сжалось сердце, стало трудно дышать. Не потому, что лёгкие плохо работают, а потому, что невозможно выбрать. Оба мира прекрасны, ни одним не хочет жертвовать Анару. Значит надо попытаться спасти оба, и решиться на то, что кажется нереальным и даже глупым.
Тихий плеск нарушил ночную тишину. Жабры сменили лёгкие, перепонки меж пальцами раскрылись, и темарунец отправился домой с почти безумной мыслью поверить в сказку.
НА ГЛУБИНУ
Ночное море ласково обнимало, провожая Анару на глубину. Какое-то время он плыл под самой поверхностью в компании пары дельфинов-афалин, соревнуясь в скорости. С помощью щебета и свиста, издаваемых афалинами, Анару узнал, что появился новый источник сброса химических отходов. Настроение испортилось, и острое сожаление о судьбе полуострова кольнуло сердце. Бездумные действия людей довершат начатое давними природными катаклизмами, и разрушат всё, до чего дотянутся в жажде наживы.
Дельфинам тоже жилось несладко в последнее время. Совсем недавно несколько белобочек выбросились на берег, и спасти не смогли почти никого. Что было тому причиной – загрязнение вод, шумы цивилизации, невыносимые для сверхчувствительного слухового аппарата дельфинов, или постоянное уменьшение пригодного слоя воды для жизни из-за сероводорода, не столь важно. Главное – Чёрное море теряло своих обитателей, пустея с каждым годом.
Попрощавшись с дельфинами, Анару углубился в морские воды. Каменное дно метрах в десяти от поверхности было покрыто кустами невысокой зелёной водоросли.
Рыбы-ласточки сновали стайками, бесстрашно откусывая кусочки от медуз, плавающих в изобилии, кружили спикары, покрытые светящимся синим узором с тёмными пятнами по бокам.
Ниже началась сумеречная зона с курчавыми красными водорослями, рапанами, поедающими мидий. Ещё глубже – песчаная долина, сменяющаяся илом.
Травяные крабы и скорпены, застывшие в засаде, привычные к холодной воде морские петухи и скаты "морская лиса", живущие глубоко под водой. Метровые акулы-катраны промелькнули серыми тенями, но Анару прекрасно ориентировался в темноте. Особое зрение жителей Темаруна он получил вместе с жабрами и перепонками меж пальцев.
Всё ниже опускался на глубину Анару, следуя к проходу-туннелю сквозь пласт сероводорода. Раньше таких туннелей было несколько, но постепенно они заполнились непригодной для жизни массой. На глубине ста пятидесяти – двухсот метров в Чёрном море не было жизни, это "море мёртвых глубин". Лишь три прохода-туннеля остались не заполнены, и к одному из них, у южного побережья, спешил Анару. На полуострове занялся рассвет, когда он вернулся домой. Проплыв сквозь туннель, Анару оказался в тех водах, где не бывал ни один житель поверхности. Ни один батискаф не опускался на дно, ни одна подводная лодка не могла нарушить границы недосягаемой глубины. Огромные медузы встретили люминесцентными расцветками, величаво и неспешно следуя своей дорогой.
Совершенно иной мир открылся взору Анару. Темарун, древняя страна, сохранившая незыблемость и постоянство в течение прошедших веков – здесь органично соединились природные возможности живых существ и инженерный гений Первых. Жизнь в воде и под воздушным куполом, умение дышать лёгкими и жабрами, приспособиться к двум стихиям, и в каждой чувствовать себя свободно – такими были жители Темаруна.
Анару плыл к городу под воздушным куполом. Ему требовался отдых после прогулки на поверхность, а потом он подробно расспросит Вайру, откуда знает она сказки, которые пересказывает, и всё, что известно о кристалле, спрятанном у ядра планеты.
ПРИГРАНИЧЬЕ
– Вставай, дружище! – раздалось над головой.
Анару вскочил, пытаясь понять, как он попал в шторм на поверхности. Но раскатами грома оказался раскатистый бас Хеми, от которого и Нептун очнётся от вечного сна.
– Что шумишь! Сон досмотреть не дал!
– Ты столько проспал, что уже можно с десяток снов пересмотреть! – Хеми протянул чашу с бодрящим напитком. – Собирайся, пора!
Анару окончательно проснулся, вспомнив, что сегодня их очередь патрулировать границы. Залпом выпив напиток, поспешил с Хеми на завтрак. Весь отряд был в сборе, молодые темарунцы завтракали перед рейдом. Анару присоединился – набрав еды на поднос, присел рядом с Хеми и Тейном. Яркое потолочное освещение с имитацией голубого неба с лёгкими облачками давало ощущение простора. Анару в который раз отметил, что правы были Первые, сконструировав воздушный купол по подобию неба. Если бы не эта видимость близости небосвода, было бы тоскливо находиться постоянно под толщей вод морских.
– Сегодня в южные воды! – Хеми поднялся, а за ним и все остальные. – Опять видели хадшена совсем близко к куполу.
– Острозубый дракон появляется раз в десять циклов, и до сих пор его не смогли поймать! На этот раз он совсем близко, лёгкая добыча! – Тейн уже надевал акваовероль.
Немногочисленный отряд облачился в комбинезоны, материал которых при взаимодействии с водой трансформировался в гибкий подвижный хвост, охватывающий ноги, и боковые плавники по всей поверхности тела. Темарунцы на себе знали, что значит чувствовать себя "как рыба в воде" благодаря наследию Первых. Вооружившись трезубцами и острогами, воины вошли в шлюз, отделяющий воздушное пространство от морского. Через тридцать секунд патруль уже был на пути в южные воды. Акваовероли приняли причудливые формы глубоководных рыб.
Хеми с хвостом акулы-молота и мощным трезубцем походил на царя морского, легендарного Нептуна, Тейн распетушил боковые плавники как хищная рыба-лев.
Кири облачился в щупальца осьминога, а Ману решил, что чёрный ему к лицу, и обзавёлся иссиня-чёрным акульим хвостом.
Анару остался в классическом образе тритона, следуя униформе Первых.
Патруль направился на юг от воздушного купола, к скалистым гротам, сокрытым скоплениями разросшихся водорослей.
– Вон он, хадшен! – жестами указал Кири на тёмный провал грота.
Туда и впрямь метнулась крупная тень, очень быстро скрывшись внутри. Патруль подобрался ближе, и окружил скальный грот.
– Надо его выманить! – Хеми указал на вход.
Анару оторвал от скалы ощетинившегося морского ежа, и забросил в грот. Через секунду ёж вылетел обратно. Анару вновь закинул его, и ёж опять вылетел из грота. Тогда Анару бросил его у входа. Сразу наружу показалась зубастая пасть хадшена. Он обнюхал ежа, потрогал когтистой лапой. Темарунцы застыли в напряжении, готовые пронзить копьями и трезубцами чудовище. Но хадшен будто не замечал их. Он высунулся из грота полностью, и поддел ежа хвостом. Подкинув вверх, вновь отбил хвостом, совершенно не обращая внимания на патруль.
– Да он же играет! Совсем как дельфины или косатки! – догадался Анару.
Хадшен ещё раз подбросил ежа, и вернулся в логово. Не успели темарунцы ничего предпринять, как из грота выплыло целое семейство маленьких хадшенов, очень похожих на мамашу. Острозубая дракониха начала подкидывать ежа, показывая детям, как с ним можно играть. Тотчас у грота началась весёлая возня – маленькие хадшены носились туда-сюда, подбивая ежа хвостами. На патруль никто не обращал внимания, и нападать, впиваясь зубами, никто не думал.
– Дети! Самка хадшена нашла здесь дом! Они не опасны! Возвращаемся! – просигналил Хеми.
Темарунцы с интересом понаблюдали, как резвятся малыши с мамой, и отплыли поохотиться. Добычей стал глубоководный пятиметровый червь, которого вытащили из илистого дна неподалёку. Его отнесли к гроту, и оставили рядом. Семейству хадшенов пригодится пища!
Миссия была выполнена, и патруль вернулся в город. Анару же решил проверить жемчужницу. Раковины находились на западной окраине города, и он иногда приплывал сюда полюбоваться светящимся перламутром, внутри которого происходило чудо.
ХРАМ СВЕТА
Путь к жемчужнице пролегал через руины древнего храма. Эта часть Темаруна была нежилой, и купола здесь не было. В давние времена храм возвышался над городом. Под голубым небом мраморные колонны выглядели величественно, нежная музыка лилась из храма. Море поглотило храм Света вместе с городом, но до сих пор, глядя на изящные колонны, поддерживающие резной портик, Анару ловил себя на мысли, что здесь всё дышит вечностью. Колонны мягко светились изнутри – казалось, что храм сохранил частички солнечного света даже под толщами воды. Светящиеся водоросли обвили их, будто растения с поверхности, тянущиеся к свету. Анару тоже получил частичку света – кожа замерцала люминесцентными бликами. Стены храма почти не разрушились, остался лишь след от сотрясения, когда город уходил под воду – небольшой крен колонн и трещины.
– Интересно, смогли бы мы сейчас выстроить нечто подобное? – раздумывал Анару, проплывая мимо храма. – Чертежи Первых могут помочь, но под водой всё иначе!
Вдруг из храма полилась тихая мелодия. Это было так странно, что Анару подумал, что это его разыгравшееся воображение. Но мелодия не стихала, она стала сильнее, призывая заглянуть под древние своды. Анару поплыл внутрь и застыл, поражённый невиданным зрелищем. Посреди храма стояла девушка, урождённая темарунка. Светлые волосы и ясные голубые глаза говорили об этом, и акваовероль, но не трансформированный в хвост, а обтягивающий стройное тело серебристым материалом. Девушка держала небольшую трубочку с отверстиями, и нежные напевы звучали от прикосновений губ. Анару заслушался и не двигался с места, прислонившись к внутренней колонне. Но мелодия внезапно оборвалась, и девушка обернулась, почувствовав чужое присутствие.
– Это чудесно! Как ты это делаешь? Почему мелодия слышна под водой? – Анару приблизился к девушке.
– Это флейта, – объяснила та, протягивая инструмент. – Посмотри, в неё вставлен осколок кристалла Первых, это позволяет звукам проходить сквозь воду.
– Гениально! И так просто! – покачал головой Анару, возвращая флейту. – Откуда ты? Я не видел тебя в городе!
– Я Джайра, из западного купола, сейчас проведываю семью брата, – ответила девушка, пряча флейту в чехол. – Люблю здесь бывать, музыка будто сама льётся в храме!
– Я Анару, мой дом здесь, в центральном куполе. Наверное, я знаком с твоими родными, кто они?
– Тангароа, он учёный, занимается решением проблемы сероводорода!
Стайка разноцветных рыбёшек врассыпную бросилась прочь от хищной рыбины, уже нацелившейся на вкусный обед. Огромная пасть хищницы щёлкнула, острые зубы захватили лишь воду. Анару проплыл мимо, стараясь держаться у скальной породы, чтобы не привлекать внимания. Глупая рыбина реагирует на движение, и молодому темарунцу не хотелось без причины убивать, если она нападёт. С течением времени всё меньше обитателей остаётся в водах Чёрного моря, и лишать жизни даже хищное создание не стоит.
Анару достиг поверхности, когда солнечный диск опустился за горизонт. В послезакатные сумерки поднялся он на одну из скал-близнецов. Адалары были его любимым местом отдыха, когда он поднимался из глубины. У границы с побережьем Гурзуфа, омываемые морем, стояли они, как стражи меж двух миров. Темарунец окинул взглядом берег, и присел на камни. Голова немного кружилась от перестройки дыхания. Жабры уступили лёгким, и Анару вдохнул морской воздух с ароматом южных цветов. Сосны и кипарисы добавляли струю свежести. Собратьям было непонятно стремление Анару время от времени покидать подводный мир, и подниматься наверх. Но сам он чувствовал, что без этих прогулок начинает задыхаться под толщей воды.
Вайра говорит, что тяга к поверхности у него генетическая. Ведь Анару не был уроженцем Темаруна, хотя и с младенчества жил там. Совсем ещё крохой его спасли во время кораблекрушения. Такие, как он, жили в глубоководном мире, Анару не был исключением. Хирургическое вмешательство было отработанной и безболезненной процедурой, позволявшей получить второй шанс – жить в воде. Наверное, Вайра права, и что-то заложенное в генах тянет его периодически навещать берега полуострова. Где-то там, на побережье, живут его родственники, вернее, потомки тех, кто знал его семью. В Темаруне иной ход времени, и за то время, что Анару рос, набирался опыта и знаний, на побережье сменились поколения. Однако хотелось верить, что где-то на полуострове есть кто-то с такими же смоляными волосами и носом с горбинкой, кому передались гены мужской линии Анару. И пусть они будут так же любознательны и наблюдательны, и любят море, как он.
Как же быстро бежит время здесь, на поверхности! Вот только-только светило скрылось за Ай-Петри, и уже лунная дорожка расчертила морские воды. Сверкающая, она протянулась от самой Луны, точнёхонько к белой известняковой скале, будто приглашая ступить на светящуюся поверхность моря. Разделив море на две части, лунная дорожка добралась и до Анару. Вот так и его душа, всегда разделена пополам. Одна часть вполне счастлива в Темаруне, а другая поёт и мечтает взлететь над этим зелёным побережьем, дышать воздухом полной грудью. Но и эта возможность бывать на поверхности может в любой момент прекратиться. Всё больше сужается проход, всё сильнее давит слой сероводорода, преграждая путь на поверхность. Учёные всё ещё пытаются найти способ очистить Чёрное море, уничтожить смертоносный пласт, но пока безуспешно.
Анару встал, и повернулся к Аю-Дагу. Медведь навечно застыл, склонив голову в воды черноморские, пьёт-не напьётся вот уже сколько веков. Эх, если б смог он выпить весь сероводород! Тогда жители Темаруна не только бы сохранили связь с внешним миром, они помогли бы восстановить флору и фауну, вернуть многие виды морских обитателей. Но, вероятно, уповать нужно не на каменного медведя, и не на учёных.
Вайра верит в сказки. Над девочкой всегда посмеиваются, слушая, как она вдохновенно рассказывает истории Темаруна, и заканчивает каждую сказку уверенностью в том, что всё так и было. Вайра говорит, что где-то глубоко-глубоко, там, где лишь тонкая оболочка отделяет мир от ядра земного, спрятан кристалл. Этот кристалл оставили Первые, и только он обладает силой, способной изменить мир. Но никто не воспринимает всерьёз сказки Вайры, не верит, что Первые так бездумно оставили мощную энергию в опасной близости к ядру земному. Анару верит. А что ему остаётся – если выход не будет найден, то не будет и прогулок к поверхности, не будет лунной дорожки и запаха кипарисов. И в скором времени изменится до неузнаваемости и само Чёрное море, продолжат исчезать его обитатели, поднимется слой сероводорода, губя всё живое. Окинул взглядом берег Анару, сжалось сердце, стало трудно дышать. Не потому, что лёгкие плохо работают, а потому, что невозможно выбрать. Оба мира прекрасны, ни одним не хочет жертвовать Анару. Значит надо попытаться спасти оба, и решиться на то, что кажется нереальным и даже глупым.
Тихий плеск нарушил ночную тишину. Жабры сменили лёгкие, перепонки меж пальцами раскрылись, и темарунец отправился домой с почти безумной мыслью поверить в сказку.
НА ГЛУБИНУ
Ночное море ласково обнимало, провожая Анару на глубину. Какое-то время он плыл под самой поверхностью в компании пары дельфинов-афалин, соревнуясь в скорости. С помощью щебета и свиста, издаваемых афалинами, Анару узнал, что появился новый источник сброса химических отходов. Настроение испортилось, и острое сожаление о судьбе полуострова кольнуло сердце. Бездумные действия людей довершат начатое давними природными катаклизмами, и разрушат всё, до чего дотянутся в жажде наживы.
Дельфинам тоже жилось несладко в последнее время. Совсем недавно несколько белобочек выбросились на берег, и спасти не смогли почти никого. Что было тому причиной – загрязнение вод, шумы цивилизации, невыносимые для сверхчувствительного слухового аппарата дельфинов, или постоянное уменьшение пригодного слоя воды для жизни из-за сероводорода, не столь важно. Главное – Чёрное море теряло своих обитателей, пустея с каждым годом.
Попрощавшись с дельфинами, Анару углубился в морские воды. Каменное дно метрах в десяти от поверхности было покрыто кустами невысокой зелёной водоросли.
Рыбы-ласточки сновали стайками, бесстрашно откусывая кусочки от медуз, плавающих в изобилии, кружили спикары, покрытые светящимся синим узором с тёмными пятнами по бокам.
Ниже началась сумеречная зона с курчавыми красными водорослями, рапанами, поедающими мидий. Ещё глубже – песчаная долина, сменяющаяся илом.
Травяные крабы и скорпены, застывшие в засаде, привычные к холодной воде морские петухи и скаты "морская лиса", живущие глубоко под водой. Метровые акулы-катраны промелькнули серыми тенями, но Анару прекрасно ориентировался в темноте. Особое зрение жителей Темаруна он получил вместе с жабрами и перепонками меж пальцев.
Всё ниже опускался на глубину Анару, следуя к проходу-туннелю сквозь пласт сероводорода. Раньше таких туннелей было несколько, но постепенно они заполнились непригодной для жизни массой. На глубине ста пятидесяти – двухсот метров в Чёрном море не было жизни, это "море мёртвых глубин". Лишь три прохода-туннеля остались не заполнены, и к одному из них, у южного побережья, спешил Анару. На полуострове занялся рассвет, когда он вернулся домой. Проплыв сквозь туннель, Анару оказался в тех водах, где не бывал ни один житель поверхности. Ни один батискаф не опускался на дно, ни одна подводная лодка не могла нарушить границы недосягаемой глубины. Огромные медузы встретили люминесцентными расцветками, величаво и неспешно следуя своей дорогой.
Совершенно иной мир открылся взору Анару. Темарун, древняя страна, сохранившая незыблемость и постоянство в течение прошедших веков – здесь органично соединились природные возможности живых существ и инженерный гений Первых. Жизнь в воде и под воздушным куполом, умение дышать лёгкими и жабрами, приспособиться к двум стихиям, и в каждой чувствовать себя свободно – такими были жители Темаруна.
Анару плыл к городу под воздушным куполом. Ему требовался отдых после прогулки на поверхность, а потом он подробно расспросит Вайру, откуда знает она сказки, которые пересказывает, и всё, что известно о кристалле, спрятанном у ядра планеты.
ПРИГРАНИЧЬЕ
– Вставай, дружище! – раздалось над головой.
Анару вскочил, пытаясь понять, как он попал в шторм на поверхности. Но раскатами грома оказался раскатистый бас Хеми, от которого и Нептун очнётся от вечного сна.
– Что шумишь! Сон досмотреть не дал!
– Ты столько проспал, что уже можно с десяток снов пересмотреть! – Хеми протянул чашу с бодрящим напитком. – Собирайся, пора!
Анару окончательно проснулся, вспомнив, что сегодня их очередь патрулировать границы. Залпом выпив напиток, поспешил с Хеми на завтрак. Весь отряд был в сборе, молодые темарунцы завтракали перед рейдом. Анару присоединился – набрав еды на поднос, присел рядом с Хеми и Тейном. Яркое потолочное освещение с имитацией голубого неба с лёгкими облачками давало ощущение простора. Анару в который раз отметил, что правы были Первые, сконструировав воздушный купол по подобию неба. Если бы не эта видимость близости небосвода, было бы тоскливо находиться постоянно под толщей вод морских.
– Сегодня в южные воды! – Хеми поднялся, а за ним и все остальные. – Опять видели хадшена совсем близко к куполу.
– Острозубый дракон появляется раз в десять циклов, и до сих пор его не смогли поймать! На этот раз он совсем близко, лёгкая добыча! – Тейн уже надевал акваовероль.
Немногочисленный отряд облачился в комбинезоны, материал которых при взаимодействии с водой трансформировался в гибкий подвижный хвост, охватывающий ноги, и боковые плавники по всей поверхности тела. Темарунцы на себе знали, что значит чувствовать себя "как рыба в воде" благодаря наследию Первых. Вооружившись трезубцами и острогами, воины вошли в шлюз, отделяющий воздушное пространство от морского. Через тридцать секунд патруль уже был на пути в южные воды. Акваовероли приняли причудливые формы глубоководных рыб.
Хеми с хвостом акулы-молота и мощным трезубцем походил на царя морского, легендарного Нептуна, Тейн распетушил боковые плавники как хищная рыба-лев.
Кири облачился в щупальца осьминога, а Ману решил, что чёрный ему к лицу, и обзавёлся иссиня-чёрным акульим хвостом.
Анару остался в классическом образе тритона, следуя униформе Первых.
Патруль направился на юг от воздушного купола, к скалистым гротам, сокрытым скоплениями разросшихся водорослей.
– Вон он, хадшен! – жестами указал Кири на тёмный провал грота.
Туда и впрямь метнулась крупная тень, очень быстро скрывшись внутри. Патруль подобрался ближе, и окружил скальный грот.
– Надо его выманить! – Хеми указал на вход.
Анару оторвал от скалы ощетинившегося морского ежа, и забросил в грот. Через секунду ёж вылетел обратно. Анару вновь закинул его, и ёж опять вылетел из грота. Тогда Анару бросил его у входа. Сразу наружу показалась зубастая пасть хадшена. Он обнюхал ежа, потрогал когтистой лапой. Темарунцы застыли в напряжении, готовые пронзить копьями и трезубцами чудовище. Но хадшен будто не замечал их. Он высунулся из грота полностью, и поддел ежа хвостом. Подкинув вверх, вновь отбил хвостом, совершенно не обращая внимания на патруль.
– Да он же играет! Совсем как дельфины или косатки! – догадался Анару.
Хадшен ещё раз подбросил ежа, и вернулся в логово. Не успели темарунцы ничего предпринять, как из грота выплыло целое семейство маленьких хадшенов, очень похожих на мамашу. Острозубая дракониха начала подкидывать ежа, показывая детям, как с ним можно играть. Тотчас у грота началась весёлая возня – маленькие хадшены носились туда-сюда, подбивая ежа хвостами. На патруль никто не обращал внимания, и нападать, впиваясь зубами, никто не думал.
– Дети! Самка хадшена нашла здесь дом! Они не опасны! Возвращаемся! – просигналил Хеми.
Темарунцы с интересом понаблюдали, как резвятся малыши с мамой, и отплыли поохотиться. Добычей стал глубоководный пятиметровый червь, которого вытащили из илистого дна неподалёку. Его отнесли к гроту, и оставили рядом. Семейству хадшенов пригодится пища!
Миссия была выполнена, и патруль вернулся в город. Анару же решил проверить жемчужницу. Раковины находились на западной окраине города, и он иногда приплывал сюда полюбоваться светящимся перламутром, внутри которого происходило чудо.
ХРАМ СВЕТА
Путь к жемчужнице пролегал через руины древнего храма. Эта часть Темаруна была нежилой, и купола здесь не было. В давние времена храм возвышался над городом. Под голубым небом мраморные колонны выглядели величественно, нежная музыка лилась из храма. Море поглотило храм Света вместе с городом, но до сих пор, глядя на изящные колонны, поддерживающие резной портик, Анару ловил себя на мысли, что здесь всё дышит вечностью. Колонны мягко светились изнутри – казалось, что храм сохранил частички солнечного света даже под толщами воды. Светящиеся водоросли обвили их, будто растения с поверхности, тянущиеся к свету. Анару тоже получил частичку света – кожа замерцала люминесцентными бликами. Стены храма почти не разрушились, остался лишь след от сотрясения, когда город уходил под воду – небольшой крен колонн и трещины.
– Интересно, смогли бы мы сейчас выстроить нечто подобное? – раздумывал Анару, проплывая мимо храма. – Чертежи Первых могут помочь, но под водой всё иначе!
Вдруг из храма полилась тихая мелодия. Это было так странно, что Анару подумал, что это его разыгравшееся воображение. Но мелодия не стихала, она стала сильнее, призывая заглянуть под древние своды. Анару поплыл внутрь и застыл, поражённый невиданным зрелищем. Посреди храма стояла девушка, урождённая темарунка. Светлые волосы и ясные голубые глаза говорили об этом, и акваовероль, но не трансформированный в хвост, а обтягивающий стройное тело серебристым материалом. Девушка держала небольшую трубочку с отверстиями, и нежные напевы звучали от прикосновений губ. Анару заслушался и не двигался с места, прислонившись к внутренней колонне. Но мелодия внезапно оборвалась, и девушка обернулась, почувствовав чужое присутствие.
– Это чудесно! Как ты это делаешь? Почему мелодия слышна под водой? – Анару приблизился к девушке.
– Это флейта, – объяснила та, протягивая инструмент. – Посмотри, в неё вставлен осколок кристалла Первых, это позволяет звукам проходить сквозь воду.
– Гениально! И так просто! – покачал головой Анару, возвращая флейту. – Откуда ты? Я не видел тебя в городе!
– Я Джайра, из западного купола, сейчас проведываю семью брата, – ответила девушка, пряча флейту в чехол. – Люблю здесь бывать, музыка будто сама льётся в храме!
– Я Анару, мой дом здесь, в центральном куполе. Наверное, я знаком с твоими родными, кто они?
– Тангароа, он учёный, занимается решением проблемы сероводорода!
