И пересказал Жанне всё, что узнал от Эмили.
- Боже, - прошептала Жанна, - бедная Габриэль и её дочь. Её тоже арестовали?
- Да, - проговорил Лоран, - кто-то донёс. Их всех арестовали сегодня утром.
- Это ужасно, Лоран, - тихо ответила Жанна, - скорее всего их всех казнят.
Лоран молча кивнул, напряженно глядя перед собой.
- Да, Жанна, - наконец нарушил он молчание, - глупо надеяться на революционное милосердие. Да и они бдительно следят, чтобы национальная бритва, как они её называют, не оставалась без работы.
Жанна села напротив него за стол, и Лоран увидел, что она смахнула с глаз слёзы.
- Не могу поверить, - прошептала она. - Карать людей смертью лишь за то, что они хотят уехать из города.
- Да, Жанна, да, - глухим голосом отозвался Лоран, - всё это называется у них недостаточно восторженным революционным настроением. К тому же мы не знаем, что было указано в доносе и какие там значились "доказательства" вины Габриэль и её дочери.
- Я боюсь, что Габриэль может назвать и твоё имя... и тогда... - Жанна подняла на него потемневшие от тревоги глаза.
- Я тоже думал об этом, Жанна, - Лоран взял её ладонь в свою руку, - но будем надеяться, что Габриэль меня не выдаст.
Жанна кивнула.
- Я буду молиться за неё, - тихо сказала девушка.
Взгляд Жанны упал на лежавший на столе свежий номер "Республиканца".
- Купил по дороге домой, - проговорил Лоран, взяв в руки газету, - все кричат о каком-то мятеже в Вандее.
- Вандея? - Жанна слегка нахмурила тёмные красивые брови.
Лоран внимательно читал газетный листок, пробегая глазами по мелкому шрифту.
- Мятежники убили командира национальной гвардии, - он стал читать вслух, - на берегах Луары собран отряд довольно большой численности, возглавляемый Жаком Кателино. Нет сомнения, что всё это предатели или обманутые роялистами крестьяне. В ближайшее время Конвент высылает в Вандею комиссаров и часть республиканской армии для подавления мятежа. Все зачинщики и вожаки мятежа будут сурово наказаны. Да здравствует республика, единая и неделимая.
Ну, дальше идёт сплошной патриотический бред, - Лоран устало вздохнул и отложил газету в сторону.
- Кателино? - переспросила Жанна, - какая-то знакомая фамилия.
- Вряд ли ты могла слышать её раньше, Жанна, - ответил Лоран, - здесь немного написано про Кателино, он коренной вандеец, торговец полотнами и гобеленами.
- Понятно, - тихо ответила Жанна.
- Я буду молиться за него, - проговорила она после небольшой паузы.
- Да, Жанна, - отозвался Лоран. - И я думаю, Вандея - это только начало. Народ начал постепенно понимать, что его обманули. Вместо обещанной свободы лишь увеличили количество тюрем. Братство... о да, все теперь братья в многочасовых хлебных очередях. А равенство... ну, перед гильотиной теперь все равны. И аристократ, и простой ремесленник.
Жанна напряженно слушала его.
- Но почему же так получилось, Лоран?! - воскликнула она, - ведь все сначала хотели только лучшей жизни.
Лоран пожал плечами и промолчал.
В комнате повисла тишина. За окном быстро проехал экипаж, и стекло в маленьком окне задрожало.
Жанна встала и, подойдя к Лорану, прижалась к нему, обняв за плечи. Он почувствовал, что её лицо было мокрым от слёз.
- Я буду молиться за них, - прошептала она, - за бедную Габриэль. За Жака Кателино. За всех несчастных, кто сейчас, может быть, ждёт своего смертного часа.
- Мой маленький ангел, - Лоран взял её ладонь, которая была совсем холодной и поднёс к губам, согревая. - Я так хочу, чтобы Бог тебя услышал. Но, боюсь, что после казни короля он отвернулся от Франции и всего её народа.
Весна 1793-го года была тревожной. Отчаяние сменялось слабыми ростками надежды. А затем их опять растаптывало отчаяние.
В конце мая до Парижа дошли известия о мятежном Лионе. Городе, посмевшем восстать против революционного правительства и водрузившем над своей ратушей знамя с белыми лилиями - символом королевской власти.
- Вандея была первой ласточкой,- проговорил взволнованный Лоран, узнавший эту новость. - Теперь восстал второй, самый крупный после Парижа город во Франции. Ты понимаешь, что это означает, Жанна?
Побледневшая девушка вопросительно взглянула на него.
- Началась гражданская война, - тихо ответил Лоран.
Спустя всего несколько дней после Лионского восстания волнения охватили и Париж. Мадам Буллье опять закрыла лавку и, эти дни Жанна опять сидела дома без работы. Она очень боялась за Лорана, вспоминая страшные дни сентябрьской резни, когда людей хватали прямо на улицах и убивали в тюрьмах.
Главным инициатором всех этих волнений стал гражданин Эбер, возглавляющий Парижскую коммуну.
"Долго ли ещё парижане и весь трудовой народ Франции будет терпеть изменников, заседающих в Конвенте?!"
С таким вопросом он обращался со страницы газеты, которую издавал и с трибуны.
"Благодаря молчаливому согласию, а, возможно и соучастию этих изменников уже вспыхнули восстания в Вандее и Лионе. Сколько же ещё народ Парижа и всей Франции будет терпеть? Не пришло ли время ему самому взять власть в свои руки?"
Речи Эбера звучали призывно-вызывающе и возбуждающе действовали на людей. В Париже опять начались погромы и аресты подозрительных лиц. А ещё через пару дней огромная толпа под предводительством Эбера пришла к Конвенту. Охраняющая здание национальная гвардия отказалась стрелять в народ и, спустя короткое время, распаленные люди ворвались в зал, где заседали депутаты. Конвенту был выдвинут ультиматум немедленно выдать изменников-жирондистов. Напрасно последние взывали о своей неприкосновенности и говорили что-то о нарушении законности.
"Сейчас действует только один закон. Закон революционного времени", - громогласно заявил Эбер. Председатель Конвента не нашёл в себе сил сопротивляться. Да и заполнившая зал заседаний возбужденная толпа людей в красных колпаках не располагала к этому. Все двадцать два жирондиста были арестованы прямо в зале заседаний и отправлены в тюрьму.
- Может быть теперь жизнь станет полегче? - робко спросила Жанна.
Лоран в тот вечер сидел за столом и читал ей последний выпуск "Республиканца" с описанием последних Парижских событий.
- Эх, Жанна... - Лоран тяжело вздохнул и пристально посмотрел на неё. - Я никогда не разделял взгляды жирондистов. Впрочем, как и любого революционного правительства. Но то, что случилось вчера - это ужасно...
- Почему, Лоран? - девушка успокаивающим жестом дотронулась до его руки.
- Как ты не понимаешь? Произошло грубейшее нарушение законности. Хотя, она и раньше не особо соблюдалась. Но всё-таки сделать вот так, арестовать по сути всё правительство.
Это переворот, Жанна, - Лоран отчётливо проговорил это слово, глядя девушке в глаза. - И, боюсь, дальше всё будет только хуже...
Прогнозы Лорана сбывались. Уже через два дня новым правительством был учреждён Комитет общественного спасения, которому предоставили неограниченные полномочия. Всё это означало установление неограниченной якобинской диктатуры. Железный ошейник, сжимавший горло страны, ослабленной и изнуренной внешней и внутренней гражданской войной, затянулся ещё туже.
В этот тёплый вечер конца июня Жанна пришла домой пораньше. Возвращаясь домой, она по дороге зашла в винную лавку и купила немного красного вина для Лорана. Его прогнозы сбывались.
Жить стало гораздо хуже, чем было при жирондистах. Людей хватали уже посреди бела дня. Единственной виной человека могла стать забытая им дома, не надетая трехцветная кокарда. Всё это приравнивалось к недостаточно восторженному патриотическому настроению, которое расценивалось, как преступление. И наказание за него в большинстве случаев было только одно - смерть.
Жанна тяжело вздохнула, присев на деревянный табурет и размышляя над всем этим. Она подумала про Лорана. Последний месяц он стал очень нервным и издерганным. Часто ему снились страшные сны, он вскрикивал во сне и просыпался. Жанна просыпалась вместе с ним и как могла, старалась утешить. Хотя состояние её самой было не намного лучше.
Поставив бутыль с вином на широкий подоконник, Жанна разложила на столе зелень и немного свежей рыбы, которую удалось сегодня достать. До прихода Лорана она хотела успеть сварить рыбную похлебку. Уже через некоторое время в котелке забулькала вода и по небольшой комнате поплыл приятный рыбный запах.
"Хотя бы на ближайшие дни будет, что поесть", - подумала Жанна.
Неожиданно в дверь раздался громкий частый стук.
"Не похоже на Лорана", - с испугом подумала Жанна, вставая и подходя к двери.
"А вдруг кто-то написал донос?", - мелькнула страшная мысль, и сердце девушки заколотилось быстро-быстро, словно собираясь выпрыгнуть из груди.
Стук в дверь продолжался всё сильнее и настойчивее. Это был точно не Лоран. А незваный гость уходить явно не собирался.
- Кто там? - громко спросила Жанна, подойдя к двери вплотную.
- Открывай сестренка, - услышала она знакомый мужской голос. - Или брата родного не узнаёшь?
- Господи... Рене, - прошептала Жанна.
Руки дрожали и от волнения она с трудом справилась с засовом. Наконец, дверь открылась, и её брат шагнул в комнату, ей навстречу.
- Ну, здравствуй, Жанна, - сказал он каким-то охрипшим, видимо от волнения, голосом.
Девушка вскрикнула и повисла на шее у брата.
- Рене, - прошептала она, обнимая его, - ты жив. Слава Господу, ты жив. А я уже и не знала, что думать. И почему ты не писал?
Внезапно она замолчала и посмотрела на брата широко распахнутыми глазами. Он обнимал её только одной, правой рукой. Второй рукав, пустой, был привязан к поясу.
- Да, сестрёнка, - Рене как-то криво усмехнулся, проследив за её взглядом, - вот поэтому-то я и здесь. На поле боя от меня теперь мало толку. А здесь, может, на что-то ещё и пригожусь республике.
Жанна налила Рене в кружку немного красного вина. Он выпил его залпом, вытер губы оставшейся правой рукой и начал рассказывать.
- Чёртов Лион, - со злостью проговорил Рене, сощурив глаза и глядя перед собой. - там меня и ранило. Началась гангрена и такие дела, Жанна... или я... или рука. Отрезали мне её, а потом и отправили обратно домой.
Жанна слушала брата со слезами на глазах.
- А что Лион? - тихо спросила она.
- Лион? - Рене с грохотом поставил кружку на стол. - Он оказался сильнее, чем мы думали. Поганый монархистский городишко. Ожидали разделаться с ним за пару дней. Но, как видишь, прошёл уже целый месяц, а Лион всё ещё держит осаду. Налей-ка мне ещё, Жанна, - попросил Рене, кивнув на пустую кружку.
Жанна налила брату ещё немного вина.
- Ты одна? - Рене неожиданно сменил тему. - А где матушка? Или она работает?
- Рене, родной мой, - Жанна подошла к брату и обняла его за плечи. - Матушка умерла. В сентябре будет уже год.
Рене выслушал эту новость опустив голову, только лицо его как-то странно дернулось. Он крепко обнял Жанну правой рукой, а она прижалась к небритой щеке брата.
- Бедная сестренка, - проговорил Рене. - ты тоже настрадалась. И несчастная наша матушка... Царствие ей небесное.
- Что же ты собираешься делать, Рене? - спросила Жанна.
- Ну, во-первых, попробую устроиться здесь, чтобы приносить пользу республике, - ответил брат.
Жанна вытерла выступившие на глазах слёзы.
- И не смотри на меня так скорбно, - усмехнулся Рене. - А во-вторых, ещё в армии лейтенант Маре, с которым я был в хороших отношениях, написал мне рекомендательное письмо своему другу в Париж. А друг его никто иной, как сам Камилл Демулен.
- Демулен? - воскликнула Жанна, - но захочет ли он тебя принять?
- Я ведь сказал, у меня есть письмо для него.
Рене достал из внутреннего кармана сложенный вчетверо листок бумаги. Быстро развернул его правой рукой, и Жанна с горечью заметила, что и одной рукой он уже научился довольно хорошо управляться.
- Вот, видишь, - Рене улыбнулся и положил перед ней листок, весь исписанный острым убористым почерком.
- Здравствуй, дорогой Камилл, - прочитала Жанна, склоняясь над листком и разбирая этот острый почерк.
- Э... сестрёнка, - Рене удивлённо посмотрел на неё, подавшись вперед, - ты же не умела раньше читать. Тебя кто-то научил?
Девушка замолчала, побледнев от неожиданного вопроса.
В этот момент в дверь раздалось три сильных удара, и Жанна поняла, что это пришёл Лоран.
- Кто это? - спросил Рене. - Ты кого-то ждёшь?
Жанна побледнела. Она молчала, только сердце в груди бешено колотилось. Один удар, второй, третий...
- Это... это мой жених, - ответила девушка. - Он вернулся с работы.
- Жених? - переспросил Рене, удивлённо подняв бровь. - Когда же ты успела обзавестись женихом, сестрица?
Стук в дверь повторился. Немного справившись с волнением, Жанна подошла к двери и открыла засов.
Лоран шагнул в комнату, обнял её и поцеловал, как всегда.
- Здравствуй, мой маленький ангел, - прошептал он ей, ещё не замечая Рене.
Жанна быстро сжала его руку и взглянула в глаза.
- Что-то случилось? - спросил Лоран, увидев её тревожный взгляд.
И тут он заметил Рене, сидевшего за столом.
- Анри, познакомься, - быстро сказала Жанна, - это мой брат Рене. Сегодня он вернулся с фронта.
- Рене, - она повернулась к брату. - Это Анри Лекруа, он республиканец и состоит в якобинском клубе.
Лицо Лорана как будто оставалось спокойным, лишь глаза потемнели. И Жанна успела заметить только, как сильно он сжал в кулак отведенную за спину левую руку, и потом быстро разжал её. Лоран всегда делал так, когда волновался.
- Здравствуй, гражданин, - с какой-то ехидной ухмылкой произнес Рене, неторопливо вставая из-за стола и подходя к Лорану. - Это правда, что ты жених моей сестры?
- Да, это так. - ответил Лоран.- Мы с Жанной действительно собираемся пожениться.
Жанна слышала, что голос его звучал спокойно, но зная характер Лорана, она понимала, что творится сейчас у него на сердце. Впрочем, с ней происходило тоже самое. Девушка закусила губу и перевела взгляд на Рене. Он стоял всё также, в двух шагах от Лорана и пристально рассматривал его.
- Рад знакомству, гражданин, - Лоран, слегка улыбнувшись, протянул Рене руку.
Брат Жанны стоял, заложив уцелевшую руку за спину и не торопился отвечать на приветствие. Наконец, он протянул руку Лорану и как-то нехотя пожал его ладонь.
- А я, вот, не знаю ещё, радоваться мне или нет, - проговорил он. - И где же ты познакомился с моей сестрой, гражданин?
В комнате повисло молчание. Брови Рене слегка нахмурились.
- В лавке, - быстро ответила Жанна, на ходу придумывая ответ. - Анри зашёл ко мне в лавку купить немного зелени, мы разговорились, ну и... знаешь, как это бывает, - она постаралась как можно веселее и беззаботнее улыбнуться брату.
- Ладно, - бросил Рене и в упор посмотрел на Лорана, - бывает. Но почему ты, гражданин, живешь у моей сестры? Или у тебя нет своего жилья?
- Я приехал из Бретани... - Лоран озвучил версию, которая была уже рассказана любопытной мадам Обер.
- Бретааань! - изумленно присвистнул Рене. - Далековато будет. А что же тебя в Париж-то принесло? И почему ты не живешь в таком случае в гостинице? Или жить у чужой девицы выгоднее, потому что не надо оплачивать жильё?
- Рене, перестань! - воскликнула Жанна. - Зачем ты так говоришь!
- А что такого, сестренка? - брат повернулся к ней, зло сощурив глаза. - Я возвращаюсь домой и вижу, что в нашей комнате теперь живет чужой человек.
- Боже, - прошептала Жанна, - бедная Габриэль и её дочь. Её тоже арестовали?
- Да, - проговорил Лоран, - кто-то донёс. Их всех арестовали сегодня утром.
- Это ужасно, Лоран, - тихо ответила Жанна, - скорее всего их всех казнят.
Лоран молча кивнул, напряженно глядя перед собой.
- Да, Жанна, - наконец нарушил он молчание, - глупо надеяться на революционное милосердие. Да и они бдительно следят, чтобы национальная бритва, как они её называют, не оставалась без работы.
Жанна села напротив него за стол, и Лоран увидел, что она смахнула с глаз слёзы.
- Не могу поверить, - прошептала она. - Карать людей смертью лишь за то, что они хотят уехать из города.
- Да, Жанна, да, - глухим голосом отозвался Лоран, - всё это называется у них недостаточно восторженным революционным настроением. К тому же мы не знаем, что было указано в доносе и какие там значились "доказательства" вины Габриэль и её дочери.
- Я боюсь, что Габриэль может назвать и твоё имя... и тогда... - Жанна подняла на него потемневшие от тревоги глаза.
- Я тоже думал об этом, Жанна, - Лоран взял её ладонь в свою руку, - но будем надеяться, что Габриэль меня не выдаст.
Жанна кивнула.
- Я буду молиться за неё, - тихо сказала девушка.
Взгляд Жанны упал на лежавший на столе свежий номер "Республиканца".
- Купил по дороге домой, - проговорил Лоран, взяв в руки газету, - все кричат о каком-то мятеже в Вандее.
- Вандея? - Жанна слегка нахмурила тёмные красивые брови.
Лоран внимательно читал газетный листок, пробегая глазами по мелкому шрифту.
- Мятежники убили командира национальной гвардии, - он стал читать вслух, - на берегах Луары собран отряд довольно большой численности, возглавляемый Жаком Кателино. Нет сомнения, что всё это предатели или обманутые роялистами крестьяне. В ближайшее время Конвент высылает в Вандею комиссаров и часть республиканской армии для подавления мятежа. Все зачинщики и вожаки мятежа будут сурово наказаны. Да здравствует республика, единая и неделимая.
Ну, дальше идёт сплошной патриотический бред, - Лоран устало вздохнул и отложил газету в сторону.
- Кателино? - переспросила Жанна, - какая-то знакомая фамилия.
- Вряд ли ты могла слышать её раньше, Жанна, - ответил Лоран, - здесь немного написано про Кателино, он коренной вандеец, торговец полотнами и гобеленами.
- Понятно, - тихо ответила Жанна.
- Я буду молиться за него, - проговорила она после небольшой паузы.
- Да, Жанна, - отозвался Лоран. - И я думаю, Вандея - это только начало. Народ начал постепенно понимать, что его обманули. Вместо обещанной свободы лишь увеличили количество тюрем. Братство... о да, все теперь братья в многочасовых хлебных очередях. А равенство... ну, перед гильотиной теперь все равны. И аристократ, и простой ремесленник.
Жанна напряженно слушала его.
- Но почему же так получилось, Лоран?! - воскликнула она, - ведь все сначала хотели только лучшей жизни.
Лоран пожал плечами и промолчал.
В комнате повисла тишина. За окном быстро проехал экипаж, и стекло в маленьком окне задрожало.
Жанна встала и, подойдя к Лорану, прижалась к нему, обняв за плечи. Он почувствовал, что её лицо было мокрым от слёз.
- Я буду молиться за них, - прошептала она, - за бедную Габриэль. За Жака Кателино. За всех несчастных, кто сейчас, может быть, ждёт своего смертного часа.
- Мой маленький ангел, - Лоран взял её ладонь, которая была совсем холодной и поднёс к губам, согревая. - Я так хочу, чтобы Бог тебя услышал. Но, боюсь, что после казни короля он отвернулся от Франции и всего её народа.
Глава 14
Весна 1793-го года была тревожной. Отчаяние сменялось слабыми ростками надежды. А затем их опять растаптывало отчаяние.
В конце мая до Парижа дошли известия о мятежном Лионе. Городе, посмевшем восстать против революционного правительства и водрузившем над своей ратушей знамя с белыми лилиями - символом королевской власти.
- Вандея была первой ласточкой,- проговорил взволнованный Лоран, узнавший эту новость. - Теперь восстал второй, самый крупный после Парижа город во Франции. Ты понимаешь, что это означает, Жанна?
Побледневшая девушка вопросительно взглянула на него.
- Началась гражданская война, - тихо ответил Лоран.
Спустя всего несколько дней после Лионского восстания волнения охватили и Париж. Мадам Буллье опять закрыла лавку и, эти дни Жанна опять сидела дома без работы. Она очень боялась за Лорана, вспоминая страшные дни сентябрьской резни, когда людей хватали прямо на улицах и убивали в тюрьмах.
Главным инициатором всех этих волнений стал гражданин Эбер, возглавляющий Парижскую коммуну.
"Долго ли ещё парижане и весь трудовой народ Франции будет терпеть изменников, заседающих в Конвенте?!"
С таким вопросом он обращался со страницы газеты, которую издавал и с трибуны.
"Благодаря молчаливому согласию, а, возможно и соучастию этих изменников уже вспыхнули восстания в Вандее и Лионе. Сколько же ещё народ Парижа и всей Франции будет терпеть? Не пришло ли время ему самому взять власть в свои руки?"
Речи Эбера звучали призывно-вызывающе и возбуждающе действовали на людей. В Париже опять начались погромы и аресты подозрительных лиц. А ещё через пару дней огромная толпа под предводительством Эбера пришла к Конвенту. Охраняющая здание национальная гвардия отказалась стрелять в народ и, спустя короткое время, распаленные люди ворвались в зал, где заседали депутаты. Конвенту был выдвинут ультиматум немедленно выдать изменников-жирондистов. Напрасно последние взывали о своей неприкосновенности и говорили что-то о нарушении законности.
"Сейчас действует только один закон. Закон революционного времени", - громогласно заявил Эбер. Председатель Конвента не нашёл в себе сил сопротивляться. Да и заполнившая зал заседаний возбужденная толпа людей в красных колпаках не располагала к этому. Все двадцать два жирондиста были арестованы прямо в зале заседаний и отправлены в тюрьму.
- Может быть теперь жизнь станет полегче? - робко спросила Жанна.
Лоран в тот вечер сидел за столом и читал ей последний выпуск "Республиканца" с описанием последних Парижских событий.
- Эх, Жанна... - Лоран тяжело вздохнул и пристально посмотрел на неё. - Я никогда не разделял взгляды жирондистов. Впрочем, как и любого революционного правительства. Но то, что случилось вчера - это ужасно...
- Почему, Лоран? - девушка успокаивающим жестом дотронулась до его руки.
- Как ты не понимаешь? Произошло грубейшее нарушение законности. Хотя, она и раньше не особо соблюдалась. Но всё-таки сделать вот так, арестовать по сути всё правительство.
Это переворот, Жанна, - Лоран отчётливо проговорил это слово, глядя девушке в глаза. - И, боюсь, дальше всё будет только хуже...
Прогнозы Лорана сбывались. Уже через два дня новым правительством был учреждён Комитет общественного спасения, которому предоставили неограниченные полномочия. Всё это означало установление неограниченной якобинской диктатуры. Железный ошейник, сжимавший горло страны, ослабленной и изнуренной внешней и внутренней гражданской войной, затянулся ещё туже.
В этот тёплый вечер конца июня Жанна пришла домой пораньше. Возвращаясь домой, она по дороге зашла в винную лавку и купила немного красного вина для Лорана. Его прогнозы сбывались.
Жить стало гораздо хуже, чем было при жирондистах. Людей хватали уже посреди бела дня. Единственной виной человека могла стать забытая им дома, не надетая трехцветная кокарда. Всё это приравнивалось к недостаточно восторженному патриотическому настроению, которое расценивалось, как преступление. И наказание за него в большинстве случаев было только одно - смерть.
Жанна тяжело вздохнула, присев на деревянный табурет и размышляя над всем этим. Она подумала про Лорана. Последний месяц он стал очень нервным и издерганным. Часто ему снились страшные сны, он вскрикивал во сне и просыпался. Жанна просыпалась вместе с ним и как могла, старалась утешить. Хотя состояние её самой было не намного лучше.
Поставив бутыль с вином на широкий подоконник, Жанна разложила на столе зелень и немного свежей рыбы, которую удалось сегодня достать. До прихода Лорана она хотела успеть сварить рыбную похлебку. Уже через некоторое время в котелке забулькала вода и по небольшой комнате поплыл приятный рыбный запах.
"Хотя бы на ближайшие дни будет, что поесть", - подумала Жанна.
Неожиданно в дверь раздался громкий частый стук.
"Не похоже на Лорана", - с испугом подумала Жанна, вставая и подходя к двери.
"А вдруг кто-то написал донос?", - мелькнула страшная мысль, и сердце девушки заколотилось быстро-быстро, словно собираясь выпрыгнуть из груди.
Стук в дверь продолжался всё сильнее и настойчивее. Это был точно не Лоран. А незваный гость уходить явно не собирался.
- Кто там? - громко спросила Жанна, подойдя к двери вплотную.
- Открывай сестренка, - услышала она знакомый мужской голос. - Или брата родного не узнаёшь?
- Господи... Рене, - прошептала Жанна.
Руки дрожали и от волнения она с трудом справилась с засовом. Наконец, дверь открылась, и её брат шагнул в комнату, ей навстречу.
- Ну, здравствуй, Жанна, - сказал он каким-то охрипшим, видимо от волнения, голосом.
Девушка вскрикнула и повисла на шее у брата.
- Рене, - прошептала она, обнимая его, - ты жив. Слава Господу, ты жив. А я уже и не знала, что думать. И почему ты не писал?
Внезапно она замолчала и посмотрела на брата широко распахнутыми глазами. Он обнимал её только одной, правой рукой. Второй рукав, пустой, был привязан к поясу.
- Да, сестрёнка, - Рене как-то криво усмехнулся, проследив за её взглядом, - вот поэтому-то я и здесь. На поле боя от меня теперь мало толку. А здесь, может, на что-то ещё и пригожусь республике.
Жанна налила Рене в кружку немного красного вина. Он выпил его залпом, вытер губы оставшейся правой рукой и начал рассказывать.
- Чёртов Лион, - со злостью проговорил Рене, сощурив глаза и глядя перед собой. - там меня и ранило. Началась гангрена и такие дела, Жанна... или я... или рука. Отрезали мне её, а потом и отправили обратно домой.
Жанна слушала брата со слезами на глазах.
- А что Лион? - тихо спросила она.
- Лион? - Рене с грохотом поставил кружку на стол. - Он оказался сильнее, чем мы думали. Поганый монархистский городишко. Ожидали разделаться с ним за пару дней. Но, как видишь, прошёл уже целый месяц, а Лион всё ещё держит осаду. Налей-ка мне ещё, Жанна, - попросил Рене, кивнув на пустую кружку.
Жанна налила брату ещё немного вина.
- Ты одна? - Рене неожиданно сменил тему. - А где матушка? Или она работает?
- Рене, родной мой, - Жанна подошла к брату и обняла его за плечи. - Матушка умерла. В сентябре будет уже год.
Рене выслушал эту новость опустив голову, только лицо его как-то странно дернулось. Он крепко обнял Жанну правой рукой, а она прижалась к небритой щеке брата.
- Бедная сестренка, - проговорил Рене. - ты тоже настрадалась. И несчастная наша матушка... Царствие ей небесное.
- Что же ты собираешься делать, Рене? - спросила Жанна.
- Ну, во-первых, попробую устроиться здесь, чтобы приносить пользу республике, - ответил брат.
Жанна вытерла выступившие на глазах слёзы.
- И не смотри на меня так скорбно, - усмехнулся Рене. - А во-вторых, ещё в армии лейтенант Маре, с которым я был в хороших отношениях, написал мне рекомендательное письмо своему другу в Париж. А друг его никто иной, как сам Камилл Демулен.
- Демулен? - воскликнула Жанна, - но захочет ли он тебя принять?
- Я ведь сказал, у меня есть письмо для него.
Рене достал из внутреннего кармана сложенный вчетверо листок бумаги. Быстро развернул его правой рукой, и Жанна с горечью заметила, что и одной рукой он уже научился довольно хорошо управляться.
- Вот, видишь, - Рене улыбнулся и положил перед ней листок, весь исписанный острым убористым почерком.
- Здравствуй, дорогой Камилл, - прочитала Жанна, склоняясь над листком и разбирая этот острый почерк.
- Э... сестрёнка, - Рене удивлённо посмотрел на неё, подавшись вперед, - ты же не умела раньше читать. Тебя кто-то научил?
Девушка замолчала, побледнев от неожиданного вопроса.
В этот момент в дверь раздалось три сильных удара, и Жанна поняла, что это пришёл Лоран.
Глава 15
- Кто это? - спросил Рене. - Ты кого-то ждёшь?
Жанна побледнела. Она молчала, только сердце в груди бешено колотилось. Один удар, второй, третий...
- Это... это мой жених, - ответила девушка. - Он вернулся с работы.
- Жених? - переспросил Рене, удивлённо подняв бровь. - Когда же ты успела обзавестись женихом, сестрица?
Стук в дверь повторился. Немного справившись с волнением, Жанна подошла к двери и открыла засов.
Лоран шагнул в комнату, обнял её и поцеловал, как всегда.
- Здравствуй, мой маленький ангел, - прошептал он ей, ещё не замечая Рене.
Жанна быстро сжала его руку и взглянула в глаза.
- Что-то случилось? - спросил Лоран, увидев её тревожный взгляд.
И тут он заметил Рене, сидевшего за столом.
- Анри, познакомься, - быстро сказала Жанна, - это мой брат Рене. Сегодня он вернулся с фронта.
- Рене, - она повернулась к брату. - Это Анри Лекруа, он республиканец и состоит в якобинском клубе.
Лицо Лорана как будто оставалось спокойным, лишь глаза потемнели. И Жанна успела заметить только, как сильно он сжал в кулак отведенную за спину левую руку, и потом быстро разжал её. Лоран всегда делал так, когда волновался.
- Здравствуй, гражданин, - с какой-то ехидной ухмылкой произнес Рене, неторопливо вставая из-за стола и подходя к Лорану. - Это правда, что ты жених моей сестры?
- Да, это так. - ответил Лоран.- Мы с Жанной действительно собираемся пожениться.
Жанна слышала, что голос его звучал спокойно, но зная характер Лорана, она понимала, что творится сейчас у него на сердце. Впрочем, с ней происходило тоже самое. Девушка закусила губу и перевела взгляд на Рене. Он стоял всё также, в двух шагах от Лорана и пристально рассматривал его.
- Рад знакомству, гражданин, - Лоран, слегка улыбнувшись, протянул Рене руку.
Брат Жанны стоял, заложив уцелевшую руку за спину и не торопился отвечать на приветствие. Наконец, он протянул руку Лорану и как-то нехотя пожал его ладонь.
- А я, вот, не знаю ещё, радоваться мне или нет, - проговорил он. - И где же ты познакомился с моей сестрой, гражданин?
В комнате повисло молчание. Брови Рене слегка нахмурились.
- В лавке, - быстро ответила Жанна, на ходу придумывая ответ. - Анри зашёл ко мне в лавку купить немного зелени, мы разговорились, ну и... знаешь, как это бывает, - она постаралась как можно веселее и беззаботнее улыбнуться брату.
- Ладно, - бросил Рене и в упор посмотрел на Лорана, - бывает. Но почему ты, гражданин, живешь у моей сестры? Или у тебя нет своего жилья?
- Я приехал из Бретани... - Лоран озвучил версию, которая была уже рассказана любопытной мадам Обер.
- Бретааань! - изумленно присвистнул Рене. - Далековато будет. А что же тебя в Париж-то принесло? И почему ты не живешь в таком случае в гостинице? Или жить у чужой девицы выгоднее, потому что не надо оплачивать жильё?
- Рене, перестань! - воскликнула Жанна. - Зачем ты так говоришь!
- А что такого, сестренка? - брат повернулся к ней, зло сощурив глаза. - Я возвращаюсь домой и вижу, что в нашей комнате теперь живет чужой человек.
