- А я бы ещё остался, - честно сказал Солганский.
Он весело посмотрел на Лу-Лу.
- А знаете, в средние века Вас бы точно на костре сожгли. Таких красивых и умных женщин тогда не очень жаловали.
- Своеобразный комплимент, - сухо проговорил Демичев.
Лу-Лу засмеялась своим серебристым смехом.
- Боюсь, для костра я не слишком умна, - отпарировала она. - А знаете, у меня идея. Приходите к нам с Марусей Рождество встречать. Мы с ней будем вам обоим очень рады. И поговорим обо всём, а то на работе всегда времени не хватает.
Демичев и Солганский конечно же согласились. Лу-Лу одарила их обоих своей очаровательной улыбкой и упорхнула за кулисы.
Рождество Михаил Демичев и Ян Солганский встретили в уютной квартирке сестер Платоновых.
Лу-Лу всё ещё медлила с ответом о замужестве, а Михаил её не спрашивал.
Он понимал, что боится услышать отказ. А так сохранялась иллюзия чего-то...
Чего? Он понимал, что девушка его не любит. Да она и сама раньше открыто говорила об этом. Но наверное человек устроен так, что всегда надеется до последнего. Даже когда эта надежда совсем блёклая и призрачная.
Они выпили шампанского, сидя в гостиной. Потом Лу-Лу принесла еще запеченное мясо, фрукты и бутылку белого вина. В этот вечер девушка была особенно красивой. Волосы она собрала наверх в высокую прическу, в которой блестели изящные шпильки. На ней было серебристое облегающее платье на фоне которого ярко выделялись три тяжелые нити алых коралловых бус. И, конечно, Михаил не мог не заметить, каким взглядом Лу-Лу иногда смотрела на Солганского.
- А вот это Маруся сама пекла! - торжественно провозгласила Лу-Лу, ставя на стол принесённый из кухни пирог c брусникой.
О, - засмеялся Солганский. - Попробуем обязательно.
Маруся слегка покраснела, опустив ресницы. Солганского она видела первый раз в жизни и стеснялась его.
- Маруся, Вы любите готовить? - спросил он.
- Да, иногда люблю, - тихо ответила девочка, - когда настроение есть. - А так я больше люблю на пианино играть.
- Вы молодец, - Солганский улыбнулся. - Может и нам тогда что-нибудь сыграете?
Маруся опустила глаза и слегка покраснела.
- Я даже не знаю...
- Маруся, не ломайся, - засмеялась Лу-Лу, - сыграй что-нибудь из того, что ты недавно выучила. Вот "Рондо в турецком стиле", например.
- Ну, хорошо, - девочка встала и подошла к стоящему в углу комнаты пианино. Села, откинув назад густые волнистые волосы, подняла крышку.
Михаил подумал, что в профиль и издалека она очень похожа на свою старшую сестру.
- Ладно, Вы слушайте, а я сейчас ещё кое-что принесу, - Лу-Лу улыбнулась и ушла на кухню.
Тонкие марусины пальцы быстро побежали по черно-белым клавишам, зазвучала легкая музыка Моцарта. Играла девочка хорошо, и Михаил даже заслушался, прикрыв глаза.
Когда прозвучал последний аккорд, и пианино замолчало, он как-будто очнулся, и вдруг увидел, что Солганского в комнате не было. В тот же миг из кухни прозвучал смех Лу-Лу.
Маруся обернулась в сторону Демичева. Девочка видимо ждала, что он что-то скажет про ее игру.
Но Михаил, с каким-то нехорошим предчувствием, встал и быстро пошел в кухню.
Там Лу-Лу целовалась с Солганским. Одной рукой обхватив его за шею, слегка изогнувшись назад. Он держал ее за талию. Они были так увлечены, что даже не услышали, как вошел Демичев. Вдруг Лу-Лу вздрогнула и обернулась. Солганский тоже обернулся и встретился с ним взглядом.
- Что ж, не буду вам мешать, - хрипло сказал Михаил и пошел в прихожую. В горле почему-то пересохло, а в сердце с каждым ударом отдавалась какая-то глухая боль.
Лу-Лу быстро вышла вслед за ним.
- Миша, я Вам все объясню, - проговорила она.
- Да что же здесь объяснять, Люся? Я и сам все прекрасно вижу, - ответил Демичев.
Он стал одеваться.
- Только вот как же ваше кредо? - спросил он и в упор посмотрел ей в глаза.
- Кредо?
- Да. Вы говорили, что не заводите романов с мужчинами, - Демичев усмехнулся.
- Миша! - Лу-Лу вспыхнула, щеки ее покрылись румянцем, - но я ведь Вам ничего не обещала. И... я не люблю Вас. Я это всегда говорила. Всё равно у нас бы ничего не вышло.
- А его, значит, любите? Или это так, легкая интрижка?
- Перестаньте, Михаил. И не уходите, прошу Вас!
Но Демичев не мог больше оставаться. Одевшись, он быстро ушёл.
А перед отъездом в Петербург, через несколько дней, к нему зашёл Солганский.
- Прости, Миша, - начал он, - я скотина. Но я спрашивал Лу-Лу, она не считала себя твоей невестой. Сказала, что ты просто друг.
- Друг, - усмехнулся Демичев.
И подумал, что уже ненавидит это короткое слово.
- Ладно, Ян, хватит, - резко сказал он. - Тебе очередное развлечение...
А я люблю её, понимаешь?
- Но и я люблю, - вдруг сказал Солганский.
Демичев подумал, что ослышался.
- Влюбился, как мальчишка, - продолжал Солганский, - И это чувство... как-будто я знал её уже давным-давно. Словно мы когда-то потерялись... а сейчас, вот, снова нашлись.
Демичев молчал. В комнате повисла напряженная тишина.
- Ладно, прощай! - Солганский пошел к выходу и на пороге обернулся. - И прости, если сможешь.
Потянулись первые месяцы нового 1916-го года. Первые недели Демичев заставлял себя не ходить по вечерам к знакомому кабаре, заставлял себя не думать о Лу-Лу. Но это плохо получалось. Тоска переполняла его сердце, и часто по вечерам он заглушал ее коньяком или вином. И размышлял о том, как всего за несколько мгновений из самого счастливого человека можно вдруг стать самым несчастным. А из мыслей никак не удавалось вытравить образ Лу-Лу, ее улыбку, родинку над верхней губой и весёлый серебристый смех.
Однажды вечером, не удержавшись, он всё-таки пришёл к "Серебряному дождю" и стоя с противоположной стороны улицы видел, как после окончания представления Лу-Лу вышла из кабаре, как обычно. Только на этот раз она не пошла домой пешком, а остановила извозчика. Несколько вечеров подряд он продолжал ходить к кабаре и издали, стоя незамеченным, наблюдать за девушкой. Теперь она каждый раз брала после работы извозчика. Но в один из вечеров Лу-Лу не появилась. На следующий день её тоже не было, Михаил зря прождал её у кабаре почти до поздней ночи. Отдежурив также безрезультатно и третий вечер и так и не увидев Лу-Лу, на следующий день он пошел к ней домой.
"Наверное заболела", - думал он, входя под большую арку знакомого дома.
Но Лу-Лу не была больна. Открывшая дверь Маруся сообщила, что сестра взяла небольшой отпуск и уже третий день, как уехала в Петербург.
- К Солганскому? - спросил Демичев.
Девочка утвердительно кивнула головой.
- Ну а ты как тут одна, Муся, справляешься? - спросил Михаил.
- Да, у меня всё хорошо. Да и Люся скоро приедет, - девочка немного смущенно улыбнулась.
- Ну, хорошо, - как-то рассеянно ответил Михаил и пошел домой.
Внутри опять нарастала знакомая глухая боль. И он не знал, что с ней делать.
Прошла холодная неуютная зима. Пасха в этом году была ранняя, в самом начале апреля. Ещё не сошёл полностью весь снег, но солнце грело уже иногда совсем тепло, а в небе проглядывала порой такая яркая свежая синь, которая бывает только в эти первые месяцы весны.
Когда всё в окружающем мире пробуждается к новой жизни.
День был ветреный, но солнечный. День пасхального праздника. В воздухе раздавался праздничный колокольный звон. Михаил шёл домой, как вдруг, проходя мимо храма, у самой его ограды, случайно столкнулся с Лу-Лу. Их взгляды встретились. В первый миг Михаил почувствовал сильную радость. От того, что просто видит Лу-Лу. Он понял, что очень по ней соскучился.
- Здравствуйте, Миша, - первой поздоровалась девушка, - неожиданная встреча.
- Рад Вас видеть, Лу-Лу.
- Христос воскресе, - она слегка улыбнулась.
- Воистину воскресе, - машинально ответил Михаил.
Возникла небольшая пауза...
- Ну как Вы, Люся? - спросил Демичев, - Давно Вас не видел. Я к Вам как-то заходил, а Маруся сказала, что Вы в Петербурге.
- Да, ездила на несколько дней.
- К нему?
- Да. - Лу-Лу подняла глаза и посмотрела на Михаила в упор.
- И всё-таки, Люся, зря Вы это...
- Что зря?
- Вы с ним пропадете. Послушайте меня, Люсенька, - вдруг быстро и горячо заговорил Демичев, - я хорошо знаю Яна. Он ветреный человек, не серьёзный, для него это просто очередной мимолетный роман, не более того. Он не любит Вас.
- Боже мой, Миша! - Лу-Лу отступила от него на шаг, - зачем Вы говорите мне всё это?
- Потому что я желаю Вам добра.
- Ян сделал мне предложение, мы собираемся пожениться.
- Вот как...
Демичев умолк.
- Да. И я люблю его.
- Ну что же, желаю вам счастья, - наконец произнёс он.
- Спасибо, Миша. И... не сердитесь на Яна, прошу Вас.
Он очень переживает, что всё так вышло. Вы ведь друзья.
"А поступает ли так друг?", - подумал Демичев, но вслух ничего не сказал.
- Ладно, я не сержусь на него, - проговорил он.
Лу-Лу просияла.
- И давайте останемся друзьями,- она взяла его за руку, - прошу Вас.
Не держите на меня зла. Сегодня еще и праздник такой светлый, давайте ради него простим друг друга.
- Хорошо, - ответил Михаил. - Я и не сердился на Вас, Лу-Лу. Всё давно в прошлом.
В понедельник Глеб забрал свою машину из автосервиса, у него был маленький "Пежо". С утра он отвёз мать в онкологический центр на первый сеанс химиотерапии, затем поехал на работу. Хорошо, что в этот день можно было приехать немного позже.
Ещё Глеб начал читать Лизину книгу. Хотя там и не упоминался Солганский, но у него вдруг возник интерес к тому времени вообще. Он читал, и становилось страшно. И разум не хотел верить в то, что всё эти события происходили на самом деле.
А во вторник ему позвонила Лиза.
- Привет! - услышал Глеб в трубке её голос.
- Привет, Лиз. Как экзамен?
Глеб помнил, что вчера она должна была его сдавать.
- Сдала. На отлично, - с гордостью сказала девушка.
- Молодец. Я и не сомневался.
- Спасибо. Узнала я тут немного про твоего Солганского, - начала Лиза. - Ты слушаешь?
- Конечно!
- Итак, Солганский Ян Станиславович. Годы жизни - 1889 - 1920, тридцать один год. Арестован в Вельске. Расстрелян в поселке Киреевка, Ленинградская область, в апреле 1920-го года. Ну, последнее ты и сам знаешь.
- Да, - ответил Глеб, - я даже был на этом месте. Там теперь маленькую такую часовню построили.
- Ну, слушай дальше. Участвовал в Белом движении. Обвинён по статьям - контрреволюция, участие в заговоре с целью свержения существующей власти.
По последней статье полностью реабилитирован в 1991-ом году. То есть этот "заговор" был целиком сфабрикован, что в то время было не редкостью. Точнее, было такое повсеместно.
- А во время участия в Белом движении какое у него было звание?, - спросил Глеб, - офицер?
- Нет. Поручик.
- Понятно. А про его родных нет случайно каких-нибудь сведений?
- Только жена упоминается. Солганская Людмила Степановна.
"Значит Лу-Лу Солганская - это его жена", - подумал Глеб.
- Лиз, а про Людмилу Солганскую можно что-нибудь узнать?, - спросил он.
- Про его жену... - Лиза замялась, - если только она проходит где-то в списке репрессированных. В остальных случаях узнать что-то вряд ли получится. Правда, фамилия эта довольно редкая, по идее можно покопать генеалогическую базу, хотя бы через интернет.
Я конечно, и Людмилу Солганскую посмотрю у нас в архивах.
А вообще, можно ещё сделать запрос в Вельск, в их архивы, может быть ещё какую-то информацию получится выудить.
- Лиз, это возможно?
- Ну... я могла бы попробовать, - после небольшой паузы ответила Лиза. - Тебе ведь это важно?
- Да. Если получится ещё что-то узнать, заранее спасибо тебе огромное.
- Да не за что пока. С информацией, сам видишь, пока что не очень густо.
Я, правда, всё ещё полностью не посмотрела.
Завтра загляну ещё в протоколы допросов здесь, у нас и сделаю ещё запрос в Вельск. Может быть они какие-то сведения сразу, через электронную почту смогут скинуть.
Похоже, Лиза сама заинтересовалась этой темой.
- Да, и тут есть его фото, приложено к делу, - добавила она. - Красивый парень был этот Солганский.
Хотя Михаил Демичев и сказал Лу-Лу, что не держит зла на Солганского, в чём-то он слукавил. Осталась обида и неприязнь. И тоска по Лу-Лу, которая со временем немного ослабела, но избавиться от нее полностью Михаил так и не смог.
Летом 1916-го года состоялась свадьба Лу-Лу и Солганского. На ней Михаил не присутствовал, это было бы выше его сил. Он просто зашёл на следующий день к Лу-Лу и поздравил ее и Солганского. Свадьба была в Вельске, небольшая и скромная. Всё ещё решался вопрос с жильём. Лу-Лу собиралась продавать свою квартирку и вместе с Марусей переезжать в Петербург к Яну. Почему-то долго не находились покупатели, но к декабрю всё-таки всё решилось.
И 24-го декабря, в День рождения Лу-Лу Михаил зашёл к ней поздравить и попрощаться. На следующий день она уезжала в Петербург вместе с Марусей. Насовсем.
И хотя Лу-Лу была замужем и принадлежала другому, Михаил чувствовал, что сейчас от него как будто отрывают часть его души.
- Люся, пишите, когда время будет. Ладно? - сказал он в прихожей, когда уже собирался уходить.
- Конечно, Миша, - Лу-Лу улыбнулась. - Я не забываю своих друзей. Будем переписываться. И Вы заходите к нам обязательно, когда будете в Петербурге. Хорошо?
- Хорошо, - ответил Михаил.
Лу-Лу ушла в комнату и вернулась, держа в руках фотографию.
- Вот, хочу Вам подарить, - сказала она. Подошла к столу и написала на обратной стороне карточки своим круглым и аккуратным, немного детским почерком:
Дорогому другу Михаилу
на долгую и добрую память.
Лу-Лу Солганская,
24 декабря 1916 г.
- Спасибо, Лу-Лу,- поблагодарил Михаил, взяв в руки фотографию, - и... можно один дружеский поцелуй? На прощание?
Лу-Лу кивнула головой. Михаил поцеловал ее в щёку, чувствуя лёгкий цветочный аромат ее духов. Потом повернулся и быстро вышел из квартиры.
Уже в январе Михаил получил от нее первое письмо - небольшое, всего несколько строк. Лу-Лу писала, что у неё всё хорошо, Маруся учится в новой гимназии, а она сама теперь поет романсы в маленьком поэтическом кафе, куда её устроил Солганский.
А в марте Михаил получил ещё одно письмо, очень тревожное. Лу-Лу писала о произошедших в Петербурге народных волнениях. Точнее, это были не просто волнения, а самая настоящая революция.
"Наверное теперь у нас начнётся какая-то другая жизнь, - писала Лу-Лу, - и от этого мне становится... немного страшно"
Больше от неё писем не было. Михаил написал Солганским сам, но ответа не получил.
Время шло. Петербургские волнения докатились и до провинциального Вельска. Хотя, не только Вельск, вся страна была взбудоражена произошедшими событиями - отречением царя от престола, внезапной сменой власти.
Михаил беспокоился за Лу-Лу, у него даже были мысли поехать в Петербург, но потом он оставил эту идею.
В августе 1918-го неожиданно пришла весточка от Лу-Лу, очень короткая.
Лу-Лу писала, что они возвращаются в Вельск.
"Всё остальное расскажу при встрече, Миша, если Вы к нам зайдете", - этими словами письмо заканчивалось.
Демичев сидел у Солганских и не мог наглядеться на Лу-Лу. Они приехали несколько дней назад. Это была квартира матери Солганского.
Он весело посмотрел на Лу-Лу.
- А знаете, в средние века Вас бы точно на костре сожгли. Таких красивых и умных женщин тогда не очень жаловали.
- Своеобразный комплимент, - сухо проговорил Демичев.
Лу-Лу засмеялась своим серебристым смехом.
- Боюсь, для костра я не слишком умна, - отпарировала она. - А знаете, у меня идея. Приходите к нам с Марусей Рождество встречать. Мы с ней будем вам обоим очень рады. И поговорим обо всём, а то на работе всегда времени не хватает.
Демичев и Солганский конечно же согласились. Лу-Лу одарила их обоих своей очаровательной улыбкой и упорхнула за кулисы.
Глава 5 РОЖДЕСТВО
Рождество Михаил Демичев и Ян Солганский встретили в уютной квартирке сестер Платоновых.
Лу-Лу всё ещё медлила с ответом о замужестве, а Михаил её не спрашивал.
Он понимал, что боится услышать отказ. А так сохранялась иллюзия чего-то...
Чего? Он понимал, что девушка его не любит. Да она и сама раньше открыто говорила об этом. Но наверное человек устроен так, что всегда надеется до последнего. Даже когда эта надежда совсем блёклая и призрачная.
Они выпили шампанского, сидя в гостиной. Потом Лу-Лу принесла еще запеченное мясо, фрукты и бутылку белого вина. В этот вечер девушка была особенно красивой. Волосы она собрала наверх в высокую прическу, в которой блестели изящные шпильки. На ней было серебристое облегающее платье на фоне которого ярко выделялись три тяжелые нити алых коралловых бус. И, конечно, Михаил не мог не заметить, каким взглядом Лу-Лу иногда смотрела на Солганского.
- А вот это Маруся сама пекла! - торжественно провозгласила Лу-Лу, ставя на стол принесённый из кухни пирог c брусникой.
О, - засмеялся Солганский. - Попробуем обязательно.
Маруся слегка покраснела, опустив ресницы. Солганского она видела первый раз в жизни и стеснялась его.
- Маруся, Вы любите готовить? - спросил он.
- Да, иногда люблю, - тихо ответила девочка, - когда настроение есть. - А так я больше люблю на пианино играть.
- Вы молодец, - Солганский улыбнулся. - Может и нам тогда что-нибудь сыграете?
Маруся опустила глаза и слегка покраснела.
- Я даже не знаю...
- Маруся, не ломайся, - засмеялась Лу-Лу, - сыграй что-нибудь из того, что ты недавно выучила. Вот "Рондо в турецком стиле", например.
- Ну, хорошо, - девочка встала и подошла к стоящему в углу комнаты пианино. Села, откинув назад густые волнистые волосы, подняла крышку.
Михаил подумал, что в профиль и издалека она очень похожа на свою старшую сестру.
- Ладно, Вы слушайте, а я сейчас ещё кое-что принесу, - Лу-Лу улыбнулась и ушла на кухню.
Тонкие марусины пальцы быстро побежали по черно-белым клавишам, зазвучала легкая музыка Моцарта. Играла девочка хорошо, и Михаил даже заслушался, прикрыв глаза.
Когда прозвучал последний аккорд, и пианино замолчало, он как-будто очнулся, и вдруг увидел, что Солганского в комнате не было. В тот же миг из кухни прозвучал смех Лу-Лу.
Маруся обернулась в сторону Демичева. Девочка видимо ждала, что он что-то скажет про ее игру.
Но Михаил, с каким-то нехорошим предчувствием, встал и быстро пошел в кухню.
Там Лу-Лу целовалась с Солганским. Одной рукой обхватив его за шею, слегка изогнувшись назад. Он держал ее за талию. Они были так увлечены, что даже не услышали, как вошел Демичев. Вдруг Лу-Лу вздрогнула и обернулась. Солганский тоже обернулся и встретился с ним взглядом.
- Что ж, не буду вам мешать, - хрипло сказал Михаил и пошел в прихожую. В горле почему-то пересохло, а в сердце с каждым ударом отдавалась какая-то глухая боль.
Лу-Лу быстро вышла вслед за ним.
- Миша, я Вам все объясню, - проговорила она.
- Да что же здесь объяснять, Люся? Я и сам все прекрасно вижу, - ответил Демичев.
Он стал одеваться.
- Только вот как же ваше кредо? - спросил он и в упор посмотрел ей в глаза.
- Кредо?
- Да. Вы говорили, что не заводите романов с мужчинами, - Демичев усмехнулся.
- Миша! - Лу-Лу вспыхнула, щеки ее покрылись румянцем, - но я ведь Вам ничего не обещала. И... я не люблю Вас. Я это всегда говорила. Всё равно у нас бы ничего не вышло.
- А его, значит, любите? Или это так, легкая интрижка?
- Перестаньте, Михаил. И не уходите, прошу Вас!
Но Демичев не мог больше оставаться. Одевшись, он быстро ушёл.
А перед отъездом в Петербург, через несколько дней, к нему зашёл Солганский.
- Прости, Миша, - начал он, - я скотина. Но я спрашивал Лу-Лу, она не считала себя твоей невестой. Сказала, что ты просто друг.
- Друг, - усмехнулся Демичев.
И подумал, что уже ненавидит это короткое слово.
- Ладно, Ян, хватит, - резко сказал он. - Тебе очередное развлечение...
А я люблю её, понимаешь?
- Но и я люблю, - вдруг сказал Солганский.
Демичев подумал, что ослышался.
- Влюбился, как мальчишка, - продолжал Солганский, - И это чувство... как-будто я знал её уже давным-давно. Словно мы когда-то потерялись... а сейчас, вот, снова нашлись.
Демичев молчал. В комнате повисла напряженная тишина.
- Ладно, прощай! - Солганский пошел к выходу и на пороге обернулся. - И прости, если сможешь.
Потянулись первые месяцы нового 1916-го года. Первые недели Демичев заставлял себя не ходить по вечерам к знакомому кабаре, заставлял себя не думать о Лу-Лу. Но это плохо получалось. Тоска переполняла его сердце, и часто по вечерам он заглушал ее коньяком или вином. И размышлял о том, как всего за несколько мгновений из самого счастливого человека можно вдруг стать самым несчастным. А из мыслей никак не удавалось вытравить образ Лу-Лу, ее улыбку, родинку над верхней губой и весёлый серебристый смех.
Однажды вечером, не удержавшись, он всё-таки пришёл к "Серебряному дождю" и стоя с противоположной стороны улицы видел, как после окончания представления Лу-Лу вышла из кабаре, как обычно. Только на этот раз она не пошла домой пешком, а остановила извозчика. Несколько вечеров подряд он продолжал ходить к кабаре и издали, стоя незамеченным, наблюдать за девушкой. Теперь она каждый раз брала после работы извозчика. Но в один из вечеров Лу-Лу не появилась. На следующий день её тоже не было, Михаил зря прождал её у кабаре почти до поздней ночи. Отдежурив также безрезультатно и третий вечер и так и не увидев Лу-Лу, на следующий день он пошел к ней домой.
"Наверное заболела", - думал он, входя под большую арку знакомого дома.
Но Лу-Лу не была больна. Открывшая дверь Маруся сообщила, что сестра взяла небольшой отпуск и уже третий день, как уехала в Петербург.
- К Солганскому? - спросил Демичев.
Девочка утвердительно кивнула головой.
- Ну а ты как тут одна, Муся, справляешься? - спросил Михаил.
- Да, у меня всё хорошо. Да и Люся скоро приедет, - девочка немного смущенно улыбнулась.
- Ну, хорошо, - как-то рассеянно ответил Михаил и пошел домой.
Внутри опять нарастала знакомая глухая боль. И он не знал, что с ней делать.
***
Прошла холодная неуютная зима. Пасха в этом году была ранняя, в самом начале апреля. Ещё не сошёл полностью весь снег, но солнце грело уже иногда совсем тепло, а в небе проглядывала порой такая яркая свежая синь, которая бывает только в эти первые месяцы весны.
Когда всё в окружающем мире пробуждается к новой жизни.
День был ветреный, но солнечный. День пасхального праздника. В воздухе раздавался праздничный колокольный звон. Михаил шёл домой, как вдруг, проходя мимо храма, у самой его ограды, случайно столкнулся с Лу-Лу. Их взгляды встретились. В первый миг Михаил почувствовал сильную радость. От того, что просто видит Лу-Лу. Он понял, что очень по ней соскучился.
- Здравствуйте, Миша, - первой поздоровалась девушка, - неожиданная встреча.
- Рад Вас видеть, Лу-Лу.
- Христос воскресе, - она слегка улыбнулась.
- Воистину воскресе, - машинально ответил Михаил.
Возникла небольшая пауза...
- Ну как Вы, Люся? - спросил Демичев, - Давно Вас не видел. Я к Вам как-то заходил, а Маруся сказала, что Вы в Петербурге.
- Да, ездила на несколько дней.
- К нему?
- Да. - Лу-Лу подняла глаза и посмотрела на Михаила в упор.
- И всё-таки, Люся, зря Вы это...
- Что зря?
- Вы с ним пропадете. Послушайте меня, Люсенька, - вдруг быстро и горячо заговорил Демичев, - я хорошо знаю Яна. Он ветреный человек, не серьёзный, для него это просто очередной мимолетный роман, не более того. Он не любит Вас.
- Боже мой, Миша! - Лу-Лу отступила от него на шаг, - зачем Вы говорите мне всё это?
- Потому что я желаю Вам добра.
- Ян сделал мне предложение, мы собираемся пожениться.
- Вот как...
Демичев умолк.
- Да. И я люблю его.
- Ну что же, желаю вам счастья, - наконец произнёс он.
- Спасибо, Миша. И... не сердитесь на Яна, прошу Вас.
Он очень переживает, что всё так вышло. Вы ведь друзья.
"А поступает ли так друг?", - подумал Демичев, но вслух ничего не сказал.
- Ладно, я не сержусь на него, - проговорил он.
Лу-Лу просияла.
- И давайте останемся друзьями,- она взяла его за руку, - прошу Вас.
Не держите на меня зла. Сегодня еще и праздник такой светлый, давайте ради него простим друг друга.
- Хорошо, - ответил Михаил. - Я и не сердился на Вас, Лу-Лу. Всё давно в прошлом.
Глава 6 ДРУГАЯ ЖИЗНЬ
В понедельник Глеб забрал свою машину из автосервиса, у него был маленький "Пежо". С утра он отвёз мать в онкологический центр на первый сеанс химиотерапии, затем поехал на работу. Хорошо, что в этот день можно было приехать немного позже.
Ещё Глеб начал читать Лизину книгу. Хотя там и не упоминался Солганский, но у него вдруг возник интерес к тому времени вообще. Он читал, и становилось страшно. И разум не хотел верить в то, что всё эти события происходили на самом деле.
А во вторник ему позвонила Лиза.
- Привет! - услышал Глеб в трубке её голос.
- Привет, Лиз. Как экзамен?
Глеб помнил, что вчера она должна была его сдавать.
- Сдала. На отлично, - с гордостью сказала девушка.
- Молодец. Я и не сомневался.
- Спасибо. Узнала я тут немного про твоего Солганского, - начала Лиза. - Ты слушаешь?
- Конечно!
- Итак, Солганский Ян Станиславович. Годы жизни - 1889 - 1920, тридцать один год. Арестован в Вельске. Расстрелян в поселке Киреевка, Ленинградская область, в апреле 1920-го года. Ну, последнее ты и сам знаешь.
- Да, - ответил Глеб, - я даже был на этом месте. Там теперь маленькую такую часовню построили.
- Ну, слушай дальше. Участвовал в Белом движении. Обвинён по статьям - контрреволюция, участие в заговоре с целью свержения существующей власти.
По последней статье полностью реабилитирован в 1991-ом году. То есть этот "заговор" был целиком сфабрикован, что в то время было не редкостью. Точнее, было такое повсеместно.
- А во время участия в Белом движении какое у него было звание?, - спросил Глеб, - офицер?
- Нет. Поручик.
- Понятно. А про его родных нет случайно каких-нибудь сведений?
- Только жена упоминается. Солганская Людмила Степановна.
"Значит Лу-Лу Солганская - это его жена", - подумал Глеб.
- Лиз, а про Людмилу Солганскую можно что-нибудь узнать?, - спросил он.
- Про его жену... - Лиза замялась, - если только она проходит где-то в списке репрессированных. В остальных случаях узнать что-то вряд ли получится. Правда, фамилия эта довольно редкая, по идее можно покопать генеалогическую базу, хотя бы через интернет.
Я конечно, и Людмилу Солганскую посмотрю у нас в архивах.
А вообще, можно ещё сделать запрос в Вельск, в их архивы, может быть ещё какую-то информацию получится выудить.
- Лиз, это возможно?
- Ну... я могла бы попробовать, - после небольшой паузы ответила Лиза. - Тебе ведь это важно?
- Да. Если получится ещё что-то узнать, заранее спасибо тебе огромное.
- Да не за что пока. С информацией, сам видишь, пока что не очень густо.
Я, правда, всё ещё полностью не посмотрела.
Завтра загляну ещё в протоколы допросов здесь, у нас и сделаю ещё запрос в Вельск. Может быть они какие-то сведения сразу, через электронную почту смогут скинуть.
Похоже, Лиза сама заинтересовалась этой темой.
- Да, и тут есть его фото, приложено к делу, - добавила она. - Красивый парень был этот Солганский.
***
Хотя Михаил Демичев и сказал Лу-Лу, что не держит зла на Солганского, в чём-то он слукавил. Осталась обида и неприязнь. И тоска по Лу-Лу, которая со временем немного ослабела, но избавиться от нее полностью Михаил так и не смог.
Летом 1916-го года состоялась свадьба Лу-Лу и Солганского. На ней Михаил не присутствовал, это было бы выше его сил. Он просто зашёл на следующий день к Лу-Лу и поздравил ее и Солганского. Свадьба была в Вельске, небольшая и скромная. Всё ещё решался вопрос с жильём. Лу-Лу собиралась продавать свою квартирку и вместе с Марусей переезжать в Петербург к Яну. Почему-то долго не находились покупатели, но к декабрю всё-таки всё решилось.
И 24-го декабря, в День рождения Лу-Лу Михаил зашёл к ней поздравить и попрощаться. На следующий день она уезжала в Петербург вместе с Марусей. Насовсем.
И хотя Лу-Лу была замужем и принадлежала другому, Михаил чувствовал, что сейчас от него как будто отрывают часть его души.
- Люся, пишите, когда время будет. Ладно? - сказал он в прихожей, когда уже собирался уходить.
- Конечно, Миша, - Лу-Лу улыбнулась. - Я не забываю своих друзей. Будем переписываться. И Вы заходите к нам обязательно, когда будете в Петербурге. Хорошо?
- Хорошо, - ответил Михаил.
Лу-Лу ушла в комнату и вернулась, держа в руках фотографию.
- Вот, хочу Вам подарить, - сказала она. Подошла к столу и написала на обратной стороне карточки своим круглым и аккуратным, немного детским почерком:
Дорогому другу Михаилу
на долгую и добрую память.
Лу-Лу Солганская,
24 декабря 1916 г.
- Спасибо, Лу-Лу,- поблагодарил Михаил, взяв в руки фотографию, - и... можно один дружеский поцелуй? На прощание?
Лу-Лу кивнула головой. Михаил поцеловал ее в щёку, чувствуя лёгкий цветочный аромат ее духов. Потом повернулся и быстро вышел из квартиры.
Уже в январе Михаил получил от нее первое письмо - небольшое, всего несколько строк. Лу-Лу писала, что у неё всё хорошо, Маруся учится в новой гимназии, а она сама теперь поет романсы в маленьком поэтическом кафе, куда её устроил Солганский.
А в марте Михаил получил ещё одно письмо, очень тревожное. Лу-Лу писала о произошедших в Петербурге народных волнениях. Точнее, это были не просто волнения, а самая настоящая революция.
"Наверное теперь у нас начнётся какая-то другая жизнь, - писала Лу-Лу, - и от этого мне становится... немного страшно"
Больше от неё писем не было. Михаил написал Солганским сам, но ответа не получил.
Время шло. Петербургские волнения докатились и до провинциального Вельска. Хотя, не только Вельск, вся страна была взбудоражена произошедшими событиями - отречением царя от престола, внезапной сменой власти.
Михаил беспокоился за Лу-Лу, у него даже были мысли поехать в Петербург, но потом он оставил эту идею.
В августе 1918-го неожиданно пришла весточка от Лу-Лу, очень короткая.
Лу-Лу писала, что они возвращаются в Вельск.
"Всё остальное расскажу при встрече, Миша, если Вы к нам зайдете", - этими словами письмо заканчивалось.
***
Демичев сидел у Солганских и не мог наглядеться на Лу-Лу. Они приехали несколько дней назад. Это была квартира матери Солганского.
