– А какой у тебя дар, – решилась спросить Малена. У каждой пришелицы есть дар, а эта к тому ж добрая, вот одна во всем мире ее жалеет. Слезы снова навернулись на глаза девушки.
– Ты только не плачь, – скороговоркой протараторила Нина. – Я тебе все расскажу. Я вижу мертвых.
Лицо пришелицы скривилось, как будто кислого наелась. Малена опешила. Вот это да, мертвых! Это же смерть отвести можно. Мощный дар.
Она собралась попросить у пришелицы, если что, отвести ее смерть, но тут разразился холодный ливень. Небо обрушило потоки воды на девушек. Ливень был таким настоящий, что Нина начала сомневаться, глюк ли это, или она реально в другом мире – параллельной вселенной. Да, ну, нет! Это уж совсем запредельные выдумки – параллельная вселенная. Или нет?
Малена схватила ее за руку и бросилась к пещере. Хватка у девушки была сильной, ладонь широкой и теплой. Как только они укрылись от воды, Малена схватилась за спину и скривила лицо.
– Ну куда же ты так бегаешь, с таким животом, – пожурила Нина Малену.
– А куда деваться, коли мне помощи ждать не откуда, – вздохнула Малена.
– Все, теперь я буду делать всю тяжелую работу, а ты гуляй и набирайся сил, – заявила Нина и подошла к кострищу. – Сколько тебе еще?
– Декаду поди и не дохожу, на днях буквально, – потупила глаза Малена.
– Надо бы к твоей повитухе идти, – Нина стала складывать дрова в стопку для поджига, как учил ее ОБЖешник, когда водил в старших классах в поход с ночевкой. Тогда еще все ребята возмущались, зачем им знать, как костер складывать, и вот пригодилось. Изольда Марковна всегда говорила: «Знаний много не бывает, лучше знать и не пользоваться, чем не знать, когда нужно». Нине понравилось это изречение, и она с тринадцати лет стремилась заполнить свою голову максимальным количеством знаний.
– Нельзя к повитухе. Далеко, полдня пути, не дойду, – замялась Малена
– Это ты что же по целому дню бегала к этому хмырю? – не удержалась Нина от колкости.
– Нет, он приходил за мной на опушку, а оттуда порталом сюда, а потом меня также до опушки, – почти прошептала Малена, чествуя неловкость от того, как это звучит. Нина только тяжело вздохнула:
– Ну, ничего, бывает. У меня тоже такой ухажер был, – хмыкнула она на правах старшей и более опытной. – В любви, наверное, клялся, урод?
– Клялся, – согласилась Малена. – Только он не урод, он очень красивый.
– Он моральный урод, – настояла на своем Нина. – Знаешь человек без чести, в нашем случае демон.
– Ты уж больно мудрено говоришь, не все понимаю.
– Ничего, это не важно, сейчас кашу сварю, и чай сделаю, где у тебя тут продукты?
– Нету, – вздохнула хозяйка пещеры, – вот травок на чай набрала, когда тебя встретила, а кашу не из чего варить.
– Твою ж на лево! – выругалась Нина. – И чем ты тут питаешься?
– А чем придется, хожу, собираю зернышки.
– Где? Я пойду, наберу, а ты поспи пока, или посиди на солнышке.
– А что такое солнышко?
– Светило небесное, – ответила Нина
– Саройя у нас называется, – просветила пришелицу Малена.
– Так, где еда?
– Недалече туточки, всего одну лучину на север.
– Знать бы еще сколько это – лучина, – бубнила Нина, собираясь на тихую охоту.
Дождь сошел на нет так же быстро, как и налетел. Вокруг витали ароматы цветов и трав. Птичьи трели заполнили промытый ливнем воздух. Тропинка, едва заметная в высокой траве, уводила Нину от пещеры к предполагаемым залежам зерна.
Вот же попадалово! Нина уже не сомневалась, что попала в параллельный мир, хотя и окончательно поверить в это было страшно. Получается, она осталась совсем одна. Не то, чтобы раньше у нее было много родных людей, но сейчас она совсем одна, даже язва Лизхен осталась там – в прошлом мире. И как теперь туда вернуться? Если верить Малене, то никак. Но что она знает, это необразованная девочка, выросшая на сказках и преданиях.
Подумать только, почти девятнадцать, а такая наивная. Она, наверное, тоже была такой в свои восемнадцать. Когда Нине оставалось чуть меньше четырех месяцев до восемнадцатилетия, уже будучи студенткой экономического, она решила найти свою мать. То, что мать жива, Нина знала точно. Ведь она видела мертвых. Ко всем детям, чьи родители погибли, мамы приходили, а к ней никогда. Именно это умение помогло Нине выжить в какой–то момент. Она единственная, кто мог помочь детям поговорить с мамами. Ее старались не трогать и защищали от старших и новеньких.
Нина подняла архивы, конечно, неофициально, просто однажды воспользовалась своим умением договариваться с призраками и оставила одного проследить за входом, а сама полезла в дела. Ее дело уже передали в архив, так как она больше не была ученицей интерната, теперь она студентка – самостоятельная личность, как сказала на выпускном Изольда Марковна.
Нина нашла в деле данные ее родительницы и отказ от нее. Она всегда знала, что так и обстоят дела, но догадываться и увидеть подтверждение – разные вещи. Было больно, очень больно. За что? Почему мать вышвырнула ее, как ненужную вещь? Нина минут тридцать прорыдала над бумагами, пока призрак–сторож не предупредил, что в архив идут. Быстро записав данные, Нина выскользнула из архива и максимально быстро убралась с территории детдома, где прошла вся ее сознательная жизнь.
Найти мать оказалось достаточно просто. Она оказалась на редкость мерзкой породистой сукой, как окрестила ее Нина. Женщина была молода, не больше тридцати пяти, хороша собой, явно живет в достатке. Она кривила пухлые губы и прикладывала платок к носу, как если бы столкнулась с нечистотами. Когда она узнала, по какому поводу Нина с ней связалась – устроила объявившейся дочери скандал. Вся суть претензий свелась к тому, что она не для того оставила выродка в роддоме, чтобы сейчас, когда у нее наладилась «правильная» жизнь, к ней заявилась самая большая ошибка молодости и все уничтожила и пустила по ветру долгие годы ее кропотливых трудов. Закончила она тем, что надо было сделать аборт, сейчас бы ее никто не шантажировал.
Нина и не думала шантажировать эту женщину, она просто хотела узнать кто она и откуда. После всего, Нина ни разу даже мысленно не назвала ее матерью, только – «эта женщина». В эту встречу в ней умерла маленькая наивная девочка, которая верила в чудеса и благородство. С тех пор Нина никого не подпускала к себе близко, держала на расстоянии, что оберегало ее от боли. Рассчитывать можно только на себя. Не стоит ждать от людей ничего хорошего, и тогда их предательство не сможет тебя ранить. Нина как мантру повторяла эти придуманные ею для себя правила. А три года назад после долгой и упорной работы она перестала видеть призраков. Одна ведьма сказала, что дар спит, потому что Нина запретила себе чувствовать, а медиум должен чувствовать, иначе никак.
Нина тряхнула головой, отгоняя воспоминания. Они уже не причиняли боли, но каждый раз как будто вытягивали из нее энергию. Слезы закончились еще в тот раз, больше семи лет назад. Сейчас осталось только неприятное скребущее чувство, имя которому Нина дать не могла, да и не хотела.
А вот и полянка с каким–то зерновым, очевидно, о ней говорила Малена. Нина попыталась собрать только зерна, но выходило не очень. Тогда она стала рвать колосья, решив, что потом разберется, или спросит у Малены, что с этим делать.
Нина набила колосьями большую спортивную сумку, в которой везла на концерт обувь и косметику. Перекинула через плечо длинную ручку и, крякнув под тяжестью сумки, потащилась в обратную дорогу.
Солнце начало уже клониться к закату, ветер принес прохладу и новые запахи трав и цветов. Птицы стали тише, и завели свою симфонию цикады.
На обратном пути мысли девушки стали еще чернее. Она не представляла, как она будет жить дальше. Вот так вот воровать всю жизнь колосья? Нет, решила Нина, как только Малена разродится и немного окрепнет, они уйдут искать лучшей доли. Фу! Звучит слишком пафосно, но что есть.
Солнце почти село, оставив небольшую багряную полоску на горизонте. На землю наползали тягучие сумерки. Нина ввалилась в пещеру, сбросила на землю свою ношу и шумно выдохнула. Она даже не представляла насколько ей было тяжело, пока тащила на себе этот тюк.
– Зачем столько? – удивилась Малена. – Можно же несколько раз было сходить.
– Ага, я уйду, а рожать надумаешь. Как думаешь, сильно тебе поможет, что я колосья дергаю, пока ты тут корячишься? – возразила Нина. Она жутко устала, а ей еще надо было все это разделать и приготовить еду. – Как это смолотить, ты знаешь?
Нина вывалила колосья на пол пещеры.
– Да, да сейчас, – Малена подхватилась и принялась вытаскивать из угла какое–то приспособление. Разложила колосья тонким слоем на простыне, и занесла над головой рукоять, к которой на цепи был приделан каменный цилиндр
– Ты сдурела совсем? – вскочила Нина и отняла у малолетней дурочки приспособление. – Смотри и поправляй меня, – стала бить по колосьям этим странным цилиндром, постепенно приноравливаясь к взаимодействию между твердыми частями инструмента соединенным цепью.
– У тебя хорошо получается, – похвалила Малена, удивляясь странной пришелице. Вот же белая кость, а работы не гнушается, и ее, Малену, оберегает, пуще матери родной.
– Я пока воду поставлю на огонь. На сегодня на кашу хватит, утомилась, поди. Отдыхать давай, – позвала она пришелицу.
Нина оторвалась от избиения колосьев, вытерла лоб от пота. Она почувствовала, как жуткое физическое напряжение смыло нервное, стало легко и захотелось смеяться. Пожалуй, это хороший способ выместить злость. Ни на кого–то конкретного, а на ситуацию. И эта малышка начинает ей нравиться. Не стоит пугать ее своей кровожадностью.
– Где тут река какая? – спросила Нина, когда каша забулькала в котелке, повешенном над огнем. Желание помыться росло с каждой секундой.
– Зачем тебе река? – удивилась Малена.
– Помыться хочу.
– Так вон туда иди, там водопад, – Малена указала куда–то вглубь пещеры. – Там и помоешься, и ходить по ночи не надобно. Держи, – девушка протянула пришелице мыло, пахнущее травами и большую льняную простыню.
Нина пошла в указанном направлении и вскоре услышала гул падающей воды. Водопад был освещен какими–то фосфоресцирующими растениями, зеленоватый свет разливался по потолку достаточно высокой пещеры, и по дну водоема, в который падала вода, образуя небольшое круглое озерцо, вода из которого с шумом переливалась через невысокий, около метра, бортик и уносилась куда–то под землю через узкий проем.
Нина завороженно осмотрелась. Невероятная красота. Залезла под прохладные струи, которые, падая с небольшой высоты, ласкали уставшие плечи, смывая этот тяжелый день. Нина застонала от удовольствия. Основательно отмокнув в природном душе и поплескавшись в водоеме, хорошо промыла волосы, вымылась сама. Выбралась на берег, постирала одежду. Если разложить на камнях с наружи пещеры, то должно подсохнуть, только бы дождя не было.
Девушка завернулась в простыню, закинула на плечо постиранные вещи и, разбирая пальцами волосы, пошла к костру.
Малена, увидев пришелицу, улыбнулась. Вот же странная женщина! И постирала сама, и помылась. Никогда такой госпожи она не видела. Еще и за ней ходит. Вот бы и смерть отвела в случае чего. Она очень хотела попросить пришелицу, но та спросила, где вещи высушить, пришлось отложить разговор.
Устроились спать девушки поздно, пока ели, пока чай пили. Почти не говорили, как–то не хотелось нарушать тишину. Нине не хотелось говорить вообще: она наслаждалась ноющими мышцами и пустой в кои то веки головой. Малена боялась накликать беду разговорами про смерть. А о чем еще можно говорить со странной госпожой она не знала. Не рассказывать же ей про выращивание коз или курей. Не барское это дело, а девица явно знатных кровей, хоть и человечка. Да и что она, Малена, вообще знает о пришелицах. Знает, что приходят они из другого мира, в их мире приносят какое–то добро, но какое и кому никто ей так и не рассказывал. Больше про то, какие знатные девушки приходят, да как они становятся дорогими сердцам знатных демонов. А вот к людям они не приходят, но что–то в жизни людей часто меняют. Вот и ей может повезти. Стало немного спокойнее, и с этими мыслями девушка погрузилась в сон.
Нина уже спала, и ей снова снился лес, и снова она бежала, радостно хохоча, наполняя легкие кристально чистым прохладным воздухом, и снова оранжевая Луна, освещает ей путь. Но в этот раз что–то изменилось. На небе взошла вторая луна, красная. Меньше оранжевой, но ярче. Мягкие красные лучи коснулись обнаженных плеч бегущей девушки. Она убегала от кого–то, но не чувствовала страха, только предвкушение. Она слышала сзади чьи–то шаги и почти почувствовала на себе чужие руки, как резко распахнула глаза и проснулась в пещере.
Малена уже сварила кашу и заварила чай, который наполнил все пространство пещеры щекочущим ноздри травяным ароматом.
– Доброе утро, Малена, – проскрипела Нина, пытаясь встать. Все мышцы ныли и тянули, после вчерашнего, даже те, о существовании которых она не предполагала.
– Доброе утро, Нина, – прощебетала Малена и подала чашку чая. – На вот, легче должно стать. Уж больно ты вчера тяжко поработала, с непривычки–то.
Чай действительно помог, не так чтобы очень, но встать получилось без скрипа.
– Ну, что, соседка, чем день займем? – улыбнулась Нина.
– Я за травами хотела сходить, отваров до родов подготовить.
– С тобой пойду, – заявила пришелица. – Учить будешь.
– Чему? – не поняла Малена.
– Травам, конечно, – хищно улыбнулась, уже прикидывая в голове, как они смогут с помощью зелий и отваров зарабатывать деньги.
– Только вот, держи, надень этот сарафан, а то взопреешь в своих одежах.
Малена протянула сложенный льняной сверток. Нина развернула предложенное одеяние и скептически осмотрела его. Но решила, что девушка права, если на улице жарко, в своих джинсах и кофточке ей действительно будет жарко.
Она надела свое белье, поверх натянула предложенный предмет одежды, явно с чужого плеча: сарафан был невероятно широк, очевидно, чтобы вместить живот Малены, и жутко короток, сказывалась разница в росте, очень уж миниатюрная была его владелица. Он, конечно, прикрывал все важные места, но был явно выше колена. Такое иномирное мини.
– Может подвязать чем? – протянула Нина, оглядывая себя со всех сторон.
Малена протянула ей явно мужской пояс:
– Вот возьми. Это я Арту вышивала, не пригодится видать уж.
И Нина взяла. С поясом стало неплохо. Грубое льняное полотно царапало кожу, но на безрыбье, утешила она себя и смирилась.
После завтрака девушки вышли из пещеры. Лес встретил их удушающим жаром, и Нина порадовалась, что не стала ломаться и надела предложенный сарафан. В джинсах она бы умерла от жары, а ее вечернее шелковое платье «за бешенные тыщи», как сказала Лиза, было жаль. Все же Нина не теряла надежды вернуться в свой мир и стать певицей.
– Сейчас пройдем малость, – пояснила Малена и направилась в сторону от пещеры. – Там трав поболе.
– А хочешь я тебе спою? – спросила Нина. Она странным образом ощущала умиротворение и покой, почти счастье, и оттого хотела петь.
– А можно? – смутилась Малена. – Мне никогда знатные госпожи не пели. А какую песню?
Нина решила, что нужно спеть что–то народное, поскольку романс ее слушательница могла не понять, а портить утро новым своим репертуаром не хотелось.
– Ты только не плачь, – скороговоркой протараторила Нина. – Я тебе все расскажу. Я вижу мертвых.
Лицо пришелицы скривилось, как будто кислого наелась. Малена опешила. Вот это да, мертвых! Это же смерть отвести можно. Мощный дар.
Она собралась попросить у пришелицы, если что, отвести ее смерть, но тут разразился холодный ливень. Небо обрушило потоки воды на девушек. Ливень был таким настоящий, что Нина начала сомневаться, глюк ли это, или она реально в другом мире – параллельной вселенной. Да, ну, нет! Это уж совсем запредельные выдумки – параллельная вселенная. Или нет?
Малена схватила ее за руку и бросилась к пещере. Хватка у девушки была сильной, ладонь широкой и теплой. Как только они укрылись от воды, Малена схватилась за спину и скривила лицо.
– Ну куда же ты так бегаешь, с таким животом, – пожурила Нина Малену.
– А куда деваться, коли мне помощи ждать не откуда, – вздохнула Малена.
– Все, теперь я буду делать всю тяжелую работу, а ты гуляй и набирайся сил, – заявила Нина и подошла к кострищу. – Сколько тебе еще?
– Декаду поди и не дохожу, на днях буквально, – потупила глаза Малена.
– Надо бы к твоей повитухе идти, – Нина стала складывать дрова в стопку для поджига, как учил ее ОБЖешник, когда водил в старших классах в поход с ночевкой. Тогда еще все ребята возмущались, зачем им знать, как костер складывать, и вот пригодилось. Изольда Марковна всегда говорила: «Знаний много не бывает, лучше знать и не пользоваться, чем не знать, когда нужно». Нине понравилось это изречение, и она с тринадцати лет стремилась заполнить свою голову максимальным количеством знаний.
– Нельзя к повитухе. Далеко, полдня пути, не дойду, – замялась Малена
– Это ты что же по целому дню бегала к этому хмырю? – не удержалась Нина от колкости.
– Нет, он приходил за мной на опушку, а оттуда порталом сюда, а потом меня также до опушки, – почти прошептала Малена, чествуя неловкость от того, как это звучит. Нина только тяжело вздохнула:
– Ну, ничего, бывает. У меня тоже такой ухажер был, – хмыкнула она на правах старшей и более опытной. – В любви, наверное, клялся, урод?
– Клялся, – согласилась Малена. – Только он не урод, он очень красивый.
– Он моральный урод, – настояла на своем Нина. – Знаешь человек без чести, в нашем случае демон.
– Ты уж больно мудрено говоришь, не все понимаю.
– Ничего, это не важно, сейчас кашу сварю, и чай сделаю, где у тебя тут продукты?
– Нету, – вздохнула хозяйка пещеры, – вот травок на чай набрала, когда тебя встретила, а кашу не из чего варить.
– Твою ж на лево! – выругалась Нина. – И чем ты тут питаешься?
– А чем придется, хожу, собираю зернышки.
– Где? Я пойду, наберу, а ты поспи пока, или посиди на солнышке.
– А что такое солнышко?
– Светило небесное, – ответила Нина
– Саройя у нас называется, – просветила пришелицу Малена.
– Так, где еда?
– Недалече туточки, всего одну лучину на север.
– Знать бы еще сколько это – лучина, – бубнила Нина, собираясь на тихую охоту.
Глава 3.
Дождь сошел на нет так же быстро, как и налетел. Вокруг витали ароматы цветов и трав. Птичьи трели заполнили промытый ливнем воздух. Тропинка, едва заметная в высокой траве, уводила Нину от пещеры к предполагаемым залежам зерна.
Вот же попадалово! Нина уже не сомневалась, что попала в параллельный мир, хотя и окончательно поверить в это было страшно. Получается, она осталась совсем одна. Не то, чтобы раньше у нее было много родных людей, но сейчас она совсем одна, даже язва Лизхен осталась там – в прошлом мире. И как теперь туда вернуться? Если верить Малене, то никак. Но что она знает, это необразованная девочка, выросшая на сказках и преданиях.
Подумать только, почти девятнадцать, а такая наивная. Она, наверное, тоже была такой в свои восемнадцать. Когда Нине оставалось чуть меньше четырех месяцев до восемнадцатилетия, уже будучи студенткой экономического, она решила найти свою мать. То, что мать жива, Нина знала точно. Ведь она видела мертвых. Ко всем детям, чьи родители погибли, мамы приходили, а к ней никогда. Именно это умение помогло Нине выжить в какой–то момент. Она единственная, кто мог помочь детям поговорить с мамами. Ее старались не трогать и защищали от старших и новеньких.
Нина подняла архивы, конечно, неофициально, просто однажды воспользовалась своим умением договариваться с призраками и оставила одного проследить за входом, а сама полезла в дела. Ее дело уже передали в архив, так как она больше не была ученицей интерната, теперь она студентка – самостоятельная личность, как сказала на выпускном Изольда Марковна.
Нина нашла в деле данные ее родительницы и отказ от нее. Она всегда знала, что так и обстоят дела, но догадываться и увидеть подтверждение – разные вещи. Было больно, очень больно. За что? Почему мать вышвырнула ее, как ненужную вещь? Нина минут тридцать прорыдала над бумагами, пока призрак–сторож не предупредил, что в архив идут. Быстро записав данные, Нина выскользнула из архива и максимально быстро убралась с территории детдома, где прошла вся ее сознательная жизнь.
Найти мать оказалось достаточно просто. Она оказалась на редкость мерзкой породистой сукой, как окрестила ее Нина. Женщина была молода, не больше тридцати пяти, хороша собой, явно живет в достатке. Она кривила пухлые губы и прикладывала платок к носу, как если бы столкнулась с нечистотами. Когда она узнала, по какому поводу Нина с ней связалась – устроила объявившейся дочери скандал. Вся суть претензий свелась к тому, что она не для того оставила выродка в роддоме, чтобы сейчас, когда у нее наладилась «правильная» жизнь, к ней заявилась самая большая ошибка молодости и все уничтожила и пустила по ветру долгие годы ее кропотливых трудов. Закончила она тем, что надо было сделать аборт, сейчас бы ее никто не шантажировал.
Нина и не думала шантажировать эту женщину, она просто хотела узнать кто она и откуда. После всего, Нина ни разу даже мысленно не назвала ее матерью, только – «эта женщина». В эту встречу в ней умерла маленькая наивная девочка, которая верила в чудеса и благородство. С тех пор Нина никого не подпускала к себе близко, держала на расстоянии, что оберегало ее от боли. Рассчитывать можно только на себя. Не стоит ждать от людей ничего хорошего, и тогда их предательство не сможет тебя ранить. Нина как мантру повторяла эти придуманные ею для себя правила. А три года назад после долгой и упорной работы она перестала видеть призраков. Одна ведьма сказала, что дар спит, потому что Нина запретила себе чувствовать, а медиум должен чувствовать, иначе никак.
Нина тряхнула головой, отгоняя воспоминания. Они уже не причиняли боли, но каждый раз как будто вытягивали из нее энергию. Слезы закончились еще в тот раз, больше семи лет назад. Сейчас осталось только неприятное скребущее чувство, имя которому Нина дать не могла, да и не хотела.
А вот и полянка с каким–то зерновым, очевидно, о ней говорила Малена. Нина попыталась собрать только зерна, но выходило не очень. Тогда она стала рвать колосья, решив, что потом разберется, или спросит у Малены, что с этим делать.
Нина набила колосьями большую спортивную сумку, в которой везла на концерт обувь и косметику. Перекинула через плечо длинную ручку и, крякнув под тяжестью сумки, потащилась в обратную дорогу.
Солнце начало уже клониться к закату, ветер принес прохладу и новые запахи трав и цветов. Птицы стали тише, и завели свою симфонию цикады.
На обратном пути мысли девушки стали еще чернее. Она не представляла, как она будет жить дальше. Вот так вот воровать всю жизнь колосья? Нет, решила Нина, как только Малена разродится и немного окрепнет, они уйдут искать лучшей доли. Фу! Звучит слишком пафосно, но что есть.
Солнце почти село, оставив небольшую багряную полоску на горизонте. На землю наползали тягучие сумерки. Нина ввалилась в пещеру, сбросила на землю свою ношу и шумно выдохнула. Она даже не представляла насколько ей было тяжело, пока тащила на себе этот тюк.
– Зачем столько? – удивилась Малена. – Можно же несколько раз было сходить.
– Ага, я уйду, а рожать надумаешь. Как думаешь, сильно тебе поможет, что я колосья дергаю, пока ты тут корячишься? – возразила Нина. Она жутко устала, а ей еще надо было все это разделать и приготовить еду. – Как это смолотить, ты знаешь?
Нина вывалила колосья на пол пещеры.
– Да, да сейчас, – Малена подхватилась и принялась вытаскивать из угла какое–то приспособление. Разложила колосья тонким слоем на простыне, и занесла над головой рукоять, к которой на цепи был приделан каменный цилиндр
– Ты сдурела совсем? – вскочила Нина и отняла у малолетней дурочки приспособление. – Смотри и поправляй меня, – стала бить по колосьям этим странным цилиндром, постепенно приноравливаясь к взаимодействию между твердыми частями инструмента соединенным цепью.
– У тебя хорошо получается, – похвалила Малена, удивляясь странной пришелице. Вот же белая кость, а работы не гнушается, и ее, Малену, оберегает, пуще матери родной.
– Я пока воду поставлю на огонь. На сегодня на кашу хватит, утомилась, поди. Отдыхать давай, – позвала она пришелицу.
Нина оторвалась от избиения колосьев, вытерла лоб от пота. Она почувствовала, как жуткое физическое напряжение смыло нервное, стало легко и захотелось смеяться. Пожалуй, это хороший способ выместить злость. Ни на кого–то конкретного, а на ситуацию. И эта малышка начинает ей нравиться. Не стоит пугать ее своей кровожадностью.
– Где тут река какая? – спросила Нина, когда каша забулькала в котелке, повешенном над огнем. Желание помыться росло с каждой секундой.
– Зачем тебе река? – удивилась Малена.
– Помыться хочу.
– Так вон туда иди, там водопад, – Малена указала куда–то вглубь пещеры. – Там и помоешься, и ходить по ночи не надобно. Держи, – девушка протянула пришелице мыло, пахнущее травами и большую льняную простыню.
Нина пошла в указанном направлении и вскоре услышала гул падающей воды. Водопад был освещен какими–то фосфоресцирующими растениями, зеленоватый свет разливался по потолку достаточно высокой пещеры, и по дну водоема, в который падала вода, образуя небольшое круглое озерцо, вода из которого с шумом переливалась через невысокий, около метра, бортик и уносилась куда–то под землю через узкий проем.
Нина завороженно осмотрелась. Невероятная красота. Залезла под прохладные струи, которые, падая с небольшой высоты, ласкали уставшие плечи, смывая этот тяжелый день. Нина застонала от удовольствия. Основательно отмокнув в природном душе и поплескавшись в водоеме, хорошо промыла волосы, вымылась сама. Выбралась на берег, постирала одежду. Если разложить на камнях с наружи пещеры, то должно подсохнуть, только бы дождя не было.
Девушка завернулась в простыню, закинула на плечо постиранные вещи и, разбирая пальцами волосы, пошла к костру.
Малена, увидев пришелицу, улыбнулась. Вот же странная женщина! И постирала сама, и помылась. Никогда такой госпожи она не видела. Еще и за ней ходит. Вот бы и смерть отвела в случае чего. Она очень хотела попросить пришелицу, но та спросила, где вещи высушить, пришлось отложить разговор.
Устроились спать девушки поздно, пока ели, пока чай пили. Почти не говорили, как–то не хотелось нарушать тишину. Нине не хотелось говорить вообще: она наслаждалась ноющими мышцами и пустой в кои то веки головой. Малена боялась накликать беду разговорами про смерть. А о чем еще можно говорить со странной госпожой она не знала. Не рассказывать же ей про выращивание коз или курей. Не барское это дело, а девица явно знатных кровей, хоть и человечка. Да и что она, Малена, вообще знает о пришелицах. Знает, что приходят они из другого мира, в их мире приносят какое–то добро, но какое и кому никто ей так и не рассказывал. Больше про то, какие знатные девушки приходят, да как они становятся дорогими сердцам знатных демонов. А вот к людям они не приходят, но что–то в жизни людей часто меняют. Вот и ей может повезти. Стало немного спокойнее, и с этими мыслями девушка погрузилась в сон.
Нина уже спала, и ей снова снился лес, и снова она бежала, радостно хохоча, наполняя легкие кристально чистым прохладным воздухом, и снова оранжевая Луна, освещает ей путь. Но в этот раз что–то изменилось. На небе взошла вторая луна, красная. Меньше оранжевой, но ярче. Мягкие красные лучи коснулись обнаженных плеч бегущей девушки. Она убегала от кого–то, но не чувствовала страха, только предвкушение. Она слышала сзади чьи–то шаги и почти почувствовала на себе чужие руки, как резко распахнула глаза и проснулась в пещере.
Глава 4.
Малена уже сварила кашу и заварила чай, который наполнил все пространство пещеры щекочущим ноздри травяным ароматом.
– Доброе утро, Малена, – проскрипела Нина, пытаясь встать. Все мышцы ныли и тянули, после вчерашнего, даже те, о существовании которых она не предполагала.
– Доброе утро, Нина, – прощебетала Малена и подала чашку чая. – На вот, легче должно стать. Уж больно ты вчера тяжко поработала, с непривычки–то.
Чай действительно помог, не так чтобы очень, но встать получилось без скрипа.
– Ну, что, соседка, чем день займем? – улыбнулась Нина.
– Я за травами хотела сходить, отваров до родов подготовить.
– С тобой пойду, – заявила пришелица. – Учить будешь.
– Чему? – не поняла Малена.
– Травам, конечно, – хищно улыбнулась, уже прикидывая в голове, как они смогут с помощью зелий и отваров зарабатывать деньги.
– Только вот, держи, надень этот сарафан, а то взопреешь в своих одежах.
Малена протянула сложенный льняной сверток. Нина развернула предложенное одеяние и скептически осмотрела его. Но решила, что девушка права, если на улице жарко, в своих джинсах и кофточке ей действительно будет жарко.
Она надела свое белье, поверх натянула предложенный предмет одежды, явно с чужого плеча: сарафан был невероятно широк, очевидно, чтобы вместить живот Малены, и жутко короток, сказывалась разница в росте, очень уж миниатюрная была его владелица. Он, конечно, прикрывал все важные места, но был явно выше колена. Такое иномирное мини.
– Может подвязать чем? – протянула Нина, оглядывая себя со всех сторон.
Малена протянула ей явно мужской пояс:
– Вот возьми. Это я Арту вышивала, не пригодится видать уж.
И Нина взяла. С поясом стало неплохо. Грубое льняное полотно царапало кожу, но на безрыбье, утешила она себя и смирилась.
После завтрака девушки вышли из пещеры. Лес встретил их удушающим жаром, и Нина порадовалась, что не стала ломаться и надела предложенный сарафан. В джинсах она бы умерла от жары, а ее вечернее шелковое платье «за бешенные тыщи», как сказала Лиза, было жаль. Все же Нина не теряла надежды вернуться в свой мир и стать певицей.
– Сейчас пройдем малость, – пояснила Малена и направилась в сторону от пещеры. – Там трав поболе.
– А хочешь я тебе спою? – спросила Нина. Она странным образом ощущала умиротворение и покой, почти счастье, и оттого хотела петь.
– А можно? – смутилась Малена. – Мне никогда знатные госпожи не пели. А какую песню?
Нина решила, что нужно спеть что–то народное, поскольку романс ее слушательница могла не понять, а портить утро новым своим репертуаром не хотелось.
