– Вы... не сделаете этого! – выпалила я, с ужасом понимая, что Роберт прав.
– Только потому, что этот хорошенький лордик нужен мне в другом качестве. Придется спасать дурака. Ты будешь жить здесь, пока не найдут Рагара, если он еще жив. Он хотя бы умеет тебя охранять, в отличие от этого лупоглазого Морена.
– Здесь? Тут даже дышать нечем от этих свечей! Я тут умру!
– Возможно, – кивнул король, ловко высвободив из покрывала мою раненую ногу и разматывая обильно пропитавшуюся кровью ткань. – А свечи — иллюзия. Я не хотел сразу тебя пугать. На самом деле это защита, и выглядит она так, – он щелкнул пальцами.
Свечи поплыли, растаяли в огненных сполохах без единого просвета. Вокруг меня снова горел ад из моих снов.
– Не надо, – прошептала я, зажмуриваясь, и тут же закричала от жуткой боли. Казалось, кость расплавилась до колена. Распахнула глаза. Король целовал рану на ступне, словно окунал в жгучий костер. Я дернулась, пытаясь высвободиться, пнула его второй ногой. Он перехватил ее, прижал коленом и снова лизнул рану огнем. Теперь расплавились все кости. Я заорала: – Отпусти! Ааааа! Рагар, спаси меня!
Через миг сознание рассыпалось огненной вспышкой и легким дымком поднялось в жемчужное небо.
Небо вздохнуло влажной прохладой: «Не могу. Прости, я не выполнил свой долг».
И смертная тоска, и чувство невероятной вины едва не разорвали мне сердце.
А потом я камнем ухнула вниз, перед глазами мелькнула приближавшаяся земля, островки на болоте, верхушки чахлых тощих деревьев. Чавкнула коричневая трясина. К моим ногам были привязаны железные гири, мгновенно утянувшие вниз, и я захлебнулась болотной тиной.
Я очнулась от собственного кашля. И испуганного голоса Роберта:
– Пей, Лэйрин. Это вода, просто вода.
Зубы стукнулись о металл, в горло пролилась жидкость, я снова закашлялась, оттолкнула его руку с кубком, прохрипев:
– Они утопили его!
Оттолкнула? Мои руки были развязаны, а на запястьях — ни царапины. И боли не ощущалось.
– Очнулась! – Роберт опустил мою голову на подушку. – Как ты меня напугала, девочка.
Я тут же села, вцепилась ему в мокрый рукав.
– Они привязали к нему груз и утопили в болоте!
– Кого утопили? – король обтер мне лицо влажным полотенцем. Выглядел он действительно обеспокоенным.
– Рагара. Как раз на рассвете, когда... Я увидела... – я осеклась: глаза короля сверкнули бешеной радостью, но он тут же опустил веки.
Сказал сухо:
– Это был бред, Лэйрин. Слишком много переживаний для тебя за одно утро. К тому же, ты уже сутки не спишь. Отдохни пока. Здесь еда, – он показал на появившееся откуда-то блюдо с закрытой крышкой. – До вечера тебе хватит. Там кладовая, умывальня и гардероб, – он махнул на стену напротив камина. – Посередине между софой и камином — вход в кабинет и библиотеку. Защита стоит везде. Если что-то понадобится, просто скажи вслух, я услышу. А пока я тебя оставлю. Рамасха уже во дворце, и у вейриэнов есть новости. Вернусь, расскажу.
Он направился к камину, не обращая внимания на мое возмущение.
– Если будет, кому рассказывать! – прошипела я, с трудом ковыляя к нему.
– Бежать лучше не думай, – нахмурился он, обернувшись. – Здесь вокруг глухой лес, и у него очень дурная слава. Ты даже не представляешь, как далеко от столицы находится это мое убежище. Таких у меня несколько. За первую же попытку бегства запру на необитаемом острове. Через дымоход ты бы не выбралась, для магического огня дымоход не нужен, и выше он перекрыт. Но можешь потренироваться, если станет скучно. Только ступню береги, она еще не зажила.
Король, не спуская с меня серых глаз, отступил в камин и исчез в языках пламени, оставив груду тлеющих углей. Меч он тоже когда-то успел забрать. Я злобно попинала угли здоровой ногой. Как жаль, что настоящие колдуны не горят!
Ни в одном из помещений не было ни окон, ни дверей, словно убежище находилось под землей. Не нашлось ни песочных или водяных часов, и я потеряла счет времени.
Чувства голода я не испытывала, только жажду, но вода в кувшинах странно горчила. Снотворное? Возможно, иначе при таком ярком свете от сотен иллюзорных свечей я бы не могла спать, а в сон клонило поминутно.
Какое уж тут бегство.
Я очнулась, лежа щекой на чем-то твердом и неудобном. Яркие стены были пригашены и напоминали осточертевшие тлеющие угли, но не угрожающе багровые, а мягкие, с завораживающе плавными зеленоватыми и голубыми переходами.
Через миг осознала, что под головой – мощное королевское плечо, а на мне – тонкая сорочка, задравшаяся выше колен. Я не помнила, чтобы переодевалась, да еще в такую пикантную видимость одежды. Впрочем, на истерику сил не было. Да и толку... кончится тем, что меня опять свяжут, как помешанную.
Роберт был одет в рубашку и панталоны, на осунувшихся щеках пробилась рыжеватая щетина, а его немигающий взгляд устремлен в мерцающий огнями свод. Я дернулась в панике. Почувствовав цыплячье трепыхание, он покосился, крепко прижал меня к горячему боку:
– Спи, Лэйрин. Не бойся, я так же безобиден, как твой невинный и непрыщавый горец.
Ооооо! Он теперь мне до конца жизни не забудет? Да какое он имеет право говорить так о Диго?!
– Сир, пустите, это... неприлично! – я попыталась отодвинуться и прикрыться покрывалом.
– Кто бы говорил, – фыркнул он. – Ты уже ночевала наедине с мужчиной, и ничего страшного не случилось. Я же не лезу к тебе с поцелуями. Что тебя смущает?
– Вы.
– Я? Лэйрин, не принимай меня за зверя. Выбрось разные интересные, но нескромные мысли из головы и спи. Или хотя бы не мешай мне, я пытаюсь усовершенствовать твою защиту, а для этого нужен физический контакт и полная сосредоточенность.
Именно что зверем я его и считала — свирепым и буйным, не думающим ни о чем, кроме пиров, войн и фаворитов.
– Прошу вас, сир, не травите меня больше снотворным, – пробормотала я, засыпая.
– Что? Какое снотворное? – донеслось удивленное.
Кажется, меня даже потрясли за плечо, но я только брыкнула ногой и провалилась в пустоту, где не было ни ада, ни рая, ни светлых, ни темных, ни рыжих. Ничего. Только чистое жемчужное небо, без единого облака или птицы. Безжизненное небо.
Проснулась я в слезах и с чувством невозможной тоски и потери.
Король спал, скрючившись на софе. Как такое крупное тело туда поместилось, даже сложившись вдвое — непонятно.
– Ну, знаете ли, – выдохнула я. – Если вы хотели меня растрогать, сир, у вас это получилось.
Вздрогнув, он открыл глаза. Ничего не понимающий со сна, по-детски беспомощный взгляд серых глаз мгновенно стал стальным, обшарил комнату, наткнулся на меня и прояснился.
– Что случилось, Лэйрин? Почему ты плакала?
– От умиления. Идите сюда и выспитесь по-человечески, места хватит. Вы уже лежали в этой постели, и ничего страшного не случилось. Надеюсь, не случится и впредь.
Он застонал, поднимаясь и расправляя скрюченное тело.
– Я лучше на ковре. В том-то и дело, что я недооценил свою... человечность.
– Можно подумать, у вас нет другой спальни.
– Есть, – уныло признался король, с силой потерев ладонями лицо. – Но там нет те... такой серьезной защиты. А на то, чтобы поддерживать два убежища, уходит непозволительно много сил.
– Я уже выспалась. Пойду, почитаю что-нибудь.
Завернувшись в покрывало с золотыми львами, как в мантию, я проковыляла в умывальню — на ногу еще больно было ступать. Роберт перебрался на ложе, тут же уснул, обняв подушку, и не пошевелился, когда я на цыпочках прокралась мимо в библиотеку.
Какое-то время я честно пыталась читать, выудив с полки первую попавшуюся книгу. Это оказался трактат «Расцвет и падение империи Таубергов» – дело почти двухсотлетней давности. Часть рухнувшей империи степняков вошла потом в состав равнинного королевства. Помнилось, что Шаэт из этих мест. Какой же гадюшник там таится еще со времен Таубергов?
Веки неумолимо закрылись, голова уютно устроилась на странице. Наверное, чтобы путь к знаниям был как можно короче.
Пухлый трактат был жестоко выдернут у меня из-под щеки.
– Лэйрин, эта подушка тебе милее? О, ты читаешь в оригинале?
– Матушка учила меня пяти языкам, ваше величество, – я протерла глаза, решив, что сон продолжается: на столе вместо трактата оказался поднос с аппетитным, еще дымившимся цыпленком, пирожками, творогом, медом в вазочке и чайником с двумя чашками. – А это откуда?
– С королевской кухни, – Роберт придвинул к столу еще один стул, уселся напротив. Побритый и значительно посвежевший, даже пепельный оттенок кожи исчез, ушли тени из-под глаз, и выглядел он уже не стариком, а вполне на свои почти сорок лет. Тоже старик, впрочем. – Я думал, с языками – это шутка. О четырех догадываюсь: наш, горцев, южный, на котором написан трактат, и твоих друзей-северян. А пятый?
– Священный язык айров.
– Многовато на одну голову, да еще девичью, – усмехнулся он. – Хватило бы двух: государственного и священного. Время наследных принцев слишком дорого, чтобы отнимать его на необязательные знания. Для переговоров существуют толмачи. Тот, кто знает язык айров, легко выучит все остальные, если будет нужда, а общий смысл поймет и без глубокого обучения. Чему еще тебя учили эти пять лет?
Я перечислила. После чего он заметил:
– Астрология меня особенно впечатлила. Из твоего почти бесполезного образовательного набора следует вывод, что Хелина задумала не просто подсунуть мне псевдонаследника, получить обманом мой дар и вернуться затем в горное логово, а решила править здесь за твоей спиной после моей смерти. И как она представляла тебя, девушку, в роли короля, пусть даже кукольного?
Аппетит, пробудившийся от заманчивых запахов, резко пропал. Я холодно ответила:
– Поинтересуйтесь у вашей супруги, сир.
– Всенепременно! – с чувством процедил он. – Я написал ей вчера, что безумно соскучился. Но она мне уже не супруга. Я заставил кардинала дать нам развод. В предгорном поместье Хелины уже давно собраны доказательства ее колдовства и связи с дьяволом, делу дали ход и заочно приговорили ведьму к сожжению. Будет весело, если она все-таки высунется из горного логова, чтобы помешать моим планам.
Он сумасшедший, – похолодела я.
– В моем послании я предупредил ее, – успокоил Роберт.
– Чему же она не должна помешать? Моему заточению?
– Вот об этом и поговорим. Как ты сама представляла свое будущее, Лэйрин?
Не в плену. Я промолчала, с тщанием размазывая ложечкой творог по тарелке.
– Понятно... – помрачнел он. – Тогда давай поговорим о настоящем. Почему ты не ешь? Ты голодаешь уже двое суток.
– Сколько? – ложка выпала из пальцев, лязгнув о край серебряного блюда.
– Двое суток. Никакого снотворного я тебе не подмешивал – не мой боевой стиль, – усмехнулся он, наблюдая за мной из-под рыжих полуопущенных ресниц, как за диковинной зверушкой. – Честно говоря, сначала я ожидал, что ты попытаешься бежать, и обрадовался твоему беспробудному сну, но потом забеспокоился. Сегодня ночью я разобрался в твоем состоянии. Это конфликт сил.
Я вопросительно выгнула бровь.
– Конфликт темной крови и светлой, – пояснил Роберт. – Мой дар – часть белой магии гор. Если бы ты была полностью темной, я не смог бы наложить на тебя даже малую защиту, как не смог дать ее Дирху. Но ты до какого-то предела терпишь мои чары, и они работают. Более того, связь поддерживается даже на огромном расстоянии. Если бы кардинал не проверял тебя дважды, я бы заподозрил, что в тебе уже есть какой-то горный дар, и он помогает удерживать мою магию, но ты чиста. Или нет?
Он с подозрением прищурился. Надеюсь, мои кристально честные глаза меня не выдали. Все равно родовой дар заперт волей матери. Можно считать, его нет и не было.
– Не понимаю, что в тебе может откликаться моей магии? – Роберт отвел, наконец, взгляд. – Я же чувствую отклик, не только сопротивление. Остается предположить, что темная и светлая кровь сосуществуют в одном сосуде, не смешиваясь. Но, стоило мне усилить чары, как баланс нарушился. Это твоя темная кровь тебя усыпляла, девочка. А вывод печален: я не смогу передать тебе дар без подготовки. Он может убить тебя.
– Зачем он мне? Рагар говорил, что вы сами должны...
– Король никому ничего не должен. Горцы совсем обнаглели! – проворчал Роберт. – Что бы ни говорил Рагар, планы придется менять. Духовная связь с наставником, да еще таким, как высший белый вейриэн, была для тебя очень серьезной защитой. Но он мертв.
– Так мое видение – не бред? – в этот миг страшно хотелось заплакать, но я держала лицо.
Как он мог взять и умереть? Он, высший мастер вейриэн! Бросить меня, ничему толком не научив? А я теперь барахтайся! – прикусила я дрогнувшие от нахлынувших чувств губы.
– Похоже, ты действительно видела его смерть, Лэйрин. Тело не нашли, но рассказ Сиарея не оставляет никакой надежды. Попробуй зарисовать свое видение, это может помочь в поисках. Рамасха согласился дать ласхов, чтобы облететь местность.
Роберт отодвинул поднос, выудил из ящика и положил передо мной перо и лист бумаги.
Я сосредоточилась, вспоминая сон: форму островков, кривые деревья, линию горизонта. Боги, да как по этим деталям опознать нужное место? Все болота одинаковы! А под внимательным взглядом короля рука дрожала, и получалось еще хуже.
– Теперь тебе нужна другая защита, Лэйрин, не менее сильная, – говорил он. – Дар огненной крови — лучшая защита после силы белого вейриэна. Но тебе придется жить в этом убежище несколько месяцев или даже лет, пока твоя кровь не примирится с огненной магией.
– Нет! – перо в руке сломалось, испортив рисунок.
– Да, – король вынул второе перо. – И еще одна неприятность: если со мной что-то случится вне этих стен, ты здесь погибнешь сразу – башня самоуничтожится, ее защита пока привязана ко мне. Чем скорее ты примешь дар, тем лучше для тебя.
– А для вас, сир?
– И для меня, – криво улыбнулся Роберт. – Быть единственным носителем проклятого дара – весьма обременительно. Разделить его — моя давняя мечта, – на мой недоверчивый взгляд он поморщился. – Только с кем? Ни одна из моих дочерей не смогла принять эту силу, ни искры. Да и за всю историю Белогорья лишь трижды «огненную кровь» получали женщины. Впрочем, они обычно ее не ищут — слишком страшен такой дар для нежных дамских сердец. И вдруг — откликаешься ты! И пусть сопротивляешься одновременно, но это преодолимо.
У меня возникло чувство, что король лукавит или что-то не договаривает, но я сосредоточилась на рисунке и ощущение прошло. Потребовался с десяток листов, пока мои каракули не стали походить на то, что я помнила уже смутно.
Тем временем, Роберт рассказал о ловушке, в которую попал мой наставник. Как выяснилось из доклада выживших, на зов бывшего герцога, инсея Виннибора, пришел сам владыка Темной страны и пять его князей с черными вейриэнами – сотни три. У Рагара же – всего два десятка белых вейриэнов и полсотни ласхов, шансов никаких.
– Твой наставник и ласхи уничтожили трех темный князей, неплохой счет, – чуть ли не с завистью сказал король. – И один из них был твоим женихом по договору с Хелиной.
– А разве…
– Речь в брачном договоре с темными шла о седьмой дочери леди Хелины фьерр Грахар. Я не имею к этой сделке никакого отношения, и о существовании документа узнал от твоего наставника.
– Только потому, что этот хорошенький лордик нужен мне в другом качестве. Придется спасать дурака. Ты будешь жить здесь, пока не найдут Рагара, если он еще жив. Он хотя бы умеет тебя охранять, в отличие от этого лупоглазого Морена.
– Здесь? Тут даже дышать нечем от этих свечей! Я тут умру!
– Возможно, – кивнул король, ловко высвободив из покрывала мою раненую ногу и разматывая обильно пропитавшуюся кровью ткань. – А свечи — иллюзия. Я не хотел сразу тебя пугать. На самом деле это защита, и выглядит она так, – он щелкнул пальцами.
Свечи поплыли, растаяли в огненных сполохах без единого просвета. Вокруг меня снова горел ад из моих снов.
– Не надо, – прошептала я, зажмуриваясь, и тут же закричала от жуткой боли. Казалось, кость расплавилась до колена. Распахнула глаза. Король целовал рану на ступне, словно окунал в жгучий костер. Я дернулась, пытаясь высвободиться, пнула его второй ногой. Он перехватил ее, прижал коленом и снова лизнул рану огнем. Теперь расплавились все кости. Я заорала: – Отпусти! Ааааа! Рагар, спаси меня!
Через миг сознание рассыпалось огненной вспышкой и легким дымком поднялось в жемчужное небо.
Небо вздохнуло влажной прохладой: «Не могу. Прости, я не выполнил свой долг».
И смертная тоска, и чувство невероятной вины едва не разорвали мне сердце.
А потом я камнем ухнула вниз, перед глазами мелькнула приближавшаяся земля, островки на болоте, верхушки чахлых тощих деревьев. Чавкнула коричневая трясина. К моим ногам были привязаны железные гири, мгновенно утянувшие вниз, и я захлебнулась болотной тиной.
Я очнулась от собственного кашля. И испуганного голоса Роберта:
– Пей, Лэйрин. Это вода, просто вода.
Зубы стукнулись о металл, в горло пролилась жидкость, я снова закашлялась, оттолкнула его руку с кубком, прохрипев:
– Они утопили его!
Оттолкнула? Мои руки были развязаны, а на запястьях — ни царапины. И боли не ощущалось.
– Очнулась! – Роберт опустил мою голову на подушку. – Как ты меня напугала, девочка.
Я тут же села, вцепилась ему в мокрый рукав.
– Они привязали к нему груз и утопили в болоте!
– Кого утопили? – король обтер мне лицо влажным полотенцем. Выглядел он действительно обеспокоенным.
– Рагара. Как раз на рассвете, когда... Я увидела... – я осеклась: глаза короля сверкнули бешеной радостью, но он тут же опустил веки.
Сказал сухо:
– Это был бред, Лэйрин. Слишком много переживаний для тебя за одно утро. К тому же, ты уже сутки не спишь. Отдохни пока. Здесь еда, – он показал на появившееся откуда-то блюдо с закрытой крышкой. – До вечера тебе хватит. Там кладовая, умывальня и гардероб, – он махнул на стену напротив камина. – Посередине между софой и камином — вход в кабинет и библиотеку. Защита стоит везде. Если что-то понадобится, просто скажи вслух, я услышу. А пока я тебя оставлю. Рамасха уже во дворце, и у вейриэнов есть новости. Вернусь, расскажу.
Он направился к камину, не обращая внимания на мое возмущение.
– Если будет, кому рассказывать! – прошипела я, с трудом ковыляя к нему.
– Бежать лучше не думай, – нахмурился он, обернувшись. – Здесь вокруг глухой лес, и у него очень дурная слава. Ты даже не представляешь, как далеко от столицы находится это мое убежище. Таких у меня несколько. За первую же попытку бегства запру на необитаемом острове. Через дымоход ты бы не выбралась, для магического огня дымоход не нужен, и выше он перекрыт. Но можешь потренироваться, если станет скучно. Только ступню береги, она еще не зажила.
Король, не спуская с меня серых глаз, отступил в камин и исчез в языках пламени, оставив груду тлеющих углей. Меч он тоже когда-то успел забрать. Я злобно попинала угли здоровой ногой. Как жаль, что настоящие колдуны не горят!
Глава 12
Ни в одном из помещений не было ни окон, ни дверей, словно убежище находилось под землей. Не нашлось ни песочных или водяных часов, и я потеряла счет времени.
Чувства голода я не испытывала, только жажду, но вода в кувшинах странно горчила. Снотворное? Возможно, иначе при таком ярком свете от сотен иллюзорных свечей я бы не могла спать, а в сон клонило поминутно.
Какое уж тут бегство.
Я очнулась, лежа щекой на чем-то твердом и неудобном. Яркие стены были пригашены и напоминали осточертевшие тлеющие угли, но не угрожающе багровые, а мягкие, с завораживающе плавными зеленоватыми и голубыми переходами.
Через миг осознала, что под головой – мощное королевское плечо, а на мне – тонкая сорочка, задравшаяся выше колен. Я не помнила, чтобы переодевалась, да еще в такую пикантную видимость одежды. Впрочем, на истерику сил не было. Да и толку... кончится тем, что меня опять свяжут, как помешанную.
Роберт был одет в рубашку и панталоны, на осунувшихся щеках пробилась рыжеватая щетина, а его немигающий взгляд устремлен в мерцающий огнями свод. Я дернулась в панике. Почувствовав цыплячье трепыхание, он покосился, крепко прижал меня к горячему боку:
– Спи, Лэйрин. Не бойся, я так же безобиден, как твой невинный и непрыщавый горец.
Ооооо! Он теперь мне до конца жизни не забудет? Да какое он имеет право говорить так о Диго?!
– Сир, пустите, это... неприлично! – я попыталась отодвинуться и прикрыться покрывалом.
– Кто бы говорил, – фыркнул он. – Ты уже ночевала наедине с мужчиной, и ничего страшного не случилось. Я же не лезу к тебе с поцелуями. Что тебя смущает?
– Вы.
– Я? Лэйрин, не принимай меня за зверя. Выбрось разные интересные, но нескромные мысли из головы и спи. Или хотя бы не мешай мне, я пытаюсь усовершенствовать твою защиту, а для этого нужен физический контакт и полная сосредоточенность.
Именно что зверем я его и считала — свирепым и буйным, не думающим ни о чем, кроме пиров, войн и фаворитов.
– Прошу вас, сир, не травите меня больше снотворным, – пробормотала я, засыпая.
– Что? Какое снотворное? – донеслось удивленное.
Кажется, меня даже потрясли за плечо, но я только брыкнула ногой и провалилась в пустоту, где не было ни ада, ни рая, ни светлых, ни темных, ни рыжих. Ничего. Только чистое жемчужное небо, без единого облака или птицы. Безжизненное небо.
Проснулась я в слезах и с чувством невозможной тоски и потери.
Король спал, скрючившись на софе. Как такое крупное тело туда поместилось, даже сложившись вдвое — непонятно.
– Ну, знаете ли, – выдохнула я. – Если вы хотели меня растрогать, сир, у вас это получилось.
Вздрогнув, он открыл глаза. Ничего не понимающий со сна, по-детски беспомощный взгляд серых глаз мгновенно стал стальным, обшарил комнату, наткнулся на меня и прояснился.
– Что случилось, Лэйрин? Почему ты плакала?
– От умиления. Идите сюда и выспитесь по-человечески, места хватит. Вы уже лежали в этой постели, и ничего страшного не случилось. Надеюсь, не случится и впредь.
Он застонал, поднимаясь и расправляя скрюченное тело.
– Я лучше на ковре. В том-то и дело, что я недооценил свою... человечность.
– Можно подумать, у вас нет другой спальни.
– Есть, – уныло признался король, с силой потерев ладонями лицо. – Но там нет те... такой серьезной защиты. А на то, чтобы поддерживать два убежища, уходит непозволительно много сил.
– Я уже выспалась. Пойду, почитаю что-нибудь.
Завернувшись в покрывало с золотыми львами, как в мантию, я проковыляла в умывальню — на ногу еще больно было ступать. Роберт перебрался на ложе, тут же уснул, обняв подушку, и не пошевелился, когда я на цыпочках прокралась мимо в библиотеку.
Какое-то время я честно пыталась читать, выудив с полки первую попавшуюся книгу. Это оказался трактат «Расцвет и падение империи Таубергов» – дело почти двухсотлетней давности. Часть рухнувшей империи степняков вошла потом в состав равнинного королевства. Помнилось, что Шаэт из этих мест. Какой же гадюшник там таится еще со времен Таубергов?
Веки неумолимо закрылись, голова уютно устроилась на странице. Наверное, чтобы путь к знаниям был как можно короче.
***
Пухлый трактат был жестоко выдернут у меня из-под щеки.
– Лэйрин, эта подушка тебе милее? О, ты читаешь в оригинале?
– Матушка учила меня пяти языкам, ваше величество, – я протерла глаза, решив, что сон продолжается: на столе вместо трактата оказался поднос с аппетитным, еще дымившимся цыпленком, пирожками, творогом, медом в вазочке и чайником с двумя чашками. – А это откуда?
– С королевской кухни, – Роберт придвинул к столу еще один стул, уселся напротив. Побритый и значительно посвежевший, даже пепельный оттенок кожи исчез, ушли тени из-под глаз, и выглядел он уже не стариком, а вполне на свои почти сорок лет. Тоже старик, впрочем. – Я думал, с языками – это шутка. О четырех догадываюсь: наш, горцев, южный, на котором написан трактат, и твоих друзей-северян. А пятый?
– Священный язык айров.
– Многовато на одну голову, да еще девичью, – усмехнулся он. – Хватило бы двух: государственного и священного. Время наследных принцев слишком дорого, чтобы отнимать его на необязательные знания. Для переговоров существуют толмачи. Тот, кто знает язык айров, легко выучит все остальные, если будет нужда, а общий смысл поймет и без глубокого обучения. Чему еще тебя учили эти пять лет?
Я перечислила. После чего он заметил:
– Астрология меня особенно впечатлила. Из твоего почти бесполезного образовательного набора следует вывод, что Хелина задумала не просто подсунуть мне псевдонаследника, получить обманом мой дар и вернуться затем в горное логово, а решила править здесь за твоей спиной после моей смерти. И как она представляла тебя, девушку, в роли короля, пусть даже кукольного?
Аппетит, пробудившийся от заманчивых запахов, резко пропал. Я холодно ответила:
– Поинтересуйтесь у вашей супруги, сир.
– Всенепременно! – с чувством процедил он. – Я написал ей вчера, что безумно соскучился. Но она мне уже не супруга. Я заставил кардинала дать нам развод. В предгорном поместье Хелины уже давно собраны доказательства ее колдовства и связи с дьяволом, делу дали ход и заочно приговорили ведьму к сожжению. Будет весело, если она все-таки высунется из горного логова, чтобы помешать моим планам.
Он сумасшедший, – похолодела я.
– В моем послании я предупредил ее, – успокоил Роберт.
– Чему же она не должна помешать? Моему заточению?
– Вот об этом и поговорим. Как ты сама представляла свое будущее, Лэйрин?
Не в плену. Я промолчала, с тщанием размазывая ложечкой творог по тарелке.
– Понятно... – помрачнел он. – Тогда давай поговорим о настоящем. Почему ты не ешь? Ты голодаешь уже двое суток.
– Сколько? – ложка выпала из пальцев, лязгнув о край серебряного блюда.
– Двое суток. Никакого снотворного я тебе не подмешивал – не мой боевой стиль, – усмехнулся он, наблюдая за мной из-под рыжих полуопущенных ресниц, как за диковинной зверушкой. – Честно говоря, сначала я ожидал, что ты попытаешься бежать, и обрадовался твоему беспробудному сну, но потом забеспокоился. Сегодня ночью я разобрался в твоем состоянии. Это конфликт сил.
Я вопросительно выгнула бровь.
– Конфликт темной крови и светлой, – пояснил Роберт. – Мой дар – часть белой магии гор. Если бы ты была полностью темной, я не смог бы наложить на тебя даже малую защиту, как не смог дать ее Дирху. Но ты до какого-то предела терпишь мои чары, и они работают. Более того, связь поддерживается даже на огромном расстоянии. Если бы кардинал не проверял тебя дважды, я бы заподозрил, что в тебе уже есть какой-то горный дар, и он помогает удерживать мою магию, но ты чиста. Или нет?
Он с подозрением прищурился. Надеюсь, мои кристально честные глаза меня не выдали. Все равно родовой дар заперт волей матери. Можно считать, его нет и не было.
– Не понимаю, что в тебе может откликаться моей магии? – Роберт отвел, наконец, взгляд. – Я же чувствую отклик, не только сопротивление. Остается предположить, что темная и светлая кровь сосуществуют в одном сосуде, не смешиваясь. Но, стоило мне усилить чары, как баланс нарушился. Это твоя темная кровь тебя усыпляла, девочка. А вывод печален: я не смогу передать тебе дар без подготовки. Он может убить тебя.
– Зачем он мне? Рагар говорил, что вы сами должны...
– Король никому ничего не должен. Горцы совсем обнаглели! – проворчал Роберт. – Что бы ни говорил Рагар, планы придется менять. Духовная связь с наставником, да еще таким, как высший белый вейриэн, была для тебя очень серьезной защитой. Но он мертв.
– Так мое видение – не бред? – в этот миг страшно хотелось заплакать, но я держала лицо.
Как он мог взять и умереть? Он, высший мастер вейриэн! Бросить меня, ничему толком не научив? А я теперь барахтайся! – прикусила я дрогнувшие от нахлынувших чувств губы.
– Похоже, ты действительно видела его смерть, Лэйрин. Тело не нашли, но рассказ Сиарея не оставляет никакой надежды. Попробуй зарисовать свое видение, это может помочь в поисках. Рамасха согласился дать ласхов, чтобы облететь местность.
Роберт отодвинул поднос, выудил из ящика и положил передо мной перо и лист бумаги.
Я сосредоточилась, вспоминая сон: форму островков, кривые деревья, линию горизонта. Боги, да как по этим деталям опознать нужное место? Все болота одинаковы! А под внимательным взглядом короля рука дрожала, и получалось еще хуже.
– Теперь тебе нужна другая защита, Лэйрин, не менее сильная, – говорил он. – Дар огненной крови — лучшая защита после силы белого вейриэна. Но тебе придется жить в этом убежище несколько месяцев или даже лет, пока твоя кровь не примирится с огненной магией.
– Нет! – перо в руке сломалось, испортив рисунок.
– Да, – король вынул второе перо. – И еще одна неприятность: если со мной что-то случится вне этих стен, ты здесь погибнешь сразу – башня самоуничтожится, ее защита пока привязана ко мне. Чем скорее ты примешь дар, тем лучше для тебя.
– А для вас, сир?
– И для меня, – криво улыбнулся Роберт. – Быть единственным носителем проклятого дара – весьма обременительно. Разделить его — моя давняя мечта, – на мой недоверчивый взгляд он поморщился. – Только с кем? Ни одна из моих дочерей не смогла принять эту силу, ни искры. Да и за всю историю Белогорья лишь трижды «огненную кровь» получали женщины. Впрочем, они обычно ее не ищут — слишком страшен такой дар для нежных дамских сердец. И вдруг — откликаешься ты! И пусть сопротивляешься одновременно, но это преодолимо.
У меня возникло чувство, что король лукавит или что-то не договаривает, но я сосредоточилась на рисунке и ощущение прошло. Потребовался с десяток листов, пока мои каракули не стали походить на то, что я помнила уже смутно.
Тем временем, Роберт рассказал о ловушке, в которую попал мой наставник. Как выяснилось из доклада выживших, на зов бывшего герцога, инсея Виннибора, пришел сам владыка Темной страны и пять его князей с черными вейриэнами – сотни три. У Рагара же – всего два десятка белых вейриэнов и полсотни ласхов, шансов никаких.
– Твой наставник и ласхи уничтожили трех темный князей, неплохой счет, – чуть ли не с завистью сказал король. – И один из них был твоим женихом по договору с Хелиной.
– А разве…
– Речь в брачном договоре с темными шла о седьмой дочери леди Хелины фьерр Грахар. Я не имею к этой сделке никакого отношения, и о существовании документа узнал от твоего наставника.
