За дверь я выскочила как раз в тот момент, когда кто-то, яростно ругаясь до невозможности неприличными словами, бежал к окну.
Я захлопнула дверь и даже ключ за секунду вставила и повернула. Со страху, не иначе. И побежала в глубь дома, но тут же споткнулась о валявшуюся на полу подставку для зонтов, отлетела в угол и растянулась, хорошенько приложившись лбом о стену. Не рой другому яму…
— Ох, деточка! — услышала я сквозь гул в ушах участливый голос матушки Зим. Лба коснулись ее пальцы, сухие и жесткие, как веточки. — Ушиблась?
От ее прикосновения боль прошла удивительно быстро. Старушка, придерживая меня за плечи, помогла приподняться и опереться о стену, поправила на мне съехавший на затылок помятый чепец. И вовремя: из сада в дом вбегали перепуганные слуги, за ними, поддерживая друг друга, ввалились баронесса с гувернанткой. Выглядели они ужасно, словно их пожевала и выплюнула дохлая ундина — мятые, бледно-зеленые, растрепанные. В самый раз в храм на церемонию обручения.
А потом на пороге появился опекун с красным помятым лицом и огромной шишкой на лбу. Красавчик. Моя спасительница выпрямилась и встала так, что ее юбки совсем меня загородили.
— Где он? — рявкнул Ирвин. Надо отдать ему должное, он старался держать в руках и себя, и слуг.
Дверь в гардеробную распахнулась, словно и не была заперта, но обзор загораживала матушка Зим, и я услышала лишь незнакомый голос. Красивый голос — низкий, глубокий, как бархатная ночь, и весьма насмешливый:
— Вы не меня ищете, барон? Или вашего рогатого гостя?
— Упаси Небо его искать, милорд!
— Демон ушел, можете быть спокойны. Вряд ли он вернется. Похоже, он забрал ту, за кем приходил. Шсаррихва!
Матушка Зим осуждающе покачала головой.
— Ай-я-яй, милорд! Здесь дамы!
— Простите, матушка Зим, сорвалось, — покаялся незнакомец. — Но как не ругаться, когда у меня из-под носа украли невесту?
Ого! Так граф Орияр все-таки явился собственной персоной! Нестерпимо захотелось на него посмотреть хотя бы одним глазком. Но, во-первых, опасно даже обесцвеченной ресничкой шевельнуть, а во-вторых, из-за широких юбок матушки Зим ни меня не видно, ни мне ничего не видать.
— Но вы же не разорвете помолвку, ваше сиятельство? — испугался опекун.
— Я? — возмущенно зазвенел голос моего жениха. — Еще как разорву! Она сняла помолвочное кольцо, барон. Вы передали ей, чтобы она ни в коем случае его не снимала? Она подписала договор, в котором специально оговорено мое требование. Она его читала?
— Конечно, ваше сиятельство!
Лжец. Ничего он мне не говорил, и договор не дал прочесть!
— Итак, моя невеста попыталась бежать, — констатировал некромант.
— Не может быть! Отчего вы решили…
— Пыталась, барон. Не вздумайте мне солгать. Иначе как понять, что ее туфелька валяется на крыльце? Дайте-ка ее сюда… Благодарю. Кстати, где вторая? Впрочем, ни к чему, хватит и одной для заклинания поиска. На обуви оно лучше работает, чем на драгоценностях. Второе: она зачем-то сняла мое кольцо. Демон не мог этого сделать при всем желании. Она сняла кольцо добровольно. Стоит ли удивляться, что ее глупостью тут же воспользовались враждебные силы?
Глупостью? Этот… ворон с вороньим мозгом... сказал — глупостью? — едва не зарычала я, но получила от матушки Зим пяткой по ноге, к счастью, по здоровой. Хотя такими темпами у меня здоровья не хватит.
— Но приказ короля, ваша помолвка… — заикнулась баронесса.
— С кем? — оборвал ее граф Орияр. — Я не вижу невесты. Два часа назад должна была начаться церемония, но она сорвана! — Злости в его голосе хватило бы на десяток демонов. — Я выставлен на посмешище перед всем королевством! Договор нарушен. Кольцо возвращено. А невеста сбежала с демоном! Какая может быть помолвка? Неужели вы надеетесь, что после всего я возьму в жены опозорившую меня девицу, да еще и побывавшую в объятиях порождения Бездны?
Ах ты, некромантишка облезлый! — неслышно зашипела я. И получила еще один пинок от бабки. Больно!
— Милорд, а как же честь? — пафосно возмутился Ирвин. — Уверен, тут нет вины моей подопечной. Она не сбежала, ее украли! Неужели Черный Ворон его величества стерпит такую пощечину от низших сил?
Голос графа заледенел.
— Осторожно, барон. Только тот факт, что я пока еще гость в вашем доме, не позволяет мне взять вас за шкирку и хорошенько проверить, действительно ли вам так дорога моя честь.
— Я… не хотел... и в мыслях не имел… Простите, простите, ваше сиятельство! — перепугался опекун. — Но что же нам делать?
— Для начала поищем пропажу и вернем домой, — смягчился бывший жених. — Потом накажем вора. Найдем, кто убил и поднял ундину, а поднять такое существо — очень непросто, поверьте. Нужно пригласить магов воды, чтобы очистить ваши колодцы от проклятия и заразы, иначе жить тут будет невозможно еще не одно столетие, и можно забыть об этом особняке, его никто не купит. А вы что скажете, матушка Зим? — неожиданно спросил некромант.
— А что тут скажешь, милок, что тут скажешь… Я-то, старая, ничего в вашей шмагии не понимаю. Так, знахарка-деревенщина. Вот боль заговорить могу, простуду прогнать, бородавки вывести да порчу снять. А убийцу почуять — где уж мне!
— Жаль. А кто там у вас за спиной прячется?
Я перепугалась так, что сердце в пятки ушло. Закрыла глаза, изображая обморок. А матушка Зим спокойно повернулась, поправила на мне чепец, надвинув его на правый висок, легонько похлопала по набитой ватными шариками левой щеке.
— Служанка это, милорд, не видите разве? — проворчала старушка. — Сомлела вот, сердешная, от ужасов-то таких, вот я ее и пыталась в чувство привести, да только вы, господари мои, помешали.
Граф попытался подойти со словами:
— Так давайте помогу, матушка Зим!
— Ну уж с этим-то и я, старая, справлюсь, — замахала на него руками моя защитница. — Нешто господам больше заняться нечем?
— В таком случае, не буду настаивать, — развернулся некромант. — Идемте, барон, я воспользуюсь вашей лабораторией. Насколько я помню, у графа Барренса здесь была отличная лаборатория. Надеюсь, она еще цела. Вы же маг огня, барон?
— Слабый, — пробормотал Ирвин. — Пятая ступень еле-еле.
Опять врет. В меня он сегодня утром швырял настоящие файерболы, а они, как я читала в бесполезных для меня, но страшно любопытных учебниках Тиррины, доступны только с третьей ступени.
Наконец они убрались. И барон со своей матушкой, и граф, и гувернантка с остальными слугами.
— Поднимайся, милочка! — Старушечья рука потрепала меня за плечо. — Идем-ка скорее, пока они до лаборатории не добрались. У меня переждешь. Заодно и ножку твою полечим, горемыка ты наша неприкаянная.
Я еле поднялась и заковыляла за старой женщиной. Я хромая, она с клюкой — славная парочка. К счастью, идти было недалеко, через холл в другое крыло здания, где располагалась кухня и примыкавшая к ней каморка матушки Зим.
На пути нам никого не попалось; слуги, пользуясь тем, что хозяевам не до них, разбрелись по углам. Им было о чем посплетничать.
Старушка толкнула дверь своей комнаты и посторонилась, пропуская меня.
— Иди вперед, деточка. Да не пугайся, никто не обидит.
— Я не… — шагнув в комнату я замерла, проглотив слово «боюсь». Может, настоящая Тиррина и привычная к таким зрелищам, а вот у занявшей ее тело Тамары Коршуновой волосы на голове зашевелились.
Боже, да кончится ли сегодняшний день когда-нибудь? Или хотя бы его чудовищные чудеса?
В нос шибануло одуряюще густым травяным запахом, от которого сразу закружилась голова. Но не это меня остановило. По комнате ползали ядовитые змеи, и было их невероятное количество. Они сплошным копошащимся ковром покрывали деревянные половицы, свивались в клубки, поднимали головы и угрожающе шипели. А по голым стенам карабкались огромные жирные пауки, сцепившись сплошной паутинной сетью.
— Проходи-проходи, — ласково пригласила матушка Зим, легонько подтолкнув в спину. — Что встала? Я и забыла, что сторожку взвела!
Она хлопнула в ладоши. То, что я приняла за сеть на стенах, изготовившиеся к броску змеи разом шлепнулись на пол и превратились в яркий деревенский половик, вязанный из разноцветных тряпок. Никогда бы не подумала, что в ином, магическом мире бабульки так же рачительно прибирают в хозяйстве каждый лоскуток.
— Вот теперь можно, краса ты наша ненаглядная. Прости уж меня старую, напугала тебя. Совсем памяти не стало. Иди-иди, не бойся, не укусит, — фыркнула старушка, заметив, что я не решаюсь ступить на узорчатый половик. — Садись. Набегалась уже.
— А вы все же волшебница, матушка Зим, — выдохнула я и решительно прошла к столу. Выдвинув стул с очень подозрительной вязаной накидкой на сиденье, рухнула без сил.
— Чуть-чуть, — не стала отпираться колдунья.
— Помню. Бородавки, порча… — Я выразительно покосилась на половик.
Старушка тихо засмеялась, сверкнув удивительно белыми и крепкими зубами, поправила выбившуюся из чепчика седую прядь.
— Проголодалась, поди? — спросила она.
За два года моей жизни в особняке это была вторая наша встреча. И она ни разу не обратилась ко мне так, как полагается по этикету. Только «милочка», «деточка»… Неужели догадывается, что Тиррины в этом теле нет? Я поежилась.
— Нет. Идти мне надо, матушка Зим, пока барон с баронессой гостя принимают.
Зеленые глаза колдуньи ярко сверкнули.
— Далеко не уйдешь. Ворон-то силен, найдет в два счета. Везде, кроме этой комнатушечки. — Она с хитрой улыбочкой обвела взглядом помещение, в котором и мышь не спряталась бы.
Кровать на высоких ножках, стол с вылинявшей и местами заштопанной скатертью, три колченогих стула и пара сундуков у окна — вот и все убранство, если не считать развешанных по стенам бесчисленных мешочков и связок трав.
Если не знать, что жилище матушки Зим находится в огромном и богатом особняке, — настоящее логово деревенской колдуньи.
Женщина прошла вдоль стены, провела ладонью по подвешанным связкам свежих трав и мешочкам, словно по струнам арфы, сняла пару пучков и принялась растирать в ступке. Остро запахло зверобоем и полынью.
— А если прикажут все помещения обшарить?
— Зачем? Тебя же демон унес. Все видели, как он в окно гардеробной влез, а потом там твои рассыпавшиеся драгоценности нашли. А если и сунет кто нос… Ты ведь тоже ни разу меня тут не нашла, как ни искала, так ведь?
Иллюстрацию ее слов я могла наблюдать минут через пять, когда колдунья, приготовив зелье, заставила меня стянуть башмак и наложила на распухшую ногу компресс из кашицы, туго затянув сверху полотняным бинтом.
Едва она успела нарисовать кисточкой на полотне руны и прошептать заклинание, как из коридора донесся глухой топот деревянных башмаков. Звуки затихли за дверью. В следующий миг она распахнулась, явив веснушчатую мордашку рыжего помощника конюха.
— Матушка Зим, вас барон в кабинет требует! — выпалил парнишка, встав на пороге. Обшарил комнатку быстрым взглядом, нахмурился досадливо. — Нету. Эх… Куда же она подевалась? — Он развернулся, захлопнув за собой дверь, и унесся с воплем: — Матушка Зим, где вы? Матушка Зим, к хозяину велено!
Старушка довольно улыбнулась, глядя на мою ошарашенную физиономию.
— Что я говорила? И в упор смотреть будут, а не увидят. Но вот что скажу: зря ты бежать надумала, дитятко, — вздохнула старушка, когда крики затихли вдалеке — мальчишка явно к конюшням побежал. — Избавилась бы от этих сквалыг навсегда.
— Но не такой же ценой!
Бабка, осуждающе качая головой, налила в большую и глубокую миску воды из кувшина, ополоснула руки и вытерла вышитым рушником.
— А что будет, подумала? Демон-то уже понял, что его обдурили, а они ох как не любят в дураках-то ходить! Придет за тобой, стоит только нос отсюда высунуть.
— Зачем я ему? Он же за невестой явился? А жених уже помолвку разорвал.
— Плохо. Ой, как плохо. Он разорвал как раз для того, чтобы тебя спасти, дуреху. Чтобы демоны, враги его исконные, тебя против него использовать не могли. И будь ты действительно похищена, тебя бы это спасло от козней проклятых. Но теперь уж не знаю, не знаю. А ведь как хорошо все сложилось! Оба пристроены были бы. И тебе хорошо, и дому, и…
У меня закралось нехорошее подозрение, даже в груди похолодело.
— Так это вы поспособствовали моему замужеству, матушка Зим? За некроманта, о котором ходят жуткие слухи? За чернокнижника, угробившего уже трех жен?
— Ах, да чтоб у болтушки Лисси чирей на языке вскочил! — сердито свела брови старуха, а зеленые глаза зажглись гневом. — Наговорила тебе ужасов! Трупов никто не видел, хоронили пустые гробы. А лучше Ворона тебе никого не найти. Помогла бы ты ему, да и он тебе.
— В чем помогла?
— Ты бы точно продержалась полгода, девонька. В тебе я уверена. — Она поймала мой взгляд и не отпускала, а ее ладони нашли и крепко сжали мою руку, чтобы не вырвалась. — Если уж ты с того света выкарабкалась, да еще два года после лечебницы тут живешь и ничего не чуешь, ни единая ворожба тебя не задела. Даже моя.
Губы у меня мгновенно пересохли.
— Вы… вы хотели меня извести?
— По первости хотела. Я все наблюдала за тобой, чужая душа. Изучала. Думала сначала, ты бесовка из Нижнего мира, Тиррину нашу убила и вселилась. В сны твои хотела заглянуть. А заглянула когда, жалко мне тебя стало. Невиновная ты. Безобидная. Гостья небесная ты. В мертвое уже тело упала солнечным лучом и потерялась. Затянул тебя наш мир и запер.
Слезы невольно выступили на глазах, а я думала, все уже выплакала три года назад, больше не стану. Я сморгнула, шмыгнула носом.
— Я не знаю, как это произошло, — призналась. — В своем мире я была счастлива. Мой отец, хоть и не граф, был богат. Я ни в чем нужды не знала. Мой мир по сравнению с вашим — рай, пусть в нем и нет магии. Если бы знать мне, как вернуться, ни секундочки бы не медлила, ни мига!
— Верю, верю, милая. — Колдунья успокаивающе погладила мою руку, а у меня как гора с души свалилась.
— Почему же вы раньше не сказали, что поняли все обо мне?
— Я сама должна была это понять. У бесовки бесполезно спрашивать, они мастерицы притворства и обмана. А с честной душой все со временем видно становится. Но и когда я убедилась, что зла в тебе нет, я не могла вмешиваться напрямую, только направлять.
— А я обрадовалась, что вы мне поможете.
— Нет. Ты сама должна понять, как и почему случилось твое падение в наш мир, и найти путь назад. Я не знаю этого и не могу знать. Я только в нашем мире что-то могу, да и здесь не всесильна. Мое дело — беречь это место. — Матушка Зим обвела задумчивым взглядом стены и улыбнулась. — Вне его у меня и силы, как у травинки. Тебе мог помочь некромант, раз уж ты вселилась в мертвое тело. А сильнее Ворона я никого не знаю. Выдать тебя за него замуж, это была замечательная идея. Я и подсказала ее Гинбисам.
Я вытянула ладонь из капкана ее рук.
— Вряд ли что-то получилось бы из этой идеи, матушка Зим. Если он экзорцист, то изгнал бы мою душу и получил бы мертвое тело. Но это еще не значит, что я вернулась бы в собственное. Оно наверняка похоронено три года назад и гниет в земле. А возвращаться в скелет… Такого ужаса я не хочу. Не таким ли образом получаются упыри и зомби?
— У вас будет о чем поговорить с графом Орияром, — лукаво улыбнулась колдунья. — Пойми… Как было твое имя?
Я захлопнула дверь и даже ключ за секунду вставила и повернула. Со страху, не иначе. И побежала в глубь дома, но тут же споткнулась о валявшуюся на полу подставку для зонтов, отлетела в угол и растянулась, хорошенько приложившись лбом о стену. Не рой другому яму…
— Ох, деточка! — услышала я сквозь гул в ушах участливый голос матушки Зим. Лба коснулись ее пальцы, сухие и жесткие, как веточки. — Ушиблась?
От ее прикосновения боль прошла удивительно быстро. Старушка, придерживая меня за плечи, помогла приподняться и опереться о стену, поправила на мне съехавший на затылок помятый чепец. И вовремя: из сада в дом вбегали перепуганные слуги, за ними, поддерживая друг друга, ввалились баронесса с гувернанткой. Выглядели они ужасно, словно их пожевала и выплюнула дохлая ундина — мятые, бледно-зеленые, растрепанные. В самый раз в храм на церемонию обручения.
А потом на пороге появился опекун с красным помятым лицом и огромной шишкой на лбу. Красавчик. Моя спасительница выпрямилась и встала так, что ее юбки совсем меня загородили.
— Где он? — рявкнул Ирвин. Надо отдать ему должное, он старался держать в руках и себя, и слуг.
Дверь в гардеробную распахнулась, словно и не была заперта, но обзор загораживала матушка Зим, и я услышала лишь незнакомый голос. Красивый голос — низкий, глубокий, как бархатная ночь, и весьма насмешливый:
— Вы не меня ищете, барон? Или вашего рогатого гостя?
— Упаси Небо его искать, милорд!
— Демон ушел, можете быть спокойны. Вряд ли он вернется. Похоже, он забрал ту, за кем приходил. Шсаррихва!
Матушка Зим осуждающе покачала головой.
— Ай-я-яй, милорд! Здесь дамы!
— Простите, матушка Зим, сорвалось, — покаялся незнакомец. — Но как не ругаться, когда у меня из-под носа украли невесту?
Ого! Так граф Орияр все-таки явился собственной персоной! Нестерпимо захотелось на него посмотреть хотя бы одним глазком. Но, во-первых, опасно даже обесцвеченной ресничкой шевельнуть, а во-вторых, из-за широких юбок матушки Зим ни меня не видно, ни мне ничего не видать.
— Но вы же не разорвете помолвку, ваше сиятельство? — испугался опекун.
— Я? — возмущенно зазвенел голос моего жениха. — Еще как разорву! Она сняла помолвочное кольцо, барон. Вы передали ей, чтобы она ни в коем случае его не снимала? Она подписала договор, в котором специально оговорено мое требование. Она его читала?
— Конечно, ваше сиятельство!
Лжец. Ничего он мне не говорил, и договор не дал прочесть!
— Итак, моя невеста попыталась бежать, — констатировал некромант.
— Не может быть! Отчего вы решили…
— Пыталась, барон. Не вздумайте мне солгать. Иначе как понять, что ее туфелька валяется на крыльце? Дайте-ка ее сюда… Благодарю. Кстати, где вторая? Впрочем, ни к чему, хватит и одной для заклинания поиска. На обуви оно лучше работает, чем на драгоценностях. Второе: она зачем-то сняла мое кольцо. Демон не мог этого сделать при всем желании. Она сняла кольцо добровольно. Стоит ли удивляться, что ее глупостью тут же воспользовались враждебные силы?
Глупостью? Этот… ворон с вороньим мозгом... сказал — глупостью? — едва не зарычала я, но получила от матушки Зим пяткой по ноге, к счастью, по здоровой. Хотя такими темпами у меня здоровья не хватит.
— Но приказ короля, ваша помолвка… — заикнулась баронесса.
— С кем? — оборвал ее граф Орияр. — Я не вижу невесты. Два часа назад должна была начаться церемония, но она сорвана! — Злости в его голосе хватило бы на десяток демонов. — Я выставлен на посмешище перед всем королевством! Договор нарушен. Кольцо возвращено. А невеста сбежала с демоном! Какая может быть помолвка? Неужели вы надеетесь, что после всего я возьму в жены опозорившую меня девицу, да еще и побывавшую в объятиях порождения Бездны?
Ах ты, некромантишка облезлый! — неслышно зашипела я. И получила еще один пинок от бабки. Больно!
— Милорд, а как же честь? — пафосно возмутился Ирвин. — Уверен, тут нет вины моей подопечной. Она не сбежала, ее украли! Неужели Черный Ворон его величества стерпит такую пощечину от низших сил?
Голос графа заледенел.
— Осторожно, барон. Только тот факт, что я пока еще гость в вашем доме, не позволяет мне взять вас за шкирку и хорошенько проверить, действительно ли вам так дорога моя честь.
— Я… не хотел... и в мыслях не имел… Простите, простите, ваше сиятельство! — перепугался опекун. — Но что же нам делать?
— Для начала поищем пропажу и вернем домой, — смягчился бывший жених. — Потом накажем вора. Найдем, кто убил и поднял ундину, а поднять такое существо — очень непросто, поверьте. Нужно пригласить магов воды, чтобы очистить ваши колодцы от проклятия и заразы, иначе жить тут будет невозможно еще не одно столетие, и можно забыть об этом особняке, его никто не купит. А вы что скажете, матушка Зим? — неожиданно спросил некромант.
— А что тут скажешь, милок, что тут скажешь… Я-то, старая, ничего в вашей шмагии не понимаю. Так, знахарка-деревенщина. Вот боль заговорить могу, простуду прогнать, бородавки вывести да порчу снять. А убийцу почуять — где уж мне!
— Жаль. А кто там у вас за спиной прячется?
Я перепугалась так, что сердце в пятки ушло. Закрыла глаза, изображая обморок. А матушка Зим спокойно повернулась, поправила на мне чепец, надвинув его на правый висок, легонько похлопала по набитой ватными шариками левой щеке.
— Служанка это, милорд, не видите разве? — проворчала старушка. — Сомлела вот, сердешная, от ужасов-то таких, вот я ее и пыталась в чувство привести, да только вы, господари мои, помешали.
Граф попытался подойти со словами:
— Так давайте помогу, матушка Зим!
— Ну уж с этим-то и я, старая, справлюсь, — замахала на него руками моя защитница. — Нешто господам больше заняться нечем?
— В таком случае, не буду настаивать, — развернулся некромант. — Идемте, барон, я воспользуюсь вашей лабораторией. Насколько я помню, у графа Барренса здесь была отличная лаборатория. Надеюсь, она еще цела. Вы же маг огня, барон?
— Слабый, — пробормотал Ирвин. — Пятая ступень еле-еле.
Опять врет. В меня он сегодня утром швырял настоящие файерболы, а они, как я читала в бесполезных для меня, но страшно любопытных учебниках Тиррины, доступны только с третьей ступени.
Наконец они убрались. И барон со своей матушкой, и граф, и гувернантка с остальными слугами.
Глава 3. Каморка матушки Зим
— Поднимайся, милочка! — Старушечья рука потрепала меня за плечо. — Идем-ка скорее, пока они до лаборатории не добрались. У меня переждешь. Заодно и ножку твою полечим, горемыка ты наша неприкаянная.
Я еле поднялась и заковыляла за старой женщиной. Я хромая, она с клюкой — славная парочка. К счастью, идти было недалеко, через холл в другое крыло здания, где располагалась кухня и примыкавшая к ней каморка матушки Зим.
На пути нам никого не попалось; слуги, пользуясь тем, что хозяевам не до них, разбрелись по углам. Им было о чем посплетничать.
Старушка толкнула дверь своей комнаты и посторонилась, пропуская меня.
— Иди вперед, деточка. Да не пугайся, никто не обидит.
— Я не… — шагнув в комнату я замерла, проглотив слово «боюсь». Может, настоящая Тиррина и привычная к таким зрелищам, а вот у занявшей ее тело Тамары Коршуновой волосы на голове зашевелились.
Боже, да кончится ли сегодняшний день когда-нибудь? Или хотя бы его чудовищные чудеса?
В нос шибануло одуряюще густым травяным запахом, от которого сразу закружилась голова. Но не это меня остановило. По комнате ползали ядовитые змеи, и было их невероятное количество. Они сплошным копошащимся ковром покрывали деревянные половицы, свивались в клубки, поднимали головы и угрожающе шипели. А по голым стенам карабкались огромные жирные пауки, сцепившись сплошной паутинной сетью.
— Проходи-проходи, — ласково пригласила матушка Зим, легонько подтолкнув в спину. — Что встала? Я и забыла, что сторожку взвела!
Она хлопнула в ладоши. То, что я приняла за сеть на стенах, изготовившиеся к броску змеи разом шлепнулись на пол и превратились в яркий деревенский половик, вязанный из разноцветных тряпок. Никогда бы не подумала, что в ином, магическом мире бабульки так же рачительно прибирают в хозяйстве каждый лоскуток.
— Вот теперь можно, краса ты наша ненаглядная. Прости уж меня старую, напугала тебя. Совсем памяти не стало. Иди-иди, не бойся, не укусит, — фыркнула старушка, заметив, что я не решаюсь ступить на узорчатый половик. — Садись. Набегалась уже.
— А вы все же волшебница, матушка Зим, — выдохнула я и решительно прошла к столу. Выдвинув стул с очень подозрительной вязаной накидкой на сиденье, рухнула без сил.
— Чуть-чуть, — не стала отпираться колдунья.
— Помню. Бородавки, порча… — Я выразительно покосилась на половик.
Старушка тихо засмеялась, сверкнув удивительно белыми и крепкими зубами, поправила выбившуюся из чепчика седую прядь.
— Проголодалась, поди? — спросила она.
За два года моей жизни в особняке это была вторая наша встреча. И она ни разу не обратилась ко мне так, как полагается по этикету. Только «милочка», «деточка»… Неужели догадывается, что Тиррины в этом теле нет? Я поежилась.
— Нет. Идти мне надо, матушка Зим, пока барон с баронессой гостя принимают.
Зеленые глаза колдуньи ярко сверкнули.
— Далеко не уйдешь. Ворон-то силен, найдет в два счета. Везде, кроме этой комнатушечки. — Она с хитрой улыбочкой обвела взглядом помещение, в котором и мышь не спряталась бы.
Кровать на высоких ножках, стол с вылинявшей и местами заштопанной скатертью, три колченогих стула и пара сундуков у окна — вот и все убранство, если не считать развешанных по стенам бесчисленных мешочков и связок трав.
Если не знать, что жилище матушки Зим находится в огромном и богатом особняке, — настоящее логово деревенской колдуньи.
Женщина прошла вдоль стены, провела ладонью по подвешанным связкам свежих трав и мешочкам, словно по струнам арфы, сняла пару пучков и принялась растирать в ступке. Остро запахло зверобоем и полынью.
— А если прикажут все помещения обшарить?
— Зачем? Тебя же демон унес. Все видели, как он в окно гардеробной влез, а потом там твои рассыпавшиеся драгоценности нашли. А если и сунет кто нос… Ты ведь тоже ни разу меня тут не нашла, как ни искала, так ведь?
Иллюстрацию ее слов я могла наблюдать минут через пять, когда колдунья, приготовив зелье, заставила меня стянуть башмак и наложила на распухшую ногу компресс из кашицы, туго затянув сверху полотняным бинтом.
Едва она успела нарисовать кисточкой на полотне руны и прошептать заклинание, как из коридора донесся глухой топот деревянных башмаков. Звуки затихли за дверью. В следующий миг она распахнулась, явив веснушчатую мордашку рыжего помощника конюха.
— Матушка Зим, вас барон в кабинет требует! — выпалил парнишка, встав на пороге. Обшарил комнатку быстрым взглядом, нахмурился досадливо. — Нету. Эх… Куда же она подевалась? — Он развернулся, захлопнув за собой дверь, и унесся с воплем: — Матушка Зим, где вы? Матушка Зим, к хозяину велено!
Старушка довольно улыбнулась, глядя на мою ошарашенную физиономию.
— Что я говорила? И в упор смотреть будут, а не увидят. Но вот что скажу: зря ты бежать надумала, дитятко, — вздохнула старушка, когда крики затихли вдалеке — мальчишка явно к конюшням побежал. — Избавилась бы от этих сквалыг навсегда.
— Но не такой же ценой!
Бабка, осуждающе качая головой, налила в большую и глубокую миску воды из кувшина, ополоснула руки и вытерла вышитым рушником.
— А что будет, подумала? Демон-то уже понял, что его обдурили, а они ох как не любят в дураках-то ходить! Придет за тобой, стоит только нос отсюда высунуть.
— Зачем я ему? Он же за невестой явился? А жених уже помолвку разорвал.
— Плохо. Ой, как плохо. Он разорвал как раз для того, чтобы тебя спасти, дуреху. Чтобы демоны, враги его исконные, тебя против него использовать не могли. И будь ты действительно похищена, тебя бы это спасло от козней проклятых. Но теперь уж не знаю, не знаю. А ведь как хорошо все сложилось! Оба пристроены были бы. И тебе хорошо, и дому, и…
У меня закралось нехорошее подозрение, даже в груди похолодело.
— Так это вы поспособствовали моему замужеству, матушка Зим? За некроманта, о котором ходят жуткие слухи? За чернокнижника, угробившего уже трех жен?
— Ах, да чтоб у болтушки Лисси чирей на языке вскочил! — сердито свела брови старуха, а зеленые глаза зажглись гневом. — Наговорила тебе ужасов! Трупов никто не видел, хоронили пустые гробы. А лучше Ворона тебе никого не найти. Помогла бы ты ему, да и он тебе.
— В чем помогла?
— Ты бы точно продержалась полгода, девонька. В тебе я уверена. — Она поймала мой взгляд и не отпускала, а ее ладони нашли и крепко сжали мою руку, чтобы не вырвалась. — Если уж ты с того света выкарабкалась, да еще два года после лечебницы тут живешь и ничего не чуешь, ни единая ворожба тебя не задела. Даже моя.
Губы у меня мгновенно пересохли.
— Вы… вы хотели меня извести?
— По первости хотела. Я все наблюдала за тобой, чужая душа. Изучала. Думала сначала, ты бесовка из Нижнего мира, Тиррину нашу убила и вселилась. В сны твои хотела заглянуть. А заглянула когда, жалко мне тебя стало. Невиновная ты. Безобидная. Гостья небесная ты. В мертвое уже тело упала солнечным лучом и потерялась. Затянул тебя наш мир и запер.
Слезы невольно выступили на глазах, а я думала, все уже выплакала три года назад, больше не стану. Я сморгнула, шмыгнула носом.
— Я не знаю, как это произошло, — призналась. — В своем мире я была счастлива. Мой отец, хоть и не граф, был богат. Я ни в чем нужды не знала. Мой мир по сравнению с вашим — рай, пусть в нем и нет магии. Если бы знать мне, как вернуться, ни секундочки бы не медлила, ни мига!
— Верю, верю, милая. — Колдунья успокаивающе погладила мою руку, а у меня как гора с души свалилась.
— Почему же вы раньше не сказали, что поняли все обо мне?
— Я сама должна была это понять. У бесовки бесполезно спрашивать, они мастерицы притворства и обмана. А с честной душой все со временем видно становится. Но и когда я убедилась, что зла в тебе нет, я не могла вмешиваться напрямую, только направлять.
— А я обрадовалась, что вы мне поможете.
— Нет. Ты сама должна понять, как и почему случилось твое падение в наш мир, и найти путь назад. Я не знаю этого и не могу знать. Я только в нашем мире что-то могу, да и здесь не всесильна. Мое дело — беречь это место. — Матушка Зим обвела задумчивым взглядом стены и улыбнулась. — Вне его у меня и силы, как у травинки. Тебе мог помочь некромант, раз уж ты вселилась в мертвое тело. А сильнее Ворона я никого не знаю. Выдать тебя за него замуж, это была замечательная идея. Я и подсказала ее Гинбисам.
Я вытянула ладонь из капкана ее рук.
— Вряд ли что-то получилось бы из этой идеи, матушка Зим. Если он экзорцист, то изгнал бы мою душу и получил бы мертвое тело. Но это еще не значит, что я вернулась бы в собственное. Оно наверняка похоронено три года назад и гниет в земле. А возвращаться в скелет… Такого ужаса я не хочу. Не таким ли образом получаются упыри и зомби?
— У вас будет о чем поговорить с графом Орияром, — лукаво улыбнулась колдунья. — Пойми… Как было твое имя?
