– Я подключился к тому, что осталось от планетарной сети, – ответил Судья. – Это быстрее, чем чтение твоей памяти. Моя оценка совпадает с твоей. Они не достойны жизни. Если хочешь, я помогу уйти.
– Значит, я напрасно жил, – подвёл итог Свидетель. – Начинай, я разделю их судьбу.
В небе планеты над всеми ещё обитаемыми материками открылись чёрные провалы, из которых вылетели миллиарды крылатых созданий, размерами и видом похожих на летучих мышей. Разница была в большей скорости полёта, возможности проникать через любые материальные преграды и яд, который парализовал жертву и отнимал у неё разум. Мясо потом съедалось. Выполнив свою миссию, Судья исчез.
На единственной улице бывшего военного городка не было ни одного жителя, кроме сидевшей на лавке старушки, и все три построенные вдоль бетонки пятиэтажки казались ему заброшенными и почему-то намного меньше тех, которые сохранились в памяти. Жильцы везде поменяли обычные окна на пластиковые, а в подъезды поставили стальные двери с домофонами, покрашенные в цвет ржавчины. Над той, которая перекрыла путь в квартиру его детства, висела коробка трансформатора, окружённая чёрным пятном копоти.
– Я когда-то здесь жил, – сказал он старушке, которая вопросительно посмотрела на незнакомого пожилого мужчину. – Давно, пятьдесят лет назад, даже больше.
Он повернулся и ещё раз осмотрел городок. Из трёх двухэтажных, расположенных напротив домов сараев остался только один, но и он не использовался и был частично закрыт железными коробками гаражей. За забором бывшей воинской части всё заросло деревьями, а откуда-то со стороны казармы доносился шум лесопилки. Пройдя между домами, он увидел, что теперь за ними нет ни спортивной площадки, ни росших когда-то там сосен. Исчезли и оба забора, отгораживавшие этот городок от соседнего и от Дома офицеров, а задний двор зарос травой, кустами и какими-то развесистыми деревьями.
В душе росло и крепло ощущение потери чего-то дорогого и ещё осознание того, что он напрасно сюда приехал. Вздохнув, посмотрел на окна когда-то родной квартиры, которые ответили равнодушным взглядом, и пошёл к Дому офицеров, почти полностью закрытому деревьями. Большое двухэтажное здание с кинотеатром и спортзалом было закрыто и, видимо, никем не использовалось. В фойе разместился офис «Белбанка», но и он был закрыт. Сквер исчез, а вдоль асфальтированных дорожек росли несколько огромных деревьев. Отсюда была хорошо видна школа. Рядом с ней построили такое же большое двухэтажное здание и соединили со старой школой крытым переходом.
Как давно он мечтал приехать сюда, и теперь мечта исполнилась, но вместо радости в душе были горечь и тоска. Хорошо, что удалось встретиться со школьными друзьями, иначе не стоило тратить на эту поездку время и деньги. Все они так изменились, что он никого не узнал бы, просто встретив на улице. Вот когда всматриваешься, можно найти сходство с теми девчонками и мальчишками, с которыми прошли лучшие и самые беззаботные годы его жизни. Четверо получили квартиры в Минске и только одна Тома до сих пор жила здесь, в соседнем городке. В нём даже остались военные, охранявшие какой-то арсенал. Решив сначала навестить школьную подругу, а уже потом вместе с ней идти в школу, он через несколько минут шёл по той улице, на которой когда-то жили многие ученики его класса, в том числе и первая любовь. Здесь не построили ничего нового, только отремонтировали несколько домов. И опять в душе ничего не отозвалось. Он не узнавал ни старые здания с облупившейся штукатуркой и залатанными крышами, ни тем более те, которые сильно изменились после ремонта. Новая часть городка была вообще незнакома, потому что и в школьные годы редко в ней бывал и то немногое, что когда-то знал, давно забылось.
Он без труда нашёл дом, только нужная квартира оказалась запертой и на стук никто не отозвался. Можно было позвонить по мобильному телефону, но он не купил местную карту, роуминг кусался, а на счёте телефона осталось не так уж много денег. Тома работала в школе, поэтому решил в неё и отправиться. Возможно, подруга сейчас там, а если нет, тогда можно будет и позвонить.
Перед тем как её искать, обошёл вокруг школы и столкнулся на заднем дворе с красившим лавку мужчиной.
– Кого-то ищете? – оторвавшись от работы, спросил тот.
– Просто смотрю, – отозвался он. – Когда-то учился в этой школе.
Получив от мужчины добрую улыбку, он вернулся к главному входу и увидел низенькую пожилую женщину, которая не сводила с него глаз.
– Тамара? – подойдя к ней, спросил он.
– Мне вчера звонила Ира, – сказала она и улыбнулась. – Передала, что ты сегодня приедешь, а у меня работа. Готовимся к учёбе и всё красим. Мне наши женщины сказали, что вокруг школы ходит кто-то незнакомый, я и выбежала. Хочешь посмотреть школу?
Улыбка изменила её лицо, и оно стало чуть-чуть похоже на то, которое он запомнил. Было видно, что Тома смущается и не знает, как себя с ним держать.
– Здравствуй! – Он обнял её и поцеловал поседевшие волосы. – Конечно, я хочу посмотреть. В первую очередь сходим в наш класс, а потом хотел бы взглянуть на спортзал. Всё остальное забылось, а их помню.
– Класс заперт, но я сейчас возьму ключ, – заторопилась она. – Только у нас воняет краской и нужно ходить там, где не покрашено.
Пахло действительно сильно, потому что красившие полы в коридоре женщины почти закончили работу и оставили только узкий проход. Он всё-таки влез в краску и запачкал подошвы, но не обратил на это внимание. Класс оказался обычной комнатой, заставленной новой школьной мебелью. Он осмотрелся и ничего не узнал. То же было, когда спустились на первый этаж и вошли в спортзал. В нем не оказалось ни каната, ни спортивных снарядов, ни даже скамеек. Просто большое пустое помещение, такое же, как и во многих других школах.
– В этой школе у нас учатся младшие классы, – сказала Тома, когда шли к выходу. – Старшие занимаются в новой. Там у них свой спортзал. Хочешь посмотреть?
– Не сейчас, – ответил он. – Завтра приеду сюда с девочками, может, тогда... Тома, а здесь сохранилось хоть что-нибудь от старой школы?
– Ты имеешь в виду эту? – спросила она.
Они вышли из школы и подруга показала рукой в направлении одноэтажного здания с наполовину развалившейся крышей.
– Я не учился в той школе, – сказал он. – Когда мы приехали, уже была эта. Я имел в виду парты или что-нибудь другое из того, что было во времена нашей учёбы.
– Парты, по-моему, остались, – ответила она. – Их очень давно снесли в старую школу. Её кто-то купил и будет ремонтировать, поэтому могли выбросить. Если хочешь, можно посмотреть.
Он хотел, и они направились к развалюхе, бывшей когда-то первой школой городка, и вошли в проём, в котором отсутствовали двери. Половины окон тоже не было, поэтому света хватало.
– Вот они, – сказала Тома, открыв дверь в один из классов. – Стекла выбили в прошлом году, а то здесь всё давно сгнило бы. Осторожно: испачкаешься.
– Да, это они, – сказал он и достал из кармана носовой платок. – Может быть, даже наши. Я тоже вырезал на своей всякую ерунду, а потом закрашивал чернилами.
Он вытер платком столешницу одной из парт, потом сидение и сел. Почему-то во всём теле чувствовалась слабость, начало болеть сердце и стало трудно дышать. От собственного состояния отвлёк шум. Где-то еле слышно разговаривали, кто-то смеялся, послышались крики и топот ног. Он прислушался и с удивлением понял, что всё это идет от изрезанной и разрисованной столешницы парты. Припав к ней ухом, почувствовал, что звуки стали громче, а его словно куда-то затягивает и нет никакого желания этому сопротивляться.
– Ты почему не идёшь домой? – спросила заглянувшая в класс девочка.
– Смотри! – испуганно ответил мальчик. – Да не на меня, а на мою парту!
– Ой, кто это? – шёпотом спросила она, имея в виду сидевшего за партой мужчину.
Точнее, он за ней не сидел, а лежал, обхватив столешницу руками. Прежде чем незнакомец исчез, дети успели рассмотреть, что он уже немолод и очень хорошо одет.
– Куда он делся? – вскрикнула девочка, схватив мальчишку за руку.
– А я знаю? – отозвался он. – Смотри, на парте что-то осталось.
– Я боюсь! – сказала она. – Давай позовем кого-нибудь из учителей?
– Нам никто не поверит! – ответил он. – Мне скажут, что нужно меньше читать фантастику, а тебе... не знаю. Давай посмотрим, что он оставил.
Они осторожно приблизились к парте и увидели лежавший на ней грязный носовой платок.
– Больше ничего! – разочарованно сказал мальчик. – Ты у нас сегодня дежурная, тебе и убирать, а я побежал домой. Жаль, что никому нельзя рассказать. Не поверят и обзовут брехлом.
– Вот ещё! – возмутилась девочка. – Парта твоя, а я должна убирать? Не дождёшься! И моё дежурство уже закончилось!
– Да не переживайте вы так, Тамара! – говорила пожилая фельдшер. – Я вовремя сделала всё, что нужно, и вызвала скорую из Столбцов. Инфаркт не обширный, поэтому он недолго полежит в районной больнице. Не скажете, для чего вы сюда пришли? Здесь опасно находиться из-за крыши, да и грязь...
– Он хотел посмотреть парты, – объяснила Тома. – Вытер одну из них платком и сел. А платок куда-то пропал. Я искала и не нашла.
– Охота вам его искать, – неодобрительно сказала фельдшер. – После такой грязи платок ничем не отстираешь, да и зачем возиться, если проще купить новый?
– Больше туда не поедешь! – сердито говорила жена через неделю после его возвращения. – Если твои друзья захотят увидеться, пусть приезжают к нам или пользуются скайпом! Разочарован? И это хорошо! Тебя чуть не убила встреча с прошлым, да и то там, по твоим словам, всё изменилось. А ты не думал, что бы с тобой было, если бы всё сохранилось? Те же дома, деревья и школа, вот только ты уже не тот и никогда не станешь мальчишкой! И для чего тогда эти переживания? Есть люди, которые легко перенесут встречу с прошлым, но ты не из таких! Всё, хватит тебе фотографий и «Одноклассников», а мне – одного твоего инфаркта!
Он не сказал ни слова против, он вообще теперь мало говорил. Из памяти не уходила картина классной комнаты, в которой двое державшихся за руки детей со страхом и любопытством смотрели ему в глаза. И мальчишка ничем не отличался от него самого на школьных фотографиях. И мучила мысль: что было бы, если бы фельдшер не успела с уколом?
– Ты куда собралась?
– Пойду погуляю. Домашку я уже сделала, а твой ужин в холодильнике.
– Сядь, нам нужно поговорить.
– Ну села! Говори, только быстрей.
– Опять идёшь к Андрею?
– А ты откуда знаешь? Следил?
– Случайно увидел вас и навёл кое-какие справки о твоем ухажёре.
– Судя по тону, он тебе не понравился. Интересно чем?
– Прежде всего своим видом. Наглое лицо и развязное поведение, наколки эти дурацкие на обеих руках. И потом он почти всё время курит. Не противно? От тебя самой уже несёт табаком.
– Я не курю!
– Значит, воняет одежда. К тому же твой Андрей на десять лет старше!
– Мужчина и должен быть старше, а всё остальное – это твои придирки!
– И то, что говорят соседи, тоже придирки? Его видели навеселе в компании таких же пьяных девиц!
– Это было до знакомства со мной! Сейчас нет ни девиц, ни выпивок!
– Смотри, дочь! Ты съехала с пятёрок на четвёрки, забросила шахматы и книги, не нужен уже даже компьютер! По-быстрому готовишься к школе, а потом мчишься...
– Мне уже семнадцать! Или ты считаешь, что я не имею права на личную жизнь? Пятёрки или четвёрки – какая разница? Я всё равно не собираюсь поступать в институт! А шахматы и всё остальное никуда не денется.
– Я хочу, чтобы ты была счастлива! Ты умна, но это книжный ум. У тебя мало жизненного опыта, и ты не знаешь таких типов, а я на них насмотрелся!
– Андрей не тип, и мы любим друг друга! И если мне придется выбирать, ты или он, выбор будет не в твою пользу!
– Спасибо, заслужил! Верно говорят, что в твоем возрасте думают не мозгами, а другими органами. Жаль, что так рано умерла мать, а у меня из-за работы было не так много времени на твоё воспитание. Душу я в тебя вложил, а вот ум...
– Всё сказал? Тогда скажу я! Если такой разговор повторится, я уйду жить к Андрею! И что ты сделаешь? Побежишь в полицию?
Пять лет спустя.
– Мерзавец!
– Придержи язык, дура!
– Я подаю на развод, а сейчас вместе с дочерью еду к отцу!
– И чем я тебя не устраиваю?
– Кто обещал бросить пить? Напомнить, сколько было таких обещаний?
– Пью не больше других. На бровях не приползаю, да и тебе пока ни разу не врезал, хоть и заслужила. Денег на жизнь хватает, и люблю так, что соседи жалуются на твои вопли.
– И ты ещё смеешь говорить о любви? Я узнала, с чем связаны твои задержки! Бегаешь к Верке, кобель!
– Беги, твой папочка будет рад. Не жалко дочь? У её подруг будут отцы...
– Лучше никакого отца, чем такой, как ты! Учти, что будешь платить алименты! И квартиру поделим!
– Так вот на что ты нацелилась! Квартира – собственность матери, так что тебе ничего не обломится! Свалишься отцу на голову – вот будет весело жить на его зарплату. Ты в своей жизни ни дня не работала, разве что в постели, а таких работниц...
– Это из-за тебя! Я собиралась поступать в институт и пожертвовала учёбой ради любви к такой сволочи, как ты! Боже, какая же я была дура!
– Ты и сейчас дура. Посмотри на себя. Всего двадцать три, а уже раскабанела. И кому ты такая нужна? Полдня жрёшь, а остальное время валяешься на диване.
– Врёшь! На мне вся домашняя работа и дочь! А лишний вес из-за родов. Я его обязательно скину!
– С твоей привычкой транжирить деньги, вам не хватит отцовой зарплаты, даже с моими алиментами, так что, может, и скинешь.
– Я трачу только на нужные вещи! И прекрати пускать дым в мою сторону! Думаешь, из-за чего кашляет дочь? Всё из-за твоего курения! Кто обещал бросить?
– Всё сказала? Тогда забирай своё барахло и дочь и чеши отсюда! Пить нельзя, курить тоже нельзя, даже отдохнуть от тебя с Веркой нельзя! А что можно? Только вкалывать и приносить тебе деньги?
– Пьянь!
– Дура!
Хлопнула дверь и стали слышны звуки удаляющихся шагов.
Примечание: вся нецензурная лексика второго диалога удалена автором.
Можно было не идти в рубку, а провести вахту в любом помещении «Стража», но большинство экипажей не нарушало традиции, так же поступали и Михеевы. При приближении Андрея в стене открылось овальное отверстие входа. Рубка была небольшим и самым защищённым помещением дальнего разведчика, который сейчас использовали для патрулирования границ Солнечной системы.
– Значит, я напрасно жил, – подвёл итог Свидетель. – Начинай, я разделю их судьбу.
В небе планеты над всеми ещё обитаемыми материками открылись чёрные провалы, из которых вылетели миллиарды крылатых созданий, размерами и видом похожих на летучих мышей. Разница была в большей скорости полёта, возможности проникать через любые материальные преграды и яд, который парализовал жертву и отнимал у неё разум. Мясо потом съедалось. Выполнив свою миссию, Судья исчез.
Глава 19 Платок
На единственной улице бывшего военного городка не было ни одного жителя, кроме сидевшей на лавке старушки, и все три построенные вдоль бетонки пятиэтажки казались ему заброшенными и почему-то намного меньше тех, которые сохранились в памяти. Жильцы везде поменяли обычные окна на пластиковые, а в подъезды поставили стальные двери с домофонами, покрашенные в цвет ржавчины. Над той, которая перекрыла путь в квартиру его детства, висела коробка трансформатора, окружённая чёрным пятном копоти.
– Я когда-то здесь жил, – сказал он старушке, которая вопросительно посмотрела на незнакомого пожилого мужчину. – Давно, пятьдесят лет назад, даже больше.
Он повернулся и ещё раз осмотрел городок. Из трёх двухэтажных, расположенных напротив домов сараев остался только один, но и он не использовался и был частично закрыт железными коробками гаражей. За забором бывшей воинской части всё заросло деревьями, а откуда-то со стороны казармы доносился шум лесопилки. Пройдя между домами, он увидел, что теперь за ними нет ни спортивной площадки, ни росших когда-то там сосен. Исчезли и оба забора, отгораживавшие этот городок от соседнего и от Дома офицеров, а задний двор зарос травой, кустами и какими-то развесистыми деревьями.
В душе росло и крепло ощущение потери чего-то дорогого и ещё осознание того, что он напрасно сюда приехал. Вздохнув, посмотрел на окна когда-то родной квартиры, которые ответили равнодушным взглядом, и пошёл к Дому офицеров, почти полностью закрытому деревьями. Большое двухэтажное здание с кинотеатром и спортзалом было закрыто и, видимо, никем не использовалось. В фойе разместился офис «Белбанка», но и он был закрыт. Сквер исчез, а вдоль асфальтированных дорожек росли несколько огромных деревьев. Отсюда была хорошо видна школа. Рядом с ней построили такое же большое двухэтажное здание и соединили со старой школой крытым переходом.
Как давно он мечтал приехать сюда, и теперь мечта исполнилась, но вместо радости в душе были горечь и тоска. Хорошо, что удалось встретиться со школьными друзьями, иначе не стоило тратить на эту поездку время и деньги. Все они так изменились, что он никого не узнал бы, просто встретив на улице. Вот когда всматриваешься, можно найти сходство с теми девчонками и мальчишками, с которыми прошли лучшие и самые беззаботные годы его жизни. Четверо получили квартиры в Минске и только одна Тома до сих пор жила здесь, в соседнем городке. В нём даже остались военные, охранявшие какой-то арсенал. Решив сначала навестить школьную подругу, а уже потом вместе с ней идти в школу, он через несколько минут шёл по той улице, на которой когда-то жили многие ученики его класса, в том числе и первая любовь. Здесь не построили ничего нового, только отремонтировали несколько домов. И опять в душе ничего не отозвалось. Он не узнавал ни старые здания с облупившейся штукатуркой и залатанными крышами, ни тем более те, которые сильно изменились после ремонта. Новая часть городка была вообще незнакома, потому что и в школьные годы редко в ней бывал и то немногое, что когда-то знал, давно забылось.
Он без труда нашёл дом, только нужная квартира оказалась запертой и на стук никто не отозвался. Можно было позвонить по мобильному телефону, но он не купил местную карту, роуминг кусался, а на счёте телефона осталось не так уж много денег. Тома работала в школе, поэтому решил в неё и отправиться. Возможно, подруга сейчас там, а если нет, тогда можно будет и позвонить.
Перед тем как её искать, обошёл вокруг школы и столкнулся на заднем дворе с красившим лавку мужчиной.
– Кого-то ищете? – оторвавшись от работы, спросил тот.
– Просто смотрю, – отозвался он. – Когда-то учился в этой школе.
Получив от мужчины добрую улыбку, он вернулся к главному входу и увидел низенькую пожилую женщину, которая не сводила с него глаз.
– Тамара? – подойдя к ней, спросил он.
– Мне вчера звонила Ира, – сказала она и улыбнулась. – Передала, что ты сегодня приедешь, а у меня работа. Готовимся к учёбе и всё красим. Мне наши женщины сказали, что вокруг школы ходит кто-то незнакомый, я и выбежала. Хочешь посмотреть школу?
Улыбка изменила её лицо, и оно стало чуть-чуть похоже на то, которое он запомнил. Было видно, что Тома смущается и не знает, как себя с ним держать.
– Здравствуй! – Он обнял её и поцеловал поседевшие волосы. – Конечно, я хочу посмотреть. В первую очередь сходим в наш класс, а потом хотел бы взглянуть на спортзал. Всё остальное забылось, а их помню.
– Класс заперт, но я сейчас возьму ключ, – заторопилась она. – Только у нас воняет краской и нужно ходить там, где не покрашено.
Пахло действительно сильно, потому что красившие полы в коридоре женщины почти закончили работу и оставили только узкий проход. Он всё-таки влез в краску и запачкал подошвы, но не обратил на это внимание. Класс оказался обычной комнатой, заставленной новой школьной мебелью. Он осмотрелся и ничего не узнал. То же было, когда спустились на первый этаж и вошли в спортзал. В нем не оказалось ни каната, ни спортивных снарядов, ни даже скамеек. Просто большое пустое помещение, такое же, как и во многих других школах.
– В этой школе у нас учатся младшие классы, – сказала Тома, когда шли к выходу. – Старшие занимаются в новой. Там у них свой спортзал. Хочешь посмотреть?
– Не сейчас, – ответил он. – Завтра приеду сюда с девочками, может, тогда... Тома, а здесь сохранилось хоть что-нибудь от старой школы?
– Ты имеешь в виду эту? – спросила она.
Они вышли из школы и подруга показала рукой в направлении одноэтажного здания с наполовину развалившейся крышей.
– Я не учился в той школе, – сказал он. – Когда мы приехали, уже была эта. Я имел в виду парты или что-нибудь другое из того, что было во времена нашей учёбы.
– Парты, по-моему, остались, – ответила она. – Их очень давно снесли в старую школу. Её кто-то купил и будет ремонтировать, поэтому могли выбросить. Если хочешь, можно посмотреть.
Он хотел, и они направились к развалюхе, бывшей когда-то первой школой городка, и вошли в проём, в котором отсутствовали двери. Половины окон тоже не было, поэтому света хватало.
– Вот они, – сказала Тома, открыв дверь в один из классов. – Стекла выбили в прошлом году, а то здесь всё давно сгнило бы. Осторожно: испачкаешься.
– Да, это они, – сказал он и достал из кармана носовой платок. – Может быть, даже наши. Я тоже вырезал на своей всякую ерунду, а потом закрашивал чернилами.
Он вытер платком столешницу одной из парт, потом сидение и сел. Почему-то во всём теле чувствовалась слабость, начало болеть сердце и стало трудно дышать. От собственного состояния отвлёк шум. Где-то еле слышно разговаривали, кто-то смеялся, послышались крики и топот ног. Он прислушался и с удивлением понял, что всё это идет от изрезанной и разрисованной столешницы парты. Припав к ней ухом, почувствовал, что звуки стали громче, а его словно куда-то затягивает и нет никакого желания этому сопротивляться.
– Ты почему не идёшь домой? – спросила заглянувшая в класс девочка.
– Смотри! – испуганно ответил мальчик. – Да не на меня, а на мою парту!
– Ой, кто это? – шёпотом спросила она, имея в виду сидевшего за партой мужчину.
Точнее, он за ней не сидел, а лежал, обхватив столешницу руками. Прежде чем незнакомец исчез, дети успели рассмотреть, что он уже немолод и очень хорошо одет.
– Куда он делся? – вскрикнула девочка, схватив мальчишку за руку.
– А я знаю? – отозвался он. – Смотри, на парте что-то осталось.
– Я боюсь! – сказала она. – Давай позовем кого-нибудь из учителей?
– Нам никто не поверит! – ответил он. – Мне скажут, что нужно меньше читать фантастику, а тебе... не знаю. Давай посмотрим, что он оставил.
Они осторожно приблизились к парте и увидели лежавший на ней грязный носовой платок.
– Больше ничего! – разочарованно сказал мальчик. – Ты у нас сегодня дежурная, тебе и убирать, а я побежал домой. Жаль, что никому нельзя рассказать. Не поверят и обзовут брехлом.
– Вот ещё! – возмутилась девочка. – Парта твоя, а я должна убирать? Не дождёшься! И моё дежурство уже закончилось!
– Да не переживайте вы так, Тамара! – говорила пожилая фельдшер. – Я вовремя сделала всё, что нужно, и вызвала скорую из Столбцов. Инфаркт не обширный, поэтому он недолго полежит в районной больнице. Не скажете, для чего вы сюда пришли? Здесь опасно находиться из-за крыши, да и грязь...
– Он хотел посмотреть парты, – объяснила Тома. – Вытер одну из них платком и сел. А платок куда-то пропал. Я искала и не нашла.
– Охота вам его искать, – неодобрительно сказала фельдшер. – После такой грязи платок ничем не отстираешь, да и зачем возиться, если проще купить новый?
– Больше туда не поедешь! – сердито говорила жена через неделю после его возвращения. – Если твои друзья захотят увидеться, пусть приезжают к нам или пользуются скайпом! Разочарован? И это хорошо! Тебя чуть не убила встреча с прошлым, да и то там, по твоим словам, всё изменилось. А ты не думал, что бы с тобой было, если бы всё сохранилось? Те же дома, деревья и школа, вот только ты уже не тот и никогда не станешь мальчишкой! И для чего тогда эти переживания? Есть люди, которые легко перенесут встречу с прошлым, но ты не из таких! Всё, хватит тебе фотографий и «Одноклассников», а мне – одного твоего инфаркта!
Он не сказал ни слова против, он вообще теперь мало говорил. Из памяти не уходила картина классной комнаты, в которой двое державшихся за руки детей со страхом и любопытством смотрели ему в глаза. И мальчишка ничем не отличался от него самого на школьных фотографиях. И мучила мысль: что было бы, если бы фельдшер не успела с уколом?
Глава 20 Диалоги
– Ты куда собралась?
– Пойду погуляю. Домашку я уже сделала, а твой ужин в холодильнике.
– Сядь, нам нужно поговорить.
– Ну села! Говори, только быстрей.
– Опять идёшь к Андрею?
– А ты откуда знаешь? Следил?
– Случайно увидел вас и навёл кое-какие справки о твоем ухажёре.
– Судя по тону, он тебе не понравился. Интересно чем?
– Прежде всего своим видом. Наглое лицо и развязное поведение, наколки эти дурацкие на обеих руках. И потом он почти всё время курит. Не противно? От тебя самой уже несёт табаком.
– Я не курю!
– Значит, воняет одежда. К тому же твой Андрей на десять лет старше!
– Мужчина и должен быть старше, а всё остальное – это твои придирки!
– И то, что говорят соседи, тоже придирки? Его видели навеселе в компании таких же пьяных девиц!
– Это было до знакомства со мной! Сейчас нет ни девиц, ни выпивок!
– Смотри, дочь! Ты съехала с пятёрок на четвёрки, забросила шахматы и книги, не нужен уже даже компьютер! По-быстрому готовишься к школе, а потом мчишься...
– Мне уже семнадцать! Или ты считаешь, что я не имею права на личную жизнь? Пятёрки или четвёрки – какая разница? Я всё равно не собираюсь поступать в институт! А шахматы и всё остальное никуда не денется.
– Я хочу, чтобы ты была счастлива! Ты умна, но это книжный ум. У тебя мало жизненного опыта, и ты не знаешь таких типов, а я на них насмотрелся!
– Андрей не тип, и мы любим друг друга! И если мне придется выбирать, ты или он, выбор будет не в твою пользу!
– Спасибо, заслужил! Верно говорят, что в твоем возрасте думают не мозгами, а другими органами. Жаль, что так рано умерла мать, а у меня из-за работы было не так много времени на твоё воспитание. Душу я в тебя вложил, а вот ум...
– Всё сказал? Тогда скажу я! Если такой разговор повторится, я уйду жить к Андрею! И что ты сделаешь? Побежишь в полицию?
Пять лет спустя.
– Мерзавец!
– Придержи язык, дура!
– Я подаю на развод, а сейчас вместе с дочерью еду к отцу!
– И чем я тебя не устраиваю?
– Кто обещал бросить пить? Напомнить, сколько было таких обещаний?
– Пью не больше других. На бровях не приползаю, да и тебе пока ни разу не врезал, хоть и заслужила. Денег на жизнь хватает, и люблю так, что соседи жалуются на твои вопли.
– И ты ещё смеешь говорить о любви? Я узнала, с чем связаны твои задержки! Бегаешь к Верке, кобель!
– Беги, твой папочка будет рад. Не жалко дочь? У её подруг будут отцы...
– Лучше никакого отца, чем такой, как ты! Учти, что будешь платить алименты! И квартиру поделим!
– Так вот на что ты нацелилась! Квартира – собственность матери, так что тебе ничего не обломится! Свалишься отцу на голову – вот будет весело жить на его зарплату. Ты в своей жизни ни дня не работала, разве что в постели, а таких работниц...
– Это из-за тебя! Я собиралась поступать в институт и пожертвовала учёбой ради любви к такой сволочи, как ты! Боже, какая же я была дура!
– Ты и сейчас дура. Посмотри на себя. Всего двадцать три, а уже раскабанела. И кому ты такая нужна? Полдня жрёшь, а остальное время валяешься на диване.
– Врёшь! На мне вся домашняя работа и дочь! А лишний вес из-за родов. Я его обязательно скину!
– С твоей привычкой транжирить деньги, вам не хватит отцовой зарплаты, даже с моими алиментами, так что, может, и скинешь.
– Я трачу только на нужные вещи! И прекрати пускать дым в мою сторону! Думаешь, из-за чего кашляет дочь? Всё из-за твоего курения! Кто обещал бросить?
– Всё сказала? Тогда забирай своё барахло и дочь и чеши отсюда! Пить нельзя, курить тоже нельзя, даже отдохнуть от тебя с Веркой нельзя! А что можно? Только вкалывать и приносить тебе деньги?
– Пьянь!
– Дура!
Хлопнула дверь и стали слышны звуки удаляющихся шагов.
Примечание: вся нецензурная лексика второго диалога удалена автором.
Глава 21 Космическая одиссея Михеевых
Можно было не идти в рубку, а провести вахту в любом помещении «Стража», но большинство экипажей не нарушало традиции, так же поступали и Михеевы. При приближении Андрея в стене открылось овальное отверстие входа. Рубка была небольшим и самым защищённым помещением дальнего разведчика, который сейчас использовали для патрулирования границ Солнечной системы.
