– А если поклянёмся? – спросил Леру.
– Если сдержите клятву, то сейчас же окажетесь возле Кана, к которому должны были приехать ещё вчера. При этом ваши души останутся у вас и не будут замараны, потому что клянётесь не дьяволу. Нарушивший клятву станет таким же, как те, от кого вы сбежали, и быстро попадёт на костёр.
Как вы думаете, чем закончился наш разговор? Я не горел желанием выяснять, правду нам сказал выходец из другого мира или солгал, а на Леру навалились усталость и страх, заставившие забыть о злости и мстительных планах. Может, кто-нибудь более благочестивый, чем я, поступил бы иначе, но я взял в руку нательный крест и поклялся. То же сделал и торговец. Сразу же стало намного светлей, лес пропал, а мы оказались на окружённой полями дороге. Невдалеке виднелся город, к которому мы устремились едва ли не бегом.
Чёрный ни в чём не солгал, ну и мы не стали болтать. Я долго потом служил семье Леру и много общался с Матисом, но мы ни разу не вспомнили в своих разговорах о проклятом баронстве Эмара. И не вам судить меня за слабость, пусть, когда придёт моё время, это делает Господь!
До звонка было ещё пять минут, поэтому в десятом «Б» не обратили внимания на вошедшую девушку. Перемена была короткой и почему-то никто из учеников не вышел из класса.
– Прекратили базар! – громко сказала вошедшая – и наступила тишина.
Все с удивлением таращились на красавицу, которая была на голову ниже самой низкорослой из их девчонок. Она села на место учителя и обвела взглядом класс.
– А ты кто? – спросил Донцов. – И почему мы должны молчать, если не было звонка?
– Я классная фея, – ответила коротышка. – До звонка ещё три минуты, но я растяну их на полчаса. Думаю, что этого мне хватит. И обращайся ко мне на вы, иначе накажу.
Сама собой закрылась дверь, за окнами померк свет, и включилось освещение.
– Камера не работает и сюда никто не войдёт, поэтому нам не помешают, – сказала она замершим в недоумении ребятам. – Обычно я не появляюсь школярам, но с вами особый случай. Вы достали всех своих учителей, а некоторых довели до слёз. Они не могут ответить вам хамством на хамство или заставить учиться. Лупить вас тоже нельзя, как бы это им ни хотелось. Могут потерять работу, а то и получить в ответ. К тому же вы уже не в том возрасте, когда от таких наказаний может быть толк.
– Что за бред! – выкрикнула Фирсова. – Откуда взялась эта дура?
– У вас нет ни одного отличника, – не обращая на неё внимания, продолжила фея, – нет даже хорошистов. Самое обидное, что эти результаты вызваны не тупостью, а ленью и нежеланием учиться!
– Ну и что? – сказал кто-то из ребят. – Как хотим, так и учимся!
– Я не собираюсь вас в чём-то убеждать и исправлять ошибки воспитания ваших родителей и тлетворное влияние нынешней жизни. Сейчас дам каждому подарок и уйду. Учтите, что подарки будете видеть только вы сами и другой такой же молодняк. Вернуть себя в прежний вид сможете только хорошей учёбой и уважительным отношением к учителям! Кажется, я управилась раньше.
Она выдвинула из-за спины стрекозиные крылья и исчезла – и тут же погасли все лампы. В окна по-прежнему лился солнечный свет, поэтому каждому было видно, как меняются другие. У мальчишек на глазах вытягивались уши, а у девчонок то же самое происходило с носами. Этот рост прекратился через минуту, после чего уши густо поросли шерстью, а носы загнулись книзу и покрылись бородавками.
– Ну и шнобель! – потрясённо сказала Фирсова, вытаращившись на подругу.
– Посмотри на себя! – взвизгнула та.
– Ничего себе ушки! – пощупал свои уши Донцов. – Эльфы обзавидуются!
– У тебя они не эльфийские, а ослиные, – сказал Белов. – Что вы паникуете? Не бывает никаких фей, а эта стерва просто нас загипнотизировала. Можете сходить в соседний класс и проверить. Никто не увидит этого уродства.
Фирсова выбежала из класса, едва не сбив с ног хотевшую войти англичанку. В соседнем классе уже шёл урок. Распахнув дверь, она увидела ужас на лицах семиклассников, всё поняла и свалилась в обморок.
Уроки в десятом «Б» были сорваны. Кто-то из его учеников ревел или бился в истерике, другие были в растерянности, и ни о каких занятиях не могло быть и речи. Преподаватели, включая директора школы, не видели никаких уродств, но их подтверждали выдернутые с занятий учащиеся других классов. Врач вызванной скорой был в растерянности.
– Вы не принимали никаких лекарств? – расспрашивал он пострадавших. – И ничего не нюхали?
– Это вы чего-то нанюхались! – огрызнулся Донцов. – Видит вся школа, кроме вас и учителей!
– А что у них было на обед?
– Я ела то же самое, – ответила растерянная завуч.
– Тогда даже не знаю… Наверное, им всем нужна консультация психолога…
Врача обматерила пришедшая в сознание Фирсова, и он поспешил уехать. Что интересно, никто из десятиклассников не заикнулся о школьной фее. Все понимали, что такие рассказы не помогут, только потянут в психушку. Кончилось тем, что их отпустили по домам. Донцов жил недалеко от школы, поэтому добрался до дома бегом. На улице на него не обратили внимания, а во дворе не было никого из детей. В квартире находилась одна мать, которую удивило его появление.
– Что так рано? – поинтересовалась она.
– Посмотри на мои уши, – не отвечая, попросил Николай.
– А что с ними? – не поняла мать. – Болят?
– Стали как у осла! – выкрикнул он. – В класс пришла какая-то… и всех заколдовала!
– Сколько раз я тебе говорила, чтобы не матерился! – выговорила она. – У тебя нормальные уши, и я не понимаю, для чего этот розыгрыш.
– Да? – тогда позови соседскую Вальку, она тебе скажет! Это видят только те, кто ещё не закончил школу!
– Да что с тобой, Коля? – забеспокоилась мать. – У тебя натуральная истерика!
Разборка закончилась, когда позвали пятилетнюю дочь соседей. Она простудилась и вместо садика сидела дома.
– Вот это уши! – с восторгом сказала малышка, когда он присел, чтобы ей было лучше видно. – Как у зайчика. Можно их потрогать?
– Трогай, – разрешил Николай. – Ну как?
– Тёплые, – ответила она. – А можно за них дёрнуть?
Вечером был разговор с отцом. Он тоже не поверил рассказу и позвонил отцу одного из его одноклассников.
– Какая-то чертовщина, – ответил тот. – Мы с Галиной ничего не видим, а дочь утверждает, что у брата уши, как у ишака! То же самое говорят и дети соседей. Мы в растерянности… Наверное, завтра съездим с ним к психиатру.
– Действительно, чертовщина, – сказал отец, отложив телефон. – Вряд ли с ней разберутся врачи.
– И что мне делать?! – крикнул сын. – Не выходить из квартиры?
– Нечего на меня орать! – разозлился предок. – Я, что ли, хамил учителям и учился спустя рукава? Напомнить, сколько раз нас вызывали в школу? Ваша классная как-то сказала, что многие учителя завышают вам оценки. Конечно, не ради вас, просто не хотят неприятностей. И даже с этим у тебя каждая вторая отметка – тройбан! Неужели ты такой тупой?
– Я не собираюсь поступать в институт, а школу как-нибудь закончу! Хорошо зарабатывать можно и без высшего образования!
– Вот и учись с ослиными ушами. Может, когда закончишь школу, они станут нормальными. А если хочешь от них избавиться, берись за ум! У тебя много пробелов в знаниях, поэтому я не рассчитываю на пятёрки, но хоть избавишься от троек. А ваше отношение к учителям – это вообще безобразие! Раньше их побаивались и уважали, а у вас нет ни страха, ни уважения.
– Как учиться, если все в школе будут смеяться?
– Вас таких целый класс, – пожал плечами отец. – Многие из тех, кто станет смеяться, ничуть не лучше. Если будет задевать чей-то смех, сильней наляжешь на учёбу. Хотя можешь и дальше бегать на ваши тусовки и сидеть в онлайн. Только тогда не закатывай мне истерик!
Эта история наделала много шума. Кое-кто ушёл из класса на домашнее обучение, а остальным пришлось нелегко. Но к концу учебного года у всех девчонок были уже аккуратные носы, а из ребят только один остался с ослиными ушами. У него не было ни способностей, ни желания париться с учёбой, проще было не обращать внимания на насмешки. Если не считать этого двоечника, десятый «Б» стал лучшим классом школы. Педагогический состав всё-таки дознался о школьной фее. Говорят, что кое-кто из учителей даже молился, чтобы она посетила и другие классы, так что, возможно, со временем эта школа станет лучшей в городе.
Павел Сиськов работал в нашем отделе ведущим инженером и был из тех, кто безотказно и безропотно пашет за весь коллектив. Поэтому ли или по какой-то другой причине, но у нас все работники, независимо от возраста, называли его Пашечкой. Сегодня он обратился ко мне за десять минут до окончания рабочего дня:
– Олег, мне нужна твоя помощь.
– И в чём? – с опаской спросил я. – У нас с тобой разные темы, к тому же у меня после работы назначена встреча.
– Я сильно не задержу, – пообещал он. – Это не имеет прямого отношения к нашей работе. Я изобрёл одну штуку и теперь не знаю, что с ней делать…
– И что же это? – заинтересовался я.
– У меня случайно остался один из тех эффекторов, которыми мы пытались дистанционно воздействовать на мозг, – начал он.
– Это же закрытая тема, – перебил я. – Все эффекторы стоят на учёте.
– Этот подгорел и был списан, – смутился Павел. – Я подписал акт об утилизации… Понимаешь, он уже непригоден для передачи, но прекрасно работает на приём… У нас большой задел по расшифровке биоритмов мозга, и ребята составили интересные программы, я только всё это обобщил.
– И что получилось? – спросил я, демонстративно посмотрев на часы.
– Вот этот прибор! – заторопился он и продемонстрировал мне небольшую коробку с ЖК-экраном. – С его помощью можно протестировать человека. Наиболее достоверно определяются ум, нравственность и практичность, вот я их и задействовал.
– И как калибровал?
– Ум – по себе, нравственность – по Лидочке, а практичность – по шефу.
– Ты у нас, конечно, голова, – с сарказмом сказал я, – а шеф практичней Остапа Бендера, но какая нравственность может быть у Борисовой?
– Нулевая, – ответил Павел. – Свою я взял за единицу. Все показания в относительных величинах. Тебя я выбрал из-за…
– Ума, – подсказал я и ошибся.
– Ума у тебя в три раза меньше моего, – огорошил он. – Причина моего обращения в другом. Понимаешь, у меня очень плохо с практичностью, а у тебя она зашкаливает.
– А что у меня с нравственностью? – поинтересовался я.
– Потом посмотришь сам, – ушёл от ответа Павел. – Я хочу знать, что может посоветовать такой практичный человек, как ты.
– Не вздумай выходить с этим к шефу, – предупредил я. – Какой у него IQ?
– Это не IQ, – смутился он. – Человека, не обладающего большими знаниями, не назовёшь интеллектуалом, но он может быть умным. Но можно накачать себя знаниями, правильно ответить на все тесты и быть дубом…
– Как наш шеф, – закончил я за него. – Так сколько?
– Он в два раза глупее тебя.
– И что он почувствует, когда об этом узнают все? – с сарказмом спросил я, уязвлённый его оценкой моего ума. – У нас уйма таких чиновников, и они сделают всё, чтобы твоё изобретение исчезло, возможно, вместе с тобой! А скорее всего, на него наложат лапу силовики. У тебя здесь три параметра в одном приборе, как в рекламе, а они вставят ещё благонадёжность. Слышал о цифровом концлагере?
– С благонадёжностью не получится! – запротестовал Павел.
– Что-нибудь придумают, – не согласился я, – например, будут делить людей по нравственности или уму. Тем, кто наверху, не нужны сильно умные, полезней верные! И нравственный человек не впишется в общество потребления, поэтому потенциально опасен!
– Так что же делать? – совсем упал духом изобретатель.
– Если общество не созрело для твоего прибора, используем его для себя, – предложил я. – Ты собирался летом на море? Поедем вместе и опробуем. Будем осматривать красивых девиц и выбирать самых безнравственных.
– Такие обычно очень практичные, – возразил Павел. – Быстро спустим все деньги.
– А для чего твой прибор? Если мало одной безнравственности, добавим к ней непрактичность! Можем вообще уйти из КБ и открыть своё дело. Будем тестировать работников для мелких фирм или невест на будущие измены. Деньги потекут рекой!
– И кто нам поверит? – возразил он.
– Соорудим какой-нибудь агрегат, чтобы производил впечатление на лохов, – на ходу выдумал я. – Главное, что в наших прогнозах не будет ошибок. А если наедет государство, отбрешемся. Мы с тобой классные психологи, а бутафория для солидности. Сколько уже можно пахать здесь за копейки!
Думаете, я его уломал? Чёрта с два! Он так и остался пахать в своём КБ, а я ушёл. Только перед этим купил у него прибор за пять тысяч. Он мог запросить и пятьсот – я заплатил бы, но что вы хотите от человека, у которого коэффициент практичности близок к нулю!
Сегодня был день его дежурства по классу. Ничего особенного в обязанностях дежурного не было, но эта обязаловка, как и любая другая, портила настроение, а оно в школе и так не самое лучшее. Уроки закончились, и все рванули на свободу, а ему ещё надо было протереть столы и полить цветы. Дома ждал комп, который у Коли был на зависть многим, а тут эта задержка… На столы он наплевал, но цветы пришлось поливать, а потом ещё относить ведро в подсобку. Когда вернулся и хотел схватить сумку, в ней что-то зашуршало.
«Неужели мышь? – подумал он, подкрадываясь к своему столу. – Здорово! Подброшу Светке Борцовой – вот будет визгу! Главное – не дать ей сбежать».
Схватив сумку, Коля одним движением закрыл молнию.
– Попалась! – злорадно сказал он, встряхнув сумку.
– Отпусти! – отозвался писклявый голосок.
– Говорящая мышь! – обомлел мальчишка. – Офигеть!
– Сам ты мышь, – обиделся голосок. – Я домовой!
– Какой ещё домовой? – не поверил Коля. – Домовых не бывает.
– Школьный, – пропищало из сумки и ехидно добавило: – А говорящие мыши бывают?
– Офигеть! – повторил он. – А что ты делаешь в моей сумке?
– Оголодал, – признался домовой, – а у тебя там печенье. Жалко, что ли? Обычно я харчился у первоклашек, а сейчас они на карантине.
– И они о тебе не растрезвонили?
– С малышами легко договориться и заставить забыть, с вами так не получается.
– Сдам тебя учёным и прославлюсь, – решил Коля. – Единственный человек, который поймал домового!
– А ты подумай, почему нас не могут поймать, – предложил домовой.
– И почему же?
– У нас, как и у людей, свои законы. Если попался, то должен умереть. А когда мы умираем, превращаемся в воздух, так что не будет у тебя никакой славы.
– Если сдержите клятву, то сейчас же окажетесь возле Кана, к которому должны были приехать ещё вчера. При этом ваши души останутся у вас и не будут замараны, потому что клянётесь не дьяволу. Нарушивший клятву станет таким же, как те, от кого вы сбежали, и быстро попадёт на костёр.
Как вы думаете, чем закончился наш разговор? Я не горел желанием выяснять, правду нам сказал выходец из другого мира или солгал, а на Леру навалились усталость и страх, заставившие забыть о злости и мстительных планах. Может, кто-нибудь более благочестивый, чем я, поступил бы иначе, но я взял в руку нательный крест и поклялся. То же сделал и торговец. Сразу же стало намного светлей, лес пропал, а мы оказались на окружённой полями дороге. Невдалеке виднелся город, к которому мы устремились едва ли не бегом.
Чёрный ни в чём не солгал, ну и мы не стали болтать. Я долго потом служил семье Леру и много общался с Матисом, но мы ни разу не вспомнили в своих разговорах о проклятом баронстве Эмара. И не вам судить меня за слабость, пусть, когда придёт моё время, это делает Господь!
Глава 36 Школьная фея
До звонка было ещё пять минут, поэтому в десятом «Б» не обратили внимания на вошедшую девушку. Перемена была короткой и почему-то никто из учеников не вышел из класса.
– Прекратили базар! – громко сказала вошедшая – и наступила тишина.
Все с удивлением таращились на красавицу, которая была на голову ниже самой низкорослой из их девчонок. Она села на место учителя и обвела взглядом класс.
– А ты кто? – спросил Донцов. – И почему мы должны молчать, если не было звонка?
– Я классная фея, – ответила коротышка. – До звонка ещё три минуты, но я растяну их на полчаса. Думаю, что этого мне хватит. И обращайся ко мне на вы, иначе накажу.
Сама собой закрылась дверь, за окнами померк свет, и включилось освещение.
– Камера не работает и сюда никто не войдёт, поэтому нам не помешают, – сказала она замершим в недоумении ребятам. – Обычно я не появляюсь школярам, но с вами особый случай. Вы достали всех своих учителей, а некоторых довели до слёз. Они не могут ответить вам хамством на хамство или заставить учиться. Лупить вас тоже нельзя, как бы это им ни хотелось. Могут потерять работу, а то и получить в ответ. К тому же вы уже не в том возрасте, когда от таких наказаний может быть толк.
– Что за бред! – выкрикнула Фирсова. – Откуда взялась эта дура?
– У вас нет ни одного отличника, – не обращая на неё внимания, продолжила фея, – нет даже хорошистов. Самое обидное, что эти результаты вызваны не тупостью, а ленью и нежеланием учиться!
– Ну и что? – сказал кто-то из ребят. – Как хотим, так и учимся!
– Я не собираюсь вас в чём-то убеждать и исправлять ошибки воспитания ваших родителей и тлетворное влияние нынешней жизни. Сейчас дам каждому подарок и уйду. Учтите, что подарки будете видеть только вы сами и другой такой же молодняк. Вернуть себя в прежний вид сможете только хорошей учёбой и уважительным отношением к учителям! Кажется, я управилась раньше.
Она выдвинула из-за спины стрекозиные крылья и исчезла – и тут же погасли все лампы. В окна по-прежнему лился солнечный свет, поэтому каждому было видно, как меняются другие. У мальчишек на глазах вытягивались уши, а у девчонок то же самое происходило с носами. Этот рост прекратился через минуту, после чего уши густо поросли шерстью, а носы загнулись книзу и покрылись бородавками.
– Ну и шнобель! – потрясённо сказала Фирсова, вытаращившись на подругу.
– Посмотри на себя! – взвизгнула та.
– Ничего себе ушки! – пощупал свои уши Донцов. – Эльфы обзавидуются!
– У тебя они не эльфийские, а ослиные, – сказал Белов. – Что вы паникуете? Не бывает никаких фей, а эта стерва просто нас загипнотизировала. Можете сходить в соседний класс и проверить. Никто не увидит этого уродства.
Фирсова выбежала из класса, едва не сбив с ног хотевшую войти англичанку. В соседнем классе уже шёл урок. Распахнув дверь, она увидела ужас на лицах семиклассников, всё поняла и свалилась в обморок.
Уроки в десятом «Б» были сорваны. Кто-то из его учеников ревел или бился в истерике, другие были в растерянности, и ни о каких занятиях не могло быть и речи. Преподаватели, включая директора школы, не видели никаких уродств, но их подтверждали выдернутые с занятий учащиеся других классов. Врач вызванной скорой был в растерянности.
– Вы не принимали никаких лекарств? – расспрашивал он пострадавших. – И ничего не нюхали?
– Это вы чего-то нанюхались! – огрызнулся Донцов. – Видит вся школа, кроме вас и учителей!
– А что у них было на обед?
– Я ела то же самое, – ответила растерянная завуч.
– Тогда даже не знаю… Наверное, им всем нужна консультация психолога…
Врача обматерила пришедшая в сознание Фирсова, и он поспешил уехать. Что интересно, никто из десятиклассников не заикнулся о школьной фее. Все понимали, что такие рассказы не помогут, только потянут в психушку. Кончилось тем, что их отпустили по домам. Донцов жил недалеко от школы, поэтому добрался до дома бегом. На улице на него не обратили внимания, а во дворе не было никого из детей. В квартире находилась одна мать, которую удивило его появление.
– Что так рано? – поинтересовалась она.
– Посмотри на мои уши, – не отвечая, попросил Николай.
– А что с ними? – не поняла мать. – Болят?
– Стали как у осла! – выкрикнул он. – В класс пришла какая-то… и всех заколдовала!
– Сколько раз я тебе говорила, чтобы не матерился! – выговорила она. – У тебя нормальные уши, и я не понимаю, для чего этот розыгрыш.
– Да? – тогда позови соседскую Вальку, она тебе скажет! Это видят только те, кто ещё не закончил школу!
– Да что с тобой, Коля? – забеспокоилась мать. – У тебя натуральная истерика!
Разборка закончилась, когда позвали пятилетнюю дочь соседей. Она простудилась и вместо садика сидела дома.
– Вот это уши! – с восторгом сказала малышка, когда он присел, чтобы ей было лучше видно. – Как у зайчика. Можно их потрогать?
– Трогай, – разрешил Николай. – Ну как?
– Тёплые, – ответила она. – А можно за них дёрнуть?
Вечером был разговор с отцом. Он тоже не поверил рассказу и позвонил отцу одного из его одноклассников.
– Какая-то чертовщина, – ответил тот. – Мы с Галиной ничего не видим, а дочь утверждает, что у брата уши, как у ишака! То же самое говорят и дети соседей. Мы в растерянности… Наверное, завтра съездим с ним к психиатру.
– Действительно, чертовщина, – сказал отец, отложив телефон. – Вряд ли с ней разберутся врачи.
– И что мне делать?! – крикнул сын. – Не выходить из квартиры?
– Нечего на меня орать! – разозлился предок. – Я, что ли, хамил учителям и учился спустя рукава? Напомнить, сколько раз нас вызывали в школу? Ваша классная как-то сказала, что многие учителя завышают вам оценки. Конечно, не ради вас, просто не хотят неприятностей. И даже с этим у тебя каждая вторая отметка – тройбан! Неужели ты такой тупой?
– Я не собираюсь поступать в институт, а школу как-нибудь закончу! Хорошо зарабатывать можно и без высшего образования!
– Вот и учись с ослиными ушами. Может, когда закончишь школу, они станут нормальными. А если хочешь от них избавиться, берись за ум! У тебя много пробелов в знаниях, поэтому я не рассчитываю на пятёрки, но хоть избавишься от троек. А ваше отношение к учителям – это вообще безобразие! Раньше их побаивались и уважали, а у вас нет ни страха, ни уважения.
– Как учиться, если все в школе будут смеяться?
– Вас таких целый класс, – пожал плечами отец. – Многие из тех, кто станет смеяться, ничуть не лучше. Если будет задевать чей-то смех, сильней наляжешь на учёбу. Хотя можешь и дальше бегать на ваши тусовки и сидеть в онлайн. Только тогда не закатывай мне истерик!
Эта история наделала много шума. Кое-кто ушёл из класса на домашнее обучение, а остальным пришлось нелегко. Но к концу учебного года у всех девчонок были уже аккуратные носы, а из ребят только один остался с ослиными ушами. У него не было ни способностей, ни желания париться с учёбой, проще было не обращать внимания на насмешки. Если не считать этого двоечника, десятый «Б» стал лучшим классом школы. Педагогический состав всё-таки дознался о школьной фее. Говорят, что кое-кто из учителей даже молился, чтобы она посетила и другие классы, так что, возможно, со временем эта школа станет лучшей в городе.
Глава 37 Три в одном
Павел Сиськов работал в нашем отделе ведущим инженером и был из тех, кто безотказно и безропотно пашет за весь коллектив. Поэтому ли или по какой-то другой причине, но у нас все работники, независимо от возраста, называли его Пашечкой. Сегодня он обратился ко мне за десять минут до окончания рабочего дня:
– Олег, мне нужна твоя помощь.
– И в чём? – с опаской спросил я. – У нас с тобой разные темы, к тому же у меня после работы назначена встреча.
– Я сильно не задержу, – пообещал он. – Это не имеет прямого отношения к нашей работе. Я изобрёл одну штуку и теперь не знаю, что с ней делать…
– И что же это? – заинтересовался я.
– У меня случайно остался один из тех эффекторов, которыми мы пытались дистанционно воздействовать на мозг, – начал он.
– Это же закрытая тема, – перебил я. – Все эффекторы стоят на учёте.
– Этот подгорел и был списан, – смутился Павел. – Я подписал акт об утилизации… Понимаешь, он уже непригоден для передачи, но прекрасно работает на приём… У нас большой задел по расшифровке биоритмов мозга, и ребята составили интересные программы, я только всё это обобщил.
– И что получилось? – спросил я, демонстративно посмотрев на часы.
– Вот этот прибор! – заторопился он и продемонстрировал мне небольшую коробку с ЖК-экраном. – С его помощью можно протестировать человека. Наиболее достоверно определяются ум, нравственность и практичность, вот я их и задействовал.
– И как калибровал?
– Ум – по себе, нравственность – по Лидочке, а практичность – по шефу.
– Ты у нас, конечно, голова, – с сарказмом сказал я, – а шеф практичней Остапа Бендера, но какая нравственность может быть у Борисовой?
– Нулевая, – ответил Павел. – Свою я взял за единицу. Все показания в относительных величинах. Тебя я выбрал из-за…
– Ума, – подсказал я и ошибся.
– Ума у тебя в три раза меньше моего, – огорошил он. – Причина моего обращения в другом. Понимаешь, у меня очень плохо с практичностью, а у тебя она зашкаливает.
– А что у меня с нравственностью? – поинтересовался я.
– Потом посмотришь сам, – ушёл от ответа Павел. – Я хочу знать, что может посоветовать такой практичный человек, как ты.
– Не вздумай выходить с этим к шефу, – предупредил я. – Какой у него IQ?
– Это не IQ, – смутился он. – Человека, не обладающего большими знаниями, не назовёшь интеллектуалом, но он может быть умным. Но можно накачать себя знаниями, правильно ответить на все тесты и быть дубом…
– Как наш шеф, – закончил я за него. – Так сколько?
– Он в два раза глупее тебя.
– И что он почувствует, когда об этом узнают все? – с сарказмом спросил я, уязвлённый его оценкой моего ума. – У нас уйма таких чиновников, и они сделают всё, чтобы твоё изобретение исчезло, возможно, вместе с тобой! А скорее всего, на него наложат лапу силовики. У тебя здесь три параметра в одном приборе, как в рекламе, а они вставят ещё благонадёжность. Слышал о цифровом концлагере?
– С благонадёжностью не получится! – запротестовал Павел.
– Что-нибудь придумают, – не согласился я, – например, будут делить людей по нравственности или уму. Тем, кто наверху, не нужны сильно умные, полезней верные! И нравственный человек не впишется в общество потребления, поэтому потенциально опасен!
– Так что же делать? – совсем упал духом изобретатель.
– Если общество не созрело для твоего прибора, используем его для себя, – предложил я. – Ты собирался летом на море? Поедем вместе и опробуем. Будем осматривать красивых девиц и выбирать самых безнравственных.
– Такие обычно очень практичные, – возразил Павел. – Быстро спустим все деньги.
– А для чего твой прибор? Если мало одной безнравственности, добавим к ней непрактичность! Можем вообще уйти из КБ и открыть своё дело. Будем тестировать работников для мелких фирм или невест на будущие измены. Деньги потекут рекой!
– И кто нам поверит? – возразил он.
– Соорудим какой-нибудь агрегат, чтобы производил впечатление на лохов, – на ходу выдумал я. – Главное, что в наших прогнозах не будет ошибок. А если наедет государство, отбрешемся. Мы с тобой классные психологи, а бутафория для солидности. Сколько уже можно пахать здесь за копейки!
Думаете, я его уломал? Чёрта с два! Он так и остался пахать в своём КБ, а я ушёл. Только перед этим купил у него прибор за пять тысяч. Он мог запросить и пятьсот – я заплатил бы, но что вы хотите от человека, у которого коэффициент практичности близок к нулю!
Глава 38 Школьный домовой
Сегодня был день его дежурства по классу. Ничего особенного в обязанностях дежурного не было, но эта обязаловка, как и любая другая, портила настроение, а оно в школе и так не самое лучшее. Уроки закончились, и все рванули на свободу, а ему ещё надо было протереть столы и полить цветы. Дома ждал комп, который у Коли был на зависть многим, а тут эта задержка… На столы он наплевал, но цветы пришлось поливать, а потом ещё относить ведро в подсобку. Когда вернулся и хотел схватить сумку, в ней что-то зашуршало.
«Неужели мышь? – подумал он, подкрадываясь к своему столу. – Здорово! Подброшу Светке Борцовой – вот будет визгу! Главное – не дать ей сбежать».
Схватив сумку, Коля одним движением закрыл молнию.
– Попалась! – злорадно сказал он, встряхнув сумку.
– Отпусти! – отозвался писклявый голосок.
– Говорящая мышь! – обомлел мальчишка. – Офигеть!
– Сам ты мышь, – обиделся голосок. – Я домовой!
– Какой ещё домовой? – не поверил Коля. – Домовых не бывает.
– Школьный, – пропищало из сумки и ехидно добавило: – А говорящие мыши бывают?
– Офигеть! – повторил он. – А что ты делаешь в моей сумке?
– Оголодал, – признался домовой, – а у тебя там печенье. Жалко, что ли? Обычно я харчился у первоклашек, а сейчас они на карантине.
– И они о тебе не растрезвонили?
– С малышами легко договориться и заставить забыть, с вами так не получается.
– Сдам тебя учёным и прославлюсь, – решил Коля. – Единственный человек, который поймал домового!
– А ты подумай, почему нас не могут поймать, – предложил домовой.
– И почему же?
– У нас, как и у людей, свои законы. Если попался, то должен умереть. А когда мы умираем, превращаемся в воздух, так что не будет у тебя никакой славы.
