Роль татами выполнял большой персидский ковёр, а зрители сели с двух сторон на стоявшие у стен стулья. Перед схваткой император лично представил нас своим невесткам. Дрались мы две минуты, на большее меня не хватило. Вера, как обычно, превратилась в пропеллер, в котором роль мелькавших лопастей выполняли её руки и ноги. Я постоянно не успевал, пропуская удар за ударом. Было больно, но она старалась не доводить удары до конца, поэтому я продержался так долго.
– Хватит! – разорвав дистанцию, сказал я. – Я надеюсь, что все оценили.
– Тебе понравилось? – спросил Олег у жены.
– Княгиня страшный воин! – вздрогнув, ответила Елена, медленно подбирая слова. – Она может убивать сильных мужчин. У нас таких женщин-ниндзя называют куноити. В переводе это означает «несущие смерть цветы». Они были в древности, сейчас таких мастеров нет. Я готова у неё учиться, но, боюсь, что у меня не получится. Чтобы так научиться, нужно начинать учёбу ребёнком.
– А меня можете научить? – спросила немка. – Наверное, это здорово – так владеть телом. Свободного времени всё равно много.
– Я буду учить хоть всю семью, – покорно согласился я. – Не понравится – бросите.
– Учить будет ваша жена, – сказал император. – Сейчас её осмотрят врачи.
Вера вместе с эскулапами ушла в соседнюю комнату, где они пробыли минут десять, после чего вышли. Врач императора Борис Карлович Гаевский подошёл к Владимиру Андреевичу и отчитался о медосмотре.
– Удивительно сильная и гибкая женщина, – сказал он о Вере. – За всю мою практику я видел таких дважды. Сильных женщин много среди крестьянок, но они имеют другое строение и весят намного больше княгини. Я не против занятий, но при условии, что кто-то из нас будет рядом.
– Так и сделаем, – решил император, не поинтересовавшийся желанием моей жены учить его невесток. – Княгиня, скажете, что вам нужно для занятий и, когда всё сделают, можете начинать. А вы, князь, получили свой чин камергера против правил, поэтому мы это поправим. Оформим вас в дополнении к камергеру действительным статским советником по ведомству министерства иностранных дел, а службу будете проходить у меня.
– Как ты взлетел! – с удивлением сказал отец, когда я рассказал о своём назначении. – Ещё нет двадцати, а уже имеешь право на чин генерал-майора. А почему Вера такая грустная?
– Она не грустная, а задумчивая, – засмеялся я. – Никогда не думал, когда начинал учить её кун-фу, что она сама будет когда-нибудь учить тому же самому великую княгиню и будущую императрицу. Когда-нибудь расскажет внукам, что с неё в семьях высшего дворянства вошло в моду обучать девиц драке. Я, скажет, возила носом по ковру саму императрицу!
– А ведь действительно, – очнулась от раздумий жена. – Это ты во всём виноват! Побить тебя, что ли?
– Если ты это сделаешь, побегу к сыновьям императора, – в шутку пригрозил я. – Продемонстрирую синяки и скажу, кто их посадил. Думаю, они после этого быстро передумают учить бою своих жён, а ты так и останешься обычной статс-дамой.
– Так ты не шутил? – дошло до отца. – Как же так? Ведь это же не дамское дело...
– Я сначала тоже обалдел, – кивнул я. – Совсем так же, как ты сейчас, а потом подумал: почему бы и нет? В моей второй реальности принцессы занимались и не таким, только это было лет на тридцать-сорок позже.
– Всё равно это неправильно, – вздохнул отец. – Есть привычный круг занятий для девиц их положения, и о вашей борьбе будут говорить с неодобрением.
– Пускай, – равнодушно сказал я. – Для тех, кто с неодобрением отзывается об императоре и его решениях, существует ваш департамент, вот вы ими и займётесь, а Вера только выполняет свои придворные обязанности.
– Странное время, – задумался отец. – Сколько всего случилось в империи и во всём мире! А ведь началось с тебя!
– Династию сменили бы и без меня, – возразил я. – И к созданию Франко-Германской империи не имею отношения. Ну посоветовал кое-что императору, но до этого додумались бы и без моих советов. И к появлению японской принцессы я непричастен, думал, что мы будем с ними воевать. Я своим появлением многое здесь поменяю, но года через три-четыре, раньше не получится.
Этот разговор состоялся вечером, когда задержавшийся на службе отец пришёл домой, а до этого я обежал несколько учреждений, включая и родное теперь для меня министерство иностранных дел, и оформил кучу бумаг. Осталось заказать мундир, но это было не к спеху. Можно было ходить в камергерском или в цивильной одежде.
На следующий день, как и было предписано, направился к императорскому кабинету минут за десять до назначенного срока. Вера осталась дома, потому что её занятия были назначены на более позднее время. Наша судьба изменилась в очередной раз, и теперь предстояло оценить, к худу или к добру эти перемены.
Мы уже две недели жили с родителями. Я каждое утро, кроме воскресений, отправлялся на службу. Она была необременительной и заключалась в ознакомлении с отчётами министерств, которые ежедневно присылали императору. У него этим занимался не один я. На мою долю выпали отчёты военного и морского министерства, а также министерств внутренних и иностранных дел. По промышленности и финансам отчёты просматривал тайный советник Николай Михайлович Рейтерн, которому уже перевалило за семьдесят лет. Раньше на моём месте работал генерал-адъютант и генерал-лейтенант Василий Николаевич Братанов, которому было лет восемьдесят. С моим появлением его отправили на отдых. Сами отчёты были выборкой самого важного из того, что произошло за прошлый день с прилагаемыми пояснениями по отдельным вопросам. Нашей задачей было читать, отмечать в них самое важное и в случае надобности дать свои комментарии. Эту надобность мы определяли сами, а поскольку отчёты составляли профессионалы, она возникала очень редко. Я пока ничего не добавил, да и Николай Михайлович при мне занимался только чтением или болтал, когда немного отошёл от удивления из-за появления на месте его престарелого напарника такого юнца, как я. Несколько раз император вызывал советоваться по разным вопросам. Во второй такой раз я набрался нахальства и спросил, для чего нужна наша работа.
– Если вы думаете, что это синекура, то заблуждаетесь, – недовольно посмотрев на меня, сказал Владимир Андреевич. – В правительстве работают знающие люди, но они дают оценки пристрастно, исходя из своих представлений и интересов, а мне трудно судить обо всём и не сделать ошибки. Кроме того, читая отчёты, вы будете в курсе всех дел и сможете дать полезный совет. Так что отнеситесь, князь, к службе с вниманием.
Возня с отчётами занимала меня до обеда, а после него я чаще оставался в своих комнатах. Если в моём присутствии возникала необходимость, звонил секретарь императора или кто-нибудь из его флигель-адъютантов. Вера возилась со своими высокородными ученицами, а на мои вопросы, какие у них успехи, отвечала, что занимаются усердно и её во всём слушают.
– Какие могут быть успехи за такое небольшое время? – говорила она. – Потихоньку нагружаю и слежу, чтобы они ничего себе не потянули. Александра сильнее, но у неё неважные растяжки. Елена гибче, но очень слабая. Только начало появляться что-то похожее на мускулы. Мне заниматься с ними упражнениями месяца два или три. Боюсь, что им это надоест.
– А что они за женщины? – спросил я.
– А об этом нужно спрашивать у великих князей, – засмеялась она. – Мне они нравятся. Обе у нас недавно и ещё не обзавелись подругами. Александра хоть занимается рисованием и пробует читать книги на русском, а у Елены совсем нет занятий. Говорит, что любит писать стихи, но кому у нас нужны стихи на японском! Но что-то пишет и читает своей служанке. А для чтения книг она недостаточно хорошо знает язык.
– Взяла бы и почитала ей наши, – в шутку посоветовал я.
– Попробую, – сказала жена. – Она ко мне тянется, а говорить нам не о чём, так хоть будет чем занять время. Тебя до обеда всё равно нет.
Эффект от чтения наших фантазий превзошёл ожидания. Жена оказалась отличной рассказчицей и читала с выражением, поэтому в неё вцепились обе скучающие великие княгини. Продираться самой через текст, отпечатанный на чужом пока языке, не испытывая удовольствия от чтения, или слушать рассказ – есть разница? А тут ещё такая захватывающая то ли сказка, то ли быль. В дополнение к чтению от Веры потребовали петь. Александра узнала от мужа, что понравившиеся ей пластинки – это наши записи, и поделилась этой новостью с Еленой. Сначала они довольствовались женой, а потом взялись за меня.
– Лёш, – сказала Вера, когда я пришёл обедать. – Они хотят, чтобы ты что-нибудь спел. Нас пригласили на вечер и сказали, что будут мужья.
– А цыганского хора не будет? – недовольно сказал я. – Тебе лучше держаться подальше от Олега.
– Как ты себе это представляешь? – спросила она. – Общаться с жёнами и сторониться их мужей? Андрея я вижу редко, а Олега – каждый день. Но он без ума от жены, поэтому ты зря ревнуешь. Вчера он сказал, что они всей семьёй в июле поедут отдыхать на Чёрное море. Нас тоже пригласили. Давай съездим? Я с отцом несколько раз ездила, только не в Крым, а у них в Ливадии большой дворец...
– А отработать эту поездку нужно, развлекая их песнями, – хмыкнул я. – Ладно, споём. Мы с тобой немного запустили свои песни. Книги продолжаем писать, а ни одной новой песни за год не записали. И наш ансамбль давно разбежался.
– Уже и другие так поют, – сказала Вера. – И наши песни, и мне незнакомые. Я слышала по радио.
– Давай тоже споём новую песню, – предложил я. – Время ещё есть, а музыку ты подбираешь влёт. Неинтересно петь то, что уже слышали не по одному разу. И песня у меня есть из тех, которые сочинили японцы. У нас сначала пели на японском, а русский текст появился позже. Называется «Каникулы любви». Подожди, сейчас возьму гитару.
Я сходил в нашу комнату за гитарой, вернулся в гостиную и, чтобы было удобней играть, сел на диван. Моё исполнение не тянуло на дуэт двух японок, но получилось тоже неплохо.
– У моря, у синего моря со мною ты, рядом со мною. И солнце светит, и для нас с тобой целый день поёт прибой. Прозрачное небо над нами, и чайки кричат над волнами, кричат, что рядом будем мы всегда, словно небо и вода.
– Замечательная песня! – оценила жена. – Почему ты раньше не пел?
– Да как-то не приходило в голову, – ответил я. – Садись и подбирай мелодию, а я пока запишу текст. Если нужно, сыграю ещё.
К вечеру жена выучила песню, и в семь мы уже были у апартаментов великого князя. Нам назначили встречу на то время, когда во дворце обычно ужинали, поэтому я не удивился тому, что в одной из комнат был накрыт стол.
– Немного подождём, – сказала встретившая нас Елена. – Муж с остальными сейчас должен подойти. Может, вы пока что-нибудь споёте, князь?
– Можно, – согласился я. – Я знаю, что у вашего мужа есть рояль, на котором приходится играть Вере, а как насчёт гитары?
– Аяка, принеси князю инструмент! – приказала Елена служанке.
Та поклонилась и, мелко семеня ногами, выбежала в другую комнату. В отличие от госпожи, носившей местные платья, эта девушка была замотана тканью на японский манер. Вернувшись, она опять поклонилась и протянула мне гитару. Я с позволения хозяйки сел на диван и исполнил ей песню Высоцкого о рае в шалаше.
– Украду, если кража тебе по душе, – зря ли я столько сил разбазарил? Соглашайся хотя бы на рай в шалаше, если терем с дворцом кто-то занял!
– Вы, князь, будете почище Казановы, – услышал я голос Андрея. – Вот так оставляй с ним жён! Свою от нас увёз, а наших охмуряет!
Оказывается, пока я рвал душу и терзал струны, пришли недостающие участники вечеринки.
– Меня попросили – я сыграл, – пожав плечами, ответил я, откладывая гитару. – Княгиня просто чудесная женщина, но у меня уже есть своё чудо!
Мы сели за стол, на котором помимо большого торта были фрукты и много других сладостей, и с полчаса ими наедались, разговаривая о пустяках. В конце говорили о картинах Александры, с которых переключились на её родственников.
– Я так за них боюсь! – сказала она. – Американские штаты – очень сильное государство, и если будет война...
– Будет, но не в этом году, – сказал я. – Основа их ударной мощи, помимо флота, – это авиация. Корабельной мало, а другим самолётам нужны аэродромы в Европе. Англичане отказались давать свои, а в Норвегии до следующего лета не успеют построить. И нужно перевезти через океан слишком много солдат и боевой техники.
– Вы меня не сильно успокоили, князь, – вздохнула Александра. – Мне муж уже говорил и об их выборах, и об аэродромах, но это только отсрочка. Я рада, что российский флот поможет Франко-Германской империи, но всё равно страшно. Почему мужчины так любят воевать? Этих колоний... их же очень много. Почему нельзя разделить?
– Американцы почувствовали свою силу и не удовлетворятся малым, – объяснил я. – Они захотят править миром. Дурная затея, которая никому не удалась, но желающие находятся. Если им вмазать, на время утихнут, а постоянного и долгого мира не бывает. Люди слишком драчливые и жадные до чужого добра, чтобы тихо сидеть дома и пользоваться плодами своего труда. Им вечно чего-нибудь не хватает и неохота напрягаться, а у соседей всего больше, да ещё не по праву!
– У нас действительно очень мало хорошей земли, – грустно сказала Елена. – Раньше в плохие годы в деревнях старики уходили умирать, чтобы не отнимать еду у детей и внуков.
– В ближайшие годы в этом мире многое изменится, – сказал я. – Наша империя должна стать сильнее многих. Новая империя и Япония – наши союзники, которых мы не оставим без помощи. Главным будет отбиться от янки. А вам не нужно так переживать. Это не принесёт пользы вашим близким и нанесёт ущерб вам. У императора Августа под рукой два народа, мощная промышленность и сильные армия и флот. Американцы всегда были самоуверенной нацией, думаю, что Бог их за это накажет.
– После этих слов я спокоен за наше будущее, – усмехнулся Андрей. – Мы, кажется, собрались веселиться? Князь вы не объелись? Сможете петь?
– У нас приготовлена новая песня, а остальной репертуар старый, – предупредил я. – Так получилось, что мы давно не занимались пением.
Меня заверили, что с удовольствием послушают и старые песни, после чего вся компания перешла в ту комнату, в которой у Олега стоял рояль. Он сам умел неплохо играть, только сейчас пользовался редко. Мы пели и играли больше часа. Великие князья уже слышали почти все песни, когда мы ходили петь к Олегу, а их жёны довольствовались не очень хорошими грампластинками, поэтому были в восторге от живого пения. Больше других понравилась песня «Каникулы любви», которую слушали в первый раз.
– Что вы хотите, князь, за этот чудесный вечер? – в шутку спросил Андрей.
– С вас море, – ответил я. – Жена сказала, что отпустят в Крым, вот я и выкладывался.
– Хватит! – разорвав дистанцию, сказал я. – Я надеюсь, что все оценили.
– Тебе понравилось? – спросил Олег у жены.
– Княгиня страшный воин! – вздрогнув, ответила Елена, медленно подбирая слова. – Она может убивать сильных мужчин. У нас таких женщин-ниндзя называют куноити. В переводе это означает «несущие смерть цветы». Они были в древности, сейчас таких мастеров нет. Я готова у неё учиться, но, боюсь, что у меня не получится. Чтобы так научиться, нужно начинать учёбу ребёнком.
– А меня можете научить? – спросила немка. – Наверное, это здорово – так владеть телом. Свободного времени всё равно много.
– Я буду учить хоть всю семью, – покорно согласился я. – Не понравится – бросите.
– Учить будет ваша жена, – сказал император. – Сейчас её осмотрят врачи.
Вера вместе с эскулапами ушла в соседнюю комнату, где они пробыли минут десять, после чего вышли. Врач императора Борис Карлович Гаевский подошёл к Владимиру Андреевичу и отчитался о медосмотре.
– Удивительно сильная и гибкая женщина, – сказал он о Вере. – За всю мою практику я видел таких дважды. Сильных женщин много среди крестьянок, но они имеют другое строение и весят намного больше княгини. Я не против занятий, но при условии, что кто-то из нас будет рядом.
– Так и сделаем, – решил император, не поинтересовавшийся желанием моей жены учить его невесток. – Княгиня, скажете, что вам нужно для занятий и, когда всё сделают, можете начинать. А вы, князь, получили свой чин камергера против правил, поэтому мы это поправим. Оформим вас в дополнении к камергеру действительным статским советником по ведомству министерства иностранных дел, а службу будете проходить у меня.
– Как ты взлетел! – с удивлением сказал отец, когда я рассказал о своём назначении. – Ещё нет двадцати, а уже имеешь право на чин генерал-майора. А почему Вера такая грустная?
– Она не грустная, а задумчивая, – засмеялся я. – Никогда не думал, когда начинал учить её кун-фу, что она сама будет когда-нибудь учить тому же самому великую княгиню и будущую императрицу. Когда-нибудь расскажет внукам, что с неё в семьях высшего дворянства вошло в моду обучать девиц драке. Я, скажет, возила носом по ковру саму императрицу!
– А ведь действительно, – очнулась от раздумий жена. – Это ты во всём виноват! Побить тебя, что ли?
– Если ты это сделаешь, побегу к сыновьям императора, – в шутку пригрозил я. – Продемонстрирую синяки и скажу, кто их посадил. Думаю, они после этого быстро передумают учить бою своих жён, а ты так и останешься обычной статс-дамой.
– Так ты не шутил? – дошло до отца. – Как же так? Ведь это же не дамское дело...
– Я сначала тоже обалдел, – кивнул я. – Совсем так же, как ты сейчас, а потом подумал: почему бы и нет? В моей второй реальности принцессы занимались и не таким, только это было лет на тридцать-сорок позже.
– Всё равно это неправильно, – вздохнул отец. – Есть привычный круг занятий для девиц их положения, и о вашей борьбе будут говорить с неодобрением.
– Пускай, – равнодушно сказал я. – Для тех, кто с неодобрением отзывается об императоре и его решениях, существует ваш департамент, вот вы ими и займётесь, а Вера только выполняет свои придворные обязанности.
– Странное время, – задумался отец. – Сколько всего случилось в империи и во всём мире! А ведь началось с тебя!
– Династию сменили бы и без меня, – возразил я. – И к созданию Франко-Германской империи не имею отношения. Ну посоветовал кое-что императору, но до этого додумались бы и без моих советов. И к появлению японской принцессы я непричастен, думал, что мы будем с ними воевать. Я своим появлением многое здесь поменяю, но года через три-четыре, раньше не получится.
Этот разговор состоялся вечером, когда задержавшийся на службе отец пришёл домой, а до этого я обежал несколько учреждений, включая и родное теперь для меня министерство иностранных дел, и оформил кучу бумаг. Осталось заказать мундир, но это было не к спеху. Можно было ходить в камергерском или в цивильной одежде.
На следующий день, как и было предписано, направился к императорскому кабинету минут за десять до назначенного срока. Вера осталась дома, потому что её занятия были назначены на более позднее время. Наша судьба изменилась в очередной раз, и теперь предстояло оценить, к худу или к добру эти перемены.
Глава 25
Мы уже две недели жили с родителями. Я каждое утро, кроме воскресений, отправлялся на службу. Она была необременительной и заключалась в ознакомлении с отчётами министерств, которые ежедневно присылали императору. У него этим занимался не один я. На мою долю выпали отчёты военного и морского министерства, а также министерств внутренних и иностранных дел. По промышленности и финансам отчёты просматривал тайный советник Николай Михайлович Рейтерн, которому уже перевалило за семьдесят лет. Раньше на моём месте работал генерал-адъютант и генерал-лейтенант Василий Николаевич Братанов, которому было лет восемьдесят. С моим появлением его отправили на отдых. Сами отчёты были выборкой самого важного из того, что произошло за прошлый день с прилагаемыми пояснениями по отдельным вопросам. Нашей задачей было читать, отмечать в них самое важное и в случае надобности дать свои комментарии. Эту надобность мы определяли сами, а поскольку отчёты составляли профессионалы, она возникала очень редко. Я пока ничего не добавил, да и Николай Михайлович при мне занимался только чтением или болтал, когда немного отошёл от удивления из-за появления на месте его престарелого напарника такого юнца, как я. Несколько раз император вызывал советоваться по разным вопросам. Во второй такой раз я набрался нахальства и спросил, для чего нужна наша работа.
– Если вы думаете, что это синекура, то заблуждаетесь, – недовольно посмотрев на меня, сказал Владимир Андреевич. – В правительстве работают знающие люди, но они дают оценки пристрастно, исходя из своих представлений и интересов, а мне трудно судить обо всём и не сделать ошибки. Кроме того, читая отчёты, вы будете в курсе всех дел и сможете дать полезный совет. Так что отнеситесь, князь, к службе с вниманием.
Возня с отчётами занимала меня до обеда, а после него я чаще оставался в своих комнатах. Если в моём присутствии возникала необходимость, звонил секретарь императора или кто-нибудь из его флигель-адъютантов. Вера возилась со своими высокородными ученицами, а на мои вопросы, какие у них успехи, отвечала, что занимаются усердно и её во всём слушают.
– Какие могут быть успехи за такое небольшое время? – говорила она. – Потихоньку нагружаю и слежу, чтобы они ничего себе не потянули. Александра сильнее, но у неё неважные растяжки. Елена гибче, но очень слабая. Только начало появляться что-то похожее на мускулы. Мне заниматься с ними упражнениями месяца два или три. Боюсь, что им это надоест.
– А что они за женщины? – спросил я.
– А об этом нужно спрашивать у великих князей, – засмеялась она. – Мне они нравятся. Обе у нас недавно и ещё не обзавелись подругами. Александра хоть занимается рисованием и пробует читать книги на русском, а у Елены совсем нет занятий. Говорит, что любит писать стихи, но кому у нас нужны стихи на японском! Но что-то пишет и читает своей служанке. А для чтения книг она недостаточно хорошо знает язык.
– Взяла бы и почитала ей наши, – в шутку посоветовал я.
– Попробую, – сказала жена. – Она ко мне тянется, а говорить нам не о чём, так хоть будет чем занять время. Тебя до обеда всё равно нет.
Эффект от чтения наших фантазий превзошёл ожидания. Жена оказалась отличной рассказчицей и читала с выражением, поэтому в неё вцепились обе скучающие великие княгини. Продираться самой через текст, отпечатанный на чужом пока языке, не испытывая удовольствия от чтения, или слушать рассказ – есть разница? А тут ещё такая захватывающая то ли сказка, то ли быль. В дополнение к чтению от Веры потребовали петь. Александра узнала от мужа, что понравившиеся ей пластинки – это наши записи, и поделилась этой новостью с Еленой. Сначала они довольствовались женой, а потом взялись за меня.
– Лёш, – сказала Вера, когда я пришёл обедать. – Они хотят, чтобы ты что-нибудь спел. Нас пригласили на вечер и сказали, что будут мужья.
– А цыганского хора не будет? – недовольно сказал я. – Тебе лучше держаться подальше от Олега.
– Как ты себе это представляешь? – спросила она. – Общаться с жёнами и сторониться их мужей? Андрея я вижу редко, а Олега – каждый день. Но он без ума от жены, поэтому ты зря ревнуешь. Вчера он сказал, что они всей семьёй в июле поедут отдыхать на Чёрное море. Нас тоже пригласили. Давай съездим? Я с отцом несколько раз ездила, только не в Крым, а у них в Ливадии большой дворец...
– А отработать эту поездку нужно, развлекая их песнями, – хмыкнул я. – Ладно, споём. Мы с тобой немного запустили свои песни. Книги продолжаем писать, а ни одной новой песни за год не записали. И наш ансамбль давно разбежался.
– Уже и другие так поют, – сказала Вера. – И наши песни, и мне незнакомые. Я слышала по радио.
– Давай тоже споём новую песню, – предложил я. – Время ещё есть, а музыку ты подбираешь влёт. Неинтересно петь то, что уже слышали не по одному разу. И песня у меня есть из тех, которые сочинили японцы. У нас сначала пели на японском, а русский текст появился позже. Называется «Каникулы любви». Подожди, сейчас возьму гитару.
Я сходил в нашу комнату за гитарой, вернулся в гостиную и, чтобы было удобней играть, сел на диван. Моё исполнение не тянуло на дуэт двух японок, но получилось тоже неплохо.
– У моря, у синего моря со мною ты, рядом со мною. И солнце светит, и для нас с тобой целый день поёт прибой. Прозрачное небо над нами, и чайки кричат над волнами, кричат, что рядом будем мы всегда, словно небо и вода.
– Замечательная песня! – оценила жена. – Почему ты раньше не пел?
– Да как-то не приходило в голову, – ответил я. – Садись и подбирай мелодию, а я пока запишу текст. Если нужно, сыграю ещё.
К вечеру жена выучила песню, и в семь мы уже были у апартаментов великого князя. Нам назначили встречу на то время, когда во дворце обычно ужинали, поэтому я не удивился тому, что в одной из комнат был накрыт стол.
– Немного подождём, – сказала встретившая нас Елена. – Муж с остальными сейчас должен подойти. Может, вы пока что-нибудь споёте, князь?
– Можно, – согласился я. – Я знаю, что у вашего мужа есть рояль, на котором приходится играть Вере, а как насчёт гитары?
– Аяка, принеси князю инструмент! – приказала Елена служанке.
Та поклонилась и, мелко семеня ногами, выбежала в другую комнату. В отличие от госпожи, носившей местные платья, эта девушка была замотана тканью на японский манер. Вернувшись, она опять поклонилась и протянула мне гитару. Я с позволения хозяйки сел на диван и исполнил ей песню Высоцкого о рае в шалаше.
– Украду, если кража тебе по душе, – зря ли я столько сил разбазарил? Соглашайся хотя бы на рай в шалаше, если терем с дворцом кто-то занял!
– Вы, князь, будете почище Казановы, – услышал я голос Андрея. – Вот так оставляй с ним жён! Свою от нас увёз, а наших охмуряет!
Оказывается, пока я рвал душу и терзал струны, пришли недостающие участники вечеринки.
– Меня попросили – я сыграл, – пожав плечами, ответил я, откладывая гитару. – Княгиня просто чудесная женщина, но у меня уже есть своё чудо!
Мы сели за стол, на котором помимо большого торта были фрукты и много других сладостей, и с полчаса ими наедались, разговаривая о пустяках. В конце говорили о картинах Александры, с которых переключились на её родственников.
– Я так за них боюсь! – сказала она. – Американские штаты – очень сильное государство, и если будет война...
– Будет, но не в этом году, – сказал я. – Основа их ударной мощи, помимо флота, – это авиация. Корабельной мало, а другим самолётам нужны аэродромы в Европе. Англичане отказались давать свои, а в Норвегии до следующего лета не успеют построить. И нужно перевезти через океан слишком много солдат и боевой техники.
– Вы меня не сильно успокоили, князь, – вздохнула Александра. – Мне муж уже говорил и об их выборах, и об аэродромах, но это только отсрочка. Я рада, что российский флот поможет Франко-Германской империи, но всё равно страшно. Почему мужчины так любят воевать? Этих колоний... их же очень много. Почему нельзя разделить?
– Американцы почувствовали свою силу и не удовлетворятся малым, – объяснил я. – Они захотят править миром. Дурная затея, которая никому не удалась, но желающие находятся. Если им вмазать, на время утихнут, а постоянного и долгого мира не бывает. Люди слишком драчливые и жадные до чужого добра, чтобы тихо сидеть дома и пользоваться плодами своего труда. Им вечно чего-нибудь не хватает и неохота напрягаться, а у соседей всего больше, да ещё не по праву!
– У нас действительно очень мало хорошей земли, – грустно сказала Елена. – Раньше в плохие годы в деревнях старики уходили умирать, чтобы не отнимать еду у детей и внуков.
– В ближайшие годы в этом мире многое изменится, – сказал я. – Наша империя должна стать сильнее многих. Новая империя и Япония – наши союзники, которых мы не оставим без помощи. Главным будет отбиться от янки. А вам не нужно так переживать. Это не принесёт пользы вашим близким и нанесёт ущерб вам. У императора Августа под рукой два народа, мощная промышленность и сильные армия и флот. Американцы всегда были самоуверенной нацией, думаю, что Бог их за это накажет.
– После этих слов я спокоен за наше будущее, – усмехнулся Андрей. – Мы, кажется, собрались веселиться? Князь вы не объелись? Сможете петь?
– У нас приготовлена новая песня, а остальной репертуар старый, – предупредил я. – Так получилось, что мы давно не занимались пением.
Меня заверили, что с удовольствием послушают и старые песни, после чего вся компания перешла в ту комнату, в которой у Олега стоял рояль. Он сам умел неплохо играть, только сейчас пользовался редко. Мы пели и играли больше часа. Великие князья уже слышали почти все песни, когда мы ходили петь к Олегу, а их жёны довольствовались не очень хорошими грампластинками, поэтому были в восторге от живого пения. Больше других понравилась песня «Каникулы любви», которую слушали в первый раз.
– Что вы хотите, князь, за этот чудесный вечер? – в шутку спросил Андрей.
– С вас море, – ответил я. – Жена сказала, что отпустят в Крым, вот я и выкладывался.
