– Пойдёмте на скамейку, – ответил маг. – Это необязательно, но Лане лучше расслабиться. У неё не будет головокружения, а мне легче работать.
Минут через десять он закончил и повернулся ко мне.
– Давайте ваш второй разговор, принц. Время к обеду, скоро его принесут, а я не люблю есть холодное.
– Так в нём и так почти всё холодное, – удивился я.
– Мне готовят по отдельному заказу, – терпеливо объяснил Сторн. – Ну же, что вам ещё от меня нужно?
– Сущая безделица. Я хочу, чтобы вы остались живы в грядущей заварушке. Придётся магически свидетельствовать признания разных людей, а вашим словам у короля будет больше веры. Я опасаюсь, что кое-кто, не будем пока называть имён, может вас зарезать. Обещаете никуда не лезть и остаться в живых?
– Я пока не устал от жизни и буду осторожен, – ответил Сторн.
Он не стал задавать вопросов и пожелал на прощание удачи. Я поблагодарил – удача была нужна как никогда.
Обед прошёл как обычно в последнее время, без шуток и привычных разговоров. Все чувствовали напряжённость за королевским столом и сидели, уткнувшись в свои тарелки.
Я проводил жён домой ждать портного, а сам вернулся обратно, чтобы встретиться с личным слугой короля. Этот крепкий седой старик служил ещё отцу Игнара и был предан королю абсолютно. С ним можно было не говорить, но я счёл нелишним, чтобы он был в курсе интриги наследника. Сантар только что вернулся с обеда. Слуги жили и принимали пищу в отдельных помещениях, которые были построены с тыльной стороны каждого дворца. В отличие от остальных он там только ел, а жил в двух комнатах недалеко от королевских покоев.
Я сделал то, чего не сделал бы никто на моём месте, – постучал в его дверь, вместо того чтобы просто войти.
– Ваше высочество? – удивился он, открыв мне дверь. – Пожалуйста, входите. Вы имеете право делать это без стука.
– Я не так давно стал высочеством, Сантар, чтобы без стука вламываться в комнату человека, который во много раз старше меня. Вы позволите принцу присесть?
Он не нашёл слов, только почтительно поклонился и отступил в сторону, освобождая проход. Я сел на единственный в комнате стул, а он остался стоять, ожидая, что выкинет этот странный принц. Я не стал его разочаровывать.
– Садитесь, Сантар, хотя бы на кровать, незачем стоять передо мной навытяжку. Я пришёл к вам с очень серьёзным разговором, точнее, с просьбой. Я буду откровенным и хочу того же от вас.
Старик помолчал, глядя на меня с любопытством, а потом сказал такое, что я от неожиданности чуть не свалился со стула.
– Если бы это предложил кто-нибудь другой, пусть даже сам король, я ответил бы согласием, но не стал раскрывать душу. С вами я могу говорить то, что действительно думаю. С остальными так нельзя: нижестоящие не поймут или извратят сказанное, а вышестоящие сразу побегут к королю с требованием укоротить мне язык. Я не цепляюсь за жизнь, но не собираюсь сам её укорачивать, поэтому не открылся бы и королю. Вы здесь чужак. Глядя на вас, я почему-то вижу взрослого ребёнка, который не живёт, а играет в жизнь. Придворная жизнь для обитателей этих дворцов является единственно правильной, они для неё рождены. Вы же придерживаетесь этикета и общего порядка вещей только для того, чтобы не выделяться, на самом деле для вас всё это ничего не значит. Я понял, для чего вы пришли. Вы всецело зависите от короля и очень много теряете с его смертью, может быть, даже жизнь. Понятно ваше стремление это предотвратить, но вы зря пришли ко мне за помощью. Я не стану вредить королю, но не буду действовать и во вред принцу. Стах уже подходил ко мне с намёками, даже предлагал дворянство. Я не ответил ни да, ни нет. Он понял меня и отстал. Мои предки служили предкам Игнара, служу и я. До того как король сломался, у меня были в жизни цели, сейчас уже нет, остался только долг. Так получилось, что я последний в роду и с моей смертью он угаснет. Боюсь, что если ваша жена не удержит с вашей помощью власть, то и нынешняя династия может угаснуть ещё на моих глазах. Вы хотите, чтобы я опекал короля, защищая его от принца? А ради чего? Если король возьмётся за ум и разберётся с сыном, Стах получит то, что заслужил. Если у принца всё выйдет, король получит заслуженную кару за то, что бросил своих осиротевших детей, когда им были нужны его любовь и поддержка. За всё в этой жизни надо платить. Вас хочу предостеречь только в одном: не думайте, что Стах ничего не сделает своей сестре, для принца родственные связи уже не имеют значения.
– Может, в том, что вы говорите, и есть смысл, – тщательно подбирая слова, начал я, – только вы не учли, что в случае смерти короля разразится смута, которая унесёт жизни тысяч невинных.
– Почему же не учёл? Королевству давно нужна встряска, а среди тех, кто погибнет, будет непросто найти невинных.
– Вы не примеряли на себя плащ Первого министра? – язвительно спросил я. – Это речь политика, а не слуги.
– Служба у короля оставляет много свободного времени, а во дворце богатая библиотека.
– А почему вы меня не боитесь? Может, ваши предположения не так и верны?
– Возможно, – пожал он плечами. – И что вы сделаете? Наказать меня может только король, а он делает это очень редко. Побежите на меня жаловаться? Вряд ли это к чему-нибудь приведёт, особенно сейчас, когда вы сцепились с его сыном.
– Ладно, – сказал я, поднимаясь, – не хотите – как хотите. Для меня важно то, что от вас не будет исходить вред королю.
Что-то меня зацепило в разговоре с Сантаром, и всю дорогу домой его слова не шли из головы. Жён не было ни в большой гостиной, ни в малой, а в спальне меня ждал обещанный сюрприз. При моём появлении с кровати поднялись две красавицы в облегающих брючных костюмах из тонкой шерсти, от вида которых у меня захватило дух.
– Интересно, почему он не смотрит так на голую? – спросила одна из них, в которой я, придя в себя, узнал Алину.
– А я в этом и так чувствую себя голой, – призналась Лана. – Не представляю, как в таком можно показаться людям!
– Ничего вы не понимаете в женской красоте! – сказал я, не в силах оторвать от них глаз. – Когда вы голые, вы прекрасны. Ваш вид ласкает глаза, но не оставляет простора для фантазии.
– Если у тебя плохо с фантазией, – засмеялась Алина, – я сейчас сброшу это бесстыдство и докажу, что у меня её хватит на двоих.
– Это совсем не то, – возразил я. – Когда вы в платьях, глаза любуются тем, что до талии, а ниже пышные юбки, которыми метёте полы. А сейчас вы действуете на мужчину, как…
Я не нашёл слов и замолчал.
– Мы это заметили! – опять засмеялась Алина. – Когда мастер осматривал на нас свою работу, он то краснел, то бледнел, а потом засобирался и убежал. Наверное, к жене или в весёлый дом.
– Я буду надевать этот костюм только для тебя, – сказала Лана, – или если убежим на лошадях, да ещё ночью.
– Говоришь глупости! Вы просто не привыкли. В костюме легче и удобней, я уже не говорю о красоте. У нас девушки часто носят брюки или короткие юбки вот досюда, – я показал ладонью чуть выше колена. – У вас простолюдинки ходят задрапированные по горло, а дворянки щеголяют с декольте до пупа!
– Так уж и до пупа!
– Немного преувеличиваю. Я говорю к тому, что чем выше положение женщины, тем больше ей позволено. А остальные смотрят на них. Если в таком вышла принцесса, значит, ничего постыдного в этом нет!
Во входную дверь кто-то постучал.
– Сейчас это проверим, – сказал я. – Я открою, а вы подождите в малой гостиной. Если это подходящий объект для опыта, я его туда приведу.
Объектом оказался лейтенант Гарт Ларне.
– Приветствую вас, милорд! – поздоровался он. – Герцог приказал сообщить, что подавальщики собраны, и все ждут только вас.
– Сейчас пойдём, Гарт, – сказал я. – Дядя ничего не говорил по поводу меня?
– Он говорил, что вы хотели бы видеть меня в своём ближнем кругу. Если это так, буду счастлив вам служить.
– Думаю, что мы подружимся. А перед тем как уйдём, хочу представить вас моим жёнам. Давайте пройдём в гостиную.
Под восторженным взглядом парня, который, на минуту забыв приличия, пожирал моих девочек глазами, они мило зарумянились и опустили глаза.
– Позвольте представить вам барона Гарта Ларне, – сказал я жёнам. – Он согласился со мной работать, так что вы будете часто видеться. А это, Гарт, мои жёны. Имена называть или вы и так их знаете?
Гарт спохватился и отвесил дамам глубокий поклон.
– Простите моё поведение, – сказал он, – но я в жизни не видел ничего прекраснее ваших жён. Не скажете, у какого портного шилась эта прелесть?
– Конечно, скажут, – ответил я за женщин. – А вам для чего?
– Непременно пошью такое же для своей жены!
– И она рискнёт выйти в этом на улицу? – спросил я, бросив на девушек многозначительный взгляд.
– А что в этом такого, если носит даже принцесса? – удивился он. – А если будет стесняться, пусть надевает дома и радует мужа.
Когда я в сопровождении Гарта вошёл в комнату, где в компании первого министра и десяти гвардейцев дожидались семь подавальщиков дворцовой кухни, они уже дошли до нужной кондиции. Слуги обычно не ждут от вызова к господам ничего хорошего, а если ещё вызывают такие персоны...
Я поздоровался с Грассом, приветливо кивнул гвардейцам и обратился к их старшему, с которым уже был знаком.
– Ник, выведите своих людей и постойте в коридоре.
Когда они вышли, я повернулся к перетрусившим слугам.
– Всё, что вы от меня услышите, должно в вас умереть, если не хотите, чтобы оно умерло вместе с вами. В ближайшее время к вам могут обратиться с предложением добавить в еду или питьё короля какую-нибудь гадость. При этом наобещают кучу золота и, может быть, часть обещанного выдадут авансом. Не исключено, что будут угрожать разделаться с вами и вашими близкими. Так вот, если вы после этого не побежите к ближайшему гвардейскому патрулю и не передадите через гвардейцев весть о вашем нанимателе мне или первому министру, ваша участь будет печальна. Выполните вы этот заказ или нет, но рассчитаются ударом кинжала. Зачем платить такие деньги, когда можно поступить проще и избавиться от опасного свидетеля? А за компанию перережут и ваших близких. Мало ли что вы могли им разболтать? А если король будет отравлен, то первым делом перекроют все выходы из дворца, а потом с помощью магов будут выявлены и примерно наказаны виновные, и определять наказание буду лично я, невзирая на лица. Если кто-то не слышал, я выходец из Каларии. Мы там не только воюем с дикарями, с ними торгуют, а иногда даже дружат. Они большие затейники по части наказаний. Жизнь в лесах скучная, вот и развлекаются как могут. Есть среди этих развлечений одно, которое я думаю применить к отравителю. У человека надрезается кожа на голове вокруг волос, после чего волосы сдирают вместе с кожей. Но это только начало. Дальше делаются многочисленные надрезы на коже, и она сдирается с тела тонкими полосками. Это очень больно, и не все доживают до конца. Чтобы вы своими воплями не перепугали полгорода, в зубы вставят палку. Я сам человек цивилизованный и не собираюсь этим заниматься. Долго, тяжело, да и грязно. Но я вывез из тамошних лесов одного дикаря, который мне служит. Он большой специалист в этом деле и уже соскучился по любимому занятию.
Я внимательно осмотрел подавальщиков. Лица у них были не просто белые, они посерели и покрылись потом. В глазах слуг плескался ужас, а на штанах одного из них расплылось тёмное пятно.
– Если вы после поступления заказа свяжетесь с нами, мы сумеем защитить вас самих и ваши семьи в течение тех нескольких дней, пока будет вестись следствие, – перешёл я от кнута к прянику. – Потом вы никому не будете нужны, и вам никто не станет мстить. В награду тот, кто нам поможет, получит сто золотых. Это всё, что я хотел вам сказать.
– У вас в Коларии действительно так делают? – спросил меня герцог, после того как слуги покинули комнату.
– Нет, – сознался я. – Сам придумал.
– Говорили довольно убедительно.
– А что делать? Самому противно, но их надо было напугать. Что с вашим убийцей? Я вечером поговорю со слугами на кухне, и в нашем плане остаётся только он.
– Пока молчит. Но он может не отзываться по несколько дней. В крайнем случае обойдёмся вашими стрелками.
Я взял себе на заметку оговорку герцога о наёмном убийце. Значит, Грасс иногда пользуется его услугами для своих целей.
– А врачи во дворце есть?
– Зачем они вам, Ген? Гораздо проще использовать магию. А врачи есть для слуг, да и кое-кто из дворян пользуется. Не так уж много по-настоящему сильных магов, и они дорого ценят свои услуги.
– Если мне принесут яд, я должен знать, как он действует. Он может убить короля через две свечи, а может и через день. И когда мне объявлять о его смерти, чтобы это было правдоподобно?
– Я понял. У нас здесь два врача, один из них живёт в доме для слуг возле вашего дворца. Не знаю, где обитает второй, но это нетрудно узнать.
– Хватит и одного. Что-то я сегодня устал. Пойду домой, мне после ужина ещё запугивать кухонную прислугу.
Дома жёны уже успели переодеться. Мы устроились в малой гостиной, и я рассказал девушкам обо всём, что удалось сегодня сделать.
– После ужина поработаю пугалом на дворцовой кухне, и останется только поговорить с одним убийцей, – закончил я свой рассказ.
Потом мы в ожидании ужина по очереди бросали с кушетки ножи в мишень, благо их было много и не нужно каждый раз ходить выдёргивать. Когда принесли ужин, я выпил свой компот, съел хлеб с мясом и отправился на кухню следом за слугой, нёсшим туда же поднос с грязной посудой. Я нашёл старшего повара и приказал ему собрать всех поваров и подсобных рабочих в разделочной, а когда они собрались, рассказал то же самое, что говорил подавальщикам. На этот раз никто не обмочился, но все были сильно напуганы. Неожиданно один из поваров упал на четвереньки и пополз ко мне с причитаниями.
– Ваше высочество! Пусть боги будут свидетелями, не стал бы я этого делать! Я уже решил, что завтра утром сам разыщу короля и расскажу как на духу! Не мог я не взять этот проклятый яд, всю семью обещал вырезать душегуб проклятый!
Он попытался поцеловать мой сапог, но я отдёрнул ногу.
– Кто и когда дал яд? – спросил я его. – Да не тряситесь вы так! Вы же не пошли на преступление и во всём сознались. Ничего вам не будет, ещё и получите обещанное золото.
– Ваше высочество! Это было в перерыве между обедом и ужином. Мы меньше готовим на ужин, так что иной раз можно ненадолго оторваться от готовки. Я и оторвался, когда Остин сказал, что ко мне пришли. Я его никогда раньше не видел! Страшный такой тип. Роста среднего, крепкий, а вся морда в шрамах. Отозвал меня в сторону, взял за ворот, встряхнул и сказал, что если я дорожу своей жизнью и жизнью близких, то должен выполнить поручение, которое мне дают очень большие люди.
Минут через десять он закончил и повернулся ко мне.
– Давайте ваш второй разговор, принц. Время к обеду, скоро его принесут, а я не люблю есть холодное.
– Так в нём и так почти всё холодное, – удивился я.
– Мне готовят по отдельному заказу, – терпеливо объяснил Сторн. – Ну же, что вам ещё от меня нужно?
– Сущая безделица. Я хочу, чтобы вы остались живы в грядущей заварушке. Придётся магически свидетельствовать признания разных людей, а вашим словам у короля будет больше веры. Я опасаюсь, что кое-кто, не будем пока называть имён, может вас зарезать. Обещаете никуда не лезть и остаться в живых?
– Я пока не устал от жизни и буду осторожен, – ответил Сторн.
Он не стал задавать вопросов и пожелал на прощание удачи. Я поблагодарил – удача была нужна как никогда.
Обед прошёл как обычно в последнее время, без шуток и привычных разговоров. Все чувствовали напряжённость за королевским столом и сидели, уткнувшись в свои тарелки.
Я проводил жён домой ждать портного, а сам вернулся обратно, чтобы встретиться с личным слугой короля. Этот крепкий седой старик служил ещё отцу Игнара и был предан королю абсолютно. С ним можно было не говорить, но я счёл нелишним, чтобы он был в курсе интриги наследника. Сантар только что вернулся с обеда. Слуги жили и принимали пищу в отдельных помещениях, которые были построены с тыльной стороны каждого дворца. В отличие от остальных он там только ел, а жил в двух комнатах недалеко от королевских покоев.
Я сделал то, чего не сделал бы никто на моём месте, – постучал в его дверь, вместо того чтобы просто войти.
– Ваше высочество? – удивился он, открыв мне дверь. – Пожалуйста, входите. Вы имеете право делать это без стука.
– Я не так давно стал высочеством, Сантар, чтобы без стука вламываться в комнату человека, который во много раз старше меня. Вы позволите принцу присесть?
Он не нашёл слов, только почтительно поклонился и отступил в сторону, освобождая проход. Я сел на единственный в комнате стул, а он остался стоять, ожидая, что выкинет этот странный принц. Я не стал его разочаровывать.
– Садитесь, Сантар, хотя бы на кровать, незачем стоять передо мной навытяжку. Я пришёл к вам с очень серьёзным разговором, точнее, с просьбой. Я буду откровенным и хочу того же от вас.
Старик помолчал, глядя на меня с любопытством, а потом сказал такое, что я от неожиданности чуть не свалился со стула.
– Если бы это предложил кто-нибудь другой, пусть даже сам король, я ответил бы согласием, но не стал раскрывать душу. С вами я могу говорить то, что действительно думаю. С остальными так нельзя: нижестоящие не поймут или извратят сказанное, а вышестоящие сразу побегут к королю с требованием укоротить мне язык. Я не цепляюсь за жизнь, но не собираюсь сам её укорачивать, поэтому не открылся бы и королю. Вы здесь чужак. Глядя на вас, я почему-то вижу взрослого ребёнка, который не живёт, а играет в жизнь. Придворная жизнь для обитателей этих дворцов является единственно правильной, они для неё рождены. Вы же придерживаетесь этикета и общего порядка вещей только для того, чтобы не выделяться, на самом деле для вас всё это ничего не значит. Я понял, для чего вы пришли. Вы всецело зависите от короля и очень много теряете с его смертью, может быть, даже жизнь. Понятно ваше стремление это предотвратить, но вы зря пришли ко мне за помощью. Я не стану вредить королю, но не буду действовать и во вред принцу. Стах уже подходил ко мне с намёками, даже предлагал дворянство. Я не ответил ни да, ни нет. Он понял меня и отстал. Мои предки служили предкам Игнара, служу и я. До того как король сломался, у меня были в жизни цели, сейчас уже нет, остался только долг. Так получилось, что я последний в роду и с моей смертью он угаснет. Боюсь, что если ваша жена не удержит с вашей помощью власть, то и нынешняя династия может угаснуть ещё на моих глазах. Вы хотите, чтобы я опекал короля, защищая его от принца? А ради чего? Если король возьмётся за ум и разберётся с сыном, Стах получит то, что заслужил. Если у принца всё выйдет, король получит заслуженную кару за то, что бросил своих осиротевших детей, когда им были нужны его любовь и поддержка. За всё в этой жизни надо платить. Вас хочу предостеречь только в одном: не думайте, что Стах ничего не сделает своей сестре, для принца родственные связи уже не имеют значения.
– Может, в том, что вы говорите, и есть смысл, – тщательно подбирая слова, начал я, – только вы не учли, что в случае смерти короля разразится смута, которая унесёт жизни тысяч невинных.
– Почему же не учёл? Королевству давно нужна встряска, а среди тех, кто погибнет, будет непросто найти невинных.
– Вы не примеряли на себя плащ Первого министра? – язвительно спросил я. – Это речь политика, а не слуги.
– Служба у короля оставляет много свободного времени, а во дворце богатая библиотека.
– А почему вы меня не боитесь? Может, ваши предположения не так и верны?
– Возможно, – пожал он плечами. – И что вы сделаете? Наказать меня может только король, а он делает это очень редко. Побежите на меня жаловаться? Вряд ли это к чему-нибудь приведёт, особенно сейчас, когда вы сцепились с его сыном.
– Ладно, – сказал я, поднимаясь, – не хотите – как хотите. Для меня важно то, что от вас не будет исходить вред королю.
Что-то меня зацепило в разговоре с Сантаром, и всю дорогу домой его слова не шли из головы. Жён не было ни в большой гостиной, ни в малой, а в спальне меня ждал обещанный сюрприз. При моём появлении с кровати поднялись две красавицы в облегающих брючных костюмах из тонкой шерсти, от вида которых у меня захватило дух.
– Интересно, почему он не смотрит так на голую? – спросила одна из них, в которой я, придя в себя, узнал Алину.
– А я в этом и так чувствую себя голой, – призналась Лана. – Не представляю, как в таком можно показаться людям!
– Ничего вы не понимаете в женской красоте! – сказал я, не в силах оторвать от них глаз. – Когда вы голые, вы прекрасны. Ваш вид ласкает глаза, но не оставляет простора для фантазии.
– Если у тебя плохо с фантазией, – засмеялась Алина, – я сейчас сброшу это бесстыдство и докажу, что у меня её хватит на двоих.
– Это совсем не то, – возразил я. – Когда вы в платьях, глаза любуются тем, что до талии, а ниже пышные юбки, которыми метёте полы. А сейчас вы действуете на мужчину, как…
Я не нашёл слов и замолчал.
– Мы это заметили! – опять засмеялась Алина. – Когда мастер осматривал на нас свою работу, он то краснел, то бледнел, а потом засобирался и убежал. Наверное, к жене или в весёлый дом.
– Я буду надевать этот костюм только для тебя, – сказала Лана, – или если убежим на лошадях, да ещё ночью.
– Говоришь глупости! Вы просто не привыкли. В костюме легче и удобней, я уже не говорю о красоте. У нас девушки часто носят брюки или короткие юбки вот досюда, – я показал ладонью чуть выше колена. – У вас простолюдинки ходят задрапированные по горло, а дворянки щеголяют с декольте до пупа!
– Так уж и до пупа!
– Немного преувеличиваю. Я говорю к тому, что чем выше положение женщины, тем больше ей позволено. А остальные смотрят на них. Если в таком вышла принцесса, значит, ничего постыдного в этом нет!
Во входную дверь кто-то постучал.
– Сейчас это проверим, – сказал я. – Я открою, а вы подождите в малой гостиной. Если это подходящий объект для опыта, я его туда приведу.
Объектом оказался лейтенант Гарт Ларне.
– Приветствую вас, милорд! – поздоровался он. – Герцог приказал сообщить, что подавальщики собраны, и все ждут только вас.
– Сейчас пойдём, Гарт, – сказал я. – Дядя ничего не говорил по поводу меня?
– Он говорил, что вы хотели бы видеть меня в своём ближнем кругу. Если это так, буду счастлив вам служить.
– Думаю, что мы подружимся. А перед тем как уйдём, хочу представить вас моим жёнам. Давайте пройдём в гостиную.
Под восторженным взглядом парня, который, на минуту забыв приличия, пожирал моих девочек глазами, они мило зарумянились и опустили глаза.
– Позвольте представить вам барона Гарта Ларне, – сказал я жёнам. – Он согласился со мной работать, так что вы будете часто видеться. А это, Гарт, мои жёны. Имена называть или вы и так их знаете?
Гарт спохватился и отвесил дамам глубокий поклон.
– Простите моё поведение, – сказал он, – но я в жизни не видел ничего прекраснее ваших жён. Не скажете, у какого портного шилась эта прелесть?
– Конечно, скажут, – ответил я за женщин. – А вам для чего?
– Непременно пошью такое же для своей жены!
– И она рискнёт выйти в этом на улицу? – спросил я, бросив на девушек многозначительный взгляд.
– А что в этом такого, если носит даже принцесса? – удивился он. – А если будет стесняться, пусть надевает дома и радует мужа.
Глава 25
Когда я в сопровождении Гарта вошёл в комнату, где в компании первого министра и десяти гвардейцев дожидались семь подавальщиков дворцовой кухни, они уже дошли до нужной кондиции. Слуги обычно не ждут от вызова к господам ничего хорошего, а если ещё вызывают такие персоны...
Я поздоровался с Грассом, приветливо кивнул гвардейцам и обратился к их старшему, с которым уже был знаком.
– Ник, выведите своих людей и постойте в коридоре.
Когда они вышли, я повернулся к перетрусившим слугам.
– Всё, что вы от меня услышите, должно в вас умереть, если не хотите, чтобы оно умерло вместе с вами. В ближайшее время к вам могут обратиться с предложением добавить в еду или питьё короля какую-нибудь гадость. При этом наобещают кучу золота и, может быть, часть обещанного выдадут авансом. Не исключено, что будут угрожать разделаться с вами и вашими близкими. Так вот, если вы после этого не побежите к ближайшему гвардейскому патрулю и не передадите через гвардейцев весть о вашем нанимателе мне или первому министру, ваша участь будет печальна. Выполните вы этот заказ или нет, но рассчитаются ударом кинжала. Зачем платить такие деньги, когда можно поступить проще и избавиться от опасного свидетеля? А за компанию перережут и ваших близких. Мало ли что вы могли им разболтать? А если король будет отравлен, то первым делом перекроют все выходы из дворца, а потом с помощью магов будут выявлены и примерно наказаны виновные, и определять наказание буду лично я, невзирая на лица. Если кто-то не слышал, я выходец из Каларии. Мы там не только воюем с дикарями, с ними торгуют, а иногда даже дружат. Они большие затейники по части наказаний. Жизнь в лесах скучная, вот и развлекаются как могут. Есть среди этих развлечений одно, которое я думаю применить к отравителю. У человека надрезается кожа на голове вокруг волос, после чего волосы сдирают вместе с кожей. Но это только начало. Дальше делаются многочисленные надрезы на коже, и она сдирается с тела тонкими полосками. Это очень больно, и не все доживают до конца. Чтобы вы своими воплями не перепугали полгорода, в зубы вставят палку. Я сам человек цивилизованный и не собираюсь этим заниматься. Долго, тяжело, да и грязно. Но я вывез из тамошних лесов одного дикаря, который мне служит. Он большой специалист в этом деле и уже соскучился по любимому занятию.
Я внимательно осмотрел подавальщиков. Лица у них были не просто белые, они посерели и покрылись потом. В глазах слуг плескался ужас, а на штанах одного из них расплылось тёмное пятно.
– Если вы после поступления заказа свяжетесь с нами, мы сумеем защитить вас самих и ваши семьи в течение тех нескольких дней, пока будет вестись следствие, – перешёл я от кнута к прянику. – Потом вы никому не будете нужны, и вам никто не станет мстить. В награду тот, кто нам поможет, получит сто золотых. Это всё, что я хотел вам сказать.
– У вас в Коларии действительно так делают? – спросил меня герцог, после того как слуги покинули комнату.
– Нет, – сознался я. – Сам придумал.
– Говорили довольно убедительно.
– А что делать? Самому противно, но их надо было напугать. Что с вашим убийцей? Я вечером поговорю со слугами на кухне, и в нашем плане остаётся только он.
– Пока молчит. Но он может не отзываться по несколько дней. В крайнем случае обойдёмся вашими стрелками.
Я взял себе на заметку оговорку герцога о наёмном убийце. Значит, Грасс иногда пользуется его услугами для своих целей.
– А врачи во дворце есть?
– Зачем они вам, Ген? Гораздо проще использовать магию. А врачи есть для слуг, да и кое-кто из дворян пользуется. Не так уж много по-настоящему сильных магов, и они дорого ценят свои услуги.
– Если мне принесут яд, я должен знать, как он действует. Он может убить короля через две свечи, а может и через день. И когда мне объявлять о его смерти, чтобы это было правдоподобно?
– Я понял. У нас здесь два врача, один из них живёт в доме для слуг возле вашего дворца. Не знаю, где обитает второй, но это нетрудно узнать.
– Хватит и одного. Что-то я сегодня устал. Пойду домой, мне после ужина ещё запугивать кухонную прислугу.
Дома жёны уже успели переодеться. Мы устроились в малой гостиной, и я рассказал девушкам обо всём, что удалось сегодня сделать.
– После ужина поработаю пугалом на дворцовой кухне, и останется только поговорить с одним убийцей, – закончил я свой рассказ.
Потом мы в ожидании ужина по очереди бросали с кушетки ножи в мишень, благо их было много и не нужно каждый раз ходить выдёргивать. Когда принесли ужин, я выпил свой компот, съел хлеб с мясом и отправился на кухню следом за слугой, нёсшим туда же поднос с грязной посудой. Я нашёл старшего повара и приказал ему собрать всех поваров и подсобных рабочих в разделочной, а когда они собрались, рассказал то же самое, что говорил подавальщикам. На этот раз никто не обмочился, но все были сильно напуганы. Неожиданно один из поваров упал на четвереньки и пополз ко мне с причитаниями.
– Ваше высочество! Пусть боги будут свидетелями, не стал бы я этого делать! Я уже решил, что завтра утром сам разыщу короля и расскажу как на духу! Не мог я не взять этот проклятый яд, всю семью обещал вырезать душегуб проклятый!
Он попытался поцеловать мой сапог, но я отдёрнул ногу.
– Кто и когда дал яд? – спросил я его. – Да не тряситесь вы так! Вы же не пошли на преступление и во всём сознались. Ничего вам не будет, ещё и получите обещанное золото.
– Ваше высочество! Это было в перерыве между обедом и ужином. Мы меньше готовим на ужин, так что иной раз можно ненадолго оторваться от готовки. Я и оторвался, когда Остин сказал, что ко мне пришли. Я его никогда раньше не видел! Страшный такой тип. Роста среднего, крепкий, а вся морда в шрамах. Отозвал меня в сторону, взял за ворот, встряхнул и сказал, что если я дорожу своей жизнью и жизнью близких, то должен выполнить поручение, которое мне дают очень большие люди.
