Хану, за проявленные им мужество и храбрость, Управление по борьбе с наркотиками готово задействовать программу защиты свидетелей и направить вашу семью в Соединенные Штаты Америки на постоянное проживание. Если вы согласитесь, до оформления документов вам придется пожить на этой авиабазе.
Дослушав торжественную речь, жена и дети обнимают гордого и счастливого главу семейства.
Пятеро налетчиков, оставив «Навигатор» на парковке, вылетают с авиабазы на «Гольфстриме».
Когда самолет набирает крейсерскую высоту, сын историка поворачивается к подельникам:
— Сто семьдесят лет назад за влияние на Центральную Азию, над которой мы сейчас пролетаем, шла борьба между Британской и Российской империями. Она называлась «Большая игра».
— И кто, по-твоему, выиграл? — спрашивает Пит.
— После пятидесяти лет «игры» они заключили соглашение о ничейном исходе.
— Похоже, скоро начнется новая «игра», но уже с тремя игроками, — предполагает Ян Вэй.
Руслан, посмотрев на Антона, продолжает:
— Между прочим, отец считает, что английские разведчики и дипломаты трижды смогли предотвратить захват своего острова. В тысяча восемьсот двенадцатом, в девятьсот четырнадцатом и в сорок первом им удалось отвести врагов от себя, направив их на Россию.
— Под Ватерлоо воевали англичане и победили, — напоминает спецагент.
— Тогда коалиция просто добила загнанного русскими зверя, — заверяет Руслан.
Антон, взглянув на Пита, насмешливо щурит глаза:
— А умные, хитрые и коварные англосаксы после той войны до сих пор не могут избавится он нездоровой русофобии.
— В позапрошлом веке англосаксы и в Китае устроили две войны, — напоминает Ян Вэй.
— Английские столетия закончились с началом двадцатого века. Теперь завершается и американское столетие, — усмехается Антон. — Миру надоело играть в американском казино. Наступает черед китайской эры.
Признательные китайские товарищи одобрительно улыбаются, глядя на русского приятеля.
Быстро пролетев Пакистан и Кашмир, самолет долго летит над бескрайним Тибетским нагорьем, позволив выспаться утомившимся участникам ночной операции.
После Тибета «Гольфстрим» пролетает разноцветные поля, засаженные разнообразными китайскими культурами.
Ниу находит на сайте знакомств подходящего кандидата и передает смартфон шефу. Ян Вэй просматривает резюме очередного мечтающего о семье китайца.
— С этим поболтай несколько дней по телефону, — советует инспектор, — а потом, если не надоест, можешь и встретиться, посмотреть на красавца.
Ниу пролистывает страницу до фотографии, увеличивает ее, присматривается:
— По-моему, фотошоп.
Уединенный Антон увлеченно переписывается с Кианг.
— Ну и как аромат? — интересуется у него скучающий Руслан.
— Чего?
— Животные во время брачных игр крутятся около друг друга, хвосты нюхают, возбуждаются. А пары хомо сапиенс разговаривают, выпивают, чатятся. Я лингвист и квалифицирую такие беседы вокруг да около, как «принюхивание», — ухмыляется Руслан. — Вот и спрашиваю: чем пахнет?
— Вижу, ты лучше меня разбираешься в этих тонкостях, — усмехается Антон. — И если тебе так уж любопытно, попрошу Кианг разрешить тебе ее обнюхать.
К вечеру, когда «Гольфстрим» пролетает мимо Гуанчжоу, Руслан получает серию сообщений от Лин: «Сегодня согласилась выйти замуж». «Возвращаюсь в Гуанчжоу». «Руслан Сафаров, тебя и наше увлекательное путешествие буду вспоминать всю жизнь». «Огромное спасибо за твой царский свадебный подарок!» Преисполненный чувством собственного достоинства, таджик посылает китаянке смайлик сердца и, прислонившись к иллюминатору, свысока смотрит на далекий город.
После приземления в аэропорту Гонконга пятерка выходит из терминала. Пит, улыбаясь, крепко пожимает Антону и Руслану руки и подходит к темнокожему коллеги. Тоже пожав руки, они садятся в машину и уезжают в свой офис для доклада шефу. Остальные едут на кроссовере инспектора.
По просьбе Руслана Ниу подъезжает к магазину цветов. Таджик выбирает два дизайнерских букета от магазинного флориста, а русский покупает шестьдесят пять больших красных роз. Руслан вручает растерявшейся Ниу один букет, та благодарит и передает его инспектору. Весь оставшийся путь Ян Вэй с удовольствием вдыхает тонкий аромат цветов.
Подъехав к высотке, сообщники поднимаются в квартиру. Руслан дарит букет обрадованной Лоис и чмокает ее в щеку. Антон крепко обнимает растроганную Кианг и, прикрываясь розами, целует ее в губы. Ян Вэй и Ниу с легким смущением наблюдают за этой трогательной сценой.
— Горько! — по-русски выкрикивает Руслан.
Влюбленные закрывают глаза и застывают в долгом поцелуе, сорвав аплодисменты.
Руслан, щедро улыбаясь, благодарит Лоис:
— С вашей помощью нам удалось избавить мир от шайтана!
— Ты — мой герой! — смеется Лоис. — Брат уже звонил и нахваливал вас.
— Вам, страдалицам, скучно, видимо, было под домашним арестом? — спрашивает Антон.
— Как раз успела дочитать «Игрока», — Кианг кивает на книгу, лежащую на столе. — Очень поучительная история.
— Кианг перевела мне предисловие, — признается Лоис. — Оказывается, Достоевский надиктовал этот роман всего за двадцать шесть дней. А когда «стенографка» принесла чистовой текст, он предложил ей руку и сердце, и она согласилась. И были они счастливы всю жизнь!
— Гениям везет, — усмехнулся Руслан. — Лоис, а я могу предложить тебе... поужинать в ресторане?
— До контрольного времени остается меньше часа, — возражает Лоис, но тут же дарит надежду на будущее свидание, делая ударение на последнем слове: — Мы вряд ли успеем сегодня.
— Мне сейчас просто необходимо снять стресс от прошедшей ночи...
— Руслан, с восьми вечера и до восьми утра вы обязаны находиться в этой квартире, — напоминает Ниу.
Руслан пускает в ход заготовленную уловку:
— Кианг, помоги несчастному герою-любовнику. Поноси браслет еще один вечерок. Пожалуйста!
— Мне это не совсем удобно... — Кианг вспоминает сказанную около месяца назад фразу и, улыбнувшись, добавляет: — Ну, если только одну ночь.
Инспектор, поняв расклад, поворачивается к Лоис:
— Вас подвезти?
— Если не трудно... — улыбнувшись, она пожимает плечами.
— Я мигом! Только смою афганскую пыль. — Довольный Руслан торопится в душ.
Ян Вэй звонит оператору электронных браслетов:
— Привет, сержант! Опять инспектор Ян Вэй... Да, снова с просьбой. С одним из моих подопечных надо повторить эксперимент, в тот раз моя ассистентка оплошала… Да, сам понимаешь, человеческий фактор… С того, кто помоложе. Достаточно минуты… Спасибо, сержант!
Браслет щелкает, Ниу снимает его с ноги Лоис и быстро надевает на ногу Антона, с укоризной бурча:
— А завтра скажете сержанту, что я перепутала ноги?
— И добавлю, что с похмелья! — улыбается Ян Вэй. — Он же не знает, что ты непьющая...
— Если все эти манипуляции станут известны, такое же украшение наденут и на меня!
Антон получает сообщение от Булата: «Полковник в файлах ничего интересного пока не нашел. Ящик несколько часов пилили болгаркой. Потом, опасаясь спалить бумаги, сверлили дрелью, рубили зубилом и били кувалдой. Возились целый день. Документов не оказалось, только кэш в разной валюте. В переводе на доллары — около десяти лимонов!»
Антон молча ликует. Дождавшись, когда Руслан оденется и зайдет в комнату, он торжественно переводит всем сообщение друга. От последней фразы те приходят в полный восторг! Веселые и оживленные Ян Вэй, Ниу, Руслан и Лоис, попрощавшись, идут к лифтам.
Антон берет Кианг за руку, на которой поблескивает бриллиант, и, став на левое колено, говорит по-китайски:
— Кианг, я люблю тебя! И прошу стать моей женой.
— Мне надо посоветоваться... — загадочно улыбается счастливая Кианг.
— С родителями?
— С эмбрионом.
Переполненный радостью, Антон прижимается лбом к животу возлюбленной:
— Я люблю вас! И буду вам надежной опорой...
— Ну, тогда мы согласны.
В окна мишленовского ресторана, расположенного на крыше отеля, в который заселилась американка, видны подсвеченные небоскребы. Яркие разноцветные огни отражаются в темных водах бухты Виктория. В разгар вечера по бухте снуют паромы и разномастные суденышки с туристами на борту.
Рядом со столом на подставке для цветов красуется дизайнерский букет. Руслан и Лоис едят лобстеров, запеченных по-бостонски, запивая их итальянским белым вином.
— Вкуснятина! — восхищается Руслан. — Но, должен отметить, наши вареные раки с холодным разливным пивом ничуть не хуже! Особенно, когда раков много, а людей мало. Как-нибудь сварю, угощу.
— Ты все только обещаешь! Вот где твой хваленый плов? — разводит руками Лоис. — Чтобы написать статью о домашней афганской кухне, мне надо посмотреть сам процесс.
— Да приготовлю хоть завтра!
— Заметано.
Руслан подносит к носу бокал:
— Выбранное тобой вино идеально подходит к лобстеру. В его аромате прослеживаются изысканные лирические нотки. Так и тянет кому-нибудь признаться в любви.
— Тебе помочь с выбором? — американка окидывает лукавым взглядом заполненный посетителями зал.
— А я уже выбрал, — улыбается таджик. — Знаешь, когда я увидел тебя в первый раз, я был крайне огорчен! Ведь я мечтал увидеть пожилого бородатого араба.
— А когда я увидела трех разномастных разбойников с большой дороги, вместо того чтобы испугаться, чуть не рассмеялась над сочетанием твоего мятого таджикского халата и никелированного американского револьвера.
— Нам всем тогда повезло, что мы не остались там навечно. Давай выпьем, чтобы удача и впредь не покидала нас.
Заметив пустые бокалы, предупредительный официант наполняет их, забирает опустевшую бутылку и ждет: мол, повторить?
— Твоя очередь выбирать, — предлагает Лоис.
Руслан в задумчивости чешет подбородок, якобы выбирая из длинного списка, и решается на «Вдову Клико».
— Когда там, в реке, я подвернула ногу, а боевики принялись по нам стрелять, я подумала: пора опускать занавес и завершать эту плохую бродвейскую пьесу. А когда увидела гранату, то поняла, что летит не смерть, а избавление. Это была то ли мистика, то ли интуиция — не знаю.
— На перевале, когда ты что-то записывала в блокнот, я все приглядывался к тебе и не мог понять: женщина, а не боится; за ребенка готова отдать жизнь; журналист, а всю дорогу помалкивает. Думал: во повезло мужику!
Официант открывает шампанское и разливает его в высокие бокалы.
— За тебя! — Руслан осушает бокал до дна.
— А я пью за тебя! — не отстает Лоис.
Официант повторно наполняет опустевшие бокалы.
— Помню, в ручье текла ледяная вода, а ты разделась и плавала в ней. Смелая, стойкая и стройная. Я подсматривал за тобой и думал: «Мне б такую...»
— С тех пор я прибавила семь фунтов, — невесело усмехается Лоис.
— Это именно столько, сколько не хватало... Фунты пошли в нужные места?
— Похоже...
Коварная смесь вина и шампанского понемногу туманит обоим головы, снимая напряжение и отгоняя мысли о возможных досадных последствиях. Руслан откровенно любуется девушкой.
— Я бы трезвым не осмелился, но сама знаешь: пьяному море по колено...
— А лужа по уши, — добавляет Лоис, едва сдерживая улыбку.
— Я понимаю, что шансов у меня немного, поэтому вряд ли решусь вот так прямо сделать тебе предложение... Но имей, пожалуйста, в виду... если вдруг это покажется тебе приемлемым... намекни как-нибудь. И я рискну...
— Нет уж, дорогой. Если я намекну, ты заранее будешь знать ответ. И не запомнишь потрясающих эмоций этой роковой минуты.
— Тогда, если ты не против, я сначала попытаюсь повысить свои шансы на положительный ответ. Ладно?
— Вообще-то у нас принято сначала испытать все стороны совместной жизни, чтобы потом не тратиться на адвокатов.
— Ну о-очень хорошая идея! — оживляется Руслан.
— Но я не поняла... Ты что, размер калыма озвучивать не собираешься?
— Его величина будет зависеть от приданого... У тебя оно богатое?
— Четыре подушки, три одеяла, одна шуба из норки, другая соболиная, «Лексус», сорок платьев, тридцать пар туфель...
— Лабутены есть?
— Три пары, не считая босоножек.
— Да-а… Приданое знатное... На калым придется раскошелиться. Даже не знаю... Надо подумать!
— Было бы чем...
Приходит месседж от Антона: «Ну и как аромат?»
Руслан отправляет в ответ смайлик с большим пальцем вверх.
Осень, 2021 год. Памир. Горный Бадахшан.
Из-за белоснежной вершины горы на небосклон выплывает яркое солнце. Проникая сквозь чистый высокогорный воздух, ослепительные лучи освещают скалы и ледники.
Давным-давно в этом месте Земли встретились литосферные плиты: Индо-Австралийская наехала на Евразийскую. Миллионы лет они упирались друг в друга, раскалывая земную кору, но не уступая. Земная твердь на стыке плит сминалась в складки, дробилась, поднималась и создавала горные системы: Памир, Каракорум и Гималаи. После ледникового периода в этом девственном месте произошло мало изменений — разве что растений на косогорах коренных пород стало побольше, да животные, приспособившиеся к здешним суровым условиям, стали подниматься повыше.
Через арчовое редколесье на склоне горы по звериной тропе верхом на курчавых лошадях местной локайской породы едут шестеро строгих мужчин в камуфляжных куртках и шапках. Именно об этой конской аномалии с курчавым волосом упоминал еще Чарльз Дарвин. Тропа тянется над ручьем с талой кристально прозрачной водой, бегущей из ближайшего ледника. На шее каждого наездника висит бинокль, на глазах — солнцезащитные очки. Иногда, заметив подозрительное движение, они просматривают окрестные склоны в бинокли, выслеживая возможную дичь.
Винтовки имеются только у егеря и полковника в запасе. Хикмат Бахром перевез семью в Душанбе, а сам бо?льшую часть времени проводит в горах. Пит Бейкер, покачиваясь на гнедой лошади, фотографирует пейзажные панорамы. После успешной операции по ликвидации героиновой фабрики спецагент пошел на повышение, правда, никто не знает на какое.
Тропа берет круче, поднимаясь все выше над ручьем. Заметив вдалеке двух парящих в небе орлов, егерь указывает на них остальным и корректирует маршрут. Маленький отряд направляется к тому месту, где охотятся хищные птицы.
Добравшись до подходящего укрытия, наездники прячут лошадей за скалу, привязав их к невысоким деревцам. Охотники занимают удобную позицию — прямо напротив горы, над которой, высматривая жертву, парят два орла.
Перед мужчинами, на другой стороне ручья, высится залитый ярким солнцем косогор, где вскоре должен появиться будущий трофей. Из глубины ущелья, разделяющего склоны, доносится веселое журчание быстрого ручья.
Памирский баран Марко Поло — самый крупный подвид архара. Во многих странах это животное занесено в Красную книгу, а потому охотиться на него приезжают в горы Памира. Но и здесь охотничьи квоты на этого редкого копытного сильно ограничены, лицензии ежегодно поднимаются в цене. Однако поток желающих заполучить трофейные рога постоянно растет; покупают лицензии в основном упакованные американцы.
Молодой туристической компании с трудом удалось приобрести для будущих клиентов чуть больше ста лицензий на отстрел диких животных. И только пять из них — на архара. Каждое такое разрешение обошлось предпринимателям в двенадцать тысяч долларов.
Для себя акционеры компании решили оставить только одно разрешение. Чтобы определить, кому делать выстрел, Бахром бросает жребий: он прячет маленький камешек за спиной в руке и выставляет кулаки.
Дослушав торжественную речь, жена и дети обнимают гордого и счастливого главу семейства.
Пятеро налетчиков, оставив «Навигатор» на парковке, вылетают с авиабазы на «Гольфстриме».
Когда самолет набирает крейсерскую высоту, сын историка поворачивается к подельникам:
— Сто семьдесят лет назад за влияние на Центральную Азию, над которой мы сейчас пролетаем, шла борьба между Британской и Российской империями. Она называлась «Большая игра».
— И кто, по-твоему, выиграл? — спрашивает Пит.
— После пятидесяти лет «игры» они заключили соглашение о ничейном исходе.
— Похоже, скоро начнется новая «игра», но уже с тремя игроками, — предполагает Ян Вэй.
Руслан, посмотрев на Антона, продолжает:
— Между прочим, отец считает, что английские разведчики и дипломаты трижды смогли предотвратить захват своего острова. В тысяча восемьсот двенадцатом, в девятьсот четырнадцатом и в сорок первом им удалось отвести врагов от себя, направив их на Россию.
— Под Ватерлоо воевали англичане и победили, — напоминает спецагент.
— Тогда коалиция просто добила загнанного русскими зверя, — заверяет Руслан.
Антон, взглянув на Пита, насмешливо щурит глаза:
— А умные, хитрые и коварные англосаксы после той войны до сих пор не могут избавится он нездоровой русофобии.
— В позапрошлом веке англосаксы и в Китае устроили две войны, — напоминает Ян Вэй.
— Английские столетия закончились с началом двадцатого века. Теперь завершается и американское столетие, — усмехается Антон. — Миру надоело играть в американском казино. Наступает черед китайской эры.
Признательные китайские товарищи одобрительно улыбаются, глядя на русского приятеля.
Быстро пролетев Пакистан и Кашмир, самолет долго летит над бескрайним Тибетским нагорьем, позволив выспаться утомившимся участникам ночной операции.
После Тибета «Гольфстрим» пролетает разноцветные поля, засаженные разнообразными китайскими культурами.
Ниу находит на сайте знакомств подходящего кандидата и передает смартфон шефу. Ян Вэй просматривает резюме очередного мечтающего о семье китайца.
— С этим поболтай несколько дней по телефону, — советует инспектор, — а потом, если не надоест, можешь и встретиться, посмотреть на красавца.
Ниу пролистывает страницу до фотографии, увеличивает ее, присматривается:
— По-моему, фотошоп.
Уединенный Антон увлеченно переписывается с Кианг.
— Ну и как аромат? — интересуется у него скучающий Руслан.
— Чего?
— Животные во время брачных игр крутятся около друг друга, хвосты нюхают, возбуждаются. А пары хомо сапиенс разговаривают, выпивают, чатятся. Я лингвист и квалифицирую такие беседы вокруг да около, как «принюхивание», — ухмыляется Руслан. — Вот и спрашиваю: чем пахнет?
— Вижу, ты лучше меня разбираешься в этих тонкостях, — усмехается Антон. — И если тебе так уж любопытно, попрошу Кианг разрешить тебе ее обнюхать.
К вечеру, когда «Гольфстрим» пролетает мимо Гуанчжоу, Руслан получает серию сообщений от Лин: «Сегодня согласилась выйти замуж». «Возвращаюсь в Гуанчжоу». «Руслан Сафаров, тебя и наше увлекательное путешествие буду вспоминать всю жизнь». «Огромное спасибо за твой царский свадебный подарок!» Преисполненный чувством собственного достоинства, таджик посылает китаянке смайлик сердца и, прислонившись к иллюминатору, свысока смотрит на далекий город.
После приземления в аэропорту Гонконга пятерка выходит из терминала. Пит, улыбаясь, крепко пожимает Антону и Руслану руки и подходит к темнокожему коллеги. Тоже пожав руки, они садятся в машину и уезжают в свой офис для доклада шефу. Остальные едут на кроссовере инспектора.
По просьбе Руслана Ниу подъезжает к магазину цветов. Таджик выбирает два дизайнерских букета от магазинного флориста, а русский покупает шестьдесят пять больших красных роз. Руслан вручает растерявшейся Ниу один букет, та благодарит и передает его инспектору. Весь оставшийся путь Ян Вэй с удовольствием вдыхает тонкий аромат цветов.
Подъехав к высотке, сообщники поднимаются в квартиру. Руслан дарит букет обрадованной Лоис и чмокает ее в щеку. Антон крепко обнимает растроганную Кианг и, прикрываясь розами, целует ее в губы. Ян Вэй и Ниу с легким смущением наблюдают за этой трогательной сценой.
— Горько! — по-русски выкрикивает Руслан.
Влюбленные закрывают глаза и застывают в долгом поцелуе, сорвав аплодисменты.
Руслан, щедро улыбаясь, благодарит Лоис:
— С вашей помощью нам удалось избавить мир от шайтана!
— Ты — мой герой! — смеется Лоис. — Брат уже звонил и нахваливал вас.
— Вам, страдалицам, скучно, видимо, было под домашним арестом? — спрашивает Антон.
— Как раз успела дочитать «Игрока», — Кианг кивает на книгу, лежащую на столе. — Очень поучительная история.
— Кианг перевела мне предисловие, — признается Лоис. — Оказывается, Достоевский надиктовал этот роман всего за двадцать шесть дней. А когда «стенографка» принесла чистовой текст, он предложил ей руку и сердце, и она согласилась. И были они счастливы всю жизнь!
— Гениям везет, — усмехнулся Руслан. — Лоис, а я могу предложить тебе... поужинать в ресторане?
— До контрольного времени остается меньше часа, — возражает Лоис, но тут же дарит надежду на будущее свидание, делая ударение на последнем слове: — Мы вряд ли успеем сегодня.
— Мне сейчас просто необходимо снять стресс от прошедшей ночи...
— Руслан, с восьми вечера и до восьми утра вы обязаны находиться в этой квартире, — напоминает Ниу.
Руслан пускает в ход заготовленную уловку:
— Кианг, помоги несчастному герою-любовнику. Поноси браслет еще один вечерок. Пожалуйста!
— Мне это не совсем удобно... — Кианг вспоминает сказанную около месяца назад фразу и, улыбнувшись, добавляет: — Ну, если только одну ночь.
Инспектор, поняв расклад, поворачивается к Лоис:
— Вас подвезти?
— Если не трудно... — улыбнувшись, она пожимает плечами.
— Я мигом! Только смою афганскую пыль. — Довольный Руслан торопится в душ.
Ян Вэй звонит оператору электронных браслетов:
— Привет, сержант! Опять инспектор Ян Вэй... Да, снова с просьбой. С одним из моих подопечных надо повторить эксперимент, в тот раз моя ассистентка оплошала… Да, сам понимаешь, человеческий фактор… С того, кто помоложе. Достаточно минуты… Спасибо, сержант!
Браслет щелкает, Ниу снимает его с ноги Лоис и быстро надевает на ногу Антона, с укоризной бурча:
— А завтра скажете сержанту, что я перепутала ноги?
— И добавлю, что с похмелья! — улыбается Ян Вэй. — Он же не знает, что ты непьющая...
— Если все эти манипуляции станут известны, такое же украшение наденут и на меня!
Антон получает сообщение от Булата: «Полковник в файлах ничего интересного пока не нашел. Ящик несколько часов пилили болгаркой. Потом, опасаясь спалить бумаги, сверлили дрелью, рубили зубилом и били кувалдой. Возились целый день. Документов не оказалось, только кэш в разной валюте. В переводе на доллары — около десяти лимонов!»
Антон молча ликует. Дождавшись, когда Руслан оденется и зайдет в комнату, он торжественно переводит всем сообщение друга. От последней фразы те приходят в полный восторг! Веселые и оживленные Ян Вэй, Ниу, Руслан и Лоис, попрощавшись, идут к лифтам.
Антон берет Кианг за руку, на которой поблескивает бриллиант, и, став на левое колено, говорит по-китайски:
— Кианг, я люблю тебя! И прошу стать моей женой.
— Мне надо посоветоваться... — загадочно улыбается счастливая Кианг.
— С родителями?
— С эмбрионом.
Переполненный радостью, Антон прижимается лбом к животу возлюбленной:
— Я люблю вас! И буду вам надежной опорой...
— Ну, тогда мы согласны.
В окна мишленовского ресторана, расположенного на крыше отеля, в который заселилась американка, видны подсвеченные небоскребы. Яркие разноцветные огни отражаются в темных водах бухты Виктория. В разгар вечера по бухте снуют паромы и разномастные суденышки с туристами на борту.
Рядом со столом на подставке для цветов красуется дизайнерский букет. Руслан и Лоис едят лобстеров, запеченных по-бостонски, запивая их итальянским белым вином.
— Вкуснятина! — восхищается Руслан. — Но, должен отметить, наши вареные раки с холодным разливным пивом ничуть не хуже! Особенно, когда раков много, а людей мало. Как-нибудь сварю, угощу.
— Ты все только обещаешь! Вот где твой хваленый плов? — разводит руками Лоис. — Чтобы написать статью о домашней афганской кухне, мне надо посмотреть сам процесс.
— Да приготовлю хоть завтра!
— Заметано.
Руслан подносит к носу бокал:
— Выбранное тобой вино идеально подходит к лобстеру. В его аромате прослеживаются изысканные лирические нотки. Так и тянет кому-нибудь признаться в любви.
— Тебе помочь с выбором? — американка окидывает лукавым взглядом заполненный посетителями зал.
— А я уже выбрал, — улыбается таджик. — Знаешь, когда я увидел тебя в первый раз, я был крайне огорчен! Ведь я мечтал увидеть пожилого бородатого араба.
— А когда я увидела трех разномастных разбойников с большой дороги, вместо того чтобы испугаться, чуть не рассмеялась над сочетанием твоего мятого таджикского халата и никелированного американского револьвера.
— Нам всем тогда повезло, что мы не остались там навечно. Давай выпьем, чтобы удача и впредь не покидала нас.
Заметив пустые бокалы, предупредительный официант наполняет их, забирает опустевшую бутылку и ждет: мол, повторить?
— Твоя очередь выбирать, — предлагает Лоис.
Руслан в задумчивости чешет подбородок, якобы выбирая из длинного списка, и решается на «Вдову Клико».
— Когда там, в реке, я подвернула ногу, а боевики принялись по нам стрелять, я подумала: пора опускать занавес и завершать эту плохую бродвейскую пьесу. А когда увидела гранату, то поняла, что летит не смерть, а избавление. Это была то ли мистика, то ли интуиция — не знаю.
— На перевале, когда ты что-то записывала в блокнот, я все приглядывался к тебе и не мог понять: женщина, а не боится; за ребенка готова отдать жизнь; журналист, а всю дорогу помалкивает. Думал: во повезло мужику!
Официант открывает шампанское и разливает его в высокие бокалы.
— За тебя! — Руслан осушает бокал до дна.
— А я пью за тебя! — не отстает Лоис.
Официант повторно наполняет опустевшие бокалы.
— Помню, в ручье текла ледяная вода, а ты разделась и плавала в ней. Смелая, стойкая и стройная. Я подсматривал за тобой и думал: «Мне б такую...»
— С тех пор я прибавила семь фунтов, — невесело усмехается Лоис.
— Это именно столько, сколько не хватало... Фунты пошли в нужные места?
— Похоже...
Коварная смесь вина и шампанского понемногу туманит обоим головы, снимая напряжение и отгоняя мысли о возможных досадных последствиях. Руслан откровенно любуется девушкой.
— Я бы трезвым не осмелился, но сама знаешь: пьяному море по колено...
— А лужа по уши, — добавляет Лоис, едва сдерживая улыбку.
— Я понимаю, что шансов у меня немного, поэтому вряд ли решусь вот так прямо сделать тебе предложение... Но имей, пожалуйста, в виду... если вдруг это покажется тебе приемлемым... намекни как-нибудь. И я рискну...
— Нет уж, дорогой. Если я намекну, ты заранее будешь знать ответ. И не запомнишь потрясающих эмоций этой роковой минуты.
— Тогда, если ты не против, я сначала попытаюсь повысить свои шансы на положительный ответ. Ладно?
— Вообще-то у нас принято сначала испытать все стороны совместной жизни, чтобы потом не тратиться на адвокатов.
— Ну о-очень хорошая идея! — оживляется Руслан.
— Но я не поняла... Ты что, размер калыма озвучивать не собираешься?
— Его величина будет зависеть от приданого... У тебя оно богатое?
— Четыре подушки, три одеяла, одна шуба из норки, другая соболиная, «Лексус», сорок платьев, тридцать пар туфель...
— Лабутены есть?
— Три пары, не считая босоножек.
— Да-а… Приданое знатное... На калым придется раскошелиться. Даже не знаю... Надо подумать!
— Было бы чем...
Приходит месседж от Антона: «Ну и как аромат?»
Руслан отправляет в ответ смайлик с большим пальцем вверх.
Эпилог
Осень, 2021 год. Памир. Горный Бадахшан.
Из-за белоснежной вершины горы на небосклон выплывает яркое солнце. Проникая сквозь чистый высокогорный воздух, ослепительные лучи освещают скалы и ледники.
Давным-давно в этом месте Земли встретились литосферные плиты: Индо-Австралийская наехала на Евразийскую. Миллионы лет они упирались друг в друга, раскалывая земную кору, но не уступая. Земная твердь на стыке плит сминалась в складки, дробилась, поднималась и создавала горные системы: Памир, Каракорум и Гималаи. После ледникового периода в этом девственном месте произошло мало изменений — разве что растений на косогорах коренных пород стало побольше, да животные, приспособившиеся к здешним суровым условиям, стали подниматься повыше.
Через арчовое редколесье на склоне горы по звериной тропе верхом на курчавых лошадях местной локайской породы едут шестеро строгих мужчин в камуфляжных куртках и шапках. Именно об этой конской аномалии с курчавым волосом упоминал еще Чарльз Дарвин. Тропа тянется над ручьем с талой кристально прозрачной водой, бегущей из ближайшего ледника. На шее каждого наездника висит бинокль, на глазах — солнцезащитные очки. Иногда, заметив подозрительное движение, они просматривают окрестные склоны в бинокли, выслеживая возможную дичь.
Винтовки имеются только у егеря и полковника в запасе. Хикмат Бахром перевез семью в Душанбе, а сам бо?льшую часть времени проводит в горах. Пит Бейкер, покачиваясь на гнедой лошади, фотографирует пейзажные панорамы. После успешной операции по ликвидации героиновой фабрики спецагент пошел на повышение, правда, никто не знает на какое.
Тропа берет круче, поднимаясь все выше над ручьем. Заметив вдалеке двух парящих в небе орлов, егерь указывает на них остальным и корректирует маршрут. Маленький отряд направляется к тому месту, где охотятся хищные птицы.
Добравшись до подходящего укрытия, наездники прячут лошадей за скалу, привязав их к невысоким деревцам. Охотники занимают удобную позицию — прямо напротив горы, над которой, высматривая жертву, парят два орла.
Перед мужчинами, на другой стороне ручья, высится залитый ярким солнцем косогор, где вскоре должен появиться будущий трофей. Из глубины ущелья, разделяющего склоны, доносится веселое журчание быстрого ручья.
Памирский баран Марко Поло — самый крупный подвид архара. Во многих странах это животное занесено в Красную книгу, а потому охотиться на него приезжают в горы Памира. Но и здесь охотничьи квоты на этого редкого копытного сильно ограничены, лицензии ежегодно поднимаются в цене. Однако поток желающих заполучить трофейные рога постоянно растет; покупают лицензии в основном упакованные американцы.
Молодой туристической компании с трудом удалось приобрести для будущих клиентов чуть больше ста лицензий на отстрел диких животных. И только пять из них — на архара. Каждое такое разрешение обошлось предпринимателям в двенадцать тысяч долларов.
Для себя акционеры компании решили оставить только одно разрешение. Чтобы определить, кому делать выстрел, Бахром бросает жребий: он прячет маленький камешек за спиной в руке и выставляет кулаки.
