Пограничники — молодые ребята с короткими стрижками — высаживают задержанного афганца из «Тайфуна» и заводят в дом, стоящий рядом со штабом. В одной из комнат двое солдат привязывают наркокурьера к стулу, третий внимательно наблюдает, держа автомат наготове.
Саид достает из рюкзака желтые пакеты и садится перед задержанным, рядом пристраивается водитель полковника Руслан Сафаров с паспортом курьера и диктофоном в руке. Общительному и самоуверенному пограничнику двадцать два года, он свободно говорит на пушту — родном языке афганца.
В это время Денисов паркует «Тайфун», поставив его в ряд с бронетехникой пограничников. Новейшая модель бронеавтомобиля превосходит другие бронемашины габаритами и мощностью вооружения. Через кормовую дверь Булат залезает в десантный отсек — там стоят два электросамоката, а три сиденья из пяти заняли измерительные приборы и ящики с инструментами.
Взяв планшет и портативный осциллограф, испытатель открывает капот и подсоединяет клеммы прибора к электропроводке двигателя. На экране планшета начинает дергаться гистограмма работающего мотора. Булат показывает большой палец, Антон педалью акселератора постепенно наращивает обороты движка. Обследовав работу двигателя, инженеры записывают результаты и переходят к тестированию электроники.
Здание штаба — небольшой аккуратный дом, расположенный в самом центре территории погранотряда. В приемной, перед кабинетом командира отряда, за столами сидят два сержанта: адъютант и писарь. Спросив разрешения, Саид и Руслан вводят в приемную закованного в наручники афганца. Адъютант докладывает полковнику о посетителях, тот разрешает войти.
Массивный письменный стол Хикмата Бахрома завален бумагами, с краю лежит никелированный револьвер в плечевой кобуре. Посетители выкладывают на стол желтый пакет с надписью «999 VHQ» и присаживаются на стулья. Суеверный полковник, увидев перевернутую надпись, не притрагивается к вещдоку, поднимает нелегкий взгляд на Сафарова.
— Что за гонщик? — спрашивает он, переводя колючие глаза на пленника.
— Зовут Абдул Хан, тридцать восемь лет, — листая паспорт, читает Руслан. — Родился в Баграме, живет рядом с Кундузом, в шестидесяти километрах от границы. Женат, четверо детей. В паспорте несколько виз, побывал во всех соседних странах. Этот особо чистый героин принадлежит Джафару аль-Катари.
— Допрос записал? — услышав имя наркобарона, полковник открывает ноутбук.
— Да, все записано, — подтверждает Сафаров.
— Говорят, Джафар в молодости занимался мотоспортом. Этот тоже гонял?
Переведя вопрос полковника на пушту, водитель синхронно переводит ответ Абдула на таджикский:
— Нет, мотоспортом не занимался, но байк действительно выдал ему Джафар аль-Катари.
— Как он пересек границу?
Сафаров переводит вопрос полковника.
Абдул держится уверенно:
— Э-э, могу отвечать по-английски.
Полковник тоже переходит на английский:
— Где учил?
— В школе, а потом на курсы ходил в Баграме на американскую авиабазу. Туда без английского на работу не брали. У меня был фургон, я несколько лет на нем возил продукты на базу, тогда и выучил. За мою работу на янки талибы машину взорвали, а я чудом уцелел. Уехал в Кундуз, там купил минивэн. Жена на нем детей в школу возит, а я закупаю продукты в разных кишлаках и продаю их в лагере Джафара. Теперь и арабский немного знаю.
— Сколько сейчас под ним? — открыв один из файлов Exсel, спрашивает полковник.
— Больше двухсот, в основном арабы из ИГИЛ, — с готовностью отвечает Абдул.
— Машин?
— Почти у каждого. Джафар производит много белой пыли и хорошо платит своим головорезам.
— Сколько из них тачанок?
— Пикапов с пулеметами? Больше двадцати...
Полковник заносит данные в таблицу.
— Все в одном кишлаке?
— Не, половина в соседних.
— Что еще есть?
— Ну, вроде больше ничего существенного...
— Чего про танк молчишь?
— Так он еще тот русский, ржавый, то едет, то нет.
— Как ты пересек реку и куда вез героин?
— Ночью на лодке. Когда ваши зеленые шапки погнались за мной, я оторвался и спрятался между холмов. А утром, когда понял, что машины отвалили и меня не ищут, поехал дальше. Потом сами знаете... Я первый раз в жизни нелегально пересек границу. С купцами должен был встретиться в Сурхобе. Моей семье необходимы деньги для новой жизни. Я хотел просить в России политического убежища для нас...
— А чем тебе таджикское убежище не подходит? — наигранно возмущается полковник. — Мы тебе обеспечим all-inclusive лет на двадцать, и свидания с семьей будут.
Сафаров протягивает полковнику лист бумаги:
— Мы нашли у него эту распечатку из интернета.
Полковник читает вслух заголовок:
— «ФСБ России за содействие в задержании преступников, взорвавших самолет, выплатит пятьдесят миллионов долларов».
— На обороте какой-то шифр, — говорит Саид. — Но он сказал, что объяснит только вам.
Бахром переворачивает лист, там написанные авторучкой две строки по восемь цифр и слово «Сино».
— Это улица в Душанбе, рядом с двести первой российской базой, — с ухмылкой предполагает полковник, — а цифры — пароль и ответ для солдатика, который потащит эти пакеты в Россию. Так?
Бахром прокалывает взглядом Абдула, который поколебавшись, рассказывает:
— Джафар аль-Катари начинал еще в «Аль-Каиде». После теракта в Нью-Йорке он скрывался с Усамой бин Ладеном на востоке Афганистана в пещерах Тора-Бора. Потом с ним же прятался в Пакистане, пока того не убили американские десантники. Четыре года назад, в надежде стать местным лидером ИГ, Джафар передал миллион долларов Абу Бакр аль-Багдади. Я тогда вез на своем минивэне в Левант трех курьеров, которые тащили эти деньги... После этого Абу Бакр и поднял Джафара до главаря. А два года назад они вдвоем вложились в турецкое оборудование, и теперь вообще не занимаются опием-сырцом, а только скупают грязный героин и перерабатывают его в особо чистый. Я давно знал о русской награде, но недавно один из бегунов, кто тащил тот миллион в Сирию, похвастался под кайфом, что деньги пошли на подрыв самолета в Египте. Когда до Джафара дошел слух о хвастуне, он его тут же пристрелил.
Полковник открытой кистью останавливает речь пленного и уточняет пару английских фраз у Сафарова, затем рукой же разрешает Абдулу продолжить.
—А теперь еще моя старшая подросла, и этот старикан намерен взять дочку четвертой женой... Моей красавице всего тринадцать! Я обещал Гульали не допустить позорной свадьбы. Вчера жена и дети уехали из Кундуза, но без меня они не смогут скрываться долгое время. Я могу помочь поймать спонсора теракта. Два числа по восемь цифр — это геопозиция дороги, по которой через два дня проедет Джафар с грузом белой пыли для Штатов.
— Честь и месть, значит! И ты хочешь, чтобы мы попытались его поймать и организовали операцию на территории Афганистана? — поднимает густые брови полковник. — А ты будешь нашим проводником?
— Русские хотят поймать его. Путин обещал награду.
— Во наплел! Если хотел помочь, тогда почему пытался скрыться?
— Думал сначала получить деньги за белый, но я не собирался отдавать их Джафару, — признается Абдул. — Планировал ехать в Душанбе, искать генерала на русской базе, чтобы рассказать ему о том, на чьи деньги был устроен теракт.
— Вон оно как! Вы, пуштуны, ушлые ребята: чего только не придумаете, чтобы уйти от наказания. Но я ваши уловки знаю. Хочешь затянуть нас в Афган и надеешься там сбежать? Хитер! — Полковник поворачивается к Саиду: — Наркокурьера — в камеру, вещдоки — в конфискат, на хранение. Исполняйте!
Захватив пакет и револьвер, капитан и рядовой выводят раздосадованного Абдула из штаба. По дороге в следственный изолятор пуштун, не теряя надежды, советует конвоирам:
— Э-э. Поставка героина — через два дня. Там будет тот, кого ищут русские. Он ездит на белом джипе. Сообщите ФСБ в Москву, расскажите о спонсоре — вы сможете получить миллионы и спасти мою Гульали!
Руслан переводит совет пуштуна на таджикский, Саид в сомнении качает головой:
— Учитывая, что он наркокурьер, ни ему, ни нам никто не поверит. Ни полковники, ни генералы.
Руслан переводит ответ на пушту. Глаза Абдула слезятся, но обветренные щеки быстро впитывают скупые слезы. Конвоиры подводят пленника к изолятору и передают арестанта охранникам, которые отводят его в одиночную камеру.
Сдав вещдоки на склад, капитан и рядовой идут в штаб, по пути молодой и горячий спрашивает у спокойного старшего:
— А вдруг про Джафара — это правда? Может, провернем без Бахрома?
— Позвони в Москву, может, получится кого-нибудь заинтересовать. А лучше — спроси у Денисова, вдруг у него есть знакомые в ФСБ. Только награда тогда достанется курьеру и полковнику.
— Я первый заметил курьера! — возмущается водитель. — Мне тоже положено!
— Чтобы и тебе перепало, сначала привези Джафара сюда! — смеется Саид.
— За такое лавэ я бы рискнул! — заявляет Руслан. — Как думаешь, кто мог бы подписаться на такую операцию?
— Согласятся многие, но я знаю только двух человек, которые вместе сумели бы организовать такой захват.
— Колись! — Руслан останавливает Саида.
— Полковник и Денисов.
— Без Бахрома тут не обойтись, это понятно. А что Денисов? С виду — обычный мужик.
— С одной разницей: пока другие говорят, он думает.
— Было бы еще чем думать... — постучав по голове, говорит Руслан.
— Денисов — кандидат технических наук.
— А что Булат?
Саид, продолжив путь, отвечает:
— Они вдвоем имеют патент на изобретение, связанное с электродвигателем. Булат — спец по моторам и автогонщик. Чтобы выиграть ралли, неоправданно рисковал и разбил спортивный «КамАЗ». Из-за этого из команды его исключили.
— А вот если бы Бахром и русские согласились, ты бы поучаствовал?
— Может быть... Но чтобы захватить Джафара живым, надо иметь несколько броневиков с пулеметами!
— Поговорю с русскими — они не военные, полковник им не указ, за такое лавэ могут и решиться... Потом, может, вместе с ними уговорим и Бахрома.
— Если Денисов согласится, твои шансы заметно подрастут, — потихоньку подначивает Саид.
В штабе Руслан делает копию с распечатки курьера, в интернете ищет информацию о Джафаре аль-Катари, о его боевиках и об их лагере.
В кабине запыленного «Тайфуна» Денисов в джинсах с масляными пятнами заносит данные в планшет и делает расчет.
— Падение мощности — около семнадцати процентов. Разбирай фильтр.
Булат откручивает крышку воздушного фильтра, смартфоном фотографирует скопившиеся в нем песок и пыль.
— Если главный увидит столько грязи, придется еще полмесяца мотаться здесь по целине, — вздыхает он. — Мы можем показать фото, когда вернемся на завод.
— А потом придется снова ехать сюда — испытывать новый фильтр, — возражает Антон. — Надо показывать сейчас.
— А как же твое свадебное путешествие?
— Объясню Лене, что перенесли завершение испытаний, чтобы не мотаться сюда по новой... Надеюсь, поймет.
— То есть деньги по контракту мы пока не получим, проценты за кредит опять не заплатим, а банк начнет нас банкротить, — беспокоится Булат. — Печальный конец нашего инновационного стартапа — деньжат не хватило… Или мозгов?
Антон пожимает плечами:
— Против упрямой статистики интеллект бессилен. Ты же знаешь: из десяти венчурных компаний, основанных ради реализации изобретения, выживают две, а приличную прибыль получает только одна. Мы оказались за бортом, потому что переоценили идею и свои силы. Не надо было со своими скудными ресурсами лезть в рискованный бизнес. Были бы поскромнее в самооценке, не потратили бы время и не влезли бы в долги.
— Ладно, отрицательный результат — тоже результат. В следующий раз будем умнее — подключим инвестора. Главное, чтобы банк не отнял патент.
— Патент оформлен не на компанию, которая брала кредит, — напоминает Антон, — а на нас, как на индивидуальных предпринимателей.
— А учредители компании — мы, и банку это известно.
— Банкротство предприятия — длинная история. Пока суд да дело, мы сумеем продать патент и рассчитаемся со всеми долгами. Только жаль времени... Потеряли три года и деньги...
— Ладно, напишу главному, пусть не изобретают велосипед, а попросят воздушный фильтр у «Камаз-мастер», — решает гонщик. — Их фильтры выдержали трассы «Дакара». На заводе сделают небольшую доработку крепления, и выйдет то, что надо для местного пейзажа.
Булат на смартфоне набирает текст, прикрепляет к нему снимки забитого пылью воздушного фильтра и отправляет письмо главному конструктору завода.
К броневику, улыбаясь, подходит Руслан:
— Привет защитникам природы!
— Привет браконьерам! — ухмыльнувшись, отвечает Булат.
— Есть важный разговор по поводу утреннего инцидента.
Испытатели садятся на походные раскладные стулья, Руслан устраивается на подножке бронемашины, начинает издалека.
— Антон, Саид сказал, что ты — кандидат наук. Я вот тоже диссертацию пишу: «Переводы известных пословиц народов мира на таджикский язык». Я — лингвист, изучаю пять языков. После университета все обязаны год отслужить. Пришлось преобразиться из мажора в шофера, теперь вынужден скучать на заставе. А вас чего нелегкая сюда занесла?
— У нас контракт с заводом бронетехники, филиалом «КамАЗа», — неохотно отвечает Булат.
— Знаю, ваши грузовики на «Дакаре» всегда впереди! — демонстрирует свои познания Руслан.
— Да, команда «Камаз-мастер» побеждала шестнадцать раз, — кивает Булат.
— Саид сказал, что ты разбил машину команды. Я тоже разбил отцовскую «Ауди» в хлам.
— Хвалиться нам нечем...
— После аварии отец психанул и отправил меня к своему приятелю полковнику на перевоспитание. Вот маюсь тут бестолку. Саид сказал, что вы ребята путевые, и «Тайфун» ваш крутой.
— Опытный образец, — поясняет Булат. — Ваше Минобороны собирается закупить большую партию, но сначала хочет испытать броневик на пригодность для горной местности. Эта бронемашина с несущим корпусом — лучшая в России, а может быть, и в мире.
— Я был в Москве два года назад, круто там у вас, мне понравилось.
— Душанбе — тоже красивый, весь в зелени, ухоженный такой, — делится недавним впечатлением Антон.
— Такого роскошного рынка я нигде не видел! — поддерживает Булат.
Лингвист соглашается и объясняет:
— Рынки мы ценим, потому что наш город зародился с базара, который собирался на перекрестке дорог по понедельникам. Этот день недели на таджикском называется душанбе. Мой отец — доктор исторических наук, увлекается ДНК-генеалогией, которая доказывает, что большинство таджиков и русских имели общего предка, жившего в Восточной Европе пять тысяч лет назад. Мутация одного из генов Y-хромосомы прослеживается у всех его потомков по мужской линии. У русских, которые обосновались на Русской равнине, и у тех, кто двинул дальше на юго-восток: одни стали таджиками, а другие дошли до Индии.
— Так мы с тобой родня? — щурит глаза Антон.
— Далекая... — улыбается Руслан. — А теперь по делу. У байкера, которого мы поймали, было пятнадцать килограммов чистейшего героина. Я переводил допрос — он пуштун.
— Тоже родственник, гаплогруппа R1a, как у нас.
— Верно! — Руслан с удивлением смотрит на Антона. — Ты читал статьи моего отца?
— Слушал на ютюбе лекции о происхождении славян одного русского ученого, живущего сейчас в Америке.
— Клёсова, что ли? Отец с ним переписывался, обсуждал наших предков. У моего отца есть артефакты, указывающие на то, что арии, кочующие по евразийским степям, первыми приручили лошадь и придумали колесо.
Саид достает из рюкзака желтые пакеты и садится перед задержанным, рядом пристраивается водитель полковника Руслан Сафаров с паспортом курьера и диктофоном в руке. Общительному и самоуверенному пограничнику двадцать два года, он свободно говорит на пушту — родном языке афганца.
В это время Денисов паркует «Тайфун», поставив его в ряд с бронетехникой пограничников. Новейшая модель бронеавтомобиля превосходит другие бронемашины габаритами и мощностью вооружения. Через кормовую дверь Булат залезает в десантный отсек — там стоят два электросамоката, а три сиденья из пяти заняли измерительные приборы и ящики с инструментами.
Взяв планшет и портативный осциллограф, испытатель открывает капот и подсоединяет клеммы прибора к электропроводке двигателя. На экране планшета начинает дергаться гистограмма работающего мотора. Булат показывает большой палец, Антон педалью акселератора постепенно наращивает обороты движка. Обследовав работу двигателя, инженеры записывают результаты и переходят к тестированию электроники.
***
Здание штаба — небольшой аккуратный дом, расположенный в самом центре территории погранотряда. В приемной, перед кабинетом командира отряда, за столами сидят два сержанта: адъютант и писарь. Спросив разрешения, Саид и Руслан вводят в приемную закованного в наручники афганца. Адъютант докладывает полковнику о посетителях, тот разрешает войти.
Массивный письменный стол Хикмата Бахрома завален бумагами, с краю лежит никелированный револьвер в плечевой кобуре. Посетители выкладывают на стол желтый пакет с надписью «999 VHQ» и присаживаются на стулья. Суеверный полковник, увидев перевернутую надпись, не притрагивается к вещдоку, поднимает нелегкий взгляд на Сафарова.
— Что за гонщик? — спрашивает он, переводя колючие глаза на пленника.
— Зовут Абдул Хан, тридцать восемь лет, — листая паспорт, читает Руслан. — Родился в Баграме, живет рядом с Кундузом, в шестидесяти километрах от границы. Женат, четверо детей. В паспорте несколько виз, побывал во всех соседних странах. Этот особо чистый героин принадлежит Джафару аль-Катари.
— Допрос записал? — услышав имя наркобарона, полковник открывает ноутбук.
— Да, все записано, — подтверждает Сафаров.
— Говорят, Джафар в молодости занимался мотоспортом. Этот тоже гонял?
Переведя вопрос полковника на пушту, водитель синхронно переводит ответ Абдула на таджикский:
— Нет, мотоспортом не занимался, но байк действительно выдал ему Джафар аль-Катари.
— Как он пересек границу?
Сафаров переводит вопрос полковника.
Абдул держится уверенно:
— Э-э, могу отвечать по-английски.
Полковник тоже переходит на английский:
— Где учил?
— В школе, а потом на курсы ходил в Баграме на американскую авиабазу. Туда без английского на работу не брали. У меня был фургон, я несколько лет на нем возил продукты на базу, тогда и выучил. За мою работу на янки талибы машину взорвали, а я чудом уцелел. Уехал в Кундуз, там купил минивэн. Жена на нем детей в школу возит, а я закупаю продукты в разных кишлаках и продаю их в лагере Джафара. Теперь и арабский немного знаю.
— Сколько сейчас под ним? — открыв один из файлов Exсel, спрашивает полковник.
— Больше двухсот, в основном арабы из ИГИЛ, — с готовностью отвечает Абдул.
— Машин?
— Почти у каждого. Джафар производит много белой пыли и хорошо платит своим головорезам.
— Сколько из них тачанок?
— Пикапов с пулеметами? Больше двадцати...
Полковник заносит данные в таблицу.
— Все в одном кишлаке?
— Не, половина в соседних.
— Что еще есть?
— Ну, вроде больше ничего существенного...
— Чего про танк молчишь?
— Так он еще тот русский, ржавый, то едет, то нет.
— Как ты пересек реку и куда вез героин?
— Ночью на лодке. Когда ваши зеленые шапки погнались за мной, я оторвался и спрятался между холмов. А утром, когда понял, что машины отвалили и меня не ищут, поехал дальше. Потом сами знаете... Я первый раз в жизни нелегально пересек границу. С купцами должен был встретиться в Сурхобе. Моей семье необходимы деньги для новой жизни. Я хотел просить в России политического убежища для нас...
— А чем тебе таджикское убежище не подходит? — наигранно возмущается полковник. — Мы тебе обеспечим all-inclusive лет на двадцать, и свидания с семьей будут.
Сафаров протягивает полковнику лист бумаги:
— Мы нашли у него эту распечатку из интернета.
Полковник читает вслух заголовок:
— «ФСБ России за содействие в задержании преступников, взорвавших самолет, выплатит пятьдесят миллионов долларов».
— На обороте какой-то шифр, — говорит Саид. — Но он сказал, что объяснит только вам.
Бахром переворачивает лист, там написанные авторучкой две строки по восемь цифр и слово «Сино».
— Это улица в Душанбе, рядом с двести первой российской базой, — с ухмылкой предполагает полковник, — а цифры — пароль и ответ для солдатика, который потащит эти пакеты в Россию. Так?
Бахром прокалывает взглядом Абдула, который поколебавшись, рассказывает:
— Джафар аль-Катари начинал еще в «Аль-Каиде». После теракта в Нью-Йорке он скрывался с Усамой бин Ладеном на востоке Афганистана в пещерах Тора-Бора. Потом с ним же прятался в Пакистане, пока того не убили американские десантники. Четыре года назад, в надежде стать местным лидером ИГ, Джафар передал миллион долларов Абу Бакр аль-Багдади. Я тогда вез на своем минивэне в Левант трех курьеров, которые тащили эти деньги... После этого Абу Бакр и поднял Джафара до главаря. А два года назад они вдвоем вложились в турецкое оборудование, и теперь вообще не занимаются опием-сырцом, а только скупают грязный героин и перерабатывают его в особо чистый. Я давно знал о русской награде, но недавно один из бегунов, кто тащил тот миллион в Сирию, похвастался под кайфом, что деньги пошли на подрыв самолета в Египте. Когда до Джафара дошел слух о хвастуне, он его тут же пристрелил.
Полковник открытой кистью останавливает речь пленного и уточняет пару английских фраз у Сафарова, затем рукой же разрешает Абдулу продолжить.
—А теперь еще моя старшая подросла, и этот старикан намерен взять дочку четвертой женой... Моей красавице всего тринадцать! Я обещал Гульали не допустить позорной свадьбы. Вчера жена и дети уехали из Кундуза, но без меня они не смогут скрываться долгое время. Я могу помочь поймать спонсора теракта. Два числа по восемь цифр — это геопозиция дороги, по которой через два дня проедет Джафар с грузом белой пыли для Штатов.
— Честь и месть, значит! И ты хочешь, чтобы мы попытались его поймать и организовали операцию на территории Афганистана? — поднимает густые брови полковник. — А ты будешь нашим проводником?
— Русские хотят поймать его. Путин обещал награду.
— Во наплел! Если хотел помочь, тогда почему пытался скрыться?
— Думал сначала получить деньги за белый, но я не собирался отдавать их Джафару, — признается Абдул. — Планировал ехать в Душанбе, искать генерала на русской базе, чтобы рассказать ему о том, на чьи деньги был устроен теракт.
— Вон оно как! Вы, пуштуны, ушлые ребята: чего только не придумаете, чтобы уйти от наказания. Но я ваши уловки знаю. Хочешь затянуть нас в Афган и надеешься там сбежать? Хитер! — Полковник поворачивается к Саиду: — Наркокурьера — в камеру, вещдоки — в конфискат, на хранение. Исполняйте!
Захватив пакет и револьвер, капитан и рядовой выводят раздосадованного Абдула из штаба. По дороге в следственный изолятор пуштун, не теряя надежды, советует конвоирам:
— Э-э. Поставка героина — через два дня. Там будет тот, кого ищут русские. Он ездит на белом джипе. Сообщите ФСБ в Москву, расскажите о спонсоре — вы сможете получить миллионы и спасти мою Гульали!
Руслан переводит совет пуштуна на таджикский, Саид в сомнении качает головой:
— Учитывая, что он наркокурьер, ни ему, ни нам никто не поверит. Ни полковники, ни генералы.
Руслан переводит ответ на пушту. Глаза Абдула слезятся, но обветренные щеки быстро впитывают скупые слезы. Конвоиры подводят пленника к изолятору и передают арестанта охранникам, которые отводят его в одиночную камеру.
Сдав вещдоки на склад, капитан и рядовой идут в штаб, по пути молодой и горячий спрашивает у спокойного старшего:
— А вдруг про Джафара — это правда? Может, провернем без Бахрома?
— Позвони в Москву, может, получится кого-нибудь заинтересовать. А лучше — спроси у Денисова, вдруг у него есть знакомые в ФСБ. Только награда тогда достанется курьеру и полковнику.
— Я первый заметил курьера! — возмущается водитель. — Мне тоже положено!
— Чтобы и тебе перепало, сначала привези Джафара сюда! — смеется Саид.
— За такое лавэ я бы рискнул! — заявляет Руслан. — Как думаешь, кто мог бы подписаться на такую операцию?
— Согласятся многие, но я знаю только двух человек, которые вместе сумели бы организовать такой захват.
— Колись! — Руслан останавливает Саида.
— Полковник и Денисов.
— Без Бахрома тут не обойтись, это понятно. А что Денисов? С виду — обычный мужик.
— С одной разницей: пока другие говорят, он думает.
— Было бы еще чем думать... — постучав по голове, говорит Руслан.
— Денисов — кандидат технических наук.
— А что Булат?
Саид, продолжив путь, отвечает:
— Они вдвоем имеют патент на изобретение, связанное с электродвигателем. Булат — спец по моторам и автогонщик. Чтобы выиграть ралли, неоправданно рисковал и разбил спортивный «КамАЗ». Из-за этого из команды его исключили.
— А вот если бы Бахром и русские согласились, ты бы поучаствовал?
— Может быть... Но чтобы захватить Джафара живым, надо иметь несколько броневиков с пулеметами!
— Поговорю с русскими — они не военные, полковник им не указ, за такое лавэ могут и решиться... Потом, может, вместе с ними уговорим и Бахрома.
— Если Денисов согласится, твои шансы заметно подрастут, — потихоньку подначивает Саид.
В штабе Руслан делает копию с распечатки курьера, в интернете ищет информацию о Джафаре аль-Катари, о его боевиках и об их лагере.
В кабине запыленного «Тайфуна» Денисов в джинсах с масляными пятнами заносит данные в планшет и делает расчет.
— Падение мощности — около семнадцати процентов. Разбирай фильтр.
Булат откручивает крышку воздушного фильтра, смартфоном фотографирует скопившиеся в нем песок и пыль.
— Если главный увидит столько грязи, придется еще полмесяца мотаться здесь по целине, — вздыхает он. — Мы можем показать фото, когда вернемся на завод.
— А потом придется снова ехать сюда — испытывать новый фильтр, — возражает Антон. — Надо показывать сейчас.
— А как же твое свадебное путешествие?
— Объясню Лене, что перенесли завершение испытаний, чтобы не мотаться сюда по новой... Надеюсь, поймет.
— То есть деньги по контракту мы пока не получим, проценты за кредит опять не заплатим, а банк начнет нас банкротить, — беспокоится Булат. — Печальный конец нашего инновационного стартапа — деньжат не хватило… Или мозгов?
Антон пожимает плечами:
— Против упрямой статистики интеллект бессилен. Ты же знаешь: из десяти венчурных компаний, основанных ради реализации изобретения, выживают две, а приличную прибыль получает только одна. Мы оказались за бортом, потому что переоценили идею и свои силы. Не надо было со своими скудными ресурсами лезть в рискованный бизнес. Были бы поскромнее в самооценке, не потратили бы время и не влезли бы в долги.
— Ладно, отрицательный результат — тоже результат. В следующий раз будем умнее — подключим инвестора. Главное, чтобы банк не отнял патент.
— Патент оформлен не на компанию, которая брала кредит, — напоминает Антон, — а на нас, как на индивидуальных предпринимателей.
— А учредители компании — мы, и банку это известно.
— Банкротство предприятия — длинная история. Пока суд да дело, мы сумеем продать патент и рассчитаемся со всеми долгами. Только жаль времени... Потеряли три года и деньги...
— Ладно, напишу главному, пусть не изобретают велосипед, а попросят воздушный фильтр у «Камаз-мастер», — решает гонщик. — Их фильтры выдержали трассы «Дакара». На заводе сделают небольшую доработку крепления, и выйдет то, что надо для местного пейзажа.
Булат на смартфоне набирает текст, прикрепляет к нему снимки забитого пылью воздушного фильтра и отправляет письмо главному конструктору завода.
К броневику, улыбаясь, подходит Руслан:
— Привет защитникам природы!
— Привет браконьерам! — ухмыльнувшись, отвечает Булат.
— Есть важный разговор по поводу утреннего инцидента.
Испытатели садятся на походные раскладные стулья, Руслан устраивается на подножке бронемашины, начинает издалека.
— Антон, Саид сказал, что ты — кандидат наук. Я вот тоже диссертацию пишу: «Переводы известных пословиц народов мира на таджикский язык». Я — лингвист, изучаю пять языков. После университета все обязаны год отслужить. Пришлось преобразиться из мажора в шофера, теперь вынужден скучать на заставе. А вас чего нелегкая сюда занесла?
— У нас контракт с заводом бронетехники, филиалом «КамАЗа», — неохотно отвечает Булат.
— Знаю, ваши грузовики на «Дакаре» всегда впереди! — демонстрирует свои познания Руслан.
— Да, команда «Камаз-мастер» побеждала шестнадцать раз, — кивает Булат.
— Саид сказал, что ты разбил машину команды. Я тоже разбил отцовскую «Ауди» в хлам.
— Хвалиться нам нечем...
— После аварии отец психанул и отправил меня к своему приятелю полковнику на перевоспитание. Вот маюсь тут бестолку. Саид сказал, что вы ребята путевые, и «Тайфун» ваш крутой.
— Опытный образец, — поясняет Булат. — Ваше Минобороны собирается закупить большую партию, но сначала хочет испытать броневик на пригодность для горной местности. Эта бронемашина с несущим корпусом — лучшая в России, а может быть, и в мире.
— Я был в Москве два года назад, круто там у вас, мне понравилось.
— Душанбе — тоже красивый, весь в зелени, ухоженный такой, — делится недавним впечатлением Антон.
— Такого роскошного рынка я нигде не видел! — поддерживает Булат.
Лингвист соглашается и объясняет:
— Рынки мы ценим, потому что наш город зародился с базара, который собирался на перекрестке дорог по понедельникам. Этот день недели на таджикском называется душанбе. Мой отец — доктор исторических наук, увлекается ДНК-генеалогией, которая доказывает, что большинство таджиков и русских имели общего предка, жившего в Восточной Европе пять тысяч лет назад. Мутация одного из генов Y-хромосомы прослеживается у всех его потомков по мужской линии. У русских, которые обосновались на Русской равнине, и у тех, кто двинул дальше на юго-восток: одни стали таджиками, а другие дошли до Индии.
— Так мы с тобой родня? — щурит глаза Антон.
— Далекая... — улыбается Руслан. — А теперь по делу. У байкера, которого мы поймали, было пятнадцать килограммов чистейшего героина. Я переводил допрос — он пуштун.
— Тоже родственник, гаплогруппа R1a, как у нас.
— Верно! — Руслан с удивлением смотрит на Антона. — Ты читал статьи моего отца?
— Слушал на ютюбе лекции о происхождении славян одного русского ученого, живущего сейчас в Америке.
— Клёсова, что ли? Отец с ним переписывался, обсуждал наших предков. У моего отца есть артефакты, указывающие на то, что арии, кочующие по евразийским степям, первыми приручили лошадь и придумали колесо.
