Всё напряжение сегодняшнего дня, вся обида на жизнь, на предательство жены, на позор, который идет по следам, накатили на него сплошной лавиной. Этот большой и сильный мужчина, искал утешения и прятался от проблем в объятиях женщины, которая никогда не предаст, которая всё выслушает, поймет и поможет найти выход. Обида, горечь все выплеснулось одним потоком. Он говорил, не останавливаясь, и даже не почувствовал, как мать, обнимавшая его сначала с нежностью, вдруг резко напряглась.
– Мама, на что она надеялась, рожая этого ребенка?! – Он всхлипывал, как маленький мальчишка, не глядя на мать и даже не пытаясь вытереть слезы, текущие по его щекам. – Чего ей не хватало? Захотелось острых ощущений? Хотела проверить, действительно ли дроу хорошие любовники?
– Она не виновата, – вдруг раздался охрипший голос Властелены. Женщина отстранила от себя вмиг замолчавшего сына и встала.
– Ты её ещё и защищаешь?! – удивленно глядя на мать, повысил голос Михаэль. – Она опозорила всю нашу семью. Она опозорила меня.
– Я ещё раз повторяю, она не виновата, – уже более резко ответила Властелена, обретая свой властный голос. – Не будь глупцом. Это тёмные эльфы верят своим глазам. Но мы-то можем слышать зов своей крови. Ты разве почувствовал отторжение к малышу?
– Не-ет, – неуверенно промямлил Михаэль, не сводя взгляда с матери. – Но ведь он черный. А у светлых эльфов не может родиться такой ребенок.
– У чистокровных светлых не может, а если отец или дед ребенка ? дроу, то может, – отрезала эльфийка, подходя к своему рабочему столу, но при этом не спуская взгляда со своего сына. Она как будто закаменела. Голос звучал сухо и безжизненно. Высокая, красивая, властная женщина с белокурыми косами, уложенными вокруг головы в виде короны, она в один миг как будто постарела.
– Но ведь у меня отец ? светлый эльф? – неуверенно, полувопросительно выдавил из себя Михаэль.
– Это мой муж был светлым эльфом, – гордо подняв голову, заявила Властелена. – А ты родился от любовника. Вот он и был чистокровный дроу. Я сразу потеряла голову, как только его увидела. Но ни о каком браке и речи быть не могло. Я была сосватана за твоего официального отца ещё с детства. И, несмотря на мои слёзы и уговоры, меня выдали замуж. Месяц я жила, как в аду. Граф Лорутелинг был намного старше меня. Всю свою жизнь он провел в казармах да полевых лагерях. Конечно, он старался быть со мной более нежным, но у него это плохо получалось. Он обращался со мной, как с солдатом-новобранцем. Целый месяц боли и унижений. А потом он снова ускакал в свой поход, из которого уже не вернулся. В этот период и появился снова Рауль. Я была самая счастливая. Впрочем, это был единственный период, когда я была действительно счастлива. Мы думали пожениться, как раз пришло сообщение о гибели Графа. Но ты родился раньше времени, и в тебе по какой-то причине совсем не было ни одной черточки темных. А дроу свою кровь в детях чувствовать не могут. Вот Рауль и заявил, что ты не от него. И уехал. Больше я его никогда не видела. По срокам, если бы ты родился доношенным, приходилось как раз на период нашей свадьбы с твоим отцом, официальным отцом. И я выдала тебя за его сына.
Каждое слово она как бы выдавливала из себя, голос звучал глухо, её фразы замораживали, они, как ледяные гвозди, вбивались в мозг Михаэля. Мужчина не отводил потерянного взгляда от матери. Властелена ненадолго замолчала, наблюдая за эмоциями на лице сына, и тихо добавила:
– Надо верить тем, кто тебя любит безоглядно. Твоего отца я любила. Любила так, что дышать без него не могла. Любила больше жизни. Весь мир был сосредоточен на нем. Это было какое-то наваждение. Ураган, сметающий все на своем пути. Я была готова пойти против всего света, против рода и против общества. А он меня предал. Не поверил и бросил с тобой крошечным на руках. И весь мир для меня рухнул в один день, в один миг. В сердце заползла вымораживающая все чувства стужа. Не осталось ни сил, ни желания любить. Я полностью посвятила себя тебе. Ты был моим лекарством, моим якорем, удерживающим в этом мире. Я даже, несмотря на традиции эльфов, помолвку для тебя в детстве не заключила, давая возможность своему единственному ребенку выбрать спутницу жизни. Чтобы хоть ты женился по любви. Больше всего на свете я боялась, чтобы ты не стал таким, как он. Я видела, с каким немым обожанием смотрит на тебя эта девочка, и вспоминала себя. Ты также, как и твой отец, позволял себя любить, ничего не давая взамен. А я не хотела видеть тебя таким же подлецом, как и он. Я старалась с детства привить тебе те качества, которые напрочь отсутствовали в Рауле. И была против твоего брака не потому, что Кассандра мне не нравилась, а потому, что боялась разочароваться в тебе. Хоть внешне вы не похожи, у вас есть общая черта. Черта, присущая большинству темных эльфов. Самовлюбленность. Вы просто упиваетесь своим величием, когда видите, с каким обожанием на вас смотрят. И хоть внешне ты светлый эльф, и никогда твое происхождение не вызывало вопросов, но внутри ты ? дроу. Никогда бы не подумала, что гены твоего биологического отца проявятся во внуке. Ты совсем на него не похож. Только жестами иногда напоминаешь.
Некоторое время в комнате висела тишина. Потом Михаэль встал и ещё раз подошел к бару. Налил полный стакан бренди, осушил залпом и повернулся к матери.
– Как так получилось? – вопрос прозвучал глухо.
Сын в упор смотрел на мать. На женщину, которую всю жизнь боготворил, которой гордился. Всё в ней вызывало в нем восхищение. Он гордился тем, как она руководит родом, как может себя держать. Гордился уважением, которое ей оказывали в обществе. Гордился тем, что сам император прислушивался к мнению его матери. Мать всегда выглядела моложе своих лет, и Михаэлю доставляло удовольствие ставить своих знакомых в тупик, когда они с Властеленой под ручку появлялись в свете. Он много раз говорил матери, что ей надо устраивать свою личную жизнь, но самому нравилась её верность памяти отца. Отца?! Теперь он даже мысленно не мог назвать Графа Лорутелинга своим отцом. Кто же он теперь? Бастард? Да ещё и бастард темного эльфа.
– Ты же всю жизнь ненавидела дроу и выступала против смешанных браков.
– Поэтому и ненавидела, – усталым голосом произнесла Властелена, тяжело опускаясь в кресло. – Поэтому и выступала против таких союзов. Не хотела, чтобы другие молодые светлые эльфы столкнулись с их бездушием, с их черствостью. Рауль был типичным темным. Видным, ярким и самовлюбленным. Если малыш пойдет в деда, то будет чертовски красивым парнем.
Михаэль снова наполнил бокал, но так и замер с ним в руке, не донеся до рта и уставившись в одну точку. В одно мгновение весь мир, построенный с детства его любящей матерью, перевернулся. Он чувствовал сейчас себя маленьким мальчиком, который оказался один в незнакомом месте, да ещё и потерял свою любимую игрушку. И в этой неизвестности светил яркий огонек, несущий свет и теплоту. Его маленькая жена, которую он так подло бросил, даже не попытавшись понять её и разобраться с тем горем, что обрушилось на их семью. Впрочем, какое это горе? Ребенок родился здоровым, а это самое главное. А светленький или темненький – это для него не важно. Теперь это не имеет значения. Важно то, что в сердце у его маленькой эльфийки найдется любовь и тепло и для него, и для его необычного сына. А то, что она простит его, в этом он не сомневался. Он сделает всё, чтобы она забыла о его поступке. Больше никогда в её прекрасных голубых глазах не появится ни одной слезинки.
– О чем думаешь, сын? – проследив за его действиями и уловив изменения в настроении, спросила Властелена. – Боишься, что эльфы скажут? Как объяснишь происхождение темнокожего ребенка?
– Нет, – крутя в руке пустой бокал, ответил Михаэль. – Никому ничего я объяснять не буду. Каждый сам придумает свою версию, одну красочнее другой. Думаю, как у Кассандры вымолить прощение. Я ей столько всего наговорил. А ведь она меня искренне любит. А я…
Кассандраэла только покормила малыша и уложила его спать, как сработала сигналка в телепортационной комнате, и через несколько минут на пороге появилась свекровь, а за её спиной стоял Михаэль. Вид у мужа был слегка помятый и какой-то виноватый. Видно, получил от матери нагоняй за свое самоуправство. Наверное, свекровь припомнила все его грехи, начиная с колыбели. Кассандраэла непроизвольно прикрыла собой кроватку, в которой сладко посапывал наевшийся и довольный малыш. Орчанка, крутившаяся рядом, и совсем ещё недавно агукавшая над крохой, тоже приняла боевую стойку, готовая защищать и хозяйку, и её сына.
– Явились?! – Нянька скрестила руки перед грудью и без должного почтения уставилась на Михаэля и его маму. – Где же это видано, дитя своего не признавать, олух ты длинноухий. Что же это вы, мамаша, не научили своего сыночка распознавать родную кровь?!
– Выйди, – прямо глядя на сноху, приказала няньке свекровь. – У нас семейный разговор.
Орчанка бросила взгляд на Кассандраэлу и вышла, только получив разрешающий кивок своей маленькой хозяйки. Но весь её вид говорил, что в обиду она ни её, ни её сына не даст. Как только за нянькой закрылась дверь, Властелена, отодвинув сноху в сторону, подошла к кроватке.
– Только попробуйте ему что-либо сделать, – прошипела Кассандраэла, буквально вкручиваясь между свекровью и ребенком и накрывая его защитным куполом.
– Я не сумасшедшая вредить своему внуку, – улыбаясь, примирительно ответила оторопевшей матери Властелена и наклонилась над ребенком. – Копия его дед. Как решили назвать?
– Аристель. В честь моего отца, – с вызовом в голосе ответила маленькая эльфийка, не сводя глаз с матери мужа. – Мы завтра уедем. Я уже взяла с прислуги магическую клятву о молчании. Так что про ребенка никто не узнает. Всем объясните, что я уехала в поместье, так как там малышу будет лучше. Со временем обо мне забудут. И вы придумаете очередную сказку. Я клянусь, что никто и никогда не узнает, что этот ребенок – Лорутелинг. И денег мне от вас не надо. Я сама в состоянии заработать.
– Не горячись, дочка, – перебила её Властелена, примирительно подняв руку. – Тебе не надо никуда уезжать и увозить ребенка из его дома. Он наследник. Михаэль всё тебе расскажет. Он сам ничего не знал. Надеюсь, ты поймешь его и простишь.
Кассандра стояла как громом пораженная, переводя взгляд с необычно мягкой и доброй свекрови на стоявшего с виноватым видом мужа. Старая эльфийка еще раз посмотрела на внука и с горечью произнесла:
– Аристель Лорутелинг, а мог бы быть Аристелем Ротердамом. Но твой дед, малыш, в своё время не поверил мне. И теперь ты светлый эльф.
Властелена развернулась, расправила плечи и с гордо поднятой головой пошла в сторону парадного выхода. Ошарашенная Кассандраэла смотрела вслед свекрови и не могла поверить, что эта властная женщина, которая её терпеть не могла, назвала вдруг дочкой. Осмысление того, что сказала Властелена, пришло чуть позже, когда Михаэль молча опустился перед нею на колени и, обняв за ноги, тихо прошептал:
– Прости, любимая!
Кассандраэла машинально опустила руки на светловолосую голову мужчины. Конечно, она простит мужа, слишком сильно его любит, и это чувство так просто из жизни не вычеркнешь, а вот из памяти не сможет убрать его поступок. И зависеть от него она теперь не будет. За это непродолжительное время она стала взрослее на целую жизнь. Эльфийка тяжело вздохнула и сказала:
– А рисовать я все равно буду. Даже если от меня будет всегда пахнуть краской.
Вселенские споры
– Господи, да что же это такое? – над Вселенной пронесся возмущённый, на грани истерики женский голос. – Ну что им еще надо?! Все же есть. Чистый воздух, леса, реки, моря богатые пищей. Ведь прогресс идет полным ходом. Развивайтесь, размножайтесь, живите в свое удовольствие. Так нет. Им же надо в войнушки поиграть, силами померяться. А как же без стрельбы, взрывов и смерти?! Я так больше не могу. Я устала! Ну что мне сделать, чтобы это прекратилось?!
И таким искренним был этот крик, идущий, казалось, из самого сердца, из самой души, что вздрогнули ближайшие Созвездия и Галактики. Вселенная на мгновение замерла, а потом по её просторам прошелся возмущенный гул голосов. Кто-то сочувствовал, кто-то ехидничал, а кого-то просто раздражал сам факт всплеска негативной энергии. Звезды ярко вспыхнули, получив дополнительный импульс от этого крика и, казалось бы, еще интенсивнее замерцали. Каждое Скопление Галактик не осталось в стороне. Они, как престарелые кумушки, сидящие на скамейках возле подъездов, активно зашушукались, ещё не зная, чем вызван этот крик души, но уже заранее осуждая. Мимо пролетающая комета вздрогнула и, поджав хвост, на всякий случай сменила траекторию полета. Мало ли чем закончится такое эмоциональное выступление. Вот так летишь по просторам Вселенной, никого не трогаешь, а тут раз… и зажглась рядом сверхновая Звезда, опалив поверхность и подбросив в ядро кометы новые химические элементы. И неизвестно, какие последствия произойдут после того, как газовая оболочка, окутывающая тело, войдет в реакцию с вновь приобретенными химическими соединениями. И доказывай потом, что ты не монстр с огненным ядром, а вполне себе безобидное космическое тело, просто летящая по своим межгалактическим делам. Да от такого всплеска и хвост может отпасть. А он дорог не только как память. Она, между прочим, его долго и упорно отращивала, наматывая круги вокруг Солнца и собирая всю космическую пыль и излишки газа в округе. Это многомиллионнокиллометровое украшение, плод ежесекундной заботы. Так что, дураков нет. От разъярённой женщины лучше держаться подальше. Благо просторы Космоса позволяют.
– Ну вот, не прошло и несколько миллиардов лет, как ты признала за мной божественную сущность, – раздался насмешливый мужской голос. – Рад, что наконец-то это произошло, но не очень доволен, что это вынужденная мера. Если бы не прижарило, так бы и не дождался радостного события.
Вселенная на некоторое время опять притихла, явно прислушиваясь к происходящему диалогу и стараясь не пропустить ни слова. Густой баритон, раздавшийся на просторах Космоса и усиленный отражательной туманностью, поневоле привлекал к себе внимание. А насмешка в голосе только придавала интриги.
– И ничего я не признала, – буркнул в ответ недовольный женский голос. – Нужен ты мне, чтобы еще соглашаться с твоей божественной сущностью. Просто применила слово, которое употребляет основная масса людей. При этом заметь, они используют такое обращение по поводу и без повода. Просто как восклицание, а не как призыв.
– А я-то размечтался, – хмыкнул мужчина и уже с раздражением добавил. – Понадеялся, что ты, наконец, внемлешь Голосу Мудрости и признаешь свою несостоятельность. Но ты как была упрямая, так и осталась. Нет, чтобы прислушаться к умным советам и поступить, как тебе давно уже предлагают. Ты все выделываешься! Строишь из себя независимую. А люди пользуются этим и вытворяют, что им вздумается. И с каждым столетием их выходки становятся все опаснее и опаснее. Ты дождешься, что просто перестанешь существовать.
– А ты себе не льстишь?! – теперь в женском голосе появились ехидные нотки.
– Мама, на что она надеялась, рожая этого ребенка?! – Он всхлипывал, как маленький мальчишка, не глядя на мать и даже не пытаясь вытереть слезы, текущие по его щекам. – Чего ей не хватало? Захотелось острых ощущений? Хотела проверить, действительно ли дроу хорошие любовники?
– Она не виновата, – вдруг раздался охрипший голос Властелены. Женщина отстранила от себя вмиг замолчавшего сына и встала.
– Ты её ещё и защищаешь?! – удивленно глядя на мать, повысил голос Михаэль. – Она опозорила всю нашу семью. Она опозорила меня.
– Я ещё раз повторяю, она не виновата, – уже более резко ответила Властелена, обретая свой властный голос. – Не будь глупцом. Это тёмные эльфы верят своим глазам. Но мы-то можем слышать зов своей крови. Ты разве почувствовал отторжение к малышу?
– Не-ет, – неуверенно промямлил Михаэль, не сводя взгляда с матери. – Но ведь он черный. А у светлых эльфов не может родиться такой ребенок.
– У чистокровных светлых не может, а если отец или дед ребенка ? дроу, то может, – отрезала эльфийка, подходя к своему рабочему столу, но при этом не спуская взгляда со своего сына. Она как будто закаменела. Голос звучал сухо и безжизненно. Высокая, красивая, властная женщина с белокурыми косами, уложенными вокруг головы в виде короны, она в один миг как будто постарела.
– Но ведь у меня отец ? светлый эльф? – неуверенно, полувопросительно выдавил из себя Михаэль.
– Это мой муж был светлым эльфом, – гордо подняв голову, заявила Властелена. – А ты родился от любовника. Вот он и был чистокровный дроу. Я сразу потеряла голову, как только его увидела. Но ни о каком браке и речи быть не могло. Я была сосватана за твоего официального отца ещё с детства. И, несмотря на мои слёзы и уговоры, меня выдали замуж. Месяц я жила, как в аду. Граф Лорутелинг был намного старше меня. Всю свою жизнь он провел в казармах да полевых лагерях. Конечно, он старался быть со мной более нежным, но у него это плохо получалось. Он обращался со мной, как с солдатом-новобранцем. Целый месяц боли и унижений. А потом он снова ускакал в свой поход, из которого уже не вернулся. В этот период и появился снова Рауль. Я была самая счастливая. Впрочем, это был единственный период, когда я была действительно счастлива. Мы думали пожениться, как раз пришло сообщение о гибели Графа. Но ты родился раньше времени, и в тебе по какой-то причине совсем не было ни одной черточки темных. А дроу свою кровь в детях чувствовать не могут. Вот Рауль и заявил, что ты не от него. И уехал. Больше я его никогда не видела. По срокам, если бы ты родился доношенным, приходилось как раз на период нашей свадьбы с твоим отцом, официальным отцом. И я выдала тебя за его сына.
Каждое слово она как бы выдавливала из себя, голос звучал глухо, её фразы замораживали, они, как ледяные гвозди, вбивались в мозг Михаэля. Мужчина не отводил потерянного взгляда от матери. Властелена ненадолго замолчала, наблюдая за эмоциями на лице сына, и тихо добавила:
– Надо верить тем, кто тебя любит безоглядно. Твоего отца я любила. Любила так, что дышать без него не могла. Любила больше жизни. Весь мир был сосредоточен на нем. Это было какое-то наваждение. Ураган, сметающий все на своем пути. Я была готова пойти против всего света, против рода и против общества. А он меня предал. Не поверил и бросил с тобой крошечным на руках. И весь мир для меня рухнул в один день, в один миг. В сердце заползла вымораживающая все чувства стужа. Не осталось ни сил, ни желания любить. Я полностью посвятила себя тебе. Ты был моим лекарством, моим якорем, удерживающим в этом мире. Я даже, несмотря на традиции эльфов, помолвку для тебя в детстве не заключила, давая возможность своему единственному ребенку выбрать спутницу жизни. Чтобы хоть ты женился по любви. Больше всего на свете я боялась, чтобы ты не стал таким, как он. Я видела, с каким немым обожанием смотрит на тебя эта девочка, и вспоминала себя. Ты также, как и твой отец, позволял себя любить, ничего не давая взамен. А я не хотела видеть тебя таким же подлецом, как и он. Я старалась с детства привить тебе те качества, которые напрочь отсутствовали в Рауле. И была против твоего брака не потому, что Кассандра мне не нравилась, а потому, что боялась разочароваться в тебе. Хоть внешне вы не похожи, у вас есть общая черта. Черта, присущая большинству темных эльфов. Самовлюбленность. Вы просто упиваетесь своим величием, когда видите, с каким обожанием на вас смотрят. И хоть внешне ты светлый эльф, и никогда твое происхождение не вызывало вопросов, но внутри ты ? дроу. Никогда бы не подумала, что гены твоего биологического отца проявятся во внуке. Ты совсем на него не похож. Только жестами иногда напоминаешь.
Некоторое время в комнате висела тишина. Потом Михаэль встал и ещё раз подошел к бару. Налил полный стакан бренди, осушил залпом и повернулся к матери.
– Как так получилось? – вопрос прозвучал глухо.
Сын в упор смотрел на мать. На женщину, которую всю жизнь боготворил, которой гордился. Всё в ней вызывало в нем восхищение. Он гордился тем, как она руководит родом, как может себя держать. Гордился уважением, которое ей оказывали в обществе. Гордился тем, что сам император прислушивался к мнению его матери. Мать всегда выглядела моложе своих лет, и Михаэлю доставляло удовольствие ставить своих знакомых в тупик, когда они с Властеленой под ручку появлялись в свете. Он много раз говорил матери, что ей надо устраивать свою личную жизнь, но самому нравилась её верность памяти отца. Отца?! Теперь он даже мысленно не мог назвать Графа Лорутелинга своим отцом. Кто же он теперь? Бастард? Да ещё и бастард темного эльфа.
– Ты же всю жизнь ненавидела дроу и выступала против смешанных браков.
– Поэтому и ненавидела, – усталым голосом произнесла Властелена, тяжело опускаясь в кресло. – Поэтому и выступала против таких союзов. Не хотела, чтобы другие молодые светлые эльфы столкнулись с их бездушием, с их черствостью. Рауль был типичным темным. Видным, ярким и самовлюбленным. Если малыш пойдет в деда, то будет чертовски красивым парнем.
Михаэль снова наполнил бокал, но так и замер с ним в руке, не донеся до рта и уставившись в одну точку. В одно мгновение весь мир, построенный с детства его любящей матерью, перевернулся. Он чувствовал сейчас себя маленьким мальчиком, который оказался один в незнакомом месте, да ещё и потерял свою любимую игрушку. И в этой неизвестности светил яркий огонек, несущий свет и теплоту. Его маленькая жена, которую он так подло бросил, даже не попытавшись понять её и разобраться с тем горем, что обрушилось на их семью. Впрочем, какое это горе? Ребенок родился здоровым, а это самое главное. А светленький или темненький – это для него не важно. Теперь это не имеет значения. Важно то, что в сердце у его маленькой эльфийки найдется любовь и тепло и для него, и для его необычного сына. А то, что она простит его, в этом он не сомневался. Он сделает всё, чтобы она забыла о его поступке. Больше никогда в её прекрасных голубых глазах не появится ни одной слезинки.
– О чем думаешь, сын? – проследив за его действиями и уловив изменения в настроении, спросила Властелена. – Боишься, что эльфы скажут? Как объяснишь происхождение темнокожего ребенка?
– Нет, – крутя в руке пустой бокал, ответил Михаэль. – Никому ничего я объяснять не буду. Каждый сам придумает свою версию, одну красочнее другой. Думаю, как у Кассандры вымолить прощение. Я ей столько всего наговорил. А ведь она меня искренне любит. А я…
***
Кассандраэла только покормила малыша и уложила его спать, как сработала сигналка в телепортационной комнате, и через несколько минут на пороге появилась свекровь, а за её спиной стоял Михаэль. Вид у мужа был слегка помятый и какой-то виноватый. Видно, получил от матери нагоняй за свое самоуправство. Наверное, свекровь припомнила все его грехи, начиная с колыбели. Кассандраэла непроизвольно прикрыла собой кроватку, в которой сладко посапывал наевшийся и довольный малыш. Орчанка, крутившаяся рядом, и совсем ещё недавно агукавшая над крохой, тоже приняла боевую стойку, готовая защищать и хозяйку, и её сына.
– Явились?! – Нянька скрестила руки перед грудью и без должного почтения уставилась на Михаэля и его маму. – Где же это видано, дитя своего не признавать, олух ты длинноухий. Что же это вы, мамаша, не научили своего сыночка распознавать родную кровь?!
– Выйди, – прямо глядя на сноху, приказала няньке свекровь. – У нас семейный разговор.
Орчанка бросила взгляд на Кассандраэлу и вышла, только получив разрешающий кивок своей маленькой хозяйки. Но весь её вид говорил, что в обиду она ни её, ни её сына не даст. Как только за нянькой закрылась дверь, Властелена, отодвинув сноху в сторону, подошла к кроватке.
– Только попробуйте ему что-либо сделать, – прошипела Кассандраэла, буквально вкручиваясь между свекровью и ребенком и накрывая его защитным куполом.
– Я не сумасшедшая вредить своему внуку, – улыбаясь, примирительно ответила оторопевшей матери Властелена и наклонилась над ребенком. – Копия его дед. Как решили назвать?
– Аристель. В честь моего отца, – с вызовом в голосе ответила маленькая эльфийка, не сводя глаз с матери мужа. – Мы завтра уедем. Я уже взяла с прислуги магическую клятву о молчании. Так что про ребенка никто не узнает. Всем объясните, что я уехала в поместье, так как там малышу будет лучше. Со временем обо мне забудут. И вы придумаете очередную сказку. Я клянусь, что никто и никогда не узнает, что этот ребенок – Лорутелинг. И денег мне от вас не надо. Я сама в состоянии заработать.
– Не горячись, дочка, – перебила её Властелена, примирительно подняв руку. – Тебе не надо никуда уезжать и увозить ребенка из его дома. Он наследник. Михаэль всё тебе расскажет. Он сам ничего не знал. Надеюсь, ты поймешь его и простишь.
Кассандра стояла как громом пораженная, переводя взгляд с необычно мягкой и доброй свекрови на стоявшего с виноватым видом мужа. Старая эльфийка еще раз посмотрела на внука и с горечью произнесла:
– Аристель Лорутелинг, а мог бы быть Аристелем Ротердамом. Но твой дед, малыш, в своё время не поверил мне. И теперь ты светлый эльф.
Властелена развернулась, расправила плечи и с гордо поднятой головой пошла в сторону парадного выхода. Ошарашенная Кассандраэла смотрела вслед свекрови и не могла поверить, что эта властная женщина, которая её терпеть не могла, назвала вдруг дочкой. Осмысление того, что сказала Властелена, пришло чуть позже, когда Михаэль молча опустился перед нею на колени и, обняв за ноги, тихо прошептал:
– Прости, любимая!
Кассандраэла машинально опустила руки на светловолосую голову мужчины. Конечно, она простит мужа, слишком сильно его любит, и это чувство так просто из жизни не вычеркнешь, а вот из памяти не сможет убрать его поступок. И зависеть от него она теперь не будет. За это непродолжительное время она стала взрослее на целую жизнь. Эльфийка тяжело вздохнула и сказала:
– А рисовать я все равно буду. Даже если от меня будет всегда пахнуть краской.
Вселенские споры
– Господи, да что же это такое? – над Вселенной пронесся возмущённый, на грани истерики женский голос. – Ну что им еще надо?! Все же есть. Чистый воздух, леса, реки, моря богатые пищей. Ведь прогресс идет полным ходом. Развивайтесь, размножайтесь, живите в свое удовольствие. Так нет. Им же надо в войнушки поиграть, силами померяться. А как же без стрельбы, взрывов и смерти?! Я так больше не могу. Я устала! Ну что мне сделать, чтобы это прекратилось?!
И таким искренним был этот крик, идущий, казалось, из самого сердца, из самой души, что вздрогнули ближайшие Созвездия и Галактики. Вселенная на мгновение замерла, а потом по её просторам прошелся возмущенный гул голосов. Кто-то сочувствовал, кто-то ехидничал, а кого-то просто раздражал сам факт всплеска негативной энергии. Звезды ярко вспыхнули, получив дополнительный импульс от этого крика и, казалось бы, еще интенсивнее замерцали. Каждое Скопление Галактик не осталось в стороне. Они, как престарелые кумушки, сидящие на скамейках возле подъездов, активно зашушукались, ещё не зная, чем вызван этот крик души, но уже заранее осуждая. Мимо пролетающая комета вздрогнула и, поджав хвост, на всякий случай сменила траекторию полета. Мало ли чем закончится такое эмоциональное выступление. Вот так летишь по просторам Вселенной, никого не трогаешь, а тут раз… и зажглась рядом сверхновая Звезда, опалив поверхность и подбросив в ядро кометы новые химические элементы. И неизвестно, какие последствия произойдут после того, как газовая оболочка, окутывающая тело, войдет в реакцию с вновь приобретенными химическими соединениями. И доказывай потом, что ты не монстр с огненным ядром, а вполне себе безобидное космическое тело, просто летящая по своим межгалактическим делам. Да от такого всплеска и хвост может отпасть. А он дорог не только как память. Она, между прочим, его долго и упорно отращивала, наматывая круги вокруг Солнца и собирая всю космическую пыль и излишки газа в округе. Это многомиллионнокиллометровое украшение, плод ежесекундной заботы. Так что, дураков нет. От разъярённой женщины лучше держаться подальше. Благо просторы Космоса позволяют.
– Ну вот, не прошло и несколько миллиардов лет, как ты признала за мной божественную сущность, – раздался насмешливый мужской голос. – Рад, что наконец-то это произошло, но не очень доволен, что это вынужденная мера. Если бы не прижарило, так бы и не дождался радостного события.
Вселенная на некоторое время опять притихла, явно прислушиваясь к происходящему диалогу и стараясь не пропустить ни слова. Густой баритон, раздавшийся на просторах Космоса и усиленный отражательной туманностью, поневоле привлекал к себе внимание. А насмешка в голосе только придавала интриги.
– И ничего я не признала, – буркнул в ответ недовольный женский голос. – Нужен ты мне, чтобы еще соглашаться с твоей божественной сущностью. Просто применила слово, которое употребляет основная масса людей. При этом заметь, они используют такое обращение по поводу и без повода. Просто как восклицание, а не как призыв.
– А я-то размечтался, – хмыкнул мужчина и уже с раздражением добавил. – Понадеялся, что ты, наконец, внемлешь Голосу Мудрости и признаешь свою несостоятельность. Но ты как была упрямая, так и осталась. Нет, чтобы прислушаться к умным советам и поступить, как тебе давно уже предлагают. Ты все выделываешься! Строишь из себя независимую. А люди пользуются этим и вытворяют, что им вздумается. И с каждым столетием их выходки становятся все опаснее и опаснее. Ты дождешься, что просто перестанешь существовать.
– А ты себе не льстишь?! – теперь в женском голосе появились ехидные нотки.
