Так и ходил дознаватель на отчёт к лорду Асперу каждый третий день, возвращался в дурном настроении. Младший Фолганд иногда сам заглядывал в управу, что-то уточнял, требовал оповещать обо всех тонкостях дела. Отказать Шаун не мог. И однажды ему это так надоело, что он рискнул высказать свои предположения насчёт причастности жрецов. Маг в ответ только кивнул, давая знать, что принял к сведению, и всё.
В этот раз между делом дознаватель упомянул о новом теле — хотел посмотреть на реакцию Стефана Фолганда, но разве поймёшь что-то по холодному неподвижному лицу мага.
– Я могу осмотреть тело кукольника? – сразу же спросил Стефан, когда узнал, что новая жертва убита тем же способом, что и учитель.
– Если желаете, – дознаватель не понимал, зачем это нужно лорду, помнил только, что несколько раз тот осматривал тело учителя.
– Желаю.
И Стефан без церемоний направился в ледник, где временно размещали тела. Дорогу он прекрасно помнил. Память возвращалась чёткими образами. В день убийства Стефан ходил в лавку за травами и некоторыми особыми ингредиентами по списку Бертрана. Старик закрыл дверь за молодым лордом, посмотрел вслед внимательно и печально воспалёнными глазами. Бертран остановил ученика на пороге, хотел что-то сказать, но промолчал, оборвал фразу готовую сорваться с губ.
Как Стефан знал, учитель оставался в лаборатории, работал над частными заказами от горожан. Делами ревнителей лика он занимался только в крипте. Но после смерти Бертрана самого Стефана туда не пускали. Почти не пускали, потому как в определённые дни…
Фолганд покачал головой, занесло его в мыслях совсем не туда, куда хотелось бы. Мысленно он вернулся обратно в день смерти учителя. Тело лежало возле стола, заваленного записями — Бертран постоянно делал короткие пометки, которые потом сводил в единую систему и записывал подробнее, с комментариями и описаниями. Крови практически не было, Стефан сразу определил, что удар один — сильный, точный.
Вот тогда молодой маг пожалел, что не владел некромантией. Только одно он мог попробовать сделать — считать последние впечатления мёртвого тела. Для этого нужно коснуться большим и безымянным пальцами глаз покойного, взять силу земли, соединить свою силу с тем, что осталось у мертвеца. Сложно и малоэффективно, но выбора не было.
В тот раз получилось максимально хорошо — Стефан успел понять, что маг знал убийцу, услышал последние слова старика: «Он всё равно узнает». До сих пор эти слова не давали покоя Стефану. Слишком много за ними стояло для него лично.
После старика остался огромный архив, часть из крипты принесли ревнители, у них были свои интересы. Чего Фолганд не нашёл — это фамильное кольцо Бертрана и личный дневник. Именно эти вещи он неистово искал. Кольцо было обещано Стефану и имело невероятную ценность для мага, а дневник содержал тайны, что могли спасти от тьмы.
Стефан несколько раз приходил к телу старика, пока оно хранилось в управе, пытался добиться других ответов, но сила уходила, и вернуть воспоминания становилось труднее и труднее. Как стало понятно из рассказа дознавателя, кукольник убит точно таким же ударом, и Стефан собирался «прочитать» последние слова убитого.
Он обошёл вокруг тела несколько раз, собирая силу земли. Для Стефана это проще всего, земля Фолганда легко откликалась на зов хозяина, повязанного кровными узами с ней. Много крови Стефана приняла земля Фолганда.
«Доигрался, кукольник», – подумал Стефан с холодной жалостью. – «За что же тебя так? Неужели за сказочки?»
Он наложил руки, собрался, впитывая информацию — кукольник испытал сильный страх и недоумение перед смертью, убийцу не знал, серое пятно перед глазами. Стефан услышал последние слова: «Я ничего не знаю, брат. Это только сказка».
«И правда за сказочки. Кому-то они сильно не понравились», – новый факт для размышлений в общей цепочке осел в памяти мага. Таких непонятных частей становилось больше и больше. Серия похожих убийств, пропажа людей, труханка, кольцо и дневник старого Бертрана.
«Он говорит о брате. Игры кукольника могли не понравится жрецам, особенно ревнителям лика. Далеко зашёл кукольник, наболтал лишнего в представлениях. Шептуны сидят по трактирам, обо всём докладывают Рюту Тарвиту. Вот и дознаватель подозревает крыс из крипты», – Стефан мысленно подвёл итог.
Всё следовало обдумать. Особенно причастность ревнителей к убийствам и случаи белой смерти — Стефан догадывался, что стоит за черве-нитями, увиденными им на площади в день Дивного бога. Знал, но признавал собственное бессилие, потому что кукла не может решать за кукловода. А он и был куклой, повязанной со всех сторон долгом и узами, более прочными, чем стальные оковы. Любой шаг в сторону, попытка залатать мир Фолганда в одном месте приведёт к ещё худшему положению вещей. Необходимо искать другой выход. Перечитать снова записи старого мага, о которых мало знал. Разыскать сведения о порталах межмирья. И обязательно найти дневник. Стефан работал без устали.
Бертран научил Стефана самому главному, что умел сам — мыслить, видеть взаимосвязи в мире. И молодой маг запомнил, что в любой системе есть слабое место, или ключевой элемент, повлияв на который, можно изменить всю картину. Своеобразная магия разума и логики мира. По сути, мысля стихиями, Стефан действовал так же. Желая изменить свойства предметов, находил слабое звено в структуре и воздействовал силой земли, огня, воды или воздуха. Глядя на события, мог выстроить всю картину из разрозненных фактов, дополнить неизвестное рядом предположений, вновь построить новые и новые системы для каждого варианта возможностей. Хороший учитель был у Стефана Фолганда, ценивший человеческий разум выше магии, создававший магию из действий разума. Магия оказывалась результатом силы ума, а не волшебной сказочной силы. Может быть, поэтому так мало магов можно встретить в землях Фолганда, да и других краях.
Овладев азами мастерства, ученик последние годы занимался систематизацией всех записей, сделанных стариком. Только часть исследований Бертран не показывал никому. Не ведал о них и молодой маг.
*11*
– Черныш, нехорошая птица. Ты зачем книжку испортил!?
Вельда стояла над растрёпанной книгой — тонкие листочки разлетелись, были порваны и побиты клювом.
Она застала птицу на месте преступления. Ворон отрывал клювом кусочки бумаги и разбрасывал их вокруг себя. Увидел хозяйку, голову наклонил в одну сторону, в другую, и продолжил хулиганство.
– Фу, Черныш, – Вельде стало до слез обидно — единственную ценность уничтожили. – Накажу тебя, будешь знать.
Она собрала остатки книги, сложила все листочки обратно, как смогла, и книжку спрятала, чтобы коварный ворон не добрался. Что поделать? Не понимает птица, какие дела творит. Или понимает? Вельде показалось, что ворон с особой злостью клевал изображение Дивного бога, страницы с ним пострадали сильнее всего.
Посетителей в общей зале собиралось не много. Горожане стали неохотно выходить на улицу, боялись труханки и мага. Разговоры случались редкие, скучные — всё о белой смерти и других неприятностях в землях Фолганда. Среди разговоров прозвучали слова и о кукольнике, что был убит. Вельда задумалась, вспомнила, как не любил маг кукольника. Мысли посетителей перекликались с мыслями Бельчонка.
– Это всё маг, – уверенно сказал аптекарь Годус. – Я помню, как он смотрел на кукольника. До сих пор от взгляда озноб по коже.
– И я помню, глаза страшные, колдовские, – кивнула швея.
– Да ну, будет вам лорд какого-то кукольника резать, – не верил некто третий.
В итоге вышел небольшой спор. Аптекарь не унимался.
– Как хотите, но труханка-то точно от мага. Глупые люди у него настои покупают, так и заражаются. Никто не знает, из чего он их делает. А вот у меня в аптеке…
– Твои-то настои не помогают, – перебил его другой горожанин. – И говорят, что воду сладкую продаёшь вместо микстур.
Годус вспыхнул, вскочил с места и выбежал из трактира, не снеся оскорбления. Каждый раз аптекарь сбегал с поля боя, стоило кому-то выдвинуть прямые обвинения. Старая история. Все посмеялись и вернулись к разговору.
– С труханкой жрецы разбираться должны. Не болезнь это — наказание, как и чёрная чума.
– Чёрную чуму победили и труханку смогут, – согласно кивнул бородатый мужик из торговцев. – Тринадцать лет назад страшнее было, мёрли люди как мухи. Говорят, жрецы и старый маг с Дивным богом договорились.
Вельда слушала разговоры, и становилось ей всё интереснее. Жрецы, старый маг, Дивный бог — таинственно и непонятно, как нерассказанная сказка, от которой услышал лишь завязку. Она решила поговорить с тётей Рейной. Часто, помогая тёте на кухне, Вельда спрашивала о разном, о жизни, советовалась с Рейной. За делом и разговор идёт легче. А вопросов у Белки было много.
Некоторое время они работали в тишине, пока Вельда собиралась с мыслями.
– Тётушка, а ты помнишь чёрную чуму?
– Хорошо помню, дорогая. Очень страшно было. Люди никуда не ходили, сидели по домам, но все равно умирали. Запирались здоровые, а спустя время находили их тела. Лекари не могли помочь.
– А жрецы?
– Свершали подношения, как обычно. Народ нёс в Дом последнее, лишь бы спастись. Да не помогало.
– И как спаслись? Говорят, жрецы договорились с Дивным богом? Как они это сделали?
– Не знаю, девочка, – тётя Рейна покачала головой и продолжила резать овощи. – Слышала, что маг Бертран с жрецами и старым лордом долго молились за Фолганд, взывая к Дивному богу. И тот их услышал.
– А сейчас смогут договориться?
– Кто их знает. Старого мага убили.
– Стефан тоже маг.
– Маг и ученик Бертрана, но жрецов он не любит. Вряд ли будет с ними договариваться.
Вспомнила Вельда, как видела Стефана в Доме Дивного бога, говорящего со жрецом. Вспомнила она и кое-что ещё.
– Тётя, а где Стефан Фолганд живёт?
Старая Рейна отложила нож, посмотрела обеспокоено на племянницу.
– Тебе-то зачем? В доме старого мага он живёт, рядом с городским рынком.
– Понятно, – Вельда намеренно отвернулась, якобы помыть тарелку, скрыла улыбку от тёти.
– Посмотри-ка на меня, Вельда, - Рейна подошла, развернула к себе племянницу. - Зачем тебе молодой маг? Лучше не думай о нём, - встряхнула даже легонько.
– Вы тоже верите, что он во всём виноват? – вспыхнула Вельда. – И все беды от него?
Тётя Рейна отпустила её, тяжело села за стол.
– Да как я могу. Я работала в Вороньем замке. Стефана с рождения знаю. Счастливая семья была. Старый лорд в сыновьях души не чаял, жену на руках носил. Пока та от чёрной чумы не умерла. Стефан в детстве был таким весёлым, открытым и добрым мальчиком. Брат его старший другим рос, себе на уме. Помню, шалили они и случайно лошадь из конюшни выпустили, напугали. Та в пустошь ускакала, да с обрыва упала. Так лорд Аспер на конюха наговорил, отца на мысль эту натолкнул, чтобы наказания избежать. Старый Фолганд конюха велел выпороть во внутреннем дворе, на глазах у всех, потом выгнать, а долг за лошадь взымать до конца жизни. Очень уж дорогая была лошадка. И не смог Стефан смолчать, признался, на себя вину всю взял, хоть и шалили вместе с братом. Те ещё сорванцы были, обоим от отца доставалось, когда заслуживали.
– И его наказали?
– Конечно, отец наказал. За то, что признался, пороть не стал, но месяц не выпускал из комнаты. Для проказливого мальчишки страшное наказание.
– И брата наказал?
– Старшего нет, он же не прямо конюха обвинял. Вроде как и ни при чём.
Вельда покачала головой.
– Тётя, почему же Стефан теперь такой?
– Мне не ведомо, дорогая. После смерти жены старый лорд горевал сильно, а младший сын неожиданно пропал. Отец говорил, что заболел, и он его к лекарям отвёз в город. Я из замка уехала, трактир как раз мне по наследству достался. И в то же время случайно видела в городе мальчика. Его жрецы из кареты вынесли и в дом к Бертрану зашли. Лицо у Стефана было такое бледное, ни кровинки, сам как тряпичная кукла. Я решила, что и правда болеет. Потом уже узнали — на обучении он у Бертрана. Чудно было, сын лорда и вдруг ученик мага. Не принято так. Вот, с тех пор не улыбается Стефан. Учение всю радость его забрало. Кто их магов разберёт, что к чему. Так зачем тебе маг?
– Он вещь свою потерял в трактире. Вернуть нужно.
Не стала Вельда рассказывать о нападении. Ни к чему тётушке знать.
– Так дождись, когда сам придёт. Незачем ходить в этот дом.
– Может вещи нужные.
– Ох, Вельда, не связывалась бы ты с Фолгандами, тем более со Стефаном. Сильно он изменился, на живого человека не похож. Да и не ровня ты лорду. Горе будет. Тебе семью скоро создавать, детей рожать. Григор ждёт, надеется, а ты тянешь. Вот найдёт себе другую, останешься одна.
– Не нравится мне Григор, – Вельда надулась, обиделась на слова тётки. – Не хочу за него.
– А Стефан нравится?
– Скажешь тоже, – Белка фыркнула и отвернулась. – Ледышка.
Так и молчала до вечера. Думала о разговоре с тётушкой. Рассуждала: «Подумаешь, лорд. И простая девушка может за лорда замуж выйти, если у них любовь. В книжках просто так не напишут. Папа говорил, что в сказках мудрость народная, а значит, отчасти правда».
Потом поднялась к себе. Достала сумку Стефана, пересмотрела содержимое — несколько маленьких склянок с жидкостью разных цветов, горка золотых да бинт в крови. Губу закусила, глядя на кровь. Очередные тайны мага.
*12*
– Дорогой мой Стефан, – почти нежно пропел брат Тарвит. – Всё вы преувеличиваете.
Мужчины расположились в небольшой гостиной дома старого мага, где теперь постоянно жил его ученик. Стефан постарался сесть подальше от гостя, в угол потемнее, чтобы оттуда наблюдать и делать выводы, а заодно скрыть собственное лицо. Только не так-то просто спрятаться от главного ревнителя лика.
– Я видел признаки, которые мне слишком знакомы, – Стефан цедил слова сквозь зубы, беседа с жрецом не доставляла удовольствия, но была вызвана крайней необходимостью. – Помните про черве-нити? Белая смерть одной природы с ними. Она забирает жизнь из нашего мира, опустошает.
– И с чего вы взяли, что это связано со сделкой?
– Вас совсем не волнует, что наши действия могут вызывать такие последствия? Впрочем, о чем я спрашиваю и главное, кого. После того, что вы сотворили с наивным ребёнком…
– Чудесный Стефан, я привык, что вы меня постоянно в чем-то подозреваете и обвиняете, если каждый раз я буду испытывать угрызения совести, то можно сразу отказываться от дела. Не забывайте о своей роли. Вы жалеете себя, забывая о тысячах жителей Фолганда? – брат ревнитель лика сокрушённо покачал головой. – Я считал вас благородным человеком, готовым на жертву во имя счастья своих подданных. Раз уж старый лорд сумел обмануть культ, то и несите свой жребий с честью.
Слова Тарвита пробили не хуже копья, смертельно, насквозь, и пригвоздили мага к креслу. Левая часть лица Стефана резко дёрнулась в болезненном спазме, оттянув угол рта, зрачок левого же глаза превратился в чёрную точку. Правая сторона оставалась холодной маской. Крыса из крипты, мастер запрещённых приёмов. Крыса, смеющая рассуждать о чести и долге.
– Не вам учить меня чести, – слова вылетали из Стефана отрывистыми хрипами.
– Спокойнее, душа моя, – Тарвит заметил изменения в лице мага даже в полумраке. – Вам дать что-нибудь выпить? Какой-нибудь из ваших настоев? Не бережёте вы себя. Нервничаете зачем-то.
В этот раз между делом дознаватель упомянул о новом теле — хотел посмотреть на реакцию Стефана Фолганда, но разве поймёшь что-то по холодному неподвижному лицу мага.
– Я могу осмотреть тело кукольника? – сразу же спросил Стефан, когда узнал, что новая жертва убита тем же способом, что и учитель.
– Если желаете, – дознаватель не понимал, зачем это нужно лорду, помнил только, что несколько раз тот осматривал тело учителя.
– Желаю.
И Стефан без церемоний направился в ледник, где временно размещали тела. Дорогу он прекрасно помнил. Память возвращалась чёткими образами. В день убийства Стефан ходил в лавку за травами и некоторыми особыми ингредиентами по списку Бертрана. Старик закрыл дверь за молодым лордом, посмотрел вслед внимательно и печально воспалёнными глазами. Бертран остановил ученика на пороге, хотел что-то сказать, но промолчал, оборвал фразу готовую сорваться с губ.
Как Стефан знал, учитель оставался в лаборатории, работал над частными заказами от горожан. Делами ревнителей лика он занимался только в крипте. Но после смерти Бертрана самого Стефана туда не пускали. Почти не пускали, потому как в определённые дни…
Фолганд покачал головой, занесло его в мыслях совсем не туда, куда хотелось бы. Мысленно он вернулся обратно в день смерти учителя. Тело лежало возле стола, заваленного записями — Бертран постоянно делал короткие пометки, которые потом сводил в единую систему и записывал подробнее, с комментариями и описаниями. Крови практически не было, Стефан сразу определил, что удар один — сильный, точный.
Вот тогда молодой маг пожалел, что не владел некромантией. Только одно он мог попробовать сделать — считать последние впечатления мёртвого тела. Для этого нужно коснуться большим и безымянным пальцами глаз покойного, взять силу земли, соединить свою силу с тем, что осталось у мертвеца. Сложно и малоэффективно, но выбора не было.
В тот раз получилось максимально хорошо — Стефан успел понять, что маг знал убийцу, услышал последние слова старика: «Он всё равно узнает». До сих пор эти слова не давали покоя Стефану. Слишком много за ними стояло для него лично.
После старика остался огромный архив, часть из крипты принесли ревнители, у них были свои интересы. Чего Фолганд не нашёл — это фамильное кольцо Бертрана и личный дневник. Именно эти вещи он неистово искал. Кольцо было обещано Стефану и имело невероятную ценность для мага, а дневник содержал тайны, что могли спасти от тьмы.
Стефан несколько раз приходил к телу старика, пока оно хранилось в управе, пытался добиться других ответов, но сила уходила, и вернуть воспоминания становилось труднее и труднее. Как стало понятно из рассказа дознавателя, кукольник убит точно таким же ударом, и Стефан собирался «прочитать» последние слова убитого.
Он обошёл вокруг тела несколько раз, собирая силу земли. Для Стефана это проще всего, земля Фолганда легко откликалась на зов хозяина, повязанного кровными узами с ней. Много крови Стефана приняла земля Фолганда.
«Доигрался, кукольник», – подумал Стефан с холодной жалостью. – «За что же тебя так? Неужели за сказочки?»
Он наложил руки, собрался, впитывая информацию — кукольник испытал сильный страх и недоумение перед смертью, убийцу не знал, серое пятно перед глазами. Стефан услышал последние слова: «Я ничего не знаю, брат. Это только сказка».
«И правда за сказочки. Кому-то они сильно не понравились», – новый факт для размышлений в общей цепочке осел в памяти мага. Таких непонятных частей становилось больше и больше. Серия похожих убийств, пропажа людей, труханка, кольцо и дневник старого Бертрана.
«Он говорит о брате. Игры кукольника могли не понравится жрецам, особенно ревнителям лика. Далеко зашёл кукольник, наболтал лишнего в представлениях. Шептуны сидят по трактирам, обо всём докладывают Рюту Тарвиту. Вот и дознаватель подозревает крыс из крипты», – Стефан мысленно подвёл итог.
Всё следовало обдумать. Особенно причастность ревнителей к убийствам и случаи белой смерти — Стефан догадывался, что стоит за черве-нитями, увиденными им на площади в день Дивного бога. Знал, но признавал собственное бессилие, потому что кукла не может решать за кукловода. А он и был куклой, повязанной со всех сторон долгом и узами, более прочными, чем стальные оковы. Любой шаг в сторону, попытка залатать мир Фолганда в одном месте приведёт к ещё худшему положению вещей. Необходимо искать другой выход. Перечитать снова записи старого мага, о которых мало знал. Разыскать сведения о порталах межмирья. И обязательно найти дневник. Стефан работал без устали.
Бертран научил Стефана самому главному, что умел сам — мыслить, видеть взаимосвязи в мире. И молодой маг запомнил, что в любой системе есть слабое место, или ключевой элемент, повлияв на который, можно изменить всю картину. Своеобразная магия разума и логики мира. По сути, мысля стихиями, Стефан действовал так же. Желая изменить свойства предметов, находил слабое звено в структуре и воздействовал силой земли, огня, воды или воздуха. Глядя на события, мог выстроить всю картину из разрозненных фактов, дополнить неизвестное рядом предположений, вновь построить новые и новые системы для каждого варианта возможностей. Хороший учитель был у Стефана Фолганда, ценивший человеческий разум выше магии, создававший магию из действий разума. Магия оказывалась результатом силы ума, а не волшебной сказочной силы. Может быть, поэтому так мало магов можно встретить в землях Фолганда, да и других краях.
Овладев азами мастерства, ученик последние годы занимался систематизацией всех записей, сделанных стариком. Только часть исследований Бертран не показывал никому. Не ведал о них и молодой маг.
*11*
– Черныш, нехорошая птица. Ты зачем книжку испортил!?
Вельда стояла над растрёпанной книгой — тонкие листочки разлетелись, были порваны и побиты клювом.
Она застала птицу на месте преступления. Ворон отрывал клювом кусочки бумаги и разбрасывал их вокруг себя. Увидел хозяйку, голову наклонил в одну сторону, в другую, и продолжил хулиганство.
– Фу, Черныш, – Вельде стало до слез обидно — единственную ценность уничтожили. – Накажу тебя, будешь знать.
Она собрала остатки книги, сложила все листочки обратно, как смогла, и книжку спрятала, чтобы коварный ворон не добрался. Что поделать? Не понимает птица, какие дела творит. Или понимает? Вельде показалось, что ворон с особой злостью клевал изображение Дивного бога, страницы с ним пострадали сильнее всего.
Посетителей в общей зале собиралось не много. Горожане стали неохотно выходить на улицу, боялись труханки и мага. Разговоры случались редкие, скучные — всё о белой смерти и других неприятностях в землях Фолганда. Среди разговоров прозвучали слова и о кукольнике, что был убит. Вельда задумалась, вспомнила, как не любил маг кукольника. Мысли посетителей перекликались с мыслями Бельчонка.
– Это всё маг, – уверенно сказал аптекарь Годус. – Я помню, как он смотрел на кукольника. До сих пор от взгляда озноб по коже.
– И я помню, глаза страшные, колдовские, – кивнула швея.
– Да ну, будет вам лорд какого-то кукольника резать, – не верил некто третий.
В итоге вышел небольшой спор. Аптекарь не унимался.
– Как хотите, но труханка-то точно от мага. Глупые люди у него настои покупают, так и заражаются. Никто не знает, из чего он их делает. А вот у меня в аптеке…
– Твои-то настои не помогают, – перебил его другой горожанин. – И говорят, что воду сладкую продаёшь вместо микстур.
Годус вспыхнул, вскочил с места и выбежал из трактира, не снеся оскорбления. Каждый раз аптекарь сбегал с поля боя, стоило кому-то выдвинуть прямые обвинения. Старая история. Все посмеялись и вернулись к разговору.
– С труханкой жрецы разбираться должны. Не болезнь это — наказание, как и чёрная чума.
– Чёрную чуму победили и труханку смогут, – согласно кивнул бородатый мужик из торговцев. – Тринадцать лет назад страшнее было, мёрли люди как мухи. Говорят, жрецы и старый маг с Дивным богом договорились.
Вельда слушала разговоры, и становилось ей всё интереснее. Жрецы, старый маг, Дивный бог — таинственно и непонятно, как нерассказанная сказка, от которой услышал лишь завязку. Она решила поговорить с тётей Рейной. Часто, помогая тёте на кухне, Вельда спрашивала о разном, о жизни, советовалась с Рейной. За делом и разговор идёт легче. А вопросов у Белки было много.
Некоторое время они работали в тишине, пока Вельда собиралась с мыслями.
– Тётушка, а ты помнишь чёрную чуму?
– Хорошо помню, дорогая. Очень страшно было. Люди никуда не ходили, сидели по домам, но все равно умирали. Запирались здоровые, а спустя время находили их тела. Лекари не могли помочь.
– А жрецы?
– Свершали подношения, как обычно. Народ нёс в Дом последнее, лишь бы спастись. Да не помогало.
– И как спаслись? Говорят, жрецы договорились с Дивным богом? Как они это сделали?
– Не знаю, девочка, – тётя Рейна покачала головой и продолжила резать овощи. – Слышала, что маг Бертран с жрецами и старым лордом долго молились за Фолганд, взывая к Дивному богу. И тот их услышал.
– А сейчас смогут договориться?
– Кто их знает. Старого мага убили.
– Стефан тоже маг.
– Маг и ученик Бертрана, но жрецов он не любит. Вряд ли будет с ними договариваться.
Вспомнила Вельда, как видела Стефана в Доме Дивного бога, говорящего со жрецом. Вспомнила она и кое-что ещё.
– Тётя, а где Стефан Фолганд живёт?
Старая Рейна отложила нож, посмотрела обеспокоено на племянницу.
– Тебе-то зачем? В доме старого мага он живёт, рядом с городским рынком.
– Понятно, – Вельда намеренно отвернулась, якобы помыть тарелку, скрыла улыбку от тёти.
– Посмотри-ка на меня, Вельда, - Рейна подошла, развернула к себе племянницу. - Зачем тебе молодой маг? Лучше не думай о нём, - встряхнула даже легонько.
– Вы тоже верите, что он во всём виноват? – вспыхнула Вельда. – И все беды от него?
Тётя Рейна отпустила её, тяжело села за стол.
– Да как я могу. Я работала в Вороньем замке. Стефана с рождения знаю. Счастливая семья была. Старый лорд в сыновьях души не чаял, жену на руках носил. Пока та от чёрной чумы не умерла. Стефан в детстве был таким весёлым, открытым и добрым мальчиком. Брат его старший другим рос, себе на уме. Помню, шалили они и случайно лошадь из конюшни выпустили, напугали. Та в пустошь ускакала, да с обрыва упала. Так лорд Аспер на конюха наговорил, отца на мысль эту натолкнул, чтобы наказания избежать. Старый Фолганд конюха велел выпороть во внутреннем дворе, на глазах у всех, потом выгнать, а долг за лошадь взымать до конца жизни. Очень уж дорогая была лошадка. И не смог Стефан смолчать, признался, на себя вину всю взял, хоть и шалили вместе с братом. Те ещё сорванцы были, обоим от отца доставалось, когда заслуживали.
– И его наказали?
– Конечно, отец наказал. За то, что признался, пороть не стал, но месяц не выпускал из комнаты. Для проказливого мальчишки страшное наказание.
– И брата наказал?
– Старшего нет, он же не прямо конюха обвинял. Вроде как и ни при чём.
Вельда покачала головой.
– Тётя, почему же Стефан теперь такой?
– Мне не ведомо, дорогая. После смерти жены старый лорд горевал сильно, а младший сын неожиданно пропал. Отец говорил, что заболел, и он его к лекарям отвёз в город. Я из замка уехала, трактир как раз мне по наследству достался. И в то же время случайно видела в городе мальчика. Его жрецы из кареты вынесли и в дом к Бертрану зашли. Лицо у Стефана было такое бледное, ни кровинки, сам как тряпичная кукла. Я решила, что и правда болеет. Потом уже узнали — на обучении он у Бертрана. Чудно было, сын лорда и вдруг ученик мага. Не принято так. Вот, с тех пор не улыбается Стефан. Учение всю радость его забрало. Кто их магов разберёт, что к чему. Так зачем тебе маг?
– Он вещь свою потерял в трактире. Вернуть нужно.
Не стала Вельда рассказывать о нападении. Ни к чему тётушке знать.
– Так дождись, когда сам придёт. Незачем ходить в этот дом.
– Может вещи нужные.
– Ох, Вельда, не связывалась бы ты с Фолгандами, тем более со Стефаном. Сильно он изменился, на живого человека не похож. Да и не ровня ты лорду. Горе будет. Тебе семью скоро создавать, детей рожать. Григор ждёт, надеется, а ты тянешь. Вот найдёт себе другую, останешься одна.
– Не нравится мне Григор, – Вельда надулась, обиделась на слова тётки. – Не хочу за него.
– А Стефан нравится?
– Скажешь тоже, – Белка фыркнула и отвернулась. – Ледышка.
Так и молчала до вечера. Думала о разговоре с тётушкой. Рассуждала: «Подумаешь, лорд. И простая девушка может за лорда замуж выйти, если у них любовь. В книжках просто так не напишут. Папа говорил, что в сказках мудрость народная, а значит, отчасти правда».
Потом поднялась к себе. Достала сумку Стефана, пересмотрела содержимое — несколько маленьких склянок с жидкостью разных цветов, горка золотых да бинт в крови. Губу закусила, глядя на кровь. Очередные тайны мага.
*12*
– Дорогой мой Стефан, – почти нежно пропел брат Тарвит. – Всё вы преувеличиваете.
Мужчины расположились в небольшой гостиной дома старого мага, где теперь постоянно жил его ученик. Стефан постарался сесть подальше от гостя, в угол потемнее, чтобы оттуда наблюдать и делать выводы, а заодно скрыть собственное лицо. Только не так-то просто спрятаться от главного ревнителя лика.
– Я видел признаки, которые мне слишком знакомы, – Стефан цедил слова сквозь зубы, беседа с жрецом не доставляла удовольствия, но была вызвана крайней необходимостью. – Помните про черве-нити? Белая смерть одной природы с ними. Она забирает жизнь из нашего мира, опустошает.
– И с чего вы взяли, что это связано со сделкой?
– Вас совсем не волнует, что наши действия могут вызывать такие последствия? Впрочем, о чем я спрашиваю и главное, кого. После того, что вы сотворили с наивным ребёнком…
– Чудесный Стефан, я привык, что вы меня постоянно в чем-то подозреваете и обвиняете, если каждый раз я буду испытывать угрызения совести, то можно сразу отказываться от дела. Не забывайте о своей роли. Вы жалеете себя, забывая о тысячах жителей Фолганда? – брат ревнитель лика сокрушённо покачал головой. – Я считал вас благородным человеком, готовым на жертву во имя счастья своих подданных. Раз уж старый лорд сумел обмануть культ, то и несите свой жребий с честью.
Слова Тарвита пробили не хуже копья, смертельно, насквозь, и пригвоздили мага к креслу. Левая часть лица Стефана резко дёрнулась в болезненном спазме, оттянув угол рта, зрачок левого же глаза превратился в чёрную точку. Правая сторона оставалась холодной маской. Крыса из крипты, мастер запрещённых приёмов. Крыса, смеющая рассуждать о чести и долге.
– Не вам учить меня чести, – слова вылетали из Стефана отрывистыми хрипами.
– Спокойнее, душа моя, – Тарвит заметил изменения в лице мага даже в полумраке. – Вам дать что-нибудь выпить? Какой-нибудь из ваших настоев? Не бережёте вы себя. Нервничаете зачем-то.
