Изабелла Кроткова
Досчитай до десяти
… – Меньшикова! Что ты пялишься на доску, как баран на новые ворота? О чём нужно думать на уроке?!
Откуда доносится этот голос?.. Ева Меньшикова будто очнулась – она стоит возле своей парты, а у доски с перекошенным от злости лицом тычет указкой в уравнение математик Алексей Викторович.
– Меньшикова! Я чему вас учу?! Ты что, не можешь понять элементарных вещей? Может, ты в восьмом классе и до десяти не сможешь сосчитать? – В тоне учителя послышалась издёвка.
Судорожно пригладив чёлку, Ева открыла рот, чтобы пояснить вслух решение уравнения, но Алексей Викторович не дал ей произнести ни слова. Противно ухмыльнувшись, он сказал:
– Я вижу, с уравнениями у нас пока туго. А ну-ка досчитай до десяти, проверим, знаешь ли ты, какие существуют цифры.
Молодой нагловатый учитель посмотрел на худую высокую девочку, застывшую возле последней парты.
– Я жду!
По классу пронесся лёгкий ветерок смеха.
– Раз… – тихо начала Ева.
– Не раз, а один! – рявкнул учитель.
– Один, – покорно повторила ученица.
– Ну, ну, – не пытаясь скрыть презрительную усмешку, поторопил её математик, – дальше!
– Два, три, четыре, – медленно продолжила счёт девочка. Он холодно посмотрел ей в глаза – прозрачные, зелёные, как лесные озёра.
«Только и есть в ней хорошего, что глаза, – подумал он. – И зачем рожают таких уродин?.. Длинная, тощая, как метла… Кому она будет нужна? То ли дело – Эля Тишина! Правда, тоже глупая, зато какая красавица!»
Переминаясь с ноги на ногу, Ева продолжала считать, а он перевёл взгляд на девочку, сидящую за первой партой в среднем ряду – Элю Тишину и залюбовался её розовой, как раковина, кожей, вьющимися тёмными волосами и глазами, голубыми, как морская вода.
– Ну что ж, – оторвавшись от симпатичной девочки, вновь холодно взглянул математик на Еву, томящуюся у своего места, – считать умеешь.
Он вздохнул. И одета-то эта метёлка как старуха – из-под широкой длинной юбки торчат две тонкие ноги. Ужас!
Она, кажется, поняла, о чём он думает. И посмотрела как-то тоскливо и печально.
От её безысходного взгляда учителю стало неуютно, и он поёжился в своем тесноватом пиджаке.
– А теперь взгляни на доску…
чучело
– …и скажи нам, что ты там видишь.
Сейчас опять сморозит какую-нибудь глупость. Это просто невозможно вынести!
С трудом сдержав клокочущие в груди эмоции, учитель обратил на ученицу надменный взгляд – его сдерживать он не счёл нужным.
– Я вижу… машину, – вдруг тихо произнесла Ева Меньшикова.
– Что? – Он раскрыл глаза, уставясь сначала на неё, потом на доску.
Ей пора навестить психиатра.
Класс загоготал. Не засмеялся только мальчик, сидящий с Евой за одной партой.
А что, интересный спектакль!
Учитель преувеличенно внимательно посмотрел на короткое уравнение, написанное на доске.
– Ну-у! – пытаясь казаться совершенно серьёзным, воскликнул он. – Значит, ты видишь машину! Какую?
– Она серая. Она едет по дороге. Только что прошёл дождь, дорога мокрая…
Сейчас дослушаю представление до конца и вызову санитаров.
– А за рулём сидите вы, Алексей Викторович.
– Да что ты? – Учитель опять вгляделся в уравнение, словно пытаясь увидеть между белыми цифрами странную картину.
Класс покатывался со смеху. Красавица Эля Тишина, закатив глаза, высокомерно улыбалась уголком губ.
– На вас тёмная рубашка. В одной руке у вас руль, а в другой – сотовый телефон. Вы смеётесь…
Ева набрала в грудь воздуха и прервала своё описание.
Отчего-то лёгкая дрожь пробежала по спине молодого педагога.
У меня и правда серая машина. Откуда она узнала?.. Я ведь ещё ни разу… Дура набитая! Актриса недоделанная!
– Ну, и что дальше?
– А дальше я вижу жёлтый клен, в который врезалась ваша машина. Вы по-прежнему сидите внутри, взгляд у вас застыл и смотрит куда-то вверх и вбок. А телефон лежит у вас под ногами…
Это уже не смешно. Наглая дрянь!
– И я вижу на его экране цифры – 18.47.
Ева замолчала. Наступила тишина.
– У тебя всё? – наконец злобно произнёс учитель.
Девочка кивнула.
– Убирайся вон! – заорал он, взбешённый её словами.
Она вновь кивнула и послушно начала укладывать в сумку книги и тетради. Мальчик, сидящий рядом, тоже стал собираться.
– А ты куда, Дымкин? – закричал вконец разъярённый учитель.
– Я ухожу с Меньшиковой, – ответил мальчик тихо и двинулся вслед за ней к двери.
Математик хотел было что-то возразить, но передумал.
Пусть проваливают оба. Невелика потеря!
У двери девочка вдруг обернулась.
– Алексей Викторович!
Он с ненавистью взглянул на неё.
– Ну, чего тебе ещё?..
– Это случится в воскресенье. Я видела дату.
Дверь хлопнула. Остолбеневший математик остался сидеть напротив притихшего класса, чувствуя, как по спине бегут капельки холодного пота.
– Продолжим урок, – хрипло произнёс он наконец и посмотрел на свою любимицу. – Эля, объясни, пожалуйста, решение уравнения.
Старшеклассник Лёша Карасёв ненавидел учёбу. Вместо скучных, по его мнению, уроков, он слонялся по городу, попивая пиво, которое за вознаграждение в десять рублей купил ему знакомый алкаш, в любую погоду ошивающийся в горсаду.
Больше всего на свете Лёша мечтал о том, чтобы иметь много денег, но при этом не работать. К сожалению, ему не посчастливилось родиться в семье олигархов или даже мало-мальски зажиточных людей. Его мать работала в прачечной, а отец был ничем не лучше горсадовского алкаша и постоянной работы не имел. За свою несчастную судьбу Лёша проклинал всех олигархов, вместе взятых, а заодно и весь мир. Бродя по городу, подросток прокручивал в голове разные способы лёгкого получения денег, но на ум приходили только те, которые грозили серьёзными осложнениями, а осложнений Лёша тоже не любил. Некоторыми наименее рискованными способами он всё же иногда пользовался, к примеру, время от времени отбирал деньги у младших школьников и пару раз вытаскивал мелочь из карманов пальто в гардеробе. Но воровать Лёша всё же боялся, а на мошенничество у него не хватало ума.
Вот если бы найти волшебную палочку… Или машину, которая печатает деньги… Или чек на миллион долларов…
А ещё лучше, если бы деньги сами падали с неба или появлялись в кармане по первому его требованию…
Задумавшись, Лёша налетел на тётку с коляской.
– Смотри, куда прёшь! – рявкнула та.
Лёша отошёл, сплюнул и посмотрел ей вслед ненавидящим взглядом.
«Я обязательно что-нибудь придумаю…»
В понедельник вся школа гудела, как растревоженный улей.
Вчера на междугородней трассе разбился молодой математик. Из скудных сведений, собранных воедино из обрывков воспоминаний учителей, стало ясно, что он собирался навестить девушку, живущую в соседнем городе. Математик, несмотря на свою молодость, по натуре был желчным, как старик, и очень скрытным. Однако предмет свой знал хорошо и, хотя в коллективе его не любили, внезапная смерть примирила молодого учителя с коллегами.
В восьмом «а» классе трагическое происшествие приобрело и другую, мистическую окраску. Весь класс помнил, как Ева Меньшикова, худосочная замарашка, над которой не издевался только ленивый, предсказала Алексею Викторовичу эту воскресную смерть.
Девочки-модницы сбились в кучку и со сверкающими глазами наперебой вспоминали детали предсказания.
– Она так и сказала… В воскресенье! На серой машине! И даже время назвала…
Мальчики были не столь эмоциональны, но и они как-то иначе посмотрели на изгоя-Еву – с опаской и некоторым восхищением.
Красавица Эля Тишина стояла чуть в сторонке, поджав губы.
На серой машине!.. Как бы не так!
У Алексея Викторовича была красная машина, а вовсе не серая. Пару раз он подвозил её до дома, и она прекрасно помнит цвет машины – алый, как кровь! Серая… Эта Ева Меньшикова, чьё имя вдруг затмило её собственное – вот кто серая, эта уборщицына дочка, она сама – настоящая серая мышь! Чтобы о ней вдруг заговорили, да ещё такими словами – ясновидящая, экстрасенс – это уж слишком! Но Алексей Викторович… Неужели это правда… Это она, она нагнала на него проклятье!
Ресницы Эли дрогнули. Серая мышь ответит за всё.
– Ты правда не знаешь, откуда взялось твоё видение? – осторожно спросил Сева Дымкин Еву, когда они возвращались домой после уроков.
Снова вспомнив бурлящий класс, который окружил её и осыпал расспросами, Ева вздрогнула. Такого внимания к себе она не испытывала никогда. Высокомерные оскорбления или обидное игнорирование – вот что сопровождало девочку в школе, и вдруг она произвела фурор и вызвала удивление, граничащее с преклонением и страхом…
– Нет, я и ребятам сказала, что не понимаю, что на меня нашло…
– Ты тогда досчитала до десяти, – напомнил Сева.
– Да… – Ева вдруг остановилась и прислонилась к старому дереву в центре парка, через который они шли.
Сева остановился рядом. Ева внимательно рассматривала воротник его рубашки.
Под её взглядом мальчик поёжился. Ева смотрела, словно что-то взвешивая…
– Нет, ты знаешь, – понял Сева, – ты знаешь! Только не хочешь говорить.
Внезапное любопытство вдруг вскипело в нём до немыслимой температуры. Глаза заблестели от возбуждения.
– Скажи… Ну скажи! Я ведь твой друг!
Ева заглянула в эти взволнованные глаза.
И правда, с тех пор, как они с мамой приехали в этот город ухаживать за бабушкой, с тех пор, как она пришла в эту школу, никто и никогда не понимал её так, как этот мальчишка. Он такой хороший, добрый, умный! И он заслужил право знать её тайну. Тайну, о которой она догадалась только что.
– Только никому не говори, – предупредила Ева.
Сева подался вперёд.
– Никому! – шепнул он срывающимся голосом.
Ева сунула руку в карман курточки и вытащила маленький камешек в форме рыбки.
– Что это? – не понял Сева.
– В прошлом году я ездила с отцом на море, – чуть запинаясь, начала девочка. – Я тогда впервые увидела море! И разноцветные камешки, которые там разбросаны по берегу.
Прижавшись к дереву, Ева мечтательно подняла глаза к небу. Казалось, она была уже не здесь, не в облетевшем осеннем парке, а далеко-далеко, на солнечном юге.
Сева слушал её, замерев.
– Я набрала много красивых камешков, но папина жена рассердилась на меня. Она крикнула, что я несносная девчонка, что я набрала целый килограмм камней, а они очень тяжёлые, и моя сумка с вещами тоже тяжёлая, и кто будет нести весь этот груз на вокзал? Отец, у которого была операция? Она приказала, чтобы я выбросила камешки. Я заплакала, а она сказала, что мне нужно успокоиться. И досчитать до десяти. И тогда я начала считать до десяти и успокоилась, – продолжала Ева, по-прежнему глядя ввысь. – А потом выбросила камешки, все, кроме этого. С тех пор он всегда у меня в кармане.
– Покажи, – попросил Сева.
Ева положила в протянутую ладонь розоватый камешек, напоминающий рыбку.
– В тот момент, когда я окончила счёт, я вдруг увидела картинку. Я увидела, что папина жена ревнует его ко мне. Я увидела это изнутри, то, что она не рада моему приезду, что ей жалко денег, которые он тратит на меня… И, когда я уеду, она поссорится с ним из-за меня.
Она как будто поняла, что я это увидела, и сразу сменила тон и даже, по-моему, испугалась меня. Я тоже испугалась тогда того, что случилось со мной. И не поняла, как это возможно. А теперь, кажется, понимаю… «Досчитай до десяти» и камешек…
Ева опустила глаза и задумалась. Сева, сдвинув брови, растерянно смотрел на камешек на ладони, потом вернул его девочке.
– Странно всё это… Как в сказке. Я бы не поверил, но факт… Алексей Викторович разбился, правда, машина вроде была у него красная… И точное время неизвестно.
Камешек-рыбка… Кажется, мальчик был разочарован.
Они снова двинулись в путь, теперь уже молча.
– Машина была серая, – уверенно сказала Ева, уже подойдя к забору перед своим домом. – Я видела серую. А у него, значит, была красная?..
– Красная, – подтвердил Сева.
– Ты только никому не говори о камешке, – спохватилась Ева, – это теперь мой секрет.
Её, казалось, совсем не смутило, что предсказание оказалось неточным.
– Никому! – заверил Сева. – Я же твой друг!
– Друг… да, – эхом отозвалась девочка и, попрощавшись, открыла калитку и исчезла за ней.
– Ева, ты не забыла, что завтра мы уезжаем? – Мама сидела на краю софы, а перед ней стояли два упакованных чемодана. – Я забрала твои документы из школы. Все удивлены, что ты молчала… Ты и Севе не сказала?
– Нет, – откликнулась Ева. – Этого никто не знает, даже Сева.
– Ты не захотела с ним попрощаться?
– Я просто не хотела этого говорить.
Допив пиво, старшеклассник Лёша Карасёв приблизился к ограде школы. Его привлекло необычное оживление, царящее за ней. Почему-то никуда не расходились ученики, они толпились кучками у всех четырёх углов школьного здания.
Наверно, что-то случилось.
В одной из кучек Лёша заметил Элю Тишину. Пару раз, пользуясь его репутацией отпетого хулигана, она просила отшить надоедливых поклонников, коих у неё было немерено. И не далее, как неделю назад, он танцевал с ней на дискотеке медленный танец. Может, она объяснит, что здесь произошло, пока он предавался размышлениям о несправедливости распределения денег в мире?
Эля тоже его заметила и поспешила отвернуться, но потом, словно что-то вспомнив, отделилась от стайки девочек и неспешно подошла к парню.
От рассказа восьмиклассницы Лёша вспотел. Но вовсе не от того факта, что во цвете лет погиб учитель, и даже не от сверхспособностей серой мыши, которую Эля предложила «наказать», упирая на её якобы внезапно возросшее самомнение.
Лёша почувствовал, что напал на золотую жилу. Экстрасенс?.. И как это ему самому не пришло в голову? Знать будущее! Уметь предсказывать! И – вот они, денежки! Представив, сколько денег они с Евой (в Лёшиных мечтах они уже работали в паре) будут зашибать и какая к ним выстроится очередь, Лёша судорожно сглотнул.
– Никакая она не предсказательница! – протянула Эля, с тревогой наблюдая за Лёшиным преображением. Чего доброго, и этот переметнётся на сторону мыши!.. – Просто совпадение. Точного времени, когда он разбился, никто не знает, машина другая… Но проучить её нужно. Она мне надоела! Подумаешь, звезда!..
В Элином тоне всё-таки промелькнула беглая тень зависти.
Лёша с трудом вынырнул из мыслей о лёгкой наживе.
Он посмотрел на Элю. На этот раз взгляд его был не таким, как всегда. Парень словно не замечал её красоты, кожи цвета раковины и голубых глаз. Нелепая мышь со своим предсказанием завладела им!.. Эле это не понравилось. Теперь она с ещё большей силой жаждала мщения.
– Пойдём, – взяв Лёшу за руку, она потащила его за собой. – Здесь рядом живёт Севка Дымкин, её оруженосец. Пойдём к нему. Он вызовет её из дома. К нам она не выйдет.
Влекомый разъярённой восьмиклассницей, Лёша строил в недалёком своём уме план, почему Ева должна работать на него. По-хорошему попросить делиться будущими барышами? С чего бы это? Разжалобить рассказами о тяжёлом семейном положении? Она всё же девчонка… Или запугать? Пожалуй. Мать у неё, кажется, уборщица, отца нет… А может быть, наоборот? Пообещать своё покровительство?..
– Мы пришли, – сказала Эля. – Стучи! Он сейчас один дома, я знаю.
Они стояли напротив квартиры Севы.
Так и не оформив до конца мысль, какую роль при Еве ему выбрать, Лёша нажал на кнопку звонка.
– Кто там? – раздался через несколько секунд голос Севы.
Досчитай до десяти
… – Меньшикова! Что ты пялишься на доску, как баран на новые ворота? О чём нужно думать на уроке?!
Откуда доносится этот голос?.. Ева Меньшикова будто очнулась – она стоит возле своей парты, а у доски с перекошенным от злости лицом тычет указкой в уравнение математик Алексей Викторович.
– Меньшикова! Я чему вас учу?! Ты что, не можешь понять элементарных вещей? Может, ты в восьмом классе и до десяти не сможешь сосчитать? – В тоне учителя послышалась издёвка.
Судорожно пригладив чёлку, Ева открыла рот, чтобы пояснить вслух решение уравнения, но Алексей Викторович не дал ей произнести ни слова. Противно ухмыльнувшись, он сказал:
– Я вижу, с уравнениями у нас пока туго. А ну-ка досчитай до десяти, проверим, знаешь ли ты, какие существуют цифры.
Молодой нагловатый учитель посмотрел на худую высокую девочку, застывшую возле последней парты.
– Я жду!
По классу пронесся лёгкий ветерок смеха.
– Раз… – тихо начала Ева.
– Не раз, а один! – рявкнул учитель.
– Один, – покорно повторила ученица.
– Ну, ну, – не пытаясь скрыть презрительную усмешку, поторопил её математик, – дальше!
– Два, три, четыре, – медленно продолжила счёт девочка. Он холодно посмотрел ей в глаза – прозрачные, зелёные, как лесные озёра.
«Только и есть в ней хорошего, что глаза, – подумал он. – И зачем рожают таких уродин?.. Длинная, тощая, как метла… Кому она будет нужна? То ли дело – Эля Тишина! Правда, тоже глупая, зато какая красавица!»
Переминаясь с ноги на ногу, Ева продолжала считать, а он перевёл взгляд на девочку, сидящую за первой партой в среднем ряду – Элю Тишину и залюбовался её розовой, как раковина, кожей, вьющимися тёмными волосами и глазами, голубыми, как морская вода.
– Ну что ж, – оторвавшись от симпатичной девочки, вновь холодно взглянул математик на Еву, томящуюся у своего места, – считать умеешь.
Он вздохнул. И одета-то эта метёлка как старуха – из-под широкой длинной юбки торчат две тонкие ноги. Ужас!
Она, кажется, поняла, о чём он думает. И посмотрела как-то тоскливо и печально.
От её безысходного взгляда учителю стало неуютно, и он поёжился в своем тесноватом пиджаке.
– А теперь взгляни на доску…
чучело
– …и скажи нам, что ты там видишь.
Сейчас опять сморозит какую-нибудь глупость. Это просто невозможно вынести!
С трудом сдержав клокочущие в груди эмоции, учитель обратил на ученицу надменный взгляд – его сдерживать он не счёл нужным.
– Я вижу… машину, – вдруг тихо произнесла Ева Меньшикова.
– Что? – Он раскрыл глаза, уставясь сначала на неё, потом на доску.
Ей пора навестить психиатра.
Класс загоготал. Не засмеялся только мальчик, сидящий с Евой за одной партой.
А что, интересный спектакль!
Учитель преувеличенно внимательно посмотрел на короткое уравнение, написанное на доске.
– Ну-у! – пытаясь казаться совершенно серьёзным, воскликнул он. – Значит, ты видишь машину! Какую?
– Она серая. Она едет по дороге. Только что прошёл дождь, дорога мокрая…
Сейчас дослушаю представление до конца и вызову санитаров.
– А за рулём сидите вы, Алексей Викторович.
– Да что ты? – Учитель опять вгляделся в уравнение, словно пытаясь увидеть между белыми цифрами странную картину.
Класс покатывался со смеху. Красавица Эля Тишина, закатив глаза, высокомерно улыбалась уголком губ.
– На вас тёмная рубашка. В одной руке у вас руль, а в другой – сотовый телефон. Вы смеётесь…
Ева набрала в грудь воздуха и прервала своё описание.
Отчего-то лёгкая дрожь пробежала по спине молодого педагога.
У меня и правда серая машина. Откуда она узнала?.. Я ведь ещё ни разу… Дура набитая! Актриса недоделанная!
– Ну, и что дальше?
– А дальше я вижу жёлтый клен, в который врезалась ваша машина. Вы по-прежнему сидите внутри, взгляд у вас застыл и смотрит куда-то вверх и вбок. А телефон лежит у вас под ногами…
Это уже не смешно. Наглая дрянь!
– И я вижу на его экране цифры – 18.47.
Ева замолчала. Наступила тишина.
– У тебя всё? – наконец злобно произнёс учитель.
Девочка кивнула.
– Убирайся вон! – заорал он, взбешённый её словами.
Она вновь кивнула и послушно начала укладывать в сумку книги и тетради. Мальчик, сидящий рядом, тоже стал собираться.
– А ты куда, Дымкин? – закричал вконец разъярённый учитель.
– Я ухожу с Меньшиковой, – ответил мальчик тихо и двинулся вслед за ней к двери.
Математик хотел было что-то возразить, но передумал.
Пусть проваливают оба. Невелика потеря!
У двери девочка вдруг обернулась.
– Алексей Викторович!
Он с ненавистью взглянул на неё.
– Ну, чего тебе ещё?..
– Это случится в воскресенье. Я видела дату.
Дверь хлопнула. Остолбеневший математик остался сидеть напротив притихшего класса, чувствуя, как по спине бегут капельки холодного пота.
– Продолжим урок, – хрипло произнёс он наконец и посмотрел на свою любимицу. – Эля, объясни, пожалуйста, решение уравнения.
Старшеклассник Лёша Карасёв ненавидел учёбу. Вместо скучных, по его мнению, уроков, он слонялся по городу, попивая пиво, которое за вознаграждение в десять рублей купил ему знакомый алкаш, в любую погоду ошивающийся в горсаду.
Больше всего на свете Лёша мечтал о том, чтобы иметь много денег, но при этом не работать. К сожалению, ему не посчастливилось родиться в семье олигархов или даже мало-мальски зажиточных людей. Его мать работала в прачечной, а отец был ничем не лучше горсадовского алкаша и постоянной работы не имел. За свою несчастную судьбу Лёша проклинал всех олигархов, вместе взятых, а заодно и весь мир. Бродя по городу, подросток прокручивал в голове разные способы лёгкого получения денег, но на ум приходили только те, которые грозили серьёзными осложнениями, а осложнений Лёша тоже не любил. Некоторыми наименее рискованными способами он всё же иногда пользовался, к примеру, время от времени отбирал деньги у младших школьников и пару раз вытаскивал мелочь из карманов пальто в гардеробе. Но воровать Лёша всё же боялся, а на мошенничество у него не хватало ума.
Вот если бы найти волшебную палочку… Или машину, которая печатает деньги… Или чек на миллион долларов…
А ещё лучше, если бы деньги сами падали с неба или появлялись в кармане по первому его требованию…
Задумавшись, Лёша налетел на тётку с коляской.
– Смотри, куда прёшь! – рявкнула та.
Лёша отошёл, сплюнул и посмотрел ей вслед ненавидящим взглядом.
«Я обязательно что-нибудь придумаю…»
В понедельник вся школа гудела, как растревоженный улей.
Вчера на междугородней трассе разбился молодой математик. Из скудных сведений, собранных воедино из обрывков воспоминаний учителей, стало ясно, что он собирался навестить девушку, живущую в соседнем городе. Математик, несмотря на свою молодость, по натуре был желчным, как старик, и очень скрытным. Однако предмет свой знал хорошо и, хотя в коллективе его не любили, внезапная смерть примирила молодого учителя с коллегами.
В восьмом «а» классе трагическое происшествие приобрело и другую, мистическую окраску. Весь класс помнил, как Ева Меньшикова, худосочная замарашка, над которой не издевался только ленивый, предсказала Алексею Викторовичу эту воскресную смерть.
Девочки-модницы сбились в кучку и со сверкающими глазами наперебой вспоминали детали предсказания.
– Она так и сказала… В воскресенье! На серой машине! И даже время назвала…
Мальчики были не столь эмоциональны, но и они как-то иначе посмотрели на изгоя-Еву – с опаской и некоторым восхищением.
Красавица Эля Тишина стояла чуть в сторонке, поджав губы.
На серой машине!.. Как бы не так!
У Алексея Викторовича была красная машина, а вовсе не серая. Пару раз он подвозил её до дома, и она прекрасно помнит цвет машины – алый, как кровь! Серая… Эта Ева Меньшикова, чьё имя вдруг затмило её собственное – вот кто серая, эта уборщицына дочка, она сама – настоящая серая мышь! Чтобы о ней вдруг заговорили, да ещё такими словами – ясновидящая, экстрасенс – это уж слишком! Но Алексей Викторович… Неужели это правда… Это она, она нагнала на него проклятье!
Ресницы Эли дрогнули. Серая мышь ответит за всё.
– Ты правда не знаешь, откуда взялось твоё видение? – осторожно спросил Сева Дымкин Еву, когда они возвращались домой после уроков.
Снова вспомнив бурлящий класс, который окружил её и осыпал расспросами, Ева вздрогнула. Такого внимания к себе она не испытывала никогда. Высокомерные оскорбления или обидное игнорирование – вот что сопровождало девочку в школе, и вдруг она произвела фурор и вызвала удивление, граничащее с преклонением и страхом…
– Нет, я и ребятам сказала, что не понимаю, что на меня нашло…
– Ты тогда досчитала до десяти, – напомнил Сева.
– Да… – Ева вдруг остановилась и прислонилась к старому дереву в центре парка, через который они шли.
Сева остановился рядом. Ева внимательно рассматривала воротник его рубашки.
Под её взглядом мальчик поёжился. Ева смотрела, словно что-то взвешивая…
– Нет, ты знаешь, – понял Сева, – ты знаешь! Только не хочешь говорить.
Внезапное любопытство вдруг вскипело в нём до немыслимой температуры. Глаза заблестели от возбуждения.
– Скажи… Ну скажи! Я ведь твой друг!
Ева заглянула в эти взволнованные глаза.
И правда, с тех пор, как они с мамой приехали в этот город ухаживать за бабушкой, с тех пор, как она пришла в эту школу, никто и никогда не понимал её так, как этот мальчишка. Он такой хороший, добрый, умный! И он заслужил право знать её тайну. Тайну, о которой она догадалась только что.
– Только никому не говори, – предупредила Ева.
Сева подался вперёд.
– Никому! – шепнул он срывающимся голосом.
Ева сунула руку в карман курточки и вытащила маленький камешек в форме рыбки.
– Что это? – не понял Сева.
– В прошлом году я ездила с отцом на море, – чуть запинаясь, начала девочка. – Я тогда впервые увидела море! И разноцветные камешки, которые там разбросаны по берегу.
Прижавшись к дереву, Ева мечтательно подняла глаза к небу. Казалось, она была уже не здесь, не в облетевшем осеннем парке, а далеко-далеко, на солнечном юге.
Сева слушал её, замерев.
– Я набрала много красивых камешков, но папина жена рассердилась на меня. Она крикнула, что я несносная девчонка, что я набрала целый килограмм камней, а они очень тяжёлые, и моя сумка с вещами тоже тяжёлая, и кто будет нести весь этот груз на вокзал? Отец, у которого была операция? Она приказала, чтобы я выбросила камешки. Я заплакала, а она сказала, что мне нужно успокоиться. И досчитать до десяти. И тогда я начала считать до десяти и успокоилась, – продолжала Ева, по-прежнему глядя ввысь. – А потом выбросила камешки, все, кроме этого. С тех пор он всегда у меня в кармане.
– Покажи, – попросил Сева.
Ева положила в протянутую ладонь розоватый камешек, напоминающий рыбку.
– В тот момент, когда я окончила счёт, я вдруг увидела картинку. Я увидела, что папина жена ревнует его ко мне. Я увидела это изнутри, то, что она не рада моему приезду, что ей жалко денег, которые он тратит на меня… И, когда я уеду, она поссорится с ним из-за меня.
Она как будто поняла, что я это увидела, и сразу сменила тон и даже, по-моему, испугалась меня. Я тоже испугалась тогда того, что случилось со мной. И не поняла, как это возможно. А теперь, кажется, понимаю… «Досчитай до десяти» и камешек…
Ева опустила глаза и задумалась. Сева, сдвинув брови, растерянно смотрел на камешек на ладони, потом вернул его девочке.
– Странно всё это… Как в сказке. Я бы не поверил, но факт… Алексей Викторович разбился, правда, машина вроде была у него красная… И точное время неизвестно.
Камешек-рыбка… Кажется, мальчик был разочарован.
Они снова двинулись в путь, теперь уже молча.
– Машина была серая, – уверенно сказала Ева, уже подойдя к забору перед своим домом. – Я видела серую. А у него, значит, была красная?..
– Красная, – подтвердил Сева.
– Ты только никому не говори о камешке, – спохватилась Ева, – это теперь мой секрет.
Её, казалось, совсем не смутило, что предсказание оказалось неточным.
– Никому! – заверил Сева. – Я же твой друг!
– Друг… да, – эхом отозвалась девочка и, попрощавшись, открыла калитку и исчезла за ней.
– Ева, ты не забыла, что завтра мы уезжаем? – Мама сидела на краю софы, а перед ней стояли два упакованных чемодана. – Я забрала твои документы из школы. Все удивлены, что ты молчала… Ты и Севе не сказала?
– Нет, – откликнулась Ева. – Этого никто не знает, даже Сева.
– Ты не захотела с ним попрощаться?
– Я просто не хотела этого говорить.
Допив пиво, старшеклассник Лёша Карасёв приблизился к ограде школы. Его привлекло необычное оживление, царящее за ней. Почему-то никуда не расходились ученики, они толпились кучками у всех четырёх углов школьного здания.
Наверно, что-то случилось.
В одной из кучек Лёша заметил Элю Тишину. Пару раз, пользуясь его репутацией отпетого хулигана, она просила отшить надоедливых поклонников, коих у неё было немерено. И не далее, как неделю назад, он танцевал с ней на дискотеке медленный танец. Может, она объяснит, что здесь произошло, пока он предавался размышлениям о несправедливости распределения денег в мире?
Эля тоже его заметила и поспешила отвернуться, но потом, словно что-то вспомнив, отделилась от стайки девочек и неспешно подошла к парню.
От рассказа восьмиклассницы Лёша вспотел. Но вовсе не от того факта, что во цвете лет погиб учитель, и даже не от сверхспособностей серой мыши, которую Эля предложила «наказать», упирая на её якобы внезапно возросшее самомнение.
Лёша почувствовал, что напал на золотую жилу. Экстрасенс?.. И как это ему самому не пришло в голову? Знать будущее! Уметь предсказывать! И – вот они, денежки! Представив, сколько денег они с Евой (в Лёшиных мечтах они уже работали в паре) будут зашибать и какая к ним выстроится очередь, Лёша судорожно сглотнул.
– Никакая она не предсказательница! – протянула Эля, с тревогой наблюдая за Лёшиным преображением. Чего доброго, и этот переметнётся на сторону мыши!.. – Просто совпадение. Точного времени, когда он разбился, никто не знает, машина другая… Но проучить её нужно. Она мне надоела! Подумаешь, звезда!..
В Элином тоне всё-таки промелькнула беглая тень зависти.
Лёша с трудом вынырнул из мыслей о лёгкой наживе.
Он посмотрел на Элю. На этот раз взгляд его был не таким, как всегда. Парень словно не замечал её красоты, кожи цвета раковины и голубых глаз. Нелепая мышь со своим предсказанием завладела им!.. Эле это не понравилось. Теперь она с ещё большей силой жаждала мщения.
– Пойдём, – взяв Лёшу за руку, она потащила его за собой. – Здесь рядом живёт Севка Дымкин, её оруженосец. Пойдём к нему. Он вызовет её из дома. К нам она не выйдет.
Влекомый разъярённой восьмиклассницей, Лёша строил в недалёком своём уме план, почему Ева должна работать на него. По-хорошему попросить делиться будущими барышами? С чего бы это? Разжалобить рассказами о тяжёлом семейном положении? Она всё же девчонка… Или запугать? Пожалуй. Мать у неё, кажется, уборщица, отца нет… А может быть, наоборот? Пообещать своё покровительство?..
– Мы пришли, – сказала Эля. – Стучи! Он сейчас один дома, я знаю.
Они стояли напротив квартиры Севы.
Так и не оформив до конца мысль, какую роль при Еве ему выбрать, Лёша нажал на кнопку звонка.
– Кто там? – раздался через несколько секунд голос Севы.
