Настроения танцевать ни у меня ни у Лёшки уже нет, поэтому мы допиваем коктейли и собираемся домой.
6. Друганы.
Следующая неделя пролетает очень быстро. Я счастлива просыпаться и каждое утро видеть Лёшку в нашей квартире. Мы завтракаем втроем, много шутим. Анька только всё время какая-то загруженная ходит. О произошедшем в клубе молчит. Ну ладно, может и правда не связано с этим.
В пятницу Анька пришла с работы намного раньше обычного и огорошила новостью:
- Свет, я пришла чемодан собирать.
Чего???
- Не поняла? – в моей голове тут же роится куча вариантов, что это может значить?
- Да, успокойся, - натянуто улыбается подруга, - я в командировку еду. На 2 дня. С шефом. Вдвоем.
Вот это новости!
Вспоминаю, как этот шеф-чудовище доводил Аньку с самого его появления, и мне становится жаль мою маленькую девочку. Два дня, которые должны были стать ей от-душиной, станут адом рядом с этим демоном.
Анька храбрится, старается не показывать своей тревоги, но я столько лет её знаю, и даже по повороту головы понимаю, что она очень сильно волнуется. Я помогаю подруге собраться и мы идем пить чай с Синицей.
Сидим за столом как обычно втроем, жуем печеньки, запивая их чаем, Лёшка как всегда балагурит… И тут меня словно осеняет – мы ж на два дня остаемся с ним вдвоем в квартире. А это не будни, когда у меня универ, а Синица в автосервисе. Это вы-ход-ные… Волнение накатывает, что даже мурашки на руках выступают.
_____________
Утром на следующий день проводив Аньку в аэропорт, Синица спрашивает:
- Ну, что, Липка, чем сегодня займемся? – мне хочется сказать «чем угодно, лишь бы с тобой», но я не могу этого произнести вслух, поэтому пожимаю плечами. – Тогда предлагаю сходить погулять. День сегодня обещает быть теплым. поэтому подем запа-саться солнышком в зиму.
Синица мне подмигивает и забрасывает свою руку мне на плечо. Да, мы друганы, бро, свои в доску… Как там еще говорят?
Только мне почему-то грустно…
7. Точки над И
Еще денек в копилочку моих воспоминаний о счастливых минутах с моим Синицей. На самом деле он не мой, конечно. Но в своих мыслях я иногда позволяю себе немного помечтать.
После прогулки в парке, где мы покатались на качелях, покормили птиц в небольшом прудике, возвращаемся домой.
- Зайдем в супермаркет? хочется вкусняшек каких-нибудь, - просто говорит Лёшка.
- Да, давай, - легко соглашаюсь на это предложение. Если честно, я немного шопоголик – люблю бродить по магазинам и делать покупки. Анька меня старается контролировать, поэтому за продуктами мы ходим с ней обычно вместе. Сегодня же я иду с Лёшкой и немного волнуюсь, предвкушая момент, как мы будем ходить по рядам, выбирая что-то, потом довольные нести покупки домой.
Всё так и происходит. Я в очень хорошем настроении. И когда Лешка предлагает посмотреть фильм, с удовольствием соглашаюсь. Неужели можно быть счастливее, чем я сейчас?
Мы лежим с Синицей на Анькином диване, между нами стоит чашка с чипсами, в телеке напротив романтическая комедия. Мы смеялись весь фильм, а почти в конце показали поцелуй главных героев. И тут почему-то мне стало неловко. Я боялась даже посмотреть в Лёшкину сторону, мне казалось, что щеки мои стали красными, потому что они ужасно горели. Краем глаза я заметила, что он повернулся и смотрит на меня. О, нет!
- Пойду чашку на кухню отнесу. Тебе захватить чего-нибудь? – стараюсь говорить непринужденным тоном, чтобы не спалиться перед парнем.
- Воды возьми, пожалуйста, - отзывается Синица.
Я на него не смотрю. Поднимаюсь с дивана, наклоняюсь, чтобы взять пустую чашку. Но тут что-то идёт не так. В момент, когда я резко поворачиваюсь к чашке, упорно игнорируя парня, я не замечаю, что одна его нога сползла на пол. Всё-таки не смотреть на него было моей фатальной ошибкой. От резкого движения, натолкнувшись на преграду, меня отбрасывает слегка назад, а когда я пытаюсь удержать равновесие, то подбрасываю чашку в воздух, а сама со всех ног, всё-таки не удержавшись, падаю прямо на Синицу, оказываясь с ним «нос к носу».
Повисает пауза. Мы какое-то время просто смотрим друг на друга, а потом происходит то, чего я никак не могла ожидать. Лешка тянется к моим губам и целует. Мягко так, нежно, почти невесомо.
Я не предпринимаю никаких действий, просто не понимая, что происходит. В голове ни одной мысли.
Поцелуй становится более уверенным, и когда Лешка, не встретив сопротивления на начальном этапе, кладет руки на мою талию, обнимая меня, я резко обрываю поцелуй.
- Лёша! Ты что творишь??? – наконец-то здравые мысли возвращаются в мою голову. – Так нельзя!
- Почему? – спокойно спрашивает парень.
- Как почему? Ты же мой друг! – не это хотела сказать, но не буду же я раскрывать, что знаю о его тайной любви к нашей общей подруге.
- Это единственная причина?
Или буду.
- Нет, Лёша, не единственная. И ты прекрасно об этом знаешь, - не хочу говорить напрямую, жду, когда он всё сам поймет.
- Знаю о чем? – прикидывается или правда не понимает? Ладно, придется говорить откровенно.
- Я знаю, что ты влюблен в Аню, - говорю на выдохе, пока не передумала. Да, так будет лучше. Давно пора было расставить все точки над и.
- С чего ты взяла? – глаза так натурально округлил. Неужели будет и дальше делать вид, что не понимает, о чем я?
- Лёш, я всё знаю, - говорю смотря ему в глаза, ожидая, что он догадается, но он также молча смотрит на меня с вопросом. – Я читала твоё письмо.
8. Я люблю тебя
С Лёшкой мы знакомы столько лет, сколько я себя помню. И даже раньше. Наши дома стояли на одной улице, и мы только научившись ходить, уже играли вместе. Наши мамы дружили и часто оставляли нас с одной из них, пока другая решала какие-то свои дела.
Синица был на год старше, и когда мне пришло время идти в первый класс, в школе меня уже ждал надежный тыл. Как ни странно, но наша детская дружба не прошла ни в первом классе, когда интересы расходятся и появляются друзья из одноклассников, во втором, ни в третьем. А в пятом у нас появилась Анька.
Сначала мне было её жалко, когда видела, как над ней издеваются одноклассники. Я стала вступаться за новенькую. А после случая на физкультуре мы окончательно подружились и с тех пор стали неразлучны. Втроем.
Анька классная. Она всегда была очень доброй, честной. За все годы нашей дружбы, ни разу она не дала повода усомниться в своей преданности нашей дружбе. И я понимаю, почему Лешка выбрал её…
Это письмо я нашла случайно. Мы с Анькой заканчивали десятый класс, Синица готовился выпуститься из школы, и сразу пойти служить в армию. В институт поступать он не планировал, хотя и был в школе хорошистом, учителя его любили, и все в один голос сетовали, что он лишает себя высшего образования. На самом же деле Лёшка, похоронив отца, прекрасно понимал, что матери одной не потянуть его учебу и дом. Тем более, она уже тогда плохо ходила из-за какой-то болезни суставов. Ей требовалась постоянное лечение. Поэтому он, еще в школе решил, что пойдет служить по контракту, а через год вернется и будет ухаживать за матерью.
Я как-то пришла после школы домой и села за уроки. Открыла рюкзак и поняла, что мы с Анькой перепутали свои вещи. Летом, когда мы ездили в город покупать канцелярию на учебный год, то нам обеим понравился один рюкзачок. Я собралась уже уступить его подруге, но та вдруг предложила: «А давай купим одинаковые? я всю жизнь мечтала о сестре, с которой мы могли бы носить одинаковые вещи». И мы купили. Чтобы не путаться, я на свой рюкзачок подцепила значок с совой. А вчера он сломался и я его сняла.
Не собиралась рыться в чужих вещах, пусть даже мы и были близки с подругой. Я закрыла рюкзак, взяла телефон, чтобы «обрадовать» Аньку, но тут из внешнего бокового кармана выпала какая-то бумажка, сложенная вчетверо. Я подняла, чтобы положить обратно, но в глаза бросилась надпись, сделанная до боли знакомым почерком «ане». Эти ровные красивые буквы я могла узнать из тысячи. Это Синицын почерк! По почему он пишет Аньке записки?
Знаю, что это плохо и так нельзя поступать, но это наверное было состояние аффекта – человек, которого я люблю так давно пишет что-то моей лучшей подруге. Разворачивая листок, я до последнего надеялась, что там какая-то шуточная дружеская переписка (хотя и она меня бы не очень порадовала), но надежды рухнули с первой же строчки
Прости, что пишу тебе это, но я не могу больше скрывать. Наверное я трус, что не могу сказать тебе это в лицо, но ты для меня больше, чем друг. В тот день, когда я спас тебя, я понял, что ты значишь для меня очень много. Я так испугался за тебя и с тех пор каждый раз волнуюсь, что с тобой может что-то случиться, когда меня нет рядом.
В июле у меня призыв. Я ухожу всего на год. Если ты согласишься ждать меня, я буду самым счастливым на свете. А как только вернусь, мы с тобой не расстанемся, обещаю.
Если же мои чувства не взаимны, то разреши мне остаться твоим другом. Забудь это письмо, порви и выбрось в мусор. Но не бросай меня. Позволь просто быть рядом.
Я люблю тебя.
Твой Синица.
Я дочитала и села на диван. Рука с письмом обессиленно упала на колени. Слезы потекли сами собой.
Он любит Аньку…
Я еще несколько минут сидела и смотрела в одну точку, но вдруг услышала хлопок входной двери и быстрые шаги мамы. Я подскочила на ноги и поспешила умыться, чтобы она не заметила моих слез. Когда я привела себя в порядок, то вспомнила о письме. Бросилась в зал, где в последний раз сидела с ним на диване, но его нигде не было.
Была дурная мысль самой написать его по памяти, чтобы Анька хоть так смогла его прочитать, но поняла, что если она решит когда-нибудь показать его Синице, то меня раскроют. И что же делать?
Я думала весь вечер и ночь, но так ничего и не придумала. Решила, что если Лёшка действительно любит, то напишет еще одно, или признается словами. Поэтому так до сих пор никому и не сказала, что видела это письмо. С Синицей старалась общаться как обычно. В их с Анькой отношениях тоже ничего не поменялось. Наверное, Анька решила остаться друзьями.
После школы подруга с Синицей не виделись. Её мама умерла, и ей незачем было часто приезжать в Одинцово. Да и тяжело ей было тут находиться. Синица же, отслужив в армии, как и планировал, вернулся в деревню и ухаживал за матерью. Год назад она тоже умерла.
Все три года мы поддерживали связь – виделись раз в месяц в Одинцово, куда я приезжала к родителям, иногда переписывались в соцсетях. Когда у нас с Анькой заходил разговор о Синице, видела грусть в её глазах. Может, он жалела, что отказала ему? Я боялась спросить прямо. Эта тема оставалась болезненной для меня.
И вот теперь Лёшка меня поцеловал. А ведь любит совсем другую. Я не хочу быть заменой. Не хочу как в той пословице «на безрыбье и рак - рыба». Если бы я писала то письмо Синице, то написала бы так же. Лучше остаться друзьями, лучше быть рядом, пусть и не вместе.
9.
- Лёш, прости меня. Я случайно прочитала то письмо, которое ты написал Ане перед своим выпускным.
Синица смотрит на меня не моргая совершенно пустым взглядом. Конечно, он помнит его. Не может не помнить.
- Лёш, я все эти годы корила себя, что оно так и не дошло до адресата… - поведение друга начинает меня пугать. Ни капли веселости, только пронзительный взгляд в самую душу. Словно пытается найти в ней хоть каплю совести. И я изо всех сил пытаюсь доказать, что не зря. Я сожалею. Правда.
- Что значит «не дошло до адресата»? – вдруг уточняет парень.
- Я потеряла его, - опускаю голову, боюсь, что сейчас на меня обрушится вся его злость. Похоже, что он не знал, что письмо не дошло. Неужели Анька до сих пор не в курсе его чувств??? – Лёш, ты же … В смысле ты же предпринимал еще попытки… Аня ведь знает? – по его взгляду понимаю ответ.
Я закрываю лицо руками. Потом обхватываю голову. Мы молчим несколько секунд.
- Это всё из-за меня, - мой голос звучит обреченно. Именно так я себя чувствую. – Я виновата в том, что вы не вместе… Столько лет потеряно зря…
Лёшка всё время смотрит на меня, но я не вижу, что выражает его лицо, так как боюсь даже взглянуть в его сторону. Он наверное сейчас ненавидит меня…
- Лёш. Я всё исправлю! – ко мне приходит неожиданная мысль. – Я завтра же всё расскажу Ане!
Синица меняется в лице. Очевидно, он не одобряет эту идею.
- И что же ты скажешь? «Аня, Лёша любит тебя со школы, но как дурак молчал все эти годы»? Давай, закопай меня еще глубже! – вроде бы возмущается, но злобы в голосе нет. Это хороший знак. Возможно, он простит меня.
- Нет, Лёш, я скажу, что это я виновата, что это я…
Парень не дает мне закончить речь и говорит:
- Да, ты виновата! Тебе и исправлять. Только не оправдательными словами. Они сейчас ничего не дадут. Мышка столько лет ни сном ни духом о моих кхм… чувствах. Сказать ей сейчас о том письме – раз и навсегда разорвать не только возможность отношений, но и потерять дружбу, - Лёшка как всегда рассуждает логично и последовательно. – Мы сделаем по-другому.
- Мы? Я всё-таки могу чем-то помочь? – с сомнением переспрашиваю.
- Да. Мы притворимся влюбленными.
Слышали грохот? Это моя челюсть на пол упала. Лёшка же продолжает.
- Да. Это единственный способ. Аня увидит нас вместе, поймет, что дружба не помеха отношениям, осознает свои чувства ко мне, приревнует меня к тебе, начнет добиваться, отобьёт меня у тебя, вы сцепитесь в схватке не на жизнь, а на смерть. Тут появлюсь я и скажу, что всё это была игра, и что бла-бла-бла. Короче, в итоге у всех всё хорошо.
Видели, что это сейчас по потолку ползает? Это глаза мои. Они сначала на лоб вылезли, а с каждой Лёшкиной фразой поднимались всё выше и выше. И вот.
- Лёш, ты думаешь, это сработает? – спрашиваю неуверенно. А Синица сидит довооольный. Похоже уверен.
- Сто процентов! Завтра же обрадуем Аньку. Я кстати, сам думал сегодня это тебе предложить. И поцелуй даже отрепетировал.
Я снова недоверчиво смотрю на Лёшку.
- А что, и целоваться нужно при Аньке?
- А как ты хочешь вызвать ревность? просто рядом постоять что ли? Будем целоваться.
10.
«Будем целоваться»… Всю ночь. Как на повторе.
Я кручусь на кровати, пытаясь найти позу, в которой не будут так громко в голове звучать слова Синицы. Смотрю на часы на стене, залитой лунным светом.
2:59.
Синица спит на балконе. Он застеклен и утеплен, поэтому дверь открыта. Интересно, он спит? Конечно спит! Это ж я, влюбленная дурочка, переживаю, как вести себя с ним, изображая романтику… А ему и дела нет.
Поворачиваюсь на бок, тяжело вздыхаю…
____________________
Сегодня Анька возвращается из Нижнего. Мы с Синицей еще утром договорились, что «легенду» придумаем дома, перед приездом подруги.
Мы встретились у дома случайно. Я уже открывала дверь, как он меня окрикнул. Повернулась и вижу, как Синица махнул и быстро приближается ко мне. И тут начинается быстрая игра взглядов. В его глазах появляется игривая ухмылка, я тут же понимаю, что она значит. Быстро забегаю в подъезд и захлопываю дверь перед его носом. У меня есть фора – секунд 10. Лечу через две ступеньки наверх. Первый пролет и я слышу сзади грохот – хлопает дверь подъезда. Мне осталось еще три пролета. Надо поднажать.
Синица преодолевает ступеньки раза в два быстрее меня, и когда мне остается всего один пролет, парень настигает меня.
6. Друганы.
Следующая неделя пролетает очень быстро. Я счастлива просыпаться и каждое утро видеть Лёшку в нашей квартире. Мы завтракаем втроем, много шутим. Анька только всё время какая-то загруженная ходит. О произошедшем в клубе молчит. Ну ладно, может и правда не связано с этим.
В пятницу Анька пришла с работы намного раньше обычного и огорошила новостью:
- Свет, я пришла чемодан собирать.
Чего???
- Не поняла? – в моей голове тут же роится куча вариантов, что это может значить?
- Да, успокойся, - натянуто улыбается подруга, - я в командировку еду. На 2 дня. С шефом. Вдвоем.
Вот это новости!
Вспоминаю, как этот шеф-чудовище доводил Аньку с самого его появления, и мне становится жаль мою маленькую девочку. Два дня, которые должны были стать ей от-душиной, станут адом рядом с этим демоном.
Анька храбрится, старается не показывать своей тревоги, но я столько лет её знаю, и даже по повороту головы понимаю, что она очень сильно волнуется. Я помогаю подруге собраться и мы идем пить чай с Синицей.
Сидим за столом как обычно втроем, жуем печеньки, запивая их чаем, Лёшка как всегда балагурит… И тут меня словно осеняет – мы ж на два дня остаемся с ним вдвоем в квартире. А это не будни, когда у меня универ, а Синица в автосервисе. Это вы-ход-ные… Волнение накатывает, что даже мурашки на руках выступают.
_____________
Утром на следующий день проводив Аньку в аэропорт, Синица спрашивает:
- Ну, что, Липка, чем сегодня займемся? – мне хочется сказать «чем угодно, лишь бы с тобой», но я не могу этого произнести вслух, поэтому пожимаю плечами. – Тогда предлагаю сходить погулять. День сегодня обещает быть теплым. поэтому подем запа-саться солнышком в зиму.
Синица мне подмигивает и забрасывает свою руку мне на плечо. Да, мы друганы, бро, свои в доску… Как там еще говорят?
Только мне почему-то грустно…
7. Точки над И
Еще денек в копилочку моих воспоминаний о счастливых минутах с моим Синицей. На самом деле он не мой, конечно. Но в своих мыслях я иногда позволяю себе немного помечтать.
После прогулки в парке, где мы покатались на качелях, покормили птиц в небольшом прудике, возвращаемся домой.
- Зайдем в супермаркет? хочется вкусняшек каких-нибудь, - просто говорит Лёшка.
- Да, давай, - легко соглашаюсь на это предложение. Если честно, я немного шопоголик – люблю бродить по магазинам и делать покупки. Анька меня старается контролировать, поэтому за продуктами мы ходим с ней обычно вместе. Сегодня же я иду с Лёшкой и немного волнуюсь, предвкушая момент, как мы будем ходить по рядам, выбирая что-то, потом довольные нести покупки домой.
Всё так и происходит. Я в очень хорошем настроении. И когда Лешка предлагает посмотреть фильм, с удовольствием соглашаюсь. Неужели можно быть счастливее, чем я сейчас?
Мы лежим с Синицей на Анькином диване, между нами стоит чашка с чипсами, в телеке напротив романтическая комедия. Мы смеялись весь фильм, а почти в конце показали поцелуй главных героев. И тут почему-то мне стало неловко. Я боялась даже посмотреть в Лёшкину сторону, мне казалось, что щеки мои стали красными, потому что они ужасно горели. Краем глаза я заметила, что он повернулся и смотрит на меня. О, нет!
- Пойду чашку на кухню отнесу. Тебе захватить чего-нибудь? – стараюсь говорить непринужденным тоном, чтобы не спалиться перед парнем.
- Воды возьми, пожалуйста, - отзывается Синица.
Я на него не смотрю. Поднимаюсь с дивана, наклоняюсь, чтобы взять пустую чашку. Но тут что-то идёт не так. В момент, когда я резко поворачиваюсь к чашке, упорно игнорируя парня, я не замечаю, что одна его нога сползла на пол. Всё-таки не смотреть на него было моей фатальной ошибкой. От резкого движения, натолкнувшись на преграду, меня отбрасывает слегка назад, а когда я пытаюсь удержать равновесие, то подбрасываю чашку в воздух, а сама со всех ног, всё-таки не удержавшись, падаю прямо на Синицу, оказываясь с ним «нос к носу».
Повисает пауза. Мы какое-то время просто смотрим друг на друга, а потом происходит то, чего я никак не могла ожидать. Лешка тянется к моим губам и целует. Мягко так, нежно, почти невесомо.
Я не предпринимаю никаких действий, просто не понимая, что происходит. В голове ни одной мысли.
Поцелуй становится более уверенным, и когда Лешка, не встретив сопротивления на начальном этапе, кладет руки на мою талию, обнимая меня, я резко обрываю поцелуй.
- Лёша! Ты что творишь??? – наконец-то здравые мысли возвращаются в мою голову. – Так нельзя!
- Почему? – спокойно спрашивает парень.
- Как почему? Ты же мой друг! – не это хотела сказать, но не буду же я раскрывать, что знаю о его тайной любви к нашей общей подруге.
- Это единственная причина?
Или буду.
- Нет, Лёша, не единственная. И ты прекрасно об этом знаешь, - не хочу говорить напрямую, жду, когда он всё сам поймет.
- Знаю о чем? – прикидывается или правда не понимает? Ладно, придется говорить откровенно.
- Я знаю, что ты влюблен в Аню, - говорю на выдохе, пока не передумала. Да, так будет лучше. Давно пора было расставить все точки над и.
- С чего ты взяла? – глаза так натурально округлил. Неужели будет и дальше делать вид, что не понимает, о чем я?
- Лёш, я всё знаю, - говорю смотря ему в глаза, ожидая, что он догадается, но он также молча смотрит на меня с вопросом. – Я читала твоё письмо.
8. Я люблю тебя
С Лёшкой мы знакомы столько лет, сколько я себя помню. И даже раньше. Наши дома стояли на одной улице, и мы только научившись ходить, уже играли вместе. Наши мамы дружили и часто оставляли нас с одной из них, пока другая решала какие-то свои дела.
Синица был на год старше, и когда мне пришло время идти в первый класс, в школе меня уже ждал надежный тыл. Как ни странно, но наша детская дружба не прошла ни в первом классе, когда интересы расходятся и появляются друзья из одноклассников, во втором, ни в третьем. А в пятом у нас появилась Анька.
Сначала мне было её жалко, когда видела, как над ней издеваются одноклассники. Я стала вступаться за новенькую. А после случая на физкультуре мы окончательно подружились и с тех пор стали неразлучны. Втроем.
Анька классная. Она всегда была очень доброй, честной. За все годы нашей дружбы, ни разу она не дала повода усомниться в своей преданности нашей дружбе. И я понимаю, почему Лешка выбрал её…
Это письмо я нашла случайно. Мы с Анькой заканчивали десятый класс, Синица готовился выпуститься из школы, и сразу пойти служить в армию. В институт поступать он не планировал, хотя и был в школе хорошистом, учителя его любили, и все в один голос сетовали, что он лишает себя высшего образования. На самом же деле Лёшка, похоронив отца, прекрасно понимал, что матери одной не потянуть его учебу и дом. Тем более, она уже тогда плохо ходила из-за какой-то болезни суставов. Ей требовалась постоянное лечение. Поэтому он, еще в школе решил, что пойдет служить по контракту, а через год вернется и будет ухаживать за матерью.
Я как-то пришла после школы домой и села за уроки. Открыла рюкзак и поняла, что мы с Анькой перепутали свои вещи. Летом, когда мы ездили в город покупать канцелярию на учебный год, то нам обеим понравился один рюкзачок. Я собралась уже уступить его подруге, но та вдруг предложила: «А давай купим одинаковые? я всю жизнь мечтала о сестре, с которой мы могли бы носить одинаковые вещи». И мы купили. Чтобы не путаться, я на свой рюкзачок подцепила значок с совой. А вчера он сломался и я его сняла.
Не собиралась рыться в чужих вещах, пусть даже мы и были близки с подругой. Я закрыла рюкзак, взяла телефон, чтобы «обрадовать» Аньку, но тут из внешнего бокового кармана выпала какая-то бумажка, сложенная вчетверо. Я подняла, чтобы положить обратно, но в глаза бросилась надпись, сделанная до боли знакомым почерком «ане». Эти ровные красивые буквы я могла узнать из тысячи. Это Синицын почерк! По почему он пишет Аньке записки?
Знаю, что это плохо и так нельзя поступать, но это наверное было состояние аффекта – человек, которого я люблю так давно пишет что-то моей лучшей подруге. Разворачивая листок, я до последнего надеялась, что там какая-то шуточная дружеская переписка (хотя и она меня бы не очень порадовала), но надежды рухнули с первой же строчки
Прости, что пишу тебе это, но я не могу больше скрывать. Наверное я трус, что не могу сказать тебе это в лицо, но ты для меня больше, чем друг. В тот день, когда я спас тебя, я понял, что ты значишь для меня очень много. Я так испугался за тебя и с тех пор каждый раз волнуюсь, что с тобой может что-то случиться, когда меня нет рядом.
В июле у меня призыв. Я ухожу всего на год. Если ты согласишься ждать меня, я буду самым счастливым на свете. А как только вернусь, мы с тобой не расстанемся, обещаю.
Если же мои чувства не взаимны, то разреши мне остаться твоим другом. Забудь это письмо, порви и выбрось в мусор. Но не бросай меня. Позволь просто быть рядом.
Я люблю тебя.
Твой Синица.
Я дочитала и села на диван. Рука с письмом обессиленно упала на колени. Слезы потекли сами собой.
Он любит Аньку…
Я еще несколько минут сидела и смотрела в одну точку, но вдруг услышала хлопок входной двери и быстрые шаги мамы. Я подскочила на ноги и поспешила умыться, чтобы она не заметила моих слез. Когда я привела себя в порядок, то вспомнила о письме. Бросилась в зал, где в последний раз сидела с ним на диване, но его нигде не было.
Была дурная мысль самой написать его по памяти, чтобы Анька хоть так смогла его прочитать, но поняла, что если она решит когда-нибудь показать его Синице, то меня раскроют. И что же делать?
Я думала весь вечер и ночь, но так ничего и не придумала. Решила, что если Лёшка действительно любит, то напишет еще одно, или признается словами. Поэтому так до сих пор никому и не сказала, что видела это письмо. С Синицей старалась общаться как обычно. В их с Анькой отношениях тоже ничего не поменялось. Наверное, Анька решила остаться друзьями.
После школы подруга с Синицей не виделись. Её мама умерла, и ей незачем было часто приезжать в Одинцово. Да и тяжело ей было тут находиться. Синица же, отслужив в армии, как и планировал, вернулся в деревню и ухаживал за матерью. Год назад она тоже умерла.
Все три года мы поддерживали связь – виделись раз в месяц в Одинцово, куда я приезжала к родителям, иногда переписывались в соцсетях. Когда у нас с Анькой заходил разговор о Синице, видела грусть в её глазах. Может, он жалела, что отказала ему? Я боялась спросить прямо. Эта тема оставалась болезненной для меня.
И вот теперь Лёшка меня поцеловал. А ведь любит совсем другую. Я не хочу быть заменой. Не хочу как в той пословице «на безрыбье и рак - рыба». Если бы я писала то письмо Синице, то написала бы так же. Лучше остаться друзьями, лучше быть рядом, пусть и не вместе.
9.
- Лёш, прости меня. Я случайно прочитала то письмо, которое ты написал Ане перед своим выпускным.
Синица смотрит на меня не моргая совершенно пустым взглядом. Конечно, он помнит его. Не может не помнить.
- Лёш, я все эти годы корила себя, что оно так и не дошло до адресата… - поведение друга начинает меня пугать. Ни капли веселости, только пронзительный взгляд в самую душу. Словно пытается найти в ней хоть каплю совести. И я изо всех сил пытаюсь доказать, что не зря. Я сожалею. Правда.
- Что значит «не дошло до адресата»? – вдруг уточняет парень.
- Я потеряла его, - опускаю голову, боюсь, что сейчас на меня обрушится вся его злость. Похоже, что он не знал, что письмо не дошло. Неужели Анька до сих пор не в курсе его чувств??? – Лёш, ты же … В смысле ты же предпринимал еще попытки… Аня ведь знает? – по его взгляду понимаю ответ.
Я закрываю лицо руками. Потом обхватываю голову. Мы молчим несколько секунд.
- Это всё из-за меня, - мой голос звучит обреченно. Именно так я себя чувствую. – Я виновата в том, что вы не вместе… Столько лет потеряно зря…
Лёшка всё время смотрит на меня, но я не вижу, что выражает его лицо, так как боюсь даже взглянуть в его сторону. Он наверное сейчас ненавидит меня…
- Лёш. Я всё исправлю! – ко мне приходит неожиданная мысль. – Я завтра же всё расскажу Ане!
Синица меняется в лице. Очевидно, он не одобряет эту идею.
- И что же ты скажешь? «Аня, Лёша любит тебя со школы, но как дурак молчал все эти годы»? Давай, закопай меня еще глубже! – вроде бы возмущается, но злобы в голосе нет. Это хороший знак. Возможно, он простит меня.
- Нет, Лёш, я скажу, что это я виновата, что это я…
Парень не дает мне закончить речь и говорит:
- Да, ты виновата! Тебе и исправлять. Только не оправдательными словами. Они сейчас ничего не дадут. Мышка столько лет ни сном ни духом о моих кхм… чувствах. Сказать ей сейчас о том письме – раз и навсегда разорвать не только возможность отношений, но и потерять дружбу, - Лёшка как всегда рассуждает логично и последовательно. – Мы сделаем по-другому.
- Мы? Я всё-таки могу чем-то помочь? – с сомнением переспрашиваю.
- Да. Мы притворимся влюбленными.
Слышали грохот? Это моя челюсть на пол упала. Лёшка же продолжает.
- Да. Это единственный способ. Аня увидит нас вместе, поймет, что дружба не помеха отношениям, осознает свои чувства ко мне, приревнует меня к тебе, начнет добиваться, отобьёт меня у тебя, вы сцепитесь в схватке не на жизнь, а на смерть. Тут появлюсь я и скажу, что всё это была игра, и что бла-бла-бла. Короче, в итоге у всех всё хорошо.
Видели, что это сейчас по потолку ползает? Это глаза мои. Они сначала на лоб вылезли, а с каждой Лёшкиной фразой поднимались всё выше и выше. И вот.
- Лёш, ты думаешь, это сработает? – спрашиваю неуверенно. А Синица сидит довооольный. Похоже уверен.
- Сто процентов! Завтра же обрадуем Аньку. Я кстати, сам думал сегодня это тебе предложить. И поцелуй даже отрепетировал.
Я снова недоверчиво смотрю на Лёшку.
- А что, и целоваться нужно при Аньке?
- А как ты хочешь вызвать ревность? просто рядом постоять что ли? Будем целоваться.
10.
«Будем целоваться»… Всю ночь. Как на повторе.
Я кручусь на кровати, пытаясь найти позу, в которой не будут так громко в голове звучать слова Синицы. Смотрю на часы на стене, залитой лунным светом.
2:59.
Синица спит на балконе. Он застеклен и утеплен, поэтому дверь открыта. Интересно, он спит? Конечно спит! Это ж я, влюбленная дурочка, переживаю, как вести себя с ним, изображая романтику… А ему и дела нет.
Поворачиваюсь на бок, тяжело вздыхаю…
____________________
Сегодня Анька возвращается из Нижнего. Мы с Синицей еще утром договорились, что «легенду» придумаем дома, перед приездом подруги.
Мы встретились у дома случайно. Я уже открывала дверь, как он меня окрикнул. Повернулась и вижу, как Синица махнул и быстро приближается ко мне. И тут начинается быстрая игра взглядов. В его глазах появляется игривая ухмылка, я тут же понимаю, что она значит. Быстро забегаю в подъезд и захлопываю дверь перед его носом. У меня есть фора – секунд 10. Лечу через две ступеньки наверх. Первый пролет и я слышу сзади грохот – хлопает дверь подъезда. Мне осталось еще три пролета. Надо поднажать.
Синица преодолевает ступеньки раза в два быстрее меня, и когда мне остается всего один пролет, парень настигает меня.
