Паника медленно заполняла сознание. В прошлых комнатах было иначе. Что-то идет не так, что-то тут неправильно, твердило нутро и как бы я не пыталась подавить интуицию, она вопила ещё больше.
«Бежать. Нужно срочно валить. Сейчас будет настоящая жесть».
Пыталась отогнать панические нотки. Рациональная часть меня твердила, что просто расклад другой. Раньше я была одна, а сейчас нас трое, их трое. Вот я и переживаю за троих. В остальном все будет как и прежде. Мужчины утолят свои животные позывы, покажут на камеру, какие мы жалкие твари, а они какие крутые мужланы, возьмут у нас интервью, а скорее всего, прикажут взять у них, возможно по пару раз. Попробуют выжать из нас уход с шоу. Может кто-то даже и уйдет. Ничего страшного. Дальше каждый сам за себя. Я все выдержу. Тем более это будет не сложно, учитывая, что меня тут уже почти и нет. Я растворяюсь в пространстве, превращаюсь в мыльное облако.
Привязав по очереди всех, двое Палачей отошли в сторону, ожидая приказа мужчины в одежде.
- Ну что? Ты этого хотел? – вдруг заорал он, глядя на Кира, который упорно молчал и ухмылялся.
Время отсчитывало четыре часа и я сглотнула комок в горле от дурного предчувствия. Отсутствовать, отрешенно наблюдая за происходящим не удавалось. Кир продолжал скалиться.
- Ты плохо меня знаешь, щенок. Очень плохо, – он сказал это так, что я услышала приговор. Мурашки мгновенно побежали по коже, когда открыли чемодан. Господи, это был набор садиста. Лезвия разной длины, какие-то хирургические инструменты, от одного вида всего этого у меня волосы встали дыбом. Это не игры, далеко не простые развлечения с сексуальным упором. Такими девайсами не просто причиняют боль - ими калечат. И этот тип не шутит. По его взгляду заметно, для него не впервой заживо резать кожу человека. Оголяя все низменные пороки, и свои, и своих подопытных.
«Бежать. Где здесь выход?»
- Последний шанс, потом будет поздно, - медленно поглаживая скальпель обратился он к Киру, но тот упорно молчал. – Принимаю твоё решение. Кляпы им, – приказал и расправив плечи подошел ко мне.
- Учти, девочка, это был его выбор, - зашептал он, пока в рот вставляли кляп, его рука гладила моё тело. Я переводила взгляд с Кира на Анну, пытаясь найти в них поддержку. – Кирилл, ой прости, Минотавр, а какая сука тебе больше нравится? – издевался Палач, вводя в меня палец. – Эта? – обернулся, посмотрел на него, но он и не мог больше ответить, кляпом был закрыт и его рот тоже. – Или та? – кивнул в сторону Анны. Подошел к ней и влепил оглушительную пощечину, от которой голова запрокинулась в сторону, не поднимая глаз.
Что же происходит? Было ощущение, что мы стали участниками личного шоу. Меня и Анну использовали. Вот только зачем и в каких целях? Мы явно просто приманки для выяснения чего-то личного, но чего именно?
Страх накатывал волнами, перерастая в отчаяние, я боролась изо всех сил, пытаясь справиться с чувствами, будто плыла против течения. Пульс бешено колотился, предвещая большую беду. Даже глаза попробовала прикрыть, чтоб снова отрешится. Сильная затрещина быстро привела в чувство.
- Не спать, сука! – услышала я.
Это был необычный Палач. Неуловимая сила и мощь его авторитета давила на мое подсознание. Возможно отчасти из-за отсутствия маски. Видя его лицо, уверенность, с которой он обращался с нами, словно мы букашки. Хотя скорее всего в нем читался садистский потенциал, который он намеревался в скором времени выплеснуть наружу. Было понятно одно - я в ловушке. И теперь нужно было собрать все свои резервы, что б выдержать противостояние.
Садист приказал избивать нас плетьми и смотреть, как он мучает Анну. Не знаю, что было страшнее. Она извивалась, мычала, но я не чувствовала ударов и боли, а только продолжала смотреть. Это злило и моя злость помогала терпеть собственную боль. А вот запал Кира тоже угас. Его взгляд перестал выражать вызов садисту. Похоже, наблюдать за мучениями других для него было не в первой. С одной стороны он жалел Анну, с другой люто ненавидел садиста. Это была необычная гримаса чувств.
Один из Палачей положил руку между ног Анны, засунул палец внутрь. Та пыталась держаться. Капельки пота стекали по подбородку, она все еще пыталась следить за временем, думая, что выдержит такие пытки. За одним пальцем добавился второй, затем третий. Сладкая пытка болью продолжалась. Когда ее достаточно растянули, Палач ловко вставил расширитель в её промежность. Все, включая Анну поняли, что это лишь начало издевательств над ее телом.
С англичанки сняли пирсинг с сосков, одевая металлические зажимы. Веревкой обвязали ее груди, перекрывая циркуляцию крови. Ее не очень большие округлости моментально порозовели. В нос любительницы проколов добавилась новая дырочка. Теперь ее переносицу украшало большое кольцо. Так делают с домашней скотиной. Анна в точности понимала свою роль. Было до боли жалко смотреть на ее слезы и жалкое подобие улыбки.
Садист профессионально управлял всем процессом, часто помогая Палачам. Он выступал в роли хирурга, а остальные словно ассистенты, помогали врачу. Я раньше никогда не видела такой ожесточенной решимости.
- Есть множество способов доставить человеку боль. Раскаленное железо, ледяные зажимы. Все это просто разрывает живые ткани и заживает тело очень долго. Но если взять обычное лезвие. Тонкое и безумно острое, намазать заживляющей мазью. Ммм… Таким пыточным инструментом можно орудовать часами, - произнес он, вводя в краткий курс экспериментов над плотью.
Его действия не отставали от красочной речи. Он начал доставать разные резательные палочки, демонстрируя их действие на теле Анны. Я почти не видела крови, лишь тонкие белые полоски после его прикосновения. Вот только после этих самых полосок тело блондинки колотило крупной дрожью. Она орала так сильно, что у меня закладывало уши.
- Тише, милая. Тише, - спокойным голосом успокаивал садист.
Кир продолжал смотреть с ненавистью и злобой. Мне же хотелось перестать смотреть на этот кошмар. Это был холодный, застывший ужас. Время плыло так медленно, словно назло нам.
Садист долго играл с ее плотью, терзая непонятными инструментами. Как вдруг он остановил пытку и снял с Анны кляп.
- Я хочу уйти с шоу, - тихо, едва различимо попросила она.
Ее лицо больше не выражало и капли от былого задора. Ей было страшно и она боялась, наверное как никогда еще в жизни.
- Что, девочка моя, ты хочешь? – уточнил садист.
- Уйти, - чуть громче попросила Анна, у которой медленно стекала кровь по внутренней стороне бедра.
Видимо он был профи и знал, как причинить боль и напугать. Мысленно я была рада за Анну. Лучше уйти, но остаться живой. Вот только не все разделяли такой исход событий.
- Не разочаровывай меня и своих друзей-зрителей. Я прошелся с тобой лишь меньшей половиной своих помощников. Давай все-таки еще немного продолжим. Можем вставить в тебя вагинальный расширитель побольше. Так ты сможешь терпеть лучше. Тебе же нравится чувствовать некоторое давление внизу живота?
- Нет. Прошу. Я сдаюсь, - просила Анна.
У нее не было сил даже на плач. Лишь просьбы и мольбы. Мысленно она уже покинула шоу, дело осталось за формальностью.
- Хорошо детка, ты уйдешь…- Анна облегченно вздохнула. - После того как я наиграюсь, - злорадно договорил садист.
- Не надо, - завыла Анна.
- Ну, Кир? Как тебе Шоу? Снимайте кляп с этих двух, - приказал он, и нас освободили.
Часы отсчитывали еще два часа, а мне казалось, что прошла жизнь. Смотреть как мучают ту, что недавно болтала и смеялась, наблюдать как ей причиняют боль, было выше моих сил, прикрыла глаза пытаясь отключить эмоциональные резервы.
- Отпусти её, – заорал Кир, пытаясь выдернуть руки. – Она готова уйти.
- Я не готов к этому, – ухмыльнувшись он приказал вывести нас из комнаты, что и сделали. - Ты остаешься! – строго произнес он Анне.
- No, please, mister…
Мы стояли за стеной комнаты, смотрели, как Палач что-то нашептывает Анне на ухо, отчего та мелко задрожала и начала мотать головой, отказываясь, но садист не слушал ее, продолжая что-то говорить. Их перешептывания продолжались довольно долго, пока Анна обреченно не кивнула в знак согласия.
- Ты хочешь остаться? – спросил он в голос.
- Да, - со слезами на глазах ответила Анна.
Девушка поняла, что это уже не игра. Ее не отпустят, пока не наиграются.
- А вы чего еще здесь? – спросил он нас. – Понравилось смотреть? Кир у нас в этом деле знаток, да парень? Дело ваше.
Садист снова приказал вставить кляп в рот Анне. Прикрутил зажимы на сосках сильнее, отчего девушка взвыла с новой силой. Расширитель тоже заменили, теперь еще с большим размером. Взяв новый нож, он начал водить острым лезвием по белоснежной коже бедняжки.
- Ник, пошли, чем быстрей мы уйдем, тем лучше будет для Анны.
Слышала голос Кира, но не могла и пошевелиться, как загипнотизированная смотрела за каждым движением мясника. Вот он берет скальпель и проводит тонкую линию по нежной бархатной коже Анны, отчего та кричит так, что у меня снова закладывает уши. А ведь у нее кляп и между нами стена. Даже думать не хочу, что она чувствует. Это уже не жестокость, это нечто большее. После этого я уже ничего не слышу, я оглохла от крика… Вот он наклоняется к порезу и проводит своим языком по свежей крови, смакуя вкус своей жертвы. Вот он наносит еще один порез, за ним новые и новые.
- Бля, Ника надо уйти! Это для нас он показывает, что б мы сломались! Пошли, – тащит Кир, но я начинаю сопротивляться.
Я хочу помочь Анне, но не знаю как. Как?
Бьюсь об стекло, в надежде отвлечь внимание. Бьюсь и кричу, но садист ничего не слышит и не видит. Кровь разожгла в нем азарт и он снова слизывает новый порез, прикрывая с наслаждением глаза. Кир хватает меня в охапку и прижимает к своей широкой груди.
- Не смотри, не смотри, - шепчет он, тишина проходит и я слышу стоны.
Вижу, как Анну изрезанную уводят с проекта, тащат словно куклу, от которой остается кровавый длинный шлейф. Этот бордовый цвет врезается в мою память, навсегда оставляя отметину. Вот еще одна правда нашей жизни. Те, кому позволено властвовать над судьбами других, могут делать с нами все что пожелают.
Палача никто не остановил, он машет нам рукой и улыбается, посылая воздушный поцелуй. И в этот момент во мне что-то сломалось, будто сжатая пружина разжалась, давая волю всем чувствам.
Я бьюсь в истерике и рыдаю, Кир пытается удержать меня, но у него это плохо получается. Я вою от жалости к Анне, которая никому ничего не сделала, она все же была не стерва, англичанка была настоящей и не заслужила все это! Кир бьёт меня по щекам.
- Ника! Возьми себя в руки, - орет и трясет за плечи, так что голова запрокинулась.
- Смотри на меня! Смотри на меня! – призывает он, и я смотрю в его глаза и вижу решимость.
- Кто это был? – задала самый важный вопрос, дрожащим голосом.
- Не знаю.
- Врешь! Ты врешь, ты знал кто это был! Знал! Отвечай мне, отвечай, - вцепилась в него, требуя ответа. – Отпусти меня! – он разжимает руки, вырываясь. – Кто. Это. Был?
- Отец, – отвечает Кир, ввергнув меня в шок. – Пошли отсюда, всё потом, - затащив в душ сам встает рядом и моет вначале меня, потом себя.
Каждое его движение осторожное и нежное, он боится причинить мне боль и ласково смывает всю кровь последней комнаты. Кровавой комнаты.
Дальше мы молча оделись и пошли по Лабиринту, только спустя несколько часов остановились, и Кир рассказал подробности своей жизни.
- Что ты хочешь знать? – скинув рюкзак и усевшись сверху, спросил меня.
- Всё.
- Хорошо. Это был мой отец. Я пошёл на шоу назло ему, отомстить за мать.
Что же это за отец такой? Для меня родительское плечо всегда было чем-то эфемерным, но такой образ у меня еще никогда не всплывал перед глазами. Я даже подумать не могла, что у такого садиста могут быть дети. Впрочем, про остальных палачей я была такого же мнения. Мне казалось такие люди просто не заслуживают детей, так же как и дети не должны иметь таких родителей. Правда Кира нещадно резала слух, но хотелось знать больше.
- Почему ты решил идти с нами?
- Во всех комнатах никто меня не встречал, не мог же он позволить зрителям смотреть, как его единственного сына трахают прилюдно. Тогда я присоединился к вам, не оставив ему выбора.
- Кто именно твой отец?
- Садист, подонок, моральный урод. Видела же, кто он и на что способен.
Это я и сама уже поняла. Хотелось больше конкретики, почему-то захотелось узнать все.
- К тому же он первый основатель и спонсор шоу, – ответ поразил до глубины души.
Тот Палач, который с особым изыском почти убил Анну, был его отец. Самый главный человек в этом мире разврата и похоти. А еще Кир, парень достаточно сильный чтоб бросить вызов этому садисту. Какое же детство было у него рядом с таким человеком? Было ли оно вообще?
- Причем тут месть?
- Он убил мать, – ответил Кир и устало потер виски.
Я не сомневалась в его словах, видя, на что способен мясник.
- Всё очень сложно Ник, но поверь, даже если бы я прокричал, что выхожу из шоу, он бы не остановился.
Повисла тишина, оба молчали и думали каждый о своем. Странно, что сын олигарха сейчас спокойно сидел рядом и казался таким же одиноким, как я всю свою жизнь. Иногда деньги не приносят счастья, порой они убивают человека изнутри. А может отец всегда был таким. Кто ж его знает.
- Она жива, как думаешь?
- Думаю да. Когда ее выносили, Анна дышала, хоть и была без чувств. Пара часов в мед блоке и она придет в себя. Ему нравится подводить человека к грани безумства, между жизнью и смертью. Смотреть в глаза в такие моменты. После того как она вырубилась, ему стало неинтересно. Ее забрали, значит с ней все должно быть хорошо.
Его слова и пугали, и ободряли. Главное, чтоб Анна была жива.
Кир встал, разложил наши мешки, устроившись в свой, он закрыл глаза.
- Завтра предлагаю разделиться.
- Хорошо.
- Будет всего пара разветвлений и почти все они будут вести в одно место. Там все будут встречаться, так или иначе. Судя по прошлым играм, нас осталось около пяти, может семи участников и впереди всего две - три комнаты. Считай финишная прямая…
- Хорошо.
- Ты со всем соглашаешься? – пара пронизывающих глаз смотрела на меня.
Вместо ответа я легла рядом. Почувствовала его тепло, запах, спокойствие и умиротворение. Словно я под защитой, могу расслабить оборону. Довериться. Давно я не чувствовала ничего подобного. Это было более чем странно в существующих обстоятельствах.
Долго думала обо всем что произошло.
- Расскажи про детство, - попросила я в ночной мгле.
Думала он уже спит, но через несколько минут Кир начал свой рассказ…
КИР.
ВОСПОМИНАНИЯ.
Тихими шагами медленно шёл по дому, вслушиваясь и осторожно ступая босыми ногами по ковру. Страшный сон разбудил среди ночи и заставил в холодном поту медленно красться в спальню родителей. Знаю, что туда ночами мне вход запрещён. Отец давно преподал мне взбучку за ночные гуляния. Но боже, как страшно лежать одному и прислушиваться к каждому шороху за стеной.
- Ещё, - слышу едва различимый строгий голос отца.
- Хорошо, - покорное согласие.
Слышен свист, шлепок, мычание. Подкрадываюсь к незапертой двери и вижу мать, привязанной к кровати, она плачет и не может сказать ни слова, распятая выглядит бледной и жалкой на фоне огромной супружеской ложи.
«Бежать. Нужно срочно валить. Сейчас будет настоящая жесть».
Пыталась отогнать панические нотки. Рациональная часть меня твердила, что просто расклад другой. Раньше я была одна, а сейчас нас трое, их трое. Вот я и переживаю за троих. В остальном все будет как и прежде. Мужчины утолят свои животные позывы, покажут на камеру, какие мы жалкие твари, а они какие крутые мужланы, возьмут у нас интервью, а скорее всего, прикажут взять у них, возможно по пару раз. Попробуют выжать из нас уход с шоу. Может кто-то даже и уйдет. Ничего страшного. Дальше каждый сам за себя. Я все выдержу. Тем более это будет не сложно, учитывая, что меня тут уже почти и нет. Я растворяюсь в пространстве, превращаюсь в мыльное облако.
Привязав по очереди всех, двое Палачей отошли в сторону, ожидая приказа мужчины в одежде.
- Ну что? Ты этого хотел? – вдруг заорал он, глядя на Кира, который упорно молчал и ухмылялся.
Время отсчитывало четыре часа и я сглотнула комок в горле от дурного предчувствия. Отсутствовать, отрешенно наблюдая за происходящим не удавалось. Кир продолжал скалиться.
- Ты плохо меня знаешь, щенок. Очень плохо, – он сказал это так, что я услышала приговор. Мурашки мгновенно побежали по коже, когда открыли чемодан. Господи, это был набор садиста. Лезвия разной длины, какие-то хирургические инструменты, от одного вида всего этого у меня волосы встали дыбом. Это не игры, далеко не простые развлечения с сексуальным упором. Такими девайсами не просто причиняют боль - ими калечат. И этот тип не шутит. По его взгляду заметно, для него не впервой заживо резать кожу человека. Оголяя все низменные пороки, и свои, и своих подопытных.
«Бежать. Где здесь выход?»
- Последний шанс, потом будет поздно, - медленно поглаживая скальпель обратился он к Киру, но тот упорно молчал. – Принимаю твоё решение. Кляпы им, – приказал и расправив плечи подошел ко мне.
- Учти, девочка, это был его выбор, - зашептал он, пока в рот вставляли кляп, его рука гладила моё тело. Я переводила взгляд с Кира на Анну, пытаясь найти в них поддержку. – Кирилл, ой прости, Минотавр, а какая сука тебе больше нравится? – издевался Палач, вводя в меня палец. – Эта? – обернулся, посмотрел на него, но он и не мог больше ответить, кляпом был закрыт и его рот тоже. – Или та? – кивнул в сторону Анны. Подошел к ней и влепил оглушительную пощечину, от которой голова запрокинулась в сторону, не поднимая глаз.
Что же происходит? Было ощущение, что мы стали участниками личного шоу. Меня и Анну использовали. Вот только зачем и в каких целях? Мы явно просто приманки для выяснения чего-то личного, но чего именно?
Страх накатывал волнами, перерастая в отчаяние, я боролась изо всех сил, пытаясь справиться с чувствами, будто плыла против течения. Пульс бешено колотился, предвещая большую беду. Даже глаза попробовала прикрыть, чтоб снова отрешится. Сильная затрещина быстро привела в чувство.
- Не спать, сука! – услышала я.
Это был необычный Палач. Неуловимая сила и мощь его авторитета давила на мое подсознание. Возможно отчасти из-за отсутствия маски. Видя его лицо, уверенность, с которой он обращался с нами, словно мы букашки. Хотя скорее всего в нем читался садистский потенциал, который он намеревался в скором времени выплеснуть наружу. Было понятно одно - я в ловушке. И теперь нужно было собрать все свои резервы, что б выдержать противостояние.
Садист приказал избивать нас плетьми и смотреть, как он мучает Анну. Не знаю, что было страшнее. Она извивалась, мычала, но я не чувствовала ударов и боли, а только продолжала смотреть. Это злило и моя злость помогала терпеть собственную боль. А вот запал Кира тоже угас. Его взгляд перестал выражать вызов садисту. Похоже, наблюдать за мучениями других для него было не в первой. С одной стороны он жалел Анну, с другой люто ненавидел садиста. Это была необычная гримаса чувств.
Один из Палачей положил руку между ног Анны, засунул палец внутрь. Та пыталась держаться. Капельки пота стекали по подбородку, она все еще пыталась следить за временем, думая, что выдержит такие пытки. За одним пальцем добавился второй, затем третий. Сладкая пытка болью продолжалась. Когда ее достаточно растянули, Палач ловко вставил расширитель в её промежность. Все, включая Анну поняли, что это лишь начало издевательств над ее телом.
С англичанки сняли пирсинг с сосков, одевая металлические зажимы. Веревкой обвязали ее груди, перекрывая циркуляцию крови. Ее не очень большие округлости моментально порозовели. В нос любительницы проколов добавилась новая дырочка. Теперь ее переносицу украшало большое кольцо. Так делают с домашней скотиной. Анна в точности понимала свою роль. Было до боли жалко смотреть на ее слезы и жалкое подобие улыбки.
Садист профессионально управлял всем процессом, часто помогая Палачам. Он выступал в роли хирурга, а остальные словно ассистенты, помогали врачу. Я раньше никогда не видела такой ожесточенной решимости.
- Есть множество способов доставить человеку боль. Раскаленное железо, ледяные зажимы. Все это просто разрывает живые ткани и заживает тело очень долго. Но если взять обычное лезвие. Тонкое и безумно острое, намазать заживляющей мазью. Ммм… Таким пыточным инструментом можно орудовать часами, - произнес он, вводя в краткий курс экспериментов над плотью.
Его действия не отставали от красочной речи. Он начал доставать разные резательные палочки, демонстрируя их действие на теле Анны. Я почти не видела крови, лишь тонкие белые полоски после его прикосновения. Вот только после этих самых полосок тело блондинки колотило крупной дрожью. Она орала так сильно, что у меня закладывало уши.
- Тише, милая. Тише, - спокойным голосом успокаивал садист.
Кир продолжал смотреть с ненавистью и злобой. Мне же хотелось перестать смотреть на этот кошмар. Это был холодный, застывший ужас. Время плыло так медленно, словно назло нам.
Садист долго играл с ее плотью, терзая непонятными инструментами. Как вдруг он остановил пытку и снял с Анны кляп.
- Я хочу уйти с шоу, - тихо, едва различимо попросила она.
Ее лицо больше не выражало и капли от былого задора. Ей было страшно и она боялась, наверное как никогда еще в жизни.
- Что, девочка моя, ты хочешь? – уточнил садист.
- Уйти, - чуть громче попросила Анна, у которой медленно стекала кровь по внутренней стороне бедра.
Видимо он был профи и знал, как причинить боль и напугать. Мысленно я была рада за Анну. Лучше уйти, но остаться живой. Вот только не все разделяли такой исход событий.
- Не разочаровывай меня и своих друзей-зрителей. Я прошелся с тобой лишь меньшей половиной своих помощников. Давай все-таки еще немного продолжим. Можем вставить в тебя вагинальный расширитель побольше. Так ты сможешь терпеть лучше. Тебе же нравится чувствовать некоторое давление внизу живота?
- Нет. Прошу. Я сдаюсь, - просила Анна.
У нее не было сил даже на плач. Лишь просьбы и мольбы. Мысленно она уже покинула шоу, дело осталось за формальностью.
- Хорошо детка, ты уйдешь…- Анна облегченно вздохнула. - После того как я наиграюсь, - злорадно договорил садист.
- Не надо, - завыла Анна.
- Ну, Кир? Как тебе Шоу? Снимайте кляп с этих двух, - приказал он, и нас освободили.
Часы отсчитывали еще два часа, а мне казалось, что прошла жизнь. Смотреть как мучают ту, что недавно болтала и смеялась, наблюдать как ей причиняют боль, было выше моих сил, прикрыла глаза пытаясь отключить эмоциональные резервы.
- Отпусти её, – заорал Кир, пытаясь выдернуть руки. – Она готова уйти.
- Я не готов к этому, – ухмыльнувшись он приказал вывести нас из комнаты, что и сделали. - Ты остаешься! – строго произнес он Анне.
- No, please, mister…
Мы стояли за стеной комнаты, смотрели, как Палач что-то нашептывает Анне на ухо, отчего та мелко задрожала и начала мотать головой, отказываясь, но садист не слушал ее, продолжая что-то говорить. Их перешептывания продолжались довольно долго, пока Анна обреченно не кивнула в знак согласия.
- Ты хочешь остаться? – спросил он в голос.
- Да, - со слезами на глазах ответила Анна.
Девушка поняла, что это уже не игра. Ее не отпустят, пока не наиграются.
- А вы чего еще здесь? – спросил он нас. – Понравилось смотреть? Кир у нас в этом деле знаток, да парень? Дело ваше.
Садист снова приказал вставить кляп в рот Анне. Прикрутил зажимы на сосках сильнее, отчего девушка взвыла с новой силой. Расширитель тоже заменили, теперь еще с большим размером. Взяв новый нож, он начал водить острым лезвием по белоснежной коже бедняжки.
- Ник, пошли, чем быстрей мы уйдем, тем лучше будет для Анны.
Слышала голос Кира, но не могла и пошевелиться, как загипнотизированная смотрела за каждым движением мясника. Вот он берет скальпель и проводит тонкую линию по нежной бархатной коже Анны, отчего та кричит так, что у меня снова закладывает уши. А ведь у нее кляп и между нами стена. Даже думать не хочу, что она чувствует. Это уже не жестокость, это нечто большее. После этого я уже ничего не слышу, я оглохла от крика… Вот он наклоняется к порезу и проводит своим языком по свежей крови, смакуя вкус своей жертвы. Вот он наносит еще один порез, за ним новые и новые.
- Бля, Ника надо уйти! Это для нас он показывает, что б мы сломались! Пошли, – тащит Кир, но я начинаю сопротивляться.
Я хочу помочь Анне, но не знаю как. Как?
Бьюсь об стекло, в надежде отвлечь внимание. Бьюсь и кричу, но садист ничего не слышит и не видит. Кровь разожгла в нем азарт и он снова слизывает новый порез, прикрывая с наслаждением глаза. Кир хватает меня в охапку и прижимает к своей широкой груди.
- Не смотри, не смотри, - шепчет он, тишина проходит и я слышу стоны.
Вижу, как Анну изрезанную уводят с проекта, тащат словно куклу, от которой остается кровавый длинный шлейф. Этот бордовый цвет врезается в мою память, навсегда оставляя отметину. Вот еще одна правда нашей жизни. Те, кому позволено властвовать над судьбами других, могут делать с нами все что пожелают.
Палача никто не остановил, он машет нам рукой и улыбается, посылая воздушный поцелуй. И в этот момент во мне что-то сломалось, будто сжатая пружина разжалась, давая волю всем чувствам.
Я бьюсь в истерике и рыдаю, Кир пытается удержать меня, но у него это плохо получается. Я вою от жалости к Анне, которая никому ничего не сделала, она все же была не стерва, англичанка была настоящей и не заслужила все это! Кир бьёт меня по щекам.
- Ника! Возьми себя в руки, - орет и трясет за плечи, так что голова запрокинулась.
- Смотри на меня! Смотри на меня! – призывает он, и я смотрю в его глаза и вижу решимость.
- Кто это был? – задала самый важный вопрос, дрожащим голосом.
- Не знаю.
- Врешь! Ты врешь, ты знал кто это был! Знал! Отвечай мне, отвечай, - вцепилась в него, требуя ответа. – Отпусти меня! – он разжимает руки, вырываясь. – Кто. Это. Был?
- Отец, – отвечает Кир, ввергнув меня в шок. – Пошли отсюда, всё потом, - затащив в душ сам встает рядом и моет вначале меня, потом себя.
Каждое его движение осторожное и нежное, он боится причинить мне боль и ласково смывает всю кровь последней комнаты. Кровавой комнаты.
Дальше мы молча оделись и пошли по Лабиринту, только спустя несколько часов остановились, и Кир рассказал подробности своей жизни.
- Что ты хочешь знать? – скинув рюкзак и усевшись сверху, спросил меня.
- Всё.
- Хорошо. Это был мой отец. Я пошёл на шоу назло ему, отомстить за мать.
Что же это за отец такой? Для меня родительское плечо всегда было чем-то эфемерным, но такой образ у меня еще никогда не всплывал перед глазами. Я даже подумать не могла, что у такого садиста могут быть дети. Впрочем, про остальных палачей я была такого же мнения. Мне казалось такие люди просто не заслуживают детей, так же как и дети не должны иметь таких родителей. Правда Кира нещадно резала слух, но хотелось знать больше.
- Почему ты решил идти с нами?
- Во всех комнатах никто меня не встречал, не мог же он позволить зрителям смотреть, как его единственного сына трахают прилюдно. Тогда я присоединился к вам, не оставив ему выбора.
- Кто именно твой отец?
- Садист, подонок, моральный урод. Видела же, кто он и на что способен.
Это я и сама уже поняла. Хотелось больше конкретики, почему-то захотелось узнать все.
- К тому же он первый основатель и спонсор шоу, – ответ поразил до глубины души.
Тот Палач, который с особым изыском почти убил Анну, был его отец. Самый главный человек в этом мире разврата и похоти. А еще Кир, парень достаточно сильный чтоб бросить вызов этому садисту. Какое же детство было у него рядом с таким человеком? Было ли оно вообще?
- Причем тут месть?
- Он убил мать, – ответил Кир и устало потер виски.
Я не сомневалась в его словах, видя, на что способен мясник.
- Всё очень сложно Ник, но поверь, даже если бы я прокричал, что выхожу из шоу, он бы не остановился.
Повисла тишина, оба молчали и думали каждый о своем. Странно, что сын олигарха сейчас спокойно сидел рядом и казался таким же одиноким, как я всю свою жизнь. Иногда деньги не приносят счастья, порой они убивают человека изнутри. А может отец всегда был таким. Кто ж его знает.
- Она жива, как думаешь?
- Думаю да. Когда ее выносили, Анна дышала, хоть и была без чувств. Пара часов в мед блоке и она придет в себя. Ему нравится подводить человека к грани безумства, между жизнью и смертью. Смотреть в глаза в такие моменты. После того как она вырубилась, ему стало неинтересно. Ее забрали, значит с ней все должно быть хорошо.
Его слова и пугали, и ободряли. Главное, чтоб Анна была жива.
Кир встал, разложил наши мешки, устроившись в свой, он закрыл глаза.
- Завтра предлагаю разделиться.
- Хорошо.
- Будет всего пара разветвлений и почти все они будут вести в одно место. Там все будут встречаться, так или иначе. Судя по прошлым играм, нас осталось около пяти, может семи участников и впереди всего две - три комнаты. Считай финишная прямая…
- Хорошо.
- Ты со всем соглашаешься? – пара пронизывающих глаз смотрела на меня.
Вместо ответа я легла рядом. Почувствовала его тепло, запах, спокойствие и умиротворение. Словно я под защитой, могу расслабить оборону. Довериться. Давно я не чувствовала ничего подобного. Это было более чем странно в существующих обстоятельствах.
Долго думала обо всем что произошло.
- Расскажи про детство, - попросила я в ночной мгле.
Думала он уже спит, но через несколько минут Кир начал свой рассказ…
ГЛАВА 11
КИР.
ВОСПОМИНАНИЯ.
Тихими шагами медленно шёл по дому, вслушиваясь и осторожно ступая босыми ногами по ковру. Страшный сон разбудил среди ночи и заставил в холодном поту медленно красться в спальню родителей. Знаю, что туда ночами мне вход запрещён. Отец давно преподал мне взбучку за ночные гуляния. Но боже, как страшно лежать одному и прислушиваться к каждому шороху за стеной.
- Ещё, - слышу едва различимый строгий голос отца.
- Хорошо, - покорное согласие.
Слышен свист, шлепок, мычание. Подкрадываюсь к незапертой двери и вижу мать, привязанной к кровати, она плачет и не может сказать ни слова, распятая выглядит бледной и жалкой на фоне огромной супружеской ложи.
