Поставив поднос, она неодобрительно посмотрела на меня, но лишь спросила, желаю ли я одеться. Я подумала и пожелала. Девушка в нерешительности застыла над сундуком, ожидая, что я начну выбирать платье. «Купить свободу…» - пронеслось в мозгу. В конце концов, эти всё считается моим! Я выгрузила на кровать ворох вещей, оставив пару рубашек, прикрыть золото:
-Думаю, это надо рассортировать.
Служанка радостно кивнула. Битый час мы с ней раскладывали на кровати платья, рубашки и чулки. И теперь я растерянно смотрела все это великолепие. Бархат, шелк и тончайшая шерсть переливались всеми цветами радуги. Золото вышивки ярко блестело в солнечных лучах. Бетони восхищенно замерла рядом, ожидая, что же я все-таки выберу.
-Возьми синее, - коротко распорядилась я, вызвав очередной удивленный взгляд. Это было платье из темно-синего шелка с красной вышивкой: не то цветы, не то кораллы. После тщательного изучения себя в зеркале, я решила, что все-таки цветы. Это платье было будто бы сшито на меня. Если бы не волосы, торчавшие во все стороны (никогда не ложитесь спать с мокрой головой!), я вполне смогла бы сойти за принцессу. Позавтракав молоком и свежими булочками, и позволив Бетани поколдовать над моими волосами, я вышла из комнаты.
Замок напоминал муравейник. Все куда-то спешили, вдалеке раздавался звон железа – скорее всего там проходила тренировка воинов. Я бесцельно побродила по коридорам, ощущая себя совершенно лишней, и оказалась в одном из многочисленных внутренних дворов. Здесь, в безветрии и ярко сияющем солнце, было даже жарко. Я с удовольствием присела на теплую лавочку и подставила лицо солнцу. Неподалеку чирикали какие-то маленькие птички, над башней пронеслась черно-белая чайка. Около противоположной стены большой жук пытался взобраться на одуванчик.
-Миледи, - от неожиданности я подскочила. Рядом со скамейкой стоял тот самый рыцарь, который вчера так яростно обвинял меня в том, что я жила за стеной. Как же его зовут? Ах да, Талорк. Сегодня он был в короткой темной тунике, без меча. Его глаза покраснели, словно он полночи не спал. Он смотрел на меня с видимым смущением.
-Простите, я… - он вздохнул, собираясь с силами, - Я хотел извиниться, я не должен был..
-Ладно, проехали, - я махнула рукой.
-Куда поехали? – не понял он. Я прикусила язык: мне надо следить за своей речью, а то ведь он может и поехать…
-Алан рассказал мне про вас и про... про то, как вы здесь очутились, - я решила отвлечь от неосторожных слов. – Мне очень жаль.
Он лишь обреченно кивнул:
-Можно присесть?
-Да, конечно, - я с готовностью подвинулась. Он аккуратно присел на край лавочки, и тяжело вздохнул:
-Алан не все знает. Я тогда обезумел. Собирался идти сразиться с коннунгом. Дес… Герцог, он тогда еще не был герцогом, он выбил у меня меч, скрутил и три дня держал связанным, пока я не пришел в себя. А потом… -он судорожно вздохнул, вновь переживая все события, - я не знаю как он это сделал, но вместе с отрядом мы нашли этот легион…
Я недоверчиво смотрела на него. Его глаза горели страшным огнем мести. Я воочию видела серую дорогу, тянувшуюся у склона холма, между зеленых деревьев, зеленая трава покрыта инеем, бурая прошлогодняя листва шелестит под ногами, доспехи, выкованные из лучшего римского железа, звенят в тон шагам. Туман ползет между деревьями, тонкими змеиными струйками забираясь под доспехи, принося с собой пронизывающий холод. Внезапно в привычный шум леса врезается скрип. Миг – и огромное дерево падает прямо на дорогу, преграждая путь. В эту же самую минуту из тумана выныривают огромные шары огня.
-Пикты! – ужас несется по рядам, - Держать строй!
Римляне ставят щиты на землю, но поздно: горящие шары, сплетенные из веток и травы, облитые смолой, уже сминают ряды, за шарами появляются сами хозяева леса: полуобнаженные, их лица и тела покрыты непонятными рисунками. Дикий вой, рев и звон оружия. Кровь, кровь везде: на зеленой, подернутой инеем, траве, на коре высоких деревьев. Запах горелых тел смешивается с солоноватым запахом крови. Из этого ада выскакивает всадник, снимая с головы и отшвыривая расколотый надвое шлем викинга. Его пепельные кудри слиплись от пота, лицо забрызгано кровью, Темно-серые, почти черные глаза горят диким огнем сражения. Золоченый орел – символ владычества Рима, лежит в луже крови. Всадник с пепельными волосами презрительно улыбается и мечом отсекает орлу оба крыла.
– Мы вырезали их, вырезали всех, словно овец! – слова Талорка вернули меня на землю. Я выдохнула, все еще ощущая себя далеко в лесах северной Британии. Мужчина замолчал, опустив глаза. Носком сапога он ковырял землю.
-Талорк, - вдруг спросила я, - Кто тогда отрубил крылья орлу?
Он с ужасом посмотрел на меня:
-Откуда вы это знаете?
Неужели он этого не говорил? Значит, я видела это сражение? Но как? Я постаралась как можно более небрежно пожать плечами:
-За стеной ходят разные слухи об обычаях пиктов.
Таллорк пристально посмотрел на меня, пытаясь пробуравить взглядом. Я спокойно смотрела ему прямо в глаза. Он вздохнул, признавая свое поражение в этом поединке:
-Десмонд. Он привез орла норвежскому коннунгу.
-Почему у него светлые волосы? – это вырвалось у меня непроизвольно. Я тут же прикусила язык. Талорк удивленно посмотрел на меня:
-У кого?
-У Десмонда. У его брата и сестры они темные.
-Мать Алана и Агнесс была наложницей. Рагнилейв привез ее откуда-то с юга.
-Рагнилейв?
-Отец герцога.
-Он был хорошим герцогом?
-Не знаю, меня тогда здесь не было, - он хлопнул себя по бедру и поднялся, - Простите, я, наверное, не должен был говорить все это…
Он коротко поклонился и ушел, оставив меня в глубочайшей задумчивости по поводу того, что я только что видела. Что я это видела, я не сомневалась, но как это получилось? Больше всего на свете мне хотелось услышать звон будильника, открыть глаза и обнаружить себя дома, в собственной кровати. Я крепко зажмурилась, голова начала кружиться. Мне казалось, что я начинаю проваливаться куда-то, мир медленно наклонялся… ох! Земля оказалась достаточно твердой. Я открыла глаза. Желтый цветок издевательски качался перед моим лицом.
-Черт, - я стукнула кулаком по земле. Затем встала и отряхнула платье. Ушибленная рука болела. В глазах защипало. Я судорожно выдохнула, прогоняя слезы. Стараясь рассуждать логически, я начала вспоминать все события минувшего дня: прилет на острова, Герка, Джилл, поездка к кольцу Броггара, и потом я очнулась в замке. В памяти мелькнули какие-то голоса. Бетони сказала, что меня выбросило штормом на побережье. Может быть, мне нужно вернуться на то место? Хорошенько все обдумав, я побрела искать Алана.
Разумеется, я заблудилась. Это выяснилось практически сразу, когда, поднявшись на галерею второго этажа, я увидела два коридора, ведущие в разные стороны. Останавливать деловито снующих мимо людей или же приставать к стражникам с вопросами я не решилась, поэтому печально побрела по одному из коридоров, справедливо решив, что неудачная попытка тоже результат. Свою ошибку я поняла, когда увидела несколько одинаковых дверей. Мне оставалось либо стоять на месте, либо бродить по замку, в надежде случайно попасть в знакомый коридор. Стоять было холодно, по коридору вальяжно, по-хозяйски, гуляли сквозняки, поэтому я неспешно побрела вперед.
Коридор уперся в винтовую лестницу, расположенную в круглой башне. Хорошо поразмыслив, я решила, что подняться наверх всегда успею, и проще спустится вниз. Ступени были скрыты в полутьме. Пару раз я чуть было не упала, скользя в своей полностью кожаной обуви по полированному камню. Спустившись, я выдохнула и взялась за дверь. На удивление, она открылась очень легко, и я вышла во двор к солнцу, свету и розам. Пурпурные, розовые, белые и желтые они росли там, в маленьком садике, расположенном в одном из многочисленных внутренних двориков. Без ветра, под защитой массивных замковых стен, здесь было даже жарко. Я зачарованная сделала несколько шагов вглубь, между розовых кустов, чьи нестриженые ветки касались моей макушки. Кое-где на особо солнечных местах уже распускались разноцветные бутоны. Воздух был по-летнему сладким, сплетая воедино запах моря, солнца и роз. Мне на секунду захотелось забыть все свои горести и насладится этим летним мгновением. Я прошлась по заросшей травой едва заметной тропинке, проводя рукой по зеленым упругим листьям. Особо настырная плеть сразу же впилась колючками в подол моего платья. Я наклонилась, чтобы аккуратно отцепить ее и замерла: в саду я была не одна. В центре лабиринта кто-то ходил. Приподнявшись на носки, я увидела Филиппа.
Его светлые волосы волнами ниспадали до самых плеч, напоминая картинки о трубадурах. Свето-голубая расшитая серебром туника и светлые штаны лишь усиливали сходство, его можно было бы назвать безупречно красивым, если бы не гримаса, искажавшая красоту лица, и злоба, полыхавшая в голубых глазах. Я поежилась, ощущая ту ярость, которая исходила от него, и непроизвольно попятилась, прячась за куст, пока злой принц из сказки не обратил на меня внимания и не превратил в жабу, а то может что и похуже. Из-за этого я оказалась в самых густых зарослях у дальней стены. Теперь, чтобы выйти отсюда мне поневоле пришлось бы пересечь тропинку и встретиться лицом к лицу с белокурым красавцем. А он наверняка решит, что я за ним слежу.
Выяснять отношения не хотелось. Я тяжело вздохнула, надеясь, что Филиппу быстро надоест одиноко прохаживаться среди кустов, и он предпочтет удалиться в более людное место, где его старания будут по достоинству оценены.
Сидя в своем убежище, я чувствовала себя напроказившей школьницей. Конечно, проще всего было бы с самого начала не сходить с тропинки и, спокойно поздоровавшись с Филиппом, уйти, и я уже раскаивалась, что поддалась порыву. Филипп все не уходил.
Мне надоело прятаться, и я, уверовав, что я – взрослая, самостоятельная женщина, собралась было выйти из чащи роз на тропинку, как вдруг дверь, ведущая в башню, скрипнула и в сад вбежала Агнесс. Ее лицо разрумянилось от бега, мелкие прядки выбились из кос и теперь обрамляли лицо, словно ореол.
-Филипп, - она буквально кинулась в объятия красавца, с обожанием заглядывая ему в глаза,- я пришла, как только смогла. Ты злишься? Я слишком задержалась, да? Прости меня, но они… все они так следили…
-Конечно, следили, - он холодно отстранился и поправил сбившуюся тунику. – После твоего вчерашнего поведения за ужином… Если герцог узнает об этом!
Агнесс раздраженно повела плечом и гордо вздернула подбородок:
-Пусть узнает! Если он думает, что меня можно запугать или сломать, то он глубоко ошибается!
-Дура! – обругал ее Филипп, - Ты знаешь, что он собирается отослать меня обратно?
-Что? Но тогда твой отец может возобновить вражду…
-Через два круговорота луны я должен буду поехать на большую землю, - Филипп выдержал паузу и переменил тон, - Мы можем уехать вместе, в замок моего отца.
-Уехать вместе? Но… Десмонд… он никогда не даст согласие.
-Десмонд может катиться к воронам! – рявкнул красавец.
Пара чаек от его крика взмыла в воздух и, громко крича, принялась кружить по небу. Филипп с досадой глянул на них и продолжил уже чуть тише.
-Послушай, это наш шанс, - он взял ее за плечи, - Мой отец… он благословит нас.
Во взгляде Агнесс сквозило отчаяние. Она затравленно оглянулась, словно ища поддержку у розовых кустов.
-Я… я не знаю… - пролепетала она, - если я уеду…
-То мы будем вместе! – перебил ее возлюбленный, - ты же понимаешь, что Десмонд этого никогда не позволит! Вспомни, что случилось, когда ты, следуя традиции, попросила его одобрить наш брак!
-Он убьет меня. Он ненавидит меня. Но как это сделать? Они все следят… Вчера Вивиан глаз с меня не спускала…
-Вот старая ведьма! До сих пор мнит себя почти герцогиней! – Филипп наконец-то дал выход своему гневу, - Почему ты ее не выгонишь!!!
-Я не могу… - Агнесс испугалась этой вспышки и попятилась. Филипп схватил ее за плечи и встряхнул:
-Агнесс, ты – сестра герцога! В конце концов! Почему ты должна терпеть в доме эту шлюху! Мало тебе было того, что она жила с твоим отцом!
-Филипп, я делаю, что могу… ты же знаешь, что они меня не послушают… никто из них. Они все теперь – верные слуги герцога. Десмонд подчинил их себе, отнял волю… - она прильнула к нему и разрыдалась. Тяжело вздохнув, он тыльной стороной ладони стер слезы с ее щек:
-Прекрати. Ты же знаешь, я не люблю, когда ты плачешь.
Она послушно кивнула, стараясь не очень сильно шмыгать носом, нижняя губа подрагивала от сдерживаемых рыданий. Филипп натянуто улыбнулся:
-Ну, ну, хватит, ты же знаешь, что меня раздражает эта прихлебалка, которая, пользуясь тем, что удовлетворяла твоего отца, теперь постоянно околачивается в замке, завоевав благосклонностью твоего брата.
-Но Дес…
-Десмонд будет благоволить к любому, кого ненавидела твоя мать!
Мне хорошо было заметно, как он пытается совладать с собой.
- Агнес, послушай меня, - Филипп взял девушку за подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза, - тебе придется выбрать: или Десмонд, или я. Он никогда не согласится, чтобы мы были вместе.
-Да, я знаю, - пролепетала она, - но…
Его глаза горели фанатичным синим огнем, он развернул девушку к себе:
-Десмонд так ненавидит тебя, что готов воевать, лишь бы мы не были вместе. Он никогда не позволит тебе выйти замуж! По законам пиктов именно ты – наследница всего! Твоя мать была дочерью вождя! Неужели ты не будешь бороться за то, что принадлежит тебе по праву?
-Я знаю, – ее голос был наполнен горечью, она нервно обрывала листья с ближайшей ветки, не обращая внимания на колючки, - Но я ничего не могу сделать… Я здесь одна… Он подчинил себе всех, даже Алана…
-Ты не одна, мы вместе – он притянул ее к себе и быстро поцеловал. Она пылко ответила ему, сминая кусты, они, словно в танце, прошли к дальней стене. Зелень листвы скрывала от меня происходящее, но звуки не оставляли сомнений. Раздался короткий, похожий на вздох, вскрик Агнес. Я сидела, закрыв глаза и прикрыв руками уши. Я уже тысячу раз пожалела, что вовремя не ушла, с каждой минутой ситуация становилась все более щекотливой. Раздался протяжный стон Филиппа и наступила тишина, прерываемая лишь учащенным дыханием, которое дополнилось шорохом поправляемой одежды.
-Мне пора, иначе меня хватятся.
Филипп в ответ только промычал «угу». Растрепанная и слегка порозовевшая, Агнесс показалась на тропинке, Филипп шел за ней следом. Его глаза были полуприкрыты, точно у кота, нежившегося на солнце. Девушка с собачьей преданностью поглядывала на его лицо, словно боясь, что он уйдет. Такое обожание ему явно льстило. Он запечатлел последний короткий поцелуй на ее губах:
-Всего две луны, - прошептал он и, разомкнув объятия, быстро ушел, не оглядываясь. Агнесс смотрела ему вслед, пока он не исчез за дверью. Затем она опустилась на землю, плечи ее затряслись от рыданий.
Я смогла выползти из своего укрытия лишь минут через пятнадцать после ухода Агнесс. Все тело затекло, и теперь болезненно покалывало, будто маленькими иголками.
-Думаю, это надо рассортировать.
Служанка радостно кивнула. Битый час мы с ней раскладывали на кровати платья, рубашки и чулки. И теперь я растерянно смотрела все это великолепие. Бархат, шелк и тончайшая шерсть переливались всеми цветами радуги. Золото вышивки ярко блестело в солнечных лучах. Бетони восхищенно замерла рядом, ожидая, что же я все-таки выберу.
-Возьми синее, - коротко распорядилась я, вызвав очередной удивленный взгляд. Это было платье из темно-синего шелка с красной вышивкой: не то цветы, не то кораллы. После тщательного изучения себя в зеркале, я решила, что все-таки цветы. Это платье было будто бы сшито на меня. Если бы не волосы, торчавшие во все стороны (никогда не ложитесь спать с мокрой головой!), я вполне смогла бы сойти за принцессу. Позавтракав молоком и свежими булочками, и позволив Бетани поколдовать над моими волосами, я вышла из комнаты.
Замок напоминал муравейник. Все куда-то спешили, вдалеке раздавался звон железа – скорее всего там проходила тренировка воинов. Я бесцельно побродила по коридорам, ощущая себя совершенно лишней, и оказалась в одном из многочисленных внутренних дворов. Здесь, в безветрии и ярко сияющем солнце, было даже жарко. Я с удовольствием присела на теплую лавочку и подставила лицо солнцу. Неподалеку чирикали какие-то маленькие птички, над башней пронеслась черно-белая чайка. Около противоположной стены большой жук пытался взобраться на одуванчик.
-Миледи, - от неожиданности я подскочила. Рядом со скамейкой стоял тот самый рыцарь, который вчера так яростно обвинял меня в том, что я жила за стеной. Как же его зовут? Ах да, Талорк. Сегодня он был в короткой темной тунике, без меча. Его глаза покраснели, словно он полночи не спал. Он смотрел на меня с видимым смущением.
-Простите, я… - он вздохнул, собираясь с силами, - Я хотел извиниться, я не должен был..
-Ладно, проехали, - я махнула рукой.
-Куда поехали? – не понял он. Я прикусила язык: мне надо следить за своей речью, а то ведь он может и поехать…
-Алан рассказал мне про вас и про... про то, как вы здесь очутились, - я решила отвлечь от неосторожных слов. – Мне очень жаль.
Он лишь обреченно кивнул:
-Можно присесть?
-Да, конечно, - я с готовностью подвинулась. Он аккуратно присел на край лавочки, и тяжело вздохнул:
-Алан не все знает. Я тогда обезумел. Собирался идти сразиться с коннунгом. Дес… Герцог, он тогда еще не был герцогом, он выбил у меня меч, скрутил и три дня держал связанным, пока я не пришел в себя. А потом… -он судорожно вздохнул, вновь переживая все события, - я не знаю как он это сделал, но вместе с отрядом мы нашли этот легион…
Прода от 30.09.2018, 19:32
Я недоверчиво смотрела на него. Его глаза горели страшным огнем мести. Я воочию видела серую дорогу, тянувшуюся у склона холма, между зеленых деревьев, зеленая трава покрыта инеем, бурая прошлогодняя листва шелестит под ногами, доспехи, выкованные из лучшего римского железа, звенят в тон шагам. Туман ползет между деревьями, тонкими змеиными струйками забираясь под доспехи, принося с собой пронизывающий холод. Внезапно в привычный шум леса врезается скрип. Миг – и огромное дерево падает прямо на дорогу, преграждая путь. В эту же самую минуту из тумана выныривают огромные шары огня.
-Пикты! – ужас несется по рядам, - Держать строй!
Римляне ставят щиты на землю, но поздно: горящие шары, сплетенные из веток и травы, облитые смолой, уже сминают ряды, за шарами появляются сами хозяева леса: полуобнаженные, их лица и тела покрыты непонятными рисунками. Дикий вой, рев и звон оружия. Кровь, кровь везде: на зеленой, подернутой инеем, траве, на коре высоких деревьев. Запах горелых тел смешивается с солоноватым запахом крови. Из этого ада выскакивает всадник, снимая с головы и отшвыривая расколотый надвое шлем викинга. Его пепельные кудри слиплись от пота, лицо забрызгано кровью, Темно-серые, почти черные глаза горят диким огнем сражения. Золоченый орел – символ владычества Рима, лежит в луже крови. Всадник с пепельными волосами презрительно улыбается и мечом отсекает орлу оба крыла.
– Мы вырезали их, вырезали всех, словно овец! – слова Талорка вернули меня на землю. Я выдохнула, все еще ощущая себя далеко в лесах северной Британии. Мужчина замолчал, опустив глаза. Носком сапога он ковырял землю.
-Талорк, - вдруг спросила я, - Кто тогда отрубил крылья орлу?
Он с ужасом посмотрел на меня:
-Откуда вы это знаете?
Неужели он этого не говорил? Значит, я видела это сражение? Но как? Я постаралась как можно более небрежно пожать плечами:
-За стеной ходят разные слухи об обычаях пиктов.
Таллорк пристально посмотрел на меня, пытаясь пробуравить взглядом. Я спокойно смотрела ему прямо в глаза. Он вздохнул, признавая свое поражение в этом поединке:
-Десмонд. Он привез орла норвежскому коннунгу.
-Почему у него светлые волосы? – это вырвалось у меня непроизвольно. Я тут же прикусила язык. Талорк удивленно посмотрел на меня:
-У кого?
-У Десмонда. У его брата и сестры они темные.
-Мать Алана и Агнесс была наложницей. Рагнилейв привез ее откуда-то с юга.
-Рагнилейв?
-Отец герцога.
-Он был хорошим герцогом?
-Не знаю, меня тогда здесь не было, - он хлопнул себя по бедру и поднялся, - Простите, я, наверное, не должен был говорить все это…
Он коротко поклонился и ушел, оставив меня в глубочайшей задумчивости по поводу того, что я только что видела. Что я это видела, я не сомневалась, но как это получилось? Больше всего на свете мне хотелось услышать звон будильника, открыть глаза и обнаружить себя дома, в собственной кровати. Я крепко зажмурилась, голова начала кружиться. Мне казалось, что я начинаю проваливаться куда-то, мир медленно наклонялся… ох! Земля оказалась достаточно твердой. Я открыла глаза. Желтый цветок издевательски качался перед моим лицом.
Прода от 01.10.2018, 09:55
-Черт, - я стукнула кулаком по земле. Затем встала и отряхнула платье. Ушибленная рука болела. В глазах защипало. Я судорожно выдохнула, прогоняя слезы. Стараясь рассуждать логически, я начала вспоминать все события минувшего дня: прилет на острова, Герка, Джилл, поездка к кольцу Броггара, и потом я очнулась в замке. В памяти мелькнули какие-то голоса. Бетони сказала, что меня выбросило штормом на побережье. Может быть, мне нужно вернуться на то место? Хорошенько все обдумав, я побрела искать Алана.
Разумеется, я заблудилась. Это выяснилось практически сразу, когда, поднявшись на галерею второго этажа, я увидела два коридора, ведущие в разные стороны. Останавливать деловито снующих мимо людей или же приставать к стражникам с вопросами я не решилась, поэтому печально побрела по одному из коридоров, справедливо решив, что неудачная попытка тоже результат. Свою ошибку я поняла, когда увидела несколько одинаковых дверей. Мне оставалось либо стоять на месте, либо бродить по замку, в надежде случайно попасть в знакомый коридор. Стоять было холодно, по коридору вальяжно, по-хозяйски, гуляли сквозняки, поэтому я неспешно побрела вперед.
Коридор уперся в винтовую лестницу, расположенную в круглой башне. Хорошо поразмыслив, я решила, что подняться наверх всегда успею, и проще спустится вниз. Ступени были скрыты в полутьме. Пару раз я чуть было не упала, скользя в своей полностью кожаной обуви по полированному камню. Спустившись, я выдохнула и взялась за дверь. На удивление, она открылась очень легко, и я вышла во двор к солнцу, свету и розам. Пурпурные, розовые, белые и желтые они росли там, в маленьком садике, расположенном в одном из многочисленных внутренних двориков. Без ветра, под защитой массивных замковых стен, здесь было даже жарко. Я зачарованная сделала несколько шагов вглубь, между розовых кустов, чьи нестриженые ветки касались моей макушки. Кое-где на особо солнечных местах уже распускались разноцветные бутоны. Воздух был по-летнему сладким, сплетая воедино запах моря, солнца и роз. Мне на секунду захотелось забыть все свои горести и насладится этим летним мгновением. Я прошлась по заросшей травой едва заметной тропинке, проводя рукой по зеленым упругим листьям. Особо настырная плеть сразу же впилась колючками в подол моего платья. Я наклонилась, чтобы аккуратно отцепить ее и замерла: в саду я была не одна. В центре лабиринта кто-то ходил. Приподнявшись на носки, я увидела Филиппа.
Его светлые волосы волнами ниспадали до самых плеч, напоминая картинки о трубадурах. Свето-голубая расшитая серебром туника и светлые штаны лишь усиливали сходство, его можно было бы назвать безупречно красивым, если бы не гримаса, искажавшая красоту лица, и злоба, полыхавшая в голубых глазах. Я поежилась, ощущая ту ярость, которая исходила от него, и непроизвольно попятилась, прячась за куст, пока злой принц из сказки не обратил на меня внимания и не превратил в жабу, а то может что и похуже. Из-за этого я оказалась в самых густых зарослях у дальней стены. Теперь, чтобы выйти отсюда мне поневоле пришлось бы пересечь тропинку и встретиться лицом к лицу с белокурым красавцем. А он наверняка решит, что я за ним слежу.
Выяснять отношения не хотелось. Я тяжело вздохнула, надеясь, что Филиппу быстро надоест одиноко прохаживаться среди кустов, и он предпочтет удалиться в более людное место, где его старания будут по достоинству оценены.
Сидя в своем убежище, я чувствовала себя напроказившей школьницей. Конечно, проще всего было бы с самого начала не сходить с тропинки и, спокойно поздоровавшись с Филиппом, уйти, и я уже раскаивалась, что поддалась порыву. Филипп все не уходил.
Прода от 02.10.2018, 14:10
Мне надоело прятаться, и я, уверовав, что я – взрослая, самостоятельная женщина, собралась было выйти из чащи роз на тропинку, как вдруг дверь, ведущая в башню, скрипнула и в сад вбежала Агнесс. Ее лицо разрумянилось от бега, мелкие прядки выбились из кос и теперь обрамляли лицо, словно ореол.
-Филипп, - она буквально кинулась в объятия красавца, с обожанием заглядывая ему в глаза,- я пришла, как только смогла. Ты злишься? Я слишком задержалась, да? Прости меня, но они… все они так следили…
-Конечно, следили, - он холодно отстранился и поправил сбившуюся тунику. – После твоего вчерашнего поведения за ужином… Если герцог узнает об этом!
Агнесс раздраженно повела плечом и гордо вздернула подбородок:
-Пусть узнает! Если он думает, что меня можно запугать или сломать, то он глубоко ошибается!
-Дура! – обругал ее Филипп, - Ты знаешь, что он собирается отослать меня обратно?
-Что? Но тогда твой отец может возобновить вражду…
-Через два круговорота луны я должен буду поехать на большую землю, - Филипп выдержал паузу и переменил тон, - Мы можем уехать вместе, в замок моего отца.
-Уехать вместе? Но… Десмонд… он никогда не даст согласие.
-Десмонд может катиться к воронам! – рявкнул красавец.
Пара чаек от его крика взмыла в воздух и, громко крича, принялась кружить по небу. Филипп с досадой глянул на них и продолжил уже чуть тише.
-Послушай, это наш шанс, - он взял ее за плечи, - Мой отец… он благословит нас.
Во взгляде Агнесс сквозило отчаяние. Она затравленно оглянулась, словно ища поддержку у розовых кустов.
-Я… я не знаю… - пролепетала она, - если я уеду…
-То мы будем вместе! – перебил ее возлюбленный, - ты же понимаешь, что Десмонд этого никогда не позволит! Вспомни, что случилось, когда ты, следуя традиции, попросила его одобрить наш брак!
-Он убьет меня. Он ненавидит меня. Но как это сделать? Они все следят… Вчера Вивиан глаз с меня не спускала…
-Вот старая ведьма! До сих пор мнит себя почти герцогиней! – Филипп наконец-то дал выход своему гневу, - Почему ты ее не выгонишь!!!
-Я не могу… - Агнесс испугалась этой вспышки и попятилась. Филипп схватил ее за плечи и встряхнул:
-Агнесс, ты – сестра герцога! В конце концов! Почему ты должна терпеть в доме эту шлюху! Мало тебе было того, что она жила с твоим отцом!
-Филипп, я делаю, что могу… ты же знаешь, что они меня не послушают… никто из них. Они все теперь – верные слуги герцога. Десмонд подчинил их себе, отнял волю… - она прильнула к нему и разрыдалась. Тяжело вздохнув, он тыльной стороной ладони стер слезы с ее щек:
-Прекрати. Ты же знаешь, я не люблю, когда ты плачешь.
Она послушно кивнула, стараясь не очень сильно шмыгать носом, нижняя губа подрагивала от сдерживаемых рыданий. Филипп натянуто улыбнулся:
-Ну, ну, хватит, ты же знаешь, что меня раздражает эта прихлебалка, которая, пользуясь тем, что удовлетворяла твоего отца, теперь постоянно околачивается в замке, завоевав благосклонностью твоего брата.
-Но Дес…
-Десмонд будет благоволить к любому, кого ненавидела твоя мать!
Мне хорошо было заметно, как он пытается совладать с собой.
- Агнес, послушай меня, - Филипп взял девушку за подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза, - тебе придется выбрать: или Десмонд, или я. Он никогда не согласится, чтобы мы были вместе.
-Да, я знаю, - пролепетала она, - но…
Его глаза горели фанатичным синим огнем, он развернул девушку к себе:
-Десмонд так ненавидит тебя, что готов воевать, лишь бы мы не были вместе. Он никогда не позволит тебе выйти замуж! По законам пиктов именно ты – наследница всего! Твоя мать была дочерью вождя! Неужели ты не будешь бороться за то, что принадлежит тебе по праву?
-Я знаю, – ее голос был наполнен горечью, она нервно обрывала листья с ближайшей ветки, не обращая внимания на колючки, - Но я ничего не могу сделать… Я здесь одна… Он подчинил себе всех, даже Алана…
-Ты не одна, мы вместе – он притянул ее к себе и быстро поцеловал. Она пылко ответила ему, сминая кусты, они, словно в танце, прошли к дальней стене. Зелень листвы скрывала от меня происходящее, но звуки не оставляли сомнений. Раздался короткий, похожий на вздох, вскрик Агнес. Я сидела, закрыв глаза и прикрыв руками уши. Я уже тысячу раз пожалела, что вовремя не ушла, с каждой минутой ситуация становилась все более щекотливой. Раздался протяжный стон Филиппа и наступила тишина, прерываемая лишь учащенным дыханием, которое дополнилось шорохом поправляемой одежды.
-Мне пора, иначе меня хватятся.
Филипп в ответ только промычал «угу». Растрепанная и слегка порозовевшая, Агнесс показалась на тропинке, Филипп шел за ней следом. Его глаза были полуприкрыты, точно у кота, нежившегося на солнце. Девушка с собачьей преданностью поглядывала на его лицо, словно боясь, что он уйдет. Такое обожание ему явно льстило. Он запечатлел последний короткий поцелуй на ее губах:
-Всего две луны, - прошептал он и, разомкнув объятия, быстро ушел, не оглядываясь. Агнесс смотрела ему вслед, пока он не исчез за дверью. Затем она опустилась на землю, плечи ее затряслись от рыданий.
Я смогла выползти из своего укрытия лишь минут через пятнадцать после ухода Агнесс. Все тело затекло, и теперь болезненно покалывало, будто маленькими иголками.
