Только посередине тянулась цепочка, или точнее целая тропа оставленная множеством ног прошедших здесь совсем недавно.
Это было нам на руку! С первых шагов я понял, что проход имеет множество ответвлений ведущих в разные помещения подземелья, но теперь нам оставалось только пройти по свежему следу, чтобы найти место, где держат наших подруг.
Поворот, ещё поворот, а потом ещё и ещё! У меня создалось впечатление, что мы идём по заячьим петлям. Спрашивается - зачем надо было тащить девушек так далеко и глубоко? Неужели нельзя было просто запереть их до утра в какой-нибудь пустой келье?
Пока мы плутали по этим бесконечным поворотам, у меня вновь возникло впечатление, как и тогда в подземном ходе, что наш путь вышел за пределы монастыря и теперь мы находимся где-то в стороне, возможно под одним из соседних холмов. Если честно, то это место мне более чем не нравилось! Казалось, что огромная толщина камня и земли над нами, давит на сознание словно пресс. Здесь даже факелы горели не так, как на поверхности, но возможно это было следствие духоты.
Анхе и обе пираньи шли притихшие и заметно напуганные. Огнеплюй сидел у меня на плече нахохлившийся и сердитый. Ему всё это тоже не нравилось.
Но вот мы, наконец, вышли в какое-то очень большое помещение. Оно было настолько большим, что свет от наших факелов едва доходил до высокого потолка и не достигал тонувших во мраке стен. Но более всего поражал странный пол этого непонятного места. Он был весь усеян каменными прямоугольными выступами расположенными ровными рядами. Что это? Скамьи?
Я подошёл к одному такому прямоугольнику и увидел на его поверхности полускрытую под слоем пыли надпись. Когда я смахнул эту пыль, то прочёл следующее: "Здесь покоится блаженный брат Верикундий, благочестивый и усердный монах".
Так это кладбище! Странная прихоть устраивать кладбище под землёй. Однако причём здесь наши девочки? Я ожидал увидеть классическую темницу с решётками и глухими камерами за дверьми с маленькими окошками, а тут было что-то совсем иное! Тем не менее, другого пути у нас не было, и мы двинулись дальше.
Проход, по которому мы шли между могилами, по-видимому, вёл к центру, как это часто бывает на кладбищах. Там на небольшом возвышении темнело что-то непонятное, массивное и бесформенное.
Когда мы подошли, то увидели следующее: на широкой площадке, имеющей форму многогранника, стояло подобие каменного стола украшенного замысловатыми надписями по краям и на тумбообразном основании. Тут же сбоку возвышался большой христианский крест, тоже каменный, а в центре и по краям располагались несколько совсем не христианских идолов, каменных и деревянных. Настоящее капище! Так вот в чём было дело! Святая монашеская братия практиковала идолопоклонство, не отвергая христианства! Они попросту приняли Христа в число своих богов, но отвели ему не самое главное место, а задвинули на периферию. Ай да благочестивые монахи! Ай да воинствующая церковь! А как же этот стол? Это что, алтарь? Жертвенник? И кто же жертва?
Ответ на последний вопрос был очевиден, но пока было не ясно, где держат тех, кого здесь собирались зарезать. Ясно было одно - найти их надо было, как можно скорее! Как на грех следы в пыли, которые привели нас сюда, больше не годились в качестве ориентира: кругом было так натоптано, что направление потерялось, а вокруг капища похоже ещё и подметали.
Пока я предавался размышлениям, факел в руках у Моники вдруг зашипел и погас. Мрак вокруг нас сгустился, будто протянул в нашу сторону несколько щупалец. Вдруг в этом мраке в отдалении зажёгся огонёк, потом другой, потом ещё два. Пока я соображал, что это может быть такое, Анхе вскрикнула и бросилась вперёд! Это были глаза! Я совсем забыл, что глаза пираний имели способность светиться в темноте!
Клюква и Кисточка сидели в клетках скованных из толстенных стальных прутьев и смотрели на нас словно два затравленных зверька. Они явно не верили своим глазам! Освободить их было делом одной минуты: несмотря на то, что материала на эти клетки не пожалели, качество стали оставляло желать лучшего и разогнуть их прутья мне не составило труда.
Пока женская половина нашего отряда радостно пищала и тискалась, мы с братом ещё раз огляделись вокруг. Клетки стояли на краю подземного кладбища, расположенного, по-видимому, в естественной пещере. Тут же зияли, словно открытые чёрные рты, полтора десятка свежих могил и рядом с каждой лежал её будущий обитатель. Странно, но трупы были неприкрытыми. Никто, похоже, не собирался хоть как-то готовить покойников к погребению, им даже не закрыли глаза!
Первого я узнал сразу, это был истыканный пиратскими ножами повар. Ещё двое были жутко исцарапаны, у одного не было глаза, у другого откушено ухо. Эти, конечно первыми встали на пути Клюквы и Кисточки, когда они отделились от остальных в монастырском дворе. (Девушек я совсем не осуждал - обе были страшно избиты, одежда на них висела клочьями, на левой стороне лица Клюквы красовался здоровенный лиловый синяк, почти закрывший глаз, а правая рука Кисточки была сломана и пиранья поддерживала её левой.) Остальные покойники, одетые в доспехи, судя по их закопчённому виду, были наши с Огнеплюем жертвы, погибшие при огненной бомбардировке, когда пытались нас поймать у выхода из подземного хода.
От раздумий меня отвлёк звук шагов. Я ожидал его, так-как не питал надежды на то, что наша авантюра закончится легко и быстро. Это был топот множества ног, сопровождаемый железным лязгом. Вы спросите, почему я так легко дал загнать себя и весь отряд в эту подземную ловушку? Просто у меня не было выбора! Я не мог запретить Анхе спасать своих подопечных, и сам не мог их бросить. И у нас не было иного пути, как влезть сюда, а что до того, как отсюда выйти, то я надеялся лишь на удачу, ну и... на чудо!
Они вошли через тот же ход, что и мы. Значит, служка не соврал, другого пути сюда не было, а то они появились бы с разных сторон. Их было много, не знаю сколько, но от их факелов пещера вдруг стала казаться меньше.
Да, эти монахи оказались опытными воинами, способными делать выводы из собственных поражений. Теперь они наступали не сомкнутым строем, а в несколько мгновений рассыпались по всему кладбищу и заняли удобные позиции для стрельбы. В нашу сторону глянули не меньше полусотни наконечников арбалетных болтов. Этого было достаточно, чтобы превратить нас в подушечки для иголок, но это было ещё не всё!
Крупный отряд меченосцев, не менее сотни воинов закованных в тяжёлые доспехи, вошёл в пещеру вслед за арбалетчиками, разделился на две части и теперь обходил нас с флангов, а по центральной аллее двигался в нашу сторону ещё один отряд.
Этих было всего пятнадцать, но при взгляде на них у меня мурашки побежали по телу! Одеты эти люди были весьма странно, точнее сказать, они были странно раздеты. На одних из одежды были только штаны, на других замысловатые набедренные повязки или короткие юбки из звериных шкур. Двое или трое шли совершенно обнажёнными.
Но удивляло и пугало в них другое! Тела и лица наступавших были выкрашены наполовину белой, наполовину синей краской, причём разделение шло вдоль - от корней волос до паха! Волосы у всех были длинными и распущенными, даже растрёпанными. К тому же они тоже были окрашены в разные цвета: от густо-красного, цвета крови, до кричаще - зелёного.
Двигались эти пугала со странными телодвижениями, глаза их горели безумным огнём, а из углов рта у некоторых сочилась пена! Это навело меня на мысль, что против нас решили выставить сумасшедших, но тут я вспомнил о поведении берсеркеров, про которых много слышал, пока жил среди викингов. Кое-что из услышанного тогда, совпадало с увиденным сейчас, но это были явно не мои старые знакомые, скандинавы! Скорее эти люди доводили себя до такого состояния, каким-нибудь наркотиком, но от этого они были не менее опасны!
Впереди этого отряда вышагивал полуголый великан с чёрной безволосой головой и такими же чёрными руками, но с совершенно белым торсом. Я с трудом узнал в нём нашего знакомого настоятеля! Честно говоря, его появление вызвало у меня самое большое беспокойство, которое только усилилось, когда я взглянул в его глаза, такие же спокойные и умные, как при нашей первой встрече.
- Каррамба! - Гаркнул мне на ухо Огнеплюй и в его голосе я услышал неподдельный ужас!
Я обернулся и почувствовал, как волосы зашевелились у меня на затылке! Мертвецы вставали! Тела, которые почему-то лежали возле своих могил, а не в них, шевелились, принимали сидячее положение, со скрипом двигали конечностями, по-видимому, с трудом преодолевая трупное окоченение! Но вот их бессмысленные глаза уставились на нас и, хоть выражение неподвижных лиц не изменилось, я почувствовал - они нас узнали!
Слева от меня раздалось приглушённое проклятие. Я посмотрел туда и увидел, что Моника привязывает сломанную руку Кисточки к туловищу. Раненая девушка морщилась от боли, но в глазах у неё горел задорный огонёк, а в руке сверкал пиратский нож. Клюква в это время деловито заряжала пистолет, который ей отдала Анхе.
Они не боялись! Вероятно девчонки, не запуганные с детства страшными сказками и строгими наставниками, вообще не знали, что им следует бояться голых дядек с сине-белыми рожами и оживших покойников! Ах, как я им в этот момент позавидовал! Сам я давно перезарядил свою пушку, набив ствол пистолетными пулями. Разрушительное действие такого выстрела было известным - одним ударом можно было срезать дуб толщиной с человеческий торс или смести с дороги бронированного всадника вместе с конём! Но ведь противников было так много! Если бы я тогда знал, что многочисленность неприятеля и присутствие ходячих мертвяков это ещё не самое страшное!
Щелчок взводимого курка вывел меня из задумчивости. Анхе целилась в приближающегося мёртвого повара. Выстрел грохнул, и во лбу мертвеца появилась аккуратное чёрное отверстие, голова его мотнулась назад, но он не остановился ни на секунду, а только вытянул вперёд руки со скрюченными пальцами!
Ну конечно! Нельзя убить мёртвое, но это не значит, что его нельзя уничтожить! Я кивнул брату, и он понял меня без слов. Красный попугай взмыл под потолок и на самодвижущиеся трупы обрушился огненный смерч! Ах, если бы Огнеплюй был по-прежнему драконом! От всей этой нежити тогда остались бы кучки пепла, но и сейчас ему удалось превратить мертвецов в ходячие факелы, которые падали на землю один за другим, когда у них перегорали сухожилия.
Однако так было не со всеми, некоторые продолжали медленное движение вперёд, а кое-кто из поверженных ещё полз в нашем направлении. Огнеплюй обессилено рухнул на моё плечо. Вложив в огненную атаку всю свою мощь, он едва мог держаться, чтобы не упасть на землю. Я погладил его по перьям и повернулся к воинствующим монахам.
И вовремя! Раздалась короткая команда и полсотни арбалетов щёлкнули спусковыми механизмами, как один! Я едва успел сделать вдох и выдох! Выдох, конечно, был огненным, и я постарался вложить в него всю свою силу, направив огненный поток слева - направо полумесяцем. Полсотни арбалетных болтов вспыхнули, словно потухающие свечки и упали к нашим ногам. Нет, я не достал самих арбалетчиков, те были слишком далеко, но первый удар был отбит и я чувствовал, что способен сделать это ещё несколько раз.
Теперь моё внимание сосредоточилось на сине-белых чокнутых и их великане-предводителе, которые были уже совсем близко. Что-то мне подсказывало, что это - элита монастырского воинства, и с ними придётся больше всего повозиться. Но прежде всего я решил попробовать сделать просто - опустился на одно колено, навёл пушку поперёк туловища отца-настоятеля и поднёс факел к запальному отверстию.
Произошло, что-то странное. От грохота выстрела подпрыгнула вся пещера, с потолка посыпались мелкие камешки, но за долю секунды до того, как пламя и свинец вырвались из жерла моей пушки, я увидел, что черноголовый настоятель сделал какое-то движение, как бы рассекая воздух перед собой ребром ладони. В следующее мгновение всё заволокло пороховым дымом, пещера наполнилась криками и стонами людей поражённых моим выстрелом. Но когда дым рассеялся, я увидел, что пятнадцать жутких клоунов продолжают своё неторопливое движение в нашу сторону, а слева и справа от них корчатся монахи, в которых угодили свинцовые шары из моего орудия. Собственно, эти цветастые дяди подошли уже совсем вплотную, так что перезаряжать пушку было некогда, и я выхватил саблю.
Последующие события произошли так быстро, что о них трудно рассказывать. Рядом со мной громыхнули два выстрела, это Анхе и Клюква разрядили свои пистолеты. Двое синемордых, в которых они целили, сделали руками отводящие жесты и обе пули пролетели мимо, одна ударила в чей-то щит, другая царапнула по могильной плите.
Они отводили пули мановением руки! Ну и как прикажете воевать с таким противником? Но размышлять над этим было некогда: на нас напали! Подкопчённый настоятель скрестил руки на груди и остановился, зато его команда накинулась на нас словно стая разъярённых бесов!
Я забыл сказать, что их оружие было им под стать: у некоторых к пальцам были привязаны небольшие серповидные лезвия, другие вращали цепями с шипастыми шариками на концах, третьи сжимали в руках подобие крестьянских цепов, но намного меньше, и всё же это не были японские нунчаки.
Только у их предводителя я так и не увидел в руках никакого оружия. Что это было, самоуверенность, позёрство или признак высшего мастерства, кто знает? Вся смертоносная экзотика противника вдруг обрушилась на нас словно лавина, но мы не отступили!
В воздухе со свистом замелькали мавританские сабли Анхе, и я с удовлетворением отметил, что мои уроки не прошли даром. Сам я схватился сразу с тремя противниками, которые проявили потрясающую ловкость и... вертлявость, уклоняясь от моих ударов. Но к себе я тоже не давал прикоснуться и вскоре один из двуцветных отскочил, зажимая руками распоротое бедро! Чьи-то пальцы хлестнули меня по лицу, и я не сразу сообразил, что это были пальцы... без руки! Один из противников Анхе схватился левой рукой за кисть правой, из которой четырьмя тонкими струями хлестала кровь, и это стоило ему жизни: следующий удар гибкого клинка снёс половину двуцветного черепа!
Рядом с нами катался сине-бело-розовый клубок из тел, в котором время от времени мелькало оскаленное лицо пираньи. Это было плохо! Какими бы ловкими и неутомимыми в драке не были наши девочки, их рано или поздно задавили бы численностью. Надо было что-то делать! Чиркнув кончиком сабли ещё одного синемордого по лбу, я оставил его, ослеплённого собственной кровью, бросил саблю в ножны и в очередной раз использовал свою пушку в качестве дубинки.
Пару хребтов я точно сломал! А сколько при этом было перебито рук и ног, выбито зубов и раздроблено челюстей, об этом знают только залитые кровью надгробия той пещеры! Короче, разбросал я этот клубок, заставив сине-белую братию отступить с основательными потерями! Но отступили они лишь на шаг!
В две секунды я произвёл осмотр нашего воинства.
Это было нам на руку! С первых шагов я понял, что проход имеет множество ответвлений ведущих в разные помещения подземелья, но теперь нам оставалось только пройти по свежему следу, чтобы найти место, где держат наших подруг.
Поворот, ещё поворот, а потом ещё и ещё! У меня создалось впечатление, что мы идём по заячьим петлям. Спрашивается - зачем надо было тащить девушек так далеко и глубоко? Неужели нельзя было просто запереть их до утра в какой-нибудь пустой келье?
Пока мы плутали по этим бесконечным поворотам, у меня вновь возникло впечатление, как и тогда в подземном ходе, что наш путь вышел за пределы монастыря и теперь мы находимся где-то в стороне, возможно под одним из соседних холмов. Если честно, то это место мне более чем не нравилось! Казалось, что огромная толщина камня и земли над нами, давит на сознание словно пресс. Здесь даже факелы горели не так, как на поверхности, но возможно это было следствие духоты.
Анхе и обе пираньи шли притихшие и заметно напуганные. Огнеплюй сидел у меня на плече нахохлившийся и сердитый. Ему всё это тоже не нравилось.
Но вот мы, наконец, вышли в какое-то очень большое помещение. Оно было настолько большим, что свет от наших факелов едва доходил до высокого потолка и не достигал тонувших во мраке стен. Но более всего поражал странный пол этого непонятного места. Он был весь усеян каменными прямоугольными выступами расположенными ровными рядами. Что это? Скамьи?
Я подошёл к одному такому прямоугольнику и увидел на его поверхности полускрытую под слоем пыли надпись. Когда я смахнул эту пыль, то прочёл следующее: "Здесь покоится блаженный брат Верикундий, благочестивый и усердный монах".
Так это кладбище! Странная прихоть устраивать кладбище под землёй. Однако причём здесь наши девочки? Я ожидал увидеть классическую темницу с решётками и глухими камерами за дверьми с маленькими окошками, а тут было что-то совсем иное! Тем не менее, другого пути у нас не было, и мы двинулись дальше.
Проход, по которому мы шли между могилами, по-видимому, вёл к центру, как это часто бывает на кладбищах. Там на небольшом возвышении темнело что-то непонятное, массивное и бесформенное.
Когда мы подошли, то увидели следующее: на широкой площадке, имеющей форму многогранника, стояло подобие каменного стола украшенного замысловатыми надписями по краям и на тумбообразном основании. Тут же сбоку возвышался большой христианский крест, тоже каменный, а в центре и по краям располагались несколько совсем не христианских идолов, каменных и деревянных. Настоящее капище! Так вот в чём было дело! Святая монашеская братия практиковала идолопоклонство, не отвергая христианства! Они попросту приняли Христа в число своих богов, но отвели ему не самое главное место, а задвинули на периферию. Ай да благочестивые монахи! Ай да воинствующая церковь! А как же этот стол? Это что, алтарь? Жертвенник? И кто же жертва?
Ответ на последний вопрос был очевиден, но пока было не ясно, где держат тех, кого здесь собирались зарезать. Ясно было одно - найти их надо было, как можно скорее! Как на грех следы в пыли, которые привели нас сюда, больше не годились в качестве ориентира: кругом было так натоптано, что направление потерялось, а вокруг капища похоже ещё и подметали.
Пока я предавался размышлениям, факел в руках у Моники вдруг зашипел и погас. Мрак вокруг нас сгустился, будто протянул в нашу сторону несколько щупалец. Вдруг в этом мраке в отдалении зажёгся огонёк, потом другой, потом ещё два. Пока я соображал, что это может быть такое, Анхе вскрикнула и бросилась вперёд! Это были глаза! Я совсем забыл, что глаза пираний имели способность светиться в темноте!
Клюква и Кисточка сидели в клетках скованных из толстенных стальных прутьев и смотрели на нас словно два затравленных зверька. Они явно не верили своим глазам! Освободить их было делом одной минуты: несмотря на то, что материала на эти клетки не пожалели, качество стали оставляло желать лучшего и разогнуть их прутья мне не составило труда.
Пока женская половина нашего отряда радостно пищала и тискалась, мы с братом ещё раз огляделись вокруг. Клетки стояли на краю подземного кладбища, расположенного, по-видимому, в естественной пещере. Тут же зияли, словно открытые чёрные рты, полтора десятка свежих могил и рядом с каждой лежал её будущий обитатель. Странно, но трупы были неприкрытыми. Никто, похоже, не собирался хоть как-то готовить покойников к погребению, им даже не закрыли глаза!
Первого я узнал сразу, это был истыканный пиратскими ножами повар. Ещё двое были жутко исцарапаны, у одного не было глаза, у другого откушено ухо. Эти, конечно первыми встали на пути Клюквы и Кисточки, когда они отделились от остальных в монастырском дворе. (Девушек я совсем не осуждал - обе были страшно избиты, одежда на них висела клочьями, на левой стороне лица Клюквы красовался здоровенный лиловый синяк, почти закрывший глаз, а правая рука Кисточки была сломана и пиранья поддерживала её левой.) Остальные покойники, одетые в доспехи, судя по их закопчённому виду, были наши с Огнеплюем жертвы, погибшие при огненной бомбардировке, когда пытались нас поймать у выхода из подземного хода.
От раздумий меня отвлёк звук шагов. Я ожидал его, так-как не питал надежды на то, что наша авантюра закончится легко и быстро. Это был топот множества ног, сопровождаемый железным лязгом. Вы спросите, почему я так легко дал загнать себя и весь отряд в эту подземную ловушку? Просто у меня не было выбора! Я не мог запретить Анхе спасать своих подопечных, и сам не мог их бросить. И у нас не было иного пути, как влезть сюда, а что до того, как отсюда выйти, то я надеялся лишь на удачу, ну и... на чудо!
Они вошли через тот же ход, что и мы. Значит, служка не соврал, другого пути сюда не было, а то они появились бы с разных сторон. Их было много, не знаю сколько, но от их факелов пещера вдруг стала казаться меньше.
Да, эти монахи оказались опытными воинами, способными делать выводы из собственных поражений. Теперь они наступали не сомкнутым строем, а в несколько мгновений рассыпались по всему кладбищу и заняли удобные позиции для стрельбы. В нашу сторону глянули не меньше полусотни наконечников арбалетных болтов. Этого было достаточно, чтобы превратить нас в подушечки для иголок, но это было ещё не всё!
Крупный отряд меченосцев, не менее сотни воинов закованных в тяжёлые доспехи, вошёл в пещеру вслед за арбалетчиками, разделился на две части и теперь обходил нас с флангов, а по центральной аллее двигался в нашу сторону ещё один отряд.
Этих было всего пятнадцать, но при взгляде на них у меня мурашки побежали по телу! Одеты эти люди были весьма странно, точнее сказать, они были странно раздеты. На одних из одежды были только штаны, на других замысловатые набедренные повязки или короткие юбки из звериных шкур. Двое или трое шли совершенно обнажёнными.
Но удивляло и пугало в них другое! Тела и лица наступавших были выкрашены наполовину белой, наполовину синей краской, причём разделение шло вдоль - от корней волос до паха! Волосы у всех были длинными и распущенными, даже растрёпанными. К тому же они тоже были окрашены в разные цвета: от густо-красного, цвета крови, до кричаще - зелёного.
Двигались эти пугала со странными телодвижениями, глаза их горели безумным огнём, а из углов рта у некоторых сочилась пена! Это навело меня на мысль, что против нас решили выставить сумасшедших, но тут я вспомнил о поведении берсеркеров, про которых много слышал, пока жил среди викингов. Кое-что из услышанного тогда, совпадало с увиденным сейчас, но это были явно не мои старые знакомые, скандинавы! Скорее эти люди доводили себя до такого состояния, каким-нибудь наркотиком, но от этого они были не менее опасны!
Впереди этого отряда вышагивал полуголый великан с чёрной безволосой головой и такими же чёрными руками, но с совершенно белым торсом. Я с трудом узнал в нём нашего знакомого настоятеля! Честно говоря, его появление вызвало у меня самое большое беспокойство, которое только усилилось, когда я взглянул в его глаза, такие же спокойные и умные, как при нашей первой встрече.
- Каррамба! - Гаркнул мне на ухо Огнеплюй и в его голосе я услышал неподдельный ужас!
Я обернулся и почувствовал, как волосы зашевелились у меня на затылке! Мертвецы вставали! Тела, которые почему-то лежали возле своих могил, а не в них, шевелились, принимали сидячее положение, со скрипом двигали конечностями, по-видимому, с трудом преодолевая трупное окоченение! Но вот их бессмысленные глаза уставились на нас и, хоть выражение неподвижных лиц не изменилось, я почувствовал - они нас узнали!
Слева от меня раздалось приглушённое проклятие. Я посмотрел туда и увидел, что Моника привязывает сломанную руку Кисточки к туловищу. Раненая девушка морщилась от боли, но в глазах у неё горел задорный огонёк, а в руке сверкал пиратский нож. Клюква в это время деловито заряжала пистолет, который ей отдала Анхе.
Они не боялись! Вероятно девчонки, не запуганные с детства страшными сказками и строгими наставниками, вообще не знали, что им следует бояться голых дядек с сине-белыми рожами и оживших покойников! Ах, как я им в этот момент позавидовал! Сам я давно перезарядил свою пушку, набив ствол пистолетными пулями. Разрушительное действие такого выстрела было известным - одним ударом можно было срезать дуб толщиной с человеческий торс или смести с дороги бронированного всадника вместе с конём! Но ведь противников было так много! Если бы я тогда знал, что многочисленность неприятеля и присутствие ходячих мертвяков это ещё не самое страшное!
Щелчок взводимого курка вывел меня из задумчивости. Анхе целилась в приближающегося мёртвого повара. Выстрел грохнул, и во лбу мертвеца появилась аккуратное чёрное отверстие, голова его мотнулась назад, но он не остановился ни на секунду, а только вытянул вперёд руки со скрюченными пальцами!
Ну конечно! Нельзя убить мёртвое, но это не значит, что его нельзя уничтожить! Я кивнул брату, и он понял меня без слов. Красный попугай взмыл под потолок и на самодвижущиеся трупы обрушился огненный смерч! Ах, если бы Огнеплюй был по-прежнему драконом! От всей этой нежити тогда остались бы кучки пепла, но и сейчас ему удалось превратить мертвецов в ходячие факелы, которые падали на землю один за другим, когда у них перегорали сухожилия.
Однако так было не со всеми, некоторые продолжали медленное движение вперёд, а кое-кто из поверженных ещё полз в нашем направлении. Огнеплюй обессилено рухнул на моё плечо. Вложив в огненную атаку всю свою мощь, он едва мог держаться, чтобы не упасть на землю. Я погладил его по перьям и повернулся к воинствующим монахам.
И вовремя! Раздалась короткая команда и полсотни арбалетов щёлкнули спусковыми механизмами, как один! Я едва успел сделать вдох и выдох! Выдох, конечно, был огненным, и я постарался вложить в него всю свою силу, направив огненный поток слева - направо полумесяцем. Полсотни арбалетных болтов вспыхнули, словно потухающие свечки и упали к нашим ногам. Нет, я не достал самих арбалетчиков, те были слишком далеко, но первый удар был отбит и я чувствовал, что способен сделать это ещё несколько раз.
Теперь моё внимание сосредоточилось на сине-белых чокнутых и их великане-предводителе, которые были уже совсем близко. Что-то мне подсказывало, что это - элита монастырского воинства, и с ними придётся больше всего повозиться. Но прежде всего я решил попробовать сделать просто - опустился на одно колено, навёл пушку поперёк туловища отца-настоятеля и поднёс факел к запальному отверстию.
Произошло, что-то странное. От грохота выстрела подпрыгнула вся пещера, с потолка посыпались мелкие камешки, но за долю секунды до того, как пламя и свинец вырвались из жерла моей пушки, я увидел, что черноголовый настоятель сделал какое-то движение, как бы рассекая воздух перед собой ребром ладони. В следующее мгновение всё заволокло пороховым дымом, пещера наполнилась криками и стонами людей поражённых моим выстрелом. Но когда дым рассеялся, я увидел, что пятнадцать жутких клоунов продолжают своё неторопливое движение в нашу сторону, а слева и справа от них корчатся монахи, в которых угодили свинцовые шары из моего орудия. Собственно, эти цветастые дяди подошли уже совсем вплотную, так что перезаряжать пушку было некогда, и я выхватил саблю.
Последующие события произошли так быстро, что о них трудно рассказывать. Рядом со мной громыхнули два выстрела, это Анхе и Клюква разрядили свои пистолеты. Двое синемордых, в которых они целили, сделали руками отводящие жесты и обе пули пролетели мимо, одна ударила в чей-то щит, другая царапнула по могильной плите.
Они отводили пули мановением руки! Ну и как прикажете воевать с таким противником? Но размышлять над этим было некогда: на нас напали! Подкопчённый настоятель скрестил руки на груди и остановился, зато его команда накинулась на нас словно стая разъярённых бесов!
Я забыл сказать, что их оружие было им под стать: у некоторых к пальцам были привязаны небольшие серповидные лезвия, другие вращали цепями с шипастыми шариками на концах, третьи сжимали в руках подобие крестьянских цепов, но намного меньше, и всё же это не были японские нунчаки.
Только у их предводителя я так и не увидел в руках никакого оружия. Что это было, самоуверенность, позёрство или признак высшего мастерства, кто знает? Вся смертоносная экзотика противника вдруг обрушилась на нас словно лавина, но мы не отступили!
В воздухе со свистом замелькали мавританские сабли Анхе, и я с удовлетворением отметил, что мои уроки не прошли даром. Сам я схватился сразу с тремя противниками, которые проявили потрясающую ловкость и... вертлявость, уклоняясь от моих ударов. Но к себе я тоже не давал прикоснуться и вскоре один из двуцветных отскочил, зажимая руками распоротое бедро! Чьи-то пальцы хлестнули меня по лицу, и я не сразу сообразил, что это были пальцы... без руки! Один из противников Анхе схватился левой рукой за кисть правой, из которой четырьмя тонкими струями хлестала кровь, и это стоило ему жизни: следующий удар гибкого клинка снёс половину двуцветного черепа!
Рядом с нами катался сине-бело-розовый клубок из тел, в котором время от времени мелькало оскаленное лицо пираньи. Это было плохо! Какими бы ловкими и неутомимыми в драке не были наши девочки, их рано или поздно задавили бы численностью. Надо было что-то делать! Чиркнув кончиком сабли ещё одного синемордого по лбу, я оставил его, ослеплённого собственной кровью, бросил саблю в ножны и в очередной раз использовал свою пушку в качестве дубинки.
Пару хребтов я точно сломал! А сколько при этом было перебито рук и ног, выбито зубов и раздроблено челюстей, об этом знают только залитые кровью надгробия той пещеры! Короче, разбросал я этот клубок, заставив сине-белую братию отступить с основательными потерями! Но отступили они лишь на шаг!
В две секунды я произвёл осмотр нашего воинства.
