Выходит внучка была права тогда во время их разговора на старой лесопилке! Да, он не может больше контролировать семью Самбульо в качестве попугая-хранителя, но что мешает ему прийти на помощь им сейчас, раз этой помощи ждать больше неоткуда?
И тогда он направил твёрдой рукой свою большую лодку к тому месту, где между волн угадывались обломки мачты «Анхелики», и трое обречённых авантюристов судорожно цеплялись за неё, как за последнюю надежду. Не зря он готовился так долго! Не зря до мелочей продумывал план спасения, прежде чем взламывать границы миров и пускаться в отчаянное плавание. На борту кнорра его подопечных ждала сухая одежда, тёплые одеяла, термосы с горячим элем и ромом, и ещё кое-что!..
Когда, спустя сутки, кнорр причалил к берегу Исландии, на её каменистую почву ступили пятеро. Точнее, пятый не ступил, поскольку пока физически не мог этого сделать, так-как это была крошечная новорожденная девочка, завёрнутая в чистые пелёнки и мирно спавшая на руках у матери.
Наконец-то!
Анджелика так вцепилась в любимого, что оторвать её не было никакой возможности. Но он и не пытался.
Триумфальное возвращение спасательной экспедиции состоялось в полдень следующего дня после событий с Целебным озером. Капитан Барбарус вошёл в замок пунцовый от смущения и завёрнутый в епанчу, которую отдал ему Драся. Вся одежда «берёзового пленника» осталась в древесных чертогах дриады, и извлечь её не представлялось возможным. Поэтому, благородный гангстер поделился со своим недавним врагом одеждой, и в этом было что-то символическое.
Их возвращение обошлось без церемоний, и, хоть воспитанный, как настоящий кабальеро, капитан, всю дорогу готовил речь, в которой хотел извиниться, прежде всего, перед Анджеликой, Фоллианой и Берёзкой, и поблагодарить всех за спасение, но сразу понял, что принцессе не до него, что же до других дам...
Барбарус сразу был «арестован», пищавшими от счастья жёнами, которые немедленно утащили его в свою комнату. Какие откровения ждали капитана за дверью этой спальни, осталось неизвестным, но когда часа через три вся компания собралась в каминном зале, он влюблённо глядел на своих девушек и смущённо на окружающих.
Но никто из присутствующих этих троих не осуждал, никто им не удивлялся, и не косился с насмешкой, лицемерно скрывая зависть к их счастью. Здесь, кроме него и Анджелики, не было никого, кто придерживался бы моральных принципов, пытающихся регламентировать то, что в принципе регламентировать невозможно. Но принцесса давно придерживалась на этот счёт широких взглядов, а сейчас, как это уже говорилось, ей и вовсе было не до того.
Сам же капитан Барбарус не мог пока вынести насчёт себя окончательного решения. Всё, что он передумал, сидя в сжимающихся древесных чертогах, указывало ему быть снисходительным к человеческим слабостям. Это означало, что он имел полное право признать их законность не только за другими, но и за собой. Так почему бы не воспользоваться свалившимся на него счастьем? Иное поведение было бы оскорблением Фортуны, которая не любит предоставлять такие шансы дважды.
- Давайте-ка решать, что будем делать дальше! – пробасил Бык, когда все подкрепились и выпили «Игристого менского» за здоровье и знакомство.
Одежды пригодной для Быка в гардеробе замка так и не нашлось, но он не унывал, а соорудил себе кроме тоги из скатерти, удобное пончо из одеяла и сандалии из ивовой коры, чем привёл в ужас Берёзку. (Правда, она сама потом сказала, что всё равно приходится мириться с тем, что кору и тонкие ветки объедают зайцы и те же козы, так что большой беды на сей раз, не было.)
- Я думаю, следует придерживаться прежнего плана, - авторитетно заявил Фиг. – Нам нужно добраться до замка Рогелло Бодакулы, где в подвале есть магическое зеркало, способное переместить нас по желанию в любой из известных миров, где найдётся такое же зеркало. А они везде находятся, только редко, кто об этом знает. Мы с Быком умеем обращаться с этим артефактом, так что проблем не предвидится.
- А как же сам граф? – спросила Анджелика, махнувшая рукой на все условности и сейчас с удовольствием устроившаяся на коленях у Драси.
- Его сиятельства сейчас не должно быть в замке, - ответил Фиг, припомнив что-то, произошедшее годы назад. – Он никак не мог пропустить свадьбу своей пра-пра-пра-пра-правнучки, и, насколько я помню, утопился в большущем жбане с пивом, где и пролежал к всеобщему облегчению, пока пиво не кончилось. А это случилось...
- Через пару месяцев, - напомнил Бык. – Все ещё удивлялись тогда, почему пиво так долго не прокисает? Видимо старый граф сыграл тогда роль консерванта. Но всё равно толку с этого не было, ведь кто захочет пить пиво, в котором лежат древние козлиные кости? Впрочем, его сиятельство и сам неплохо справился – бочка не просто опустела его стараниями, а высохла до самого дна!
Все посмеялись. Предстоящая задача и в самом деле казалась несложной, но к ней надо было подготовиться. Одежды хватило всем, кроме Быка, который, как уже говорилось, решил проблему по-своему. Хуже дело обстояло с обувью. Правда, лес за эти дни просох и прогрелся, а потому Фоллиана и Анджелика были намерены продолжить путешествие босиком. Но для Берёзки это было немыслимо, а потому проблему надо было как-то решать. От обуви, сплетённой из коры, дриада отмахнулась категорически. Были в окружающих ивах её сёстры или не были, это представлялось ей грубым нарушением дриадической этики. Деревянные башмаки тоже не подошли, но уже по другой причине – нежные ножки девушки не выдержали бы такой грубости и всё могло закончится плохо.
Выход нашёл Бык, который оказался самым рукастым из всей компании. Он «принёс в жертву» два небольших шерстяных коврика, и вскоре Берёзка получила тёплые сапожки, похожие на валенки. В такой обуви не рекомендовалось наступать в лужу, но ходить было мягко и удобно. Надо было видеть, с каким удивлением дриада разглядывала свои ноги, получившие такую странную «кору».
Сходная проблема обнаружилась у капитана Барбаруса. Оказывается, обладатель козлиных копыт не привык ходить без ботфортов, и очень страдал от этого, пока его вели от древесных чертогов до замка. Ничего удивительного в этом не было, ведь ему с малолетства приходилось скрывать эту особенность своего тела, как и рога на голове. Но, если свои небольшие рожки он спрятал под полинявшим беретом, то для нижних конечностей пришлось вырезать деревянные сабо специфической формы, которые он дополнил обмотками, после чего, стал похож на персонажа с пасторальной картинки, смахивающего и на пастора, и на разбойника. Последнему способствовала шпага, прицепленная к поясу без ножен, потерянных во время последнего приключения.
Что касается вооружения, то его в замке было великое множество. Стены рыцарского зала и прочих покоев, украшали разнообразные образцы старинного холодного и огнестрельного оружия. Под замком, (и это был единственный замок во всём замке), оказался только небольшой личный арсенал герцога Менского. Фиг лишь горестно вздохнул по поводу его недоступности, поскольку надеялся разжиться там патронами, подходящими к их с Драсей пистолетам.
Остальных это досадное обстоятельство совершенно не смутило. Бывший дракон оставил себе лук со стрелами, который уже опробовал на диких утках. Быкович заявил, что его оружие всегда с ним и гордо мотнул рогами. А капитан Барбарус дополнил своё вооружение длинноствольным пистолетом старинной конструкции. Правда, к этому оружию не было ни пороха, ни пуль, но это не смутило старого вояку – он уединился на день в гараже, где проделал что-то из области алхимии, и на следующий день у него была целая сумка готовых зарядов.
Девушки не взяли из оружия ничего. Анджелике хватало её копья, которое больше не могло наносить удары, вроде того, который сразил фывреня, но снова обрело способность превращаться в булавку. Золотой наконечник, способный сойти за меч она заткнула за пояс, хоть и не собиралась применять его в бою. (Просто девушка решила вернуть его Огнеплюю при следующей встрече.)
Фоллиана не владела никаким из видов оружия, а потому не видела смысла в его ношении. Когда она при подходе к замку поразила сухопутного осьминога своей искрой, пропущенной через шпагу, это было что-то вроде импровизации. Александрийская искра слетала у неё с пальцев без дополнительных приспособлений, но при этом девушка-библиотекарь не любила ею пользоваться.
Что же касается Берёзки, то она в равной степени обходила стороной огонь и железо, а потому не желала иметь при себе ничего, что с этими понятиями было связано.
Перед уходом была двухдневная уборка со стиркой. Воспользовавшись помещениями и запасами замка, путешественники не могли оставить после себя кучу грязного белья и неприбранный мусор. Участие в наведении порядка приняли все, даже Берёзка, которая взяла на себя заботу о замковом саде. Несколько позже Фиг с Быком припомнили, что когда Козаура и Мен прибыли в замок после свадебного путешествия, то обнаружили невиданный урожай всех возможных плодов, вплоть до таких, какие никогда прежде не росли ни на открытых грядках и деревьях, ни в оранжереях замка. Теперь это чудо получило своё объяснение.
Ушли на рассвете, поклонившись на прощание месту, которое многие из них не думали больше увидеть. Недолгой была для них остановка в замке герцогов Менских, но судьба каждого сделала здесь крутой поворот.
Злольга (ласково): Как вы себя чувствуете, сэр Злоскервиль?
Злоскервиль (стонет и хватается за голову): Н-рмально, д-ша моя... То есть, для меня но-ормально, а на самом деле оч-чень скверно...
(смотрит на неё, будто очнувшись)
Как вы меня назвали?
Злольга: Вашим настоящим именем, мой бедный потомок! Всё выяснилось, сэр Злоскервиль, но я пока не знаю, что со всем этим делать.
Злоримор (входит): Зато я знаю, миледи, и вы, милорд!
Злоскервиль (слабым голосом): А, это вы, старина! Говорю же вам – выпейте немного коньяку и ваше безумие пройдёт. Моё вот прошло! Я, видите ли, вообразил себе, что буду жить с любимой долго и счастливо, но мне достались лишь краткие мгновения желаемого счастья. Видимо это тоже были иллюзии, но я благодарен судьбе, хотя бы за них...
Злольга (берёт его голову в ладони и прижимает к себе): Бедняжка! Если бы вы знали, как мне вас жаль? Но не вы один такой страдалец, мне ведь тоже плохо! И рискну предположить, что ваша супруга тоже страдает и хочет к вам.
Злоскервиль (немного отстраняясь): Странно! Я слышу стук маленького сердечка, но оно звучит не так, как я ожидал. Я чувствую, что там скрывается что-то родное мне, но вместе с тем очень далёкое.
Злоримор: Вот об этом я хотел сказать! Милорд, я знаю, что произошло и как оно так случилось. Есть основательные подозрения, что вы слышите сердце вашего предка, а не сына и сейчас обнимаете свою пра-пра-пра-пра-прабабушку!
Злоскервиль: Дружище, у меня и так болит голова, а вы пытаетесь совсем расколоть мне её своими сказками!..
Злольга: Это не сказки, сэр Злоскервиль! Это именно то, о чём я хотела с вами поговорить, но ваш дворецкий опередил меня.
(обращаясь к Злоримору)
Что ж, милейший, раз вы начали первый, то я прошу вас – продолжайте. Так что вы хотели поведать вашему господину?
Злоримор: Я имею поведать, милорд, что Злоська, то есть, миссис Злоскервиль и зледи Злольга, за каким-то лядом поменялись местами. Неизвестно, как такое могло случиться, но всё на то указывает.
Злоскервиль: Но это невозможно!
Злольга: Просто поверьте, сэр! Допустите такую мысль, и всё для вас встанет на свои места.
Злоскервиль: Я до такого ещё ни разу не допивался! Ну, хорошо, уговорили – вам верю. Но... как же это? И как нам вернуть всё и всех обратно?
Злоримор: Об том и речь! Я же недаром говорил вам давеча – дитя!
Злоскервиль: И что же?
Злольга: Да, милейший, я вас тоже не понимаю. Причём тут дитя?
Злоримор: Сейчас всё объясню. Дитя ведь не родилось ещё, не так ли? Значит, оно не принадлежит этому миру, раз не родилось!
Злоскервиль: И что с того?
Злоримор: А то, что не рождённое дитя тяготеет к тому миру, откуда его родители, к своему родному миру.
Злольга: Не знаю, почему вы так решили, но положим, что это правда. И что это значит?
Злоримор: А то, что дитя из другого мира не может родиться в этом!
Злольга (содрогнувшись): Это может значить, что я умру при родах, и тот, кого я ношу под сердцем, тоже погибнет...
Злоскервиль (Злоримору с едкой иронией): Вот молодец! Успокоил...
Злоримор: Упс!.. Я ведь только хотел сказать, что дитя должно найти путь туда, откуда оно родом.
Злоскервиль: Но сам-то ребёнок не может найти никакой путь, даже если он не только родился на свет, но уже бегает. Откуда ты вообще всё это взял?
Злоримор: Из этой вот книги.
(подаёт своему хозяину книгу)
Злоскервиль (читает): Автор – Микаэль Рамирес. Издание – Амстердам, 15...; «Основы трансмагического перемещения живых тел» Так ведь это же труд, написанный падре Микаэлем! Где ты её взял?
Злоримор: В библиотеке, конечно! Она давеча с верхней полки свалилась и мне по лысине хлопнула.
Злольга: Это чёрная магия?
Злоскервиль: Нет, это научный труд замечательного человека, которого я знал лично и который не имеет с чёрной магией ничего общего.
(Злоримору)
Вот что, дружище! Завари-ка ты мне крепкий кофе и убери подальше эти бутылки. Если это действительно книга падре Микаэля, то она нам всё объяснит и подскажет правильное решение.
Злольга: Почему вы так в этом уверены, сэр Злоскервиль?
Злоскервиль: Потому что этой книги здесь не должно быть, миледи! Её даже не может здесь быть, как нет в нашем мире города под названием – «Амстердам». Есть Злостердам, и я подозреваю, что эти два города, суть отражения друг друга. Падре Микаэль рассказывал нам об этом, и потому я не слишком сильно удивлён. Что ж, раз эта книга здесь, то она прислана нам с определённой целью. А теперь, посмотрим, что в ней, душа моя... Ой, простите, пра-пра-пра-пра-прабабушка!
- За это он не найдёт себе покоя до тех пор, пока не родится тот, кого ты носишь под сердцем! – гремел Злодин, а пирог на жертвенном камне сам собой крошился от его голоса.
Злося вовсе не жаловалась на сэра Злорика древнему истукану, но премудрое божество ухитрилось вытянуть из неё правду, слово за словом. Началось всё с простого вопроса – почему девушка не приходила так долго? Ей пришлось объяснить ситуацию со своим плохим самочувствием, а потом рассказать и причину оного. Лгать Злодину было нельзя... Точнее невозможно. А вот гнев божества напугал бы человеческое существо и похрабрее Злоси!
- Но... дедушка! – вставила она, когда рассерженный Злодин сделал паузу. – В таком случае речь идёт лишь о нескольких месяцах? И, сэру Злорику рано ещё обретать покой так скоро!
- Несколько месяцев? – насмешливо воскликнул истукан. – Нет, так легко он у меня не отделается! Твоё дитя должно родиться в твоём времени, а время это наступит через семьсот лет. Вот он у меня и погуляет по замку семь столетий! Пускай охраняет свой глупый клад, который копит не пойми для кого, и которым ему самому не суждено, будет воспользоваться!
И тогда он направил твёрдой рукой свою большую лодку к тому месту, где между волн угадывались обломки мачты «Анхелики», и трое обречённых авантюристов судорожно цеплялись за неё, как за последнюю надежду. Не зря он готовился так долго! Не зря до мелочей продумывал план спасения, прежде чем взламывать границы миров и пускаться в отчаянное плавание. На борту кнорра его подопечных ждала сухая одежда, тёплые одеяла, термосы с горячим элем и ромом, и ещё кое-что!..
Когда, спустя сутки, кнорр причалил к берегу Исландии, на её каменистую почву ступили пятеро. Точнее, пятый не ступил, поскольку пока физически не мог этого сделать, так-как это была крошечная новорожденная девочка, завёрнутая в чистые пелёнки и мирно спавшая на руках у матери.
Глава 42. Поворот судеб
Наконец-то!
Анджелика так вцепилась в любимого, что оторвать её не было никакой возможности. Но он и не пытался.
Триумфальное возвращение спасательной экспедиции состоялось в полдень следующего дня после событий с Целебным озером. Капитан Барбарус вошёл в замок пунцовый от смущения и завёрнутый в епанчу, которую отдал ему Драся. Вся одежда «берёзового пленника» осталась в древесных чертогах дриады, и извлечь её не представлялось возможным. Поэтому, благородный гангстер поделился со своим недавним врагом одеждой, и в этом было что-то символическое.
Их возвращение обошлось без церемоний, и, хоть воспитанный, как настоящий кабальеро, капитан, всю дорогу готовил речь, в которой хотел извиниться, прежде всего, перед Анджеликой, Фоллианой и Берёзкой, и поблагодарить всех за спасение, но сразу понял, что принцессе не до него, что же до других дам...
Барбарус сразу был «арестован», пищавшими от счастья жёнами, которые немедленно утащили его в свою комнату. Какие откровения ждали капитана за дверью этой спальни, осталось неизвестным, но когда часа через три вся компания собралась в каминном зале, он влюблённо глядел на своих девушек и смущённо на окружающих.
Но никто из присутствующих этих троих не осуждал, никто им не удивлялся, и не косился с насмешкой, лицемерно скрывая зависть к их счастью. Здесь, кроме него и Анджелики, не было никого, кто придерживался бы моральных принципов, пытающихся регламентировать то, что в принципе регламентировать невозможно. Но принцесса давно придерживалась на этот счёт широких взглядов, а сейчас, как это уже говорилось, ей и вовсе было не до того.
Сам же капитан Барбарус не мог пока вынести насчёт себя окончательного решения. Всё, что он передумал, сидя в сжимающихся древесных чертогах, указывало ему быть снисходительным к человеческим слабостям. Это означало, что он имел полное право признать их законность не только за другими, но и за собой. Так почему бы не воспользоваться свалившимся на него счастьем? Иное поведение было бы оскорблением Фортуны, которая не любит предоставлять такие шансы дважды.
- Давайте-ка решать, что будем делать дальше! – пробасил Бык, когда все подкрепились и выпили «Игристого менского» за здоровье и знакомство.
Одежды пригодной для Быка в гардеробе замка так и не нашлось, но он не унывал, а соорудил себе кроме тоги из скатерти, удобное пончо из одеяла и сандалии из ивовой коры, чем привёл в ужас Берёзку. (Правда, она сама потом сказала, что всё равно приходится мириться с тем, что кору и тонкие ветки объедают зайцы и те же козы, так что большой беды на сей раз, не было.)
- Я думаю, следует придерживаться прежнего плана, - авторитетно заявил Фиг. – Нам нужно добраться до замка Рогелло Бодакулы, где в подвале есть магическое зеркало, способное переместить нас по желанию в любой из известных миров, где найдётся такое же зеркало. А они везде находятся, только редко, кто об этом знает. Мы с Быком умеем обращаться с этим артефактом, так что проблем не предвидится.
- А как же сам граф? – спросила Анджелика, махнувшая рукой на все условности и сейчас с удовольствием устроившаяся на коленях у Драси.
- Его сиятельства сейчас не должно быть в замке, - ответил Фиг, припомнив что-то, произошедшее годы назад. – Он никак не мог пропустить свадьбу своей пра-пра-пра-пра-правнучки, и, насколько я помню, утопился в большущем жбане с пивом, где и пролежал к всеобщему облегчению, пока пиво не кончилось. А это случилось...
- Через пару месяцев, - напомнил Бык. – Все ещё удивлялись тогда, почему пиво так долго не прокисает? Видимо старый граф сыграл тогда роль консерванта. Но всё равно толку с этого не было, ведь кто захочет пить пиво, в котором лежат древние козлиные кости? Впрочем, его сиятельство и сам неплохо справился – бочка не просто опустела его стараниями, а высохла до самого дна!
Все посмеялись. Предстоящая задача и в самом деле казалась несложной, но к ней надо было подготовиться. Одежды хватило всем, кроме Быка, который, как уже говорилось, решил проблему по-своему. Хуже дело обстояло с обувью. Правда, лес за эти дни просох и прогрелся, а потому Фоллиана и Анджелика были намерены продолжить путешествие босиком. Но для Берёзки это было немыслимо, а потому проблему надо было как-то решать. От обуви, сплетённой из коры, дриада отмахнулась категорически. Были в окружающих ивах её сёстры или не были, это представлялось ей грубым нарушением дриадической этики. Деревянные башмаки тоже не подошли, но уже по другой причине – нежные ножки девушки не выдержали бы такой грубости и всё могло закончится плохо.
Выход нашёл Бык, который оказался самым рукастым из всей компании. Он «принёс в жертву» два небольших шерстяных коврика, и вскоре Берёзка получила тёплые сапожки, похожие на валенки. В такой обуви не рекомендовалось наступать в лужу, но ходить было мягко и удобно. Надо было видеть, с каким удивлением дриада разглядывала свои ноги, получившие такую странную «кору».
Сходная проблема обнаружилась у капитана Барбаруса. Оказывается, обладатель козлиных копыт не привык ходить без ботфортов, и очень страдал от этого, пока его вели от древесных чертогов до замка. Ничего удивительного в этом не было, ведь ему с малолетства приходилось скрывать эту особенность своего тела, как и рога на голове. Но, если свои небольшие рожки он спрятал под полинявшим беретом, то для нижних конечностей пришлось вырезать деревянные сабо специфической формы, которые он дополнил обмотками, после чего, стал похож на персонажа с пасторальной картинки, смахивающего и на пастора, и на разбойника. Последнему способствовала шпага, прицепленная к поясу без ножен, потерянных во время последнего приключения.
Что касается вооружения, то его в замке было великое множество. Стены рыцарского зала и прочих покоев, украшали разнообразные образцы старинного холодного и огнестрельного оружия. Под замком, (и это был единственный замок во всём замке), оказался только небольшой личный арсенал герцога Менского. Фиг лишь горестно вздохнул по поводу его недоступности, поскольку надеялся разжиться там патронами, подходящими к их с Драсей пистолетам.
Остальных это досадное обстоятельство совершенно не смутило. Бывший дракон оставил себе лук со стрелами, который уже опробовал на диких утках. Быкович заявил, что его оружие всегда с ним и гордо мотнул рогами. А капитан Барбарус дополнил своё вооружение длинноствольным пистолетом старинной конструкции. Правда, к этому оружию не было ни пороха, ни пуль, но это не смутило старого вояку – он уединился на день в гараже, где проделал что-то из области алхимии, и на следующий день у него была целая сумка готовых зарядов.
Девушки не взяли из оружия ничего. Анджелике хватало её копья, которое больше не могло наносить удары, вроде того, который сразил фывреня, но снова обрело способность превращаться в булавку. Золотой наконечник, способный сойти за меч она заткнула за пояс, хоть и не собиралась применять его в бою. (Просто девушка решила вернуть его Огнеплюю при следующей встрече.)
Фоллиана не владела никаким из видов оружия, а потому не видела смысла в его ношении. Когда она при подходе к замку поразила сухопутного осьминога своей искрой, пропущенной через шпагу, это было что-то вроде импровизации. Александрийская искра слетала у неё с пальцев без дополнительных приспособлений, но при этом девушка-библиотекарь не любила ею пользоваться.
Что же касается Берёзки, то она в равной степени обходила стороной огонь и железо, а потому не желала иметь при себе ничего, что с этими понятиями было связано.
Перед уходом была двухдневная уборка со стиркой. Воспользовавшись помещениями и запасами замка, путешественники не могли оставить после себя кучу грязного белья и неприбранный мусор. Участие в наведении порядка приняли все, даже Берёзка, которая взяла на себя заботу о замковом саде. Несколько позже Фиг с Быком припомнили, что когда Козаура и Мен прибыли в замок после свадебного путешествия, то обнаружили невиданный урожай всех возможных плодов, вплоть до таких, какие никогда прежде не росли ни на открытых грядках и деревьях, ни в оранжереях замка. Теперь это чудо получило своё объяснение.
Ушли на рассвете, поклонившись на прощание месту, которое многие из них не думали больше увидеть. Недолгой была для них остановка в замке герцогов Менских, но судьба каждого сделала здесь крутой поворот.
Глава 43. Путь найдёт дитя
Злольга (ласково): Как вы себя чувствуете, сэр Злоскервиль?
Злоскервиль (стонет и хватается за голову): Н-рмально, д-ша моя... То есть, для меня но-ормально, а на самом деле оч-чень скверно...
(смотрит на неё, будто очнувшись)
Как вы меня назвали?
Злольга: Вашим настоящим именем, мой бедный потомок! Всё выяснилось, сэр Злоскервиль, но я пока не знаю, что со всем этим делать.
Злоримор (входит): Зато я знаю, миледи, и вы, милорд!
Злоскервиль (слабым голосом): А, это вы, старина! Говорю же вам – выпейте немного коньяку и ваше безумие пройдёт. Моё вот прошло! Я, видите ли, вообразил себе, что буду жить с любимой долго и счастливо, но мне достались лишь краткие мгновения желаемого счастья. Видимо это тоже были иллюзии, но я благодарен судьбе, хотя бы за них...
Злольга (берёт его голову в ладони и прижимает к себе): Бедняжка! Если бы вы знали, как мне вас жаль? Но не вы один такой страдалец, мне ведь тоже плохо! И рискну предположить, что ваша супруга тоже страдает и хочет к вам.
Злоскервиль (немного отстраняясь): Странно! Я слышу стук маленького сердечка, но оно звучит не так, как я ожидал. Я чувствую, что там скрывается что-то родное мне, но вместе с тем очень далёкое.
Злоримор: Вот об этом я хотел сказать! Милорд, я знаю, что произошло и как оно так случилось. Есть основательные подозрения, что вы слышите сердце вашего предка, а не сына и сейчас обнимаете свою пра-пра-пра-пра-прабабушку!
Злоскервиль: Дружище, у меня и так болит голова, а вы пытаетесь совсем расколоть мне её своими сказками!..
Злольга: Это не сказки, сэр Злоскервиль! Это именно то, о чём я хотела с вами поговорить, но ваш дворецкий опередил меня.
(обращаясь к Злоримору)
Что ж, милейший, раз вы начали первый, то я прошу вас – продолжайте. Так что вы хотели поведать вашему господину?
Злоримор: Я имею поведать, милорд, что Злоська, то есть, миссис Злоскервиль и зледи Злольга, за каким-то лядом поменялись местами. Неизвестно, как такое могло случиться, но всё на то указывает.
Злоскервиль: Но это невозможно!
Злольга: Просто поверьте, сэр! Допустите такую мысль, и всё для вас встанет на свои места.
Злоскервиль: Я до такого ещё ни разу не допивался! Ну, хорошо, уговорили – вам верю. Но... как же это? И как нам вернуть всё и всех обратно?
Злоримор: Об том и речь! Я же недаром говорил вам давеча – дитя!
Злоскервиль: И что же?
Злольга: Да, милейший, я вас тоже не понимаю. Причём тут дитя?
Злоримор: Сейчас всё объясню. Дитя ведь не родилось ещё, не так ли? Значит, оно не принадлежит этому миру, раз не родилось!
Злоскервиль: И что с того?
Злоримор: А то, что не рождённое дитя тяготеет к тому миру, откуда его родители, к своему родному миру.
Злольга: Не знаю, почему вы так решили, но положим, что это правда. И что это значит?
Злоримор: А то, что дитя из другого мира не может родиться в этом!
Злольга (содрогнувшись): Это может значить, что я умру при родах, и тот, кого я ношу под сердцем, тоже погибнет...
Злоскервиль (Злоримору с едкой иронией): Вот молодец! Успокоил...
Злоримор: Упс!.. Я ведь только хотел сказать, что дитя должно найти путь туда, откуда оно родом.
Злоскервиль: Но сам-то ребёнок не может найти никакой путь, даже если он не только родился на свет, но уже бегает. Откуда ты вообще всё это взял?
Злоримор: Из этой вот книги.
(подаёт своему хозяину книгу)
Злоскервиль (читает): Автор – Микаэль Рамирес. Издание – Амстердам, 15...; «Основы трансмагического перемещения живых тел» Так ведь это же труд, написанный падре Микаэлем! Где ты её взял?
Злоримор: В библиотеке, конечно! Она давеча с верхней полки свалилась и мне по лысине хлопнула.
Злольга: Это чёрная магия?
Злоскервиль: Нет, это научный труд замечательного человека, которого я знал лично и который не имеет с чёрной магией ничего общего.
(Злоримору)
Вот что, дружище! Завари-ка ты мне крепкий кофе и убери подальше эти бутылки. Если это действительно книга падре Микаэля, то она нам всё объяснит и подскажет правильное решение.
Злольга: Почему вы так в этом уверены, сэр Злоскервиль?
Злоскервиль: Потому что этой книги здесь не должно быть, миледи! Её даже не может здесь быть, как нет в нашем мире города под названием – «Амстердам». Есть Злостердам, и я подозреваю, что эти два города, суть отражения друг друга. Падре Микаэль рассказывал нам об этом, и потому я не слишком сильно удивлён. Что ж, раз эта книга здесь, то она прислана нам с определённой целью. А теперь, посмотрим, что в ней, душа моя... Ой, простите, пра-пра-пра-пра-прабабушка!
Глава 44. Лишь принесёшь ты жертву
- За это он не найдёт себе покоя до тех пор, пока не родится тот, кого ты носишь под сердцем! – гремел Злодин, а пирог на жертвенном камне сам собой крошился от его голоса.
Злося вовсе не жаловалась на сэра Злорика древнему истукану, но премудрое божество ухитрилось вытянуть из неё правду, слово за словом. Началось всё с простого вопроса – почему девушка не приходила так долго? Ей пришлось объяснить ситуацию со своим плохим самочувствием, а потом рассказать и причину оного. Лгать Злодину было нельзя... Точнее невозможно. А вот гнев божества напугал бы человеческое существо и похрабрее Злоси!
- Но... дедушка! – вставила она, когда рассерженный Злодин сделал паузу. – В таком случае речь идёт лишь о нескольких месяцах? И, сэру Злорику рано ещё обретать покой так скоро!
- Несколько месяцев? – насмешливо воскликнул истукан. – Нет, так легко он у меня не отделается! Твоё дитя должно родиться в твоём времени, а время это наступит через семьсот лет. Вот он у меня и погуляет по замку семь столетий! Пускай охраняет свой глупый клад, который копит не пойми для кого, и которым ему самому не суждено, будет воспользоваться!
