Злося поняла, о чём речь – клад находился в полой колонне, которая подпирала потолок в пиршественном зале. Чтобы сбрасывать туда драгоценности, сэр Злорик поднимался на чердак и бросал свои трофеи в отверстие замаскированное под ливневый сток. Это выяснилось совсем недавно, во время событий предшествующих её браку с сэром Злоскервилем, когда её будущий муж повёл свои войска на штурм Злорд-холла, чтобы освободить саму Злосю из плена.
- Я вижу, ты обулась, внучка? – прервал её воспоминания истукан, моментально превратившись из разгневанного бога в доброго дедушку. – Правильно, тебе надо избегать простуды. Что это у тебя на ножках, кошачьи шкурки?
- Кроличьи, - поправила его Злося, но древний бог, видимо был глуховат.
- Умно придумано, кошачий мех мягкий и тёплый, - продолжал он свои рассуждения. – Расскажу-ка я об этих твоих шкурках писакам. Представляешь? Эти чудики нашли где-то бузинный лист, пропитанный поэтическим мёдом, накрошили его себе в табак, скурили и такого насочиняли, что мне самому понравилось! Вот я и подкину им идейку про девушку-Злолушку и её туфельки из кошачьих шкурок.
............................................................................................
Прим. авт. –
Здесь имеется в виду первоначальная версия сказки про Золушку, где её обувь была сшита из кошачьих шкурок, чтобы дать отдых усталым ногам. «Хрустальными» её туфельки стали из-за ошибки переписчика, который написал вместо «кошачьи», «стеклянные», так-как эти слова были созвучны в старом наречии. Впоследствии произошла замена стекла на хрусталь, чтобы придать красоты образу и сюжету.
(За полную достоверность информации не ручаюсь. Сведения взял из радиопередачи советского времени.
Как выяснилось впоследствии вариантов с башмачками, туфельками и тапочками множество. Здесь упомянут лишь один из них.)
.............................................................................................
- Да ты о ком говоришь, дедушка? – спросила Злося, наморщив лоб.
- А, не важно! – отмахнулся истукан. – Они все не здесь живут и не в этом времени. Два брата-картографа и ещё один сочинитель из франков... Но я отвлёкся, а тебе, наверное, не терпится узнать, как вернуться домой?
Злося кивнула, так-как дыхание подвело ее, и она не смогла вымолвить ни слова.
- Так вот! – начал объяснять Злодин. – Как я и думал, это дело рук Злоки, и чтобы вернуть всё на свои места, надо этого поганца изловить. Я этого сделать не могу, так-как здесь я, м-м, слишком деревянный для этого. Так что придётся всё сделать тебе самой.
- Как же я могу поймать... бога? – удивилась Злося.
- Скажем, есть немало способов для этого, - хитро прищурив глаз, проговорил Злодин. – Но тебе не придётся в них слишком изощряться – Злоки где-то здесь, в этих чертогах, но я не вижу его, так-как он прячет от меня свою лисью морду. Но ты, внучка, способна его увидеть. Посмотри по сторонам, поищи, а когда найдёшь, сразу кричи – «Вот он!» Сделай это раньше, чем он заговорит с тобой, иначе попадёшь под его чары.
Злося оглянулась. Знакомое помещение библиотеки было пустым, если не считать капища, устроенного посередине. По обеим сторонам от входа, правда, стояли две большие тяжёлые скамьи, сработанные из таких же дубовых досок, как и все подобные изделия в этом замке. Но не под скамейкой же прячется Злоки?
На всякий случай она туда заглянула. Нет, никакого Злоки там не было, зато, нашёлся, потерянный, во время предыдущего визита, нож. Злосе он был сейчас не нужен, но она всё равно забрала его по привычке наводить порядок там, где встречала непорядок.
Девать нож ей было некуда, и девушка зажала его в руке, собираясь избавиться от этого предмета при первом удобном случае. Она обошла зал по периметру, тщательно осматривая стены, пол и потолок, но так и не увидела ничего примечательного. Тогда Злося взглянула на балюстраду, куда вела винтовая лестница. Там?
В её время на балюстраде располагались стеллажи с аккуратными небольшими томиками, тогда, как внизу был лабиринт шкафов нагруженных почтенными тяжёлыми фолиантами. Сейчас наверху было пусто, по крайней мере, так казалось при взгляде снизу.
Не особо надеясь на успех, Злося стала подниматься по винтовой лестнице, отметив про себя, что это не та лестница, которую она знала в своём времени. Та была чугунной, красивого ажурного литья, и, кажется, чуть более узкой. Эта – деревянная, грубовато, но прочно сработанная, укреплённая дополнительными столбами-колоннами, служившими заодно опорой для перил, вместо привычных изящных балясин. Злося миновала несколько ступеней, пройдя при этом треть высоты лестницы, (та была всего два с небольшим человеческих роста), когда вдруг почувствовала чей-то взгляд, упёршийся ей в спину.
Ощутить такое промеж лопаток всегда неприятно и тревожно. Но одно дело, когда чувствуешь нечто подобное, находясь среди людей, и совсем другое, если знаешь, что людей здесь нет и быть не может, потому, что двери заперты.
Видимо Злося сделала неловкое движение, отвлёкшись на это чувство, потому что её нога внезапно заскользила по полированному дереву, и она потеряла равновесие! Мягкие меховые тапочки подвели её. Замшевые подошвы оказались недостаточно шершавыми, чтобы обеспечить надёжное сцепление с гладкой поверхностью пола. Злося мимолётно пожалела о том, что не осталась босиком, и тут же взмахнула руками, ища точку опоры. Ей хватило ума резко согнуть ноги в коленях, переместив центр тяжести вниз, отчего её перестало со страшной силой тащить назад, и она избежала опасности закувыркаться по ступеням. Одновременно она схватилась за одну из колонн-подпорок, служивших ещё и балясинами перил, и пальцы девушки с неженской силой вцепились в гладкое дерево.
- Нет, красавица! Умоляю – не режь меня!
Злося невольно зажмурила глаза, когда споткнулась, и теперь с удивлением раскрыла их. Прямо перед ней было лицо. Человеческое лицо... Или, не человеческое?
Лицо это было вырезано в верхней части колонны-подпорки, за которую она ухватилась. Ни снизу, ни сверху с балюстрады, ни даже проходя по лестнице, заметить его было невозможно. Злося смогла увидеть это изображение только потому, что села на ступени лестницы и случайно заглянула под широкие перила.
Несмотря на простоту резьбы, лицо, изображённое на колонне, было очень выразительным и даже красивым. Это был портрет человека не старше тридцати лет, безбородого и с очень лукавой физиономией. Впрочем, сейчас его черты были искажены страхом.
- Пожалуйста! – повторили деревянные губы. – Не причиняй мне вреда! Ты такая красивая и такая смелая, прям настоящая валькирия, только не холодная, а... но это не важно! За что же ты хочешь лишить красоты меня? Прекрасный лик, это ведь всё, что у меня осталось, потому я и прячу его, как единственное сокровище...
Злося вдруг обнаружила, что до сих пор сидит с занесённой, как будто для удара правой рукой, в которой был зажат нож. Она поспешно опустила эту руку, испытывая чувство неловкости, словно сделала что-то неприличное.
- О, благодарю тебя, прекраснейшее создание, затмевающее своей красотой всех дев надвоздушного эфира, что взирают на род людской снисходительно и гордо!
- Кто ты? – услышала Злося свой голос, почему-то ощущая, что делает что-то неправильное.
- О, мудрейшая и любознательнейшая из дев! – ответствовала колонна. – Знай, что я бог, повелевающий стихией, которая согревает человечество уже многие века. С помощью этой стихии люди готовят себе пищу и обогревают дома, строят и занимаются ремёслами, воюют и даже лечатся. С помощью неё они в скором будущем станут передвигаться по земле и по морю, а видоизменив её, покорят пространство и достигнут других миров. Благодаря этой стихии, властью над которой я поделился с людьми, человечество выделилось среди прочих созданий и подняло голову над природой, сделав её своей собственностью. Иными словами, я – бог огня, а имя моё – Злоки!
«... иначе попадёшь под его чары!» - всплыли в памяти Злоси слова Злодина.
Только вот к чему это было сказано, девушка не помнила. Не обратила она также внимание на вздох, раздавшийся откуда-то снизу.
Злоки? Ей было знакомо это имя. Ну, да, ведь она его искала, вот только никак не могла припомнить, зачем? А ведь он очень мил, этот Злоки...
- Очень приятно! – приветливо произнесла Злося. – Рада познакомиться, а меня зовут...
- Да! Да, великолепнейшая Злося! Мне знакомо ваше имя! – восторженно пропел Злоки, с выражением восхищения на деревянном лице. – Правда, сейчас вас следует называть – зледи Злольга, хозяйка Злорд-холла.
- Нет же! – рассмеялась Злося. – Я не она, хоть мы очень похожи. Просто мы родственницы. Я отдалённый потомок её сестры по отцу – Зледы. Судьбе было угодно распорядиться таким образом, что мы носим одинаковые лица...
- Одинаковое лицо, если выразиться точнее, - поправил её Злоки. – И это лицо вашей общей прародительницы, царицы Злофьи. Она жила очень давно, так что между ней и князем Злодиславом лежит столько же времени, сколько между Зледой и тобой, прекрасное дитя!
- Надо же! – удивилась Злося. – Я никогда не думала, что я такая знатная. Сплошные князья и царицы в прародителях!
- Умнейшая из красавиц! – защебетал соловьём Злоки. – Такие, как ты не могут быть не знатными. И родом, и лицом, и положением, ты знатнейшая из женщин...
- Но то положение, которое я сейчас занимаю, это не моё положение! – возразила Злося. – Я же не зледи Злольга, и не намерена дальше оставаться на её месте.
- Нет, нет, ты ошибаешься, услада моих очей! – перебил её Злоки. – Ты сейчас именно зледи Злольга, а не кто-нибудь ещё.
- Но, как же так? – воскликнула крайне удивлённая девушка.
- Я объясню, - пообещал лукавый бог и заговорщически подмигнул ей. – Как ты думаешь, что есть человек? Нет, не мучь себя догадками! В лучшем случае ты скажешь, что человек, это существо с двумя руками, двумя ногами, одной головой и без хвоста. Существо лишённое крепких когтей и зубов, но наделённое разумом. Так ведь?
- Так... – не слишком уверенно ответила Злося.
- Это кажется очевидным, - продолжал развивать свою мысль Злоки, - и, тем не менее, это ошибка. То, что человек считает самим собой, на самом деле является лишь его носителем, телом, которое он строит для себя в течение всей своей жизни. Но сам человек, это нечто иное! Но учти, я имею в виду вовсе не душу, о которой столько всего наговорили жрецы самого разного толка за всю историю человечества. Душа в человеческом теле, конечно же, есть, но о ней разговор отдельный. Я же имею в виду человека, как такового, его подлинную сущность!
Злося слушала, забыв, что сидит на ступеньках винтовой лестницы. Она также не осознавала, что беседует с деревянной подпоркой для этой лестницы. Перед ней был самый занимательный из собеседников, каких она только видела в жизни. И, пожалуй, самый привлекательный из мужчин...
- Так вот! – продолжал повелитель первой из изменчивых стихий сущего. – Ты не представляешь, восхитительная дева, как выглядет человек на самом деле. Это нечто вроде нескольких сплетённых между собой спиралек, таких крошечных, что они не видны простым глазом. Только учёные будущего догадаются, как можно разглядеть эти спиральки. Вот эти самые спиральки и строят вокруг себя человеческие тела. А ещё, они способны практически бесконечно повторять самих себя, обретя, таким образом, бессмертие, которому завидуют даже боги!
Только представь себе – в твоём теле таких спиралек великое множество, прямо как звёзд на небе, но это не множество людей, это только одна ты! Из каждой такой спиральки можно вырастить такое же тело, как то, что у тебя сейчас. Но это не требуется, потому что для размножения людей придуман гораздо более интересный способ. Догадываешься какой? Ты его прекрасно знаешь! Ну, да, ну, да, это соитие между мужчиной и женщиной – самое замечательное действо, которое дано человеку богами! Именно во время этого соития спиральки из тела мужчины сплетаются со спиральками из тела женщины, рождая из двух третью спиральку – их дитя.
По своему значению мужская и женская спиральки равны, но заново созданная спиралька остаётся в теле женщины, чтобы строить собственное тело в материнской утробе. А вот теперь самое интересное! Новая спиралька-человек, вовсе не забывает, кем она была до этого. Да, она сочетает в себе и материнские, и отцовские черты, поэтому новорожденное дитя чаще всего похоже на обоих своих родителей. Но нередко случается так, что ребёнок похож лишь на одного из них.
Заметнее всего это бывает, когда дитя получается одного пола с тем из родителей, с которым у них наибольшее сходство. Это означает, что при слиянии одна из спиралек взяла верх над другой. Не победила в борьбе, а просто повторила самоё себя. При этом свойства второго из родителей не пропадают, а отодвигаются на второй план, как бы временно откладываются. Они потом появляются в следующих поколениях, но сначала, кажется, что от них не осталось и следа.
И вот появляется на свет дитя, скажем, девочка, удивительно похожая на собственную мать. До того похожая, что войдя в возраст невесты, она не просто напоминает свою помолодевшую родительницу. Если та ещё не стара, и здоровье её не подорвали болезни, если она по-прежнему цветёт, как женщина, то таких мать и дочь люди принимают за родных сестёр. Более того – за близнецов! Но мы-то теперь знаем, что происходит. А произошло то, что та самая спиралька, о которой я говорил, повторила себя не в одном теле, а в двух, оставаясь при этом самой собой! Так что выходит, что те, кого окружающие считают двумя разными людьми – матерью и дочерью, (в чём они уверены сами), на самом деле являются одним человеком, по воле богов рождённым дважды!
Злося раскрыла рот от изумления.
- Ты удивлена, моя прелесть? – расплылся в улыбке Злоки. – А, между прочим, кое-кто из мыслителей древних времён об этом давно уже догадался. Правда, речь тогда шла о близнецах, которых называли двумя списками с оригинала. Совершенно справедливо! Тем более что в близнецах это гораздо легче заметить, чем в случае с матерью и дочерью, а тем более, если речь идёт, скажем, о внучке и бабушке.
- О внучке и бабушке? – ошеломлённо повторила Злося.
- Или даже более отстоящих друг от друга родственниках. Как в случае с царевной Злофьей, княжной Злольгой, её незаконнорожденной сестрой Зледой и тобой, душа моя!
- Так что же это выходит? Что мы все, это...
- Один и тот же человек, которого можно называть как угодно! Поэтому, я, не кривя душой, говорю тебе, дитя, что здесь сейчас ты – зледи Злольга, находящаяся на своём законном месте.
- Но, как же мой муж?
- Ты о котором? Впрочем, они друг друга стоят, ведь то, что справедливо по отношению к тебе, также справедливо и по отношению к нему... К ним. Да, это один и тот же человек – тупой, грубый, эгоистичный, самовлюблённый головорез. А как от него воняет!
Злося невольно поморщилась, вспомнив тяжёлый пивной перегар, исходивший от сэра Злорика, когда он её... Нда.
- Мало того, что этот бугай склонен к пьянству, - продолжал свою обличительную речь Злоки, - так он ещё и по скотски обращается со своей женой! Я ведь всё знаю. Не смотри, что я торчу здесь бревном подпирающим лестницу, мне многое видно, слышно и известно. Совершить такое с беременной женщиной! Между прочим, учти – это ведь не в последний раз.
- Я вижу, ты обулась, внучка? – прервал её воспоминания истукан, моментально превратившись из разгневанного бога в доброго дедушку. – Правильно, тебе надо избегать простуды. Что это у тебя на ножках, кошачьи шкурки?
- Кроличьи, - поправила его Злося, но древний бог, видимо был глуховат.
- Умно придумано, кошачий мех мягкий и тёплый, - продолжал он свои рассуждения. – Расскажу-ка я об этих твоих шкурках писакам. Представляешь? Эти чудики нашли где-то бузинный лист, пропитанный поэтическим мёдом, накрошили его себе в табак, скурили и такого насочиняли, что мне самому понравилось! Вот я и подкину им идейку про девушку-Злолушку и её туфельки из кошачьих шкурок.
............................................................................................
Прим. авт. –
Здесь имеется в виду первоначальная версия сказки про Золушку, где её обувь была сшита из кошачьих шкурок, чтобы дать отдых усталым ногам. «Хрустальными» её туфельки стали из-за ошибки переписчика, который написал вместо «кошачьи», «стеклянные», так-как эти слова были созвучны в старом наречии. Впоследствии произошла замена стекла на хрусталь, чтобы придать красоты образу и сюжету.
(За полную достоверность информации не ручаюсь. Сведения взял из радиопередачи советского времени.
Как выяснилось впоследствии вариантов с башмачками, туфельками и тапочками множество. Здесь упомянут лишь один из них.)
.............................................................................................
- Да ты о ком говоришь, дедушка? – спросила Злося, наморщив лоб.
- А, не важно! – отмахнулся истукан. – Они все не здесь живут и не в этом времени. Два брата-картографа и ещё один сочинитель из франков... Но я отвлёкся, а тебе, наверное, не терпится узнать, как вернуться домой?
Злося кивнула, так-как дыхание подвело ее, и она не смогла вымолвить ни слова.
- Так вот! – начал объяснять Злодин. – Как я и думал, это дело рук Злоки, и чтобы вернуть всё на свои места, надо этого поганца изловить. Я этого сделать не могу, так-как здесь я, м-м, слишком деревянный для этого. Так что придётся всё сделать тебе самой.
- Как же я могу поймать... бога? – удивилась Злося.
- Скажем, есть немало способов для этого, - хитро прищурив глаз, проговорил Злодин. – Но тебе не придётся в них слишком изощряться – Злоки где-то здесь, в этих чертогах, но я не вижу его, так-как он прячет от меня свою лисью морду. Но ты, внучка, способна его увидеть. Посмотри по сторонам, поищи, а когда найдёшь, сразу кричи – «Вот он!» Сделай это раньше, чем он заговорит с тобой, иначе попадёшь под его чары.
Злося оглянулась. Знакомое помещение библиотеки было пустым, если не считать капища, устроенного посередине. По обеим сторонам от входа, правда, стояли две большие тяжёлые скамьи, сработанные из таких же дубовых досок, как и все подобные изделия в этом замке. Но не под скамейкой же прячется Злоки?
На всякий случай она туда заглянула. Нет, никакого Злоки там не было, зато, нашёлся, потерянный, во время предыдущего визита, нож. Злосе он был сейчас не нужен, но она всё равно забрала его по привычке наводить порядок там, где встречала непорядок.
Девать нож ей было некуда, и девушка зажала его в руке, собираясь избавиться от этого предмета при первом удобном случае. Она обошла зал по периметру, тщательно осматривая стены, пол и потолок, но так и не увидела ничего примечательного. Тогда Злося взглянула на балюстраду, куда вела винтовая лестница. Там?
В её время на балюстраде располагались стеллажи с аккуратными небольшими томиками, тогда, как внизу был лабиринт шкафов нагруженных почтенными тяжёлыми фолиантами. Сейчас наверху было пусто, по крайней мере, так казалось при взгляде снизу.
Не особо надеясь на успех, Злося стала подниматься по винтовой лестнице, отметив про себя, что это не та лестница, которую она знала в своём времени. Та была чугунной, красивого ажурного литья, и, кажется, чуть более узкой. Эта – деревянная, грубовато, но прочно сработанная, укреплённая дополнительными столбами-колоннами, служившими заодно опорой для перил, вместо привычных изящных балясин. Злося миновала несколько ступеней, пройдя при этом треть высоты лестницы, (та была всего два с небольшим человеческих роста), когда вдруг почувствовала чей-то взгляд, упёршийся ей в спину.
Ощутить такое промеж лопаток всегда неприятно и тревожно. Но одно дело, когда чувствуешь нечто подобное, находясь среди людей, и совсем другое, если знаешь, что людей здесь нет и быть не может, потому, что двери заперты.
Видимо Злося сделала неловкое движение, отвлёкшись на это чувство, потому что её нога внезапно заскользила по полированному дереву, и она потеряла равновесие! Мягкие меховые тапочки подвели её. Замшевые подошвы оказались недостаточно шершавыми, чтобы обеспечить надёжное сцепление с гладкой поверхностью пола. Злося мимолётно пожалела о том, что не осталась босиком, и тут же взмахнула руками, ища точку опоры. Ей хватило ума резко согнуть ноги в коленях, переместив центр тяжести вниз, отчего её перестало со страшной силой тащить назад, и она избежала опасности закувыркаться по ступеням. Одновременно она схватилась за одну из колонн-подпорок, служивших ещё и балясинами перил, и пальцы девушки с неженской силой вцепились в гладкое дерево.
- Нет, красавица! Умоляю – не режь меня!
Злося невольно зажмурила глаза, когда споткнулась, и теперь с удивлением раскрыла их. Прямо перед ней было лицо. Человеческое лицо... Или, не человеческое?
Лицо это было вырезано в верхней части колонны-подпорки, за которую она ухватилась. Ни снизу, ни сверху с балюстрады, ни даже проходя по лестнице, заметить его было невозможно. Злося смогла увидеть это изображение только потому, что села на ступени лестницы и случайно заглянула под широкие перила.
Несмотря на простоту резьбы, лицо, изображённое на колонне, было очень выразительным и даже красивым. Это был портрет человека не старше тридцати лет, безбородого и с очень лукавой физиономией. Впрочем, сейчас его черты были искажены страхом.
- Пожалуйста! – повторили деревянные губы. – Не причиняй мне вреда! Ты такая красивая и такая смелая, прям настоящая валькирия, только не холодная, а... но это не важно! За что же ты хочешь лишить красоты меня? Прекрасный лик, это ведь всё, что у меня осталось, потому я и прячу его, как единственное сокровище...
Злося вдруг обнаружила, что до сих пор сидит с занесённой, как будто для удара правой рукой, в которой был зажат нож. Она поспешно опустила эту руку, испытывая чувство неловкости, словно сделала что-то неприличное.
- О, благодарю тебя, прекраснейшее создание, затмевающее своей красотой всех дев надвоздушного эфира, что взирают на род людской снисходительно и гордо!
- Кто ты? – услышала Злося свой голос, почему-то ощущая, что делает что-то неправильное.
- О, мудрейшая и любознательнейшая из дев! – ответствовала колонна. – Знай, что я бог, повелевающий стихией, которая согревает человечество уже многие века. С помощью этой стихии люди готовят себе пищу и обогревают дома, строят и занимаются ремёслами, воюют и даже лечатся. С помощью неё они в скором будущем станут передвигаться по земле и по морю, а видоизменив её, покорят пространство и достигнут других миров. Благодаря этой стихии, властью над которой я поделился с людьми, человечество выделилось среди прочих созданий и подняло голову над природой, сделав её своей собственностью. Иными словами, я – бог огня, а имя моё – Злоки!
«... иначе попадёшь под его чары!» - всплыли в памяти Злоси слова Злодина.
Только вот к чему это было сказано, девушка не помнила. Не обратила она также внимание на вздох, раздавшийся откуда-то снизу.
Злоки? Ей было знакомо это имя. Ну, да, ведь она его искала, вот только никак не могла припомнить, зачем? А ведь он очень мил, этот Злоки...
- Очень приятно! – приветливо произнесла Злося. – Рада познакомиться, а меня зовут...
- Да! Да, великолепнейшая Злося! Мне знакомо ваше имя! – восторженно пропел Злоки, с выражением восхищения на деревянном лице. – Правда, сейчас вас следует называть – зледи Злольга, хозяйка Злорд-холла.
- Нет же! – рассмеялась Злося. – Я не она, хоть мы очень похожи. Просто мы родственницы. Я отдалённый потомок её сестры по отцу – Зледы. Судьбе было угодно распорядиться таким образом, что мы носим одинаковые лица...
- Одинаковое лицо, если выразиться точнее, - поправил её Злоки. – И это лицо вашей общей прародительницы, царицы Злофьи. Она жила очень давно, так что между ней и князем Злодиславом лежит столько же времени, сколько между Зледой и тобой, прекрасное дитя!
- Надо же! – удивилась Злося. – Я никогда не думала, что я такая знатная. Сплошные князья и царицы в прародителях!
- Умнейшая из красавиц! – защебетал соловьём Злоки. – Такие, как ты не могут быть не знатными. И родом, и лицом, и положением, ты знатнейшая из женщин...
- Но то положение, которое я сейчас занимаю, это не моё положение! – возразила Злося. – Я же не зледи Злольга, и не намерена дальше оставаться на её месте.
- Нет, нет, ты ошибаешься, услада моих очей! – перебил её Злоки. – Ты сейчас именно зледи Злольга, а не кто-нибудь ещё.
- Но, как же так? – воскликнула крайне удивлённая девушка.
- Я объясню, - пообещал лукавый бог и заговорщически подмигнул ей. – Как ты думаешь, что есть человек? Нет, не мучь себя догадками! В лучшем случае ты скажешь, что человек, это существо с двумя руками, двумя ногами, одной головой и без хвоста. Существо лишённое крепких когтей и зубов, но наделённое разумом. Так ведь?
- Так... – не слишком уверенно ответила Злося.
- Это кажется очевидным, - продолжал развивать свою мысль Злоки, - и, тем не менее, это ошибка. То, что человек считает самим собой, на самом деле является лишь его носителем, телом, которое он строит для себя в течение всей своей жизни. Но сам человек, это нечто иное! Но учти, я имею в виду вовсе не душу, о которой столько всего наговорили жрецы самого разного толка за всю историю человечества. Душа в человеческом теле, конечно же, есть, но о ней разговор отдельный. Я же имею в виду человека, как такового, его подлинную сущность!
Злося слушала, забыв, что сидит на ступеньках винтовой лестницы. Она также не осознавала, что беседует с деревянной подпоркой для этой лестницы. Перед ней был самый занимательный из собеседников, каких она только видела в жизни. И, пожалуй, самый привлекательный из мужчин...
- Так вот! – продолжал повелитель первой из изменчивых стихий сущего. – Ты не представляешь, восхитительная дева, как выглядет человек на самом деле. Это нечто вроде нескольких сплетённых между собой спиралек, таких крошечных, что они не видны простым глазом. Только учёные будущего догадаются, как можно разглядеть эти спиральки. Вот эти самые спиральки и строят вокруг себя человеческие тела. А ещё, они способны практически бесконечно повторять самих себя, обретя, таким образом, бессмертие, которому завидуют даже боги!
Только представь себе – в твоём теле таких спиралек великое множество, прямо как звёзд на небе, но это не множество людей, это только одна ты! Из каждой такой спиральки можно вырастить такое же тело, как то, что у тебя сейчас. Но это не требуется, потому что для размножения людей придуман гораздо более интересный способ. Догадываешься какой? Ты его прекрасно знаешь! Ну, да, ну, да, это соитие между мужчиной и женщиной – самое замечательное действо, которое дано человеку богами! Именно во время этого соития спиральки из тела мужчины сплетаются со спиральками из тела женщины, рождая из двух третью спиральку – их дитя.
По своему значению мужская и женская спиральки равны, но заново созданная спиралька остаётся в теле женщины, чтобы строить собственное тело в материнской утробе. А вот теперь самое интересное! Новая спиралька-человек, вовсе не забывает, кем она была до этого. Да, она сочетает в себе и материнские, и отцовские черты, поэтому новорожденное дитя чаще всего похоже на обоих своих родителей. Но нередко случается так, что ребёнок похож лишь на одного из них.
Заметнее всего это бывает, когда дитя получается одного пола с тем из родителей, с которым у них наибольшее сходство. Это означает, что при слиянии одна из спиралек взяла верх над другой. Не победила в борьбе, а просто повторила самоё себя. При этом свойства второго из родителей не пропадают, а отодвигаются на второй план, как бы временно откладываются. Они потом появляются в следующих поколениях, но сначала, кажется, что от них не осталось и следа.
И вот появляется на свет дитя, скажем, девочка, удивительно похожая на собственную мать. До того похожая, что войдя в возраст невесты, она не просто напоминает свою помолодевшую родительницу. Если та ещё не стара, и здоровье её не подорвали болезни, если она по-прежнему цветёт, как женщина, то таких мать и дочь люди принимают за родных сестёр. Более того – за близнецов! Но мы-то теперь знаем, что происходит. А произошло то, что та самая спиралька, о которой я говорил, повторила себя не в одном теле, а в двух, оставаясь при этом самой собой! Так что выходит, что те, кого окружающие считают двумя разными людьми – матерью и дочерью, (в чём они уверены сами), на самом деле являются одним человеком, по воле богов рождённым дважды!
Злося раскрыла рот от изумления.
- Ты удивлена, моя прелесть? – расплылся в улыбке Злоки. – А, между прочим, кое-кто из мыслителей древних времён об этом давно уже догадался. Правда, речь тогда шла о близнецах, которых называли двумя списками с оригинала. Совершенно справедливо! Тем более что в близнецах это гораздо легче заметить, чем в случае с матерью и дочерью, а тем более, если речь идёт, скажем, о внучке и бабушке.
- О внучке и бабушке? – ошеломлённо повторила Злося.
- Или даже более отстоящих друг от друга родственниках. Как в случае с царевной Злофьей, княжной Злольгой, её незаконнорожденной сестрой Зледой и тобой, душа моя!
- Так что же это выходит? Что мы все, это...
- Один и тот же человек, которого можно называть как угодно! Поэтому, я, не кривя душой, говорю тебе, дитя, что здесь сейчас ты – зледи Злольга, находящаяся на своём законном месте.
- Но, как же мой муж?
- Ты о котором? Впрочем, они друг друга стоят, ведь то, что справедливо по отношению к тебе, также справедливо и по отношению к нему... К ним. Да, это один и тот же человек – тупой, грубый, эгоистичный, самовлюблённый головорез. А как от него воняет!
Злося невольно поморщилась, вспомнив тяжёлый пивной перегар, исходивший от сэра Злорика, когда он её... Нда.
- Мало того, что этот бугай склонен к пьянству, - продолжал свою обличительную речь Злоки, - так он ещё и по скотски обращается со своей женой! Я ведь всё знаю. Не смотри, что я торчу здесь бревном подпирающим лестницу, мне многое видно, слышно и известно. Совершить такое с беременной женщиной! Между прочим, учти – это ведь не в последний раз.
