- Эй, чо у вас тут творится? – Раздался в тишине голос Быка, от которого оба гангстера подпрыгнули, как ужаленные.
- Сами хотели бы знать. – Пробормотал Фигольчик, держась за сердце.
- Двойной портал да ещё открывающийся самопроизвольно. – Ошарашено произнёс Драгис, словно разговаривал сам с собой. – Даже не знаю, как отнестись к этой новости.
- Кстати, у меня для вас тоже есть новость. – Сказал Бык и бросил на наклонную панель приборов объёмистый, но лёгкий пластиковый пакет, на котором была изображена улыбающаяся китайская девушка и красовались какие-то иероглифы. – Вот этим у них забит весь трюм. До отказа!
Вид у Быка был, как обычно мрачноватый, но в глазах плескался смех. Казалось, он прилагает отчаянные усилия, чтобы не улыбнуться. Фигольчик, нахмурившись, вгляделся в принесённый Быком трофей, и его глаза, округлились и полезли на лоб!
- Дрась, - начал он таким голосом, будто у него сводило скулы, - скажи, драконы едят лапшу?
- Что? Что ты имеешь в виду? – Не понял его Драговски.
- Только то, что мы угнали целый сухогруз традиционной китайской лапши. М-м, высшего качества!
* * *
- Предлагаю заключить перемирие!
- С истребителем книг? Никогда!
- Ну, какой же я истребитель книг? – Профессор Прыск обиженно пожал плечами. – Грешен, конечно, но на той поваренной книге всё равно рано или поздно выросла бы плесень. Вам же самому доводилось уничтожать книги. Признайтесь, коллега!
- Только безнадёжно больные, те, что угрожали здоровью и жизни всех остальных! – Взревел Библиотекарь, но в голосе его слышались слёзы. – И... и не раньше, чем с них снимали копии...
- Вот видите! – Резонно проговорил профессор Прыск. – Я, к вашему сведению, поступал точно также, вопреки бытующему обо мне мнению. Но если вы избавляетесь от тех книг, которые уже являются источником заразы, то я провожу профилактическую чистку и сохраняю при этом гораздо больше книжных сокровищ, чем вы, когда тянете до последнего момента.
- Ах, ты!..
- Всё, всё! Хватит об этом! – Повысил голос учёный крыс. – Я не для того искал с вами встречи, коллега, чтобы обсуждать наши старые разногласия. Я здесь потому, что наши с вами интересы на сей раз полностью совпадают, нравится вам это или нет.
Библиотекарь презрительно фыркнул.
- Я рад, что у вас хватает благоразумия не отрицать этого. – Продолжил профессор, приобретая всё больше уверенности. – Но давайте чётче обозначим точки соприкосновения. Итак, в ваших интересах вернуть принцессу в Колдовской замок. В моих – помочь ей и её друзьям.
- Мне нет дела до её друзей! – Зло ответил книжный страж. – Я отвечаю за неё саму в рамках моей компетенции, остальные же меня не интересуют.
- Даже Фиглориус?
- Разгильдяй и подлец Фиг, тем более!
- А напрасно! – С чувством превосходства заявил профессор Прыск. – Во-первых, такая позиция мешает вам самому оказывать на неё должное влияние и обеспечивать необходимое покровительство. А, во-вторых, без друзей она просто никуда не пойдёт.
- Знаю! – Буркнул Библиотекарь. – Её высочество упряма, как...
- Как кто? – Со смехом спросил профессор Прыск. – Вы хотели сказать – «Как коза»? Не переживайте, для неё это не оскорбление.
- Как дракон, вот, что я хотел сказать! – Сбавил тон Библиотекарь.
- Пожалуй. – Согласился крыс. – Но это ничего не меняет. Суть в том, что если вы намерены исполнить свой долг в отношении неё, то помогите мне помочь им. Но это лишь половина дела.
- А вторая половина?
- Ваша дочь.
Здание Архива Конгресса дрогнуло, по хранилищу пронёсся вихрь, опрокинувший несколько стеллажей и приподнявший над подставками пару древних фолиантов, для перемещения которых требовалось усилие не менее четырёх человек.
- Ну, ну, не стоит так волноваться! – Примирительно проговорил профессор Прыск, с трудом удержавшийся за край тяжёлого дубового стола.
- Гр-р-р! – Раздалось из-за стеллажей, будто там залёг в засаду какой-нибудь лев.
- Зачем же так переживать из-за того, что девушка влюбилась?
- У-у-у-у! – Тревожно загудело за стеллажами, и профессор Прыск снова вцепился всеми коготками в край столешницы. Но сдаваться он не собирался.
- Вы просто не заметили, как ваше дитя выросло. Типичная ошибка всех родителей!
- Э-эх!..
- Вот и я о том же! – Приободрился крысиный философ. – Момент, когда девочка превращается в девушку, плохо различим для любящего родительского глаза. Казалось бы, только вчера она играла в куклы, а сегодня выдаёт взрослые суждения, пусть даже наполовину разбавленные вполне понятной неопытностью. А ещё, отвергает «устаревшие» взгляды тех, кто дал её жизнь и требует любви.
- Да если бы она влюбилась, хоть в кого-то... достойного! Но в этого козла!..
Голос Библиотекаря был подобен водопаду, но профессор Прыск облегчённо перевёл дух – это было похоже на начало диалога, ведущего к взаимопониманию.
- Не скажу, что целиком и полностью одобряю её выбор, - осторожно продолжил он, - но позволю себе заметить, что капитан Барбарус, козёл только наполовину...
- А наполовину ведьмак! – С новой силой загрохотал Библиотекарь. – Нечего сказать, хорошенькое сочетание! А ведь к её услугам были все мудрецы древности, все писатели! Я бы понял, если бы она выбрала какого-нибудь поэта или даже поэтессу!
- Кх-м, ну, это вы уже перегибаете, коллега! – Рассмеялся крыс. – Я конечно далёк от всякого рода предрассудков, но дело не в этом, а в том, что подавляющее большинство всех этих «великих», о которых вы сейчас упомянули, не более чем тени, призраки, а ваша дочь, между прочим, живой человек.
- Но они бессмертны!
- Согласен. Однако их бессмертие не заменит живого тепла, которое требуется человеку. К тому же, любой из ваших мудрецов и литераторов, видел бы в юной Фолли только начитанную и благовоспитанную девицу. А вот женщину и красавицу заметил в ней только этот самый, как вы его изволили назвать, козёл.
- Ур-р-ф!
- Понимаю, что он вам по-прежнему не нравится...
- Солдафон! – Загремел Библиотекарь. - Бесчувственный служака! Жестокий, бездушный...
- Или точнее – беспощадный к врагам, непримиримый и неподкупный, не так ли? – Хитро улыбнулся профессор Прыск.
- Ну, да...
- А вам не кажется, что это едва ли не лучшая характеристика для хорошего воина?
- Воина? Пожалуй. Но мне-то что с того?
- Не всем в этом мире дано быть мудрецами и литераторами. Кому-то приходится пахать землю, кому-то строить, кому-то ковать, а кому-то быть воином. Между прочим, именно воины с древних времён, наряду с прекрасными дамами, были и остаются, едва ли не самыми популярными персонажами для писателей и поэтов всех времён и народов. Кроме того, вы не можете не согласиться, коллега, что лучше быть хорошим воином, чем плохим литератором.
- Да, но...
- Примите дружеский совет, дорогой коллега – хотя бы ради эксперимента попробуйте найти в капитане Барбарусе что-то хорошее, что импонировало бы вашему представлению о достойном человеке.
Повисло долгое молчание.
- Он всегда был примерным читателем, возвращал книги в срок, в целости и сохранности. – Сказал, наконец, Библиотекарь. – Но он сжигал книги признанные еретическими! Этого я не могу ему простить.
- Н-да, я тоже. Конечно, он действовал по приказу, но...
- Но он и спасал их. – Прервал его вдруг Библиотекарь.
- Кого спасал?
- Книги. Те, что предназначались для сожжения. По одной, по две. Он их потом прятал, сначала у себя, а после того, как его чуть было не поймали на этом из-за болтливой любовницы, стал расставлять среди книг в библиотеке Великого инквизитора, своего патрона, а у себя завёл зашифрованный каталог в виде сборника стихов собственного сочинения.
- Ого! Я этого не знал. – Воскликнул профессор Прыск, спрятав хитренькую усмешку. - Погодите! Давайте-ка перечислим активы. Итак: бережное отношение к книгам – раз; спасение книг с риском для своей карьеры, свободы и жизни – два; создание из спасённых книг фонда готового к использованию, но защищённого от произвольного доступа – три; организация каталога...
- Подождите! – Воскликнул Библиотекарь, невольно увлёкшийся рассуждениями учёного крыса. – По-вашему получается, что капитан Барбарус...
- Сами скажите это, неисправимый логик! – Устало проговорил необычный профессор.
- Биб... ли... о... те... карь!.. – Едва слышно пролепетал Библиотекарь.
- Да что вы говорите?! – Воскликнул профессор Прыск в притворном удивлении.
- Стихийный... библиотекарь... – Повторил Библиотекарь, словно во сне.
- Не может быть!
- Я вас уверяю, коллега!
Профессор Прыск едва не покатился со смеху, но сдержался и принял вид выражающий внимание и заинтересованность.
- Я уже встречался с подобным явлением раньше. – Продолжал Библиотекарь развивать свою мысль. – Весьма редкий, надобно сказать, дар. Человек, ничего не смыслящий в библиотечном деле, под влиянием чрезвычайных обстоятельств, начинает проявлять себя, как библиотекарь, организует книжный фонд, каталог, а иногда даже читальный зал для замкнутого круга читателей. При этом, не обладая необходимыми знаниями, такой стихийный библиотекарь, занимается изобретательством и порой выдумывает такое, что потом входит в мировую библиотечную практику или, по крайней мере, пополняет коллекцию курьёзов, многие из которых находят своё применение в будущем.
- Вы имеете в виду каталог в виде тетради стихов? – Осведомился профессор Прыск, уже по-настоящему заинтересовавшись.
- Вот именно! Представляете себе, в каждом стишке, содержащем поэтическое описание чего-либо, (вот ведь увлечение для такого головореза!), укрыта информация с чётким указанием местонахождения той или иной книги. Нужен только ключ, который...
- Как вы сказали? Ключ?
- Совершенно верно – ключ, ведь это шифр. Без ключа его не прочтёшь. И вот, что странно – капитан Барбарус давно уже покинул то измерение, где было его собрание книг, припрятанных в библиотеке Великого Инквизитора, но тетрадку свою он унёс с собой, и никому её до сих пор не показывал, кроме Фоллианы.
- А, а... Он ей и ключ доверил?
- Нет, но он намекал ей, что этот ключ не спрятан, а находится внутри «замка».
- Какие-то ребусы! – Слегка фальшиво улыбнулся профессор Прыск. – любопытно было бы взглянуть на эту тетрадку.
- Так вы за этим подбираетесь к моей дочери? – Спросил Библиотекарь вновь посуровевшим голосом.
- Вообще-то нет. – Поспешил заверить его хитрый крыс. – Тема конечно любопытная, но я узнал о существовании оригинального каталога только что от вас. Я же хотел поговорить о другой проблеме. С моим другом и коллегой произошёл несчастный случай. Вы должны знать его – это последний и единственный за долгое время посетитель читального зала Архива Конгресса.
- Вы о священнике? Как же, как же, знаю. Его научные труды находятся не здесь, а...
- Речь сейчас не о его трактатах по трансмагическим перемещениям. – С ноткой нетерпения прервал его профессор Прыск. – Эти труды падре Микаэль собственно не написал ещё. И никогда не напишет, если мы не вызволим его из беды.
- А что с ним случилось?
- Так вы не знаете? Он стал невольным свидетелем того, как мисс Фоллиана вызывала сеньора Барбаруса Бодакулу. Результат не заставил себя ждать – Фолли метнула в него искру от пожара Александрийской библиотеки, усиленную каким-то заклинанием, и, наверное, испепелила бы нашего друга дотла, но последняя книга, которую он читал, каким-то образом втянула его в себя. Или возможно падре Микаэль машинально сумел проскочить туда сам.
- Странно, но почему я об этом ничего не знаю?
- Дело происходило в катакомбах под зданием Архива.
- Ах, вот оно в чём дело. Знаю эти катакомбы, но мне там делать нечего. Сплошные клады и разного рода артефакты, а из носителей информации разве что несколько древних вампумов в старых индейских захоронениях. В них, правда, содержится любопытнейшая история древних племён, но не моё дело их оттуда вытаскивать. Пусть этим занимаются археологи будущего, когда здешняя «Эпоха воинствующей Глупости» сама станет историей.
- Всё это так, но нас сейчас интересует другое, а именно, как помочь падре Микаэлю вернуться в наш мир. Дело в том, что если этого не сделать, то нарушится ход событийной целостности, которая должна привести к созданию трудов с помощью которых, в конце концов, будет разработано целое учение о пространственно-временных аномалиях, неизвестное пока людям, но доступное драконам.
- Но ведь эти труды были написаны столетия назад!
- Да, но для падре Микаэля это будущее, которое может никогда не наступить.
- Не люблю пространственно-временной путаницы. Но в любом случае я должен позаботиться о том, чтобы бесценные единицы хранения не исчезли со своих мест. Сначала займёмся этим делом, потом, раз уж это связано с делами принцессы Анджелики, а я чувствую, что это так, попробуем исследовать стихотворный каталог моего будущего зятя.
- А потом? – Полюбопытствовал профессор Прыск, чувствуя, что должен быть какой-то итог.
- Займёмся охотой на мышей!
С этими словами огромный кот, видимо от природы белый, но сейчас серый от налипшей на шерсть пыли пополам с паутиной, вылетел из-за стеллажей с книгами, перемахнул через остолбеневшего от неожиданности и ужаса профессора Прыска, и с воплем налетел на шкаф. Оттуда с жалобным писком выскочил какой-то старичок с мышиной мордочкой, и, с невероятным для его преклонных лет проворством, юркнул в коридор. Кот немедленно последовал за ним.
- Странно, - проговорил профессор Прыск, оставшись один, - ведь он сказал, что это будет третьим пунктом в списке наших дел. И почему это он – кот?
* * *
- А я сказал, что ты сошла с ума!
- Но почему же? Ведь такой опыт уже был! Драся вон, какой вышел, так почему же не выйдет со мной?
- Драську не я таким сделал. Согласен – опыт с ним получился, что надо! Я же переделывал только себя и вот, что вышло.
- А что вышло? Ты красивый... для попугая. Даже очень симпатичный!
Мегги отодвинулась от брата и полюбовалась им. Огнеплюй ответил ей странным взглядом, вздохнул и сказал:
- Видишь ли, я никому не рассказывал, но когда я затевал трансформацию, то собирался стать орлом.
- Что?!
Мегги закрыла пасть крылом, а глаза её сделались больше очков, которые съехали набок.
- Дело в том, - изрядно смутившись, продолжал Огнеплюй, - что я родился дальтоником. Долгое время мне удавалось это скрывать от всех, кроме мамы конечно. Собственно, что такое цветное зрение я узнал только тогда, когда очнулся в этих перьях. Первое время это даже сбивало с толку, но потом привык. Так что, когда я решил трансформироваться, то попросту ингредиенты перепутал. Не те перья взял и вот что вышло.
Тут Мегги стала давиться, из глаз её потекли слёзы, после чего она повалилась на спину и затряслась всем телом, зажимая при этом пасть крыльями.
- Тебе смешно! – Хмуро сказал Огнеплюй, но тут же сам улыбнулся во весь клюв. – А теперь представь, каково мне было, а? На пять столетий сделал себя этаким шутом гороховым, вместо гордой хищной птицы, являющейся у людей символом мужества и благородства!
- Сами хотели бы знать. – Пробормотал Фигольчик, держась за сердце.
- Двойной портал да ещё открывающийся самопроизвольно. – Ошарашено произнёс Драгис, словно разговаривал сам с собой. – Даже не знаю, как отнестись к этой новости.
- Кстати, у меня для вас тоже есть новость. – Сказал Бык и бросил на наклонную панель приборов объёмистый, но лёгкий пластиковый пакет, на котором была изображена улыбающаяся китайская девушка и красовались какие-то иероглифы. – Вот этим у них забит весь трюм. До отказа!
Вид у Быка был, как обычно мрачноватый, но в глазах плескался смех. Казалось, он прилагает отчаянные усилия, чтобы не улыбнуться. Фигольчик, нахмурившись, вгляделся в принесённый Быком трофей, и его глаза, округлились и полезли на лоб!
- Дрась, - начал он таким голосом, будто у него сводило скулы, - скажи, драконы едят лапшу?
- Что? Что ты имеешь в виду? – Не понял его Драговски.
- Только то, что мы угнали целый сухогруз традиционной китайской лапши. М-м, высшего качества!
* * *
Глава 22. «...быть взрослой дочери отцом!..»
- Предлагаю заключить перемирие!
- С истребителем книг? Никогда!
- Ну, какой же я истребитель книг? – Профессор Прыск обиженно пожал плечами. – Грешен, конечно, но на той поваренной книге всё равно рано или поздно выросла бы плесень. Вам же самому доводилось уничтожать книги. Признайтесь, коллега!
- Только безнадёжно больные, те, что угрожали здоровью и жизни всех остальных! – Взревел Библиотекарь, но в голосе его слышались слёзы. – И... и не раньше, чем с них снимали копии...
- Вот видите! – Резонно проговорил профессор Прыск. – Я, к вашему сведению, поступал точно также, вопреки бытующему обо мне мнению. Но если вы избавляетесь от тех книг, которые уже являются источником заразы, то я провожу профилактическую чистку и сохраняю при этом гораздо больше книжных сокровищ, чем вы, когда тянете до последнего момента.
- Ах, ты!..
- Всё, всё! Хватит об этом! – Повысил голос учёный крыс. – Я не для того искал с вами встречи, коллега, чтобы обсуждать наши старые разногласия. Я здесь потому, что наши с вами интересы на сей раз полностью совпадают, нравится вам это или нет.
Библиотекарь презрительно фыркнул.
- Я рад, что у вас хватает благоразумия не отрицать этого. – Продолжил профессор, приобретая всё больше уверенности. – Но давайте чётче обозначим точки соприкосновения. Итак, в ваших интересах вернуть принцессу в Колдовской замок. В моих – помочь ей и её друзьям.
- Мне нет дела до её друзей! – Зло ответил книжный страж. – Я отвечаю за неё саму в рамках моей компетенции, остальные же меня не интересуют.
- Даже Фиглориус?
- Разгильдяй и подлец Фиг, тем более!
- А напрасно! – С чувством превосходства заявил профессор Прыск. – Во-первых, такая позиция мешает вам самому оказывать на неё должное влияние и обеспечивать необходимое покровительство. А, во-вторых, без друзей она просто никуда не пойдёт.
- Знаю! – Буркнул Библиотекарь. – Её высочество упряма, как...
- Как кто? – Со смехом спросил профессор Прыск. – Вы хотели сказать – «Как коза»? Не переживайте, для неё это не оскорбление.
- Как дракон, вот, что я хотел сказать! – Сбавил тон Библиотекарь.
- Пожалуй. – Согласился крыс. – Но это ничего не меняет. Суть в том, что если вы намерены исполнить свой долг в отношении неё, то помогите мне помочь им. Но это лишь половина дела.
- А вторая половина?
- Ваша дочь.
Здание Архива Конгресса дрогнуло, по хранилищу пронёсся вихрь, опрокинувший несколько стеллажей и приподнявший над подставками пару древних фолиантов, для перемещения которых требовалось усилие не менее четырёх человек.
- Ну, ну, не стоит так волноваться! – Примирительно проговорил профессор Прыск, с трудом удержавшийся за край тяжёлого дубового стола.
- Гр-р-р! – Раздалось из-за стеллажей, будто там залёг в засаду какой-нибудь лев.
- Зачем же так переживать из-за того, что девушка влюбилась?
- У-у-у-у! – Тревожно загудело за стеллажами, и профессор Прыск снова вцепился всеми коготками в край столешницы. Но сдаваться он не собирался.
- Вы просто не заметили, как ваше дитя выросло. Типичная ошибка всех родителей!
- Э-эх!..
- Вот и я о том же! – Приободрился крысиный философ. – Момент, когда девочка превращается в девушку, плохо различим для любящего родительского глаза. Казалось бы, только вчера она играла в куклы, а сегодня выдаёт взрослые суждения, пусть даже наполовину разбавленные вполне понятной неопытностью. А ещё, отвергает «устаревшие» взгляды тех, кто дал её жизнь и требует любви.
- Да если бы она влюбилась, хоть в кого-то... достойного! Но в этого козла!..
Голос Библиотекаря был подобен водопаду, но профессор Прыск облегчённо перевёл дух – это было похоже на начало диалога, ведущего к взаимопониманию.
- Не скажу, что целиком и полностью одобряю её выбор, - осторожно продолжил он, - но позволю себе заметить, что капитан Барбарус, козёл только наполовину...
- А наполовину ведьмак! – С новой силой загрохотал Библиотекарь. – Нечего сказать, хорошенькое сочетание! А ведь к её услугам были все мудрецы древности, все писатели! Я бы понял, если бы она выбрала какого-нибудь поэта или даже поэтессу!
- Кх-м, ну, это вы уже перегибаете, коллега! – Рассмеялся крыс. – Я конечно далёк от всякого рода предрассудков, но дело не в этом, а в том, что подавляющее большинство всех этих «великих», о которых вы сейчас упомянули, не более чем тени, призраки, а ваша дочь, между прочим, живой человек.
- Но они бессмертны!
- Согласен. Однако их бессмертие не заменит живого тепла, которое требуется человеку. К тому же, любой из ваших мудрецов и литераторов, видел бы в юной Фолли только начитанную и благовоспитанную девицу. А вот женщину и красавицу заметил в ней только этот самый, как вы его изволили назвать, козёл.
- Ур-р-ф!
- Понимаю, что он вам по-прежнему не нравится...
- Солдафон! – Загремел Библиотекарь. - Бесчувственный служака! Жестокий, бездушный...
- Или точнее – беспощадный к врагам, непримиримый и неподкупный, не так ли? – Хитро улыбнулся профессор Прыск.
- Ну, да...
- А вам не кажется, что это едва ли не лучшая характеристика для хорошего воина?
- Воина? Пожалуй. Но мне-то что с того?
- Не всем в этом мире дано быть мудрецами и литераторами. Кому-то приходится пахать землю, кому-то строить, кому-то ковать, а кому-то быть воином. Между прочим, именно воины с древних времён, наряду с прекрасными дамами, были и остаются, едва ли не самыми популярными персонажами для писателей и поэтов всех времён и народов. Кроме того, вы не можете не согласиться, коллега, что лучше быть хорошим воином, чем плохим литератором.
- Да, но...
- Примите дружеский совет, дорогой коллега – хотя бы ради эксперимента попробуйте найти в капитане Барбарусе что-то хорошее, что импонировало бы вашему представлению о достойном человеке.
Повисло долгое молчание.
- Он всегда был примерным читателем, возвращал книги в срок, в целости и сохранности. – Сказал, наконец, Библиотекарь. – Но он сжигал книги признанные еретическими! Этого я не могу ему простить.
- Н-да, я тоже. Конечно, он действовал по приказу, но...
- Но он и спасал их. – Прервал его вдруг Библиотекарь.
- Кого спасал?
- Книги. Те, что предназначались для сожжения. По одной, по две. Он их потом прятал, сначала у себя, а после того, как его чуть было не поймали на этом из-за болтливой любовницы, стал расставлять среди книг в библиотеке Великого инквизитора, своего патрона, а у себя завёл зашифрованный каталог в виде сборника стихов собственного сочинения.
- Ого! Я этого не знал. – Воскликнул профессор Прыск, спрятав хитренькую усмешку. - Погодите! Давайте-ка перечислим активы. Итак: бережное отношение к книгам – раз; спасение книг с риском для своей карьеры, свободы и жизни – два; создание из спасённых книг фонда готового к использованию, но защищённого от произвольного доступа – три; организация каталога...
- Подождите! – Воскликнул Библиотекарь, невольно увлёкшийся рассуждениями учёного крыса. – По-вашему получается, что капитан Барбарус...
- Сами скажите это, неисправимый логик! – Устало проговорил необычный профессор.
- Биб... ли... о... те... карь!.. – Едва слышно пролепетал Библиотекарь.
- Да что вы говорите?! – Воскликнул профессор Прыск в притворном удивлении.
- Стихийный... библиотекарь... – Повторил Библиотекарь, словно во сне.
- Не может быть!
- Я вас уверяю, коллега!
Профессор Прыск едва не покатился со смеху, но сдержался и принял вид выражающий внимание и заинтересованность.
- Я уже встречался с подобным явлением раньше. – Продолжал Библиотекарь развивать свою мысль. – Весьма редкий, надобно сказать, дар. Человек, ничего не смыслящий в библиотечном деле, под влиянием чрезвычайных обстоятельств, начинает проявлять себя, как библиотекарь, организует книжный фонд, каталог, а иногда даже читальный зал для замкнутого круга читателей. При этом, не обладая необходимыми знаниями, такой стихийный библиотекарь, занимается изобретательством и порой выдумывает такое, что потом входит в мировую библиотечную практику или, по крайней мере, пополняет коллекцию курьёзов, многие из которых находят своё применение в будущем.
- Вы имеете в виду каталог в виде тетради стихов? – Осведомился профессор Прыск, уже по-настоящему заинтересовавшись.
- Вот именно! Представляете себе, в каждом стишке, содержащем поэтическое описание чего-либо, (вот ведь увлечение для такого головореза!), укрыта информация с чётким указанием местонахождения той или иной книги. Нужен только ключ, который...
- Как вы сказали? Ключ?
- Совершенно верно – ключ, ведь это шифр. Без ключа его не прочтёшь. И вот, что странно – капитан Барбарус давно уже покинул то измерение, где было его собрание книг, припрятанных в библиотеке Великого Инквизитора, но тетрадку свою он унёс с собой, и никому её до сих пор не показывал, кроме Фоллианы.
- А, а... Он ей и ключ доверил?
- Нет, но он намекал ей, что этот ключ не спрятан, а находится внутри «замка».
- Какие-то ребусы! – Слегка фальшиво улыбнулся профессор Прыск. – любопытно было бы взглянуть на эту тетрадку.
- Так вы за этим подбираетесь к моей дочери? – Спросил Библиотекарь вновь посуровевшим голосом.
- Вообще-то нет. – Поспешил заверить его хитрый крыс. – Тема конечно любопытная, но я узнал о существовании оригинального каталога только что от вас. Я же хотел поговорить о другой проблеме. С моим другом и коллегой произошёл несчастный случай. Вы должны знать его – это последний и единственный за долгое время посетитель читального зала Архива Конгресса.
- Вы о священнике? Как же, как же, знаю. Его научные труды находятся не здесь, а...
- Речь сейчас не о его трактатах по трансмагическим перемещениям. – С ноткой нетерпения прервал его профессор Прыск. – Эти труды падре Микаэль собственно не написал ещё. И никогда не напишет, если мы не вызволим его из беды.
- А что с ним случилось?
- Так вы не знаете? Он стал невольным свидетелем того, как мисс Фоллиана вызывала сеньора Барбаруса Бодакулу. Результат не заставил себя ждать – Фолли метнула в него искру от пожара Александрийской библиотеки, усиленную каким-то заклинанием, и, наверное, испепелила бы нашего друга дотла, но последняя книга, которую он читал, каким-то образом втянула его в себя. Или возможно падре Микаэль машинально сумел проскочить туда сам.
- Странно, но почему я об этом ничего не знаю?
- Дело происходило в катакомбах под зданием Архива.
- Ах, вот оно в чём дело. Знаю эти катакомбы, но мне там делать нечего. Сплошные клады и разного рода артефакты, а из носителей информации разве что несколько древних вампумов в старых индейских захоронениях. В них, правда, содержится любопытнейшая история древних племён, но не моё дело их оттуда вытаскивать. Пусть этим занимаются археологи будущего, когда здешняя «Эпоха воинствующей Глупости» сама станет историей.
- Всё это так, но нас сейчас интересует другое, а именно, как помочь падре Микаэлю вернуться в наш мир. Дело в том, что если этого не сделать, то нарушится ход событийной целостности, которая должна привести к созданию трудов с помощью которых, в конце концов, будет разработано целое учение о пространственно-временных аномалиях, неизвестное пока людям, но доступное драконам.
- Но ведь эти труды были написаны столетия назад!
- Да, но для падре Микаэля это будущее, которое может никогда не наступить.
- Не люблю пространственно-временной путаницы. Но в любом случае я должен позаботиться о том, чтобы бесценные единицы хранения не исчезли со своих мест. Сначала займёмся этим делом, потом, раз уж это связано с делами принцессы Анджелики, а я чувствую, что это так, попробуем исследовать стихотворный каталог моего будущего зятя.
- А потом? – Полюбопытствовал профессор Прыск, чувствуя, что должен быть какой-то итог.
- Займёмся охотой на мышей!
С этими словами огромный кот, видимо от природы белый, но сейчас серый от налипшей на шерсть пыли пополам с паутиной, вылетел из-за стеллажей с книгами, перемахнул через остолбеневшего от неожиданности и ужаса профессора Прыска, и с воплем налетел на шкаф. Оттуда с жалобным писком выскочил какой-то старичок с мышиной мордочкой, и, с невероятным для его преклонных лет проворством, юркнул в коридор. Кот немедленно последовал за ним.
- Странно, - проговорил профессор Прыск, оставшись один, - ведь он сказал, что это будет третьим пунктом в списке наших дел. И почему это он – кот?
* * *
Глава 23. Только бы мама не узнала!
- А я сказал, что ты сошла с ума!
- Но почему же? Ведь такой опыт уже был! Драся вон, какой вышел, так почему же не выйдет со мной?
- Драську не я таким сделал. Согласен – опыт с ним получился, что надо! Я же переделывал только себя и вот, что вышло.
- А что вышло? Ты красивый... для попугая. Даже очень симпатичный!
Мегги отодвинулась от брата и полюбовалась им. Огнеплюй ответил ей странным взглядом, вздохнул и сказал:
- Видишь ли, я никому не рассказывал, но когда я затевал трансформацию, то собирался стать орлом.
- Что?!
Мегги закрыла пасть крылом, а глаза её сделались больше очков, которые съехали набок.
- Дело в том, - изрядно смутившись, продолжал Огнеплюй, - что я родился дальтоником. Долгое время мне удавалось это скрывать от всех, кроме мамы конечно. Собственно, что такое цветное зрение я узнал только тогда, когда очнулся в этих перьях. Первое время это даже сбивало с толку, но потом привык. Так что, когда я решил трансформироваться, то попросту ингредиенты перепутал. Не те перья взял и вот что вышло.
Тут Мегги стала давиться, из глаз её потекли слёзы, после чего она повалилась на спину и затряслась всем телом, зажимая при этом пасть крыльями.
- Тебе смешно! – Хмуро сказал Огнеплюй, но тут же сам улыбнулся во весь клюв. – А теперь представь, каково мне было, а? На пять столетий сделал себя этаким шутом гороховым, вместо гордой хищной птицы, являющейся у людей символом мужества и благородства!
