Конвульсии Мегги усилились. Теперь она как-то даже подвывала, но всё ещё зажимала пасть, чтобы не разбудить спящую в своём гроте Анджелику.
- Теперь-то я не жалею! – Продолжал огненный попугай. – Оказывается действительно неважно кто ты, а важно, каков ты. Это была жизнь полная радостей, горестей, приключений, достижений и потерь. Я посвятил себя семье, являющейся продолжением моей принцессы, моей Анхе! И мне кажется, я кое в чём преуспел, хоть и сошёл с дистанции так неожиданно.
- Ты действительно сделал много. – Сказала Мегги, уже не смеясь. – Что же до того, как всё было после твоего исчезновения из их жизни, то они справились, и Анджелика тому доказательство.
- Да, но произошёл излом...
- От которого ты бы их не уберёг. Не бывает жизни без изломов, кризисов и всякого такого. Что же говорить о жизни целой семьи? На каком-то этапе Самбульо превратились в Соболевых, вероятно после истории с доном Клеофасом у которого не было потомков мужского пола. Я надеюсь, ты не считаешь, что потомки человека по женской линии ниже и незначительнее чем по мужской?
- Нет, конечно! Как раз по женской линии родство считать было бы правильнее. – Согласился Огнеплюй. – Так происходит во всём живом мире, так было и у людей многие сотни и тысячи веков, пока кто-то у них, сравнительно недавно, не съехал с катушек и не установил патриархат. От этого только прибавилось резни, а жизнь стала хуже, как для мужчин, так и для женщин. Но может быть, человечество так регулирует свою численность?
- Не думаю. Но, у нас с тобой не о том разговор. Если ты не против счёта по женской линии, то значит всё в порядке. Анджелика не очень много знает о своих предках, но семью прапрадеда, прадеда и деда видела воочию, жила рядом с ними. То есть не жила, собственно, а стояла на комоде в качестве статуэтки, но всё равно их жизнь проходила перед ней, и можно сказать, что это была жизнь людей достойных. Можешь сам расспросить её потом, когда проснётся.
- Ну да, ну да! Только меня сейчас не это заботит. – Сказал Огнеплюй, потянувшись за новой кружкой кофе. – Тогда моя ошибка ударила только по моему самолюбию, да и то лишь в самом начале, а потом я привык. Даже гордился тем, что, глядя на молодцов Самбульо, каждый уважающий себя пиратский капитан, старался завести попугая и появлялся на людях с ним на плече. Но речь не об этом. Мне повезло, но вдруг при новом опыте что-то пойдёт не так? Анджелика предрасположена снова стать человеком, (к тому же это её идея), но при её предыдущей трансформации ей досталось не только драконьей, но и паучьей сущности. А вдруг это не исчезнет? Что если у неё вырастит шесть рук? Или четыре пары глаз? А может и то, и другое? Что же касается тебя, то ты чистокровный дракон и таких накладок с тобой я не боюсь. Другое дело я сам сделаю что-нибудь не так. Перепутаю снова ингредиенты...
- А ты не путай!
- Нет, ну всё же? Изменение может быть незначительным, а результат настолько отличающимся от задуманного, что... Ну, например, ты вместо человека станешь обезьянкой!
- Тогда отправишь меня в зоопарк. А что? Я люблю бананы! Ладно, шучу! Я верю в тебя, вон ты, какой у нас умный. К тому же дальтонизма у тебя больше нет.
- Эх, на что вы меня толкаете! Если что не так, я себя ни за что не прощу, а если мама узнает...
- Об этом лучше не думать. – Согласилась Мегги. – Но всё будет хорошо, и она не узнает. А если узнает, то мы что-нибудь придумаем.
- Жаркое из попугая?
- Нет, это слишком маленькая порция. Придётся тебе основательно подрасти для такого случая!
- Ладно, - согласился Огнеплюй с шутливой обречённостью, - так и быть, подрасту! А ещё, запасусь приправами. Мама любит острые блюда, нельзя же её разочаровывать!
* * *
Для полного счастья им не хватало только шторма. Что вообще может быть хуже внезапно налетевшего вихря, когда люди не знакомые с морским делом вынуждены управлять кораблём в открытом море? Ну, конечно же, то, что всё это случается ночью!
Они едва успели вытащить всех барахтавшихся за бортом полицейских. А что? Не оставлять же их в открытом море, ведь сейчас благородные гангстеры не могли поделиться с копами даже шлюпкой – неистовые китайцы ухитрились продырявить из автоматов все до одной.
Теперь, конечно, не было речи о том, чтобы арестовать вооружённых тремя трофейными автоматами джентльменов удачи. Правда один, то-ли особо умный, то-ли чрезмерно верный долгу коп, попытался наставить пистолет на Драгиса, протянувшего ему руку, и даже начал зачитывать ему права, но немногословный гангстер лишь поморщился и слегка щёлкнул пальцем по кисти упрямца, от чего пистолет у него вылетел из руки и скрылся в океанских волнах. После этого упиравшегося полицейского втащили на борт за шкирку и швырнули к остальным.
На всякий случай спасённых копов заперли отдельно от китайцев. Что же касается последних, то очень скоро возник вопрос, а не стоит ли их выпустить на волю?
- Ты хоть знаешь, что нужно делать? – Нервно спросил Фигольчик у невозмутимого Драговски, снова вставшего за штурвал.
- Нет, а ты?
- Но ведь ты же был в морском походе!
- На драккаре? Хочешь, расскажу тебе, как надо правильно грести корабельным веслом? С парусами я управляюсь хуже. Когда ходил с Анхе и её пираньями, то помогал, конечно, если надо было что-то, где-то подтянуть, но достаточного навыка в этом деле не приобрёл – просто не успел. Что же касается поведения во время шторма, то единственное, что я знаю, это то, что надо держать судно носом к волне и стараться не подставлять бок, а то перевернёт.
- А приборы? – Спросил Фигольчик жалобно. – Компас, радар, ещё что-то?
Драгис пожал плечами.
- Компас вон там. – Сказал он. – Только стрелка сошла с ума и крутится, как пропеллер с тех пор, как появились те галеоны. Что же касается радара, то вон та крутящаяся и светящаяся штука в клеточку, кажется и есть радар. Бегающая полоска, обходящая экран показывает, есть ли впереди какое-нибудь препятствие. При этом появляется точка и что-то там должно, кажется пискнуть. Я так в кино видел.
В это время прибор издал короткий звук, и на круглом сетчатом экране вспыхнула пересечённая лучом точка.
- Эй, там что-то!.. – Начал Фигольчик.
- Вижу. – Сквозь зубы процедил Драгис. – Что-то прямо по курсу. Попробую обогнуть!
Резкие повороты на воде даже в тихую погоду не рекомендованы. В шторм же они крайне опасны. Видимо Драгис малость переборщил с румбами, и корабль дал опасный крен под вону, которая тут же со страшной силой обрушилась на правый борт.
Всё вокруг затрещало, заскрипело, застонало! Перед глазами, почти повисшего на штурвальном колесе горе-рулевого пролетел Фигольчик у которого на лице был написан уже не ужас, а покорность судьбе.
Внезапно крен выровнялся, и даже удары волн стали заметно слабее. Драгис встал на ноги. Фигольчик упал откуда-то сверху.
- Ш-шторм к-кончился? – Спросил он с робкой надеждой в голосе.
- Я слышал, что так бывает, когда попадаешь в самый центр бури. – «Успокоил» его друг.
- Радар! – Воскликнул Фиг, оглянувшись. – Смотри, это приближается! Оно у нас перед носом...
Чем бы ни было неведомое препятствие, оно должно было немедленно войти в соприкосновение с кораблём. Но столкновения не было. Как ни вглядывались друзья-авантюристы в ночную тьму, кроме тьмы они ничего не видели.
Но тут тьма взметнулась перед ними, захлопала могучими крыльями и на палубу, обрывая провода с фонарями и круша надстройки, опустился великолепный чёрный дракон! Он обвёл взглядом судно, просевшее и закачавшееся под его весом, словно перегруженная плоскодонка, принюхался, затем вгляделся в капитанский мостик, и наконец, приблизив к диорамному иллюминатору огромный зелёный глаз, спросил:
- Ну, и как это понимать?
- Па-ап, - проговорил Драся, мгновенно превращаясь из грозного гангстера в провинившегося школьника, - я всё объясню...
Объяснять не пришлось, потому что чёрный дракон задрал голову к небу и захохотал так, что сухогруз заходил ходуном, грозя, то-ли зачерпнуть бортом, то-ли развалиться на части.
- Нет... ну... ты... О-хо-хо! Ты сам-то себя видел?! – Давился от смеха драсин родитель. – У-умора!!!
И он снова зашёлся в хохоте.
- Я видел себя! – С обидой и вызовом крикнул Драся.
При этом в его голосе послышались совершенно детские нотки.
- Я даже представить себе не могу, что будет с мамой, когда она это увидит! – Сказал чёрный дракон, переставая смеяться. – Врождённая доброта это еще, куда ни шло – мы все не без изъяна. Влюбился... Тоже бывает. Я сам когда-то влюбился, и теперь вот как свою слабость расхлёбываю! В человеческую девчонку влюбился? Это уже хуже, но и такое случается. Время от времени, некоторые из нас заводят себе принцессочку и играются с ней, пока она не помрёт. Только вот потом многие из таких впадают в тоску, и вылечить их непросто. Но и это поправимо. А вот то, что ты сам человеком стал... Я даже не знаю, чем это для тебя может закончиться. Мало ли что произойдёт при обратной трансформации...
- Обратной трансформации не будет! – Воскликнул Драся. – Я люблю её и останусь с ней, чего бы это мне не стоило!
- У-у! Крепко тебя принцесска зацепила. – Чёрный дракон почесал крылом в затылке. – Вообще-то надо отдать ей должное – внешний вид, конечно дело такое, м-м, по мне, так ничего, хоть и не супер, но на вкус самое то – сладенькая!
Краска покинула лицо Драгиса Драговски, и стал он белее собственных волос.
- Т-ты её...
- Да нет же, за кого ты меня принимаешь? Чтобы я у своего птенца кусок забрал? Ха! Не бывало такого. Это я про тот случай, когда мы с мамой её про тебя расспрашивали. Неужели не рассказала? Я её тогда совсем немного в зубах подержал, но не прикусывал, так что не бойся! Знаешь что? Я могу маме пока про тебя не рассказывать. Скажем лет двести – триста, но никак не больше пятисот! Сам понимаешь, дольше не выйдет – она тогда сама обо всём догадается и жди беды! Так что ты пока подумай, что будешь делать и как выходить из положения. Договорились? Ну, вот и славно! Я сейчас это корыто отбуксирую к берегу, а то вы все тут потонете, если на месте останетесь – в самый пупок урагана попали, а ураган-то вызван пространственно-временной аномалией, и неизвестно когда кончится. А потом, сынок, я дальше отправлюсь – мне ещё Мегги найти надо. Ты пока подумай над всем, что я сказал!
Закончив свою речь, чёрный дракон отправился на нос судна, разыскал там буксировочный трос, зажал его в лапах и взмыл в небо. Драгис обернулся и увидел совершенно зелёного Фигольчика, сидевшего на полу, прислонившись спиной к переборке.
- Эй, - спросил белый дракон, снова ставший гангстером, - ты в порядке? Помощь нужна?
- Да. – Ответил ему Фиг слабым голосом. – У тебя есть сухие штаны?
* * *
Злорд: Послушайте, любезный! Что за человек нашёлся на границе
владений моих и Злоскервиля? Дворня об этом, который день
шушукается, а я толком ничего не знаю.
Злырь: Могу сообщить вашей милости, что это какой-то священник.
Никто доподлинно не знает кто он и откуда, но все отзываются
о нём, как о человеке умном, высокоучёном, кротком,
добродушном и обаятельном. Большего я не знаю, сэр, но если
вам будет угодно, то я могу расспросить Злосю, мою племянницу,
которая служит горничной у вашей супруги. Именно она нашла
этого священника и теперь навещает его ежедневно.
Злорд: Вот как? И Зледи её отпускает?
Злырь: Так точно, милорд! Но стоит вам приказать и эти визиты
немедленно прекратятся.
Злорд: Нет, нет, ни в коем случае! Как можно мешать людям, делать
добрые дела? Я просто беспокоился, что Зледи на какое-то время
остаётся без горничной.
Злырь: О, пусть ваша милость не изволит волноваться – я всегда рад
услужить нашей госпоже, когда Злося занята вне её будуара.
Злорд (смерив его долгим взглядом): Хорошо. А знаете, что? Я ведь тоже
непрочь познакомиться с этим священником! Но мне не хотелось
бы являться в поместье Злоскервиля с официальным визитом. Мы
с ним не дружим... Решено! Я побываю там инкогнито. Так в какое
время Злося отправляется в путь?
Злырь: Но... милорд!
Злорд: Что такое?
Злырь: Дело в том... что она ходит дальней дорогой вокруг леса.
Злорд: И что с того?
Злырь: Это весьма далёкий и трудный путь. Вы чрезмерно устанете,
ваша милость!
Злорд: Не судите по себе, старый увалень! Я ещё мужчина хоть куда, и не
боюсь тернистых путей, когда иду к намеченной цели.
Злырь: Но, милорд... Злося в последнее время всё больше ленится и ходит
короткой дорогой через Волчий лес. А там, как должно быть
известно вашей милости, пошаливает Злох. Точнее не пошаливает,
а свирепствует, бесчинствует!..
Злорд: Что же ты молчал? Девушке нужна защита, а ты...
Вот бесчувственная душа – не жалеет родной племянницы. Так,
когда же она пойдёт навещать этого старого доброго священника?
Злырь: Так ведь она уже должно быть вышла, сэр! Верно, Злося уже
в дороге.
Злорд (выглядывает в окно): Погоди-ка! А это не она ли там с корзинкой
в руках и в красном капюшончике выходит за ворота? Ну, точно -
она!
Злырь (едва скрывая досаду): Нет, сэр, это, наверное, какая-нибудь
крестьянка!..
Злорд: Нет же, это точно Злося! Я узнаю этот красный капюшончик – его
носила Зледи, когда мы ещё... А, не важно когда! Но он ей
разонравился, вот видно и подарила горничной. Так, хватит
болтать! А ну-ка живо – мою охотничью куртку и волчью
накидку. А вы, милейший, пока меня не будет, как следует,
прислуживайте госпоже! Я не хочу услышать, когда вернусь,
что Зледи осталась недовольна.
(уходит)
Злырь (один): Ну, ты попала, племяшка! Ой, попала! А, и поделом –
не верти хвостом! Говорил же, что молодая гусочка старого
гусака не обскачет. А Злоримору теперь кукиш. Ну и чёрт с ним!
(озабоченно)
Эх, мне бы старому с тобой не попасть. А что до госпожи, так мы
услужим, как следует, не впервой! Это мы ещё покамест могём,
грех жаловаться.
* * *
Ветер и волны. Кажется, с этого всё начиналось? Конечно, нет, всё началось с того, что она согласилась пойти на вечеринку. Дала Кристе себя уговорить, и пошла.
Нет, опять не то. Сначала она поссорилась с родителями. На пустом месте поссорилась, даже не помнит из-за чего. Так бывает.
Так очень часто бывает – люди не сойдутся во мнении по поводу какого-то пустяка и начинают спорить. И каждый стоит на своём, иногда даже сообразив посреди разговора, что он не прав.
- Теперь-то я не жалею! – Продолжал огненный попугай. – Оказывается действительно неважно кто ты, а важно, каков ты. Это была жизнь полная радостей, горестей, приключений, достижений и потерь. Я посвятил себя семье, являющейся продолжением моей принцессы, моей Анхе! И мне кажется, я кое в чём преуспел, хоть и сошёл с дистанции так неожиданно.
- Ты действительно сделал много. – Сказала Мегги, уже не смеясь. – Что же до того, как всё было после твоего исчезновения из их жизни, то они справились, и Анджелика тому доказательство.
- Да, но произошёл излом...
- От которого ты бы их не уберёг. Не бывает жизни без изломов, кризисов и всякого такого. Что же говорить о жизни целой семьи? На каком-то этапе Самбульо превратились в Соболевых, вероятно после истории с доном Клеофасом у которого не было потомков мужского пола. Я надеюсь, ты не считаешь, что потомки человека по женской линии ниже и незначительнее чем по мужской?
- Нет, конечно! Как раз по женской линии родство считать было бы правильнее. – Согласился Огнеплюй. – Так происходит во всём живом мире, так было и у людей многие сотни и тысячи веков, пока кто-то у них, сравнительно недавно, не съехал с катушек и не установил патриархат. От этого только прибавилось резни, а жизнь стала хуже, как для мужчин, так и для женщин. Но может быть, человечество так регулирует свою численность?
- Не думаю. Но, у нас с тобой не о том разговор. Если ты не против счёта по женской линии, то значит всё в порядке. Анджелика не очень много знает о своих предках, но семью прапрадеда, прадеда и деда видела воочию, жила рядом с ними. То есть не жила, собственно, а стояла на комоде в качестве статуэтки, но всё равно их жизнь проходила перед ней, и можно сказать, что это была жизнь людей достойных. Можешь сам расспросить её потом, когда проснётся.
- Ну да, ну да! Только меня сейчас не это заботит. – Сказал Огнеплюй, потянувшись за новой кружкой кофе. – Тогда моя ошибка ударила только по моему самолюбию, да и то лишь в самом начале, а потом я привык. Даже гордился тем, что, глядя на молодцов Самбульо, каждый уважающий себя пиратский капитан, старался завести попугая и появлялся на людях с ним на плече. Но речь не об этом. Мне повезло, но вдруг при новом опыте что-то пойдёт не так? Анджелика предрасположена снова стать человеком, (к тому же это её идея), но при её предыдущей трансформации ей досталось не только драконьей, но и паучьей сущности. А вдруг это не исчезнет? Что если у неё вырастит шесть рук? Или четыре пары глаз? А может и то, и другое? Что же касается тебя, то ты чистокровный дракон и таких накладок с тобой я не боюсь. Другое дело я сам сделаю что-нибудь не так. Перепутаю снова ингредиенты...
- А ты не путай!
- Нет, ну всё же? Изменение может быть незначительным, а результат настолько отличающимся от задуманного, что... Ну, например, ты вместо человека станешь обезьянкой!
- Тогда отправишь меня в зоопарк. А что? Я люблю бананы! Ладно, шучу! Я верю в тебя, вон ты, какой у нас умный. К тому же дальтонизма у тебя больше нет.
- Эх, на что вы меня толкаете! Если что не так, я себя ни за что не прощу, а если мама узнает...
- Об этом лучше не думать. – Согласилась Мегги. – Но всё будет хорошо, и она не узнает. А если узнает, то мы что-нибудь придумаем.
- Жаркое из попугая?
- Нет, это слишком маленькая порция. Придётся тебе основательно подрасти для такого случая!
- Ладно, - согласился Огнеплюй с шутливой обречённостью, - так и быть, подрасту! А ещё, запасусь приправами. Мама любит острые блюда, нельзя же её разочаровывать!
* * *
Глава 24. Абордаж по-гангстерски III.
Для полного счастья им не хватало только шторма. Что вообще может быть хуже внезапно налетевшего вихря, когда люди не знакомые с морским делом вынуждены управлять кораблём в открытом море? Ну, конечно же, то, что всё это случается ночью!
Они едва успели вытащить всех барахтавшихся за бортом полицейских. А что? Не оставлять же их в открытом море, ведь сейчас благородные гангстеры не могли поделиться с копами даже шлюпкой – неистовые китайцы ухитрились продырявить из автоматов все до одной.
Теперь, конечно, не было речи о том, чтобы арестовать вооружённых тремя трофейными автоматами джентльменов удачи. Правда один, то-ли особо умный, то-ли чрезмерно верный долгу коп, попытался наставить пистолет на Драгиса, протянувшего ему руку, и даже начал зачитывать ему права, но немногословный гангстер лишь поморщился и слегка щёлкнул пальцем по кисти упрямца, от чего пистолет у него вылетел из руки и скрылся в океанских волнах. После этого упиравшегося полицейского втащили на борт за шкирку и швырнули к остальным.
На всякий случай спасённых копов заперли отдельно от китайцев. Что же касается последних, то очень скоро возник вопрос, а не стоит ли их выпустить на волю?
- Ты хоть знаешь, что нужно делать? – Нервно спросил Фигольчик у невозмутимого Драговски, снова вставшего за штурвал.
- Нет, а ты?
- Но ведь ты же был в морском походе!
- На драккаре? Хочешь, расскажу тебе, как надо правильно грести корабельным веслом? С парусами я управляюсь хуже. Когда ходил с Анхе и её пираньями, то помогал, конечно, если надо было что-то, где-то подтянуть, но достаточного навыка в этом деле не приобрёл – просто не успел. Что же касается поведения во время шторма, то единственное, что я знаю, это то, что надо держать судно носом к волне и стараться не подставлять бок, а то перевернёт.
- А приборы? – Спросил Фигольчик жалобно. – Компас, радар, ещё что-то?
Драгис пожал плечами.
- Компас вон там. – Сказал он. – Только стрелка сошла с ума и крутится, как пропеллер с тех пор, как появились те галеоны. Что же касается радара, то вон та крутящаяся и светящаяся штука в клеточку, кажется и есть радар. Бегающая полоска, обходящая экран показывает, есть ли впереди какое-нибудь препятствие. При этом появляется точка и что-то там должно, кажется пискнуть. Я так в кино видел.
В это время прибор издал короткий звук, и на круглом сетчатом экране вспыхнула пересечённая лучом точка.
- Эй, там что-то!.. – Начал Фигольчик.
- Вижу. – Сквозь зубы процедил Драгис. – Что-то прямо по курсу. Попробую обогнуть!
Резкие повороты на воде даже в тихую погоду не рекомендованы. В шторм же они крайне опасны. Видимо Драгис малость переборщил с румбами, и корабль дал опасный крен под вону, которая тут же со страшной силой обрушилась на правый борт.
Всё вокруг затрещало, заскрипело, застонало! Перед глазами, почти повисшего на штурвальном колесе горе-рулевого пролетел Фигольчик у которого на лице был написан уже не ужас, а покорность судьбе.
Внезапно крен выровнялся, и даже удары волн стали заметно слабее. Драгис встал на ноги. Фигольчик упал откуда-то сверху.
- Ш-шторм к-кончился? – Спросил он с робкой надеждой в голосе.
- Я слышал, что так бывает, когда попадаешь в самый центр бури. – «Успокоил» его друг.
- Радар! – Воскликнул Фиг, оглянувшись. – Смотри, это приближается! Оно у нас перед носом...
Чем бы ни было неведомое препятствие, оно должно было немедленно войти в соприкосновение с кораблём. Но столкновения не было. Как ни вглядывались друзья-авантюристы в ночную тьму, кроме тьмы они ничего не видели.
Но тут тьма взметнулась перед ними, захлопала могучими крыльями и на палубу, обрывая провода с фонарями и круша надстройки, опустился великолепный чёрный дракон! Он обвёл взглядом судно, просевшее и закачавшееся под его весом, словно перегруженная плоскодонка, принюхался, затем вгляделся в капитанский мостик, и наконец, приблизив к диорамному иллюминатору огромный зелёный глаз, спросил:
- Ну, и как это понимать?
- Па-ап, - проговорил Драся, мгновенно превращаясь из грозного гангстера в провинившегося школьника, - я всё объясню...
Объяснять не пришлось, потому что чёрный дракон задрал голову к небу и захохотал так, что сухогруз заходил ходуном, грозя, то-ли зачерпнуть бортом, то-ли развалиться на части.
- Нет... ну... ты... О-хо-хо! Ты сам-то себя видел?! – Давился от смеха драсин родитель. – У-умора!!!
И он снова зашёлся в хохоте.
- Я видел себя! – С обидой и вызовом крикнул Драся.
При этом в его голосе послышались совершенно детские нотки.
- Я даже представить себе не могу, что будет с мамой, когда она это увидит! – Сказал чёрный дракон, переставая смеяться. – Врождённая доброта это еще, куда ни шло – мы все не без изъяна. Влюбился... Тоже бывает. Я сам когда-то влюбился, и теперь вот как свою слабость расхлёбываю! В человеческую девчонку влюбился? Это уже хуже, но и такое случается. Время от времени, некоторые из нас заводят себе принцессочку и играются с ней, пока она не помрёт. Только вот потом многие из таких впадают в тоску, и вылечить их непросто. Но и это поправимо. А вот то, что ты сам человеком стал... Я даже не знаю, чем это для тебя может закончиться. Мало ли что произойдёт при обратной трансформации...
- Обратной трансформации не будет! – Воскликнул Драся. – Я люблю её и останусь с ней, чего бы это мне не стоило!
- У-у! Крепко тебя принцесска зацепила. – Чёрный дракон почесал крылом в затылке. – Вообще-то надо отдать ей должное – внешний вид, конечно дело такое, м-м, по мне, так ничего, хоть и не супер, но на вкус самое то – сладенькая!
Краска покинула лицо Драгиса Драговски, и стал он белее собственных волос.
- Т-ты её...
- Да нет же, за кого ты меня принимаешь? Чтобы я у своего птенца кусок забрал? Ха! Не бывало такого. Это я про тот случай, когда мы с мамой её про тебя расспрашивали. Неужели не рассказала? Я её тогда совсем немного в зубах подержал, но не прикусывал, так что не бойся! Знаешь что? Я могу маме пока про тебя не рассказывать. Скажем лет двести – триста, но никак не больше пятисот! Сам понимаешь, дольше не выйдет – она тогда сама обо всём догадается и жди беды! Так что ты пока подумай, что будешь делать и как выходить из положения. Договорились? Ну, вот и славно! Я сейчас это корыто отбуксирую к берегу, а то вы все тут потонете, если на месте останетесь – в самый пупок урагана попали, а ураган-то вызван пространственно-временной аномалией, и неизвестно когда кончится. А потом, сынок, я дальше отправлюсь – мне ещё Мегги найти надо. Ты пока подумай над всем, что я сказал!
Закончив свою речь, чёрный дракон отправился на нос судна, разыскал там буксировочный трос, зажал его в лапах и взмыл в небо. Драгис обернулся и увидел совершенно зелёного Фигольчика, сидевшего на полу, прислонившись спиной к переборке.
- Эй, - спросил белый дракон, снова ставший гангстером, - ты в порядке? Помощь нужна?
- Да. – Ответил ему Фиг слабым голосом. – У тебя есть сухие штаны?
* * *
Глава 25. Красный капюшончик.
Злорд: Послушайте, любезный! Что за человек нашёлся на границе
владений моих и Злоскервиля? Дворня об этом, который день
шушукается, а я толком ничего не знаю.
Злырь: Могу сообщить вашей милости, что это какой-то священник.
Никто доподлинно не знает кто он и откуда, но все отзываются
о нём, как о человеке умном, высокоучёном, кротком,
добродушном и обаятельном. Большего я не знаю, сэр, но если
вам будет угодно, то я могу расспросить Злосю, мою племянницу,
которая служит горничной у вашей супруги. Именно она нашла
этого священника и теперь навещает его ежедневно.
Злорд: Вот как? И Зледи её отпускает?
Злырь: Так точно, милорд! Но стоит вам приказать и эти визиты
немедленно прекратятся.
Злорд: Нет, нет, ни в коем случае! Как можно мешать людям, делать
добрые дела? Я просто беспокоился, что Зледи на какое-то время
остаётся без горничной.
Злырь: О, пусть ваша милость не изволит волноваться – я всегда рад
услужить нашей госпоже, когда Злося занята вне её будуара.
Злорд (смерив его долгим взглядом): Хорошо. А знаете, что? Я ведь тоже
непрочь познакомиться с этим священником! Но мне не хотелось
бы являться в поместье Злоскервиля с официальным визитом. Мы
с ним не дружим... Решено! Я побываю там инкогнито. Так в какое
время Злося отправляется в путь?
Злырь: Но... милорд!
Злорд: Что такое?
Злырь: Дело в том... что она ходит дальней дорогой вокруг леса.
Злорд: И что с того?
Злырь: Это весьма далёкий и трудный путь. Вы чрезмерно устанете,
ваша милость!
Злорд: Не судите по себе, старый увалень! Я ещё мужчина хоть куда, и не
боюсь тернистых путей, когда иду к намеченной цели.
Злырь: Но, милорд... Злося в последнее время всё больше ленится и ходит
короткой дорогой через Волчий лес. А там, как должно быть
известно вашей милости, пошаливает Злох. Точнее не пошаливает,
а свирепствует, бесчинствует!..
Злорд: Что же ты молчал? Девушке нужна защита, а ты...
Вот бесчувственная душа – не жалеет родной племянницы. Так,
когда же она пойдёт навещать этого старого доброго священника?
Злырь: Так ведь она уже должно быть вышла, сэр! Верно, Злося уже
в дороге.
Злорд (выглядывает в окно): Погоди-ка! А это не она ли там с корзинкой
в руках и в красном капюшончике выходит за ворота? Ну, точно -
она!
Злырь (едва скрывая досаду): Нет, сэр, это, наверное, какая-нибудь
крестьянка!..
Злорд: Нет же, это точно Злося! Я узнаю этот красный капюшончик – его
носила Зледи, когда мы ещё... А, не важно когда! Но он ей
разонравился, вот видно и подарила горничной. Так, хватит
болтать! А ну-ка живо – мою охотничью куртку и волчью
накидку. А вы, милейший, пока меня не будет, как следует,
прислуживайте госпоже! Я не хочу услышать, когда вернусь,
что Зледи осталась недовольна.
(уходит)
Злырь (один): Ну, ты попала, племяшка! Ой, попала! А, и поделом –
не верти хвостом! Говорил же, что молодая гусочка старого
гусака не обскачет. А Злоримору теперь кукиш. Ну и чёрт с ним!
(озабоченно)
Эх, мне бы старому с тобой не попасть. А что до госпожи, так мы
услужим, как следует, не впервой! Это мы ещё покамест могём,
грех жаловаться.
* * *
Глава 26. «Нелегко менять кожу!..»
Ветер и волны. Кажется, с этого всё начиналось? Конечно, нет, всё началось с того, что она согласилась пойти на вечеринку. Дала Кристе себя уговорить, и пошла.
Нет, опять не то. Сначала она поссорилась с родителями. На пустом месте поссорилась, даже не помнит из-за чего. Так бывает.
Так очень часто бывает – люди не сойдутся во мнении по поводу какого-то пустяка и начинают спорить. И каждый стоит на своём, иногда даже сообразив посреди разговора, что он не прав.
